ЖУРНАЛИСТ ОДНОГО ИНТЕРВЬЮ

Есть несколько телевизионщиков, которые регулярно появляются на страницах «Нового Взгляда». Четырежды газета писала об Иване Демидове, Владимире Мукусеве, Александре Политковском. Все они раньше работали на программу “Взгляд”, которая некоторым образом причастна к рождению нашего издания. Сегодня «НВ» четвертый раз за год дает слово еще одному экс-”взглядовцу”…

ЖУРНАЛИСТ ОДНОГО ИНТЕРВЬЮ

Сергей ЛОМАКИН: “Я оказался между двумя лагерями, и меня размололо на жерновах”.

Сергею Ломакину, бывшему респектабельным политобозревателем главного телевидения страны, “демократы” вспомнили все. И как он был когда-то “личным репортером семьи Горбачевых”. И как Янаев на памятной пресс-конференции тыкнул ему: “Тебе, Сережа, я больше скажу”. И как на вошедшем в анналы интервью с Ельциным “хам-журналист” не дал президенту рта раскрыть. При Яковлеве нехорошего Ломакина сослали в “Утро”. Опала длилась около двух лет. И вот в декабре 92-го, буквально за пару дней до отставки, экс-председатель “Останкино” вызвал его к себе. Гнев с трудом начинал сменяться на милость. Но указ об отставке Яковлева обломал намечавшееся “планов громадье”. Судьба (в лице Бориса Николаевича) подставила подножку. В очередной раз.

– Так что же все-таки за разговор был с вашим бывшим начальником?

– Яковлев неожиданно проникся ко мне симпатиями. Видимо, после всего, что произошло, он ожидал от меня соответствующей ругани, а я никогда не говорил о нем дурного. И он сказал мне: “Я хочу, чтобы вы сразу знали: у меня нет к вам никаких претензий, никаких плохих чувств, наоборот”. Мы с ним очень хорошо разговорились. Это было, собственно, второй раз после путча. Самой первой была встреча в сентябре 91-го. Он встречался со всеми политобозревателями “Останкино”, интересовался, чем они собираются заниматься в дальнейшем. Тогда он вел себя, мягко говоря, чрезвычайно сдержанно со мной. Вероятно, это было некоторое предубеждение. Потому что знал-то он меня очень плохо.

К сожалению, в то время Яковлев, как мне кажется, не всегда верно зачислял в лагерь своих и выкидывал из лагеря чужих. После определенного времени работы в “Останкино” у него прояснился взор и он начал реально оценивать людей – своих и не своих. И иногда роли менялись.

Когда мы встречались во второй раз, ни он, ни я не знали о том, что предстоит эта… не отставка, конечно, увольнение. У нас были интересные планы. Мы сумели найти общий язык, общие точки соприкосновения.

Вообще любопытно складывается жизнь. Дело в том, что ведь я же не был близок к Кравченко. Никогда. До сих пор на телевидении работают люди, которые были значительно ближе к нему и пользовались его благосклонностью, любовью и всеми благами. Интересно, что со мной Кравченко стал общаться тоже практически на своем излете. Я при нем начал делать другую программу помимо “Времени”. Она называлась “Точка отсчета”, мы сделали несколько выпусков бригадой энтузиастов. И Кравченко не то чтобы помогал, но не воспрепятствовал появлению в эфире этой программы. Хотя она была достаточно острой.

– Со стороны критиков Яковлева чаще других звучала мысль, что он был скорее газетный, чем телевизионный начальник.

– Конечно, он не телевизионщик. Научиться плавать в чужой среде очень трудно. Яковлева за это винить нельзя. Но думаю, что его убрали на взлете.

– Ваша-то программа “Утро”, судя по всему, непотопляема при всех властях?

– Очень даже потопляема. В силу того, что имеет хорошее время и довольно большую аудиторию, которая привыкла смотреть телевизор, запивая чаем бутерброд.

Поэтому на это время очень многие зарятся. И люди со стороны, коммерческие структуры, которые имеют свое лобби в нашем руководстве, проталкивают идею, что надо бы “Утро” закрыть. То есть все время идет борьба. И борьба не по политическим мотивам, а элементарно за мешок денег.

В США, например, “Гуд монинг, Америка” очень богатая программа, на нее работает огромное количество профессионалов, у нее есть деньги, а значит, и техника. А у нас, пока мы государственные, судя по всему, и не будет ничего.

– Давно уже стало “секретом Полишинеля”, что на ТВ практически за все сюжеты журналисту отстегивают.

– Думаю, что нет программы, где бы эти разговоры не имели под собой почвы. И это происходит по вполне объяснимым причинам. Реально на ту сумму, которую платят нашим журналистам в телекомпании “Останкино”, прожить нельзя.

Это можно сравнить с ситуацией, когда на Руси царь посылал воеводу в какой-то город и называлось это “на кормление”. Не платил ему жалованье, мол, кормись, парень, местными налогами, живи, как можешь. Так и тут, пока журналист не поймет, за что он работает, будет искать способы любого заработка.

