«Нелюбовь»: В нелюбви жить нельзя

Частично навеянная «Сценами из супружеской жизни» Ингмара Бергмана история захватывает ядовитый брак при последнем его издыхании. Женя (Марьяна Спивак) уже нашла себе мужчину посолиднее и побогаче, в то время как Борис (Алексей Розин) вовсе обзавёлся новой подружкой, находящейся на последних месяцах беременности. Пока ещё супругов связывает лишь двенадцатилетний сын Алёша, чьё воспитание страдает от родительской нелюбви и безразличия. Отношения между Женей и Борисом имеют только две характеристики – ледяное презрение и пылающий гнев, что, естественно, в первую очередь сказывается на их сыне. После очередной ночной ссоры между родителями мальчик, узнав о своей предполагаемой участи после развода, решает ранним утром сбежать из дома.

Автор гениального «Возвращения» снова затрагивает вечную тему семьи, но заодно и продолжает двигаться в заданном «Еленой» и «Левиафаном» направлении, рассказывая не просто мучительную историю заката отношений между мужчиной и женщиной, Звягинцев рисует бесчеловечный портрет эмоционально, этически и физически опустошённой страны. Самый мастеровитый и искусный режиссёр России, обладающий характерным видением и особым художественным вкусом, в очередной раз демонстрирует свой отличительный дар создавать превосходно откалиброванный и наполненный драмой микрокосм, в миниатюре освещающий укоренившиеся до оснований патологии российского общества. Однако в отличие от антикоррупционного, политико-ориентированного и масштабного «Левиафана», «Нелюбовь» принимает характер чуть ли не интимный и делает акценты на кризисе эмпатии.
Тем не менее, как и предыдущая работа Звягинцева, его новая лента кладёт в основу историю разрушенных отношений и возводит её в притчу о множестве разных вещей: потеря связи между людьми в век высоких технологий, связывающих весь мир; неспособность органов правопорядка и социальных служб обеспечить базовую защиту самых уязвимых граждан, перекидывая ответственность на волонтёров. А также кино исследует одну из самых фундаментальных проблем института семьи – то, как жестокое обращение и боль переходит из поколения в поколение.
Последняя тема уже не раз всплывала в творчестве отечественного мастера, в разных пропорциях затрагивая отношения между отцом и сыновьями в «Возвращении» или же между двумя поколениями в «Елене». Однако именно в «Нелюбви» Звягинцев проводит вскрытие не просто семейных или любовных (нелюбовных) отношений, он обнажает природу человека. Обнажаются ещё и герои его драмы, как физически, так и эмоционально. Что Спивак, что Розин – оба демонстрируют заоблачную актёрскую игру. Да, их персонажей можно охарактеризовать как «красивые люди делают некрасивые вещи», но то, как они заставляют зрителей ненавидеть своих героев – выше всяких похвал. Для Марьяны «Нелюбовь» стала первым крупным проектом в полнометражном кино, поэтому ничем как «прорыв» её работу описать нельзя. Для Алексея это уже третья совместная картина с Андреем Звягинцевым, что для меня стало некой неожиданностью. Я попросту не узнал в Розине ни Серёжу из «Елены», ни Пашу из «Левиафана», настолько его перевоплощение, не столь физическое (бороду он отрастил знатную), сколь эмоциональное, впечатляет. Отдельно хочется отметить юного Матвея Новикова, сыгравшего Алёшу. Хоть молодой актёр в кадре появляется далеко не на протяжении всего фильма, именно сцена с его участием, на мой взгляд, обладает наисильнейшим драматическим эффектом. Момент с безмолвным плачем за дверью мало того, что бросает в неестественную дрожь и холодный пот в зале кинотеатра, так ещё и преследует после выхода из него, прокручиваясь в голове подобно кошмарному сну, который приснился наяву.
