Георгий Вачнадзе СЕКРЕТЫ ПРЕССЫ ПРИ ГОРБАЧЕВЕ И ЕЛЬЦИНЕ Москва 1992 Книга является расширенным вариантом доклада, выполненного по заказу ЮНЕСКО, и не отражает официальной точки зрения этой международной организации. Георгий Вачнадзе. Секреты прессы при Горбачеве и Ельцине. — Москва, АО «Книга и Бизнес», 1992. — 424 с. Данная книга издана по инициативе ЮНЕСКО во Франции и Германии, США и Испании, а теперь пришла и к русскому читателю. Автор ее был профессиональным журналистом ТАСС и АПН, ныне — доктор исторических наук, сотрудник Института социально-политических исследований Российской Академии наук. Тема его очередного журналистского расследования — показ того, как и почему развалился Советский Союз, под влиянием лжи телевидения и газет по поводу Чернобыля и Афганистана, Тбилиси и Вильнюса, Фороса и Кремля. Появление в независимой России свободной прессы и частных школьных учебников, доступ к архивам и компьютерным сетям, рождение кабельного телевидения и независимых телестудий ликвидировали монополию государства на информацию. Журналисты перестают быть хроническими лгунами и провокаторами — как считает автор книги, это дает нам надежду. 4501000000—038 002(01)—92 Без объявл. ISBN 5-212-00772-0 © Вачнадзе Г.Н., 1992 ЭКС-СССР: КАКАЯ ПОЛИТИКА, ТАКАЯ И ПРЕССА (необходимое пояснение автора к русскому изданию) Газета стала читателю не по карману. В начале 1992 года вступил в силу Закон о печати Российской Федерации: правительство тут же вздуло тарифы на доставку периодики, увеличив тем самым в 100-150 раз (!) продажную цену газет по сравнению с 1989 годом. А зарплата ведь поднялась у людей за эти три года ну никак не боль- ше чем в 2-4 раза. На месячную зарплату или пенсию москвич может купить не более сотни экземпляров такой недорогой массовой газеты, как «Известия», или три килограмма мяса на рынке. Тиражи газет ста- ли сокращаться на глазах. Мы проиграли Западу в «холодной войне», отдали на заклание КПСС, марксистско-ленинскую идеологию и даже всю империю. Наш правящий класс – номенклатура партийного аппарата, политиче- ской полиции и военно-промышленного комплекса – сбросил ненуж- ный балласт идей коммунизма, но власть свою никому отдавать не со- бирается. Свободная, независимая пресса раздражает власть имущих в России сегодня точно так же» как и вчера. Только отныне всеми делами запра- вляет в России, да и во всем экс-СССР царь-голод. С помощью умело организованной гиперинфляции государство в одночасье лишило своих граждан всех их денежных сбережений и поставило их в условия полуголодного существования. Такой ценой номенклатура сумела сох- ранить в своих руках почти всю былую власть. Только разорив населе- ние дотла, бывшая номенклатура решилась объявить о начале привати- зации, земельной реформы, сокращении военных расходов и пр. Трагедия россиян в том, что и при решительном Ельцине реформы реализуются точно так же, как при сверх осторожном Горбачеве, – т.е. никак. Коммунистическая, кагэбешная, военная и торгово-промы- шленная мафия медленно, вот уже пять лет, пересаживается в кресла частного капитала. Но даже и такая щадящая перестройка не нравится былой номенклатуре, всеми фибрами души преданной социалистиче- ским идеалам. В государственном секторе бездарное командование ме- нее рискованно, чем в случае с частнособственническим предприятием. Командовать нищим народом во сто крат легче, чем сытым. Если бы это было не так, то наши правительство и парламент, перед тем как отпускать цены на свободу, проделали бы элементарные и очень важ- ные вещи: сократили военные расходы, начали торговать недвижимо- стью и землей, открыли широкую дорогу иностранному капиталу. Сейчас Борис Ельцин потихоньку начинает делать именно эти перечи- сленные реформы, но, во-первых, слишком медленно, во-вторых, на- селение уже разорено. И Ельцин, и его демократы – люди подневоль- ные, они ведь могут делать только то, что могут одобрить депутаты парламента России, большинство из которых были избраны как раз при поддержке прежней номенклатуры. А у нас ведь и нынешняя власть тоже из бывших партийных и прочих инстанций. При таких темпах реформ в России мы лишь через многие годы до- стигнем того, что страны Восточной Европы имели десятилетия назад. Ведь и прежде мелкий частный капитал делал погоду на селе и в горо- дах Польши, Венгрии, Югославии, Чехо-Словакии. А пока наша быв- шая советская номенклатура делает все, что может. Хотя и при Горба- чеве она перестала улучшать наш социализм и резко переключилась на карательные экономические меры против национально-освободи- тельных движений. Грузинский феномен. Если вы помните, первыми в СССР «заки- пели в 1989 году грузины, и коммунисты вынуждены были отстра- ниться от власти. И кому же они ее отдали? Тому, кому сделали пабли- сити с помощью послушной, тогда еще подневольной коммунистиче- ской прессы; тому, кого сумели вознести на вершину общественной популярности при помощи несложных закулисных маневров; тому, кто недолго сумеет удержаться на гребне власти. Люди из КПСС и КГБ все правильно рассчитали. Политически бездарный Гамсахурдиа при поддержке своей взбалмошной супруги легко клюнул на все ка- гэбешные приманки, развязал войну с осетинами и с грузинской ин- теллигенцией, преуспел в деле полного экономического разорения Грузии. Столь же непомерно дорогую плату за суверенную политику при- ходится платить бывшей советской Армении. Ее президент Левон Тер-Петросян не раз говорил, что его соотечественники по ошибке ввязались в конфликт с Азербайджаном, заявив о своих правах на тер- риторию Карабаха. Все ведь началось с армянских писателей, кото- рых именно КГБ сумел исподволь сорганизовать на подстрекатель- ские выступления за возврат Карабаха в состав Армении. В результате межнациональных вооруженных стычек уже сломала себе шею эконо- мика двух закавказских республик–Армении и Азербайджана. КГБ умело настраивало друг против друга грузин и абхазцев, осетин и гру- зин, армян и азербайджанцев в наказание за одну только мысль о на- циональном суверенитете и жизни без коммунистической «руки Мос- квы». 4 КГБ и КПСС уже формально не существуют, а по всему Закавказью полыхают пожары междоусобиц, гибнут тысячи людей, счет беженцев пошел на миллионы. Экономика еще 10 лет назад относительно про- цветающего, по советским меркам, региона теперь разорена. Тбилиси, Степанакерт и Цхинвали, точно так же, как и десятки других грузин- ских, армянских и азербайджанских городов, стали мишенями артил- лерийских обстрелов. Конечно же, участники нынешних этнических и политических распрей в Закавказье сами виноваты, что стали жертва- ми собственной политической отсталости и предрассудков. Ведь сумели же, скажем, прибалты не поддаться на искушение ввя- заться в драку с проживающими на их территории русскими, поляка- ми, белорусами и т.д. Нурсултану Назарбаеву, нынешнему президенту Казахстана, доста- точно сделать пару неосторожных заявлений и вся территория респу- блики, в которой сами казахи и являются меньшинством по сравне- нию с миллионами проживающих там русских, станет ареной этниче- ских конфликтов. Культивируемые десятилетиями политическая отсталость и нищета являются абсолютным оружием России в XX веке. Собственно, так было и при царях, и при коммунистах. А что, скажете, Россия сейчас управляется не теми же самыми людьми, что и десять лет назад? Реальная власть в России и в 1992 году принадлежит тем же людям, что три года назад, только, может быть, должности их сегодня иначе называются. Вместо секретаря райкома председатель исполкома или префект, вместо министра президент концерна и т.д. Конечно же, со страниц газет, с экранов телевизоров и с парла- ментских трибун громогласно вещают вчера еще никому не известные страстные трибуны-демократы. Бывшие чекисты или военные деяте- ли, бывшие научные работники или диссиденты, отбывшие свои сро- ки в ГУЛАГе, – все они делают вид, что управляют государством. Их воинствующий дилетантизм оказывается на руку тем, кто обладает ре- альной властью в нашей стране. Возьмите руководство любой газеты, исполкома, банка, колхоза, завода, военной части, вуза, отделения ми- лиции или тайной полиции – везде у руля те, кто сделал свою карьеру при поддержке или молчаливом согласии чинов из КПСС и КГБ. Почему Украина порвала с Россией? После путча августа 1991 года и формального ухода КПСС с политической арены, после нескольких витков гиперинфляции и повышений цен богатые люди в бывшем СССР стали еще богаче, а за чертой бедности оказалось подавляющее большинство населения. Только вот у наших богатых людей, которые были таковыми и при Брежневе, и при Горбачеве, психология осталась люмпенской – власть имущие в СССР всегда хотели видеть народ ни- 5 щим. Таков был тайный смысл всей имперской политики Кремля. Да- же Сталин или Хрущев, Брежнев или Горбачев могли улучшить жиз- ненный уровень народа, но делали все возможное, чтобы не допустить роста благосостояния масс. При Сталине полуголодный ребенок, по- добравший горсть пшеничных зерен на уже убранном колхозном поле, шел под суд вместе с родителями. И при Сталине и при Брежневе вся государственная собственность – от письменного стола и настольной лампы в учреждении до станка и легковой автомашины на предприя- тии, отжив свой срок, списывалась и шла на уничтожение. Передача или перепродажа этой, подчас еще добротной, государственной соб- ственности в частные руки было делом абсолютно невозможным. Искушенный читатель скажет при этом – нашел, мол, чем уди- вить, когда при Ленине-Сталине от организованных Кремлем голода и насилия погибли многие десятки миллионов людей. А разве импер- ская политика Горбачева принесла меньше человеческих жертв? Не- намного. 10 февраля 1992 года в интервью первой программе московского те- левидения президент Украины Леонид Кравчук одной из главных по- будительных причин выхода Украины из Советского Союза (после че- го СССР незамедлительно развалился в декабре 1991 года) назвал без- деятельность Москвы по ликвидации страшных последствий Черно- быльской катастрофы. Миллионы людей на Украине, в Белоруссии и в России начиная с мая 1986 года живут на зараженных радиацией тер- риториях и даже не имеют возможности потреблять чистые нерадио- активные продукты. Более того, весь Советский Союз раскупал сель- скохозяйственную продукцию, производимую в течение последних пяти лет в зараженных районах. Вплоть до 1989 года украинцы нарав- не со всеми советскими сверстниками гибли в Афганистане. В течение 10 лет заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК КП Украины Л.Кравчук чутко прислушивался к мнениям своих московских началь- ников во всемогущей КПСС. Теперь он слушает голоса своих избира- телей и с горечью оправдывается, кается перед ними за грехи номен- клатурной молодости. Украинцы почти всегда, даже при коммунистических режимах, жи- ли в два-три раза лучше, чем жители европейской части России. Ны- нешняя Украина согласна на союз с Россией, но ни в коем случае не на подчинение Москве. Точно так же думают и узбеки, которые никогда не забудут Горбачеву его попытку устроить 37-й год в Узбекистане в конце 80-х годов. Тогда, с целью сломать нарождающуюся волну на- ционально-освободительного движения в республике, московские ка- рательные органы бросили в тюрьмы тысячи узбекских партийных и хозяйственных руководителей по обвинению в коррупции и расхище- нии государственных средств. 6 Патологически некомпетентное кремлевское руководство требовало от назначенных им наместников в Узбекистане увеличения посевных площадей хлопка. Точно так же от Грузии требовали из года в год увели- чивать сдачу государству чая. Что же делали Шараф Рашидов и его кол- лега в Тбилиси Эдуард Шеварднадзе? Первый разрешил своим подчи- ненным в массовом порядке заниматься приписками и прочими махина- циями, ублажать взятками московских чиновников. Второй делал то же самое, во только чуть «честнее». Вместо нежных чайных листочков сбор- щики сдавали на чайные фабрики чуть ли не весь чайный куст целиком. Соответственно множились заработки на селе и доходы республики. И разве забудут узбеки, как с благословения Москвы хлопковые по- ля перед сбором урожая поливали с воздуха очень ядовитыми отрав- ляющими веществами, чтобы уничтожить ненужную листву? А потом миллионы местных школьников и студентов выходили на сбор хлопка, вдыхали эти дефолианты и безвозвратно губили свое здоровье. И разве забудут грузины, как при Шеварднадзе (Горбачев в те годы был секре- тарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству) эшелонами завозили сахар для добавления в вино и потом этой отравой поили людей? И разве за- будут грузины, как при генеральном секретаре ЦК КПСС Горбачеве, во время идиотской антиалкогольной кампании, были вырублены по приказу из Москвы лучшие грузинские виноградники? И разве забудут здравомыслящие люди из теперь уже бывшего СССР, как Горбачев шесть лет твердил о «социалистическом выборе» и ни на шаг не про- двинулся по пути экономических реформ? Экономика СССР развивалась по законам сумасшедшего дома. Не- зависимая Россия пока не сумела ни на йоту отойти от былой практи- ки. Напротив, положение людей, которым теперь уже демократы про- писали лечение голодом, продолжает стремительно ухудшаться. Су- масшедший дом разделили теперь на 15 более мелких. Новые упра- вляющие, теперь уже менее зависящие от Кремля, имеют шансы на ус- пех сообразно собственным талантам. Страны Прибалтики, Армения, Украина, Киргизия и Грузия (после краха Гамсахурдиа) передали зем- лю в частную собственность и пошли на ускоренную приватизацию всей сферы услуг, мелкой и средней промышленности. Если посмотреть на главные темы российской печати, то весной 1992 года эту прессу как будто обуял бес коммунистических идей. Много говорилось о движениях, проповедующих симбиоз идеоло- гий национализма и социализма (Гитлер тоже любил подобные терми- ны). Московское телевидение сделало бешеное паблисити желающей отделиться Чечне, безусловно осуждая этот шаг чеченского генерала Дудаева. Все сводки новостей начинались проблемами притязаний Ук- раины (причем вполне справедливых) на Крым и Черноморский флот. А как быть с провозглашенным в декабре 1991 года принципом неру- 7 шимости имеющихся границ членов СНГ и всех прочих республик бы- лого СССР? Крым де-факто и де-юре входит в состав Украины с 1954 года, а Черноморский флот почти весь был построен на трех судостро- ительных верфях Украины, напоминал Кравчук и добавлял: неужели России мало Тихоокеанского, Северного и Балтийского флотов? Москва столетиями командовала вассалами и подданными русской империи, а затем СССР и стран Варшавского договора. В начале XX века от ее цепких лап сумели было освободиться Финляндия и Поль- ша; последней, причем, не очень, повезло и она вновь оказалась в на- шем капкане. К концу столетия Москва растеряла в «холодной войне» и экономическом противоборстве с Западом все составные части сво- ей империи. Даже в Российской Федерации многочисленные горцы Кавказа, а также татары, башкиры и якуты требуют отделения и пол- ной независимости от Москвы, Никто, ни один народ не хочет ми- риться с ролью заложника имперских интересов Кремля, что трудно понять даже демократической прессе. Имперское мышление демократической прессы. Сразу после краха августовского путча в самых демократически настроенных газетах Москвы можно было прочесть такие откровения: как же могли спец- назовцы осмелиться стрелять в толпу таких же, как они, русских лю- дей? И это про солдат, прошедших через ад и смерти, которые они се- яли в Афганистане, Тбилиси, Баку, Вильнюсе. Своих, значит, нельзя убивать, а инородцев можно. Это я к тому, что «демократической и свободной» печати Москвы, чтобы действительно стать таковой, надо пройти еще долгий путь из- бавления от пережитков имперского сознания, стереотипов коммуни- стического мышления, извращенного понимания смысла таких би- блейских понятий, как добро, справедливость, милосердие, культура, частная собственность и т.д. Руководство и большинство ключевых постов в демократических и тем более в традиционных средствах массовой информации Москвы занято людьми, для которых тесное сотрудничество с ЦК КПСС и с КГБ было неотъемлемой частью их прежней деятельности. Наши ди- пломаты, священники, корреспондентский корпус за границей, – как правило, начинали как кадровые офицеры КГБ и ГРУ (военной раз- ведки). Остальные выпускались за границу при согласии на «добро- вольное» тесное сотрудничество. По большому счету, ни офицеры раз- ведки, ни «сочувствующие» им реального ущерба загранице нанести не могли, потому что делали свое дело халтурно и пеклись больше о собственном кармане. Но дело в другом – весь этот люд и сегодня свя- зан круговой порукой. И тем, кто не желает соблюдать постоянно ме- няющиеся сегодня правила игры, мафия может легко напомнить их былые грехи. 8 Пресса и телевидение Москвы с олимпийским спокойствием взи- рают на ливанизацию Закавказья. Российские средства массовой ин- формации не могут избавиться от двойного стандарта при оценке со- бытий в России и за ее пределами, будь это республики Балтии, Укра- ины иди Закавказья. Как будто человеческая жизнь имеет разную цену в зависимости от национальности! Как будто не Советская Армия на- воднила оружием Закавказье! Как будто не Москва натравливала там- ошних бывших партийных начальников в Абхазии и Осетии на новые националистические структуры власти в Тбилиси! Цхинвали и Тбили- си – в руинах, народ Грузии в шоке. У московской прессы не хватило ни мужества, ни профессионализ- ма, чтобы в течение года продемонстрировать правдивую картину и действительные причины конфликтов в Осетии, равно как и суть по- литики Гамсахурдиа. Последнего телевидение из Москвы разоблачало так неумело, что явные ложь и неточности, очевидные для многих, де- лали эту информацию неправдоподобной. Мафиозные прокоммунистические структуры, способствовавшие бескровной передаче власти в Грузии от КПСС-КГБ в руки прези- дента Гамсахурдиа, надеялись, что у последнего хватит ума и ловко- сти исполнять роль политической марионетки. За год президентско- го правления не тронули ни одну из основополагающих социалисти- ческих структур в Грузии. Все смеялись, что Москва продолжала фи- нансирование таких, к примеру, учреждений «независимой» респу- блики, как КГБ, МВД и Академия наук. Диктаторские замашки Гам- сахурдиа, заносчивость и явное неумение прислушиваться к советам умных людей привели его к политическому краху. Артиллерийский штурм его официальной резиденции начался спустя несколько дней после того, как президент Гамсахурдиа объявил о национализации (экспроприации) всего имущества и недвижимости Советской Ар- мии в Грузии. Пресса и сонм президентов во всех государствах СНГ безучастно взирали на полумесячную бомбардировку Тбилиси точно так же, как перед этим они два года смотрели на аналогичное варварство в Осе- тии и в Карабахе. Вспомните, как реагировала пресса и политические деятели Западной Европы на события в Югославии. Как все зашеве- лились, дня не проходило без какой-нибудь миротворческой ини- циативы стран НАТО или Общего рынка. Едва родившись на свет, Европа двенадцати посчитала себя ответственной за события, в кото- рых не было никакой ее вины, А горбачевско-ельцинское правление равнодушно взирало на результаты бойни, которая везде, во всех ее проявлениях была смоделирована и спровоцирована КГБ как воз- мездие народам Закавказья за слишком рьяную тягу к независимости от России. 9 Я никогда не поверю, что у закулисных очень влиятельных сил не было способа сделать Гамсахурдиа еще более послушным, чем он был,– экономическая блокада, болезнь или автокатастрофа, полити- ческое давление, шантаж и публикация нежелательных документов. Но организация гражданской войны оказалась кому-то предпочти- тельнее. После событий в Закавказье никто не убедит меня в том, что в России уже есть свободная пресса для массового читателя. Нашему ра- дио и телевидению до свободы – еще долог путь. Господа из ра- диостанций «Свобода» и «Голос Америки», Би-Би-Си и «Немецкой волны» могут спать спокойно, так как безработица им пока не грозит. Эти станции вот уже 30-40 лет являются практически единственным источником объективной информации о событиях в СССР-СНГ для сотен миллионов его жителей. Наоборот, стоило бы увеличить объемы вещания западных ра- диостанций на русском и прочих языках бывшего СССР. Парадокс в том, что газеты, радио и телевидение в эпоху КПСС были куда более профессиональны и последовательны, чем сегодня. Прежде система информирования была отлажена, сведущему человеку не стоило боль- шого труда прочесть между строк многое, о чем позволялось лишь на- мекать, а не говорить вслух. Сегодня газеты стали гласом толпы, отра- жением какофонии мнений, политических течений и взаимоисклю- чающих интересов. Раньше цензура стригла всех под одну гребенку, нивелировала массовую информацию, теперь же каждое издание в СНГ выражает интересы того, кто ему платит. Пожалуй, ни одно периодическое издание в СНГ не встало на ноги, в том смысле чтобы добиться экономической самостоятельности. Еще три года назад официальная Пресса в СССР представляла собой один концерн во главе с идеологическим отделом ЦК КПСС. Частной прес- сы тогда практически не существовало, а отдельные смельчаки, изда- тели подпольной печати, систематически отлавливались КГБ и сажа- лись за решетку. В августе 1990 года с принятием Закона СССР о печа- ти была упразднена предварительная политическая цензура и разре- шено частное владение газетой, журналом, радио или телестанцией. Любопытно, что в тот момент частной собственности еще практически не существовало и журналисты в СССР были первыми, кому предло- жили двинуться по капиталистическим рельсам. Без свободы печати погибнет не только Россия. Умные головы из чи- сла коммунистической номенклатуры еще в 1985 году сообразили,что поразительный положительный эффект либерализации советских газет поможет получить новые кредиты на Западе и продлить агонию режима. Окружение Горбачева, вынужденно согласившись на демонополизацию системы партийного управления печатью, сумело сохранить свое влия- ние на центральном телевидении. А некоторым не очень послушным га- 10 зетам КПСС отменила дотации и стала продавать этим редакциям бума- гу и типографские услуги по свободным, в 5-10 раз возросшим ценам. Августовский путч 1991 года под руководством КПСС, КГБ и ар- мии счастливо лишил средства массовой информации СССР былого всепроникающего контроля со стороны КПСС. Как по мановению волшебной палочки преобразилось центральное телевидение, оно пе- рестало систематически и нагло врать. Запрет на деятельность КПСС привел к полному увяданию некогда цветущей сети партийных ком- мунистических газет – ведь не только для всего СССР в Москве, но и в каждой республике, в каждом областном центре выходила своя «Правда», центральный орган местной организации КПСС. Послед- няя владела практически всеми полиграфическими мощностями в стране по выпуску газет и журналов; имела лучшие книжные типогра- фии. Все это перешло в государственную собственность с 23 августа 1991 года. Тогда же начали открываться архивы, был снят гриф се- кретности практически со всех видов государственной статистиче- ской отчетности. В конце декабря 1991 года окончательно, теперь уже официально, развалился и перестал существовать Советский Союз, уступив место недолговечному, по всей видимости, новообразованию под названием СНГ. Независимая и суверенная Российская Федерация после бурных и скандальных дебатов в парламенте приняла свой собственный Закон о печати, который оказался ненамного лучше прежнего, всесоюзного закона. Всполошились «Независимая газета», «Куранты», «Москов- ские новости», «Коммерсант», которые – о ужас! – претендуют не только на отражение взглядов новой российской политической иерар- хии из демократов, а на объективный анализ событий. Спикер парла- мента СССР Анатолий Лукьянов еще сидел за решеткой в ожидании суда, а его правопреемник на посту председателя Верховного Совета России также начал публично выражать недовольство неуправляемо- стью прессы и журналистов. Лукьянов звонил в редакцию газеты «Из- вестия» со своими ценными указаниями, и Хасбулатов стал делать то же самое. В 1992 году само существование периодической печати поставлено под вопрос. Не только гиперинфляция заставляет газеты вздувать це- ны, но и политика российского правительства. Последнее объявило в феврале 1992 года о том, что будет давать дотации на издание своих официальных органов печати, радио и телевидения. А все остальные средства массовой информации будут отныне платить за свое распро- странение агентству-монополисту «Союзпечать» по десятикратно воз- росшим тарифам. И это при том, что реклама у нас, в условиях тоталь- ного дефицита всех товаров, всегда была и есть в зачаточном состоя- нии и существенных доходов редакциям приносить не может. 11 Какое общество, такая и пресса, ничуть не хуже и не лучше. Цен- зуру отменили, а взамен ввели в действие механизм жесткого эконо- мического давления. В ответ отечественные радиостанции привлекли к совместной работе две французские станции, газета «Известия» по- сле трехлетних размышлений принялась издавать совместный выпуск газеты «Мы» с американским концерном Херста, а «Коммерсант», «Московские новости», «Независимая газета» стали еще активнее пробиваться к западному англоязычному читателю или даже просто рассылать за границу свои издания на русском языке («Столица», «Огонек»). Журналистика в СССР была престижной, но не всеми уважаемой профессией – в одном ряду с партийным работником, сотрудником милиции или КГБ, валютной проституткой. Заниматься честной жур- налистикой в СССР было равносильно самоубийству. Но и в по- сткоммунистическую эпоху правдивый журналист рискует жизнью, если попытается коснуться некоторых тем или интерпретировать их не так, как этого хотелось бы еще всесильной у нас номенклатуре. Не- угодных раньше, даже при Горбачеве, сажали в тюрьму, посылали ва- лить лес в отдаленные северные районы. Теперь опасных свидетелей и в психушки не забирают, их просто запугивают или убивают руками наемников. Честных корреспондентов ненавидел бывший президент Гамсахурдиа, запугивал бывший глава КГБ СССР Крючков, но их преследуют и нынешние руководители российской политической по- лиции, нынешние демократы у власти во всех уголках бывшего Совет- ского Союза. Миллионам обывателей России и Узбекистана, Грузии и Азербай- джана как воздух необходима непредвзятая информация о том, что происходит вокруг них. Не случайно, что такие искушенные полити- ческие деятели, как Горбачев и Ельцин, в 1991 году начали публично распространяться о своем почтении к деятельности русскоязычных за- падных радиостанций и американской телевизионной программы Си- Эн-Эн. Дело в том, что плохо информированные голодные и возбуж- денные массы людей могут легко стать жертвой провокаций. В таком случае не только Тбилиси, но и столицы большинства остальных но- вых независимых республик СНГ окажутся в руинах. Массированные капиталовложения западных стран в средства мас- совой коммуникации государств бывшей советской зоны очень перс- пективны. Мир и относительное благосостояние народов, живущих на просторах между Балтией и Дальним Востоком, между Черным морем и Северным Ледовитым океаном, значат для Запада очень много. Как источники природных ресурсов и огромный потенциальный рывок сбыта для западных технологий и товаров! Как гарантия неповторения атомных и экологических катастроф, мировых и локальных войн! 12 Оболваненные за 70 лет коммунистами бывшие «братские» народы бывшего СССР так остро ненавидят друг друга, список их взаимных претензий так обширен, население так обнищало и так милитаризова- но… Бывший СССР – это просто пороховая бочка, которая грозит со дня на день превратиться в сотню Хиросим и Югославий. Трудно на- деяться на то, что последующие поколения посткоммунистической эпохи окажутся мудрее и терпимее в повседневной политике. Подобно тому, как дипломатия и разведка служат целям взаимного информирования правительств, точно также мировая пресса обязана всерьез и незамедлительно заняться информированием народов бывше- го СССР, приобщением их к правилам жизни в нормальном обществе. Это что-то вроде образовательных программ ЮНЕСКО или Всемирной организации здравоохранения, которые десятилетиями занимаются ликвидацией неграмотности и эпидемий среди отсталых народов. Толь- ко у последних ведь не было атомного оружия и танковых армад. Десяток газет типа парижских «Интернэшнл геральд трибюн» или «Монд», издаваемых на русском, украинском, узбекском, грузинском и прочих языках, дублирование телевизионной информации Си-Эн- Эн, Би-Би-Си иди франкофонной TV-5 на все основные языки быв- шего СССР, расширение объемов вещания и увеличение мощностей вышеназванных западных радиостанций, создание совместных с Запа- дом газет и журналов, школ журналистики, рекламных фирм на терри- тории бывшего СССР – все это не менее важно для нас, чем посылки с гуманитарной помощью. Чем просто подарить рыбку бедняку, лучше научить его рыбной ловле. Россия и ее союзники нуждаются в организации для них «плана Маршалла» в сфере информации и коммуникаций. В 1992 году во гла- ве большинства государств СНГ стоят люди, вместе учившиеся в од- ной и той же бывшей Академии общественных наук при ЦК КПСС или в одной из бывших Высших партийных школ. Кравчук и Ельцин, Горбунов (Латвия) и Муталибов (Азербайджан), Назарбаев (Казах- став) и Каримов (Узбекистан) были секретарями ЦК партий в своих республиках. Акаев (Киргизия), Тер-Петросян и Ландсбергис (Литва), воспитанные в значительной мере на одной и той же русской культуре, также понимают друг друга с полуслова, хотя и находятся в огромных противоречиях с Россией, а зачастую и друг с другом. Те политические деятели, которые придут им на смену, будут воспитаны куда больше на националистических идеях. Отход от традиций русской, пусть импер- ской, культуры создает нежелательный вакуум, питательную среду для десятков новых саддамов хусейнов и имамов хомейни. Царьки-голо- ворезы могут появиться не только у мусульман, но и христиан в Рос- сии, Армении, Грузии. Но ведь ясно, что чем плодить новых палачей типа Сталина и жалких неумех типа Гамсахурдиа, дешевле безотлага- 13 тельно заняться воплощением в жизнь образовательных и информа- ционных программ. Может быть, для этого и денег-то нужно совсем немного. Амери- канцы, к примеру, лет 10 закрывали глаза на то, что все их коммерче- ские фильмы распространялись в СССР на видеокассетах пиратским способом. Неужели западные книгоиздатели не могут договориться между собой и сделать народам бывшего СССР подарок–не взимать с них ничего за переводные издания западных книг? У нас ведь нет ни учебников нормальных, ни детских книг, ни литературы по обществен- ным наукам. Неужели западным правительствам трудно субсидировать засылку к нам в массовом порядке – для библиотек и для розничной продажи по символическим ценам – нераспроданной в странах Евро- пы и Америки периодики, книг? Англичане делают это, к примеру, са- ми, без всякой поддержки своего правительства. Слава Богу, в бывшем СССР дети учили в школах и английский, и немецкий, и французский языки. Роль этих языков, особенно английского, в ближайшее время возрастет из-за сокращения количества русских школ в нерусских рес- публиках. Вполне возможно, что через несколько лет узбек и латыш бу- дут говорить между собой не на русском, а на английском языке. В странах бывшего СССР почти вся аудиовизуальная техника япон- ского и азиатского производства, все дети смотрят американские филь- мы по видео, в кино и по телевизору, все слушают западное радио, мно- гие смотрят программы американской телестанции Си-Эн-Эн. Про- цесс такой интернационализации необратим, и пока ему даже нет аль- тернативы. Объективной телевизионной, рацио- или газетной инфор- мации из Москвы и других столиц в бывшем СССР его жителям просто не дождаться. Вот и получается, что объективная информация с Запада нам даже более необходима, чем его же гуманитарная помощь. Март 1992 года Георгий Вачнадзе г.