Два года назад в Москве с оглушительным по масштабу концертом (три часа музыки!) выступила непревзойденная британская группа Yes, а год назад – King Crimson, вторая легенда прогрессив-рока. Барабанщика Билла Брюфорда не было ни там, ни там. А ведь именно он, благодаря своему уникальному таланту, помог создать всемирную славу обеим группам. Но он больше не играет арт-рок, у него теперь другая стезя – джазовая.
В Москву Брюфорд приехал только в этом году. На днях в ЦДХ прошел единственный концерт этого знаменитого музыканта.
* * *
На дворе был 1968 год, рок-музыка интенсивно развивалась, и многие джазовые барабанщики с интересом присоединялись к новому направлению. Митч Митчелл играл с Хендриксом, Джинджер Бейкер в Cream. Брюфорд участвовал в создании группы Yes, планируя играть джаз. Но все получилось не так, как задумывалось.
В течение двадцати лет он играл мощный арт-рок, благодаря чему и прославился. После Yes были King Crimson, Genesis, UK, совместный проект с гитаристом Аланом Холдсвортом, потом опять King Сrimson. Пластинки, где он записывался, уже давно стали эталоном рок-музыки и стоят на полках в доме каждого уважающего себя меломана.
Но к 90-м годам Брюфорд определил для себя, что сказал в жанре прогрессивной музыки все, что мог. Он создал группу Earthworks и начал исполнять джаз. Мечта юности наконец-то сбылась.
Композитор Сергей Гаврилов рассказал мне, что в 95-м году был на концерте Брюфорда в Германии и был удивлен его скромностью и второстепенной ролью в группе. Словно это не великий артист, а так, сессионный музыкант. Тогда еще в его установку входили электронные блины, а на пластинках иногда использовался секвенсор.
* * *
Теперь Брюфорд окончательно перешел на акустику. Он трудится на скромной ударной установке: два напольных альта и два тома, четыре тарелки. Никаких наворотов и электронных приспособлений. Минимум инструментов и звуковых средств. Только в конце первого отделения он устанавливает на правый том какую-то коробочку из красного дерева, очевидно африканского происхождения, и литавровыми палочками выстукивает замысловатую ритмическую фактуру – это единственная за весь концерт дополнительная краска. Его любимые размеры – 5/4, 7/4 и 11/4. Страсть к этим размерам осталась с времен Yes.
Random Acts of Happiness – так называется новая пластинка Брюфорда, выпущенная в начале мая. В его проекте Earthworks всегда участвуют виртуозные джазисты. Это традиционный состав: помимо барабанов – саксофон, бас-гитара и рояль. Брюфорд всегда тщательно подбирает музыкантов для своей группы, делая упор на творческий потенциал и перспективность исполнителя. Например, саксофонист Тим Гарланд, несмотря на молодой возраст, уже успел поработать с Чиком Кориа и давно считается одним из лучших британских саксофонистов. Пианист, выпускник Королевской музыкальной академии, поразил не столько техникой, сколько своим импровизационным мышлением. Бас-гитарист – массивный и основательный – это «крепостная стена». Так говорит о нем Брюфорд и по очереди представляет музыкантов публике.
Местный, еще совсем не древний рояль, как всегда плохо настроен. Хочется застрелить того настройщика, может, тогда ситуация изменится к лучшему. Или же пора, наконец, купить для этой сцены новый инструмент. Аппаратура явно слабовата даже для джаза. В целом группа звучит неплохо, чувствуется, что наш блестящий оператор Виктор Булатов сделал все возможное – ну чего можно ожидать от пары широкополосных колонок?
Но праздник музыки все-таки состоялся. Думаю, что даже те, кто в душе ожидал услышать что-то отдаленно напоминающее Брюфорда времен Yes, были в восторге. Музыканты играли очень разнообразно и изобретательно и совсем не скучно. Поведение на сцене чисто английское, сдержанное. Барабанные палочки, как перышки, чуть касаются пластиков, никакого замаха и вколачивания. Только легкая манера исполнения, игра в удовольствие. Однако судя по обилию пота на его лице, эмоционально Брюфорд выкладывается полностью, и зал был заведен уже после второй композиции.
К концу выступления Тим Гарланд настолько разыгрался, что начал подпрыгивать. Его красивый матовый сакс визжал в верхних регистрах, а пианист тем временем вспахивал рояль мощными блок-аккордами со сложными ритмическими смещениями.
* * *
Да. Он ушел из божественных Yes и апокалиптического Кримсона, но для чего? Чтобы осуществить мечту молодости и играть современный джаз, как многие? Пусть и виртуозно, блестяще, но где, как? Те группы открывали всем неведомые доселе образы и миры, сюрреалистические хрусталики и топографические океаны экспрессионизма, осваивали необычные музыкальные формы, привнося в рок-музыку тематическое развитие, философскую глубину и галлюцинаторные пейзажи. Там получали развитие новые инструменты, в частности клавишные, а ударные исполняли роль полноправного инструмента наравне с гитарой, где каждый удар выполнял особую смысловую нагрузку. Сегодня все свелось просто к знатному джазовладению и бесконтрольному нотному звукопаду. Все блестяще отыграно, однако, кроме безусловного восхищения мастерством в памяти ничего не остается.
Когда маэстро раздавал автографы, пот с него лился ручьями. Завороженные отечественные барабанщики несли ему на подпись железо – тарелки всех диаметров. Одна девушка подписала виниловый Close to the Edge. Я услышал, как Брюфорд признался, что это его любимая пластинка Yes – джентльмен. В стороне стояли трое остальных музыкантов Earthworks и, попивая отечественное пиво, с шуточками обсуждали выступление.
Напрасно мы с фотографом и переводчиком ждали битый час возле гримерки, чтобы задать Брюфорду пару-тройку вопросов. Ольга Мукачевская, рокового вида брюнетка из оргкомитета концерта, дважды заходила внутрь и возвращалась ни с чем: он устал, он не может говорить, интервью не будет. Набравшись наглости, я сделал отчаянную попытку зайти в гримерку и с порога спросил у Брюфорда разрешения сделать один снимок. Он с вымученной улыбкой попросил не фотографировать – сессия закончена. Разочарованный и опустошенный, я вышел вон.
* * *
Сейчас Брюфорду нравится ситуация в современном акустическом джазе, когда применение ударных инструментов «постоянно меняется, в ситуации живого концерта не знаешь, куда тебя занесет». Так он может жить, быть самим собой и «двигаться дальше».
Но куда он может двигаться? В музыке движение вперед обусловлено либо звуковыми экспериментами, либо инструментальными новациями, либо новыми формообразованиями. Однако ничего этого в том джазе, который играет Брюфорд сотоварищи, нет. И я рад, что его юношеская мечта осуществилась так поздно, иначе не было бы таких гениальных пластинок, как Red, Fragile и Close to the Edge.
Все имеют право на смену взглядов и идеалов. И на усталость. Но все же хочется, чтобы как можно дольше не пропадала та божественная искра, озарившая в те стародавние семидесятые небольшую горстку английских музыкантов-интеллектуалов, которые создали нечто, к чему теперь, по прошествии тридцати лет, можно смело отнести такой эпитет — вечное.
Георгий АВЕТИСОВ.
Фото Александра ГРАДОБОЕВА.