Сегодняшний гость программы «Правда-24» по совершенно очевидным резонам не любит говорить про свою семью. Поэтому про семью мы с ним говорить не будем. Мы будем говорить исключительно о творческих планах Никиты Преснякова, внука Владимира Преснякова-старшего (по линии отца Владимира Преснякова-младшего) & Аллы Пугачевой (по линии матери Кристины Орбакайте).
I. Оазисы паркура
– Никита, прежде чем про музыку поговорить, поговорим сперва про кино. Потому что в вашей фильмографии из десяти фильмов, четыре приходятся на прошлый год. То есть 2014 год стал самым…?
– Киношным. 14-ый год на самом деле стал для меня «открывающим» очень, случилось много открытий, большие изменения произошли. Все в хорошую сторону. Насыщенный год получился.
– Ну, что это за кино-то?
– Четыре фильма. Актерские работы. «Охота за призраком», «Копы из Перетопа», «Корпоратив» и «Дело ангела».
– А вы привыкли, что к вам подходят поклонники, поклонницы? Вас узнают?
– Ну, даже не знаю. Но отчасти как-то бывает, но смотря какие места.
– Мне просто сказали, что вы приехали на такси.
– Да. Права у меня есть, но меня не тянет садиться за руль.
– Вы же в Америке жили, там без машины сложно; в Штатах вы где обитали?
– В Нью-Йорке.
– Ну, в Нью-Йорке лучше без машины.
– Там да. В центре с машинами трудно.
– Какое любимое место у вас в Нью-Йорке?
– Центральный парк.
– Ничего себе?!
– Я паркуром же занимаюсь. И там именно вся тусовка паркуровская. Есть место определенное. Приходишь в любой день. И там всегда встретишь каких-то знакомых. И можешь хорошо провести время.
– В Москве тоже сейчас есть, по-моему, места для паркура?
– Есть, в Парке Горького есть площадка. Был хороший зал. Но его закрыли. Остались просто гимнастические залы. Но такие – по мелочевке.
II. Top Five киношный
– Вы поете в караоке?
– Да.
– А какой репертуар?
– Queen, такой рок-репертуар. Linkin Park.
– А у Queen что у вас любимое?
– Bohemian Rhapsody.
– Да? Но это ожидаемое. А вот сольники не слышали Роджера Тейлора, барабанщика Queen?
– Сольники, нет, к сожалению.
– Очень вам советую. Мне кажется, что это вам понравится, судя по тому, что вы делаете в музыке. У вас вообще устойчивые музыкальные привязанности или они меняются с возрастом?
– Нет, я с детства, как начал слушать рок, то если что-то и пополняется, то это все равно разновидность рока.
– Но сейчас, прямо скажем, рок – не самый востребованный жанр. А был когда-то.
– Кстати, он сейчас возвращается.
– Мне тоже кажется, что возвращается. Я к этому и веду. А как вы считаете, у нас в России может вернуться то, что называлось социальным роком? Ну, вот то, что было до вашего рождения, в 80-х очень-очень популярно? Или у нас в какой-то другой форме вернется рок?
– Именно рок 80-х годов, но если он вернется, то все равно в каком-то новом звучании, мне кажется. То есть может быть по форме, по настроению, по атмосфере останется все из 80-х, но что-то будет иное.
– Вот вы режиссер и музыкант. А вы клипы своего коллектива снимаете как режиссер?
– Я понял такую систему: нельзя снимать самому себе какие-то работы.
– А у вас много в коллективе MULTIVERSE музыкантов?
– Семь человек на сцене. Все спрашивают, почему так много. Но это все из-за того, что я очень хотел, чтобы в группе помимо основного рок-состава (то есть барабан, гитара, бас-гитара, клавиши) присутствовала скрипка, электроскрипка и электровиолончель, которые добавляют киношный объемный широкий звук.
– Скрипка добавляет объемный звук?
– Электроскрипка и электровиолончель. Они вдвоем начинают играть, и все становится сразу саундтреком таким. То есть чем-то грандиозным, эпичным.
– А вы больше режиссер или музыкант? Или у вас это в равных пропорциях? Музыкантом вы просто родились, я считаю. А режиссером стали по собственному решению. И по образованию вы режиссер.