Москва 14 ВСТУПЛЕНИЕ Гласность была главным достижением перестройки. Реформы Ельцина от 22 августа 1991 года дали реальную надежду превратить гласность в действительную свободу печати. В 1985-91 годах были приняты основные законы о правах человека в СССР – о религиозных организациях, о политических партиях, о печа- ти, о порядке въезда и выезда из СССР. Мы получили тогда такие демо- кратические свободы, о которых еще три года назад не смели и мечтать. Но до демократии в ее западном понимании нам оказалось еще да- леко. Мы продолжали преодолевать наследие тоталитарного прошло- го и в то же время допускали новые трагические ошибки, результатом которых стал августовский путч 1991 года. За шесть лет перестройки советская власть и ее пресса запятнали себя кампаниями по замалчиванию и прямой дезинформации. От гласности до свободы информации, как оказалось, нашей прессе предстоит еще пройти длинный путь. На совести советских журнали- стов и сдерживающей их предварительной цензуры и партийного контроля – ложь о кровавых событиях в Баку и Ташкенте, в Тбилиси и Нагорном Карабахе, аморальный подход к освещению освободи- тельного движения в республиках Прибалтики и Закавказья, городах Украины и России. Пятилетнее молчание послушной советской прессы о реальных масштабах событий в Чернобыле сократило на много лет жизнь мил- лионам белорусов, украинцев и русских, до сих пор проживающих в зоне радиоактивного заражения. До 1991 года, на протяжении десятилетий, роль оппозиционной прессы в СССР играли… зарубежные средства массовой информации. Но парадокс в том, что именно советской прессе принадлежит лидер- ство в процессах перестройки в Советском Союзе. Перестройку свер- ху начал М.С. Горбачев при активной поддержке и искреннем энту- зиазме многих советских журналистов из официальной центральной прессы. Известно сегодня, что журналы «Огонек» и «Новый мир», еженедельная газета «Московские новости», газеты «Известия» и «Ар- гументы и факты» всеми силами подталкивали вперед перестройку – за что и стали главной мишенью нападок консервативных сил в пар- тийном аппарате. 15 Информационную революцию в СССР начали Галич, Высоцкий и Окуджава. Советских пластинок с их песнями не издавалось, зато их голоса с магнитофонных самиздатовских записей звучали на любой нашей вечеринке 60– 70-х годов. Официальная власть сажала людей за самиздат и тамиздат, за видео и ксерокопирование, запрещала иметь дома любую множительную технику, кроме допотопных пишу- щих машинок. Запад сквозь пальцы смотрел на то, как поколения со- ветских дельцов зарабатывали свои состояния на пиратском копиро- вании западных книг, концертов, фильмов, компьютерных программ. Потребителями неофициальной творческой продукции, запрещен- ной у нас информации стали практически все советские люди. Теперь все это постепенно начинает переходить на законную основу. Теневая информационная экономика становится легальной. Отмена 1 августа 1990 года предварительной цензуры и фактически давно начавшаяся департизация изменили лик нашей прессы и теле- видения. Нашей прессе только предстоит освоить принципы работы в усло- виях единого информационного пространства. Как в рамках общно- сти независимых государств, бывших союзных социалистических республик, так и в масштабах Европы и всего мира. Информационная пирамида с центром в агитпропе ЦК отошла в прошлое. Центр уже не мог быть вещателем абсолютных истин и директив, которые в респу- бликах воспринимались всем тамошним населением с нескрываемым раздражением. Телепрограмма «Время», газета «Советская Россия» и им подобные взяли на себя роль детонатора в «холодной войне» цен- тра и республик и слишком успешно трудились на этом неблагород- ном поприще до 22 августа 1991 года. Уже завтра мы могли бы прийти к децентрализации политической информации, к спутниковому вещанию на полпланеты всех крупных телецентров из различных регионов бывшего СССР, к доступности для любого нашего телезрителя телепередач из всех стран Европы, Азии и Америки. Нашим достижением в области свободной журналистики стали десятки новых периодических изданий, теле- и радиопрограмм: «Не- зависимая газета» и журнал «Столица», телепрограмма «Вести» и ил- люстрированный ежемесячник «Москоу мэгэзин», еженедельник «Коммерсант» и журнал «Наше наследие», «Радио России» и «Эхо Москвы». Материал в данной книге сгруппирован по двум темам: (1) рассказ о тех, кто вел в 90-х годах демонтаж сталинской системы в прессе и книгоиздании, на радио и телевидении; (2) анализ развития аудиови- зуальной техники, спутникового и кабельного телевидения, средств связи и компьютеризации. 16 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА I «ЧЕТВЕРТАЯ ВЛАСТЬ» В НАМОРДНИКЕ Как заставляли нас подписываться на партийную прессу Коммунистическая диктатура утвердилась в России как результат первой мировой войны, как последствие многолетнего культа идей на- родничества, анархизма, терроризма, социализма и общинного строя среди русских разночинцев. Внешняя притягательность социалисти- ческих идей и умелое манипулирование ими с помощью средств мас- совой пропаганды привело к власти Ленина и Сталина, Гитлера и Мус- солини. Разница, пожалуй, лишь в том, что первая пара умудрилась от- править на тот свет во много раз больше своих соотечественников, чем вторая. Без многолетней экономической и политической поддержки Сталина не было бы Гитлера, развязавшего вторую мировую войну, которая лишь расширила сферу коммунистической экспансии. И вот – 1990 год. Рубикон пройден. Обвели свободу страны Восточ- ной Европы. Постепенно наступает либерализация в Советском Со- юзе. Западные страны вроде приступили к осуществлению «плана Маршалла» для Восточной Европы. Но восстанавливать руины, остав- шиеся от десятилетий правления коммунистической диктатуры, труд- но. Ведь деградировали не только экономика и экология, но и сам че- ловеческий материал. Рабская психология мешает нам чувствовать се- бя свободными людьми. Вот поляки к примеру, всегда хотели быть свободными от русских, от немцев, от коммунистов, – они не терпели и не мирились, боролись и бузили. И вот – они свободны, мы еще нет. По числу экземпляров газет на тысячу человек населения мы зани- маем почетное место в мире – 405 экз., если верить данным ЮНЕ- СКО 1984 года. Впереди нас были лишь Япония (575 экз.), Западная Германия (408 экз.), ГДР (530 экз.), Великобритания (421 экз.). Ли- 17 дерство наше сомнительное, если абстрагироваться от цифр и посмо- треть в корень проблемы. Большинство наших газет состояло из четы- рех полос обычного или усеченного формата, одна из которых всегда посвящалась перепечатке одинаковых и обязательных для всех офи- циальных сообщений, передаваемых по каналам ТАСС с пометками (для центральных, для республиканских и областных, для городских и районных газет). До 90 процентов тиража газет расходилось в Советском Союзе по подписке, т.е. деньги за годовой комплект, рассылаемый по почте, из- дательство получает заранее. Зато, собрав деньги вперед, государ- ственная почта не торопится и газеты подчас поступают в сельскую глубинку не ежедневно, а раз в неделю оптом. Часть уже оплаченного подписчиками тиража вообще не печатается под предлогом нехватки бумаги. С 1989 года впервые в СССР была введена свободная, т.е. не- лимитированная подписка на подавляющее количество периодиче- ских изданий. Одновременно с гласностью ослабло давление партий- ных организаций, с тем чтобы силой заставить членов коммунистиче- ской партии подписываться на газету «Правда», журналы «Комму- нист», «Агитатор» и «Политическое самообразование». Результат не замедлил сказаться – в 1990 году названные издания потеряли до со- рока процентов своих подписчиков. Тираж партийной прессы упал бы вовсе, если бы не два обстоятельства: неизменные цифры подпи- ски по учреждениям за счет государства, а также пустота газетных киосков, продающих ежедневную порцию свежей прессы максимум за два часа. «Правда» расходилась в последнюю очередь. Да и то вер- но, что поступало ее в розницу больше, чем всех остальных газет, вме- сте взятых. С бумагой, конечно же, в стране был острый дефицит. Хватало ее вполне только КПСС и кооператорам. Первая – просто себя не оби- жала и производила пропагандистскую макулатуру в неограниченных количествах, вторые – платили. Сколько надо, столько к платили. Чи- татели тоже раскошеливаются на каждый год дорожающие любимые издания, голосуют рублем. Вот картина подписки на советские центральные газеты на 1990 год в миллионах экземпляров: «Аргументы и факты» (31,5), «Комсо- мольская правда» (20,3), «Труд» (20), «Известия» (9,4), «Правда» (6,4), «Сельская жизнь» (5,7), «Семья» (4,6), «Литературная газета» (4,2), «Советская Россия» (3), «Учительская газета» (1,2), «Краевая звезда» (1), «Рабочая трибуна» (0,8), «Экономика и жизнь» (0,б), «Советская культура» (0,5). Ранжир журналов получился следующий (также в млн. экз.): «Огонек» (4), «Новый мир» (2,7), «Знамя» (0,9), «Молодая гвардия» (0,6), «Известия ЦК КПСС» (0,6), «Коммунист» (0,5), «Наш современник» (0,4), «Звезда» (0,3). 18 На некоторые издания подписка лимитирована была всегда (жур- налы «Америка» и «Англия», еженедельник «Неделя»), а на русское издание газеты «Московские новости» ее не существовало для част- ных лиц вплоть до 1990 года. 1 августа 1990 года в СССР вступил в силу Закон о печати, отме- нивший предварительную цензуру, а также монополию компартии и государства на издательскую деятельность. Советские журналисты уже не трепетали от указаний партийных бонз самого различного уровня коммунистической иерархии. Кончи- лась и практика обязательных официальных ответов на критические выступления, газеты. Уже не снимают теперь с работы «героев» журна- листских расследований. После газетных публикаций в защиту «нес- праведливо обиженных отдельных трудящихся» уже не раздают бес- платно квартиры, койки в больницах и места в высших учебных заведе- ниях. А ведь еще вчера советские журналисты сознавали себя работни- ками некоего удивительного общественного органа, совмещающего в себе функции прокуратуры и собеса, суда и церкви. Самыми многочи- сленными в советских ежедневных газетах были штаты отделов писем. До недавнего времени продолжали поступать каждый день мешки жа- лоб и слезных прошений, анонимных доносов и просто откликов на пу- бликации. В наших редакциях только начинает утверждаться аксиома, привычная для любой газеты в цивилизованном мире. Оружие журна- листа – это воздействие на общественное мнение, а не на отдельно взя- того чиновника. Ведь в правовом государстве обиженный подает на обидчика в суд, а не пишет в газету или в партийный комитет. Новая форма власти прессы требует для своего действенного функ- ционирования независимости, как политической, так и экономиче- ской. Свобода всегда стоит дорого, но за нее и любых денег не жалко. Так, по-видимому, считал и руководитель только что созданного Ми- нистерства печати и информации РСФСР М.Полторанин. Интервью с народным депутатом СССР под заголовком «Четвертая власть в Рос- сии» было напечатано в «Московских новостях» (9.9.1990): «Министра Полторанина Михаила Никифоровича ругает жена. К деятельности возглавляемого им ведомства этот сугубо личный факт его биографии имеет сам- ое непосредственное отношение. Судите сами: денег он полтора месяца не получа- ет, работает с восьми утра до беспросветной темени за окнами довольно уютного особняка. Плюсуйте к этому штат, состоящий из трех человек, умножьте получен- ное на кризисное состояние с бумагой и цены на нее, не забудьте Закон о печати и хлынувший на улицу Качалова поток ново- и староиздателей, вспомните, в чьем кармане основные полиграфические мощности, – и вы поймете, почему так нелег- ко новому российскому министру. Де-юре министерство появилось 1 сентября, а дефакто за полтора месяца наработало годовую норму своего предшественника – Госкомиздата РСФСР. Михаил Полторанин собирается выпустить 90-томник Льва Толстого, причем без купюр, которых в давнем аналогичном издании наберется тома два. Ему очень 19 хочется, чтобы вышел он в издательстве «Посредник», созданом в Тульской губер- нии самим Толстым и ныне захиревшим. Он предложил Совмину РСФСР ввести с 1991 года государственную монополию на выпуск в России коммерческой безгоно- рарной литературы. И если это решение будет принято, перестанут сходить с печат- ных машин партийных издательств приносящий им огромный доход Пушкин, Баль- зак, Гоголь, Конан Дойл, Жюль Верн, Азимов и т.д. Беспартийные классики не хо- тят кредитовать консерваторов. Совмин идею министерства поддержал. Выгода очевидна: можно будет, не повышая цен до 5-6 рублей (вздорожавшая бумага), ре- шить проблему с выпуском убыточных учебников, детской литературы, малотираж- ных невыгодных изданий в автономных республиках. – Где же вы будите выпускать классиков, приключенческую и другую литерату- ру, за которую авторам платить не надо? – В собственных типографиях, которые простаивают, ибо нет бумаги… – То, что с бумагой в стране плохо, – факт общеизвестный… – Добавлю, к примеру, что в США на душу населения ее потребляется около 300 килограммов, в маленькой Финляндии – примерно 250, а у нас – 37! Нам надо под- няться хотя бы до уровня 150 килограммов. Совмин России обсуждал проблему увядающей отрасли. Ведь более 85% бумаги производит именно РСФСР. Создана комиссия, которая разработает государственную программу подъема бумагодела- тельного производства. Гиганты нам не нужны. Будут строиться средние комбина- ты, создаваться совместные предприятия, поставляться оборудование для дей- ствующих. – На это, видимо, уйдет лет десять. А издания растут, как грибы, образуются но- вые партии, и все требуют: дай! – Страна в прошлом году произвела всего 6,3 миллиона тонн бумаги – тарный картон не в счет. И при нашей-то нищете мы ухитряемся 335 тысяч тонн экспорти- ровать, 280 тысяч тонн забирает ЦК КПСС для печатания книг и журналов и более 250 – для газет. А всем издательствам России, подведомственным нашему мини- стерству, дается всего-навсего 165 тысяч тонн! На сессию Верховного Совета РСФСР мы предложили вынести такой проект постановления: вся бумага, произве- денная на территории России (а в минувшем году это 5,4 миллиона тонн), должна Россией же и распределяться. Мы должны стать фондодержателями бумаги и спра- ведливо и гласно ее распределять – с участием общественности, творческих сою- зов, с учетом потребностей разных партий. – Значит, российская монополия даст России бумагу, а государственная моно- полия на издание безгонорарных книг даст отечеству деньги. Куда они пойдут? – Об учебниках, детских книгах мы уже говорили. Но есть и еще множество дру- гих проблем. Мы дотируем 115 нерентабельных газет, которые выходят в провин- ции. Будем продолжать делать это и впредь, но при одном условии: это должны быть издания Советов. Свои предложения мы изложим российскому Совмину. Фи- нансировать издания, совместные с КПСС, мы не настроены. – Но у правящей партии достаточно средств, чтобы заполнить рынок своими пе- риодическими изданиями… – Мы предложили, чтобы в России любая партия, включая КПСС, могла иметь не более 30 процентов средств массовой информации. Сейчас, к примеру, компар- тия владеет более чем 85 процентами их. – А разве нельзя схитрить – закрыть мелкие издания и оставить крупные? – Есть два простых показателя – количество учредителей и тираж более 100 ты- сяч экземпляров. Это надежный контроль. – А рычаги? – Бумага и российский банк. Если 30-процентная квота превышена, банк просто арестует счет. – Но не сведет ли все к известному принципу – отнять и разделить, хотя и спра- ведливее, чем раньше? 20 – Нет, разумеется. Министерство создает свои коммерческие банки, которые будут давать кредиты незвисимым советским изданиям. Только так можно защи- тить культурные и нравственные ценности в России. – Но деньги надо и зарабатывать. – На днях Минфин РСФСР зарегистрировал акционерное общество «Россий- ский дом». В числе его учредителей – наше министерство. Будем зарабатывать. – Ну хорошо, с книгами, газетами кое-что ясно. А как насчет организации мас- совой ннформации? Это тоже забота вашего министерства. Скажем, будет ли Рос- сийское телеграфное агентство? – От этой идеи мы отказались. Зачем копировать громоздкую структуру ТАСС? В России много независимых информационных агентств, заметки которых, кстати, печатают и «Московские новости». На их базе планируем создать в Москве центр. По договоренности с агентствами мы будем сводить воедино их информацию и распространять ее. – А собственная российская периодика? – Собираемся выпускать две ежедневные газеты и два еженедельника. 8 жур- налов. – Увидим ли мы передачи российского телевидения? – Да, в составе министерства создается Всероссийская государственная теле- визионная и радиовещательная компания. Часть имущества мы намерены полу- чить от Центрального телевидения, но подписали и с инофирмами протокол о наме- рениях – будем создавать коммерческое телевидение, строить свои телестудии…» Российский министр печати М.Полторанин за два первых месяца работы на своем новом посту уже вошел в историю советской прессы, да и просто в историю, на практике воплотив самые большие надежды тех, кто приветствовал принятие в СССР Закона о печати. Ведь как у нас при перестройке получалось? Принимались парламентом СССР законы куцые или даже неплохие, но судьба их зачастую оказывалась одинаковой; самые лучшие, демократические законы блокируются ап- паратом, не желающим отдавать хоть частичку своих полномочий. Отрадно, что в конце 1990 года, на шестом году перестройки, респу- бликанский министр печати оказался сильнее, чем Государственный комитет по печати СССР вкупе со всеми идеологическими звеньями Московского горкома КПСС, Российской коммунистической партии во главе с И. Полозковым, ЦК КПСС и родственных ему организаций в лице КГБ, Союза писателей и ЦК ВЛКСМ. Соответственно все вы- шеназванные структуры партийной власти вкупе с высшим генерали- тетом возненавидели Полторанина люто и пинали его на страницах подчиненной им прессы и по программе «Время» не меньше, чем Ель- цина. М.Полторанин – журналист высшей квалификации, был обозрева- телем в газетах «Правда» и в Агентстве печати «Новости», руководил газетой «Московская правда» и правлением Московской городской организации Союза журналистов СССР. От Союза журналистов был избран в народные депутаты СССР и, как законодатель, в течение года работал над Законом о печати. Потом в качестве министра он претво- рял его в жизнь. Если бы так случалось всегда, законы наши, безуслов- 21 но, были бы мудрее. Задача сложная: министерству предстояло закла- дывать фундамент четвертой власти – власти общественного мнения, выраженного независимыми средствами массовой информации. Итак, портфель министра информации России получил человек компетентный и смелый. И заместителей взял себе под стать. Один из них, Михаил Федотов, так рассказывал о себе журналисту газеты «Карьера» (№ 5, март 1991), органу Московского союза журналистов: «Когда я поступил в Московский университет, то уже на втором курсе был из- гнан с дневного отделения за участие, как теперь говорят, в правозащитном дви- жении. Шел как раз 1967 год. И я ушел работать в газету «Вечерняя Москва». И вот, понюхав, чем пахнет журналистский хлеб, я написал курсовую работу «Ленин о свободе печати». Было это на втором курсе юридического факультета МГУ. И боль- ше никогда от этой темы я не отходил. Что меня особенно поразило? Кардинальное Изменение взглядов вождя. До революции он был действительно певцом свободы печати. После революции он стал гонителем свободы печати. Вот эта проблема ме- ня особенно волновала, поскольку я продолжал работать в газетах. И а аспиранту- ру, куда меня рекомендовал ученый совет (и грешно было этим не воспользовать- ся), я пришел фактически с этой же темой: «Свобода печати – конституционное право каждого». Потом были статьи, книги. В 1989 году – докторская диссертация «Средства массовой информации как институт социалистической демократии». Все эти годы, вернее десятилетия, я занимался этой проблемой. Если хотите, идея фикс. Я поставил целью своей жизни сделать все, чтобы в нашей несчастной стра- не была свобода печати. – И какой же результат ваших многолетних усилий? – Вот эта маленькая книжечка. «Закон о печати и других средствах массовой информации» – инициативный авторский проект, в подготовке которого, кроме ме- ня, приняли участие мои друзья и коллеги Юрий Батурин и Владимир Энтин. Никто не заключал с нами издательского договора, не было и как сейчас модно говорить, социального заказа. Была гражданская потребность сказать то, что мы считали необходимым. Ибо Володя много лет занимался этими проблемами применительно к капиталистическим странам. Юра Батурин работал над проблемами информа- ционного обмена в международных отношениях, проблемами гласности. – Значит, этот проект вы считаете одним из важнейших своих жизненных и на- учных результатов? – Конечно. И я хочу рассказать, как мы за него боролись, как мы на него рабо- тали. Сначала мы написали этот проект, потом издали его за свой собственный счет – 5000 экземпляров, а потом мы его физически, буквально физически внесли в Верховный Совет СССР. – А что понимать под вашими словами: «физически внесли»? – У нас были пропуска на заседания Первого съезда Верховного Совета СССР. И каждый раз, когда мы шли на съезд, мы распихивали по карманам до ста экзем- пляров проекта. А вечерами мы приходили к депутатам в гостиницу и приносили ту- да пачки с проектами для раздачи по делегациям. И ни один экземпляр, хотя стоит цена 30 копеек, продан не был. Все было раздарено. Сейчас у нас уже осталось очень мало экземпляров, но мы продолжаем действовать по этому же принципу. Мы через «Литературку» еще раньше заявили, что ни один экземпляр не будет про- дан. И не был. Мы раздавали депутатам наш проект, убеждали их в правильности нашей позиции и находили многих сторонников. Это тоже имеет значение. Много экземпляров ушло за рубеж. Еще один смешной эпизод. Когда советские представители выехали на Инфор- мационный форум в Лондон в рамках Совещания по безопасности и сотрудниче- ству в Европе, они взяли в Состав делегации Юрия Батурина, члена нашего автор- ского коллектива, и представляли там наш проект – альтернативный тому официальному, который уже был разработан. Но наш проект они там представляли как достижение гласности и демократии в нашей стране, хотя официально проект был совершенно другой. Если бы был Принят Закон о печати, основанный на том офи- циальном проекте, нам бы сейчас разговаривать было не о чем». 1 августа 1990 года пала цензура в СССР… Сейчас очень важно не забывать, что даже ту весьма ограниченную свободу прессы, которую мы обрели, нам не даровали свыше – эта свобода была отвоевана самоотверженными усилиями людей, кото- рые заслужили доброе слово о себе. Как это происходило – увлекательно рассказывается на страницах первого номера газеты «Демократическая Россия» перед тем, как 1 ав- густа 1990 г. вступил в силу Закон о печати и других средствах массо- вой информации. Страна обретает свободу печати? И да, и нет – тако- во мнение члена рабочей группы Комитета Верховного Совета СССР, доктора юридических наук Михаила Федотова: «Свободу печати нельзя ввести законом. Она лишь ветка на древе демократии. И пока не вырастет само дерево, она остается как бы «в проекте». Прививать же ее к стволу социал-тоталитаризма – дело пустое и безнравственное. Пустое – ибо свобода выражения мнений логически противоречит монополизму в экономике, политике, идеологии. Безнравственное – ибо, формально провозглашенная, она становится удобной ширмой для промывания мозгов под вывеской «формирования нового человека». Семь десятилетий наше общество жило в условиях той свободы печати, что бы- ла декларирована советскими конституциями «в интересах народа и в целях укре- пления и развития социалистического строя». Тысячи всесоюзных, республикан- ских и местных «правд» свободно внедряли в наше сознание истины, сформулиро- ванные на Старой площади. Все иные мысли не заслуживали свободы их выраже- ния, поскольку, по мнению держателей истин, не соответствовали законодательно установленным «интересам и целям», а следовательно, должны были караться как «заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и обще- ственный строй». Когда же впереди явственно обозначился тупик, то оказалось, что интересы на- рода вполне может определять сам народ, выбирая между теми, кто стремится «ук- реплять и развивать», и теми, кто предлагает иные пути. Конечно, провозглашен- ная гласность, потребная для выпускания пара, была лишь эрзацем свободы слова и печати. Власти всего-навсего ослабили вожжи, но отнюдь не отпустили их. Вновь натянуть вожжи они собирались с помощью закона о печати, на вполне респекта- бельной правовой основе. То, что они ни сном, ни Духом не думали гарантировать реальную свободу пе- чати, видно из того проекта, который был представлен депутатам как официальный. Скроенный на Старой площади по меркам законов о прессе времен Антонина Но- вотного и Николая Чаушеску, этот проект готовил легализацию цензуры, изничто- жение самиздата и извечное закрепление подневольного положения прессы в ка- честве «мощного и надежного оружия партии». Депутаты, как известно, предпочли альтернативный проект, созданный канди- датами юридических наук Ю.