По духу «Нелюбовь» ближе к ранним работам режиссёра: к «Возвращению», «Изгнанию» и больше всего к «Елене». Здесь снова у Звягинцева телевидение и радио являются отдельным персонажем, затрагивающим темы разной серьёзности и важности: от запрета нашим правительством пропаганды конца света (действия картины развиваются в 2012 году), до новостей американской предвыборной гонки и событий на Майдане. Как и в «Елене» здесь присутствует всё та же твёрдая нравственная серьёзность, которую режиссёр снова почерпнул в фильмах Бергмана. Но кроме очевидных аллюзий на кинематограф шведского классика «Нелюбовь» порой напоминает «Приключение» Микеланджело Антониони (история исчезновения, переходящая в нечто большее, метафизическое) и «Скрытое» Михаэля Ханеке (например, начальный статичный план школы). К слову о статичных планах, постоянный оператор Звягинцева Михаил Кричман в очередной раз сочиняет поэзию с камерой в руках. Его работа придаёт фильму собственную и неповторимую эстетику, задающую тон всему происходящему с самых первых кадров, по традиции закольцовывающихся к финалу картины. И что самое невероятное, в них запечатлены не просто виды природы, сколько настроения, а порой даже и подсказки.
Среди новых элементов Андрея Звягинцева в данной картине можно отметить, во-первых, его художественное высказывание о зависимости людей от смартфонов, а во-вторых, присутствие волонтёров. Современный человек находится в рабстве у электронных гаджетов, но Звягинцев указывает на другое – а именно на то, что мы всё чаще ставим на первое место телефоны или общение в социальных сетях, нежели самих людей и непосредственную коммуникацию с ними. Ярчайший эпизод, когда Жена возвращается домой после целого дня, проведённого с новым ухажёром, и перед сном вместо того, чтобы проверить сына (спит ли он или вообще вернулся ли из школы), она проверяет лишь свой смартфон. Поисково-спасательный отряд «Вера» (чьим прообразом является реальное волонтёрское объединение «Лиза алёрт») стало единственной организацией, которая откликнулась на несчастье супругов. Таким образом, у Звягинцева мало того, что появились полноценно положительные персонажи, волонтёры в фильме ещё и символизируют пробуждение гражданской позиции, в то время как государство пребывает в полнейшей апатии.
Совсем недавно «Нелюбовь» получила приз жюри Каннского кинофестиваля, а заодно кино было куплено для проката на всех территориях планеты. На западе творения Андрея Звягинцева любят и абсолютно заслуженно, однако есть в его картинах элементы трудно-переводимые на реалии и быт других стран и культур. Например, как отмечал продюсер фильма Александр Роднянский на пресс-конференции, как объяснить европейцу, что главный герой «Левиафана» ну не может просто взять и пойти в суд или же почему Елена из одноимённого фильма всеми усилиями пытается отгородить внука от армии. Мы, россияне, понимаем всё это, потому что это наша реальность, а европейцам этого не понять никогда. «Нелюбовь» же – более универсальное кино, в этом плане ближе к «Возвращению» и «Изгнанию», лишённых временной и географической конкретики картин. Универсальность фильма заключается в том, что кроме поднятия социальных проблем нашей страны он-то о вечном и, как говорится, о наболевшем – семья, развод, необдуманные браки, нежеланные дети, безразличие. Всё это найдёт отражение в социуме любой страны, ничего переводить не нужно.
Последнее, что хотелось бы отметить – это хэппи-энд. Вы спросите, какое он имеет отношение к картинам Андрея Петровича, но на самом деле – прямое. Кинематограф Звягинцева так устроен, что в нём нет смысла искать вдохновение, радость и счастливый конец непосредственно на экране, там лишь тени, тени наших забот, страхов и сомнений. Замысел режиссёра заключается в том, чтобы вынести этот самый хэппи-энд в жизнь. Чтобы зритель, не забывший кино после просмотра, когда увидел, что всё у героев закончилось хорошо, взял его с собой из кинотеатра в своих мыслях. Мыслях, которые перерастут в поступки, способные не допустить или предотвратить плачевные события, увиденные только что на экране. Финальная точка в фильмах Звягинцева – особый вид искусства. Она намеренно ничего не меняет и не привносит в историю, она меняет зрителя и привносит что-то в него, например, человечность, стремление противостоять безразличию или на крайней случай искреннее желание обнять близких. «Нелюбовь» – не самый хлёсткий и безнадёжный фильм в карьере Андрея Звягинцева, он один из самых эмоционально-заряженных и личных. Мастерски снятое, безупречно сыгранное и гениально прописанное кино, чей сильнейший драматический эффект не просто опустошает, а скорее очищает, подводя к закономерному катарсису не только персонажей и зрителей, но и во многом всё наше современное общество вкупе с отечественным кинематографом.