– По образованию, да. Но интерес к музыке у меня был всегда. И я всегда с детства всем занимался. Потом в школе были какие-то уроки. Но после того, как, кстати, узнал Bohemian Rhapsody, что это вообще такое за произведение, у меня появилась цель выучить ее на пианино от начала до конца. И дальше какие-то видео-уроки из Интернета, что делать, как играть на гитаре, как играть на пианино. И так со временем, как самоучка, и научился. Ударные. И, в принципе, с детства, у меня был этот интерес к музыке, он никуда не ушел, а только развивался.
– Но это было бы странно, если бы ушел интерес к музыке. А в кино у вас есть, ну, условно говоря, ориентиры или кумиры? Ваш персональный Top Five?
– Ну, за последнее время мои любимые режиссеры это Кристофер Нолан – «Интерстеллар», его же «Начало». Ну, Скорсезе, особенно «Остров проклятых», если смотрели.
– Да, да, шикарный совершенно. Там такой Ди Каприо – просто фантастический.
– Я сам визуалист, ну, то есть я визуально все люблю воспринимать. И в киноакадемии помимо режиссуры мы изучали и операторскую деятельность, графику, монтаж. И в первую очередь я вижу всегда все монтажное. То есть уже, как это будет примерно смонтировано, из-за этого я уже все потом расписываю, как снимать. И из таких вот именно визуальных режиссеров Зак Снайдер, который снял «300 спартанцев», «Хранители». Вот именно визуально он гений, как видит картинку.
– Три. Еще два имени.
– Тарантино, само собой.
– Почему само собой?
– Ну, Тарантино – это Тарантино. Его стилистика – ни с чем нельзя ее сравнить.
– А давайте отечественного кого-нибудь для разнообразия? Кого-нибудь вы назовете или у нас нет режиссеров достойных – в системе координат Никиты Преснякова?
– Ну, почему? Михалков.
– Михалков Никита Сергеевич, да? Кстати. Вы знаете, что его в семье называли точно так же, как и вас.
– Никитос.
– Да, во всех интервью, которые я слушал, вашего родителя Преснякова-младшего, он вас называл именно так же, как родственники называли МихАлкова Никиту Сергеевича. Великого нашего режиссера. А чем вы гордитесь из того, что вы сделали в музыке? Если бы надо было рассказать о вас, как о музыканте и возможно показать ровно один номер, чтобы это было?
– Ровно один номер? Ну, мы бы, наверное, сыграли группой одну из последних своих работ, которая будет открытием именно концерта.
III. Друзья & животные
– А вы держите аудиторию потенциальную в голове? Или просто из вас прет то, что из вас прет?
– Ну, в основном, так оно и есть. То есть мы, действительно, от души, как чувствуем, так и делаем. Нам многие говорят, что надо соблюдать какие-то форматы. Но это очень сильно ограничивает именно в креативном процессе, когда мы все собираемся, то сложнее становится что-то придумывать, что-то сочинять, решать, какие-то формы, композиции и так далее. Но, все равно мы надеемся примерно на аудиторию с 12-ти до 30.
– А вы выступали вне России, по-моему, да.
– У нас была парочка концертов.
– Аудитория насколько отличается или там была русскоязычная аудитория, где вы выступали?
– Там была русскоязычная.
– Чем-то отличается или нет?
– Более открытая. Не знаю, сразу все начали прыгать. Забавно было, и мы кайфанули прямо, получили всю эту энергетику. С каждой песней все круче и круче чувствовали этот драйв. И все музыканты потом были в восторге.
– Знаете, в нескольких интервью ваш папа говорил, что, все ваше семейство, весь ваш клан пугачевский, условно говоря, преследуют – хотя и не очень точное слово. Ну, что есть оборотная сторона этой славы, принадлежности к такому клану. Вы это ощущаете? То есть какой-то прессинг? Ну, то, что вас могут оценить негативно именно потому, что вы – Пресняков. Не потому, что вы что-то сделали. А потому, что вы принадлежите к клану. А там, где есть фанатская любовь, там всегда есть и какой-то негатив. Вы этот негатив чувствуете?
– Ну, когда-то может быть и да. А сейчас я научился ставить блоки.
– То есть вы в себе выработали какие-то антитела к этому яду, который присутствует в блогосфере?
– На самом деле, когда человек желает какого-то зла, он неосознанно его желает, он даже подсознательно не хочет это делать, он как-то механически, то есть на внешнем уровне хочет пожелать. А внутри – не хочет. То есть можно так это воспринять. Тогда это все можно сломать и разрушить.
– А вы по собственным ощущениям добрый человек?
– Я, считаю, да. Ну, или так считают мои друзья. Ну, я не знаю. Но мне приятно делать добро.
