О ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ
— Хочу сразу вас разочаровать. Говорят, правда, что те, кто начинает там жить, как-то привыкают. Но я там жить не начинал. Был несколько раз — и никак не смог проникнуться этим городом.
Знаете, пальмы там растут весьма редко. И асфальтовую безысходность никак не скрашивают. Потом там до такой степени жарко… И нет замечательных аллей, нет пушистых лесов, нет парков. Только дороги, светофоры и одинаковые здания, более или менее современные, но все квадратные, прямоугольные и одноэтажные. Одноэтажностью своей Лос-Анджелес и убивает. И вообще производит впечатление исключительно угнетающее. Там почти отсутствует общественный транспорт. При этом на своих двоих передвигаться нельзя, потому что расстояния совершенно нереальные. И даже самое лакомое место — то, от чего у всех все сводит и в зобу дыхание спирает, — Малибу. Основная часть этого поселка построена на очень узкой полоске пляжа. Это замечательно, и у жителей этих домиков есть океан. Но когда они выходят из своего дома с другой стороны, то в трех метрах от их двери пролегает шоссе, где носятся машины. Туда в принципе выходить надо аккуратно, потому что если пьяным тебя занесет метра на три-четыре, то ты уже сильно рискуешь.
О КЛИПЕ «MY NAME IS DICK»
— Вы знаете, он мне только сейчас стал нравиться. Раньше очень не нравился.
Просто этот клип отнял у меня очень много времени и лишних денег. И много принес сомнений. Он достаточно грязен сейчас, а в своем изначальном виде он был совсем чернушный. И мне с большим трудом удалось избежать того уровня грязи и перейти вот к этому, вырубив что-то буквально топором. Мне вообще приходилось воевать с самого первого дня, как только я вступил на ту землю. Не воевал я только, когда снимал клип «Have a Nice Flight». Он как бы идет у нас вторым, но снимал я его первым. И снимал именно в том состоянии, что вот русской обезьянке дали денежек, немного дали, но для клипчика нормально. Ну, там еще чуть поднае**ли, там немного разобрались. В итоге клип сняли, и обезьянка с этим бананом уехала. А вот когда обезьяна вернулась уже свои бананы выращивать, вот тогда начались войны и вырубания топором.
О СОТРУДНИЧЕСТВЕ С МИХАИЛОМ ГУЦЕРИЕВЫМ
— Про финансовую сторону могу сказать одно. Когда он понимает, что мне приспичило что-то сделать — например, доснять что-то или дописать, — он говорит: «Иди делай».
Когда уважаемый мной очень человек, называющий меня своим другом и младшим братом, Михаил Гуцериев ставит мне песни, которые он сделал с другими людьми, я не говорю ничего. Он видит и слышит мое молчание — и понимает, что я вежлив. Что касается песен, которые сделал с ним я, то стыдно мне только за одну, за «Желтые очки». И только за музыкальную часть. Песня была написана в спешке, и ее передали, как у нас говорят, на аранжировку — совсем русское слово — не тем ребятам.
О ПСЕВДОНИМЕ MAX
— Не гуглится, потому что проект молодой. А на самом деле хорошо гуглится. Это если набирать просто «max», то не гуглится, а если набирать «max my name is dick», то гуглится только так.
Дело в том, что я по-другому проект не могу назвать — только Max. Понимаете, я даже его сольным проектом не называю, а говорю — интернациональный. Потому что это не отдельный от «Ногу свело» альбом, а новая наша ветвь. Просто мы называемся «Ногу свело» там, где это словосочетание понимают. За пределами русского языка «ногу свело» — это непереводимая игра слов. Соответственно пришлось что-то новое изобретать. А поскольку меня зовут Максим, то как-то понятно. Я сейчас очень часто имею дело с названиями известных или никому не известных коллективов, американских и английских, — и ни одно из них не трогает. Но и с Max, конечно, проблемы есть, это неоспоримо. Например, оно слишком общее.
О РАБОТЕ НАД АЛЬБОМОМ «FAST FOOD KIDS»
— Двадцать с лишним лет работая в «Ногу свело», я работал по-одному, а теперь учусь работать по-другому. В этот раз я писал песни в соавторстве, и продюсировали их разные люди. То есть это была уже не замкнутая история «Ногу свело», а хождение в другой мир. И в этом есть и плюсы, и минусы. Плюс работы в «Ногу свело» в том, что коллектив людей, проживших вместе много лет, делает всех одной командой — и в результате получается все уникально. Так работали Beatles, Rolling Stones. Два-три человека — идеальный состав — просто входят в комнату и начинают. Песни же с альбома «Fast Food Kids» написаны в соавторстве с людьми, которых я долго искал, но с которыми не жил по многу лет. Это совсем другой тип работы, когда ты тесно сотрудничаешь с каким-то одним человеком. В этом есть свой минус. Этого человека в какой-то момент оказывается слишком много.
ОБ УСПЕХЕ
— Успех — это коммерция. Могу показаться циничным, но мне сейчас никакой другой успех, кроме коммерческого, не нужен. Я уже вложил во все это столько времени, нервов, сил и — не побоюсь это сказать — денег, и мне хочется коммерческого успеха.
О ПОЯВЛЕНИИ АЛЬБОМА В ЧАРТАХ
— Я отдаю себе отчет, что это совершенно несерьезная заслуга. Ну есть я в чартах? Хорошо. Несет за собой это какую-то сногсшибательную карьеру? Тысячу раз нет. До этого еще очень далеко. Сейчас только началась мучительная работа по этому поводу. Опять же через некоторое количество неправильных шагов, совершенных неправильными людьми. Кстати говоря, этими людьми в моем случае были очень серьезные маркетинговые компании, на которых я потратил много денег, не получив взамен ничего. Сейчас на нас работает маркетолог, базирующийся уже не в Лос-Анджелесе, а в Нью-Йорке. Нам предстоит с ним как минимум три или четыре месяца тяжелого труда. Будем все делать с абсолютного нуля.
О РЕАКЦИИ РОССИИ НА АЛЬБОМ
— А что значит — расшевелить? Я не понимаю. Каким образом я могу кого-то расшевелить, кроме как делая то, что я делаю? Что я должен — стоять на улице с плакатом? У вас восторженное какое-то ко всему этому отношение. Все сводится к тяжелой работе по продвижение конкретного сингла: артист называется Max, сингл называется «My Name Is Dick». Я хочу, чтобы мы с вами понимали одинаково: все, что сделано сейчас в рамках интернационального моего проекта, далось такой кровью и таким потом, что отсутствие интереса со стороны русских медиа — это более чем странно. Мне кажется, что должна присутствовать какая-то национальная гордость: «а давайте мы нашего пацана», «а наш пацан покажет всем». Тем более что пацан никуда не уехал, он cидит дома, в Москве, для наших написал лучше и больше. Ну, для наших лучше, потому что в русскоязычном альбоме «Съешь мое сердце», который выйдет 6 октября, будут песни «Ангара», «Чукотка», «На Байкал». Ведь классно же, когда едут болеть за «Спартак» куда-нибудь в Лондон! Им же в кайф.
У нас есть какое-то свое количество очень близких нам людей, но… Короче, посмотрите на количество просмотров «Gangnam Style» и, при всем уважении ко мне, ответьте на вопрос: где больше людей живет — в России или в Южной Корее? Так какого же х** России не дать мне кликов?! Ведь сколько же корейцы дали своему пацану!
Наталья КОСТРОВА, Colta
