Самые короткие дни уходящего года ознаменовались в светской Москве двумя знаковыми событиями: ресторан «Турандот» отпраздновал свое десятилетие, а его создатель – шестидесятилетие.
На праздничный вечер к нарядному особняку съехались ослепительные дамы в вечерних нарядах и элегантные кавалеры их сопровождавшие. Хозяин – Андрей Константинович Деллос – встречал гостей на входе. Среди приглашенных было много завсегдатаев уникального ресторана-дворца, равно как и много ценителей прекрасного – по случаю знаменательной даты на сцене «Турандота» выступили лучшие оперные голоса мира. Все были счастливы, ведь атмосфера торжествующей сказки ныне на вес золота, очень уж она контрастирует с общей ситуацией на планете.
Феерическая вечеринка стала отправной точкой неспешного разговора с АК о том, каким ему виделось будущее десять лет назад и каким оно видится теперь, десять лет спустя. Призрак «Трех мушкетеров» незримо витал в процессе всей беседы, ведь именно в «Турандоте» потомок д’Артаньяна Эймери де Монтескью ежегодно посвящает наших самых разудалых соотечественников в мушкетеры, да и само словосочетание «десять лет спустя», отправляет ассоциацию туда же – к вдохновителю «Турандота» Людовику XV и его прадеду Людовику XIV.
Никто не знает, что будет «двадцать лет спустя» (и снова вспоминается великий Дюма…), но мы уже понимаем, что время мутирует стремительно, ведь «на заре Турандота» никто еще не думал о мировом кризисе, казалось, что жизнь налаживается, а завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний, хотя бы потому, что он завтрашний. Оглядываясь назад, Андрей Константинович фокусировался на некоторых очень неожиданных аспектах того, что характеризует нашу эпоху в сравнении с прошлыми, потому мы убрали из разговора вопросы, оставив лишь его размышления. Ведь именно они ценны для тех, кто хочет понять такое непростое «наше» время.
Скука
Меня часто спрашивают: «Зачем вы открыли «Турандот» здесь?». Подразумевается, что такой ресторан надо было делать где-нибудь в Париже. Последний раз я услышал этот вопрос несколько дней назад от одного из столпов мировой ресторанной индустрии. Глупо было отвечать, что я живу в Москве, и что тут не было дворца, где можно было бы каждый день есть… Ну не о любви же к Родине ему рассказывать! Но вопрос, на самом деле поставлен правильно: Париж сегодня очень скучный город. «Процесс пошел» лет 15 назад, и с той поры жизнь там становится все более унылой. Если вспомнить семидесятые и восьмидесятые, то контраст поражает – тогда все было ярко, весело…. Вот к чему привела их социалка и «немодность» гулять, вот как сильно их напугал 1968 год.
Впрочем, сейчас весь мир в тупике. Везде скука, серость тоска… Исключения, конечно, есть, и это, кстати, американцы, хоть и они доживают свои последние благополучные дни. Но еще подпрыгивают, восторгаются! Например выйдет в Москве или в Париже какая-нибудь статья с моим интервью или фотографией. Никто из моих знакомых мне по этому поводу не позвонит, потому что для них это не событие. Да и по моей шкале ценностей это не событие. А вот когда вышло в «Нью-Йорк Таймс» мое большое интервью на полосу – 16 звонков: «Круто!», «Здорово!». А писем сколько… И ведь у меня совсем не так много друзей в Америке. Но все они как дети малые, что вызывает зависть, даже восторг. Пусть игры эти незатейливы, пусть в основе их лежит американское «пробиться любым путем», но это жизнь,! Они хотя бы чего-то хотят – денег, славы, популярности, успеха, а Европа уже давно ничего не хочет. Она просто красиво умирает и нацелена на нивелировку. Приведу пример.
Мои дети учились в Великобритании, хотя я их с самого начала предупредил, что в Англии они не задержатся, потому что английские школы создают секретарей. Дети мне не верили, а переворот в сознании произошел у моего сына, когда на занятиях по кулинарному искусству он имел неосторожность спросить у преподавателя, смогут ли они после окончания работать поварами. На что преподаватель ему ответил: «Ну что вы, нет! Но – добавил он с гордостью – один наш выпускник смог устроиться помощником по хозяйству в один очень богатый дом!». Макс мне после этого перезвонил со словами: «Что я тут делаю???».