Батуриным, В.Энтиным и автором этих строк. Выпу- щенный – после нескольких месяцев нелегкой борьбы – в виде брошюры за счет 23 средств авторов, проект был раздарен участникам Первого съезда и таким нефор- мальным образом попал в парламент. Но то, что нам, авторам проекта и депутатам, вошедшим в рабочую группу Ни- колая Федорова, казалось благом, нашим оппонентам представлялось «отрыжкой демократии» и «болотным огоньком буржуазных свобод». Они пускались во все тяж- кие, лишь бы обкорнать законопроект, заредактировать его, вытравить из него не- приемлемые для них положения. На заседаниях рабочей группы представители «за- интересованных ведомств» атаковали едва ли не каждую статью, пытаясь заложить эдакие мины замедленного действия, способные взорвать весь проект. Кроме того, с текстом регулярно происходили странные метаморфозы: после перепечатки в машбюро в ней неизменно появлялись новые формулировки, а однажды даже целая стать» – об ограничениях свободы слова в средствах массовой информации. И все-таки к первому чтению мы смогли подготовить вполне достойный доку- мент. Не слишком преуспев в редактировании, наши оппоненты прибегли к иным методам борьбы. Рабочая группа решила опубликовать проект для обсуждения в журналистской среде. Старая площадь наложила запрет. Проект напечатали как официальный документ сессии для раздачи депутатам – Старая площадь арестова- ла тираж. А во время nepвого чтения разразился скандал, поскольку накануне де- путатам был роздан «уточненный вариант» проекта, отличающийся от нашего, одобренного комитетами, так же, как мертвец от живого человека: внешне – то же самое, а душа уже отлетела. «Уточненный» заклеймили как противозаконную лоббистскую продукцию, одоб- рили наш проект, постановив опубликовать его для всенародного обсуждения и за- тем уже дорабатывать. Но за кулисами парламента текст постановления переина- чили: сначала доработать, а потом уже опубликовать. Так и попали в проект «аль- тернативные варианты, предложенные группой народных депутатов». Они касались лишь двух вопросов: права на учреждение и независимость редакционных коллек- тивов. В первом случае они не разрешали гражданам создавать собственные сред- ства массовой информации, во втором – дозволяли учредителям и издателям дик- товать журналистам свою волю. Эти альтернативы изменяли проект с точностью «до наоборот» и вместо свободы печати предлагали ее отсутствие. Впрочем, на пути ко второму чтению не обошлось и без потерь. Поскольку прес- синг шел «по всему полю», чем-то приходилось жертвовать. Исчезли основания от- каза в публикации опровержения, как и основания отказа в предоставлении журна- листу информации. Представители «заинтересованных ведомств» очень уж горячо доказывали, что журналисты должны иметь такое же право на информацию, как все прочие граждане. Но ведь право граждан на информацию фактически равно ну- лю! Сравнение журналиста с хирургом, которому в отличие от прочих граждан до- зволяется резать человека скальпелем ради спасения его жизни, успеха не имело. Свой вклад внесли и «политически грамотные машинистки»: стоило членам ра- бочей группы недоглядеть, как право прекращать деятельность средств массовой информации оказалось предоставленным тому органу, который это средство заре- гистрировал. Представляете загс, который по собственной воле расторгает брак? К сожалению, этот перл мы заметили слишком поздно. Были и другие. Так, од- нажды из статьи, устанавливающей основания прекращения деятельности средств массовой информации, исчезло слово «только». Но формула статьи была такова, что пропажа этого короткого слова оборачивалась возможностью закрывать газе- ты по любому поводу. Слава Богу, подтасовку вовремя заметили. А что же «машинистка»? «Я тоже отвечаю за этот законопроект, – ответила она однажды на мой упрек. – А будете выступать, так мы вас из рабочей группы выго- ним». Принятие закона длилось три дня. То была драма в трех действиях. В первый день депутаты успели принять только одну статью. Но какую! «Цензура массовой информации не допускается». Думаю, великий Пушкин был бы рад узнать, что в го- довщину его рождения сбылось заветное – пала цензура. 24 Во второй день выстояла, несмотря на массированный натиск, норма, гаранти- рующая гражданину право учреждать средства массовой информации. Не знаю, что больше убедило депутатов: подобранные ленинские цитаты, ссылки на изда- тельские начинания Герцена, Пушкина и Дельвига, международные обязательства СССР… Предложение «исключить Гражданина» собрало лишь 84 голоса. В переры- ве мы обнимались, поздравляли друг друга. Но впереди нас ждало поражение. Четыре раза члены рабочей группы и соли- дарные с ними депутаты пытались отобрать у регистрирующего органа право зак- рывать средства массовой информации. Объясняли, что здесь налицо ошибка, не- досмотр. Все тщетно. «Поправка машбюро» стала законом. Хотя порой до победы не хватало всего двух десятков голосов. Третий акт этой затянувшейся драмы был полон неожиданностей. Сначала пре- красный писатель С.Залыгин взошел на трибуну, чтобы призвать… не принимать закон, поскольку он защищает журналистов, но, по его мнению, не защищает «Новый мир». Вслед за ним молдавский депутат потребовал привлекать к ответственности ас- трологов, экстрасенсов и вообще тех, кто распространяет «несоответствующие действительности сведения». В качестве аргумента он сослался на панику, которая возникла после выступления по «Маяку» некоего астролога, предсказавшего ско- рое землетрясение в Молдавии. Ему, видимо, было невдомек, что своей скромной поправкой он наносил смертельную рану плюрализму мнений и свободе слова. А услужливые «машинистки» были уже наготове, с отточенными формулировками для предложенной поправки. Они-то все понимали. К счастью, поправка молдавского депутата не прошла. Как, впрочем, и боль- шинство других. Короче, в ходе второго чтения законопроект ухудшить не удалось. Улучшить – тоже. Плох и новый закон? Нет, пожалуй, он хорош. Так, на четверочку с плюсом. Или с минусом. Главное, чтобы не добавили ему новые минусы союзное правительство. Госкомпечать, Гостелерадио. Значит, нужно быть настороже. И воевать за те права, что дал всем нам Закон о печати, по всем правилам, что записаны в этом и в других законах. Воевать в парламентах, местных Советах, судах, редакциях… Всюду». «Независимая газета» (2.2.1991) сообщила, что «ученые МВД СССР редактируют Закон о печати, пока по просьбе и на деньги Госкомпеча- ти СССР, а не Президента». Свой пакет предложений о доработках текста уже действующего Закона о печати сотрудники НИИ МВД СССР уже передали в Верховный Совет СССР и, по имеющимся у га- зеты сведениям, предложения милицейских ученых были восприняты положительно. Односторонняя ориентированность Центрального телевидения на точку зрения политбюро КПСС, тем не менее, продолжалась и после августа 1990 года. Причиной было то обстоятельство, что союзный Закон о печати не был оснащен теми механизмами, которые должны приводить его в действие. Уже тогда был создан, к примеру, проект За- кона РСФСР о внесении изменений и дополнений в Уголовный ко- декс. Если этот проект был бы принят в российском парламенте, цен- зурные действия карались бы как уголовные преступления. В 1990 году незаконными были действия милиции на территории РСФСР, хватавшей за шиворот уличных распространителей изданий, хотя эти газеты были официально зарегистрированы в Советах соот- 25 ветствующего уровня. Российское министерство информации доби- лось от Верховного Суда РСФСР разъяснения, что торговать газетой в любом месте – не означает нарушать закон. Значит, редакция могла теперь нанимать мальчишек-школьников продавать газету за прилич- ное вознаграждение – для малотиражного издания, имеющего трения с «Союзпечатью», такой путь весьма эффективен. С гласностью боролись всегда. Так же как и постоянно было стре- мление свести ее уровень до дозированной и достаточной с точки зре- ния властей предержащих. Менялись времена, и еще совсем недавно доведенная до совершенства система цензуры позволяла скрывать от общества любую неугодную, не устраивающую по идеологическим со- ображениям информацию. Как писала газета «Известия» (25.3.1991), отмена цензуры не избавила общество от прежних представлений о средствах массовой информации, которые варьируются от «полезно – не полезно» до открытого призыва в стенах Верховного Совета приостановить действие Закона о печати. «Следует говорить не только о свободе печати и гласности, но и праве граждан на получение любой информации. И это должно регулироваться соответствующими нормативными актами. Но основой должны стать принципы, на которых основыва- ется демократическая пресса. Это прежде всего независимость от учредителя, свобода выбора редактора, право на собственное мнение. Впрочем, эти принципы еще предстоит нам освоить. Отсюда и требования, раздающиеся с различных сто- рон, поставить под контроль «распоясавшуюся» прессу, которая забыла, кому она должна служить. Впрочем, можно и дальше было вести теоретические споры о сущности прессы в демократическом государстве, но куда больший интерес представляют все-таки возможности, которые дает принятый в июне прошлого года Закон о печати. Сегод- ня, по мнению заместителя начальника отдела Верховного Суда СССР X. Шейнина, Закон о печати СССР не используется в полной мере. Прежде всего речь идет о та- кой норме закона, как право граждан получать информацию, средств массовой ин- формации – сообщать ее, а должностных лиц – предоставлять информацию. Вызы- вает недоумение, отметил он, когда журналистам отказывают в этом, а они не об- ращаются в правоохранительные органы для защиты своего права. За время по- явления закона в судебной практике не было ни одного такого дела, хотя сегодня есть все правовые возможности привлечения к ответственности должностных лиц, препятствующих получению либо искажающих информацию». На страницах журнала «Москоу мэгэзин» (март 1991) в статье под названием «Почем интервью, товарищ бюрократ?» американская жур- налистка Карен Дьюкес рассказывала, что теперь, в эпоху гласности, с иностранных корреспондентов советские официальные лица требуют крупные суммы в твердой валюте за любые интересные сведения. Бу- тылкой водки или чистой видеокассетой не отделаешься. Руководи- тель пресс-службы московской милиции Владимир Мартынов сооб- щил, что максимальная сумма, взимаемая с иностранных тележурна- листов за один день съемок репортажа о работе милиции, составляет 1000 долларов. Журнал привел слова декана факультета журналистики 26 МГУ Ясена Засурского, что официальные лица, требующие плату за информацию, напоминают ему таксистов, которые требуют сотни ру- блей за проезд от аэропорта Шереметьево до центра Москвы. А ведь по Закону СССР о печати официальные лица обязаны давать интервью журналистам бесплатно. Безусловно, нормативная практика отставала от действующего се- годня Закона о печати, и, по мнению председателя Комитета по глас- ности Верховного Совета СССР В. Фотеева («Известия», 25.3.1991), еще предстояло многое сделать: «Но, что уже совершенно очевидно, следует отказаться от практики подмены закона прежней административно-приказной формой управления средствами мас- совой информации. Комитет по гласности, по сути дела, превратился в место, где разбираются жалобы с требованием обуздать прессу. Хотя, совершенно очевидно, для этого и существует закон, которым должно руководствоваться общество. И ког- да в Верховном Совете СССР раздаются требования разобраться с очередным не- угодным для депутатов печатным выступлением, следует помнить об этом. Иначе это грозит обернуться бесправием, очередной уздой на гласность. Быть может, сейчас реально средства массовой информации подошли к качественно иной зада- че: формировать общественное мнение на основе действительно разносторонней информации, считает В. Фотеев. И свою задачу комитет видит прежде всего в обеспечении реализации Закона о печати. Предполагается создать программу, которая реально обеспечивала бы гласность: создание полиграфической базы, органов, которые бы занимались под- готовкой кадров, защитой журналистов и изданий. А сегодня им приходится дей- ствовать в условиях жестокого давления как со стороны издателей, так и учредите- лей. В этой связи характерен пример газеты народных депутатов Красноярского края «Свой голос». Издательство «Красноярский рабочий» в обмен на согласие пе- чатать газету потребовало от редакции расписки в том, «что она обязуется не под- вергать огульной критике партийные комитеты». Случай симптоматичный, характе- ризующий ярко монополизм, который сегодня складывается на издательском рын- ке. Впрочем, с подобными ультиматумами сталкиваются не только местные изда- ния. Издательство «Правда» в ответ на желание ряда центральных изданий стать учредителями отказалось заключать с ними договор». А что обо всем этом думают на Западе? Американская эмигрантская газета «Новое русское слово» (14.12.1990) так откликнулась на данные перемены в СССР, поместив заметки нашего бывшего соотечествен- ника Марка Поповского «Слово и топор». Заголовок статьи Поповско- го вызван трагическими обстоятельствами гибели от руки не известно- го до сих пор убийцы известного проповедника и писателя Александра Меня. Поповский продолжает: «Гласности уже три года. На Западе ее считают главным и неоспоримым дости- жением Горбачева. В Советском Союзе отношение к гласности несколько более осторожное – даже у тех, кто поддерживает президента-генсека. Похоже, что всту- пивший в действие 1 августа 1990 года Закон о печати не избавил советскую прес- су от элементов страха и присутствия лжи. Во всяком случае, руководство ежене- дельника «Московские новости», в своем «Открытом письме» заявило на днях: «Народ должен знать всю правду о реальном положении дел. Полуправда и откро- венное вранье государственных деятелей должны быть наказаны» («МН», 18 нояб- ря). Это мнение разделяют многие писатели и редакторы, они желают, чтобы рам- 27 ки гласности были расширены. Но одновременно распространена в обществе и про- тивоположная точка зрения, которую откровенно высказывают, например, читате- ли газеты «Известия». «Свобода и независимость органов печати нужны для одно- го – для дискредитации партии, захвата власти всякими радикалами», – пишет жи- тель Львова. «На месте правительства и партии я бы установил за вами, товарищи газетчики, строгий контроль. Если вас не сдерживать, ой сколько вы дров налома- ете», – пишет москвич. Из города Всеволожска требуют «защитить общество от ин- формационного насилия и для этого установить нравственную цензуру». Из Горь- кого несется окончательный приговор: «Бесконтрольная печать в цивилизованном обществе недопустима и вредна». Как же реально выглядит на сегодня допущенная советской властью гласность в прессе? Гласность какую-то степень свободы обществу действительно предоставила. Со страниц газет и журналов звучит слово ученых, священников, офицеров и просто рядовых граждан, которые в письмах в редакцию откровенно рассказывают о тяго- тах своей повседневной жизни. При всем том, ослабив несколько давление на печать, власти и своих интересов не забывают. Госпропаганда не умолкала, а лишь сменила тон. Народу твердят, что преж- ние институты удушения полностью обновлены и никакой опасности для граждан более не представляют. Об этом пишут, дают интервью за интервью руководящие работники КГБ и Главлита – организации, возглавлявшей цензуру печати. Главлитчики публично клянутся, что писатели и журналисты никогда больше не услышат от них запретов и ука- заний. Цензоры (должность эта, однако, не упраздняется!) будут отныне лишь добрыми советчиками и консультантами пишущей братии с тем, чтобы предупреждать утечку го- сударственных секретов. А поскольку в СССР теперь сплошной хозрасчет, то главлит- чики даже предлагают редакциям и издательствам заключать договора и платить цен- зорам за их заботы. Самоокупаемость! В связи с этими переменами Главлит – штаб государственной цензуры (хорошо помню его громадную домину в Китайском проезде, неподалеку от ЦК партии) переименован теперь в ГУОТ – Главное управление по ох- ране государственных тайн в печати и других средствах массовой информации. Давая интервью, деятели этого самого ГУОТа извиняющимся тоном признают, что да, пока еще 20-30 названий книг из числа привозимых с Запада в таможне ежедневно задер- живается, но это, видите ли, те произведения, от которых «веет духом холодной вой- ны», которые «разжигают конфронтацию, пытаются подрывать советский строй и един- ство страны». Список запрещенных книг? Нет, пока такой список не составлен. Вопрос о том, пропускать или не пропускать, решается на месте… Зато в библиотеках нынче полная свобода: под арестом остаются лишь полтысячи названий книг. Остальные – чи- тай не хочу! Но пока главлитчики давали свои «расслабляющие» интервью, а депутаты (почти три года!) создавали и утверждали Закон о печати, власти не прекращали поли- тику цензурирования. За это время сделаны были попытки сместить четырех редакто- ров газет и журналов, которые давали своим читателям «слишком много» нежелатель- ной информации. Гнев, в частности, обрушился на редакторов газеты «Аргументы и факты» и городской газеты г. Ногинска, журналов «Октябрь» и «Книжное обозрение». Выгнать с работы, правда, удалось только одного из бунтовщиков, но у хозяев страны есть немало и других средств давления на прессу. На 22-й день после вступления в силу Закона о печати, того самого, что провоз- гласил полный отказ от цензуры, выпущен был и разослан «тем, кому о том ведать надлежит», новый секретный «Перечень сведений, запрещенных к опубликова- нию». Издан «Перечень» тиражом 20.000 экземпляров, так что получит его целая армия надзирателей над печатью. Исключительно для их сведения в нем сообщает- ся, что журналисты не имеют права касаться вопроса о заболеваемости скота ящу- ром и особенно строго запрещено называть цифры гибели скота; нельзя писать о неудовлетворительном состояний воинской дисциплины личного состава Воору- женных сил СССР, о преступности и самоубийствах а армии; секретны любые по- дробности, касающиеся износа железнодорожных вагонов и локомотивов. И еще и 28 еще… Список секретных сведений утверждает Совет министров, и, разумеется ис- ходные данные приходят из министерств. Принцип прост: министерские чиновники объявляют засекреченным все то, что обнажает их плохую работу, неудачи, без- дарность и безграмотность руководства. Народ не должен знать, что гибнут мил- лионы голов скота, что вагоны и локомотивы вконец изношены, и тем самым же- лезнодорожные катастрофы, можно сказать, запланированы, что армия распадает- ся, а армейское имущество, включая боевую технику, разворовывается. Так, едва Закон о печати вступил а силу, под его главный тезис об уничтожении цензуры ап- паратчики немедля подложили мину. Вместе с тем на поверхность выплыл другой параграф того же закона: нарушителям государственных тайн грозит суд и лишение свободы от 5 до в лет! Такая вот ловушка для особо ретивых искателей, хранителей и распространителей общественной правды. Кстати, попытки подловить журналистов на «разглашении» уже делаются. По- сле того как нынешним летом «Московские новости» опубликовали выступление бывшего генерала КГБ Олега Калугина, одного из редакторов вызвали в главную военную прокуратуру. Допрос длился четыре часа, после чего следователь проку- ратуры явился в редакцию и незаконно потребовал сдать ему стенограмму высту- пления Калугина, на основании которой газета подготовила статью. Все это дела- лось, разумеется, во имя сохранения государственных тайн, которые Калугин, а за ним и «Московские новости» якобы разбалтывают. А в далекой Сибири с непослушными журналистами и редакторами расправля- ются еще проще. Когда самодеятельное Сибирское информационное агентство на- печатало информационный бюллетень, который не понравился местным обкомов- цам, последовала команда – и весь тираж арестовали в аэропорту. А издателей об- винили по уголовной статье – «занятие запрещенным промыслом». В Ленинграде га- зета «Смена» позволила себе высказать догадку, что аварию самолета, в котором летел Борис Ельцин (дело происходило в Испании), подстроил КГБ, – и немедля по- следовали санкции, так что вполне возможно, что редактору придется предстать пе- ред судам. На Урале у гонителей свободной прессы своя метода: там против неже- лательных изданий используют почтовую службу – время от времени весь тираж то- го или иного журнала вдруг исчезает, не дойдя до подписчиков. Особенно часто это происходит с номерами довольно свободолюбивого журнала «Век XX и мир». Но, конечно, в централизованном государстве удобнее всего давить неугодную прессу централизованными же методами. Незадолго до начала подписной кампании 1991 года было объявлено, что цена на газеты и журналы будет вскоре резко подня- та – возможно, в 3-4 раза. Связано это якобы с увеличением стоимости печати и ус- луг почты. Ход отличный. «Правда», «Известия» «Коммунист» и другие «высокопо- ставленные» издания такое испытание, разумеется, выдержат легко, нехватку средств им покроют из партийной и государственной касс. А молодые оппозицион- ные издания, только-только становящиеся на ноги, да и некоторые старые, вырвав- шиеся из-под опеки ЦК, могут тут же и прогореть: публика не сможет подписаться на слишком дорогое издание. «Наши экономисты подсчитали, что если даже цены возрастут вдвое, то подписка упадет также в два раза», – прокомментировал реше- ние «верхов» главный редактор «Огонька» Виталий Коротич. Главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев взглянул на ситуацию глубже (а может быть, просто позволил себе большую степень откровенности): «Это (повышение цен) – замаскированная акция для удара по свободе слова. В результате малоимущее на- селение, как раз те, кто больше всего нуждается в информации, окажется лишенны- ми ее». Того же мнения придерживается главный редактор «Советской культуры»: «Аппарат, который давно хотел придавить гласность, сейчас нашел повод – переход к рыночной экономике, чтобы пресечь интерес к газетам методом их удорожания». Это действительно так. Особенно если принять во внимание, что тиражи мно- гих партийных газет и журналов за годы перестройки уменьшились в пять и более раз. Похоже, что в 1991 году спрос на партийное слово упадет еще ниже. А это значит, что упадут и возможности пропаганды, массового оболванивания, которы- 29 ми так дорожат партийные боссы. Впрочем, не станем беспокоиться за судьбу партаппарата: все рычаги управления государственной жизнью все еще прочно в его руках. Да и народное имущество тоже. Монополия на гласность отменена, но зато сохранена монополия на бумагу. Более половины производимой в стране бу- маги по сей день передается по низким и сверхнизким ценам партийной системе, министерствам и ведомствам. Из 1 миллиона 800 тысяч тонн газетной бумаги 500 тысяч тонн пожирает каждый год Управление делами ЦК КПСС, 150 тысяч тонн берут себе военные. Немало есть и других высокопоставленных потребителей, в результате чего на все газеты России остается всего 60 тысяч тонн газетной бу- маги. Каких-либо принципиальных перемен в распределении газетной бумаги в новом году не предвидится. Примерно так же распределяется и бумага, предназ- наченная для книг и журналов. Издательство «Правда» выпустило в нынешнем го- ду 350 млн. экземпляров своей партийно-пропагандистской макулатуры, в то вре- мя как все остальные книжные тиражи России составили 140 миллионов экзем- пляров. Так что нет нужды пускать против оппозиционной прессы отряды спецна- за и беспокоить КГБ: по расчетам партийного аппарата, многочисленные демо- кратические издания сами собой задохнутся в наступающем году от повышения цен или отсутствия бумаги. Такова стратегия горбачевского руководства в эпоху гласности. Как же оценивают ситуацию в печати те, кто профессионально занимается ею? Превратит ли Закон о печати сумеречную гласность в полную свободу слова? Вот несколько наиболее ярких высказываний по этому поводу редакторов изданий раз- личного направления. «Гласность и свобода печати – разные вещи. Гласность – это то, что дозволено сверху. Я вообще не могу ни одну газету или журнал, издающийся типографским способом, назвать свободной печатью. Свободы печати нет, она не возникла еще за годы перестройки» (Александр Левиков, «Литературная газета»). «Журналисты, общественные и даже государственные деятели чуть ли не голос сорвали за перестроечные годы и всем надоели, вопя: «Дайте достоверную стати- стику! Обнародуйте долю военного производства в национальном доходе!». Резуль- таты же в лучшем случае половинчатые, а в худшем случае близки к нулю» (Алек- сей Панкин, «Международная жизнь»). «Цензура – это вожжи. Сейчас вожжи немножко отпустили. Мы уже мотаем го- ловой. Но в любую минуту эти вожжи могут натянуть, мы сначала встанем на ды- бы, а потом обретем привычку ходить под седлом и дальше» (Михаил Федотов, юрист, общественный деятель). «Закон о печати во многом несовершенен… Мало самостоятельности у прессы, сохраняется ее зависимость от кого-то» (Анатолий Иванов, «Молодая гвардия»). «Вообще же в нашей стране легче принять закон, чем его осуществить» (Вита- лий Коротич, «Огонек»). Как видим, ни «левые», ни «правые» журналисты оптимизма по поводу зав- трашнего дня своей профессии не испытывают. Стальной топор государственной цензуры по-прежнему нависает над свободным словом России». Российские законодатели пошли по другому пути – в мае 1991 года они представили на широкое обсуждение свой, республиканский про- ект Закона о печати, авторами которого стали те же, кто разработал и отстоял принятый союзный Закон о печати, – МА. Федотов, Ю.М Ба- турин и В.Л. Энтин. Авторы уточнили, что проект не противоречит союзному закону, а развивает и дополняет его положения. Так, если раньше о цензуре в 1- й статье была лишь одна фраза, то в проект была включена специаль- ная статья: «НЕДОПУСТИМОСТЬ ЦЕНЗУРЫ». 30 Цензура массовой информации, говорится в ней, то есть требова- ние от редакции средства массовой информации со стороны дол- жностных лиц государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовать сообще- ния и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является ав- тором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распро- странение сообщений и материалов, их отдельных частей, – не допу- скается. Создание и финансирование органов, организаций или учреждений, назначение должностных лиц, в задачи либо функции ко- торых входит осуществление цензуры массовой информации, – не до- пускается. Любопытное уточнение предлагалось в главе «Организация дея- тельности средств массовой информации»: в течение двух лет со дня первого выхода в свет продукции средства массовой информации ре- дакция освобождается от платежей в бюджет из прибыли. Появились новые разделы, связанные с электронными средства- ми массовой информации. В частности, о порядке формирования и деятельности Федеральной комиссии по массовым коммуникациям, которая будет вырабатывать государственную политику в области ли- цензирования радио- и телевещания. Вот следующее положение статьи 31 «ЛИЦЕНЗИЯ НА ВЕЩАНИЕ»: «Не принимаются к рас- смотрению заявки на лицензию, подаваемые непосредственно либо через дочерние организации политическими партиями, профессио- нальными союзами, религиозными организациями, иными обще- ственными объединениями». Ясно, что заниматься телерадиовеща- нием должны профессионалы, предоставляя равные возможности для всех. В главе «Отношения средств массовой информации с гражданами и организациями» был расширен раздел о праве на получение инфор- мации: статьи о запросе информации, отказе и отсрочке в предоста- влении информации, о конфиденциальной информации, которые ра- нее, во время обсуждения союзного Закона, вообще исчезли из текста. Декан факультета журналистики МГУ, профессор Я.Н. Засурский назвал проект российского Закона серьезным вкладом в развитие юридической мысли о СМИ; здесь впервые выдержан принцип пра- вового государства: разрешается все, что не запрещено (вместо тради- ционного: разрешается все, что разрешается)… Проект Закона РСФСР «О средствах массовой информации» авторы посвятили па- мяти народного депутата СССР, журналистки из Красноярска Люд- милы Батынской, отстаивавшей в союзном парламенте право прессы быть четвертой властью, а не «пылью на ботинках». Текст был опубли- кован в специальном выпуске газеты «Россия» и в виде отдельной брошюры. 