Апперцептивный подход не всегда удачен хотя бы потому, что чаще ошибаешься, нежели попадаешь в точку. С известным певцом Ярославом Евдокимовым именно такой случай. В тихом омуте черти водятся и он не так прост и одногранен, как, может быть, кому-нибудь казалось. До сего времени намеренно сводя контакты с прессой до минимума и вообще будучи человеком осторожным, этот крепкий орешек, углубляющийся то в патриотизм, то в любовную лирику, после интервью заявил мне: “Да, Леночка, ну и раскрутила ты меня! Чего я там наговорил-то?”
— Вы знаете, тусовка – необходимая и неотъемлемая часть жизни артиста. Вы по различным соображениям, я поняла, не любите выходить в свет и очень редко это делаете?
— Я персона не светская. Это раз. А потом, мне кажется, что я в тусовке чужой.
— Интересно. Там как-никак коллеги собираются…
— Лена, ну а что такое коллеги? Ты же прекрасно знаешь, как артисты друг к другу относятся: обнимаются, целуются, а в душе готовы сожрать один другого. Мне это неприятно. Лучше я посижу дома с друзьями, выпью стакан сухого красного вина со свиными ребрышками и овощами, почитаю криминальные сводки. Вообще, я тебе скажу, что артист должен созревать в тиши и уединении, как делали все великие люди. О чем можно мыслить и разговаривать в тусовке? Там требуется пить, курить, улыбаться, притворяться.
— Раз уж мы заговорили о том, что должен делать артист, такой вопрос. В одной известной песне Ирины Аллегровой есть такая строчка: “Ты себя не береги, ты себя дари”. То есть цель артиста – дарить себя публике?
— Если артист будет себя беречь, вряд ли что-нибудь получится, конечно, кроме халтуры. Можно работать по 3-4 концерта в день, прекрасно себя чувствовать, приходя домой, выпивать водки и ложиться спать. А я порой после одного концерта еле до дома добираюсь и еще полночи уснуть не могу. Значит, я отдал себя полностью. Значит, я доволен, зная, что не обманул публику, и она ушла довольная. Не надо себя жалеть: сколько дал бог энергии, столько и будет.
— Хорошо. Хочу уяснить один творческий момент. У вас ни в одной песне не присутствуют тексты классиков в чистом виде, хотя некоторые ваши коллеги (в частности, Алена Свиридова, исполнившая романс Вертинского “Ваши пальцы пахнут ладаном”) с успехом это делают, считая такой подход гарантом успеха. Вы что, боитесь экспериментов?
— Как-то не пробовал. С классикой все же трудно. Чтобы написать музыку на слова, скажем, Есенина, композитору надо быть очень талантливым. Бесталанный человек не имеет права прикасаться к гениальным стихам. Пробу Алены Свиридовой, увы, не слышал. У меня более простой пример перед глазами. Ездил на днях к одному композитору, написавшему много шлягеров. Он предлагал песню. Я послушал и понял, что лучше бы ему работать аранжировщиком. Но сказать о том, что песня плохая, я не смог. Это так уязвляет самолюбие творца! К сожалению, у нас мало хороших композиторов. Но есть Антонов, Николаев, Окороков, Морозов, и это, замечательно.
— А, например, Игорь Крутой?
— Он очень хороший бизнесмен. Мне кажется, что в этой области он делает большие успехи. Чего стоит “АРС”! На мой взгляд, он еще не успел раскрыться как композитор до конца. Мне нравится его песня “Мадонна” и еще некоторые. Надо идти дальше, а не лезть в бизнес, чтоб он сгорел! (бизнес, разумеется. – А.С.). Я в стороне, потому что из меня такой бизнесмен как из дерьма пуля. Не могу говорить о деньгах. Все сводится к вопросу: сколько ты стоишь? В таких случаях отправляю к своему директору (уникальной личности Валере Пономаренко – А.С.).
— Насколько я понимаю, вы человек горячий, если вспомнить историю кулачных разборок с прежней администрацией. Похоже, что эмоции преобладают над разумом?
— Я бы сказал, на огромный процент. Я теряю разум, когда вижу подлость. Плюс знак Зодиака Скорпион, то есть вспыльчивый. Не хочу называть фамилию этого ублюдка (старого администратора – А.С.). Гадко вышло. Я отработал концерт, стоящий условно говоря, 10 тысяч долларов. Этот прокатчик взял с фирмы-организатора лишние три “штуки”, а потом еще позвонил им и сказал, чтобы те доплатили еще пять, так как я, мол, грожусь его убить. Люди перепугались и действительно стали искать деньги. Спустя некоторое время я случайно узнал об этом инциденте. Прокатчика взяли, хорошенько избили. Он, бедный, от страха описался. Этот гад проработал там 10 лет! Вот все говорят: рэкет, рэкет! Я считаю, что рэкет – санитары (смеется).