Культура
В конце XVIII века в Европе произошло обрушение культуры, как, собственно, и в 1917-ом году в России. Но беда в том, что лишь гниющая, деградирующая аристократия, страдая и мучаясь, задается вопросами и создает своими метаниями тот самый перегной, из которого рождается множество идей, произведений, шедевров, философских учений. Когда же этих людей отправляют на фонарь, им на смену приходят другие, которые никакими вопросами не задаются, и у которых вполне конкретные планы на жизнь, а красивые лозунги просто сопровождают их меркантильные цели.
В результате революций к власти приходит купечество, которое не мучается внутренними проблемами и не имеет склонности к ненужным рефлексиям. Промышленности это дает рывок вперед, тут Маркс был прав, но со временем выясняется, что купцы ничего не смогли дать культуре. Поэтому за вычетом литературы, которая не требует инвестиций, со временем сдохло все – живопись, скульптура, декоративное искусство. И это мы говорим про сытый XIX век, когда промышленное развитие рвануло вперед.
Казалось бы, главной причиной кризиса в культуре и искусстве должно быть отсутствие денег. Но этого мы сегодня как раз не наблюдаем, ведь дурацкая полированная собака Джеффа Кунса продается за $57 млн.! Сколько голландцев можно было купить за эту сумму, сколько полотен ренессансных художников! Я в прошлом художник, хорошо знаю историю искусств, но даже я не понимаю по какому принципу осуществляется отбор! Единственное объяснение – дурят нашего брата… Но человечество должно чем-то дышать, оно не может жить акриловым стулом Старка. Хотя бы потому, что этот стул есть еще у миллиона человек. Должно быть что-то уникальное. Приобретая уникальное, ты приглашаешь гостей, любуешься и все восторгаются. А сегодня восхищаются Кунсом, которого завтра сменит другой такой же. Невольно приходит на ум слово «дурь»…
Искусство прошлого рождали сильные эмоции, высокие трагедии, большие чувства и острое счастье возникало там, где трагедии прекращались. Люди жили, мыслили и чувствовали гораздо более остро. Видимо, дело в том, что еще никогда общество не отвергало так категорично яркие личности, как это происходит сегодня. Таков уж современный тренд – яркие личности никому не нужны, отсюда и собака Джеффа Кунса. Теперь я даже Уорхолла вспоминаю с ностальгией, а ведь когда-то он вызывал у меня ужас, воспринимался как некая дешевка, но при нынешней планке он просто талант! То есть, когда вкладывались в ренессанс, он цвел, а сейчас вкладываются в другое.
Я долго пытался разобраться в гениях второй половины двадцатого века и чуть не докопался до депрессии. Читал специалистов и убеждался в том, что они никакие не специалисты, ничего не знают об истории предмета, и все их умозаключения рассчитаны на лохов, которые знают еще меньше. По сути, все просто как в детской считалочке: сегодня ты гений, а завтра он. Выбирает тот, кто вкладывается, и выбирает по какой-то своей шкале, в которую явно встроен калькулятор. Я долго изучал схему, много общался с гуру в сфере искусства и декора, лично знаю многих западных «организаторов» искусства. Люди они хитрые, но местами наивные, на наводящие вопросы попадаются и рассказывают, кто что думал, когда запускал тот или иной проект. Поэтому теперь я точно знаю, что все продиктовано желанием, особо не напрягаясь, по быстрому заработать.
Почему я очень боюсь говорить о великом искусстве? Потому что я не понимаю, сколько там от автора, а сколько от Бога. И я не шучу – взять хотя бы «Амадеуса» Милоша Формана, где умный, интеллигентнейший Сальери никак не может понять, как похотливая обезьяна пишет такую потрясающую музыку? Господь при распределении талантов бывает несправедлив, но в том, что происходит сейчас Господа нет вообще. У Кунса роскошный офис на Манхеттене и живет он как процветающий бизнесмен. Бизнес его и породил.