31 О монополии КПСС на бумагу А как должно было обстоять дело с собственностью КПСС? Ведь пока в ее руках находились основные полиграфические мощности по выпуску периодики. Газета «Куранты» (16.3.1991) отмечала, что в си- стеме Министерства печати и массовой информации РСФСР имеет только 4 процента всех полиграфических мощностей по выпуску газет РСФСР. Вот что говорил на эту тему министр М.Полторанин («Аргу- менты и факты», 28.7.1990): «Когда я познакомился с состоянием дел в этой отрасли – я был в шоке. Почти 60% бум комбинатов эксплуатируются с конца прошлого и начала нынешнего века. 65% оборудования имеет 100-процентный износ. В течение последних 20 лет тем- пы прироста химической обработки леса снизились в 5 раз. За гроши гоним кругляк заграницу. В России самые крупные запасы леса в мире – 73 млрд. кубометров, а производство целлюлозы в 6 раз меньше, чем в США, бумаги – в 8 раз, писчих и пе- чатных видов бумаги – в 15 раз, гигиенических сортов – в 50 раз меньше. То же с полиграфией. Все, что было лучшее, партия забрала себе, худшее – осталось государству. В 1975 году самые лучшие типографии были переданы на баланс партии. То, что построено на средства трудящихся, партия экспроприировала, а теперь партокра- ты заявляют о святости и неприкосновенности партийного имущества. А там, где типографии и газеты прибыли не давали, их оставляли на дотации госбюджета. Сейчас система Госкомпечати обеспечивает издание 2115 «малых» газет, из которых 80% убыточны. Из бюджета республики выкачивается на их со- держание 60 млн. рублей. А командуют этими изданиями парткомы разных уров- ней. Базы машиностроения для отечественной полиграфии практически нет. Наше машиностроение не выпускает 182 вида оборудования из 362 необходимых наиме- нований. А то, что выпускает, – отстает на пятьдесят лет. За годы перестройки про- изводство оборудования, необходимого для издательского дела, сократилось до 42%. С одной стороны – слова о гласности, с другой – удушение этой самой гласно- сти. Так что начинаем мы даже не с нуля, а с минусовых отметок. – Министерство много берет на себя. Не боитесь ли вы, что со временем оно превратится в монстра и, борясь с монополизмом, само станет монополистом? – Не боюсь. Министерство не собирается диктовать свою волю издателям и из- даниям. Мы попытаемся объединить усилия всех структур, причастных к печати и массовой информации, чтобы они перешли на саморегулируемую основу и стали эффективнее служить делу возрождения нравственности в России. Мы создаем ко- ординационный совет, в который войдут редактора газет, журналов, руководители издательств. Вместе будем вырабатывать предложения для реализации их в Вер- ховном Совете РСФСР и правительстве республики. Мы видим главной задачей оказание правового обеспечения гласности. Что от нас требует время? Нужно создать разделительную комиссию, которую вошли бы народные депутаты, юристы, экономисты. Пусть они сядут и разберутся: а что, собственно, такое партийная собственность? Откуда она взялась? Каким об- разом? Почему партийные работники, которые довели до ручки страну, получают пенсии от государства, а не от партии? И сколько они выкачали народных денег? Сколько валюты взяла партия у государства на приобретение полиграфии, меди- цинского оборудования для привилегированных поликлиник и санаториев, мебели для дачи т.д.? И выставить счет. Тогда окажется, что партия не только ничего не имеет, но и должна народу миллиарды. Верховный Совет может принять решение о национализации имущества и выплате партией долгов народу. – Все это в будущем. Что сейчас можно сделать? 32 – Нужно укреплять базу. Сейчас мы договариваемся о приобретении в США университетских типографий для малочисленных народов Севера. Мы твердо понимаем, что своими силами нам не поднять махину проблем. Бу- дем привлекать иностранный капитал для развития бумажной промышленности, по- лиграфии, создания мощностей по производству видеотехники. Бизнесмены идут нам навстречу, они хотят войти в наш рынок. Нельзя отказываться и от услуг бла- готворительности. – А не распродажа ли это России, как любят выражаться консерваторы? – Они 70 лет выкачивали недра и молчали. Продавали сырье на укрепление ми- ровой системы социализма, на укрепление верхушки – генералитета партии, армии, КГБ, государства. Словом, недра распродавались для поддержки тоталитарных струк- тур. Теперь Россия меняет структуру – они не будут перемалывать иностранный ка- питал, а направлять его на службу народу. Но нападки, безусловно, будут. Они уже есть: приемы центральной партийной печати известны – побольше намеков, поболь- ше развязанности, поменьше правды и здравого смысла. Раньше на эту приманку клевали, теперь такие методы дают обратный эффект. – Михаил Никифорович, конкретный вопрос: 1 августа вступает в силу Закон о печати. Предположим, я задумал издавать свою газету. Что я должен сделать? – Правительство России приняло решение, по которому российские издания ре- гистрирует наше министерство, в автономных республиках и областях и районах – местные советские органы. Вы получите лицензию и можете издавать газету. А дальше ваша забота – где брать бумагу, где печатать. По идее, мы должны помогать бумагой, полиграфией и будем это делать, но не сейчас, а тогда, когда укрепим базу. Банк вам дает ссуду: найдете типографию – и в добрый час. – У нас самая пишущая в мире страна. Пишущая инструкции, циркуляры, поло- жения, разъяснения и т.д. И издающая их. Собирается ли министерство навести по- рядок в бумажной деятельности контор и всерьез заняться распределением бума- ги? – Сейчас мы должны круто действовать. Распределение бумаги – жгучий во- прос. Почему не выходит «Новый мир» и испытывают бумажный голод другие по- пулярные издания и в то же время ЦК КПСС «запускает» новые газеты, журналы? Почему в партийных издательствах не знают забот и в то же время детские из- дательства «Малыш», «Детская литература» влачат голодное существование? Министерство будет выходить в правительство с предложением о перераспре- делении бумаги. А когда создадим базу гласности, в полную силу заработают СП, заработает рынок, функции министерства будут сужаться… – …и вы останетесь без работы. – Это будет означать, что с порученным делом министерство справилось». Резюмируем суть того, что сказал российский министр М. Полто- ранин. Отменить цензуру и разрешить свободную, неограниченную подписку на любое издание, даже на журнал «Америка» или на «Московские новости», оказалось сравнительно простым делом. 73 года была предварительная цензура всей печати и принудительная подписка на все издания КПСС, а сегодня нет. По логике вещей, вся эта «крайне непопулярная у публики продукция (дубовый язык, дез- информация, лживая коммунистическая «пропаганда успехов», об- личение капиталистов и других буржуазных эксплуататоров в духе «холодной войны») должна была сразу потерять спрос на рынке и за- дышать на ладан. Ан нет. В условиях резкого уменьшения общего 33 производства газетно-журнальной бумаги в СССР в 1990 году прави- тельство страны одевало все, чтобы обеспечить безусловными по- ставками бумаги издания КПСС. Значительная часть бумаги попала на рынок и разошлась по бешеным ценам. То, что раньше творил цензор из Главлита или «ответственный сотрудник» идеологическо- го отдела ЦК КПСС, теперь делает не менее успешно чиновник из союзного правительственного органа, распределяющий газетную бумагу по принципу идеологической благонадежности – стропти- вым достается бумага в последнюю очередь и по высокой цене. Есть и более простые, эффективные способы давать подножку гласности. Ну, кто мог себе вообразить еще год назад, что полиграфия в СССР встанет из-за отсутствия… типографской краски для цветной печа- ти? Один из необходимых компонентов приходится закупать за гра- ницей – и вот, не закупили, сэкономили, сорвали выпуск учебников для школ, детских книг, паспортов и денег. Кто-то из наших плано- вых и снабженческих организаций в очередной раз хорошо нажился, распродавая втридорога остатки дефицитной краски. Западные по- ставщики из ФРГ и Швейцарии пошли нам навстречу, срочно отгру- зили нам крупные партии необходимых пигментов и добавок для производства полиграфических красок на двух советских заводах. А мы в ответ не стали оплачивать выставленные нам валютные счета. Западные партнеры возмутились и надолго прекратили всякие по- ставки. А всего-то нужно было тратить ежегодно на эти закупки не более 4 млн. долларов. В середине января 1991 года выяснилось, что единственный в стране поставщик полиграфического цинка высокой чистоты пре- кратил свое производство. Этот новый вид дефицита в первую оче- редь затронул центральные газеты, печатающиеся не только в Москве, но и во всех концах страны, куда оттиски газетных полос передавались по фототелеграфу, а затем превращались в цинковые клише; с этих матриц и печатался тираж. Причина нового дефици- та – с начала 1991 года Госплан исключил полиграфический цинк из так называемого государственного заказа, т.е. фактически санк- ционировал на этот вид продукции свободные, космические цены. Ну, а по разведанным запасам цинка СССР занимает первое место в мире. 4 января 1991 года газета «Известия» опубликовала подборку сооб- щений своих корреспондентов из различных регионов страны и об- ширный редакционный комментарий о том, как Министерство связи СССР фактически саботирует под самыми разными предлогами рас- пространение (развозку и разноску) «Известий». Происходила прелю- бопытнейшая вещь: одновременно с резким, многократным увеличе- нием тарифов почтовики во много раз уменьшили свое служебное рве- 34 ние. Но почему это у них выборочно получалось: «Правду», к примеру, почтальоны носят, а «Известия» или «Комсомольскую правду» достав- ляют с перебоями, от случая к случаю? А ведь нарождающейся российской печати приходится куда труд- нее, чем газетам-ветеранам. Подробно на эту тему высказывается на страницах «Аргументов и фактов» (№ 46,1990) в статье «Россия обрета- ет голос» заместитель министра печати и средств информации РСФСР, народный депутат СССР В. Логунов: «Безгласие во времена гласности. Закон о печати открыл шлюзы гласности. На 1 ноября в нашем министерстве зарегистрировано около 300 самых разнооб- разных изданий, выходящих в республике. Много трудностей у новых газет. Не хватает кадров. Слабо развита полиграфи- ческая база: здесь мы на полвека отстаем от зарубежных стран. Но даже и допо- топного оборудования мало. Россия не имела ни своего телевидения, ни радио, ни изданий, кроме небезыз- вестной «Советской России», которая, несмотря на официальную принадлежность Верховному Совету РСФСР, ему не принадлежала. А краевые, областные, город- ские и районные газеты двойного подчинения? Этими совместными изданиями всегда командовали партийные комитеты. Поэтому министерство, созданное в конце сентября, начало с формирования независимой российской печати. Что же сделано? Начинает выходить ежедневная парламентская «Российская газета». 3 ноября вышел пробный, 11 ноября – первый номер. До конца года нач- нет выходить еженедельная правительственная газета. Планируется издание еже- недельника, тема которого – суверенитет, федерация, а также общественно-поли- тического журнала, других изданий. «Принципы или компромисс? Как же удалось приступить к изданию россий- ских газет? Мы, я бы сказал, по-доброму договорились с ЦК КПСС о возможности издавать российские газеты в издательском комплексе «Московская правда». Кро- ме того, вместе будем достраивать вторую очередь этой типографии (площадь – 32 тыс.кв.метров), оснащать ее, а потом получим 40% производственных мощностей издательского комплекса и столько же процентов всех прибылей. К концу 1991 г. у нас не должно быть трудностей с изданием своей периодики. Сейчас говорят о том, что мы «поступились принципами», договариваясь с ЦК КПСС… Но давайте трезво взглянем на вещи: чего бы мы добились, «отняв» «Со- ветскую Россию»? Реально получили бы только фонды бумаги, да еще название из- дания (не очень-то популярного у большинства читателей). А где печатать – в Туле, Женеве? Да и потом, у печатного органа коммунистов России своя история, свой читатель… А новая Россия должна получить новую газету. В августе мы направили на места письмо, в котором указывалось, что отны- не окружные, городские и районные газеты двойного подчинения дотацию из российского бюджета не получат (она в этом году достигла 70 млн. рублей, а в будущем году в связи с ростом цен на бумагу, полиграфические услуги, за рас- пространение – вышла бы за пределы 300 млн. руб.), но могут рассчитывать на 50% требуемого объема бумаги (остальное за счет УД ЦК КПСС). В ответ на ме- стах начался процесс разделения изданий – с титулов снималось традиционное «орган ОК, ГК, РК» (хотя командовать изданиями по-прежнему собирались тоже ОК, ГК, РК). Никто насильно не заставляет объединяться или разъединяться – процесс дол- жен быть естественным. Вопрос о дотациях решит Верховный Совет России при уч- реждении госбюджета, а целесообразности изданий – местные Советы, а не парт- комы. Мы будем последовательно отстаивать нашу позицию. Ведь судьба местных изданий – это еще и судьба 30 тысяч журналистов… 35 Бумага – это серьезно. Больше всего нас беспокоит ситуация с бумагой, кото- рой в республике очень мало. То и дело слышишь традиционное (случайное ли?) – «кооператоры виноваты: всю бумагу скупили». Но в общем объеме то, что коопе- раторы покупают (за 30 номиналов), – капля в море по сравнению с тем, что име- ют различные «почтовые ящики» и УД ЦК КПСС. Плановики всегда ждали указаний из Управления делами ЦК, кому и сколько дать бумаги. Изменилась ли сегодня ситуация? Внешне – да. А по сути дела принцип распре- деления бумаги остался прежним. Скажем, в прошлом году было произведено око- ло 1 млн. 800 тыс.т газетной бумаги (цифры усредненные). 600 тыс.т – направлено в союзные республики. Около 250 тыс. ушло в дружественные страны, из оставше- гося количества – более полумиллиона тонн (половина!) – для ЦК КПСС, 150 тыс. т. потребляют различные ведомства (МО СССР, КГБ, МВД, ВЛКСМ и т.д.). России вы- делено 60 тыс. т. Это меньше 4% от всей произведенной в республике газетной бу- маги! Единственный выход: перераспределение фондов за счет тех потребителей, которые располагают большими ресурсами». Журналистские перья выдали на тему о материальной базе гласно- сти в СССР сотни статей. У каждого нового возникающего дефицита есть свои объективные причины, главная из которых – борьба адми- нистративно-командной системы за собственное выживание. Партап- парат и министерства твердо усвоили, что их диктатура может управ- лять лишь в условиях всеобщего дефицита, бедности и бесправия. «Жрать не получишь! И всего остального тоже!» – истошно вопил (про себя, не вслух) коммунистический аппартчик и легко добивался успе- ха в экономической блокаде всего живого. В ночь с 1 на 2 января 1991 года отряд внутренних войск МВД СССР захватил Дом печати в Риге. Министр МВД СССР Пуго заявил, что он приказа «черным беретам» не отдавал, вмешиваться не будет и надо, мол, искать компромиссный вариант. С кем? С латышской ком- партией, которая решила таким способом «вернуть собственность КПСС». Газета «Известия» (9.1.1991) привела мнение Казимира Дундурса, директора рижского Дома печати: «В 1957 году Латвийское газетно- журнальное издательство было безвозмездно передано в собствен- ность компартии. Ежегодно 1,5-2 млн. рублей прибыли от его работы переходило в партийный бюджет. В 1972 году началось строительство новой типографии за 25 млн. рублей. Но мы своим трудом окупили эти затраты во много раз, перечислив в 1976-1990 годах на счет КПСС свы- ше 90 млн. рублей прибыли. Мы уже год как преобразовали Дом печа- ти в акционерное общество, трудовой коллектив это единодушно одо- брил, и сотни рабочих уже купили акции. Причем на учредительном собрании акции были распределены следующим образом: коллекти- вам типографии и редакций – 51%, Латвийской республике – 26%, КПСС – 23%. Законность претензий сторон на Дом печати не устанав- ливал пока ни суд, ни Госарбитраж». 36 И вдруг такой пассаж с «черными беретами» от лица КПСС. Коллектив крупнейшего в Латвии издательства (1300 человек, из них – 50 полиграфистов) категорически отказался работать под ду- лами автоматов. Центральные (московские) газеты в Латвия пере- стали выходить, республиканская правительственная газета «Дие- на» стала печататься в одной из других рижских типографий. Дей- ствия войск МВД СССР получили очень серьезную поддержку в ЦК КПСС, на Центральном телевидении СССР, в газете «Правда», которые сделали все от них зависящее для нагнетания обстановки, в Риге. К началу 1991 года в Грузии, Армении, Прибалтике и ряде обла- стей Молдавии и Украины у КПСС практически не осталось собст- венных изданий. Тамошние газеты лишились своих девизов «Про- летарии всех стран, соединяйтесь!», а заодно и партийной опеки, и стали независимыми изданиями. То есть учредителями этих газет стали сами редакционные коллективы. Но приватизация и в 1992 году еще не коснулась бумажной про- мышленности и полиграфии. ЦБК – целлюлозно-бумажные ком- бинаты – работают еще в режиме ГУЛАГа, так как их продолжают обирать почти до нитки вышестоящие инстанции, не разрешаю- щие им почти никакой хозяйственной самостоятельности ни на внешнем рынке, ни на внутреннем, ни на территории самих ЦБК. Так что упоминание ГУЛАГа – главное управление лагерей для за- ключенных – совсем не преувеличение. Ведь по-прежнему лес для бумажных комбинатов валят осужденные или бывшие зэки, рабо- чий персонал на этих комбинатах мается от плохого продовольст- венного снабжения и болезней. Ни одного здорового человека в тех местах просто быть не может, так как вредными выбросами за- ражены воздух и все окрестные земли и водоемы. Официальная советская статистика свидетельствует, что 80 процентов всех со- ветских выпускников школ – больны. Здоровье остальных 20 про- центов весьма условно. Главной причиной является некачествен- ное питание – избыток мучных продуктов, сахара и животных жи- ров, отравленные нитратами овощи, отсутствие фруктов – и бед- ственное положение окружающей среды. Москва на сегодняшний день не в состоянии пока исправить плачевное экономическое состояние в лесной и бумажной про- мышленности России. На добрых 80 процентов ЦБК укомплекто- ваны импортным оборудованием. Вся продукция лесников и бу- мажников – экспортная, валютная. Возрождение этих крайне за- пущенных отраслей возможно, но мешала костенеющая пред- смертная хватка центральных монопольных ведомств. Но это пес- 37 симистический взгляд на вещи. Есть ведь и хорошие новости. Сталинская модель централизованной экономики еще, оказыва- ется, способна на некоторые достижения. Оказалось, что донель- зя изношенное, устаревшее морально и физически оборудование советских целлюлозно-бумажных комбинатов можно эксплуати- ровать более успешно с помощью новейших западных автомати- зированных систем управления технологическими процессами. Американская фирма ABB USSR Business Development Inc. предо- ставила в августе 1990 года советским ЦКБ кредит на сумму 22,5 млн. долларов сроком на 3 года. Согласно программе, утвержден- ной Министерством лесной промышленности СССР и Совмином СССР, СП «ПРИС» (совместное предприятие, состоящее из фир- мы ABB и советского научно-производственного объединения «Нефтехимавтоматика») уже в 1990-1991 годах оснастил 10 ком- бинатов оборудованием, которое позволит поднять их производи- тельность на 5-20 процентов, а качество продукции – до уровня мировых стандартов. Рынка у нас пока нет, а есть лишь диктат монополистов. Захотим, мод, поставить новейшую систему электронного зажигания (то бишь управления) на все наши автомобильные развалюхи (то бишь ЦКБ) – и поставим, в принудительном порядке. А потом все сдадим в утиль. Зато сколько раз в командировку в США съездят министер- ские и совминовские чиновники? Много. И принимать их там будут настолько хорошо, что, вернувшись домой, они обязательно изобре- тут еще один не менее глобальный проект, столь же выгодный», аме- риканскому налогоплательщику. Парадокс заключается еще и в том, что западные фирмы при не- обходимых гарантиях со стороны своих правительств, а иногда и без всяких гарантий готовы вкладывать свои капиталы в СССР, в проек- ты, абсолютно безнадежные с экономической точки зрения. Каза- лось бы, по здравому размышлению, западники должны были бы по- мочь издателям нарождающейся свободной прессы в СССР точно так же, как они это делали в отношении польской независимой прессы 70-80-х годов. Всеми возможными способами снабжали сво- бодные польские издания бумагой, деньгами, типографской техни- кой и прочим необходимым оборудованием. В отношении СССР политика другая, диаметрально противоположная. Вот как излагает ее народный депутат СССР Галина Старовойтова в беседе с москов- ским корреспондентом американской радиостанции «Свобода». Вы- держка из интервью Г.Старовойтовой Юрию Митюнову приводится по тексту из парижской эмигрантской газеты «Русская мысль» (8.6.1990): 38 «Мне кажется, Запад больше всего сегодня озабочен одной проблемой: чтобы СССР не стал разваливающейся империей, неким, как говорится, Зимбабве с ядерным оружием. Правда, недавно в Зимбабве побывали наши журналисты, и они говорят. что, если мы будем лет тридцать хорошо работать, тогда, может быть, мы будем жить так, как Зимбабве. Так что эта аналогия не очень правомочна, хо- тя она часто используется на Западе. И вот Запад готов сегодня пойти на многие уступки, в том числе и на предоставление кредитов. ФРГ уже начала шаги в этом направлений для того, чтобы предотвратить экономический кризис, на пороге ко- торого мы стоим. И Запад искренне в этом заинтересован, потому что распадаю- щаяся империя сегодня опасна для всего земного шара. Запад заинтересован в продлении нашей стагнации и готов дать эти кредиты даже до начала реальных экономических реформ в нашей стране. Но заинтересованы ли мы в продлении этой стагнации и получении кредитов или таких милосердных подаяний от разви- тых стран без начала реформ? Мне кажется, что эти кредиты уйдут в песок точно так же, как неведомо куда ушла огромная международная помощь Армении после землетрясения. Наша сегодняшняя система не способна эффективно использо- вать зарубежную помощь. Думаю, что Запад был бы прав, если бы поинтересовал- ся, каким образом будут использованы эти деньги. А еще лучше, если бы он помог нам просто технологиями, менеджментом, специалистами и особенно в создании материально-технической базы независимой прессы, которая могла бы развеять стереотипы, существующие у большинства советского населения и мешающие се- годня развитию нормальной предпринимательской деятельности. В противном случав возможна только оттяжка кризисных явлений, но не их полное предотвра- щение». После 70 лет лживой пропаганды особенно важно воссоздать в СССР влиятельную, профессиональную свободную прессу, которая ока еще в пеленках у нас барахтается. Вот и еще одну удавку на независимую советскую прессу изобре- ли. Наряду с резким повышением цен на бумагу (вдвое-вчетверо, и это по официальным государственным расценкам, а на рынке цена тонны бумаги подскакивала иногда и до 10 раз) и многократным по- дорожанием типографских услуг Министерство связи СССР подня- ло цены на распространение и продажу периодики. Пользуясь своей фактической монополией на распространение прессы через киоски «Союзпечати» и почтальонов, Минсвязи СССР запросило (затребо- вало) с центральных изданий (т.е. издаваемых в Москве всесоюзных газет и журналов) половину их продажной цены (по состоянию на лето 1990 года). С органов печати союзных республик и всех прочих изданий, также претендующих на максимально широкую зону рас- пространения, постановили сдирать «цены по договоренности», т.е. любые. Абсолютные рекорды цен, по мнению газеты «Известия» (26.1.1991), побили почтовики Казахстана, которые в 16 раз (!) увели- чили почтовые тарифы и в 26 раз (!) взвинтили расценки на доставку прессы. Теперь, отдавая 60 процентов дохода Министерству связи, ме- стные издания оказались перед угрозой закрытия. 39 Чтобы не разориться, все советские периодические издания вы- нуждены были поднять цены в 1991 году в несколько раз. В 1990 го- ду еще цена за один номер ежедневной или еженедельной централь- ной газеты не превышала 5-20 копеек. «Неформальные» независи- мые издания, как правило, не принимаемые ни к распространению, ни к подписке агентством «Союзпечать», продавались с рук уличны- ми разносчиками по цене 1-2 рубля (и это при ничтожно малом объ- еме данных изданий и крайне убогом их полиграфическом исполне- нии). Искусственно взвинтив цены, центральные ведомства, пользу- ясь своей фактической монополией на производство и распределе- ние бумаги, владение полиграфической базой и редакционными зданиями, сеть по распространению периодической печати, кажет- ся, добились своего. Компартия всеми возможными способами, где принудительно как и в былые времена, а где и по сниженным це- нам, а то и бесплатно, усиленно распространяла «Правду», «Совет- скую Россию» и аналогичные свои издания. А что должна была де- лать редакция толстого литературного ежемесячного журнала «Но- вый мир»? В 1990 году из типографии вышла всего половина его но- меров из 12. Конечно, нужно реконструировать бумажные комбинаты и пред- приятия связи, создавать новые полиграфические мощности. Но где гарантии, что разница между новыми и старыми ценами на бумагу, услуги связи и полиграфии пойдет именно на модернизацию произ- водства, повышение зарплаты и улучшение условий труда и жизни лесорубов, полиграфистов, почтальонов? Как это обычно у нас бы- вает, вся прибыль или почти вся утечет в бездонный государствен- ный карман. То, что не удалось раньше делать ограничением на подписку (вы- писывали на одно-два партийных издания в приказном порядке, а вот один талон на годичную подписку на литературный журнал «Но- вого мира» разыгрывали на весь тысячный коллектив какого-нибудь института или учреждения), делается сегодня вздуванием цен. Но одного все-таки не учли аппаратчики: выбор-то остается за подпис- чиком. И вместо 3-4 изданий он возьмет 1-2, действительно нужных. Так что цыплят по осени считают… Пока у нас голод на информацию. Бедность нашей периодики поразительна даже по сравнению с 1913 годом, дореволюционным, предвоенным временем. В 1988 году в СССР издавалось 1578 журна- лов различной тематики и назначения. До революции же в России выходило свыше 8 тысяч журналов. А с развитыми странами Запада, пишет журнал «Огонек» (19.5.1990), мы вообще не можем равняться. В ФРГ, стране с численностью населения впятеро меньше, чем в 40 СССР, выходит 1268 научных журналов, в США же их – 18,5 тысячи! Только по социологии издается американцами 290 изданий (у нас – 2). Всего же в США имеется 59 609 журналов. Но зато ровно половина всего объема бумаги на издание всех журналов в бывшем СССР уходила на выпуск «общественно-поли- тических» и социально-экономических журналов. Собственно на- учных журналов среди них было ничтожно мало. Агитационно-про- пагандистская продукция, издания различных ведомств и минис- терств – ими были завалены витрины всех киосков «Союзпечати» от Москвы до Владивостока, библиотечные полки. Этот мертвый, нечитаемый фонд периодики регулярно списывали и, таким спосо- бом, выполняли с лихвой государственные планы по заготовкам ма- кулатуры. Ну кто, спрашивается, находясь в здравом уме, покупал бы на свои деньги или даже читал бесплатно по своему желанию в библиотеке та- кие журналы, как «Проблемы мира и социализма», «Блокнот агитато- ра» (издание КПСС в 76 региональных разновидностях и на многих языках народов СССР), «Социалистическое соревнование», «Слово лектора», «Социалистический труд», «Рабоче-крестьянский коррес- пондент», «Экономика Советской Украины», «Коммунист Грузии» и многие сотни им подобных? Оказавшись вне системы принудительной подписки, большинство из поименованных «общественно-политических» изданий попросту прекратили свое существование. В целом картина была такова, по сло- вам газеты «Известия» (24.11.1990): «Подписной тираж всесоюзных газет к 1 января 1991-го по отношению к 1 ян- варя 1990 года составляет 64.9 процента, всесоюзных журналов – 45,4 процента. Среди газет снова, как и в прошлом году, лидирует еженедельник «Аргументы и факты». На него подписалось 22,7 млн. Тираж еженедельника сегодня, напомним, 33,2 млн.зкз. У газеты «Труд» разовый тираж в ноябре 1990 года 21,4 млн. экз. Подписались на «Труд» 17 млн. человек. Следом в лидерах – «Комсомольская правда». В 1990 году она считалась рекордсменом среди ежедневных газет, пре- тендовала на «Книгу рекордов Гиннесса» с тиражом в 22 млн. экз. Теперь собрала 16,3 млн.