Серебряков

Кагрится, и надо бы смолчать, да чё-то говорильный аппарат удержу не знает. Про Алексея. И сразу оговорюсь – не с осуждением, при том, что слова им сказанные лично мне кажутся несправедливыми и потому обидными. Да и мне ли не знать – как это, когда травят. Хотя, Алексею полегче конечно. Вал осуждения на него накатывает от по-человечески чуждых и словно подтвержлает его правоту о тотальной агрессии. Зато люди его круга и его представлений о жизни, наоборот, выказали полную поддержку, понимание и заботу. Поэтому про Алексея и его круг.
Мы не знакомы и в кино не пересекались. В середине 90-х наши тогдашние девушки хотели, кажется, нас свести для совместного ужина в Доме кино и возможной дружбы парами, но как-то не случилось. Написал про дружбу парами и напугался – как буду понят. Потому оговорюсь – инициатива девушек была вполне целомудренной и не подразумевала перверсий. Но не склалось. Не думаю, что наше возможное знакомство что-то изменило бы в наших дальнейших судьбах. Короче, лично не знакомы и потому глянул про Алексея в Википедию. Снимался Алексей с четырнадцати лет, с 78 года, практически, каждый год. Вышло за 40 лет с его участием фильмов аж за добрую сотню. Обладатель нордической внешнисти, схожий с лицом со Сталкером-Кайдановским, Алексей был супер востребован. Да, актёр он вполне себе замечательный – убедителен даже в совсем завиральных кинообстоятельствах. Википедия пишет, что за Алексеем “закрепилась репутация человека, который блестяще играет неоднозначных героев в неоднозначных картинах”. Про неоднозначность нашего кинематографа говорить легко и приятно, потому что неоднозначней нашего кино только разговоры на эту тему. Потому скажу однозначно – это странно, когда толпясь в приёмных государства, как главного, если не единственного продюсера в стране, стяжая финасирование, творческая интеллигенция умудряется быть в глухой оппозиции этому государству. Странно, что формируя повестку художественных высказываний они научают свою кинопаству тотальной безнадёге. И, как выясняется, не только зрителей, но в первую очередь самих себя. Уверен, транслируемое Алексеем миропонимание во многом сформировалось благодаря чтению им сценариев и воплощением прописанных в них образов. Менты и бандиты, безусловно, занимают в социуме изрядное место, но давайте попробуем честно ответить себе на вопрос – а как часто мы пересекаемся с ними в жизни? В реальной, а не в сценарной? Пожалуй, не очень часто. Другое дело, что каждое такое столкновение событие яркое и запоминающееся, но если уж совсем по чесноку, то столкновений таких с каждым годом всё меньше. Не знаю, откуда у Алексея набралось столько негатива для его высказываний про тупое и агрессивное население, ведь в существовании “звезды”, а Алексей безусловная звезда кино, не так уж много точек пересечения с достаточно трудно живущим населением – в электричках он не ездит, на площадку привезли-увезли, личный фургон, гримваген на натуре, обед через пять часов после начала смены. По КЗОТу. Осветители ему хамят? Сомневаюсь.
Кстати, подавляющее число людей его круга живут себе вполне сытно и благополучно. И исторически тревожно, когда малая, но громкая часть благополучных в общем-то жителей страны вдруг принимается активно прокламировать интересы и чаяния другой части – живущей тише и труднее. Такого рода “походы в народ” заканчиваются плохо и для одной части населения и для другой.
В полной мере осознаю тщетность попыток быть правильно услышанным, но всё же… Жизнь довольно сложный процесс и обидные слова, сказанные даже в сердцах, расстроившись, а тем более человекам, которые ждут от тебя хулы, не самый правильный поступок, процесс жизни усугубляющий. И топтать Алексея за сказанное не правильно. Я не знаю, что он за человек и как он отнёсся бы к моему предложению – посмотреть на жизнь с другой стороны. В кино есть такой ему понятный термин – “обратная точка”. Расширяет визуальное пространство картины. Будь у меня возможности и встречное его желание, свозил бы его в места, где самому удалось побывать. В Донецк и на нашу базу в Хмеймим. Там чистятся мозги. Там иная правда – с силой, но без хамства.