— Может, возвращу вас к очередным неприятным воспоминаниям, заранее прошу прощения, но давайте поговорим о тюремном периоде вашей жизни.
— Пожалуйста. Я родился в тюрьме, где моя мать отбывала за политику 10 лет. Отсидел я в западноукраинской тюрьме шесть месяцев. Мама рассказывала, что я мог умереть, если бы не ее соседка по камере, которая родила дочь и сразу же ее потеряла. Эта женщина меня и выкормила. Потом маму по этапу отправили дальше, а меня забрали дед с бабкой. Когда мать выпустили, она была уже чужим человеком для меня. Я привык к деревне. Дед обучал меня кузнечному ремеслу. Людей сторонился, потому что меня дразнили тюремником. Еще у меня отец, брат, дядя сидели.
— А каким образом мама оказалась под статьей “политика”?
— Маму просто подставили. Попросили купить печатную машинку. Оказалось, что она была нужна для бендеровцев – или как их там? – сидевших в лесу. Ну мать и забрали. Главное, что у нас с ней сложились очень тяжелые отношения. За всю жизнь мы с ней виделись 7-8 раз. Она все время в Норильске была, я мотался по городам и весям. Ни я, ни она не виноваты. Стараюсь ей материально помогать, но сложно теперь.
— Ладно. Давайте перейдем к более повседневным делам. Ни для кого не секрет, что ваша братия любит закладывать за воротничок. Были ли у вас ситуации с излишне выпитым, когда за себя приходилось краснеть?
— Конечно. Если с территориальной точностью, то в Экибастузе. Помню, у меня была температура под тридцать девять. Нужно было отработать целый концерт с поганой аппаратурой, а я еле стоял на ногах. После, как водится, банкет. Выпил немного, но опьянел хорошо. Как мне было стыдно! Я в присутствии всех накричал на своего директора. В принципе я мало пью, могу, конечно, хватить в большом количестве, но на следующий день чувствую себя таким опустошенным… И пить надо в меру, и с женщинами гулять тоже… если получается…
— Кстати о женщинах. Слава лавеласа имела место?
— Думаю, что да. Но я в этом деле великий конспиратор. Объявляют кого-то секс-символом, да? (Богдана Титомира в первую голову – А.С.). Так вот мне было бы стыдно, если бы я так значился в концерте. Секс-символ ты или нет, определяет не телевидение, а находящаяся рядом с тобой женщина. Она скажет по секрету, половой ты гигант или нет. Вообще, это интимная тема, а некоторые ловят кайф, когда их так называю.
— Вот, что мне еще хотелось бы выяснить. Из Белоруссии в Москву вы перебрались из-за истории с Лученком (Игорь Лученок, белорусский композитор, некоторое время состоявший в творческом альянсе с Я.Е. – А.С.) или из-за тяги к энергетике метрополии? И что у вас, к слову, произошло?
— Я его кинул. Он поступил, мягко говоря, не очень корректно по отношению ко мне, хотя потом мы и помирились. Случилось следующее. Когда я перестал петь его песни, Игорь организовал целую кампанию против меня. По ночам мне звонили, угрожали, требовали отъезда из Белоруссии, обзывали. Если бы я был верным сыном родины, каким себя считает Лученок, может, и остался бы, показал всем! А так, уехал и не жалею, но неприятный осадок остался. Энергетика Москвы, конечно, притягивает. Я горжусь, что теперь живу в державе, где меня знают и любят.
— Раз уж разговор перешел на патриотическую тему, скажите напоследок, за кого голосовать будете?
— Однозначно за Иосифа Кобзона и его партию “Мое Отечество”. Это очень умный человек, знающий, что он делает и для кого. Он не дает абстрактных обещаний, а все слова подкрепляет делом. Если его выберут, то, на мой взгляд, эта партия сможет что-то реально сделать для нашей страны и русского народа. Иосиф Давидович уже зарекомендовал себя как незаурядная личность, поэтому я даже не раздумываю, кому отдать свой голос.
Алена СНЕЖИНСКАЯ
P.S. Автор выражает благодарность за помощь в подготовке материала господам Валерию Пономаренко и Алексею Стрельникову.