экз. «Известия» при новой подписной цене – 22,56 рубля на год – тоже, как мы и предполагали, потеряли немало подписчиков. На газету подписалось 3,6 млн. чело- век. Это, тем не менее, позволило ей быть в пятерке ведущих по тиражу газет стра- ны. У «Сельской жизни», она на пятом месте, тираж теперь 3,5 млн. Больше всех сбавили подписной тираж среди всесоюзных газет «Литературная газета» (было на 1 января 1990 года 4,5 млн., стало 1 млн.), «Правда» (на нее под- писались 2 млн., хотя было 6,8 млн. подписчиков). Среди журналов больше всех подписчиков потеряли «Диалог» (тираж 343 тыс.; 19,6 процента к уровню прошлого года) и «Известия ЦК КПСС» (150 тыс. экземпляров; 22,8 процента). Тираж журна- ла «Человек и закон» уменьшился на три четверти. И «Огонек», став дороже боль- ше чем вдвое, потерял примерно треть своих читателей. Пока он выходит тиражом в 4,6 млн. экз., а будет – 1,5 млн.». 41 К осени 1991 года в Советах различных уровней зарегистрирова- но 20 тысяч периодических изданий, из них около 400 были осно- ваны частными лицами. Всесоюзный каталог подписных изданий на 1992 год включал в себя две с лишним тысячи наименований, из которых около трехсот – совершенно новых. Это в сравнении с ка- талогом на 1991 год, включающим менее тысячи газет и журналов. В 1992 году регулярная годичная подписка на многие газеты, не го- воря уже о научных журналах, стала предметом роскоши. «Союзпе- чать», Министерство связи к Кабинет министров делали все возмож- ное, чтобы выкрутить руки издателям и отыграться на подписчиках. Люди с небольшими доходами стали покупать газеты, как торты, толь- ко к празднику. С районными газетами, где трудилась большая часть советских журналистов, дело обстояло еще сложнее. До недавнего времени са- мые крупные и прибыльные из них были на партийном бюджете, а бо- лее мелкие, убыточные – на советском. Достаточно взять в руки лю- бую районную газету, чтобы понять, что грядущий и нынешний эко- номический кризис грозит для подобной прессы роковым исходом. Жалко районщиков – как выпускать им газеты без снимков, при сби- тых, слепых шрифтах? Еще два-три года назад все советские типогра- фии хоть что-то получали с заводов полиграфического машинострое- ния ГДР и Чехословакии. А с 1990 года все это добро только на валюту можно купить. Валюты нет, своей полиграфической техники тоже нет. Бумага пока есть, но она давно стала предметом политической игры власть имущих. И, во-первых, бумажные комбинаты хронически не выполняют планы и вообще снижают общее производство бумаги, во-вторых, они хорошо знают, что за одну тонну их бумаги, пусть даже не очень хорошей, им охотно заплатят по 470 долларов в Китае, Индии или Тайване. В-третьих, некоторые области РСФСР решили резко огра- ничить вывоз заготовленного леса за пределы своих областей. В- четвертых, 95 процентов газетной бумаги в СССР делалось на трех комбинатах (в Кондопоге, Соликамске и Балахне), т.е. на 22 бума- годелательных машинах, из которых 8 трудятся 50 и более лет, 12 введены в строй 20-30 лет назад, а самые новые 2 отслужили до 8 лет. Все машины зарубежного производства, все оборудование для них и запчасти тоже импортные. А валюты нет. Газетам «Правда» и «Известия» государство из года в год закупало финскую бумагу для печатания значительной части их тиража. Еже- годно мы покупали до 1991 года у Финляндии по 400 тысяч тонн бума- ги всех сортов на общую сумму в 250 млн. долларов. Интересны следу- 42 ющие цифры производства газетной бумаги в ведущих странах: в Ка- наде – 9673 тысячи тонн; США – 5300; Японии – 2588; Швеции – 1975; СССР – 1874 тысячи тонн. Ежегодное потребление газетной бу- маги на душу населения: а СССР – 6,3 килограмма; Швейцарии – 43; Швеции – 44,5; США – 51,6 кг. По количеству производимой бумаги Япония занимает второе мес- то в мире после США. В 1987 году в стране было произведено 22,5 мил- лиона тонн бумаги, что почти в два раза превышало ее производство в Советском Союзе. Вместе с тем за границей широкое и многоцелевое применение бу- маги как в полиграфии, так и в различных сферах производства и быта сочетается с исключительно рациональным и рачительным отношени- ем к использованию отбросов. Если, согласно японской статистике, в Англии вторичная переработка старой бумаги составляла в 1987 году 293 процента от общего национального бумажного производства, а в Советском Союзе – лишь 19,1 процента, то в Японии этот показатель достиг 49,1 процента. О важности этого дела говорить не приходится: на базе вторичной переработки макулатуры в 1987 году в Японии было произведено 81,5 процента всей печатной бумаги, использованной в полиграфическом производстве. Мы можем снабдить все музеи мира образцами устаревшей, допо- топной полиграфической техники. Весь мир, даже Африка, давно уже перешли на электронику, а у нас даже центральная пресса набирается на линотипах. Исправить это положение обещал М.Ф.Ненашев, глава только что образованного в июле 1991 года Министерства информации и печати СССР. Коммунист Ненашев выгодным образом отличался от многих своих коллег по партии, руководителей средств массовой информации – Кравченко и Ефимова. Отставка Ненашева и замена его Кравченко поставила первого в ряд таких уважаемых деятелей, как Бакатин, Ше- варднадзе, Петраков, Яковлев, Шаталин, потерявших свои посты в ре- зультате резкого поправения курса к концу 1990 года. Но что мог Не- нашев? Кстати, может ли быть объяснена бурная активность М. Полтора- нина тем, что он еще в 1990 году вышел из рядов КПСС? Эдуард Сага- лаев, например, остался членом КПСС, хоть и уволился из Централь- ного телевидения. Не захотел каждый день публично врать под дудку Кравченко, а задумал основать свою собственную частную телекомпа- нию. 43 Сагалаев из тех, что слов своих на ветер не бросает. За эту репута- цию приличного и очень серьезного человека его и избрали председа- телем правления Союза журналистов СССР на конфедеративной ос- нове. А что это – Союз журналистов СССР? Профессиональный союз журналистов? В том-то и дело, что нет, к сожалению. Но новый пред- седатель Сагалаев обещал со временем такой профсоюз создать. Почему лгут журналисты Крепостничество для советских журналистов десятилетия пред- ставляло собой стройную многоступенчатую структуру. Процесс по- ступления на работу занимал для любого журналиста, особенно мало- известного, месяцы и годы, увольняли же его за 24 часа без права обра- щения в суд. Пресса была объектом очень эффективного, строжайше- го тотального контроля на всех уровнях иерархии. Любая районная га- зета тиражом несколько тысяч экземпляров постоянно контролирова- лась всеми вышестоящими партийными комитетами вплоть до ЦК КПСС, соответствующий отдел которого исполнял функции ныне об- разованного Министерства информации и печати. Каждый номер мелкой районной газеты под микроскопом изучали цензоры и кагэ- бэшники, партийные, финансовые и плановые работники. Какая-ни- будь трикотажная фабрика могла годами гнать на рынок до 90 процен- тов никем не учтенной «левой» продукции из фактически ворованно- го сырья, но за идеологической продукцией следили свято и строго, государственные и партийные цензоры взяток не брали. А чтобы кто- нибудь из журналистов попытался возразить своим шефам или, того хуже, высказать публично какую-нибудь крамолу (то есть любое не- угодное верхам мнение) по самому незначительному, даже неполити- ческому поводу? Если такое случалось, то место журналиста сразу ока- зывалось вакантным, а на улице одним безработным становилось больше. У наших журналистов фактически никогда не было защиты ни в виде профсоюза, ни в лице творческого Союза журналистов СССР, ни даже в виде суда. Провинившийся превращался в изгоя и не мог на- деяться хотя бы на тот слабый уровень социальной защищенности, ко- торой пользовался каждый рядовой советский труженик от сохи или от станка, служащий или учитель. Идеологически советский журналист, как и минер, мог ошибиться лишь один раз. И мы уже говорили о том, что система эта фактически оставалась нетронутой вплоть до конца 1990 года. 44 Одно правление Союза журналистов СССР чего стоило, чье штат- ное руководство десятилетиями пополнялось за счет списанных, са- мых бестолковых работников ЦК КПСС и КГБ СССР. В партаппара- те и в политической полиции надо было демонстрировать какие-то ре- зультаты, а служба в роскошных апартаментах СЖ СССР была всегда хорошо оплачиваемой синекурой. Аппарат союза на местах пополнялся в основном партийными ра- ботниками. Его секретарями всегда были руководители партийных из- даний, занимавших первые места в иерархических списках печати от Москвы до областных центров. Председательское место в правлении СЖ СССР многие годы являлось довеском к должности главного ре- дактора «Правды», заместителями председателя становились руково- дители ТАСС, «Известий» Гостелерадио, АПН и т.д. Уходил один ге- неральный директор, допустим, ТАСС, приходил новый – место за столом правления его уже ждало, дело было лишь в сроках очередного пленума. 5 февраля 1991 года в Москве открылся VII съезд Союза журналис- тов СССР. Большая часть его делегатов была старше пятидесяти лет. Они и отстояли Леонида Кравченко, когда на съезде началось долгое обсуждение вопроса об отзыве этого народного депутата СССР, полу- чившего в свое время мандат от СЖ СССР как общественной органи- зации. Несмотря на стремление председательствующего на тот момент в президиуме съезда, исполняющего обязанности председателя СЖ СССР Ивана Зубкова замять вопрос, делегаты настояли, чтобы в пове- стку дня был внесен отчет Кравченко в связи с последними событиями на Гостелерадио СССР, где, образно говоря, с его приходом началось мощное наступление на гласность. Немногим позже Л. Кравченко исключили-таки из Союза журна- листов СССР на заседании президиума Союза журналистов Москвы. А на седьмом съезде СЖ СССР прежний союз умер. Так решил съезд, од- новременно провозгласив образование… опять же Союза журналистов СССР, но уже на конфедеративной основе. Тем самым подчеркива- лось равноправие и суверенитет всех организаций-участниц, объеди- ненных на договорной основе. Новый союз – самоуправляемая, не- правительственная, независимая от политических партий организа- ция. Новый союз должен отстаивать авторитет и права работников средств массовой информации. И право зрителя и читателя на правди- вую, взвешенную информацию. Съезд журналистов только закончил свою работу, когда был опуб- ликован Указ Президента СССР «О первоочередных мерах по соци- ально-экономической защите деятелей литературы и искусства в усло- 45 виях перехода к рыночным отношениям». Новая газета Союза журна- листов СССР «Голос» (№ 8, февраль 1991 г.) незамедлительно отклик- нулась на это важное событие («Издания Союза журналистов осво- бождаются от налогов»), поместив интервью заместителя министра печати России М.Федотова под заголовком «Может ли пресса быть четвертой властью, когда она является чьим-то органом?». « – Прочитав этот Указ, я подумал, что мы совсем недавно, в дни работы VII съезда Союза журналистов СССР, принимали обращение, в том числе и к Прези- денту СССР, в котором, в частности, предлагали «освободить от налогообложения доходы редакций и журналистских союзов, обеспечив тем самым выживание средств массовой информации в новых экономических условиях». Помните? – Конечно. Мы опубликовали его в седьмом номере «Голоса». Но к чему зто предис- ловие? – В этом я вижу быстрый отклик на поставленную нами проблему. – Михаил Александрович, неужели вы считаете, что Президенту, чтобы издать данный Указ, не хватало только нашего обращения к нему? – Видите ли, что стало последней каплей для принятия данного решения – труд- но сказать. Но, может быть, и обращение съезда СЖ. Правда, там вопрос ставился шире – отменить налог со всех средств массовой информации. Ибо в условиях, ког- да растут цены на бумагу, на полиграфические и услуги связи, газеты и журналы, ранее получавшие огромные прибыли (куда они уходили – вопрос другой), теперь начинают терпеть огромные убытки. И это очень важный шаг Президента. Иначе где-нибудь через полгода максимум окажемся в обществе, лишенном средств мас- совой информации. Выживут только чисто коммерческие издания, которые подпи- тываются рекламой. И – порнография. – То есть для газет и журналов останутся лишь две эти движущие силы? – Да, действительно так. – Ныне редакции газет и журналов, как и любое иное предприятие, платят налог 45 процентов? – Это по союзному закону, а у нас в России, – 38 процентов. Плюс к этому 50,6 про- центов забирают связисты. Плюс к этому стоимость бумаги. Мы с вами знаем. что ус- тановленную госцену – 880 рублей за тонну – бумажники просто-напросто игнорируют: берут и 1200, и 1500, и больше… Разве при таком грабеже газета может выжить! А вот Указ Президента, освободив Союз журналистов, его предприятия, объе- динения и организации от налога, создает у средств массовой информации новую ситуацию. Отныне редакции тех газет и журналов, которые перейдут под эгиду СЖ, будут освобождены от налогов. – Вы хотите сказать, что те газеты, которые останутся органами партийных комитетов или Советов, коммерческие, по-прежнему будут платить свой налог в 45 или 38 процентов? – Совершенно верно. Но если такая газета переменит своего учредителя и ста- нет изданием, скажем, областной, городской или районной организации СЖ, то со- гласно Указу будет освобождена от налога. Думаю, в этом заложен и определенный политический смысл. Ведь ни в одной другой стране мира (имею в виду страны подлинной демократии) нет газет – орга- нов государственной власти. Как нет такого огромного количества партийных га- зет. Везде пресса – это подлинно четвертая власть. А четвертая власть, согласи- тесь, не может и не должна быть органом первой, второй или третьей власти. Ина- че какая же она четвертая власть, если она чей-то орган! 46 И я в этом Указе вижу вот этот новый неожиданный эффект: все средства мас- со-вой: информации начнут уходить под опеку Союза журналистов. Тем более что СЖ, как было отмечено на VII съезде, должен быть не коммерческой, а исключи- тельно профессионально-творческой организацией. – Значит, наш «Голос» будет одним из первых, с кого снимут налог: наш соучре- дитель – Союз журналистов СССР, А как поменять учредителя другим: просто по- лучить согласие организации СЖ или надо регистрировать себя в качестве нового из- дания? – Только последнее. Газета может взять новое название или оставить старое, но обязательно должна прекратить свое существование и зарегистрироваться уже в качестве нового издания. – Михаил Александрович, вы говорите, что только Указ Президента освобожда- ет издания СЖ от налогов. Но, насколько известно, ведь и раньше многие издания не облагались налогам. – Верно, были такие издания, н их доходы изымались в пользу СЖ. Но как это происходило? СЖ требовал: либо вы нам перечисляете весь свой доход, либо госу- дарство заберет его у вас в качестве налогов. И в любом случае редакции остава- лись обобранными до нитки. А теперь они будут освобождаться от налога на закон- ных основаниях. – Плюс к этому могут поправить свое благосостояние еще и рекламой. Ведь зару- бежная пресса основной доход получает не от реализации издания, а от рекламы. – К сожалению, наши газеты на рекламе держаться пока не могут. Ведь чтобы пошла реклама стабильно, нужен спрос на нее. А спрос рождается при избытке то- го, что надо рекламировать – предметов ширпотреба. Поэтому наша газетная рек- лама – это скорее самореклама руководителей предприятий, у которых нашлось немного лишних средств, и больше ничего. Поэтому стабильным источником дохо- да она стать пока не может. – В Указе есть запись, что вновь создаваемые предприятия творческих союзов могут быть освобождены от налогов Минфином по согласованию с Министерством культуры СССР. Как вы, Михаил Александрович, считаете, какое дело Минкульту до вновь создаваемых, скажем, газет? – Мне кажется, что здесь может быть создан определенный механизм. Когда в руках Министерства культуры может оказаться палка-погонялка против творческих союзов. – То есть Минкульт сможет предъявить свои требования новым изда-ниям СЖ? – А почему бы и нет? Миикульт может заявить, что эту газету он от налога ос- вобождает, а вот ту – нет. И в таком случае может возникнуть дополнительный и опасный механизм идеологического контроля. – Но ведь, кроме идеологического контроля, в этом случае может возникнуть и ситуация для взяток? – И это не исключено. Однако в Указе записано, что вновь создаваемые пред- приятия и организации освобождаются от налогов Минфином. Значит, мы это так и будем толковать: Минфин обязан освободить их от налога. Хоть и трудно все это пока объяснить, я склонен думать, что, внося эту норму, составители Указа подразумевали, что если творческие союзы начнут вдруг созда- вать предприятия, не имеющие отношения к их профилю (автосборку, радиотехни- ку…), то в согласовании с Минкульт сработает как бы своеобразный автостоп – ос- тановит незаконное деяние. – Однако, для Союза журналистов, профильными могут быть не только газеты и журналы, но и свое бумажное производство… 47 – Думаю, что это было бы весьма правильным. В первую очередь союзу сейчас надо озаботиться тем, чтобы создать материальную базу свободе слова. Ибо без материальной базы свобода печати – блеф. Нет бумаги, нет полиграфической базы – нет и свободной печати, свободного слова. Надеюсь, что данный Указ – это первый шаг Президента в реализации тех со- циальио-экономических проблем, которые обсуждались на VII съезде СЖ и о кото- рых говорилось в обращении съезда к Президенту СССР. В Союзе журналистов СССР в мае 1991 года образовали Комитет о защите свободы слова и прав журналистов и председателем его избра- ли еще одного безработного журналиста – Павла Гутионтова, вынуж- денного распрощаться с «Известиями», где он был ведущим, самым популярным обозревателем по внутриполитическим проблемам. Гути- онтов столкнулся с очень сложными вопросами. Кого он должен был защищать? Те, кто у нас раньше обкладывал матом иностранных буржуев и исправно получал за это гонорары и зарубежные командировки, са- ми ни на йоту не верили в то, что писали. Не имея ясного представ- ления о делах в республиках, эти же люди с имперской небрежнос- тью публично клеили ярлыки «националист», «фашист» и т.д. руко- водящим деятелям Литвы; в Узбекистане усилиями МВД СССР не- угодных Москве руководителей республики просто упекли за решет- ку, в Баку строптивых перестреляли десантники, а посланцы Крем- ля полностью заменили руководителей республики; всей Армении организовали войну и экономическую блокаду; турок месхетинцев, осетин и абхазов натравили на независимое грузинское правительст- во. Все эти безобразия творились центром при активном их журна- листском обеспечении. Профессиональных лжецов у вас еще пока избыток. О каком уважении людей к журналистам и к журналистской про- фессии можно после этого говорить? Таких деятелей можно только бояться, как нормальный человек избегает в своей жизни иметь дело со следователем, милиционером или сотрудником КГБ. Обо всем этом хорошо сказал М. Полторанин (международная газета «Русский курьер», № 16, июнь 1991): «Сейчас, конечно, не так, как в восемьдесят восьмом – восемьдесят девятом годах, когда нас со всех трибун проклинали. Журналистов не любит общество, по- тому что это больное общество. Нормальная журналистика показывает его недо- статки, болезни, изнанку. То, что оно привыкло прятать далеко и надежно. Несо- зревшее, недемократическое общество содрогнулось оттого, что обнажилось, на- сколько плохо оно воспитано, насколько плохо живет, насколько плохо одето… Но вместо того, чтобы лечить себя, стало пенять на зеркало и даже пыталось его раз- бить. Вторая волна нелюбви к журналистике пошла, когда вся эта публика, которую мы называем партократией, снова почти полностью прибрала к рукам средства массовой информации. А малую толику изданий, которые выпирали еще острым уг- 48 лом из этого благополучия, стало подвергать остракизму. Но с августа 1990 года, когда в силу Закона о печати стали появляться газеты совершенно независимые, неподконтрольные никакой олигархии, и опять стали писать о том, о чем другие га- зеты молчали, – снова пошла реакция: не сметь, не трогать. С другой стороны, сейчас в неуважении к журналистам во многом виноваты и сами журналисты. Мы первыми перешли на рыночные условия. И теперь просто подтверждается, что и многие журналисты – из привыкших жить под чьей-то кры- шей, выполнять чьи-то указания – не в состоянии принятъ лично для себя усло- вия, в которых уже реально работает журналистика независимая, демократичес- кая. Тем более, когда партийные комитеты КПСС, так сказать, одумались. Всегда прежде принимая журналистов, считая их холопами, бросая с барского стола им лишь обглоданные кости, теперь партократы стали срочно подкармливать тех журналистов, которые еще остались в партийной прессе. На Центральном телеви- дении, в «Правде», в «Советской России», в «Сельской жизни», в «Рабочей три- буне», в «Московской правде». Стали создавать им условия, чтобы они, как гово- рится, жили на зависть тем, кто работает в независимой прессе и кого они назы- вают писаками. А особо обласканные начальством стали выполнять любые его команды. Взять, к примеру, того же Игоря Фесуненко, который вел передачи с кандида- тами в президенты России. Насколько выборочные у него вопросы – к Бакатину, к Рыжкову. Насколько приятная тут у него улыбка. А когда он разговаривает в Гор- бачевым! Здесь не просто приятная улыбка, здесь полнейшее подобострастие, сплошное придыхание, само послушание. Даже вся фигура при этом изогнута в во- просительный знак. И тот же И. Фесуненко – как по-барски развалился перед Б.Ельциным, как по- хамски… А когда Ельцин снял пиджак (от юпитеров в студии ведь жарища), сказал: «Надеюсь, вы ограничитесь этим». Думаю, что в порядочном обществе подобный журналист больше бы не имел права появиться на телеэкране. Когда люди смотрят на таких журналистов, они, естественно, испытывают неуважение к ним. А через них, что тоже очень естественно, проецируют негативное отношение и на других представителей нашей профессии. Меня беспокоит, что мы, журналисты, тоже раскалываемся. Одни, скажем так, идут резко направо, другие – резко налево. Хотя журналист не имеет права позво- лять себе служить какой-либо группировке, потому что его долг – представлять чет- вертую власть, власть общественного мнения. А общественное мнение всегда меж- ду столкновениями и имеет тенденцию к объективности. Оно всегда за согласие, за гражданский мир. И журналист ни при каких условиях не имеет права забывать то- го, иначе он совершает нечто подобное клятвопреступлению. Считаю, что для жур- налистов, начиная со студенчества, надо вводить своеобразную клятву – типа клят- вы Гиппократа. Необъективность, на верность общечеловеческим ценностям, хри- стианским идеалам, состраданию к человеку, служению обществу, всему тому, что называется словом гражданственность. Все это было в российской журналистике. И постепенно нам надо перейти от принципов партийной журналистики к журнали- стике гражданского общества». Таких слов Система не прощает. Газета «Гласность» (учредитель – ЦК КПСС) 20 сентября 1990 года обвинила М. Полторанина в том, что в своем выступлении по ЦТ он «позволил себе угрозы в адрес мно- гих тысяч советских журналистов». К этой теме еженедельник возвра- щался в восьми номерах подряд, ставя перед Председаталем ВС РСФСР Б. Ельциным, Генеральным прокурором СССР A.Cyxape- вым и Председателем ВС СССР А. Лукьяновым вопрос о соответст- вии Полторанина должности министра и депутата. Что же такое ска- 49 зал Полторанин 16 октября 1990 г. с экрана ЦТ? Цитируем весь отры- вок из фонограммы, приведенной в газете «Советская Россия» (10.7.1991): «И каждый человек, кто сегодня, так или иначе, прислуживает этому партийно- му аппарату, прислуживает этой партократии, гнется перед этой партократией, должен осознать, что здесь не будет, как говорится, правых и виноватых. Так вот, все люди, кто сегодня так или иначе прислуживает – особенно есть журналисты у нас партийные, которые сделали свой выбор, да не только журналисты, – они долж- ны осознать, что они играют с огнем. И они не думают о будущем не только своей семьи, но и будущих поколений». Полторанин терпел нападки «Гласности», «Правды», обозревателя ТАСС В. Петруни в свой адрес полгода и подал, наконец, в суд. В мае 1991 года Союз журналистов СССР обратился с публичным заявлением в поддержку сотен литовских журналистов, в котором выразил официальный протест против военного присутствия в зда- ниях республиканского телевидения и вильнюсского Дома печати в Литве. А что толку? Чтобы стать действенным, союз должен быть преобразован в профсоюз, отстаивающий интересы своих членов пе- ред работодателем, говорит Э.Сагалаев. Но это, наверное, процесс нескорый. В начале мая 1991 года, на второй день работы съезда Союза журна- листов СССР, был обсужден и принят Кодекс профессиональной эти- ки журналиста. Написан он был М.А.Федотовым в соавторстве с Д.С. Авраамовым давно, три с лишним года назад опубликовал в журнале «Журналист», переведен на многие языки и признан одним из лучших в Европе. В июне 1991 года состоялась официальная регистрация Фонда за- щиты гласности, инициатором создания которого был Союз кинема- тографистов СССР. Были положены на счет Фонда первые сто тысяч рублей в коммерческом Нефтегазстройбанке. Фонд должен был мате- риально и юридически поддерживать журналистов, документалистов, работников телевидения, на которых оказывается давление, помогать семьям уволенных или погибших, поддерживать независимые изда- ния, новые телестудии. Фонд объединил в себе и был создан усилиями редакционных коллективов «Московских новостей», «Аргументов и фактов», «Огонька», «Московского комсомольца», «Мегаполис-экс- пресс». Выступивший на встрече учредителей новорожденного фонда министр печати РСФСР Михаил Полторанин предупредил, что отно- сительно благоприятный для демократической печати период закан- чивается: 50 «Теперь, когда средства массовой информации добрались до основ режима, ре- жим в ответ готовит пушки. Мы можем называться свободными, независимыми, де- мократическими, но издаемся-то по-прежнему на партийной базе. И бумага, и вся полиграфия до сих пор остаются собственностью государства. А ему проще просто- го перекрыть демократическим изданиям кислород (новым видом цензуры – эконо- мической). В руках государства также находится «Союзпечать» – и вот уже многие средства массовой информации в разных городах она отказывается распростра- нять, объясняя это нераскупаемостью новых изданий. Создание неза висимой эко- номической базы для оппозиционных газет и журналов – главные на сегодняшний день задачи фонда. Не меньше, чем свобода слова, в защите нужда ется свобода это слово услышать. Многие республики под флагом суверенитета закрыввют дверь перед информацией. Пример этого – освещение событий в Нагорном Карабахе. Во- енных в Карабахе принуждают к насилию, а дезертирство и голодовки протеста среди солдат утаиваются». Неожиданное и многозначительное совпадение: презентация фон- да состоялась именно в тот день, когда в 1922 году был принят декрет об официальном учреждении Главлита. День рождения советской цен- зуры стал одновременно днем рождения движения по борьбе с ней, по борьбе за свободу слова. Как писали «Известия» (10.6.1991), время романтизма для гласнос- ти кончилось: «Наступило время поисков механизмов защиты гласности. И методы этой борь- бы уже отрабатываются: в России открыты 35 региональных, независимых от пар- тийных органов и местных Советов газет, тираж – около трех миллионов экземпля- ров, учреждены они самими трудовыми коллективами и Министерством печати и информации России. В Ленинграде действует альтернативная «Союзпечати» систе- ма распространения средств печати». 19 августа 1991 года Эдуард Сагалаев в первые же часы путча дал на фоне танков интервью японскому телевидению, подписал заявление от имени руководства СЖ СССР и все три дня находился рядом с за- щитниками Белого дома, парламента России. Точно такую позицию занял и Союз журналистов Москвы во главе с Павлом Гусевым, глав- ным редактором газеты «Московский комсомолец». 22 августа СЖМ учредил специальные премии столичным журналистам, честно выпол- нившим свой профессиональный долг в дни государственного перево- рота. Дипломами и денежными премиями по тысяче рублей секрета- риат Союза журналистов Москвы наградил журналистские коллекти- вы редакций газет «Аргументы и факты», «Вечерняя Москва», «Комсо- мольская правда», «Коммерсантъ», «Куранты», «Мегаполис-Экс- пресс», «Московский комсомолец», «Московские новости», «Незави- симая газета», «Пролог», «Россия», «Российские вести», «Российская газета», «Собеседник»; редакций журналов «Искусство кино», «Столи- ца»; Российского информационного агентства, Агентства новостей и информации, радио «Эхо Москвы», «Российского радио». 