Этот год мог бы стать супер-юбилейным в жизни и творчестве народного артиста РСФСР, лауреата премии Ленинского комсомола Александра БОГАТЫРЕВА. Он родился шестьдесят лет назад в Таллине. Полвека прошло с момента поступления его в Таллинское хореогрефическое училище. Сорок лет назад Богатырева приняли в Большой театр. Тогда же он стал самым молодым обладателем престижнейшей премии имени Вацлава Нижинского Парижской академии танца. А десять лет назад Богатырева не стало.
Тогда мировая балетная пресса была в шоке. Один из самых красивых и талантливых танцовщиков, у которого были поклонники на всех континентах, внезапно покинул этот мир. Одна аргентинская газета с горечью писала: “Несколько лет назад после спектаклей “Жизели” в знаменитом театре “Колон”, где Александр Богатырев в дуэте с Натальей Бессмертновой заставили многотысячный зал рыдать от восторга, мы опубликовали материал “Божественной красоты Альберт” (персонаж балета “Жизель”. – В.В.). Статью-прощание об артисте мы назвали “До боли красивый Альберто”. В знак памяти об этом удивительном танцовщике”.
Мы дружили с Сашей. Я могу так называть его. И не только потому, что были родственниками, просто с момента моего приезда в Москву мы стали, как говорится, “не разлей вода”. Мы и спорили, и ругались, подолгу не звонили и не разговаривали друг с другом, но все равно каждый из нас знал, что рядом есть по-настоящему близкий человек. У меня были теплые отношения и с женой Саши Галиной… 11 октября 1998 года сердце Саши остановилось. На похоронах я не подошел к гробу – хотел запомнить его молодым и красивым.
***
После войны семья Юрия Богатырева поселилась в Таллине. Здесь родились четверо его детей. Старший сын стал авиадиспетчером, а вот трое других ушли в балет. Сначала Александр, потом дочь Вера и младший Михаил стали служителями Терпсихоры. Брат и сестра были хорошими профессионалами, но мировую известность завоевал только Александр.
А путь на вершину хореографического Олимпа начался в Париже в 1968 году, где состоялись гастроли группы учащихся Московского академического хореографического училища. Это был первый триумф московской балетной школы в Мекке мировой хореографии. Особый успех выпал на долю юных воспитанников – Маргариты Дроздовой, Александра Богатырева и Вячеслава Гордеева. Но вот премию Вацлава Нижинского присудили Богатыреву. Нередко обладателями этой награды становились выдающиеся советские артисты. Но впервые лауреатом премии Нижинского стал школьник.
Потом была “бронза” на I Московском международном конкурсе артистов балета, диплом на престижном конкурсе в Варне и “золото” в дуэте с Людмилой Семенякой на I Международном конкурсе артистов балета в Токио. Тогда председатель жюри, выдающаяся балерина современности Раиса Стручкова написала: “Мила и Саша блистательно танцевали в Токио. Когда рядом с любой балериной Богатырев, можно не сомневаться: он сделает все от него зависящее для успеха балерины. Его четкость в поддержках любой степени сложности, способность незамедлительно, импульсивно откликнуться на смену настроений партнерши, на вдруг возникшие новые штрихи ее сценического поведения бесспорны. Саша – идеал балетного партнера. И в то же время уникальный танцовщик-солист”.
Его первый день в Большом театре начался 31 августа 1969 года, когда он был принят в балетную труппу. Дебютом на главной сцене страны стала партия Вацлава в балете “Бахчисарайский фонтан”. А дальше в его репертуаре появились все классические балеты, где он был незабываемым Зигфридом (“Лебединое озеро”), принцем Дезире (“Спящая красавица”), Альбертом (“Жизель”), Юношей (“Шопениана”)… В балетах современных хореографов Богатырев продолжал свою романтическую тему. Был неистовым в полете Икаром в одноименном балете Владимира Васильева; порывистым и дерзко-влюбленным Ромео (“Ромео и Джульетта”), властолюбивым Курбским в “Иване Грозном”, изысканным Жаном де Бриеном (“Раймонда”), красивым и по-восточному утонченным Фархадом (“Легенда о любви”) в постановках Юрия Григоровича.