В конце прошлого тысячелетия на рынке появился новый потребитель – нижняя прослойка среднего класса. На него и рассчитано современное искусство. Декоратор сейчас шьет «китайские куртки», потому что китайских курток можно продать много. Разве можно сравнить сколько заработал тот же Старк на самых крутых своих декорах и сколько заработал на акриловом стуле? Несоизмеримые цифры! Богатым человеком он стал на акриловом стуле, потому что важен тираж. Так вот середняк и стал главным покупателем. Но его «ведут», ему каждый день объясняют по интернету, в журналах, да где угодно, что именно он должен любить.
И назначать можно что угодно – стиль «лофт», стиль «гранж», минимализм шестидесятых. Главное, чтобы можно было все это наделать в больших количествах. Сегодня заявить моду на стиль Людовика XIV или эпоху Возрождения будет коммерческим самоубийством – любить должны то, что легко воспроизвести. И я постоянно повторяю, что оригинальный дядя с седыми висками, обставляющий свои апартаменты в стилистике молодежного минимализма, уверенный, что он «в тренде» и оригинален, на самом деле часть стада, которому надиктовали, что именно надо любить.
56-ой овал
Я сегодня весь день рисовал по скайпу овал. За три дня мы с моей художницей нарисовали порядка 60-ти овалов. А художница у меня очень опытная, но она не понимала геометрию овала конца XVII века, и дело даже не столько в параметрах, сколько в том, что человек того времени был другим. Поэтому и овалы у него были другие. На первый взгляд отличить невозможно, но я уже отличаю – тогда были другие углы и линии. Вот в это мы и играли, когда создавали Турандот. Меня конечно, могут спросить, а зачем все это? Для себя я ответ давно нашел: овал конца XVII века намного красивее. Искусство закодировано, геометрия это код. Греки по геометрии придумали все, то двигало мир вплоть до революционного ХХ века. Почему именно они и все сразу? И пропорции и геометрию? Неизвестно, но это факт.
Да, у греков все было сейсмически неустойчиво, поэтому много правильных колонн и портиков. Но на самом деле вывод напрашивается другой: какие-то инопланетяне прилетели и объяснили им, как надо делать. Так мы и жили пока пыль всего этого не отряхнули в ХХ веке. Сегодня моя задача теперь сделать то, что я делаю, максимально красиво и выясняется, в процессе исследования 56-го овала, что тогда все было гораздо красивее, потому что было правильно.
Красота вызывает резонанс в смотрящем, даже если он не осознает этого. Что я испытываю, глядя на собаку Кунса? Я испытываю уважение и раздражение оттого, что на аукционе она сделала $57 млн.. Но больше не испытываю ничего. Ведь есть два вида искусства: то, что нуждается в объяснении и то, что не нуждается в объяснении. Поэтому я ненавижу, когда художники объясняют что и зачем они сделали, однако именно многомиллионные произведения современного искусства требуют объяснений! И это очень грустно.
Моя попытка поженить искусство и бизнес удалась. Но я влюблен не в бизнес, не в авантюру, не в желании стать успешным. Я влюблен в декоративное искусство и много о нем знаю. Жену свою втянул в это дело и ей это начинает мешать в бизнесе. У меня еще тормоза остались, а ее заносит, когда она, к примеру, покупает консоль эпохи Людовика XIV за какие-то антисанитарные деньги! У нее слезы на глазах появляются, когда она ее рассматривает, дыхание прерывается: «Посмотри на этот листик, ведь потом так уже не делали…» Я ее останавливаю и спрашиваю: «А кто купит эту твою консоль?». И она знает, что я прав – человек, который обладает большими знаниями в области декоративного искусства неизбежно отрывается он народа. И это серьезная проблема – компетентный смотрит по другому и надо уметь жить с этим взглядом специалиста. Наслаждение мне доставляет только общение с экспертами, которые могут поддержать разговор. Вот мы и прибиваемся друг к другу.
Культ серости
Запад подводит к тому, чтобы те, кто вырвались, платили за тех, кто не вырвался. Известная европейская формула. Нежелание платить приводит к идиотизму. У меня есть талантливый знакомый архитектор во Франции. Живет он в маленьком городке под Парижем. И когда возвращается домой, по дороге заезжает в гараж, расположенный километрах в 20-ти. Там он оставляет свой BMW, пересаживается на раздолбанный Citroen, на котором и приезжает домой. Ну точно как наш директор ГУМа времен застоя! Тот тоже ездил на Mercedes, но к ГУМу всегда подкатывал на «Волге», на которую точно так же пересаживался в гараже.