51 Секретариат СЖМ также постановил: «На основании Устава Сою- за журналистов Москвы руководителей коммунистических газет, за- пятнавших себя участием в политических акциях и преступном со- трудничестве с путчистами, – первого заместителя главного редактора газеты «Правда» Селезнева Г.Н., главных редакторов газет «Советская Россия» Чикина В.В., «Рабочая трибуна» Юркова A П., «Сельская жизнь» Харламова A.П., «Московская правда» Лысенко В.П., а также первого заместителя генерального директора ТАСС Шишкина Т.А. – исключить из Союза журналистов. Отметить, что председатель Госте- лерадиокомпании СССР Кравченко Л.П. ранее уже исключен из Сою- за журналистов». 52 ГЛАВА II ТАСС, ИАН, «ИНТЕРФАКС» и другие Министерство информации под личиной ТАСС Советская власть всегда крепко держала в узде журналистов, до- тошно контролировала и направляла производство общественно-по- литической информации, будь то стенная газета или сообщение о при- еме в Кремле. А что такое стенная газета? Эти написанные от руки или на пишу- щей машинке несколько заметок, наклеенные на ватман, с парой ри- сунков, фотографий, каждый месяц вывешивались в коридорах всех советских учреждений, заводов и школ – везде, где были ячейки КПСС, а были они везде. Упразднение цензуры и повсеместное ослаб- ление диктата КПСС к 1990 году изменило технологию этих «дацзы- бао»: появилась хотя бы теоретическая возможность напечатать что- либо, размножить текст и раздать его всем желающим. Только в очень крупных многотысячных трудовых коллективах из- давна выходили так называемые многотиражные газеты: две-четыре малоформатные газетные полосы, печатаемые в типографии тиражом несколько сотен экземпляров. Только такого рода издания не были обязаны перепечатывать официальные сообщения ТАСС, Телеграф- ного агентства Советского Союза, десятилетия выполнявшего в стране функции министерства информации. Точнее, диспетчера при отделе агитации и пропаганды ЦК КПСС. Районные, областные, республи- канские и центральные газеты ежедневно получали по телетайпу текс- ты официозов с детальными указаниями о месте и времени их публи- кации. Никакой отсебятины, вольностей; вот и получалось, что, от- крывая ежедневные газеты – «Правду», «Известия», грузинскую рес- публиканскую «Зарю Востока», очень часто можно было видеть перед собой одну-две совершенно одинаковые полосы, с одними и теми же вариациями сообщений из Кремля. ТАСС и в 1990 году рассылал на места свои указания. Только вот ре- акция на них у получателей стала другая. Осмелели те, кто еще недав- но брал под козырек и делал все, что укажут из Москвы, по принципу «чего изволите-с?» И до чего дошли! Мало того, что игнорировали вы- сокое мнение. Так еще брали эти телетайпные инструкции и факси- 53 мильно воспроизводили их на всеобщее обозрение – ну именно так, как это сделала республиканская русскоязычная газета «Заря Востока» (6.11.1990) в канун праздника Великого Октября, благополучно отме- ненного в Грузии: «К СВЕДЕНИЮ РЕДАКЦИЙ. ПРЕДЛАГАЕТСЯ СЛЕДУЮЩИЙ РЕКОМЕНДОВАННЫЙ ПОРЯДОК ВЫХОДА ЕЖЕДНЕВНЫХ ЦЕНТРАЛЬНЫХ, РЕСПУБЛИКАНСКИХ, КРАЕВЫХ, ОБЛАСТНЫХ ПАРТИЙНЫХ ГАЗЕТ В ПРЕДПРАЗДНИЧНЫЕ И ПРАЗДНИЧНЫЕ ДНИ: 6 НОЯБРЯ ВСЕ ГАЗЕТЫ ВЫХОДЯТ ПО ОБЫЧНОМУ ГРАФИКУ. 7 НОЯБРЯ ГАЗЕТЫ ПУБЛИКУЮТ ПРИВЕТСТВЕННУЮ РЕЧЬ М.С.ГОРБАЧЕВА ВЫСТУПЛЕНИЯ УЧАСТНИКОВ ТОРЖЕСТВЕННОГО ЗАСЕДАНИЯ, ПОСВЯЩЕН- НОГО 73-Й ГОДОВЩИНЕ ВЕЛИКОЙ ОКТЯБРЬСКОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕ- ВОЛЮЦИИ. 8 НОЯБРЯ ГАЗЕТЫ ПУБЛИКУЮТ ОТЧЕТ С ДЕМОНСТРАЦИИ И ВОЕННОГО ПАРАДА НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ 7 НОЯБРЯ. ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ ВЫХОДА ГАЗЕТ НА 9 НОЯБРЯ РЕШАЕТСЯ РЕДАКЦИ- ЯМИ И МЕСТНЫМИ ОРГАНАМИ (ТАСС) Необходимое пояснение. ТАСС издал приказ. Такие приказы, в частности, и мы, заринцы, получали годами к каждому празднику или памятному дню. Кто изда- ет эти приказы, почему они передаются от имени информационного агентства и без подписи приказывающего, какого рада ответственность может наступить за не- послушание – этого мы не знаем. Знаем только, что выполнение их предполагает- ся неукоснительное. Сегодня принят Закон о печати в СССР. Мы пока не имеем республиканского законодательства на этот счет и поэтому обратились к общесоюзному. Как мы ни листали Закон о печати – указания о руководящей и направляющей роли ТАСС, о его праве рекомендовать что-либо или устанавливать какие-либо порядки для га- зет, – ничего подобного мы так и не нашли. Не будем кривить душой – инициативе рассылки по всем городам и весям инст- руктажа принадлежит, конечно, не журналистам агентства, а тому, кто привык, си- дя в московском кабинете, руководить умами и сердцами одной шестой планеты. Возможно, привычка безропотно подчиняться анонимным рекомендациям оказа- лась бы не менее сильной, если бы не упоминание о необходимости печатать ре- портажи о военном московском параде. В самом деле, разве наш читатель стоско- вался по панорамным снимкам танковой колонны!» Многие филиалы ТАСС в республиках СССР поменяли свои назва- ния и политическую ориентацию. Но штаб-квартира ТАСС в Москве ни духа, ни букв своих не изменила. Один из официальных символов совет- ской власти всегда была фраза, венчающая иногда наиболее весомые суждения Кремля: «ТАСС уполномочен заявить…». «Тассовки» (отнюдь не только протокольного содержания) часто сопровождались пометкой «для обязательной публикации» и указанием, на какой полосе и в каком именно издании ее следует осуществить. Газетчики помнят: любое рас- хождение в оценках с ТАСС категорически пресекалось. Информация, пройдя по каналам ТАСС, будто бы приобретала сер- тификат качества. Слухи, догадки, домыслы, попав на телетайпную 54 ленту, легализуются – и уже не зазорно использовать их как достовер- ную информацию (не случайно даже бюро проверки в газетах не пере- проверяют материалы ТАСС). «С престижем ТАСС все в порядке!» – под таким оптимистическим заголовком газета «Московский комсомолец» (73.1991) поместила ни- жеследующую заметку: «16 января «Московский комсомолец» опубликовал заявление президиума Со- юза журналистов Москвы о событиях в Литве с оценкой деятельности ТАСС по ос- вещению конфликта. Возмущенные ею руководители славного агентства отписали ответ: «В своем заявлении о событиях в Литве президиум Союза журналистов Моск- вы дал оценку деятельности ТАСС, обвинив агентство в «откровенно тенденциоз- ной подаче информации» о событиях в Литве, и делает вывод, что передаваемая корреспондентами информация «не способствует урегулированию конфликта, а лишь ведет к его углублению и разжиганию национальной розни». С подобной оценкой деятельности ТАСС не может согласиться, так как о собы- тиях в Литве, происходивших в период с 12 по 15 января 1991 года, агентство рас- пространяло разнообразную информацию, которая представляла события в их ди- намике, отражала мнения очевидцев и показывала различные подходы в оценке происшедшего. В этом можно легко убедиться, если непредвзято проанализировать весь поток информации на союзной, зарубежной и мировой лентах ТАСС, а также материалы Фотохроники ТАСС и журнала «Эхо планеты». И не вина ТАСС, что отдельные средства массовой информации из общего объ- ема передаваемой агентством информации выбирают только ту, которая соответ- ствует их видению событий или политическим взглядам. Заявление президиума Союза журналистов Москвы направлено на подрыв пре- стижа ТАСС как одного из мировых информационных агентств и ведет к ущемле- нию его прав и законных интересов. «По поручению коллегии ТАСС заместитель генерального директора ТАСС В.Г.Таланов». От редакции. Конечно же, «не вина ТАСС, что отдельные средства массовой информации из общего объема передаваемой агентством информации выбирают только ту, кото- рая соответствует их видению событий и политическим взглядам». Обидно только, что «Правде», «Советской России» и «Гласности» есть из чего выбрать, а нам, «Московский новостям» или «Независимой газете» – нет. Хотя мы, честное слово, каждый день, как вы советуете, непредвзято анализируем несущийся от вашего агентства поток информации… Но, право, коллеги, стоит ли вообще обижаться? Ведь у вас судьба такая – быть не какой-нибудь мелкой частной фирмой, а Телеграфный агентством Советского Союза! А значит, ваше предначертание – делать все во имя и во благо нашей вели- кой державы. А что идет ей во благо, ясное дело, кому виднее. И потому, что вы, высоко подняв голову, несете свой крест, вас ценят и созда- ют все условия для продуктивной работы. И потому взращенные и закаленные в ва- ших стенах кадры становятся самыми популярными людьми в стране. И правитель- ство, по достоинству оценив их, бросает тассовских предводителей вытаскивать из бездны самые ответственные участки информационной индустрии. И ведь посмот- рите, как в считанные дни преобразилось Центральное телевидение! А насчет того, что заявление президиума Союза журналистов Москвы подрыва- ет престиж ТАСС, вы, коллеги, не волнуйтесь: престиж ТАСС останется на уровне. На том же, что и всегда». 55 Выпаду «Московского комсомольца» в адрес ТАСС удивляться не стоит, не случайно ведь в этом агентстве главную редакцию союзной информации возглавляет В. Петруня, журналист не бесталанный, но слишком уж ориентированный на политические вкусы газет типа «Гласность» (ЦК КПСС), «Советская Россия», «Правда», «Красная звезда», телепрограммы «Время». На В. Петруню за его слишком уж беспардонные публичные наскоки подавали в суд народные депутаты СССР Г.Старовойтова (и она выиграла дело в суде Свердловского рай- она г.Москвы в феврале 1991 года) и М. Полторанин (дело в суде тоже выиграл). А в какой, скажите на милость, суд обращаться тем чехам, которым довелось услышать, как ТАСС искажало факты об освобож- дении Праги. Американская газета «Новое русское слово» (12.2.1991) так излагала суть дела: «Выступая сегодня на брифинге, начальник управления информации советско- го МИДа Виталий Чуркин обрушился с критикой на Чехословакию за то, что в праж- ском районе Смихов будет демонтирован памятник в честь Красной армии – стоя- щий на обелиске танк Т-34. «Следуя той или иной конъюнктуре или поддаваясь мелким политическим страстям, можно попытаться переписать историю, но переделать ее нельзя, – го- ворил Чуркин. – Мы убеждены, что майские дни 1945 года останутся яркой стра- ницей в истории отношений дружественных народов Советского Союза и Чехо- словакии, и никому не удастся вытравить их из памяти поколений». Чуркин не пожелал, разумеется, вспомнить, что у граждан Чехословакии со- ветский танк ассоциируется не только с 1945 годом, но и с более свежими собы- тиями 1968 года, когда советские войска и части Варшавского договора оккупи- ровали страну, положив конец демократическим реформам. В связи с выступлением Чуркина корреспонденты ТАСС А.Канищев, И.Песков и Л. Тимофеев пишут: «На заключительном этапе (Второй мировой. – Ред.) вой- ны, откликнувшись на призывы восставшей Праги, советские танкисты с боями совершили беспримерный бросок через горные массивы и избавили город от не- избежных разрушений. На пьедестал был водружен один из первых прорвавших- ся в столицу танков». ТАСС в очередной раз пытается переписать историю. Прагу освобождали не советские танкисты. Прага была освобождена от фашистов дивизией под коман- дованием полковника Буняченко, которая входила в армию генерала Власова. Когда «доблестные советские танкисты» ворвались в Прагу, столица Чехослова- кии уже не нуждалась в их помощи». А со вторым по счету указом Президента России в июле 1991 года что вышло? Подписанный Борисом Ельциным Указ о департизации государ- ственных учреждений и организаций в России произвел на официальные инстанции не меньший эффект, чем в свое время заявление самого Ельци- на о выходе из КПСС. Руководству ТАСС потребовалось несколько часов, чтобы получить высочайшее «добро» на публикацию документа с текстом указа, а программа «Время» позорно вышла в эфир без новости дня. ТАСС представляет собой огромный информационный концерн с сотнями отделений в СССР и за его пределами. В Грузии, к примеру, 56 на него работали несколько сотен человек, но они, как и их коллеги в Прибалтике, первые решили заявить о своей независимости от ТАСС, разделе имущества и переходе на сугубо равноправные, договорные отношения. Во главе ТАСС всегда находились деятели, занимавшие в журналистской иерархии второе место (после газеты «Правда»). Лео- нид Замятин после руководства коллективом ТАСС перешел на рабо- ту в аппарат ЦК КПСС и добрый десяток «застойных» лет во главе от- дела международной информации командовал всем процессом вос- хваления на Западе политики Л.И.Брежнева, а затем стал послом СССР в Лондоне. Заместителем Л. Замятина по отделу ЦК был В. Иг- натенко, впоследствии ставший на один год главным в аппарате пре- зидента СССР по связям с прессой. У нас так – лучшие люди «застой- ной эпохи» плавно вошли в авангардные ряды деятелей перестройки. Л. Замятин интервью свои не раздает, В.Игнатенко, как человек вторых ролей, не интересен. Тем более полезно вчитаться в строки, ко- торые посвящены деятельности ТАСС и рисуют портрет генерального директора ТАСС Леонида Кравченко (с 14 ноября 1990 года Указом Президента СССР без утверждения Верховным Советом СССР назна- чен председателем Гостелерадио СССР). Вот интервью с ним газеты «Московская правда»(5.5.1990); в котором сквозь частокол партийных языковых лексических штампов проглядывает некоторый оттенок со- жаления (легкого, почти неуловимого) существующим в КПСС поряд- ком вещей: «– Так получилось, Леонид Петрович, что в наши дни средства массовой ин- формации – главная дискуссионная трибуна перестройки – сами стали объектом жесткой, неуступчивой дискуссии. Разброс мнений огромен: от утверждения, что- де пресса едва ли не мотор перестройки, до обвинения наших коллег во всех ее неувязках и пробуксовках. И столь неоднозначное восприятие потока информа- ции, буквально хлынувшего на нашего читателя и слушателя, не перестает удив- лять. – Меня лично удивило бы иное: единодушный восторг по поводу информацион- ного бума. Слишком долго общество пребывало на старательно дозированном ин- формационном пайке, чтобы безболезненно освоить обрушившееся на него «изо- билие». Полагаю. что и мы, журналисты, не были по-настоящему готовы к столь резкому устранению ограничительных рогаток. Во всяком случае смею утверж- дать, что свою аудиторию мы знаем далеко не до конца. А прогнозировать ее реак- цию лишь учимся. Оставим а стороне ортодоксов, которым правдивое слово попе- рек горла. Обратимся к основной массе тех, для кого мы работаем, – людям чест- ным и искренним. Далеко не все они пребывают в эйфории от того, что в поисках новостей им теперь совсем не обязательно ловить по ночам голоса, так сказать, «из-за бугра». Достаточно раскрыть газетную страницу. – Я бы сказал, «дымящуюся страницу»… – Вот-вот. И дымится она от новостей, далеко не всегда радостных. И к этому надо привыкать. Ведь выучка у людей, особенно старшего поколения, иная. Ревни- тели казенного оптимизма вопреки желанию приучили читателя видеть за тревож- ной строкой нечто большее, нежели там сказано. Упоминаются, допустим, отдель- ные недоработки, значит, все из рук вон плохо. А тут черным по белому – ситуация критическая. Кстати, горький урок Чернобыля заключается и в том, что освещение 57 этой трагедии стало, хочется верить, одним из последних рецидивов той полуправ- ды, что похуже иной лжи. – Но если бы суть нашей работы сводилась лишь к регистрации точных фактов, ду- маю, и сам разговор о влиянии средств массовой информации на общественные про- цессы выглядел бы несерьезным… – Естественно. Мало констатировать то или иное событие. Бесстрастная конста- тация может сыграть и деструктивную роль. Допустим, вы без конца напоминаете че- ловеку о его физическом недуге. Это ведь тоже будет правдой. Правдой, которая от- нюдь не прибавит несчастному бодрости. Иное дело. если вы поведаете ему, как на- шел свое место в жизни его товарищ по беде. Истина – стержень нашего ремесла, главное орудие нашего производства. И оно должно быть орудием созидания, но не разрушения. – К слову, Леонид Петрович, выбор сегодняшнего собеседника читателей «Мос- ковской правды» продиктован не только тем, что вы руководитель крупнейшего ин- формационного агентства мира. В «Строительной газете» вы проделали путь от ря- дового сотрудника до главного редактора. В первой половине восьмидесятых руково- дили «Трудом», потом были заместителем председателя Гостелерадио СССР, и, убежден, ваше пребывание в этих средствах массовой информации не случайно со- владает с их заметными шагами навстречу читателю, зрителю, слушателю. Не будем останавливаться на работе в Гостелерадио (хотя она знаменательна появлением ря- да телепередач, без которых сегодня немыслим голубой экран). Не будем лишь пото- му, что это было время обновления, о котором мечтали поколения журналистов. Но вот – «Труд», 1980-1985 годы. Суховатый орган ВЦСПС вдруг становится самой чи- таемой газетой. Его тираж взлетел с 9 до 19 миллионов. А как дела в ТАСС? ТАСС – поставщик официоза… – …который вынуждены дублировать издания от центрального до районного. Сво- дить все функции ТАСС лишь к тиражированию правительственных сообщений – ана- хронизм. Если бы было так, то вряд ли наше агентство пользовалось бы таким авто- ритетом за рубежом. Информация ТАСС распространяется на восьми языках. Ее по- стоянно получают в ста тридцати странах. Если суммировать ежедневную тассов- скую продукцию, то получится семьсот пятьдесят газетных полос. Разве правитель- ство даже такой огромной и богатой событиями страны, как наша, способно быть единственным источником столь мощной лавины новостей? Этот информационный конвейер образует как бы два потока – из СССР на зарубеж и нашу страну и из-за рубежа на СССР. – Уже из сказанного вами ясно, что за всем этим стоит колоссальный труд боль- шего отряда журналистов. И тем не менее, когда в газете появляется информация с пометкой «ТАСС», читатель воспринимает ее как официальное мнение властей. – К сожалению, такая оценка сопутствует и материалам, которые по своему содер- жанию никак не могут быть правительственными. Да и когда употребляется расхожая формула «ТАСС уполномочен заявить», автором такой информации далеко не всегда является правительство в целом. И отнюдь не ТАСС. Агентство здесь – лишь посред- ник. И уж совсем нелепо, на мой взгляд, когда наш корреспондент с информацией, ска- жем, о культурной жизни выступает от имени всего агентства. Кстати, так происходит нередко по вине газетчиков, которые, оставляя гриф «ТАСС», почему-то вычеркивают фамилию автора. Я категорически против такой обезлички, да и не вижу никаких при- чин скрывать авторство органом и ведомством, передающим информацию. ТАСС дей- ствительно бывает нередко уполномочен делать то или иное заявление. Так почему бы прямо не оповестить о том, кто именно уполномочил ТАСС на это? – Вернемся, однако, к официальным сообщениям. Ведь и сегодня еще нередко благодаря им наши газеты выглядят близнецами. – Скажу сразу: я убежденный противник всякого рода газетной «обязаловки». Но справедливости ради замечу, что характер иных передаваемых по нашим каналам новостей таков, что, на мой взгляд, уважающее себя издание не может не поместить их. Однако, повторюсь, я за полную раскрепощенность в этом вопросе. Редакторат 58 должен иметь право конечного суждения. И как постоянный читатель «Московской правды» я приветствую решения газеты не публиковать официальные сообщения, по- ступившие так поздно, что ставят под угрозу график выхода номера: Наш же долг – не только своевременно передать информацию, но и сделать все, чтобы она стано- вилась обязательной и без специальной пометки. – Что вы хотите сами себе пожелать в день нашего профессионального праздни- ка, о чем мечтаете? – О чем можно мечтать в день профессионального праздника, как не о здоровье вверенного тебе дела? В последнее время ТАСС добротно оснастился и продолжает оснащаться самым современным оборудованием. Причем речь идет не о «латании дыр» и даже не о модернизации. Речь о принципиально новом техническом уровне нашей службы. Не стану утомлять читателя перечнем наших приобретений, скажу лишь об их стратегической цели. Мы хотим создать электронный банк ТАСС – неви- данное до сих пор хранилище самой богатой и самой разнообразной информации практически по всем важнейшим отраслям знаний. – Но ведь «банк» – понятие коммерческое… – Конечно, коммерческое. Пора бы в наше время хозрасчета перестать шара- хаться от этого слова. Разумеется, содержимое банка не останется в монопольном пользовании ТАСС. Именно на коммерческой основе оно будет предоставляться тем, кто обратится к нам. – Предвижу упрек: «Правительственное агентство становится монополистом ин- формации. И это – в условиях многопартийности». – Мы не собираемся делать никаких предварительных ограничений для наших по- тенциальных партнеров. Ни для предприятий, ни для организаций, ни для политичес- ких партий. В конце концов, точные сведения, истина – то, чего никогда не стоит бо- яться, если убежден в правоте своего дела». В декабре 1990 года новым генеральным директором ТАСС стал Лев Спиридонов. 59 лет, кандидат философских наук. Был на комсомольской работе, затем в системе МИД СССР, был редактором газеты «Московская правда», заведующим сектором ЦК КПСС, секретарем МГК КПСС, а по- следнее время – первым заместителем главного редактора газеты «Правда». Как журналист – советской публике практически не известен, занял место в ряду новых выдвиженцев Президента (Пуго, Громов, Кравченко и т.д.). Деятельность самых крупных советских ведомств, будь то военных, промышленных или идеологических, всегда была скрыта от общест- венности; во всяком случае советской. Мы всегда узнавали о себе са- мих все в последнюю очередь. Специалисты, конечно же, знали, чем занимается, скажем, между- народная служба ТАСС, и с нетерпением ожидали радикальных пере- мен. «Наконец-то!», – не случайно именно под такой редакционной рубрикой еженедельник «Аргументы и факты» (№ 16, апрель 1991) по- местил заметку заместителя главного редактора ИноТАСС В.Головина под заголовком «И для вас – секретный ТАСС»: «Есть ли, по-вашему, у нас рынок информации? Я имею в виду не наличие в ки- осках даже самых независимых газет, а возможность при желании оперативно уз- нать, допустим, об отношении властей Сингапура к созданию совместных предпри- ятий или регулярно получать сведения о Польше, с которой мог бы завязать дело- вые контакты ваш райисполком. Увы, такого рынка у нас не существует, а инфор- 59 мация в значительной мере распределяется по старым номенклатурно-лимитным каналам. Однако в конце прошлого года ТАСС, вернее, его Главная редакция иностран- ной информации (ИноТАСС), сделала собственный шаг к формированию рынка но- востей. Не спрашивая особого разрешения, мы сняли грифы «для служебного поль- зования» со всех «закрытых» своих бюллетеней и вестников, которые поставля- лись на столы чиновников Старой площади, МИД, КГБ и других ведомств, однако были недоступны «простым советским людям». Впервые в советской истории Ино- ТАСС предлагает свободную подписку на все эти вестники. Например, на ежедневный бюллетень «Мир и СССР», этот прямой преемник за- секреченного «Белого ТАСС», который считался «клубничкой» в руководящих кру- гах. Вестник предлагает переводы самих глубоких и острых зарубежных публика- ций по всем аспектам жизни в СССР – от внешней политики до культуры. Профессионалам в области бизнеса и международных связей, активистам по- литических партий и рабочего движения мы адресуем 7 ежедневных региональных вестников по проблемам Америки, Западной и Восточной Европы, Азии, Африки, Ближнего Востока. В частности, они знакомят с новейшим экономическим опытом. биржевой статистикой, организацией работы госслужб, органов местного само- управления, дают «наводки» на налаживание деловых контактов с зарубежными партнерами. Аналитические материалы на зарубежную тематику – от экономики до экологии – публикуются в выходящем 5 раз в неделю бюллетене «Досье международных про- блем». Кстати, именно туда влился бывший закрытый вестник для высшего руко- водства, печатавшийся всего в 205 экземплярах. Но, конечно, самый оперативный источник информации – это лента иностран- ных новостей, которую ИноТАСС с 1 января 1991 г. выпускает круглосуточно, в ре- жиме «реального времени». Пока ее главный потребитель – это газеты, ТВ и радио. Однако они успевают переваривать лишь ничтожную долю имеющихся там сведе- ний – от последних решений Белого дома до рекомендаций экспертов Общего рын- ка по конвертируемости рубля. Мы предлагаем эту ленту новостей и в деловом варианте – только «серьезные» сообщения плюс ежедневные обзоры печати и теленовостей из крупнейших горо- дов мира (разумеется, без «политической» правки). Готовится и более короткая «выжимка» наиболее острых и существенных материалов (т.н. служба «Планета»), дающих полное представление о ситуации в мире за истекшие сутки, которую сей- час получают в основном обкомы КПСС. Короче говоря, огромный набор информации отныне выходит из закрытых до- сье и выносится на свободный рынок. Предупреждаем только, что наши вестники рассчитаны на профессионалов и стоят в год от нескольких сотен рублей и выше». В 1989 году исполнилось 25 лет со дня выхода на международный и советский рынки экономической информации ЭкоТАСС. Данная служба выпускает ряд изданий исключительно для экспертов эконо- мики, банковского дела, внешней торговли. Для них публикуется ин- формация о состоявшихся и проходящих у нас и за рубежом коммер- ческих переговорах, о заключенных советскими организациями экс- портных и импортных контрактах с иностранными фирмами, некото- рые данные по конъюнктуре рынков, сведения о курсах иностранных валют и т.д. В рубрике «Бизнес-диалог: ищем партнеров» публикуются платные объявления зарубежных фирм и отечественных организаций и предприятий о намерениях установить деловые контакты. 60 Все очень мило в ТАСС для непосвященного: сотни комнат, тыся- чи сотрудников, миллионы слов каждые сутки. Главного только нет – доверия к тассовской информации. ТАСС занимался ПОДТАСОВКОЙ новостей десятилетиями, лгал при Ста- лине и при Горбачеве, во время августовского путча и после него. Да, да! Ведь указом Президента СССР от 28 августа 1991 года на пост гене- рального директора ТАСС был назначен пресс-секретарь Президента СССР В.Игнатенко, который исправно дезинформировал журналис- тов в январские дни 1991 года о событиях, в Литве. Разве позиция В.Игнатенко хоть в чем-нибудь разнилась от взглядов руководящей троицы Крючкова-Пуго-Язова? И разве моральный авторитет В.Игна- тенко столь высок, чтобы успешно завершить декларированную им ре- форму? Превратить колосс на дотации, кремлевское министерство ин- формации под названием ТАСС (последний готовил и распределял информацию, а сотни людей из отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС контролировали то, как пресса на местах исполняет тассовские команды) в экономически и политически независимый информаци- онный концерн? Трудное дело. Недаром осенние 1991 года заголовки московской прессы можно свести к одному выводу, прозвучавшему в программе «Вести» Российского телевидения, – «Революция в ТАСС не состоялась». Что у нас вечерами на телеэкранах дикторы читаю»? Сообщения ТАСС. Уступив телевидение, Горбачев сумел оставить за собой не ме- нее важную информационную цитадель в лице Телеграфного агентст- ва Советского Союза. СССР уже нет, а ТАСС есть. В сентябре 1991 года выяснилось, что у ТАСС есть три огромных передающих центра. Один, который знают все, – у Никитских ворот, второй – под одним из московских вокза- лов, третий – в деревне под Москвой. Один центр основной и два ре- зервных. В последних поддерживаются системы жизнеобеспечения, нормально функционируют 336 телеграфных и 180 телефонных кана- лов связи, соединяющих ТАСС со страной и со всем миром. Подзем- ный тассовский центр в Москве двойного подчинения – ТАСС и Ми- нистерства связи СССР – был открыт в 1959 году. Представьте себе 53- метровый колодец для лифта и различных коммуникаций, а также 100- метровый горизонтальный тоннель для редакционных комнат и залов связи – по всем правилам оборонительных сооружений. Линии компьютерной и спутниковой связи ТАСС – предмет вож- деления всех нарождающихся новых рыночных структур в СССР- СНГ. Вполне возможно, что в самом недалеком будущем ТАСС реали- зует свою идею «сдачи в аренду» Московской товарной бирже не толь- ко собственных технических систем связи, но и активного использова- ния тассовских корреспондентских сетей внутри СССР и за рубежом. 