Прикид от Ирины Хакамады

Рубрики: [Интервью]  [Мода]  

Ирина ХакамадаВ студии «Правды-24» (канал «Москва-24») я беседовал с Ириной ХАКАМАДОЙ не как с политиком, а как с… дизайнером одежды. И коучером, да.

I. Про Путина чуть-чуть

– Я вас приветствую, Ирина. Читал у вас в ЖЖ нечто расплывчатое по поводу совещания обновленного совета. Поделитесь секретами. Там расширенный теперь состав?

– Он расширенный, где-то на чуть меньше трети.

– Название не менялось?

– Нет, Совет по защите гражданских прав человека при президенте РФ. Встречались мы в Георгиевском зале. Он огромный, весь в золоте. И, конечно, подавляет. Серьезно. Господи, как люди здесь работают?

– Вы чувствуете себя приобщенным к чему-то золотому, к великому?

– Но я чувствую себя придавлено так. Обстановка имперская. А меня что удивило, что у Владимира Путина хватило терпения. Во-первых, не было сильного опоздания. Все привыкли, что он опаздывает на час, на два. Нет. Ну, может быть, 15 минут. И все. И дальше он три с половиной часа выслушивал всех. Я бы померла. А он так слушал. Он, кстати, технократ страшный.

– Это хорошо или плохо для президента?

– Это хорошо. Потому что разговор более конкретный. Если ты факты не показываешь, статью не читал, говоришь общими какими-то эмоциями, он тебя не слышит. Он долго мне объяснял, что церковь была задавлена в Советском Союзе. И при Сталине уничтожена.

– Он в теме.

– Да. И ей требуется особая защита. И это, скорее, настроение в обществе и так далее. То есть очень он проникновенно говорил. И вдруг закончил прямо противоположным.

– Вы тем самым каких-то врагов себе нажили?

– Конечно, я думаю и в лице чиновников от церкви. Это понятно. Я всегда их раздражала. Хотя я – человек верующий, православный.

– Вы их раздражали всегда – чем?

– Тем, что я всегда отстаивала идеи свободы. И не считаю, что это сатанинские идеи и что они противоречат Библии. Этот спор у меня даже был в свое время с патриархом Кириллом.

– Публичный спор?

– Да, публичный. У меня были дебаты у Соловьева по этому поводу.

– Он тогда ведь был митрополитом Смоленским.

– Да, да.

– Я помню.

– И он говорил о том, что все европейские ценности – это европейский сатанизм.

– Вы не согласны?

– Ну, естественно, ну, посмотрите на меня.

– Ну, а что? Я вижу европейского человека, по прикиду.

– Знаете, у меня, что внутри, то и в прикиде. Я в гармонии.

II. Молоточком по каждому слогу

– Кстати, насчет прикида. У вас же сейчас новая линия дизайнерская. Как правильно в этом бренде «Хакама» ставить ударение?

– В японском нет ударения. Но вообще ХАкама.

– Как, у японцев вообще нет ударения? То есть как это произносится?

– Вы ударяете молоточком по каждому слогу. Но мы же не будем говорить первый. Поэтому ХАкама. Не ХакамА, а ХАкама. Хакамада плюс Макашова. А хакама – это самурайские брюки, в которых дзюдо занимаются. Вот эти безразмерные мужские боевые брюки – это и есть хакама. Поэтому все, кто занимается восточными единоборствами, прекрасно понимают, что означает хакама.

– И все одеваются у вас?

– Нет, у нас одежда для девушек.

– Это вы «от себя» одеты?

– Да. Ну, майка не от меня, естественно. А брюки и вот этот балахон, как выразилась девочка, которая вешала мне микрофон, это от «Хакамы».

– Вы линию запустили для женщин, которые занимаются политикой?

