Каждый раз, когда я встречаюсь с тем, что в России, в Москве, на улице, на кассах магазинов и в кабинетах учреждений, и вовсе не в тех местах, где из тебя вынимают большие деньги, а в самых обычных – кто-то улыбается, шутит, поддерживает с тобой small talk (в русском языке даже выражения такого нет за неимением предмета), я впадаю в такой счастливый ступор, какой, может быть, бывает у женщины, когда ей неизвестный человек внезапно дарит букет.
Наш несчастный народ, живущий в вечном холоде, в темноте, в бедности, в постоянном ожидании плохих новостей, – он привык, что посторонний человек это враг, и если с кем и общаться, если кому и показывать свое уязвимое, человеческое лицо, то только трижды проверенным людям, и только после поворота трех замков на железной двери.
Здесь почти все напряжены, насторожены, злы, все спешат, чтобы скорее продраться сквозь ад зимы и казенных пространств – в отгороженные от мира частные уголки.
Здесь почти всем плохо – и, как правило, еще намного хуже, чем тебе.
И вдруг кому-то весело.
Вдруг кто-то шутит.
Кому-то не хуже, а лучше, чем тебе.
Кто-то заведомо, сразу считает тебя за человека, а не за подозрительный объект, который еще проверить надо, прежде чем разговоры неосторожные разговаривать.
В таких случаях хочется почему-то сказать – Христос Воскресе!
Спасибо тебе, дядя на улице, тетя на кассе, девушка в очереди, клерк в окошке.
На родине иногда тоже можно не выживать, а просто жить.
