ХОТЕЛА БЫ ОКАЗАТЬСЯ ПО ДРУГУЮ СТОРОНУ ПРОЕКТА «ГОЛОС»?
— Нет, ни за что! Я неконкурсный человек по натуре. Есть люди, которых нужно подстегивать всё время, которых нужно ставить в неудобные для них ситуации, тогда они начинают показывать свои лучшие стороны. Я же другая. У меня нет духа состязательности. Я ведь достаточно стеснительная. Да, правда. Хотя как наставник сама я часто говорю: «Ребята, не волнуйтесь, это не соперничество. Мы просто делаем революцию на телевидении и вообще в шоу-бизнесе российском».
В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ РЕВОЛЮЦИЯ?
— Революция в том, что это всё живьем, это всё по-честному. Это живые эмоции. В конце концов, такая неформатная музыка, которая зачастую звучит в этом проекте, никогда не звучала на Первом канале, тем более в рейтинговой передаче. Опять же количество людей, которые смотрят эту программу, доказывает, что нашему народу нужен не только Стас Михайлов. Вот не только!
ПОЧЕМУ НАЗЫВАЮТ ПОЛЕЙ?
— Всё правильно, Поля, не Полина. Меня в честь прабабушки назвали. Баба Поля умерла накануне моего рождения. Мы с ней разминулись немножко в этом мире. Но я считаю её своим ангелом-хранителем.
О ПЕРВЫХ ВЫСТУПЛЕНИЯХ НА ПУБЛИКЕ
— В три года. В следующем году у меня 25-летие творческой деятельности. (Смеется.) Это была выставка моей мамы и отчима в Питере. Мы тогда там жили. Мама делала картины из ткани. Сейчас она художественный руководитель нашей группы и музыкальный продюсер. Ну а тогда, помню, я уже вовсю пела дома, не могла молчать. Мама и предложила: «Иди спой, пусть это будет частью выставки». Я вышла, начала петь, мне все захлопали, я дико испугалась, заплакала, застеснялась.
Я вообще себя помню прямо с трех лет очень хорошо. Конкретно этот момент у меня в ощущениях остался навсегда. Я начинала несколько раз запевать эту песню несчастную: «Во ку… во кузнице». В результате ничего не получилось. Вышел мой отчим, взял меня на руки и унес со сцены, сказав: «Ну что, довольны? Ребенка пугали!» Я думала, что такого позора никогда больше в жизни не выдержу. Это был провал. Потом как-то, когда мне было уже лет шесть, маму пригласили на радио, и она меня взяла с собой. Ведущий спросил ее: «Вот вы в прошлом певица, может быть, споете?» И тут я: «А можно я спою?» И спела «Сронила колечко» — замечательный плач сибирский. И видимо, ко мне в тот момент какая-то уверенность пришла. И всё. И дальше уже всё закрутилось.
О СТАНОВЛЕНИИ ХАРАКТЕРА
— Я не могу назвать себя слабой. Пыталась из себя долгое время такую строить, пока была помоложе. Даже не то чтобы строить, я думала, что я действительно мягкая, пушистая и очень слабая. Но на самом деле наоборот. У меня сейчас такой период — принятие себя и знакомство с собой как со взрослым человеком.?Я очень долго всё ждала, когда же я вырасту. Я ждала, что что-то щелкнет — и я вдруг изменюсь и превращусь внутренне во взрослого, зрелого человека. Я всё ждала, когда же это произойдет, когда же этот рубильничек выключится и я сразу пойму, что жизнь поделилась на до и после: вот это было детство и юность, а вот теперь я взрослая Поля. И вот я поняла, что этого щелчка просто не услышу.
О САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ
— Я же с восемнадцати лет живу отдельно. Причем это была идея мамы. И сейчас уже, когда я сама взрослая девушка, я смотрю назад и понимаю, что это был очень верный стратегический шаг.
<...>?Естественно, я не умела готовить, потому что готовила всегда для меня мама. Но научилась. Научилась вообще свое хозяйство вести. С тех пор я абсолютно самостоятельный человек. Очень люблю свое одиночество и тщательно его оберегаю. Я постоянно на гастролях. Там вообще не выхожу из номера. Если мы выезжаем в тур по восемнадцати городам, то буквально три-четыре раза я поужинаю вместе с ребятами из группы. Всё остальное время — только одна. Я так концентрирую силы.
О ВЛЮБЧИВОСТИ
– Я не влюбчивая. Я была влюбчивой в детстве, когда была совсем маленькой. Мне нравился то Дмитрий Харатьян, то Сергей Жигунов. А так я не влюбчивая. И конечно, чем ты старше, тем сложнее. Опыт ворует эмоции.
ПРЕДЛАГАЮТ СНИМАТЬСЯ В МУЖСКИХ ЖУРНАЛАХ?
— О да! Но я не вижу в этом смысла для себя как для артистки. Возможно, я странненькая, но есть вещи, которые я не делаю. Я не участвую в определенных передачах, ток-шоу. Не даю интервью сомнительным желтым изданиям и так далее. Мне не нужно пиарить себя, раскрывать себя для всех, заинтересовывать собой лично публику. Для меня важно прежде всего творчество. У нашей группы есть своя миссия. Мы все-таки занимаемся таким сложным жанром — русским этно-роком.
О НОВОМ ГОДЕ
— Вообще для меня Новый год — это семейный праздник. Мама, бабушка и дедушка. Бой курантов я должна провести с ними, а потом могу усвистать куда угодно. Но мы всей семьей должны спеть гимн, обязательно спеть стоя, причем мы поем старый вариант, советский. Потом я должна всем раздать бумажки и ручки, мы должны написать желание, поджечь его бенгальским огнем, опустить в шампанское и выпить. В общем, после этого мы все свободны. Но вот этот момент единения семейного… Для меня действительно эти три человека — мама, бабушка и дедушка — самые ближайшие люди, и это люди, которые любят меня всю мою жизнь.
О ЛИТЕРАТУРЕ
— У меня есть много таких книг, к которым я возвращаюсь. Вот сейчас держу под рукой книгу Экхарта Толле «Сила момента сейчас». Она о саморазвитии, об осознанности момента, чтобы не жить прошлым и не фантазировать о будущем, а понимать, что счастье здесь и сейчас. С собой таскаю огромную «Анну Каренину», она такая, зараза, тяжелая, но ничего не поделаешь. Еще я читаю «Бесов» Достоевского и «Женщин» Буковски.
О ВНУТРЕННЕМ СОСТОЯНИИ
— Чтобы я была гармонична, чтобы я была спокойна. Я очень слежу за тем, что транслирую в мир, потому что это огромная часть моей профессии. Люди приходят на концерт и получают от меня энергию. Но эта энергия должна быть чистая и глобально спокойная. Для этого я должна быть спокойна внутри, а не рефлексировать. Знаешь, когда я познакомилась с Бобби Макферрином, который поет «Don’t Worry, Be Happy», я была совершенно поражена, насколько он мирный. Это один из самых известных музыкантов на нашей планете. У него масса премий «Грэмми», проданных пластинок, денег, в конце концов. А ты на него смотришь и понимаешь, что там внутри такая глубина и это абсолютно тихий и спокойный океан.
(Вадим Верник, «ОК!»)