– Ну, Лена Макашова – модельер. Я скорее муза. Лена всегда одевала меня, когда я была в политике, ориентируется в своем вдохновении на меня. То, что идет мне, она считает, идет всем умным женщинам. Она считает меня самым стильным политиком. Самым дисциплинированным и строгим в своем мышлении. И обладающим каким-то удивительном нутряным вкусом. Когда ничего нет лишнего. Но при этом все, что надо, все показано. Типа – все намеки считываются. И на свободу, и на индивидуальность, и немножко на мужскую харизму, и на женственность. И она на меня ориентируется. У нас последние две коллекции, да, действительно, ориентированы на деловую женщину, как ей быть элегантной, строгой, в меру сексуальной, не открыто, но скрыто. То есть это прямо по моим мастер-классам. Инь-янь, мужское и женское начало в женщине должны начать жить в гармонии, в том числе и в стиле.

– Это дорого – у вас одеваться?

– Нет, у нас недорого.

– Ну, а тогда как это может покатить у депутатов, политиков? Они же все любят, чтобы было дорого.

– Поэтому не катит. Поэтому одеваются такие, как Чулпан Хаматова, все актрисы театра «Современник», выдающиеся умные девушки, журналистки.

– А вот на сайте дизайнерском есть раздел «друзья и клиенты». Так это друзья И клиенты? Или это друзья/клиенты?

– Нет, друзья и клиенты.

– Расскажите немножко про коучинг. Как это все выглядит? Чем вы отличаетесь от других коучеров?

– Мое отличие заключается в том, что я не читаю других тренинговых книг. Это мой опыт. Если моего опыта не было, я ничего не преподаю. Я отдаю только знания, связанные с моим опытом. Это все, что я умею делать и чего я добилась сама, благодаря очень бурной жизни. Я рисковала сильно.

– Рисковали как бизнесмен?

– По всякому. Жизнью рисковала.

– Жизнью рисковали при каких обстоятельствах?

– Ну, смотрите. Я была доцентом. Все было хорошо. Я все бросила и ушла в кооперативы.

– То есть общались с бандитами?

– Да, причем сама их создавала, эти кооперативы. В 90-е годы возродился тот самый средний класс, который сейчас правит везде.

– Но с бандитами все общались.

– Конечно. Мы все общались. Но это было купи-продай компьютер. И потом биржа. Рискнула. Потом рискнула – бросила бизнес. Ушла, сама победила в округе в Орехово-Борисово. Потом рискнула, пошла в президентскую кампанию.

– А в чем риск-то был идти в президентскую кампанию? Репутационный?

– В оппозиции настоящей я была.

– Ну, а чем рискует оппозиционер? Сейчас, когда нет никакой идеологии. То есть я понимаю, когда было противостояние идеологий в конце 80-х…

– Чем рискует оппозиционер настоящий? При нынешней власти рискует никогда не получить денег на финансирование своей партии.

– Сколько горя на земле, хха-ха.

III. Друзья = клиенты

– То есть вам придется бросить профессию. Вы не можете без денег заниматься политикой. Это несерьезно. Даже вся белоленточная оппозиция ищет деньги.

– Но они находят, они не просто ищут.

– Они находят. И причем по-разному, да.

– Я не сомневаюсь, что вы при вашей популярности у людей, которые позиционируют себя как «небыдло», то есть, у бизнесменов, у креативного класса…

– После президентской кампании 2004 года я в течение года не могла снять офис в Москве. Мне все отказывали.

– То есть деньги у вас при этом были?

– Да.

– То есть люди готовы были вас спонсировать, но тайно.

– Да ничего, никаких спонсоров. Я тратила свои. Мало того, не могла офис снять.

– Вы в Кремле где-нибудь хотели, наверное, снять?

– Нет, здесь в Москве, в любом месте, в самом задрипанном. Они говорили: да, пожалуйста, мы готовы. А когда слышали фамилию, говорили: завтра позвоните. И на следующий день оотказывали. Боялись.

– Так все серьезно?

– Так все трусливо.

– Но у вас же есть соратники и единомышленники во власти. Ну, условно говоря, Чубайс.

– Но он во власти. А если ты в оппозиции, причем тут Чубайс?

