О РЕШЕНИИ СТАТЬ КОМИКОМ
— Мне всегда нравилось, когда шутят и смешат народ. Когда мне было лет пять — любил Петросяна: он смешно кричал и дергался. Еще КВН смотрел с детства. А, вспомнил! Была одна дурацкая история, после которой я отчетливо захотел стать душой компании. Она не для “Огонька”, но ладно… Мне было лет десять, к нам ходил во двор мальчик — старше меня, такой полухулиган, очень обаятельный. Все время отпускал разные шуточки. Они были, конечно, весьма примитивными, но меня очень смешили. Скажешь, к примеру: “А вдруг?” — он отвечает: “Вдруг бывает только пук”. Мы хохотали и думали, какой крутой! Я рассказал эту шутку родителям. Восторга, к моему удивлению, не последовало. Но отчетливо помню, что тогда подумал, как классно, когда шутишь и все смеются. Понял, что тоже так хочу. Ну и начал шутить. Юморок был, конечно, тот еще, но я не сдавался — тренировался, оттачивал свое кунгфу.
О СОЧИНЕНИИ МУЗЫКИ
— По-разному. Например, песню про “Газпром” придумал один. Долго бился, сочинил несколько страниц текста, а припева все не было. Я тогда засыпал с гитарой — на случай прихода вдохновения. Просыпался, брал гитару, играл, засыпал, опять просыпался, опять играл и так много ночей подряд. И вдруг в пять утра в каком-то бреду осознал, что реплика “я хочу быть акционером ОАО “Газпром”", которая у меня крутилась в голове,— это припев. Дальше понял, что со словом “акционер” рифмуется много слов, и… и понеслось. Крутое чувство было! Я даже запомнил — вот так придумывается песня. Но основную массу песен мы пишем с Давидом Курбановым, моим соавтором и другом.
О ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ
— Раньше отношения с девушками были для меня симбиозом штампов и страданий. Помню, когда я только поступил в институт, была у меня первая любовь. В какой-то момент мы расстались, и я бегал под дождем. Бегу такой и думаю, вот я под дождем, я расстался с девушкой, как же круто! Все время этот паршивый взгляд снаружи, понимаете? Как я? Соответствую статусу? Капли дождя нормально по лицу текут? Мужчина, который только что с девушкой расстался, так должен выглядеть? Если она меня сейчас из такси увидит, ей станет жалко? А с Кариной все происходило совершенно по-другому. Мы не сразу сблизились, долго общались, узнавали друг друга, в общем, вели себя как взрослые люди. Она мне очень сильно помогла. У меня тогда был сложный период… слишком долго оставался холостым, скажем так. И в этом свободном положении чувствовал себя очень хорошо, а с другой стороны — очень плохо. Карина оказалась человеком, которому я доверился, с которым начал говорить о чем-то важном. А потом увидел в ней друга, союзника.
О СРАВНЕНИИ С ШУТОМ
— Вопрос, кому говорить правду. Придворный шут говорил правду королю, король хохотал и давал шуту поджопник. А я не веду разговор с властью, я обращаюсь к людям, таким же, как и я. Шут я или нет? Скорее менестрель, который ходит по площади и что-то орет. Ведь телевидение сегодня — как та же площадь в далекие времена.
О СТРАХАХ
— Того же, чего и все остальные люди. Вообще, я со своими страхами справляюсь, стараюсь смотреть на жизнь философски. Но иногда накатывает паранойя. У меня в молодости с мамой были серьезные конфликты из-за всех этих — когда вернешься, где остался ночевать, почему поздно позвонил или не позвонил вообще. И вдруг понимаю, что стал таким же: хочу, чтобы жена сообщила, когда доедет, беспокоюсь, если не могу дозвониться до мамы с папой… Мне очень не хотелось, чтобы я проецировал эту паранойю на своих будущих детей, потому что помню, как злился за это на родителей. Такая неспособность отпустить ситуацию — очень тяжелая штука. Надо уметь пуповину между собой и близкими как-то перерезать…
Ольга ЦИПЕНЮК, «Огонек».
