Мне нравится еврейский подход к истории.
Как евреи относятся к истории?
Примерно так:
- Ну да, Моня Рабинович был маньяком-душителем и убивал людей за гаражами. Но зато это был самый знаменитый маньяк в истории! Вот какие люди были в наше время в Житомире, а не то, что у вас сейчас – фуфло всякое.
Нам надо так же.
Почему, собственно, некий исторический герой должен быть либо канонизирован и превращен в пошлого каменного мужика на коне, да еще и с ангельскими крыльями за спиной, чтобы все уж точно понимали, как мы его любим, – либо его надо стереть, забыть и запретить по 282 статье?
Да, Иван Грозный был упырь.
Но это великий русский упырь, всем упырям упырь, кровавый юрод поинтереснее Генрихов Восьмых, – целый Иван вэ Террибл.
И памятник ему надо поставить – чтобы было видно, что это страшный упырь, но такой, что глаз не отвести.
Шемякин бы справился, я уверен.
А панфиловцы?
То же самое.
Никаких 28 панфиловцев, разумеется, не было, их придумали журналисты, – но разве это причина ими не гордиться?
Разве это причина не гордиться неизвестными их прототипами – да и просто тем фактом, что великая война родила великий миф?
«Панфиловцев не было, но они все равно были», – прекрасная формула, от нее и плясать.
И даже Сталин.
При всем том, что мы о нем знаем, сталинские усы и френч – это треуголка Наполеона.
А Сталинград – в любом случае главная битва, произошедшая на Земле, и никуда от этого нам не деться.
Так будем жить со всем этим ужасным и прекрасным наследством мирно, используя его на пользу себе, – одновременно и помня про все плохое, и продавая всему миру то, что хорошо, или хотя бы увлекательно.
Но беда в том, что русская культура не любит, когда «одновременно».
Она любит, когда «или так – или так».
Или мужик на коне – или идол в реке.
И это грустно.
Ведь исторический герой – он, как и Моня Рабинович, ценен не тем, что он плохой или хороший.
Он ценен тем, что он наш.
