Любой рассказ о больших людях спотыкается, не начавшись, именно потому, что уж больно они большие, что Корчевников, что Джигурда, что, простите, я.
Но все-таки, по долгом размышлении, начну с Корчевникова.
Количество информации, которой он оперирует, неизменность неотразимой для кисейных барышень и слишком человеческой для нашего людоеского тиви уродцев внешности, стремительность ответов и способность уложить вечный разговор строго в два часа, каковым двум узловым умениям он учится всяко даже быстрее, чем участники Дома-666 тупеют (хотя куда уж…), — все это наводит на мысль о его цифровой природе.
Я сам недавно возвернулся на ТВ, но со мной все понятно, я с бестиарием разбираюсь с помощью эмфатических речей и энергии сардонизма, а Боре труднее, он всей предыдущей жизнью приучен к тому, чтобы в эмпиреях витать, а тут марципановость и елейность помощники никакущие, тут красивую русскую женщину растоптали, извели, свели в могилу. Одним из подозреваемых в доведении Людмилы Браташ до — назовем из уважения по-книжному — процесса распада и разложения числится некто Никита Джигурда, который, конечно, с этим яростно несогласный.
Но будем последовательны. Чтобы осознать масштаб дуализма, который неминуче сопряжен с такого рода программами-исследованиями, надо еще раз представить, что чувствует Боря Корчевников, ни разу не бездушный парень, когда перед ним сияет и хрипит Никита Джигурда, несколькими днями ранее утверждавший, что он-то как раз Людмилу спасал, от беды отваживал, а убил ее Дмитрий Куронов, некогда работавший водителем, читай: правой культяпкой несчастной женщины.
Для половины нашего скорого на оценки населения, не знающего, с чем едят любимую Никитой эзотерику, Джигурда суть дьявольское отродье, подпадающее под нещадное чаплиновское: «Большие люди, как планеты, не созданы для близких встреч».
Для многих он — «сплетенье рук, сплетенье ног»; пошлый вития, для которого как раз «рук и ног сплетенье» и есть «судьбы сплетенье».
Он любит и верен слову «эзотерика», утверждает экзистенциальное происхождение и значение фаллоса и разгуливает по Красной площади в лифчике.
Джигурда живет по Ницше: нужно любить хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду.
Но ведь ничего из сказанного (а лифчик только подчеркивает означенный тезис) зловещего, мефистофелевского обаяния, из-за которого трудно поверить носителю, когда тот говорит, что спасал погибшую, как Ахматова — Бродского.
За недостатком знания подноготной мы всегда лелеем иллюзию, что все на поверку не так худо, как кажется, что тот, кого мы любим и ненавидим, часто разом, он нужен нам, во-первых, как позвоночник телу, во-вторых, он, конечно, тот еще урод, «как все они там, в шоубизе своем поганом», но ведь убивцем он быть не может.
Тут на просцениум выходит Дмитрий Куронов и спокойно говорит: будьте покойны, эта гнида — может. Но, по традиции, два слова о Куронове.
Куронов Дмитрий работал, как было сказано выше, водителем у Людмилы, за время работы превратившись в лицо из ближнего круга, лицо, которому доверяют.
В нашей местности уже давно умер Бог, но Дмитрий в студии и в жизни ведет себя так, будто это неправда, будто Бог жив.
Куронов из тех, кто осознанно непубличен, семья и работа — вот его территории, но ему пришлось прийти, «чтобы защитить честь и достоинство»; он из тех, кто считает до десяти, чтобы ответить, и ответить без слюны.
Он говорит, что не позволит Джигурде ошельмовать свое имя, это сам Джигурда спаивал Браташ, а она не обманывалась насчет артиста, называя его «придурком» и помогая «из жалости».
По слову Дмитрия, эта роль, роль нуждающегося, если и не нравилась Джигурде, определенно его устраивала: ссужают постоянно, поди плохо.
Куронов, раз началась война, приволок тьму бумазей и видео, множащие вопросы: кто? в который? в каком часу? почему? Вернемся к краеугольному, первичному для Джигурды: вернемся к наследству.
Почему оно должно достаться артисту с эксплицитной тягой к эксгибиционизму?
Потому что такова была воля Людочки, говорит артист, вот документик.
Свежо предание, парирует Куронов, документ поддельный, уж он-то ее почерк знает, а НД настолько мерзок, что с него станется.
Джигурда про бывшего водителя-помощника: «Жаба не моего масштаба, и вообще Людочка — крестная моего ребенка».
Говорят, что в праве на наследство Людмила в грубой форме отказала даже родной сестре, бо находила ее патологической лгуньей и бессердечной сукой.
Но в студии сестры не было, спросить не у кого, и восстанавливать картину произошедшей трагедии приходится с подачи враждующих сторон.
Генеральный вопрос к этим сторонам: «Если вы так радели за «бедную Люду», если вы так неистово, как рассказываете, любили ее, что ж вы, собаки, за столько лет не отвадили ее от зелья и препаратов?» — этот вопрос остался без ответа.
Вдавайся в подробности, не вдавайся, но факт остается фактом: красивая русская женщина мертва.
И не получается у меня писать об этом, а у Бори Корчевникова говорить об этом «просто, кратко, благоуханно».
Ее нет, тлен к тлену, а наследство есть, а наследство нужно всем, ее нет, а людям-то жить, а жить хочется хорошо.
Особенно если ты артист, «идущий тропою эзотерики».
…На могилу Браташ, говорят, ходит один Куронов.
Джигурда говорит, что ему угрожают.
Значит, будет еще одно шоу, а может, и не одно.