– Новый председатель не обещал зарплату-то повысить?

– Я думаю, это не в его силах и не в его власти.

Я знаю, что Яковлев пытался создать некий холдинг на первом канале. На этом этапе это было единственно разумной идеей. Потому что купить телевидение никто не может. Даже при всем богатстве наших бизнесменов, которые отдыхают летом на Багамах и уик-энды проводят в Монако и Лас-Вегасе, они не в состоянии купить “Останкино”. Это слишком дорогая игрушка.

Можно ли спросить вас, сколько вы получаете?

– Конечно, я этого не стыжусь. Хотя надо не стыдиться, а плакать. Моя зарплата – 9 тысяч рублей. Кроме того, я имею гонорары – за каждую передачу тысячу рублей. Плюс премии. На круг выходит где-то около 20 тысяч.

– Наверное, выгоднее было бы перебраться в какую-то коммерческую структуру типа ВИДа или “Новой студии”?

– Во-первых, предложений нет. А сам я проситься не привык, если честно. А потом, я знаю, что многие люди от них сейчас уходят. Мне было очень жалко, например, узнать, что от Малкина и Прошутинской ушел Валера Комиссаров. Вероятно, все не так безоблачно. У нас в ИТА, я вам должен сказать, отношения значительно чище. Значительно бескорыстнее. Не скажу более творческие, пожалуй, нет, но это свойство жесткой и прямой информации.

– Вы ощущаете себя хозяином в программе?

– Над нами есть, конечно, начальство. Но нет той цензуры, которая существует, скажем, над программой новостей. Цензуры в прямом смысле слова – что давать, что не давать. Но даже в “Утре” появление какого-либо человека в качестве гостя, из нежелательных, вызывает неудовольствие. Начальство доносит пожелания более высокого начальства: тех или иных политиков в программе не интервьюировать. Но я не считаю, что это криминал, это норма на государственном телевидении, которому платит власть. Но не надо говорить, что телевидение такое честное стало. Олег Попцов это очень любит, главное, мол, правда. Правда, она ведь разная бывает.

– Два года назад у вас произошел инцидент с машиной – разбили вдребезги. Новую не завели?

– Нет, что вы. Да по тем временам починить было очень дешево. Вот сейчас это, конечно, стало бы ударом для моего кошелька. А тогда вставил стекла, колеса поменял… Ездит, нормально.

– Есть ли у вас друзья среди коллег? Или все друзья – вне работы?

– У меня – да. Большинство друзей вне работы. И даже вне журналистики. А на телевидении… Я дружу кое с кем из прежнего “Взгляда”.

Я вообще не чувствую к себе отношения предвзятого, но со стороны начальства иногда проскальзывает некоторая осторожность. У них своя жизнь, свой взгляд на вещи. Мы-то можем себе позволить выбирать знакомых, друзей независимо от их профессии, национальности, политических взглядов. А начальству сложнее. Может неправильный выбор сделать. Так что оно должно держать дистанцию. Это самый лучший подход.

– О чем за эти два года вам больше всего пришлось пожалеть?

– Я иногда думал о том, что выбрал не очень хорошую профессию. Изменил своему первому призванию. Я экономист, все-таки мне ближе другая сфера. А журналистика – мое увлечение.

Все это время я всегда старался быть честным с самим собой. Как мне представлялось правильным, так я и делал. А потом убедился в том, что, к сожалению, за последние несколько лет журналистика стала просто инструментом для достижения политических и материальных благ. Ну, например, легко было стать народным депутатом, являясь популярным журналистом. Что многие, собственно, и сделали. Легко было, вовремя почувствовав перемену конъюнктуры и имея такой прекрасный инструмент, как эфир, сделаться оппозиционером. Не рвя прежней пуповины, легко было выгрести на этой волне и стать обласканным властями.

Так что я пожалел о том, что пошел в журналистику. Но теперь… Коней на переправе не меняют.

Ольга ВОЛКОВА.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

БЕСХОЗНЫЙ ТРОФЕЙ
БЕСПРЕДЕЛ ПО ЧУБАЙСУ
БЕСПРЕДЕЛ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
ДЕЛО ГКЧП: PEREAT MUNDUS, FIAT JUSTITIA
ДМИТРИЙ ХВОРОСТОВСКИЙ. Хит-парад
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ДВАДЦАТОЕ МАРТОБРЯ!
ПРИЗНАНИЕ КОМИССАРА ОППОЗИЦИИ ПРЕЗИДЕНТУ РЕСПУБЛИКИ
ТАТЬЯНА МИТКОВА. ТВ-парад
“ЧЕРНАЯ МЕТКА” ПРОТИВ СЕРЕБРЯНОЙ ЛОЖКИ
ПО ВЕСНЕ АКТИВИЗИРУЮТСЯ НЕ ТОЛЬКО КОТЫ
ОДИНОЧКА


««« »»»