Польский фильм «Тело», пожалуй, самый титулованный на фестивале (Серебряный Медведь за лучшую режиссуру, номинация лучший режиссер Европейской киноакадемии) и своих регалий картина достойна. Для Малгожаты Шумовской это уже шестая полнометражная работа, хотя она все еще вполне подходит под определение молодого режиссера, и на данный момент «Тело» ее лучшее творение, утверждающее ее как одного из важнейших польских авторов нашего времени.
В фильме три героя пытаются справиться с потерей близких, что у них плохо получается. Анна (Майя Осташевска) не может смириться с фактом смерти своего ребенка, из-за чего решает, что она медиум и способна посредством автоматического письма передавать послания от умерших в мир живых. Она предлагает свои услуги Ольге (Юстина Сувала), чья мать скончалась в автокатастрофе. Правда все осложняется тем фактом, что Ольга уже клиент Анны, работающей в больнице психологом, помогая в основном страдающим анорексией, коей и является Ольга, отправленная туда отцом (Януш Гайос). Типичный трудоголик, он не в состоянии найти общего языка с дочерью, а со своим горем от утраты жены он спасается тотальным безразличием ко всему окружающему, что помогает ему сохранить здоровый аппетит даже после созерцания чудовищных сцен насилия, что случается довольно часто, так как он следователь в полиции.
Самое поразительное здесь то, что «Тело» – это комедия. Черная и не всегда очевидная, но все-таки комедия о неспособности людей справится со своим несчастьем, что само по себе довольно смелое режиссёрское решение, которое, в конечном счёте, оправдано. Шумовска без обиняков заявляет: каждый по-своему поврежден и с этим ничего нельзя сделать. Разве что, посмеяться со стороны над милыми заблуждениями и масками, с помощью которых люди пытаются это скрыть.
Неслучайно и название. Режиссер пытается раскрыть душевное состояние именно через тело: физическое, астральное, мертвое, через его материальную объектность или, наоборот, духовную трансцендентность, к которому можно испытывать обожание, пренебрежение, отвращение. Сама идея картины выросла из желания снять историю об анорексии, но в результате это переросло в нечто большее и сложное. Анорексия Ольги и ее фиксация на акте (не)употребления пищи, очевидно форма эскапизма и противопоставления отцу, который ест много, охотно и не слишком эстетично. Сам он, кажется, настолько закрылся от мира, что несильно отличается от мертвых на местах преступления. Тем показательней в прологе его неспособность отличить живого от мертвого, что вызвано его, по сути, аналогичным пограничным состоянием. Свои мороки и у Анны, хоть в еде она довольно разборчива и ее физическое состояние в полном порядке, помимо сомнительного увлечения спиритизмом ее связывают слишком уж близкие отношения с псом, с которым она делит и тарелку, и кровать. В итоге, собакой, работой и «общением с призраками» она изображает абсолютное довольство и счастье, что, конечно, лишь маскировка в том числе и сексуальной подавленности.
Удивительно, но концовку можно охарактеризовать как неопределенно-оптимистичную, оставляющую надежду на восстановление семьи через осознание себя не просто телом, механически существующим в рутине повседневности, а, собственно человеком и, что еще важнее, через принятие и понимание другого не только в рамках телесно-объектной концепции.