61 Искать заработок на стороне вынуждены теперь не только тассов- цы. Агентство «Новости», в условиях надвигающегося рынка и серьез- ных экономических трудностей, просто сдавало свои помещения всем желающим за твердую валюту, конечно, мотивируя это необходимос- тью более тесного сотрудничества с отечественными и зарубежными фирмами маркетинга, рекламы, туризма и массовой коммуникации. Под крышей АПН Масштабы у АПН-ИАН впечатляющи. Здесь и огромное книжное издательство в Москве, и одно из самых крупных зданий в столице для редакций агентства, собственная телеслужба, корреспондентская сеть в 120 странах мера; и в СССР было до 20 корпунктов. Известный наш телевизионный обозреватель Владимир Цветов за- метил на страницах августовского (еще допутчевого) номера журнала «Журналист» за 1991 год: « Да вся наша международная журналистика на вранье была замешена. А я продукт той эпохи, это естественно. Я в 1957 году после окончания Института вос- точных языков при МГУ попал в Совииформбюро, которое вскоре стаяв называть- ся АПН. Начал с должности референта, потом «дорос» до редактора журнала, кото- рый издавался в Японии. Тогда я понял, что АПН – это большая панама, с помощью которой идет очковтирательство в мировом масштабе. Поскольку всю ту макулату- ру, которая сочинялась в АПН и пропагандировала советский образ жизни и наши великие достижения, никто никогда не публиковал и не хотел публиковать, то, что- бы оправдать свое существование за рубежом, все занимались обычным очковти- рательством. И я тоже. В Японии, например, существует масса всяких служебных бюллетеней, им все равно надо что-то печатать, иногда они брали наши материа- лы. Ну, например, один калининский корреспондент схохмил и прислал информа- цию, что на Калининской обойной фабрике придумали греющие обои и теперь ра- диаторы не нужны. И маленький бюллетень в 200 экземпляров, специализирующий- ся как раз на обойном деле, эту информацию опубликовал. А из названия непонят- но, что это обойный бюллетень. И вот составляешь отчет, потом все наши отчеты суммируются и идут в ЦК: «АПН за месяц продвинул в зарубежную печать 5 тысяч своих пропагандистских материалов!» И все знали, что это вранье. Но было такое время». Цветов покинул АПН в 1964 году, но порядки в этой конторе не ме- нялись никогда. После краха путча власти России приступили к давно назревшей реорганизации этого пропагандистского придатка ЦК КПСС. Недаром его возглавляли в последние годы такие партийные функционеры, как Валентин Фалин и Альберт Власов, а всемогущими замами у них были генералы КГБ Федяшин и Бабушкин. Одна из глав- ных редакций АПН – спецпропаганды – практически целиком состо- яла из гэбистов. Ими же наводнены и зарубежные представительства агентства. 62 В дни путча 20 августа 1991 года по каналам агентства практически во все государства мира был передав комментарий ведущего политиче- ского обозревателя ИАН Владимира Симонова. Это хотя и не явный панегирик хунте, но четкая попытка придать ей видимость легитими- ости в глазах мирового сообщества. В частности, там был следующий пассаж: «Геннадий Янаев и его коллеги по ГКЧП добровольно пошли на большую жертву – они возложили на свои плечи невероятное бре- мя проблем, которое нес Горбачев». Прочитав такой комментарий, один из переводчиков отказался работать с текстом, за что начальство пригрозило ему расторжением трудового соглашения. 19 августа руководство информационного агентства «Новости», подпав под обаяние ГКЧП, запретило выход книг Александра Яковле- ва и Раисы Горбачевой, хотя тираж этих книг к тому дню был уже от- печатан. 29 августа на совете директоров ИАН министр печати и массовой информации России М. Полторанин представил нового генерального директора ИАН Андрея Виноградова. Это агентство, прежде бывшее союзным, перешло под юрисдикцию России. До нынешнего назначе- ния А. Виноградов возглавлял Российское информационное агентст- во, куда пришел в прошлом году именно из ИАН. В Информационном агентстве «Новости» Андрей Виноградов работал долго – был собко- ром ИАН (тогда еще АПН) в Чехословакии, потом по возвращении в Москву руководил Главной редакцией европейских стран. Помимо ТАСС, только еще одно советское информационное агентство – АПН, имеет подобную же чрезвычайно разветвленную сеть корреспондентов и прочих представителей в СССР и за границей. Летом 1991 года название АПН-ИАН замелькало на страницах миро- вой печати и в демократических советских изданиях в связи со скан- дальным поведением руководителей агентства в отношении своего фотокорреспондента Вардана Оганесяна. 23-летнего корреспондента Оганесяна арестовал азербайджанский ОМОН в армянском селе Гета- шен на территории Азербайджана, изъял у него фотопленки и журна- листское удостоверение и оставил за решеткой. Узнав о случившемся, руководство АПН в Москве телеграфно известило азербайджанские власти о разрыве контракта с этим нештатным журналистом. Огане- сян, как нежелательный свидетель бесчинств МВД Азербайджана про- тив местных армян, вряд ли бы когда-либо вышел на свободу, если бы не очень активное заступничество и шум в московской и зарубежной прессе, поднятый болгарской телевизионной журналисткой Цветаной Паскалевой, случайно оказавшейся тогда же, в мае, в Азербайджане и узнавшей, тоже случайно, о всей этой истории. С подачи Паскалевой в защиту журналиста вступились только что созданные Комитет защиты гласности при Союзе журналистов СССР и Фонд защиты гласности. 63 Случайно ли АПН-ИАН предало своего журналиста, отступилось от него, отдав пленного на верную гибель в зоне боевых действий? Может быть, его работодатели слишком хорошо помнили, что когда в январе 1991 года в Прибалтике полилась кровь, их фотожурналист Оганесян сразу же вылетел в Ригу, где работал в съемочной группе Под- ниекса и Слапиньша? В июле 1991 года Оганесяна освободили, и он вы- ступил на пресс-конференции в постпредстве Армении в Москве. Светская хроника из агентства «Новости» потрясала подчас и сооб- щениями более приятного свойства. В начале 1991 года заместителем председателя ИАН стал Валерий Алексеевич Кузнецов, пришедший на этот пост с должности помощника А.Н. Яковлева. Журналисты, писа- тели и издатели помнят В.А. Кузнецова как одного из наиболее либе- ральных деятелей советской цензуры, когда в начале 80-х годов тот за- нимал пост заместителя начальника Главлита СССР. А еще Кузнецов, работая в соответствующем секторе ЦК КПСС, был куратором газеты «Аргументы и факты» и позволил этому изданию стать самым попу- лярным в СССР. Но подобный послужной список для руководителей агентства «Новости» совершенно нетипичен. Хотя, работал же в АПН всем известный ныне М.Полторанин. И даже нынешний как бы пресс-атташе литовского правительства, блес- тящий мастер слова и пера Альгимантас Чекуолис, который за словом в карман не лезет ни по-литовски, ни по-русски, ни английски. Быв- ший до самого недавнего времени официальным представителем Кремля по связям с прессой, апеэновец Геннадий Герасимов также считался великолепным журналистом, хотя и менее демократичным и либеральным, чем его вышеназванные коллеги. Айсбергом с маленькой надводной, видимой частью предстает перед советским налогоплательщиком деятельность организации, известной за последние полвека под названиями «Советское информационное бюро – Агентство печати «Новости» – Информационное агентство «Новости». За границей это агентство использовало наемных работни- ков, пожалуй, больше, чем МИД СССР. Чего только не издавалось та- ким образом для зарубежного читателя, причем в основном бесплатно? Можно смело ответить – мало чего стоящего, если судить по тем бро- шюрам на иностранных языках, которыми были завалены стенды во всех специальных вокзальных помещениях в СССР, предназначенных для обслуживания иностранцев. Такую продукцию и бесплатно не бе- рут. А журнальчики о прелестях советской действительности, которые печатались для иностранных граждан в их собственных странах и на их родных языках? Не было на них реального спроса никогда ни в Софии, ни в Париже по причине крайне вопиющей лакировки содержания. Ес- ли у нас вполне хватало средств на финансовые инъекции всем комму- нистическим партиям мира (тиражи их книжек и газет закупали за ва- 64 люту, кадры их обучали, руководство лечили и холили на наших курор- тах и в кремлевских спецбольницах, оружие давали, к власти приводи- ли, берегли и охраняли), то, конечно, не было и проблем с тем, чтобы содержать несколько десятков (сотен) иностранных журналистов, охотно готовых печатно поддержать любую советскую акцию, конечно же, не бескорыстно. А как принимали многочисленных «друзей СССР» в стенах АПН, охотно и часто приезжавших в нашу страну за советский, разумеется, счет и имевших возможность тратить щедрые агентские го- норары в специальных магазинах с роскошным ассортиментом самых лучших западных товаров. Этих господ настолько берегли, что даже не просили расписаться в платежных бухгалтерских ведомостях – за них это полагалось делать сопровождающим советским журналистам. А по- том поездки этих иностранцев по нашей стране со всеми их чадами и домочадцами. Да никакая западная туристская фирма не предоставля- ет такого богатейшего набора услуг. Теперь многое уже в прошлом. Не все, конечно. В правлении АПН-ИАН уже много лет все те же люди, по существу мало что изменилось. Вот как отозвался об этой организации очень компетентный чело- век, бывший политический обозреватель АПН, министр печати и ин- формации РСФСР М.Н.Полторанин (цитируем по московской газете «Менеджер», № 11 за 1990 год): «Очень сложным оказался вопрос о создании российского информационного агентства. Правительство РСФСР предполагало, что его можно организовать на базе АПН. Не знаем, насколько это законно с юридической точки зрения. Но смысл в этой идее безусловно есть. Достаточно вспомнить, что АПН создавалось в самые глухие годы «холодной войны» с целью противостоять западной пропаганде. Сего- дня эта цель не просто исчезла, ничего подобного и представить себе уже нельзя Почему бы, действительно, этому полуофициальному ведомству КГБ не начать вы- полнять свои прямые функции – стать настоящим ИНФОРМАЦИОННЫМ агентст- вом? Но, видимо, данную точку зрения не разделяет Президент СССР, который из- дает указ о преобразовании АПН в государственное информационное агентство «Новости». Указ не очень согласуется с правовыми нормами, так как официально АПН считается общественной организацией и превращать ее в государственную одним росчерком пера равнозначно превращению какой-либо новой партии, напри- мер, в государственное министерство. Вопрос об информационном агентстве, так же как о российском телевидении, пока остается открытым. В печати же положе- ние лучше – сегодня регистрируют все новые издания». С момента своего создания в 1961 г. Агентство рекламировалось как «общественная» организация, созданная такими в свою очередь тоже «общественными» организациями, как Союз журналистов СССР, Со- юз писателей СССР, Всесоюзное общество «Знание», Комитет совет- ских женщин, Союз советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами и др. Но все эти учредители были лишь фор- мальной «крышей», или «зонтиком», как мягко выразился многолет- ний бессменный хозяин АПН Альберт Иванович Власов. Почти чет- 65 верть века этот человек занимал попеременно руководящие кресла то в самом АПН, то в специальном крупном подразделении штатных со- трудников ЦК КПСС, осуществлявших до 1990 года координацию де- ятельности АПН с другими столь же весомыми ведомствами – МИД, КГБ, Министерство обороны. О закулисной, сугубо неофициальной деятельности многих сотрудников АПН за границей написаны на За- паде горы статей и даже книг. Если бы А. Власову пришлось проходить переутверждение в должнос- ти в депутатских комиссиях российского или союзного парламентов, то, по всей вероятности, результат был бы по его кандидатуре отрицатель- ным. И дело отнюдь не в личности; на посту председателя АПН и Б.Бур- ков, и Л.Толкунов, и В.Фалин, и А. Власов проявили себя как достаточно яркие личности. Только вот агентство, которым им пришлось руково- дить, занималось множеством дел, далеких от журналистской профессии. С 27 июля 1990 г. указом президента оно стало ИАН – Информацион- ным агентством «Новости», теперь уже государственной организацией, а А. Власов этим же указом назначался председателем ИАН. Перестройкой в действии можно назвать вывод АПН-ИАН из-под опеки ЦК КПСС и передачу его в сферу влияния Президентского совета. С теми же руково- дящими кадрами и с теми же оперативными функциями? Похоже, что так. Во всяком случае, в паре-другой очень коротких интервью, которые А. Власов был вынужден дать органам центральной советской прессы, о сожалении (какое уж там покаяние) по поводу прежних грехов речь не идет. Вот что заявил Альберт Власов («Известия», 1.8.1990): «Сейчас к традиционной издательской деятельности (выпуск газет и журналов на многих языках мира) добавляется передача информации с помощью видео-, ра- дио-. телеканалов, систем мировой компьютерной связи, притом для конкретного заказчика. Скажем, телевизионная группа Станислава Ползикова снимает свои сюжеты практически во всех «горячих» точках страны специально для телекомпа- ний США, ФРГ, Японии. Италии. Наши фотожурналисты имеют возможность из лю- бой точки СССР, используя спутниковую компьютерную связь, за 17 минут пере- дать цветной снимок в любую газету мира. В здании ИАН в Москве имеется радио- станция, выходящая на крупнейшие зарубежные радиостанции (кстати, во время ХХVIII съезда КПСС через этот канал передано больше ста передач на другие стра- ны) Наш бюджет, утвержденный Верховным Советом СССР, – около 160 миллионов рублей в год. Много? Да, если учесть затраты в прошлом на малоэффективные иде- ологические кампании. Но сегодня мы не просим лишнего. Информация во всем мире – весьма дорогой товар. Некоторые наши редакции, например стран Запад- ной Европы, уже сами зарабатывают деньги, в том числе и валюту. Неплохо опла- чивается и помощь в работе иностранных журналистов, приезжающих и аккредито- ванных в СССР (а их за год было больше четырех тысяч)». Нынешняя официальная точка зрения А. Власова и его соратников по аппарату ЦК КПСС и КГБ СССР, неоднократно высказываемая ими публично, – это тезис о равновеликой степени вины Запада и Вос- 66 тока в развязывании и ведении «холодной войны» вплоть до 1990 года. Года три-четыре тому назад эти же люди всю вину сваливали на агрес- сивную политику Запада. Конечно, выйдя на пенсию, в своих мемуа- рах или беседах с журналистами они сквозь зубы вынуждены будут признать, что основная оценка западных политиков коммунистичес- кой теории и практики за последние полвека оставалась практически неизменной. Это мы, а не они, на Западе, стояли на голове 70 лет. Мы к началу 90-х годов стали потихоньку переходить от опасной утопии к реализму в политике. АПН-ИАН занимает многие сотни комнат в нескольких крупных зданиях, главное из которых громадой нависает над одной из цент- ральных московских улиц. Этот дом на Садовом кольце знают все ино- странные журналисты, так как здесь также находится и пресс-центр МИД СССР, место проведения большинства встреч с прессой самых известных советских и зарубежных политических деятелей, в том чис- ле и глав государств. Невысокий профессиональный уровень большинства продукции АПН объясняется множеством причин. Лучшие журналистские перья агентства в нем не задерживались, не желая быть безвестными чинов- никами и организаторами чужих печатных материалов, рассылаемых за границу, где большая часть такой пропаганды и бесплатно никому не нужна. Нет в АПН и современных библиотечной, архивной, анали- тической, информационно-справочной служб. Иа все АПН выписы- вается не более 3-5 десятков издания зарубежной периодики. Причем некоторые, типа парижской «Русской мысли» и американского «Но- вого русского слова», предназначены только для председателя или его заместителей. А из двух получаемых на все АПН экземпляров «Тайм», «Пари-матч», «Ньюсуик» и т.д. во времена Брежнева-Андропова пред- варительно выдиралось все, что имело отношение к политике и лично- стям этих генсеков, равно как и все упоминания о КГБ СССР, о совет- ских диссидентах и о деятелях русской и советской эмиграции на Запа- де. В таком резано-рваном, кастрированном виде эти «образчики им- периалистической тлетворной идеологии» могли попасться на глаза особо любознательным сотрудникам АПН… Слава богу, в Москве теперь помимо ТАСС и АПН-ИАН появились и другие информационные агентства. Большинство из них не то, что о 100 миллионах иановского бюджета, о рубле одном из государственно- го кармана не мечтают. Лишь бы просто не мешали. В 1990 году совет- ские газеты начали широко использовать короткие новости малых ин- формационных агентств – «Интерфакса», «Постфактума», СибИА, КАС-КОРа, информслужбы «Для всех», – позволяющих более широ- ко и нетрадиционно информировать читателей о событиях, происхо- дящих в стране. 67 Непотопляемые На сообщения «Интерфакса», все службы которого первое время размещались в нескольких небольших помещениях Московского ра- дио, все чаще ссылаются крупнейшие средства массовой информации. Поначалу ТАСС демонстративно не замечал своего потенциального конкурента, затем предпринял попытки одернуть, позже предложил скупать подготовленную независимым агентством информацию за ва- люту, а, получив отказ, перешел к опровержениям отдельных сообще- ний «Интерфакса». Похоже, это лишь прибавило новому агентству по- пулярности – в полном соответствии с законами конкуренции. В агентстве считают, что полученную информацию следует обнаро- довать максимально оперативно. И при этом никаких комментариев – пусть читатель сам составит мнение. Новая служба была создана в сен- тябре 1989 г. Московским радио и вложившим в нее первоначальный капитал советско-франко-итальянским предприятием «Интерквад- ро». Сначала «Интерфакс» ориентировался «на аккредитованных в Москве зарубежных корреспондентов, ежедневно передавая по теле- факсной связи несколько оперативных обзоров новостей на русском, английском и испанском языках, готовя 3 тематических еженедельни- ка по важнейшим событиям в СССР и эксклюзивные интервью с вид- ными государственными и общественными деятелями. Цензура в стране еще не была отменена, но «Интерфакс» сразу же отказался от предварительного визирования своих материалов. Круг подписчиков агентства постоянно растет. «Охотно использу- ем информацию «Интерфакса». Его работа соответствует мировым стандартам», – сказал сотрудник Би-Би-Си Алексей Майоров. Вот что рассказал о новом агентстве «Интерфакс» его главный ре- дактор с не очень созвучной сегодняшнему времени фамилией М. Ко- миссар в интервью еженедельной газете «Аргументы и факты» (№ 30,1990): «– Михаил Витальевич, создание «Интерфакса» по сути бросило вызов таким привычным для нас информационным агентствам, как ТАСС и АПН. Для того чтобы решиться конкурировать на коммерческой основе с такими крупными монополиями, нужна большая уверенность в успехе. – Идея «Интерфакса» возникла оттого, что иностранные дипломаты и специали- сты постоянно жаловались на нехватку достоверной информации о том, что проис- ходит в СССР. Их не устраивала информация ТАСС из-за ее тенденциозности, по- литизированности, неоперативности и т.п. Сходными недостатками обладали и ма- териалы АПН. Поэтому мы решили создать новое агентство для оперативного и объективного отражения событий в Советском Союзе. – Первые сообщения «Интерфакс» появились в сентябре прошлого года… – Буквально в течение первых двух месяцев мы окупили все начальные затра- ты и сейчас, по существу, работаем на самофинансировании. У нас более 100 кор- респондентов в различных городах Советского Союза. Мы пользуемся факсимиль- 68 ной связью, что позволяет оперативно передавать нашим подписчикам большой поток информации. – Но уже приходилось читать или слышать опровержения ваших сообщений… – Мы всегда перепроверяем новости, которые вызывают сомнения, – либо при помощи других корреспондентов, либо обращаясь в официальные инстанции. И практически каждый день отказываемся от нескольких сообщений, не поддающих- ся проверке. Что касается опровержений, то их было всего два, и оба они прошли по каналам ТАСС. Методы работы ТАСС нас несколько удивили. Его сотрудники не обратились к нам, не выяснили, какими фактами мы располагаем. Между тем по крайней мере в одном случае мы имели неопровержимые доказательства своей правоты Однако мы решили не открывать полемику и не давать «опровержение на опровержение». Кстати, в международной практике одно средство массовой информации не оп- ровергает другое, а просто дает собственную информацию о событии: есть своя этика отношений. – Надо отдать вам должное, новости внутрисоюзной жизни вы, как правило, пе- редаете даже раньше западных «радиоголосов»… – Но ведь в принципе так и должно быть. Советские журналисты должны первы- ми знать о событиях в своей стране, американские – в своей, а немецкие – в сво- ей. То, что в прошлом у нас было не так, – следствие нашей деформированной си- стемы. Мне кажется, работа «Интерфакса» просто все поставила на свои места». 11 января 1991 года руководство Гостелерадио СССР во главе с председателем Леонидом Кравченко приняло решение о прекращении деятельности агентства «Интерфакс» в помещениях здания Гостелера- дио. Л. Кравченко распорядился арестовать все юридически принад- лежащее «Интерфаксу» имущество, которое находилось в здании Гос- телерадио. В тот же день агентству предоставили помещения в зданиях Верховного Совета РСФСР и Научно-промышленного союза СССР. Руководство Гостелерадио СССР и не скрывало, что информация «Интерфакса» не отвечает его политической концепции. Конфликт Гостелерадио – «Интерфакс» обошел во всех подробностях всю совет- скую прессу и превратился для последнего в мощную и бесплатную рекламную кампанию. Московские корреспонденты американской газеты «Новое русское слово» (15.1.1991) Олег Куприянов и Александр Кан так характеризо- вали положение с «Интерфаксом»: «11 января утренний блок информации агентства «Интерфакс» был посвящен положению в Литве и других прибалтийских республиках. Как всегда, информация агентства резко отличалась от версий событий, излагаемых советскими официаль- ными источниками – ТАСС, телевидением и радио, партийной печатью. В этот день утреннее заседание сессии Верховного Совета СССР началось с за- мечания А Лукьянова о том, что, несмотря на закрытый характер работы сессии по- следние дни, информация просачивается, в частности через агентство «Интерфакс». Тем же утром начала заседать коллегия Госкомитета по телевидению и радио- вещанию, на которой должен был рассматриваться вопрос об «Интерфаксе» И уже к четырем часам дня сотрудники независимого агентства стали спешно спасать свое имущество, вынося его из занимаемых ими комнат в помещении Гостелера- 69 дио на Пятницкой улице. По постановлению коллегии Госкомитета, возглавленного недавно Леонидом Кравченко, деятельность агентства прекращена, на имущество «Интерфикса», находящееся в здании Госкомитета, наложен арест. Уже через два часа после решения коллегии в помещении агентства были отклю- чены телефоны и телефаксы. Сняв выпуск очередного блока информации, «Интер- факс» успел передать, своим подписчикам: SOS! «Мы убеждены, – передало агентст- во, – что причинами сегодняшнего конфликта с Гостелерадио являются не финансо- вые и имущественные претензии. «Интерфакс» рассматривает эту акцию руководст- ва Гостелерадио СССР как логическое развитие взятого Леонидом Кравченко курса на ликвидацию независимых информационных структур. Недавнее запрещение попу- лярнейшей советской телепрограммы «Взгляд», исчезновение с экранов остропубли- цистических передач «Авторского телевидения» – звенья той же цепи. Руководство Гостелерадио не скрывает, что информация «Интерфакса» не отвечает его полити- ческой концепции… Помешать осуществлению намеченной акции может только тот, кто назначил Л.Кравченко на его пост, – президент СССР М. Горбачев». В блоке новостей из Советского Союза новость о закрытии «Интерфакса» пе- редавалась ведущими информационными агентствами на втором месте после ин- формации о положении в Литве. Кстати, именно сообщения «Интерфакса» о поло- жении в Прибалтике брали за основу многие зарубежные средства массовой ин- формации По сведениям, полученным от одного из сотрудников «Интерфакса», формальным поводом для закрытия агентства послужила передача им информации о том, что министр культуры Латвии Раймонд Паулс охарактеризовал освещение центральным телевидением событий в этой республике как далекое от действи- тельности. Руководитель «Интерфакса» Михаил Комиссар был более дипломатичен в оценке. В интервью, данном корреспондентам «Нового русского слова» сразу по- сле решения коллегии Госкомитета, он указал на две причины конфликта. Во-пер- вых, это борьба группировок внутри Гостелерадио, где на фоне и без того доволь- но консервативного руководства появился теперь крайне правый Кравченко, во- вторых, личная неприязнь Кравченко к «Интерфаксу». Ведь до недавнего назначе- ния на пост руководителя Гостелерадио он возглавлял ТАСС: агентство, которое не чета «Интерфаксу» по своему статусу и возможностям, масштабам, но не может соперничать с ним по профессиональным качествам – объективности, оперативно- сти, независимости Однако в целом Михаил Комиссар оценивает ситуацию оптимистично. «Мы сно- ва начнем работу, надеюсь, через несколько дней, когда переедем в ремонтируе- мое сейчас помещение, выделенное агентству Моссоветом», – сказал он. Сотруд- ники «Интерфакса», несколько оправившиеся от естественного шока, тоже не склонны драматизировать ситуацию. Члены комиссии, назначенной коллегией Гос- комитета для надзора за выселением, отнюдь не напоминали чекистов времен ре- прессий, а даже по-товарищески помогали коллегам вытаскивать вещи из комнат. Журналисты шутили, что их переселяют «то ли в Бутырки, то ли в Лефортово», ра- но или поздно, мол, разрыв с Гостелерадио был неизбежен, – зато «теперь мы бу- дем независимы и самостоятельны». Однако практика последнего времени показывает, что на каждую мышку нахо- дится своя кошка. События с «Интерфаксом» явно вписываются а общую кампанию репрессий в отношении независимых средств информации в СССР. Источник воль- нодумия удален из помещения Госкомитета. В запасе у властей, конечно, еще мно- го средств и приемов». Краткая, на наших глазах, история становления «Интерфакса» впечатляет. Значит, еще в цене честность и профессионализм журна- листов. В октябре 1991 года московские социологи из ВЦИОМ опро- сили полторы сотни иностранных журналистов в Москве и выяснили, 70 что именно информация «Интерфакса» наиболее предпочитаема и пользуется наибольшим доверием у этих журналистов, которые зна- чительно ниже оценивают продукцию всех остальных советских агентств. Феномен «Интерфакса» понятен после всего, что мы знаем о его бесчестных коллегах-гигантах ТАСС-АПН. И тем не менее очень ин- тересна статья М. Бергера в «Известиях» (31.8.1991): «В помещение «Интерфакса» проникли вооруженные люди. По не зависящим от нас причинам мы прекращаем работу на неопределенное время». Это сообщение было подготовлено в первые же часы захвата власти ГКЧП, и сотрудник «Интерфакса» буквально держал палец на кнопке, чтобы в любую секун- ду отправить последнюю информацию, если бы агентство стали арестовывать. С за- падными получателями информации успели даже договориться о специальном ко- де, показывающем, что ИФ работает под контролем на случай, если их не закроют, но будут заставлять передавать навязанную информацию. К счастью, ничего этого не понадобилось, и ИФ наряду с радио России, радиостанцией «Эхо Москвы». агентством «Постфактум» передавал все это время объективную информацию о том, что происходит, и о том, как на происходящее реагируют в стране и за рубе- жом. Можно, конечно, только гадать, почему «советское руководство» не закрыло независимые информационные агентства, так же, как неясно, почему, закрыв не- угодные газеты, хунта не блокировала их помещения. Как бы там ни было, но это ротозейство позволяло одним широко распространять свою информацию, а другим – использовать ее в подпольных выпусках и листовках. Постоянно на связи с ИФ был «Белый дом», защитникам которого передавае- мые сообщения помогали ориентироваться, принимать решения. Героическое «Эхо Москвы», которое выходило в эфир, несмотря на закрытие, постоянно транслиро- вало материалы ИФ. В том, что мир с первых же часов знал о том, что действительно происходит у нас, немалая заслуга ИФ. Практически все западные информационные агентства и другие средства массовой информации – подписчики «Интерфакса». В сорока стра- нах мира получают информационную продукцию ИФ. А когда в понедельник, 19 ав- густа, все каналы связи оказались перегруженными и редакции не могли поддер- живать устойчивую связь с Москвой, журналисты американской Эн-Би-Си приеха- ли к представителю «Интерфакса» в США и прямо с листа передавали в эфир сооб- щения из Москвы Нет смысла пересказывать те или иные сообщения ИФ периода путча – мы слы- шали или читали в те дни. ИФ за свою деятельность получил немало писем с благо- дарностью от западных коллег. Но самым дорогим генеральный директор агентст- ва М.