Сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя. И ты уже независимо от текущих успехов по умолчанию считаешься нетривиально мыслящим музыкантом, большим поэтом, новой работы которого ждут с придыханием и расхваливают, не успев послушать. Но вот ознакомишься с таким альбомом, как дельфиновский «Андрей», и поневоле задумаешься – а не обманывал ли он нас всё это время, чтобы получить возможность под видом новой работы выбрасывать набор напыщенных банальностей?
Андрей Лысиков танцевал брейк на Арбате и удостоился своего прозвища от местного милиционера, выдавшего парадоксальную фразу «что ты танцуешь, как дельфин?». Читал хип-хоп, затем вошёл в хулиганское рэп-трио «Мальчишник», для которого сочинял вполне похабные тексты. Даже на фоне свободы 90-х самые жёсткие из них не попали в телевизор, но хорошо распространились на кассетах. После «Мальчишника» Дельфин ушёл в альтернативный рэп, став культовым исполнителем текстов про наркотики и самоубийства. Но к концу десятилетия он вновь стал молодёжным героем, попав в модную струю музыки «MTV-Россия». У него появились очень щемящие и мелодичные песни «Дверь» и «Любовь», которые безостановочно крутились на музыкальном телевидении. Стало понятно, что даже отсутствие слуха не может помешать талантливому человеку стать звездой.
В нулевые годы Дельфин слегка отстранился от мейнстрима и увлёкся экспериментами с альтернативными аранжировками. В этот период альбомы выходили редко, но метко: каждый релиз вызывал большой интерес публики. Критики не знали, к какому жанру определить Дельфина, потому что очевидное слово «рэпер» к его музыке никак не подходило, но в то же время он и не пел, в лучшем случае напевал. Большие паузы между выпуском пластинок объяснялись скрупулёзным поиском звука и не менее тщательным работой над ним. Правда, чем объяснить три года между «Существом» и «Андреем», решительно непонятно. Мелодий на новом альбоме нет, да и какая-то работа над саундом не вполне очевидна: всё музыкальное сопровождение с изрядной долей электроники предназначено здесь только для того, чтобы не мешать Андрею начитывать свои стихи.
После этого альбома Дельфина уже никто не сможет назвать рэпером, разве что по инерции. Да и из инди-музыкантов он, пожалуй, выбывает, зато теперь его можно причислить к модным поэтам вроде Веры Полозковой, нервные тексты которой тоже неплохо смотрятся в музыкальном сопровождении. У Дельфина, правда, с нервностью чуть хуже, зато всё отлично с меланхолией. «Андрей» должен произвести впечатление на девушек, читающих Коэльо и путающих красивые банальности с философской глубиной. Пластинка открывается фразой «Открой глаза, не расплескав последних снов, они мои, в них бирюза» и продолжается строками, образами и рифмами примерно такой же силы («о как хочу тебя обнять я, прижать к истерзанной груди»). Они наверняка найдут своих поклонников, но по сути не имеют отношения ни к поэзии, ни к популяризации оной.
В середине альбома сильно смотрится трек «[]», посвящённый нервным переживаниям по поводу болезни жены. Увы, он большой только в масштабе этого диска, потому что вряд ли может сравниться с недавним автобиографичным произведением Ивана «Noize MC» Алексеева об умирающей от рака матери.
Алексей МАЖАЕВ.