– А как вы выбираете друзей или так складывается, что ваши друзья – это тоже добрые люди? Или это необязательно? Что для вас главное в человеке, с которым мы общаетесь? Я имею в виду не по работе. Потому что по работе приходится общаться с разными людьми. А вот с кем вы общаетесь в быту, что для вас определяющим является?
– Это сразу чувствуется. Во-первых, с моими друзьями мы дружим много лет. И это чувство братства.
– Эти люди должны любить ту же музыку, то же кино и те же продукты, что и вы?
– Общие интересы есть. Это всегда хорошо. Но здесь дело другое. Друг – это тот, которому, если тебе плохо, ты можешь позвонить в любой момент. Он приедет, поможет, поддержит, поднимет настроение. Мы друг другу звоним. То мне звонят, слушай там, Никитос, блин, ну, потом тебе расскажу, не по телефону, подъезжай давай, тут посмотрим кинцо. Я говорю, конечно, братан, сейчас. Кидаю все дела, еду. Поднимаем друг другу настроение. Ну, как-то душевно просто вот это все.
– Но вы с кем-то поддерживаете отношения, допустим, со школьной поры?
– Но вот как раз со школы почти все остались, с 6-го класса. Я перешел в другую школу, что на Арбате, 1234 называется. И почти все мои друзья из этой школы до сих пор мои близкие друзья.
– А в Америке не обзавелись друзьями?
– Есть. И каждый раз, когда я навещаю Нью-Йорк, мы встречаемся, собираемся.
– А это какая-то интернациональная школа была?
– Это обычная школа, но с углублением на английский язык.
– Но вы же и, по-моему, и киномастерство тоже постигали в Америке или я ошибаюсь?
– Нью-Йоркская киноакадемия, но это, как университет после школы.
– А там вы с кем-нибудь сошлись?
– Да, у меня было очень много друзей. Но именно иностранных, они потом разъехались по разным городам. Но с теми, кто остался жить в Нью-Йорке, каждый раз, когда я приезжаю, я, конечно, встречаюсь.
– А вы так и будете снимать клипы? Вам не хочется снять полный метр? Потому что тот же МихАлков Никита Сергеевич, который был упомянут, он свой лучший фильм «Свой среди чужих» снял в достаточно молодые годы. Или про полный метр вообще не задумываетесь?
– Но в глубине души, конечно, задумывался. И хочется выплеснуть какую-то свою идею. Но это такой кропотливый процесс, нужно подготавливать очень много лет. И в ближайшее время точно я этим не займусь. Возможно, это когда уже на музыку не останется сил.
– А старость с какого возраста считается?
– Я не знаю, у кого-то с 70-ти лет. Не знаю, я занимался паркуром в Нью-Йорке, и у нас была площадка, там помимо трессеров, кто прыгает, лазает, есть ребята кто просто занимается воркаутом. То есть там турники, всякие такие штуки. И пришел дедушка, ему 74 года. Прямо еле-еле дошел к этим турникам, цепляется трясущимися руками. Хватается за турник, и просто делает выход силы вот так, вот так вот раз пять подряд. Потом идет на брусья. Встает на брусья на руки и делает, ну, есть такое упражнение, когда ты прямо встаешь на руки и делаешь кувырок через плечи по брусьям. Вот. Поэтому у него, я думаю, старость еще пока не наступила.
– Никита, а вы пробовали мясо животного, которого не приятно есть?
– У нас, например, не принято есть морскую свинку. В Перу едят морских свинок.
– Вы были в Перу?
– Да. Но я не пробовал.
– Так. А вы были в Перу в качестве туриста?
– В качестве съездить к своему соседу по комнате по нью-йоркской. Голубей у нас нельзя есть?
– Я не знаю. Законодательно, по-моему, не ограничено.
– Во Франции я попробовал, ну, прямо в ресторане блюдо, из голубя.
– Да? То есть, они не только лягушек едят? Ну и как?
– Мне не понравилось. Но я попробовал ради того, чтобы попробовать.
– А, умирали ваши домашние животные по вашей вине?
– Нет. Потому что я хороший хозяин, возможно, и хороший отец буду.
– Ну, да. Вы обратите внимание, Никита, что про отца я, в общем, тоже упоминал, но не спрашивал ничего.
– Да… Один раз мне приснилась дочка. И я прямо аж со слезой проснулся.
– Здорово. В таком молодом возрасте. Это здорово, я считаю.
– Затягивает.
Фото в студии «Правды-24»: Айсель МАГОМЕДОВА.