Разницы никакой и причина одна – не высовывайся! Это и есть диктат середняка, по которому состоятельным, ярким, разгульным быть нельзя. Более того, им быть немодно! Потому что сейчас в моде серость. Тогда про какое искусство можно говорить, ведь искусство удел выпендрежников! Тех, кто пришел в этот мир, чтобы прокричать о своей незаурядности! Но сегодня середняк пропитал элиты и приказывает всем «не балуй», «не гуляй». Незаурядный же человек всегда считает, что имеет право на большее. Но ему не дают этим правом пользоваться! За голливудскими звездами в супермаркет ходят команды специалистов, главная задача которых подогнать звезд под стандарт, сделать так, чтобы они не выделялись из толпы. Существуют кутюрье, задача которых сделать так, чтобы человек выглядел «как все». А ведь Америка далеко не самая социальная страна.
Откуда возникла культура супергероев? Ему можно то, что нельзя обычному человеку, на то он и супергерой. То есть, с одной стороны есть потребность восхищаться яркими личностями, с другой – обычному человеку нельзя высовываться. Нужны подвиги, которыми можно восторгаться, а осуществлять их некому, вот и появляются в массовой культуре люди со сверхспособностями. Супергерой – другой, он нам не ровня, ему можно…
Олигархат
Даже у нас уже не любят гулять как раньше, хотя мы живем не по-европейски. У европейцев свое понимание того, как надо жить: сейчас я вкалываю как проклятый, а завтра я отдыхаю как проклятый. У русских же грани между работой и отдыхом не было никогда, даже при царе. В советское время основным местом работы была курилка, никто особо не напрягался. Но русские и не были никогда прагматиками в смысле «делу время – потехе час». Мы не протестанты, поэтому так сильно и не рванули как государство.
Наша любовь погулять была особенно заметной в постперестроечный период, но со временем все сошло на нет, и сразу стало скучно и тоскливо. Неуверенность в завтрашнем дне, которую мы приобрели вместе с капитализмом, веселым наш быт не сделала. Но кто были те, что зажигали? Это были беспринципные лидеры, люди с развитой практической жилкой. Именно ими был создан безумный Куршавель. Бани, девчонки, никаких лыж, сплошное гулялово, благодаря которому возник чудный, волшебный город.
Само явление наших олигархов с кучей денег и разгульным образом жизни, рождало миры, одним из которых и стал Куршавель. К нему можно добавить и Лазурный берег, и Сардинию с ее фантасмагорическими ценами и странным «обществом». Тон в этих «мирах» задавали не столько сами деньги, сколько личности со своими желаниями. Но потом произошло страшное – наши олигархи стали стареть, отяжелели, никаких больше девчонок в бане – не хочется! Пошли разговоры про мораль, преданность стране…
Откуда тезисы правительства о развитии малого и среднего бизнеса, о поддержке государства и так далее? Наверху уже поняли, что произошло – наши «боги» одряхлели, но по-прежнему сидят на деньгах, и задача их вовсе не развивать или внедрять, не инвестировать и рисковать, а спокойно дожить и передать все своим сытым раскормленным детям из Гарварда и Оксфорда. Эти люди уж точно никого никуда не пустят, что у руководства страны вызывает явную озабоченность, ведь ничего не произойдет пока они не откатятся на свои яхты и не залягут там. Ничего нового и великого не случится, ведь наша олигархия организовала политбюро восьмидесятых. И ужас в том, что физиологически они еще не очень старые, им еще тянуть и тянуть! Они так о себе заботятся, что их ухода ждать еще лет тридцать! Именно дряхлеющие олигархи установили моду на воздержание.
Пиар и политика
Раньше политику дозволялись спорные заявления и сомнительные поступки, но тогда не было интернета! И информация не доносилась за одну секунду до каждого тинейджера и до каждой старушки. Поэтому английские премьер-министры такое порой выдавали… Но им все сходило с рук – ну писали об этом в паре газет, которые мало кто читал, а сейчас контроль за образом такой, что парализует людей. Потому что настоящий политик без непопулярных слов и непопулярных мер просто не может.
