Ужасно надоел высокий трагизм. Включишь ли телевизор, откроешь ли газету – везде мрачные сообщения о катастрофах, стихийных бедствиях, войнах, разного рода несчастьях; о том, что уже произошло ужасного, и о том, что вот-вот произойдет. Выбрался какой-то зловещий элемент из-под чернобыльского панциря. Наш авиапарк, оказывается, самый аварийный авиапарк в мире. Про экологию говорить нечего. Сообщения о зверских убийствах перемежаются информацией из районов боевых действий. Я вижу изуродованных детей. Переключаю канал и узнаю мимоходом, что Петербург может всего за три часа остаться вообще без воды. А то узнаю, что воду лучше и не пить…
Из газет: “Сегодня из-за все возрастающего вмешательства человека в окружающую среду алга включила мощный механизм своего выживания. Для этого она начала производить и выделять в воду особые молекулы, названные открывшими их учеными России “пулями дьявола” (ДВ-молекулы). Совокупность биологических свойств ДВ-молекул такова, что приводит к эффектам, характерным при радиоактивном облучении организма (лучевая болезнь, онкологические и другие опасные заболевания)… Можно говорить о тихом радиационном ударе по населению практически всей планеты. Причем этот радиационный удар невозможно зафиксировать никакими счетчиками”.
Мне “Вести” говорят: астероид через полтора года разрушит Землю. СПИД наступает. Ядерное оружие в руках маньяков. Но что собственно я, потребитель средств массовой информации, ныне существующий во плоти и добром здравии индивид, могу со всем этим поделать? Могу, например, застрелиться, не имея сил смириться с миром, где ни за что ни про что погибают дети. Mогу стать эмоционально тупым потребителем рубрики “Срочно в номер”, для которого “страшилки” про реальные ужасы лишь источник либидинозно-приятного чувства жути.
“Какой-нибудь тупица, читающий за завтраком газету, жаждет рассказов о несчастьях и смерти. Эти чужие смерти человеку нужны для достижения, так сказать, эффекта контраста: ему начинает казаться, что если и должен кто-то умереть, то только не он”, – заметил ещё Эрих Фромм (E.Fromm “To have or to be”). И вообще, за какие грехи я должна ежедневно заново узнавать, что я живу в опасном, несовершенном, безвкусном и бездарном мире, лишённом будущего? Лично у меня, как части населения страны не упитанных баранов, как Новая Зеландия, а страны дурацких Советов и горестных дум, его ещё меньше, чем у жителя какого-нибудь цивилизованного государства. Но ведь всё это ясно и так, зачем же заставлять меня ежедневно смаковать этот прискорбный факт?
Из газет: “В 1994 году возможен рост аварий и катастроф на всех видах транспорта. В летне-осенний период (май – октябрь) в европейской части Российской Федерации ожидается резкий дефицит осадков, что вызовет повышенную пожароопасность, вероятность возникновения и распространения на значительных территориях лесных, торфяных и степных пожаров.
На Дальнем Востоке, особенно в Приамурском районе, с марта по июнь ожидается образование избыточных осадков, способных вызвать наводнения”.
В благословенные застойные годы средства массовой информации ведали нам, что закрома Родины полны, урожай собран, передовики производства награждены. Никто в это не верил, но программа “Время” оставляла ощущение благости и до сих пор вспоминается с ностальгией. Разумному человеку не надо было читать Солженицына, чтобы понять, в какой стране он живёт, а неразумные его и не читали. На кухнях все рассказывали анекдоты, в почёте были Михаил Жванецкий и другие писатели-юмористы, а телевидение радовало передачами “Вокруг смеха” и “Весёлые ребята”.
С наступлением перестройки юмор стал стремительно улетучиваться. Исчезли политические анекдоты, профессиональные юмористы перестали смешить, а окружающая действительность вдруг стала восприниматься на редкость серьёзно. Мы пережили высокий пафос взглядовских перестройщиков, невзоровских “600 секунд”, массовый успех питерского политического рок-н-ролла (группы “Алиса”, “Телевизор”, “ДДТ”); словом, период общенационального тупого вдохновения. Пережили, увы, без всякой отстранённости, за что расплачиваемся горечью пенсионерских разочарований и ремонтом Белого дома.
Но время шло, и вдохновение стало постепенно сменяться кликушеством, а массовым сознанием овладели апокалиптические настроения. Трагизм ежедневных телевизионных политинформаций, газетных публикаций и реальных событий продолжает угнетать физическое и моральное состояние бравого россиянина.