– Но мне казалось, что вы все как-то там заодно.

– Нет, так не бывает. Понимаете? Или ты с властью или ты против власти. У вас какое-то гламурное отношение к политике.

– Потому что к политике никакого отношения не имел.

– Это заметно.

– Я даже в комсомоле не был. А скажите: кто ваши клиенты?

– Мы с улицы собираем людей. Средний класс, который достиг успеха. От 18 до 40 – 50 лет. Женщины на 50 процентов, на 60, на 40 – 30 – мужчины. И молодые ребята. Все успешные, все самостоятельные, все селфмейды. Газпромовских мам, пап нет. Они билеты покупать не будут.

– Билеты дорого стоят?

– Это уже не мой бизнес. Я на гонораре. Все, это не мой бизнес, я не снимаю выручки, я его не организую. Это делают тренинговые агентства по всей России. Я мотаюсь по всей стране и странам СНГ.

– Последний раз где вы были вне России?

– Недавно была в Одессе. Причем как будто бы Россия. Потому что прямо совсем русский город.

– Но там аудитория все-таки, наверное, отличается. Во-первых, не говоря о том, что Одесса вообще очень особенный город.

– Не отличается. Это удивительно. Чебоксары, Новосибирск, Иркутск, Владивосток, Санкт-Петербург. Москва, Киев, Мурманск. По большому счету, нет, не отличается. Темперамент отличается. Понятно, северные люди поспокойнее. Южные повспыльчивее. Но по интеллекту, по запросу, что им надо знать, по тому, что они хотят получить – нет. Средний класс – есть средний         класс. Люди, которые сами берут ответственность за свою жизнь, они очень похожи, они очень замотивированы на свой личный успех. И не перекладывают эти проблемы ни на кого. Они только ищут, где еще инструменты найти, чтобы взлететь в космос.

– Угу. Вы знаете, вот буквально на днях в этой же студии беседовал с поэтом Верой Полозковой.

– Верочку знаю хорошо.

– Да, она тоже отгастролировала недавно. И сказала, что тезис, что за МКАДом жизни нет – ложный. Она считает, что именно за МКАДом и есть настоящая движуха, настоящая жизнь. Совпадает с вашими наблюдениями?

– Совпадает на 50 процентов. Внутри МКАДа тоже есть жизнь, движуха. И она чудесная. И за МКАДом тоже есть. Везде все есть.

– Но политика при этом ведь в пределах Садового кольца делается? Или политики есть настоящие в регионах?

– Политика какая, оппозиционная, государственная или как явление?

– Как явление.

– Зависит от региона. Есть регионы, где она сумасшедшая и очень серьезная. А есть, где все легли и вообще никакой политики.

– Это зависит от руководителя региона или это зависит от этнического состава?

– Нет, зависит от традиции, где-то сильные регионы и там есть свои организации, они давят. И они проводят в муниципальные органы своих депутатов. И в местные парламенты. Чаще всего это промышленные крупные города.

IV. Sex в большой политике

– Скажите, это не единственная ваша книга?

– Да, у меня есть еще «Успех в большом городе». Это тоже тренинговая. Есть роман «Любовь вне игры, или История одного политического самоубийства». Автобиографическия. Но много нафантазировано. И есть «Секс в большой политике». Самая смешная книга. Когда я ушла из политики, написала обо всем, чего я там насмотрелась. Я обучаю в этой книге с юмором и с самоиронией. Но обучаю людей, как, в общем, приспосабливаться в работе и в Белом доме, и в парламенте, и в Кремле.

– Но насколько я понимаю, все-таки написание, издание книг – это совсем-совсем не бизнес.

– Нет, это не бизнес вообще. Это интеллектуальное спонсорство, интеллектуальное такое развлечение. И если ты работаешь серьезно, то это минимум компенсации. Ну, только, если миллионные тиражи, тогда ты можешь что-то заработать.

– А какой самый большой тираж ваших книг?

– Самый большой тираж, которого достигают мои книги за один год?

– Нет, вообще, в целом.