Особая стнаница в его биографии – балеты с Екатериной Максимовой. Спектакли этого дуэта излучали юное вдохновение, светились лирическим, солнечным обаянием. Их Седьмой вальс в “Шопениане” звучал разговором сердец сквозь журчание музыки и шелест деревьев. И недаром именно Максимова танцевала “Жизель” вместе с Богатыревым в вечер его дебюта.
Помню Сашин ввод в балет В.Васильева “Эти чарующие звуки”. Его предшественником в данной партии был несравненный Марис Лиепа. Богатырев станцевал совершенно по-новому. Интимная, “автобиографическая” окраска дуэта исчезла. Это была своего рода поэма в честь искусства партнерши. Перед зрителями представал танцовщик в момент отрешенного служения профессии, танцовщик, для которого балерина навсегда становится той музой, той богиней, движениям которой он следует, чью улыбку ловит, чьим шагам неотступно вторит. Идеал балетного партнера в собственном понимании воссоздан Богатыревым с какой-то особой душевной озаренностью, нескрываемым благоговением перед уникальным талантом Максимовой.
***
Это было году в 1983-м. Большой выехал на длительные гастроли в Германию и Австрию. Накануне турне в Швеции во время спектаклей театра “Эстония” политического убежища попросил младший брат Саши – Михаил. Шума особого поднимать не стали: фигура далеко не сопоставимая с Нуриевым или Барышниковым. Но Богатырева на всякий случай оставили в Москве, а его жену отправили танцевать в Европу.
Начало лета. Саша через день танцевал “Жизель”. Я как раз в то время вернулся из командировки от Центральной студии документальных фильмов в Карпатах. Это был мой первый рабочий год после института, и я просто потерял голову от ощущения свободы и собственной важности – как-никак директор съемочной группы. Оказавшись в Москве, первым делом позвонил Саше. Я не узнал его голоса. Тихо и грустно он произнес: “Вовка, мне плохо. Приезжай ко мне, умоляю!” Какой вопрос? Беру такси и с Лихова переулка мчусь на Гончарную набережную. Звоню. Саша открывает дверь: “Вов, – язык у Саши явно заплетался, – я в полной жопе. Можешь представить? Брат секретаря партийной организации балета Большого театра оказался невозвращенцем… Давай за это выпьем…”
Потом все как-то постепенно утряслось. Вместе с Сашей и Галиной мы посещали выставки, смотрели премьеры Московских театров. Благо во времена всеобщего дефицита я мог свободно доставать билеты в самые престижные столичные театры. “Мамуре” в Малом, “Мастер и Маргарита” на Таганке, “Тиль” в “Ленкоме”, “Эдит Пиаф” и “Дальше тишина” в театре Моссовета, концерты самых крутых звезд западной эстрады – все было доступно.
Что мне импонировало в Богатыреве? Безусловно, талант, человеческая красота, честность и порядочность. Его никто не тянул в партию. Он сознательно стал членом КПСС. И не для карьерного роста – у него и так все было прекрасно в профессии. Свое звание коммуниста он видел в помощи людям. Когда Майя Плисецкая выпустила свой балет “Чайка”, главный балетмейстер Большого театра, всесильный Юрий Григорович спустил на ее всех собак. Был расширенный художествнный совет театра. Каждый старался показать свое уважение Григу и поносил Майю. Даже великая Уланова приняла сторону главного балетмейстера. Поизмывались эти “господа” над Майей Михайловной вволю. Так вот только Богатырев тогда встал на защиту Плисецкой. Встал один. Именно с Сашей Майя Михайловна в последний раз танцевала второй акт “Лебединого озера” на своем творческом вечере в Большом. А потом не раз выходила с ним в “Чайке”, где Саша был изумительным Треплевым…
Женщины-коллеги обожали Богатырева. С ним хотели танцевать многие: Наталья Бессмертнова, Римма Карельская, Марина Кондратьева, Алла Михальченко, Надежда Павлова, Людмила Семеняка, Нина Семизорова, Нина Сорокина, Раиса Стручкова… Все они высоко ценили талант и человеческие качества Александра Богатырева.
Владимир ВАХРАМОВ.