Однако плакать – это роскошь богатых, а бедным желательно смеяться. При благополучной жизни, может, и полезно было бы средне-массовому индивиду ежедневно ронять слезу на лист газеты (из соображений memento mori), но, похоже, лишь поставщики трагических новостей могут без ущерба для настроения позволить себе эту роскошь. Допустим, Невзорову сам Бог велел поплакать над бомжем, ведь Александр Глебович всё ближе подбирается к кормушке, первый шаг на этом пути – получение депутатского мандата – уже сделан. Телеавторы, подбирая видеоматериалы про разорванных на куски детишек, не идут добровольцами в “горячую точку”, а просто в очередной раз смакуют уже и так, увы, хорошо известные факты.
Единственное, что может сделать глубоко задетый чужим горем человек, – это отреагировать на событие поступком. Если ты сочувствуешь жертвам землетрясения, иди и разгребай день и ночь руины. А если не можешь – не будь пошлым зевакой у места автокатастрофы.
Из газет: “В 1993 году увеличилась заболеваемость брюшным тифом на 88%, туберкулезом – на 25%, острой дизентерией – на 27%, туляремией – на 75%, столбняком – на 10%, клещевым энцефалитом – на 25%, гриппом – на 28%.
По прогнозу эпидемиологическая ситуация в 1994 году будет ухудшаться. Наиболее неблагоприятной она может быть по дифтерии, кишечным инфекциям, сибирской язве и ряду других инфекций”.
Поток апокалиптической информации обрекает нас на роль несимпатичного свидетеля чужих несчастий, но это лишь одна сторона медали. Тонкий знаток человеческой души Ж.Бернанос (G.Bernanos) отметил как-то, что “даже самое великое горе несёт в себе нечто комическое”, а обвал трагического (если следовать этой логике) тем более комичен.
Ничего порой, кроме смеха, не вызывала “Хроника происшествий” (“МК”) эмигрировавшего в Израиль трагикомического Владимира Кравченко. В его интерпретации убийство старушки топором у дверей школы ужасно не потому, что топором, а потому, что у школы. Именно эта рубрика ознаменовала собой появление стилистики макабра в наших средствах массовой информации.
Макабр – это когда нет никакого пиетета перед жизненной трагедией, когда смех спасает от тоски. “Ridentem dicere verum” (смеясь говорить правду) Гораций предлагал ещё две тысячи лет назад, однако к его совету не очень прислушались.
В России поток жути стал в последнее время столь мощным (ведь “добрые” сюжеты и статьи про закрома Родины, юных тимуровцев и честных работников торговли давно исчезли), что это уже, хочешь не хочешь, смешно. Так, документ, опубликованный в “НГ”, согласно которому за нашу общую жизнь не дашь и ломаного гроша, озаглавлен “Россия – это апокалипсис сегодня”. Хорошая шутка. Вполне макабрическая. Макабр принципиально отличается от чернухи именно наличием юмористической отстранённости, ибо псевдосерьёзное отношение к жизненной трагедии – это чернуха, а ироничное – макабр. Надо обладать очень тонким чутьём, чтобы оценить эту разницу.
Наши чиновники, к сожалению, им не обладают, поэтому излишне нервно реагируют на проявления макабра. Если взять, допустим, средства массовой информации, то криминальная хроника “МК” – макабр, а “Срочно в номер” по большей части – чернуха. Газета “День” – местами изящный макабр (Александр Проханов – человек с политическим будущим именно потому, что, сам того не ведая, выступает в стилистике макабра). Бессмертный образ кого-то из её авторов – “пульсирующая матка сионизма” (это про ТВ-аристократа Владимира Молчанова) – образец макабра, читать без смеха подобные вещи невозможно, другое дело, что сами авторы об этом порой не подозревают. Но есть и сознательные “макабристы” – Валерия Новодворская, Александр Кабаков, местами Александр Минкин (он обильно снабжает свои серьёзные материалы остротами), Ярослав Могутин, Евгений Додолев и некоторые другие.
Макабр не добрый, а злой смех. Злой, как мы, наш сегодняшний день и человеческая природа. Макабр – это конструктивная жизненная позиция, ибо, не обманываясь, человек принимает жизнь такой, какая она есть. И весело танцует, как белозубый негр на похоронах. Грустный автор весёлых комедий Бомарше (Beaumarchais) отметил однажды: “Я смеюсь, чтобы не плакать”. И нам бы так.
Марина ЛЕСКО.