Раньше политик не должен был нравиться всем. Да, римские консулы произносили популистские речи, разбрасывали блага в народ, подкупали, но это было локальные игры в ограниченном пространстве. А сейчас политик, высказываясь, понимает, что его услышит каждый. И плохого политика это парализует. Почему сегодня Путин выглядит однозначно козырно по сравнению со всеми? Они же все поражены страхом! Будь то Европа или Америка, политики настолько боятся сделать неверный шаг, что кажется, что они уже и не личности. Причем если послушать, то вроде личности, но сделать ничего не могут, потому что парализованы контролем и необходимостью истерически нравится избирателю. А значит в ближайшее время никаких серьезных мер, деяний или акций со стороны Запада не будет. Сейчас тот же Олланд понимает, что ему надо жестко отреагировать на теракты в Париже и он ездит, ведет переговоры, изображает деятельность – нельзя же все оставить как есть. Но будет ли сделано что-то мощное? Сомневаюсь, потому что необходимость нравиться всем проникает в кровь и парализует.
Автором пиара я считаю прадеда Людовика XV – Людовика XIV. Науки «связи с общественностью» в те времена, разумеется, не было, он действовал наощупь, отчего порой совершал большие ошибки. Например, Версаль должен был быть весь убран серебром и гениальные мастера скульпторы делали уникальные шандалы, торшеры, столы, мебель. Работа была такой тонкой работы, что можно было сойти с ума – гравюры же остались. И вот случился неурожайный год, война, надо было что-то делать и Людовик XIV совершает ляп: он объявляет, что отдает серебро Версаля на переплавку, чтобы отчеканить монеты и помочь стране. Так уникальные работы были переплавлены на металл.
Но стоимость материала в этих работах не составляла и половины процента от стоимости самих шедевров! Причем уже тогда! Только кажется, что вещи со временем обретают ценность антиквариата, но это не так: например люстра из горного хрусталя эпохи Людовика XIV стоила раз в сто дороже, чем сейчас, а сегодня она стоит под миллион долларов. Но тогда горный хрусталь был в диковинку. То есть стоимость, которая была уплачена мастерам, при переплавке серебра просто пропала. Почему искусство тогда стало развиваться? Потому что в него вложились. Как только начали платить мастерам – начался расцвет. И на таком фоне уникальные произведения отправляют в переплавку. Это была популистская ошибка.
А гением пиара Людовик XIV был потому, что каждая минута его жизни проходила при свидетелях, которые потом везде рапортовали о том, что великий Король-Солнце, озарил собой зал и так далее, и при этом он был абсолютно дееспособен. Интересно, что в расцвете своего правления Король-Солнце был уже старым и очень немытым мужчиной. Какой-то врач сказал ему, что мыться вредно, поэтому от него воняло несусветно, что описано в мемуарах современников. А еще у него было плохо с зубами и изо рта шло особенно сильное зловоние. Но эта дряблая старая грязная туша завораживала художников! Я коллекционирую портреты Людовика XIV, но не молодого, а на закате жизни, потому что с этих полотен, как и с барельефов с его изображением, идет сигнал. С портретов смотрит пожилой, заносчивый, но Бог! И нам бы всем у него учиться…
Турандот
«Турандот» мой самый неконъюнктурный проект. «Пушкин» – это другое. Он существует вне меня, я эксплуатирую его международную известность, которая тоже к слову сказать, не просто так случилась, для этого многое было сделано, но мне ближе «Турандот», тут я себя лучше чувствую со всех точек зрения. Но тема «Турандота» для меня закрыта – я никогда больше не построю дворец, хотя меня и уговаривают открыть аналог в Париже.
«Турандот» – это песня, как в индийском фильме – давайте об этом споем! И десять лет назад мне было по барабану, какая именно аудитория будет слушать эту мою песню, я просто пел! Когда я понял, что финансово смогу потянуть такой проект, меня уже было не остановить. И то, что теперь здесь собирается клуб любителей, для меня подарок – те, кто ходили сюда все эти годы, отмыли «Турандот» от музейного флера. Одним словом, «Турандот» – самый нонконформистский проект из всего, что я сделал и я настолько его люблю, что если бы сделал второй, то изменил бы первому. Поэтому тему дворцового строительства я считаю закрытой.
Алевтина ТОЛКУНОВА.
