Советская власть

Я не люблю Советскую власть даже не за тот океан насилия, который она вызвала, – в конце концов, в двадцатом веке было пролито такое нескончаемое количество крови, что глупо и пошло махать теперь друг перед другом гекатомбами трупов и кричать: а Гитлер больше убил! а Первая Мировая?! а Колыма?! а Холокост?! а ваш Маннергейм блокаду держал! а что англичане в Индии устроили – не голодомор? индо-пакистанская резня! а сами японцев в концлагеря гнали! Хиросима! нет, Колыма!
Лишнее все это.
Я не люблю Советскую власть за унификацию.
Ни один другой режим на свете, даже нацистский, не проводил такого тотального уничтожения самого разнообразия жизни, разнообразия социальных путей, сгоняя всех, ну буквально всех на две-три большие дороги: фабрика-казарма-райком-анкета-пятиэтажка-анкета-завод-казарма-фабрика-госплан-госснаб-госцирк-анкета-завод.
И теперь, когда эти дороги зашли в тупик, когда нет ни фабрики, ни райкома, когда все типовое – а Советская власть создавала именно типовую вселенную, типовое мироздание, – утратило ту свою, прежде необыкновенную силу, – оказалось, что русские люди забыли, что такое отдельная, сложная, разнообразная жизнь.
Когда у всех свой дом, свой сад, своя община, свой храм, свой хлеб, своя лавка, своя местная память о дедушках и прадедушках, живших именно здесь, – а не хаос из миллионов чужих людей, которых толпами мотает по бетонным ящикам и вечным стройкам.
Унификация убила корни.
Теперь люди есть, а корней у них нет. Ну, почти нет.
Надо придумывать эти корни с нуля, воссоздавать их.
Это – долг русской нации в двадцать первом веке.
А всем погибшим в двадцатом – вечная память.