«Патерсон»: Чистая поэзия

«О счастье мы всегда лишь вспоминаем. // А счастье всюду. Может быть, оно // Вот этот сад осенний за сараем // И чистый воздух, льющийся в окно» (Иван Алексеевич Бунин).

А может, счастье в спичечном коробке. В каждой спичке, в столе, на котором они лежат, в окне, через которое их ласкает солнечный свет. А может, счастье в узорах на обоях разного размера, в приготовлении капкейков, игре на гитаре, кружке пива в любимом баре или вождении автобуса. Только Джиму Джармушу, разрушителю кинематографических конвенций, под силу создать шедевральную любовную песнь повседневной жизни, ведь этот великий режиссёр обладает одним очень редким даром: создавать поэзию из простых вещей. Его новый фильм «Патерсон» – невероятно поэтичное произведение, нежно-ироничное кино, способное зажечь в вашей груди огонёк умиротворённости и очарованности, тление которого будет после просмотра ещё долго согревать душу. 

Жизнь Патерсона (Адам Драйвер) одинаково проста и романтична: он живёт в небольшом городке Патерсон, что в Нью-Джерси, каждое утро без будильника встаёт на работу, пока его любимая жена Лора (Голшифте Фарахани) нежно спит. Работает он водителем автобуса, а в свободное время пишет стихи, в основном о любви, то есть для Лоры. Поэзию Патерсон видит буквально во всём, начиная от спичек на кухонном столе, разговоров двух юных анархистов в автобусе или величественного водопада, напротив которого он кушает заботливо приготовленный ланч, вплоть до людей его окружающих – девочке, ждущей маму, двух несчастных влюблённых или выходце из неблагоприятных слоёв общества, сочиняющего стихи в прачечной. А ещё он безумно любит стихи своего земляка, выдающегося американского поэта Уильяма Карлоса Уильямса, чей разговорный стиль стихосложения также близок и Патерсону. У Джармуша это уже не в первый раз, когда творчество именитого поэта играет немаловажную роль в фильме, немного похожее он прокрутил в своём культовом «Мертвеце», пропитав его духом Уильяма Блэйка. 

Что Джармуш, что Уильямс, они оба бунтари, и бунтовали они против опосредованности. Фильмы Джима Джармуша не стремятся приукрашивать действительность, вспомнить хотя бы пустынный Манхэттен в «Отпуске без конца» или заброшенные грязные улочки Мемфиса в «Таинственном поезде», режиссёр откровенно и упоённо показывает действительность, но со своего ракурса, невероятного и для многих крайне необычного. Ведь Джармуш – большой автор, он фактически единолично приучил американцев к новому искусству – независимому кинематографу, как в своё время Уильям Карлос Уильямс приучал современную поэзию к своему нестандартному подходу к ней. 

У Джармуша филигранно получается показывать состояния людей, времени, всего, что угодно. Для него всегда эмоции были важнее действий, ведь передать и запечатлеть ощущение куда сложнее, нежели рассказать о нём словами одного из героев. Драйвер и Фарахани создали невероятно тёплый и умиротворяющий потрет любящей пары, своими искренними эмоциями осветив картину будто бы нежным свечением вечерней лампы. Их взгляды друг на друга, смех, утренние объятия наполняют «Патерсона» непередаваемой атмосферой уюта, душевности, теплоты и покоя. Голшифте крадёт сердце у зрителей, точно также как её героиня однажды украла сердечко у героя Драйвера, а сам Адам ни больше ни меньше показывает свою лучшую роль в карьере. 

Но если отойти от восхитительного актёрского дуэта, благодаря мастерству которого и удалось передать большинство душевных состояний и процессов, в новом фильме Джармуша есть небольшой скачок выше головы. По сути, «Патерсон» – это пространственное исследование самого процесса восприятия мира на примере одного конкретного человека, водителя автобуса, который не старается сбежать от реальности с помощью поэзии, а наоборот искренне верит в то, что эта самая поэзия – неотъемлемая часть нашей с вами повседневной, рутинной жизни. Поэтому у Джармуша даже получился своеобразный, выполненный в миниатюре (в минимализме, фактически) трактат о восприятии мира, трактат об эстетики. Первые строки монументальной поэма Уильямса гласят: «Прекрасное, до дрожи – авантюра поиска. Но как найти прекрасное, если путь к нему перекрыт, погребён в сознании под массой доводов и возражений…», и Джармуш отвечает своим фильмом на не до конца заданный вопрос поэта – «Патерсон» не имеет ничего общего с современным цинизмом, предрассудками, жестокостью, всплесками ненависти и другими возможными преградами на пути в поисках прекрасного. Да что там говорить, если единственным антагонистом (и то наполовину) всего фильма является домашний пёс по кличке Марвин. 

«Патерсон», как и работы Уильямса, на первый взгляд, является просто фиксацией здесь и сейчас: ситуация, эмоция, мимолётная мысль, зачастую приземляющаяся прямиком в блокнот Патерсона – всё это застывает в сознании подобно мушке в янтаре, однако не стремится стать нечто вроде философии или концепции. То, что делает Джармуш можно смело назвать точнейшим, грациозным наброском карандашом, масло же на холст наносится уже непосредственно самими персонажами фильма, их диалогами, странностями и отличительными характеристиками, вроде «коллекционирующего» знаменитостей своего города владельца бара или влюблённого молодого человека, склонного к излишне вычурным драматическим жестам. Лёгкость, ироничность, простота – всё это не очень подходило для эпохи серьёзного модернизма, в которой Уильямс пытался найти себе место, его подход был ориентирован на «послезавтра», когда сменится не одно поколение аудитории. Но и кино Джармуша выбивается из современного ритма кинематографа, будучи уникальным в своём роде противоядием коммерческим продуктам, штампованным боевикам и другим фильмам, ориентированным на яркое, громкое и зачастую бессмысленное действие. 

Для Джима Джармуша кинематографический опыт не разложим на «чувственное» и «интеллектуальное», а существует в их единстве, перетекании одного в другое. Поэтому «Патерсон» не является изящной аллюзией, это своеобразная органика восприятия повседневности, действительно «чувственный интеллектуализм». Немного перефразируя слова современника Уильямса Эзры Паунда, новый и, возможно, лучший фильм в карьере Джармуша есть то, что представляет интеллектуальную и эмоциональную совокупность в единый миг. И такая мгновенная передачи данной совокупности и позволяет зрителям почувствовать внезапное освобождение, и это – чувство свободы от временных пределов и пространственных рамок, возвышенное чувство, охватывающее нас при виде величайших творений искусства. Но если таковым назвать данную кинопоэму будет слегка опрометчиво, то отрицать то, что Джармушу удалось приблизиться вплотную к подобной характеристике своего фильма, попросту невозможно.