– Это «Дао – жизнь». У нее уже третье переиздание. И она продана в страшных количествах.

– Но страшнее количество – это сколько? Какой порядок?

– Не знаю, ну, тысяч двести максимум. Но я же все время езжу. И люди приходят без книг. На публичную лекцию. А после двух с половиной часов летят и срывают все, что привозят в магазинах, и что привозят на эту лекцию те, кто все это организует.

– Понятно. Но вы при этом ведь, наверное, не только писатель, но и читатель.

– Ой, еще какой. Да, я очень много читаю.

– Что вы читаете? Последняя из книг, которую вы прочитали?

– Вы будете смеяться, но это Ницше. И еще парочка философов. Есть такая книга, ну, в общем, философская книга, основы романтиков, немецких романтиков, от Гёте и Шеле до философов середины 30-х годов о том, что есть дендизм как философия жизни.

– Это чтение для вас утилитарное? Для удовольствия или для работы?

– И утилитарное, и для удовольствия. По диагонали прочитала Ричарда Брэнсона. Прочитала ради самоудовлетворения. Потому что он прямо мой союзник. Вот он великий. А я мелочь пузатая. Муравей. Но идеи одни и те же. И инструменты очень похожие. Меня порадовало то, что я стихийно пришла к таким вещам. А для удовольствия? Для удовольствия я очень люблю читать Набокова, очень люблю перечитывать Бунина и Чехова. Обожаю «Войну и мир» Льва Николаевича Толстого. Это бесконечная перечитка. И очень люблю современные западные бестселлеры в виде детективов-романов. Прямо чтиво-чтиво-чтиво. Я забыла этого автора английского. Он написал «Гений и философ». Просто шикарно.

– А книги вы покупаете в Интернете или в книжном магазине?

– Нет, я не покупаю в Интернете, я хожу в магазин «Москва» на Тверской. Мой любимый. Я люблю там ковыряться.

– Вы же очень узнаваемый персонаж. Как публика реагирует?

– А в Москве очень люди приличные. Я – москвичка, люди уже привыкли, что Хакамада может появиться где угодно. И уже все знают, что нет никакой охраны. И в каких-то своих кедах, в очках.

– Но не в каких-то.

– Что? Очень дешевых.

– Ну, зато очень правильных. Мы не будем пиарить эту марку.

– Не будем. Это не наша марка вообще… Люди видят, они могут поздороваться с большим уважением. Молодежь иногда просит автограф или сфоткаться. И в Твиттер тут же послать. А так проблем нет.

– Кстати, говоря о соцсетях, у вас помимо ЖЖ есть, наверное, полный набор. И Твиттер?

– Да, есть.

– А Фейсбук?

– Фейсбук – нет.

– А ВКонтакте тоже нет?

– Нет. Я не могу общаться. У меня нет времени. Я очень устаю. Я все-таки интроверт. Мне нужно отдохнуть. У меня, понимаете, и так страшное количество контактов с людьми. Ну представляете зал на 700 человек. Вы его держите четыре часа. И это происходит два раза в неделю. И так вы отдаете кучу энергии…

– У нас осталась фактически одна минута. Что-нибудь я не спросил, что должен был спросить?

– Да, нет. Все шикарно. Я прямо купаюсь, как шоколадный заяц.

– Ладно, последний вопрос. В ЖЖ вы пишете сами, вот этими самыми ручками?

– Посты все пишу сама, пишу для «Известий», пишу для «Эха Москвы», в Живой Журнал. Я = писун. Я отношусь к тем людям, которые хорошо говорят и неплохо пишут.

– Хорошо, но тогда, знаете, «пиши аффтор еще».

Евгений Ю. ДОДОЛЕВ.


Евгений Ю. Додолев

Владелец & издатель.

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

«Гравитация»: Та еще космоистория
Что мы потеряли – уже не вернуть
Синема
ФБ-Взгляд
Писатель VS писатель (Юлиан Семёнов VS Эдуард Лимонов)


««« »»»