Комиссар считает послание Центра общественных связей МВД СССР. В нем говорится, что благодаря ИФ, которому сотрудники центра полностью доверяют, они не были оболванены той информацией, которую «доводило» до них бывшее ру- ководство. Ровно два года назад, в сентябре 1989 года, в московские редакции по факси- мильной связи стали приходить короткие сообщения никому тогда не известного независимого агентства «Интерфакс». Можно было с подозрением относиться к не- зависимости агентства, рожденного в недрах Гостелерадио, и такое подозрение действительно существовало. Но качество информации, умение опередить всех, в том числе и монополиста – ТАСС, – с самого начала привлекли внимание к ИФ. «Известия», кстати, были первой официальной газетой, которая стала публиковать сообщения ИФ на своих страницах. Очень быстро ИФ завоевал признание. А то, с какой настойчивостью бывший глава Гостелерадиокомпании Л Кравченко поспешил в числе первых дел на новом 71 месте разделаться с «Интерфаксом», изгнав их из своих владений, только добави- ло доверия к агентству. ИФ спасли тогда российские власти и Научно-промышлен- ный союз, и он стал работать еще более интересно. Он стал универсальным, сооб- щая не только политические, но и деловые новости. ИФ первым наладил регуляр- ный выход биржевых новостей. Оперативность его иногда обгоняет сами события. За пять часов до официального заявления ИФ сообщил о том, что М.Горбачев сла- гает с себя обязанности Генсека. Развитие событий в дни путча показало, что общество не может жить без неза- висимых средств массовой информации. Сегодня многие из них по-настоящему свободны. А те, что были свободны и до переворота, помогли остановить путч». В числе тех, кто полностью и безоговорочно поддержал демократов и законную власть во время августовского путча, были и все сотрудни- ки Российского информационного агентства. Именно сюда пришел с заявлением Союза журналистов СССР Эдуард Сагалаев (в этом обра- щении были слова: «Среди нас могут быть люди разных убеждений и политических воззрений, но среди нас не может быть места лгуну и подлецу»). Родившееся в 1991 году РИА занимало, в отличие от ТАСС или ИАН, несколько комнат, передавало ежедневно 10 страниц текс- та. В дни путча – до 28-30 страниц в сутки. В сентябре 1991 года статус РИА изменился – агентство завяло этаж в помещении ИАН и практи- чески слилось с ним. Агентство «Постфактум», упоминания о котором все чаще мелька- ют теперь на страницах советской периодики, также представляет со- бой детище перестройки. Вот что сообщает само о себе это агентство (информация взята из газеты «Труд» от 18.9.1990): «Мы – первое независимое агентство в стране, оно выражает не официальную, а собственную точку зрения на события. «Постфактум» учрежден около года назад. Ежедневно, включая и выходные, в 12,18 и 24 часа по телефаксам, телексам и теле- тайпам агентство отправляет абонентам сводку актуальных новостей «СССР сего- дня. Новости включают в себя сообщения с мест собственных корреспондентов агентства и обзоры официальной (центральной и местной) и альтернативной прессы. Сводки «Постфактума» используют в работе органы государственной власти страны и республик, телевидение и радио, газеты, иностранные корреспонденты, посольства, представительства инофирм. Информация агентства распространяет- ся через телекоммуникационные сети Европы и США. Кроме того, «Постфактум» выпускает еженедельный сборник аналитических и экспертных статей по основным вопросам экономики и политики СССР. Материалы вестника содержат данные, ре- зультаты исследований, информационные материалы, ранее нигде не публиковав- шиеся». Мужество частной журналистики И вот уже – в заключение раздела об агентствах печати – совсем не- обычный феномен нашей современной политической жизни: подроб- ное описание деятельности независимого Сибирского информацион- ного агентства (СибИА) усилиями редакции ежемесячного органа СЖ 72 СССР журнала «Журналист» (№ 9,1990) и главного редактора назван- ного агентства, народного депутата РСФСР Алексея Мананникова. Думаю, что если бы Сергей Григорьянц, знаменитый редактор самого знаменитого в СССР самиздатовского, диссидентского издания – га- зеты «Гласность», стал депутатом российского или союзного парла- мента, то интервью с ним печатали бы не только зарубежные, но и со- ветские газеты. Мало кому доселе известный А. Мананников легализо- вался полностью. Ниже следует текст его беседы с корреспондентом «Журналиста» Еленой Корольковой, опубликованный под заголовком «Не верь, не бойся, не проси»: «– Алексей Петрович! «Советская Россия» в статье «Оседлав свободомыслие» на- звала вас «просто-таки идолом» неформалов и радикалов и причислила к членам Де- мократического Союза. Так оно и есть? – Чепуха. Я стараюсь быть принципиально беспартийным, не присоединяться ни к кому, во всяком случае, формально. Ни один из сотрудников нашей редакции не состоит в ДС. Мы даже дали несколько публикаций антидээсовских, после чего ребята из Союза категорически отказались распространять издания СибИА. Вооб- ще приписывание дээсовских позиций оппонентам – штамп официальной прессы, особенно в провинции все, что не устраивает правящих идеологов, идет под этой маркой. – Положение ваше – независимого редактора и одновременно представителя высшей власти республики – мне лично кажется не совсем естественным. Неформал в более чем формальной структуре… Как оказались вы в таком положении! – Сначала о том, как я оказался в журналистике, потому что участие в прессе способствовало моему избранию в Верховный Совет. А в журналистику я пришел достаточно вынужденно По образованию я экономист, преподавал политэкономию, учился в аспирантуре. Но после ареста в 1982 году и трехлетней отсидки от основ- ной профессии был отлучен. – За что вас осудили? – По статье 190-1 УК РСФСР: «За распространение заведомо ложных измыш- лений, порочащих советский государственный и общественный строй». Конкретно – за сочувственные высказывания о польской «Солидарности». Инкриминировались, в частности, такие выражения, как «тоталитарный режим», «партократия». нетра- диционные замечания о войне в Афганистане и о том, что советская пресса лжива Последнее сочли самым «заведомо ложным». Довольно долго пришлось мне работать где придется – стропальщиком, грузчи- ком, кочегаром. Когда уже настойчиво задули ветры перемен, попробовал добить- ся реабилитации. Получив отказ, решил в знак протеста устроить голодовку. Воз- никла необходимость обратиться к средствам массовой информации. Наткнулся на журнал «Гласность», там меня поддержали. А в итоге я понял: люди, прошедшие приблизительно такой же путь, как и мой, заняты конкретным делом. Не добивают- ся чего-то для себя, а вот обнаружили такую нишу в обществе, как независимая пе- чать. И я начал сотрудничать с журналом, потом вел в «Гласности» раздел «Хрони- ка». В начале прошлого года вернулся в Новосибирск и попытался организовать ин- формационное агентство. – Почему именно агентство? – Хотелось охватить весь регион. Я всегда исходил из идеи сибирской самосто- ятельности. Она не нова, эта идея, ее задолго до революции отстаивали тогдашние «областники», одно время, кстати, бывшие депутатами Государственной думы. В тридцатые годы сторонников сибирского областничества физически уничтожили как 73 врагов революции. С ними канули и общесибирские издания, а их до семнадцатого года да и в двадцатые существовало довольно много. Потом регион представлял единственный журнал – «Сибирские огни», и тот ежемесячник. Образовался гро- мадный информационный вакуум, мы его постарались заполнить. Благодаря свя- зям, установленным при сотрудничестве с «Гласностью» и «Экспресс-Хроникой», удалось сразу же создать редакцию, образовать сеть информаторов. К СибИА под- ключились все краевые, областные центры. Другие крупные города, всего около двух десятков. Из оперативных сообщений формируем еженедельный пресс-бюлле- тень, «первое общесибирское информационное издание», как написано на обложке. Прежде писали «единственное», но недавно – обратите внимание, после нас – по- явились «Сибирская газета» и Новосибирское радио, тоже рассчитанные на регион, именуемый Сибирью. Выпускаем также «Северный телеграф» – это журнал незави- симых мнений типа «Референдума» Туда включаем все, что не влезает в бюлле- тень. Вышло пять номеров, но несколько месяцев длится пауза: чтобы печатать крупные вещи, нужны большие деньги, а это дорого обходится потребителю. – В самиздатском библиографическом справочнике зафиксирован машинописный бюллетень «Свободное общество», орган Иркутской организации ДС и отделения Си- бИА. – Впервые о нем слышу А вот с радиостанцией «Свобода» поддерживаем связь постоянную, передаем туда самую свежую информацию. «Свобода» и редакция «Русской мысли» получают по телефаксу полный текст бюллетеня. Эпизодические контакты возникают у нас с «Голосом Америки», Би-Би-Си. – Будем считать, что обстоятельства привели вас к СибИА, но как же все-та- ки вы стали депутатом? – А вот благодаря во многом журналистской этой деятельности меня знают в Сибири и по передачам «Свободы», и по нашим публикациям. Это с одной сторо- ны. С другой – очень помогла мне жесткая позиция партийных органов. Вся пред- выборная кампания обернулась прямой конфронтацией: с одной стороны Новоси- бирский обком КПСС, с другой – Мананников. Тот самый случай, когда «против» означает «за». – Очертите, пожалуйста, более четко свою позицию. – Сводилась моя программа к двум тезисам: выполнение политического заве- щания Сахарова и деколонизация Сибири, а как шаг к ней – изменение политичес- кого и экономического порядка в стране. Как экономисту, мне близки воззрения так называемых правых в западном политическом спектре – республиканцев в Штатах, консерваторов в Великобритании, христианских демократов в ФРГ, либе- ральных в Японии. Россия пока ничего подобного не имеет, нет свободных людей там, где все зависит от государства – Вы упомянули радиостанцию «Свобода». Она помогала в становлении СибИА? – Она нам платит только как авторам, на ноги мы встали самостоятельно. «Сво- бода» в принципе не берет на работу советских граждан, таково требование ее ус- тава. К тому же там происходит сильная дискриминация по отношению к нашим корреспондентам. Минута эфира, насколько я знаю, – это 12-13 марок для совет- ских, а для западных журналистов – не менее 30. Так что свобода свободой, а на- счет справедливости там не очень… Все, что мы передаем, – это добровольные по- дарки, своего рода благотворительность. Просто не можем со всем миром не поде- литься. Но в основном пресс-бюллетень СибИА распространяется в Новосисибир- ске и других городах России. Имеем постоянных подписчиков, около 500, в Москве и Ленинграде, во всех практически крупных библиотеках, включая «Ленинку», в ре- дакциях многих газет, таких, как «Атмода», например, в неформальных изданиях. Перепечатки из бюллетеня появляются в молодежках Сибири, в прибалтийской и молдавской прессе. Партийная тоже использует наши тексты, но довольно своеоб- разно на нас ссылаются и цитируют нас только в порядке критики. Таким газетам, 74 как «Алтайская правда» или «Красноярский рабочий», надо отдать должное. Они больше других сделали для нашей рекламы. – Считаете ли по-прежнему советскую прессу лживой? – Нет, теперь – нет. Появились издания с разными позициями, пишут сейчас обо всем и неодинаково Я вот, скажем, открываю «Аргументы и факты» или «Ком- сомолку» и нахожу массу такого, чему хочется верить. Однако где гарантии, что при той структуре средств массовой информации, которую мы сейчас имеем, по- добное положение сохранится? В этом смысле нельзя все-таки отрицать заслуги неформальной печати, она первой раскрыла многое «закрытые» прежде темы, за- ставляя официальную печать идти следом. Основным достижением нашего агентст- ва считаю прорыв информационной блокады вокруг кузбасских забастовок. Цент- ральные газеты, Центральное ТВ рассказали о них спустя неделю; местные, даже в соседних с Кузбассом областях, молчали аж до сентября-октября. Мы же заговори- ли буквально с первого дня событий – через западные радиостанции. Первый ви- деорепортаж из Кузбасса поступил в телекомпанию Си-Би-Эс от нас, мы его сняли в Прокопьевске и Новокузнецке. – Большая у вас редакция? – Пять человек. – Всего-то? – Всего. Для самиздата типично. – Ну, значит, в агентстве и впрямь подобрались «киты». «Советская Россия» не- чаянна подарила вам комплимент. Цитирую: «Нет оснований сомневаться в профес- сионализме людей, работающих в СибИА». – Опять промах! в редакции ни одного профессионала. Просто единомышленни- ки создали организационное ядро, вокруг которого все завертелось. Трое из нас «перья», двое заняты техническими проблемами. Вот среди информаторов журна- листы-профессионалы встречаются. Допустим, наша давняя сотрудница Марина Салъникова работает в «Тюменском комсомольце», но дает материалы еще и нам. Практически редактор как бюллетеня, так и «Северного телеграфа» – Саша Лавро- ва, она филолог. Но вообще-то у нас слабо с формальным делением по постам. К тому же состав редакции постоянно меняется, происходит естественная ротация кадров. – Все это не огорчает? – В последние месяцы не меняется, и это меня огорчает. Нет притока свежих людей. – Расскажите о материальной базе, финансовых возможностях агентства. – У нас один-единственный компьютер, который грозит сломаться Первые два бюллетеня были машинописными, размножались на ксероксе и раздавались. Но нам повезло, почти сразу удалось договориться с одной прибалтийской типографи- ей, пресс-бюллетень вышел приличным тиражом, и мы впервые продали свои вы- пуски. По 50 копеек. Стабильно поддерживаем первоначальную цену, хотя для не- зависимого издания она невелика и возникают проблемы с распространением: другие за это платят дороже. Сейчас у нас тираж 15 тысяч экземпляров, есть воз- можность содержать редакцию. Сотрудники получают 50 рублей в неделю, на го- норар пока хватает только художникам. Когда отпечатали 12-й номер, а это был первый выпуск большим тиражом и нам пришлось поднатужиться, занять под него кое-какие суммы, произошло ЧП. Тираж конфисковали еще в аэропорту. Распро- странители наши объявили по этому поводу голодовку, главным голодающим был курьер, который не довез бюллетень из Вильнюса. Сидели ребята у памятника Ле- нину, вокруг собралась толпа. Сидели они с шапкой и собрали тысячу рублей, как раз на тираж. – И часто ваше издание подвергается репрессиям? 75 – В минувшем декабре в очередной квартире, где помещалась редакция, произ- вели обыск, пытались обнаружить наркотики. Их не нашли, но нашли баллончики со слезоточивым газом, нормальные такие штучки, в Западной Германии свободно продаются – хорошая защита от бандитов. Хозяину квартиры – трое суток. Но нар- котики и баллончики, конечно, только предлог. На деле акция была вполне ожидае- мой: как раз накануне появился специальный выпуск бюллетеня, посвященный ме- стным правоохранительным органам, под шапкой «Мафия на страже закона». – Но к Закону о печати вы, насколько я понимаю, относитесь положительно, од- нако и он диктует правила и нормы, которым вам, пока еще неформалам, придется следовать. Несмотря на отмену цензуры. – А вот цензура нас до сих пор не волновала. Нас волнует совсем другое: до- ступ к типографской базе. Закон о печати должен вступить в действие одновремен- но с рыночным механизмом. Если мы получим реальную возможность искать бума- гу по рыночным ценам, а хозяин партийной типографии по-прежнему станет смот- реть, а что они там печатают? – то на деле никакой свободы печати не будет. Я ис- хожу из триединой арестантской формулы: не верь, не бойся, не проси». В первых числах января 1991 года в Москве начало работать только что созданное Христианское информационное агентство (ХИАГ) с ин- формационным бюллетенем «Христианские новости» и периодичес- ким сборником «Христианский архив». ХИАГ образовалось на базе независимого издательства евангельских христиан-баптистов «Проте- стант», уже распространяющее через «Союзпечать» свою одноимен- ную газету, а также журнал «Христианин», возрожденный после почти 70-летнего перерыва. 76 ГЛАВА III ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ-ВЕТЕРАНЫ Чем была интересна «Правда» «Правда», «Известия», «Рабочая трибуна», «Комсомольская прав- да», «Труд», «Красная звезда», «Сельская жизнь», «Гудок» – именно эти восемь газет кабинет министров СССР финансировал 28 марта 1991 года твердой валютой к оперативной их отправке по воздуху зару- бежным подписчикам. Таковых вобралось 17 тысяч. Иностранные подписчики других советских изданий, число которых (подписчиков) во много раз больше – должны были довольствоваться тем, что часть номеров они в 1990-1991 годах получали поездом (Европа) или морем. А большую часть номеров вообще не получали. Путчисты в августе 1991 года объявили о прекращении выпуска всех московских газет и журналов, за исключением все тех же восьми, вышеприведенных (только в списке ГКЧП газеты «Гудок» и «Комсо- мольская правда» были заменены на «Гласность» ЦК КПСС). «Будет ли «Правда»-91?». Под таким заголовком еженедельник «Аргументы и факты» (№ 41,1990) поместил заметку с изложением си- туации, сложившейся в редакции центрального органа ЦК КПСС га- зете «Правда», со слов заместителя секретаря партийного бюро газеты В. Егорова: «Ситуация действительно чрезвычайная. Именно поэтому повесткой открытого партсобрания редакции стал вопрос «Будет ли «Правда»-91»? Уже сама его поста- новка показывает, насколько серьезен кризис, поразивший газету. Она теряет ав- торитет и поддержку читателей, запоздало реагируя на острейшие события, порой неумело ведя дискуссии с политическими оппонентами, обходя или замалчивая яв- ления, требующие оперативного отклика или анализа. Большинство наших журналистов все это ясно сознают, но бюрократическая ие- рархия, сохраняющаяся в коллективе, мешает полному проявлению творческого потенциала редакции, вносит атмосферу нервозности, разобщения. Возникший у нас конфликт никак нельзя сводить к каким-то личностным противостояниям и от- ношениям. Вопрос о том, что нынешнее руководство «Правды» (редколлегия и главный редактор) не способно вывести газету из кризисной ситуации, был одним из ключевых на партийном собрании. И если пункта «о недоверии» не оказалось в постановлении собрания, то лишь благодаря заявлению главного редактора: «В ближайшие же дни я поставлю перед Центральным Комитетом и Политбюро вопрос о том, что я не могу и не хочу здесь работать». 77 Если сохранится прежнее положение вещей, газета просто погибнет. Для при- мера – некоторые из последних (на 1 октября) данных о ходе подписки на «Прав- ду»: по всей Украине – всего 92 тыс. человек (на тот же период прошлого года толь- ко в Днепропетровске было 140 тыс.). Есть регионы, где подписчиков просто едини- цы». Внутренняя кухня взаимоотношений номенклатуры КПСС с при- надлежащей ей прессой всегда была у нас темой табу за семью печатя- ми. Даже большинство сотрудников партийного издания представля- ли себе лишь в самых общих чертах механизм осуществления пропа- гандистских кампаний, начинаемых где-то в недрах высокой инстан- ции (КПСС или КГБ, Минобороны или МИД) и претворяемых в жизнь на газетных страницах. Газета «Куранты» (1.11.1990) поместила откровения журналиста «Правды» Владимира Сомова. У его статьи предлинный редакцион- ный заголовок – «Долгие годы журналистика была орудием в руках то- талитарной системы. Большинство газетчиков, сами того не подозре- вая, занимались идеологическим оболваниванием народа. И сегодня один из них выступает с покаянием, горько сознавая, что у всех у нас УКРАЛИ ЖИЗНЬ»: «Мы часто теперь смеемся сквозь слезы. Потому что смеемся над собой. Вот и эта история, что поведал приятель, поначалу нас обоих повеселила. Но уже через минуту мы, сидели, приумолкнув, тяжело вздыхая и думая каждый о своем. А суть вот в чем. Соседка приятеля по коммунальной квартире на неделю отправилась к подруге в ФРГ. Первый раз на растленный Запад. Вернулась угрюмая, замкнутая. На все вопросы отвечает отрешенно: «Украли жизнь!» Проходят недели, месяцы, а она твердит только одно. «Украли жизнь!» Практически каждый советский человек, попадающий за кордон, испытывает глубочайший шок. Изобилие продуктов и тряпок, их поразительная дешевизна и всеобщая доступность, доброжелательность сферы услуг и дружелюбие людей – все эти будничные реалии нормальной жизни могут свести с ума даже человека с креп- кими нервами. Абсурдность и античеловечность большевистского эксперимента сейчас очевидна, пожалуй, всем. Кроме самих большевиков, которым и ныне не да- ет покоя авангардная роль партии. Жизнь украли у сотен миллионов человек. У не- скольких поколений. В том числе их будущих, поскольку мы еще очень не скоро при- дем в чувство. Жизнь украли не только у тех, кто сгинул в лубянских подвалах, чьими костями вымощены дно Беломорканала и окрестности других великих строек коммунизма. Ее украли у каждого, кто простаивает в бесконечных очередях, сжимая в потной ладони талоны на сахар или на мыло. Украли жизнь у моей восьмидесятилетней ма- тери, которой родное государство платит 39 рублей пенсии. Украли жизнь у моего одиннадцатилетнего сына, несколько месяцев не видевшего конфет, мечтающего о собственном футбольном мяче, которого не купить во всей белокаменной. Украли жизнь у меня. Не буду сетовать на скудное житье-бытье, хотя по всем ци- вилизованным меркам я, как и абсолютное большинство моих сограждан, нищий. Моя месячная зарплата, если перевести ее в доллары по обменному курсу, меньше дневного заработка негра мусорщика. Правда, по нашим меркам, самое необходи- мое у меня вроде бы есть. Сорокаметровый трехкомнатный закуток в бетонных джунглях московского Бибирева, пара поношенных костюмов. И должностью пре- стижной не обижен, многие годы был заместителем редактора газеты «Правда». 78 Но бог с ней, с меркантильной стороной жизни! Нам с пеленок внушали, что это не самое главнее. И внушили-таки. И говоря, что у меня украли жизнь, я имею в ви- ду совсем другое. Тоталитарное государство никому «не позволяло жить так, как хотел человек, уче- ный, инженер, артист, столяр-краснодеревщик, крестьянин – разве могли они макси- мально реализовать себя, свой потенциал? Конечно, нет. Потому до сих пор словно полудохлая кляча тащится наша экономика, чуть жива и дышит на ладан культура. Будем оптимистами. Обретут люди собственность, а с ней и свободу, станут жить по-человечески. Над ними не будет нависать комплекс вины за прошлое. А ка- ково мне, журналисту, который не просто был задавлен, задушен идеологическими догмами, но и делал все, чтобы эти догмы расцветали буйным цветом? Согласитесь, нелегко даже самому себе признаться на сорок пятом году жизни. что прожита она абсолютно напрасно. Двадцать пять лет я работал в партийной пе- чати, верой и правдой служа коммунистическому идолу, низвергаемому сегодня народом с пьедестала. Четверть века я был орудием в руках административно-то- талитарной системы и, как принято говорить сегодня, пудрил мозги народу, вешал ему лапшу на уши. Извините за этот кухонный лексикон, но, право же, такая оцен- ка журналистской деятельности недалека от истины. Конечно, «лапшу вешал» не умышленно, чем и могу себя утешить. Легче всего сейчас изобразить из себя жертву. Но в то же самое время, когда я усердствовал в показе энтузиазма советских тружеников, вставших на вахту в честь определяюще- го, решающего или завершающего года очередной пятилетии, истинные патриоты за правду о развитом социализме отправлялись по этапу или высылались из Отчизны. Мог ли я тогда стать участником правозащитного движения? Парадокс в том, что всегда весьма критически относился к режиму, не скрывая своих взглядов в кругу друзей, знакомых, но до осознания организованной борьбы с Системой так и не созрел. К диссидентам относился сочувственно, считая их несчастными людьми, не понимающими, что бьются лбом в непробиваемую стену. Выходит, заблуждался. Коммунизм – это весьма удачная попытка массового гипноза. Сегодня уже до- стоверно установлено, что те, в чьих интересах она осуществлялась, были власто- любивыми, вздорными маньяками, прикрывавшими свои устремления фиговыми ли- сточками диктатуры пролетариата. Гипнотизерам удалось внушить народу (причем самыми изуверскими приемами), что советская власть крепка, как гранит и сталь. И я верил в коммунизм из учебника. Искренне верил, что нынешнее поколение советских людей запросто войдет в светлое завтра. Когда восемнадцатилетним парнем оказался в штате районной газеты, то ни- чуть не кривил душой, самозабвенно готовя каждый день заметки, репортажи в очередной номер. И тогда, и позже, работая в областной газете, чуть ли не ежедневно бывал в це- хах, на полях, фермах. Редакционное начальство любило критику, и я ее привозил, не задумываясь, не оглядываясь громил тех, кто припозднился с севом, сенокосом, замешкался с закладкой сенажа или обронил на стерне пригоршню колосьев. Очень скоро я уверовал, что разбираюсь в деревенских делах почище любого агро- нома или зоотехника. И (теперь стыдно вспоминать) учил их работать. Как заправ- ский инструктор райкома или инспектор народного контроля, а их пример постоян- но был перед глазами, я распекал председателя, специалиста за промахи, бесхо- зяйственность. И они, представьте, покорно все сносили. Один мой старший товарищ, светлая душа Володя Полянчев, не раз с иронией говаривал: «Ты все саблей машешь?». Я отвечал утвердительно, с достоинством. Со временем даже стал чувствовать себя пусть небольшим, но начальником район- ного, а потом областного масштаба. На критические заметки приходили ответы о наказании виновных, порой даже о снятии с работы. В газетных кругах это самая большая доблесть – кого-то с должности сковырнуть. Попробуйте представить себе жителей любой из «загнивающих» стран. Нелег- ко, но все же попробуйте. А теперь посмотрите в нашу сторону. И вы увидите… 79 концлагерь. До сих пор он обнесен рядами колючей проволоки. До сих пор каждый приписан к своему бараку. Нищие, возвращаясь на ночлег со скудной добычей, на- чинают делить ее, устраивая кровавые потасовки Карабах, Сумгаит, Фергана, Ош. Несколько упрощая ситуацию в этих регионах, я ничуть не хочу задеть чьи-то наци- ональные чувства Для чего я все это говорю? Чтобы показать: в концлагере нет и не может быть свободной прессы. Дело не только в официальной цензуре, которая сейчас приспо- сабливается к новым условиям. Но есть еще и внутренний цензор, которого партия поселила в каждую журналистскую душу. Чего можно и чего нельзя – газетчики ус- ваивают очень быстро. Ругай дворника даже домоуправа, критикуй партийного на- чальника, если его критикуют вышестоящие боссы. Но упаси бог было тронуть того, кто в фаворе, и никогда, ни при каких обстоятельствах не задевай устои, основы Системы. Таких правил писаных не существовало, но их знал на зубок каждый жур- налист и следовал им. Витало над всеми нами некое убеждение, что так надо во имя высших интересов партии. Внутренний цензор страшнее официального. С официальным можно спорить, доказывать, пойти на компромисс, пожаловаться его начальству. Хотя все эти ме- ры обычно не давали результата. Внутренний цензор – твои собственные убежде- ния. воспитанные самой Системой. Приведу только один пример, хотя почти все двадцать пять лет работал я под неусыпным оком внутреннего цензора. Да так ус- пешно работал, что не помню случая, чтобы пришлось вмешиваться Главлиту. Итак, один пример. Весной 1982 года в качестве специального корреспондента «Правды» я отправился в Узбекистан сразу же после визита туда Брежнева Мне предстояло рассказать, как с утроенной энергией бросились хлопкоробы выполнять указания Леонида Ильича. От тогдашних собкоров «Правды» Мукимова и Гладкова я узнал подробности поездки «вождя». Живую мумию возили по Ташкенту очень осторожно. Доставили, скажем, до порога лимонария – и тут же в резиденцию. Сле- дующий раз повезли на авиазавод, но под тяжестью зевак рухнули в одном из це- хов леса, и насмерть перепуганного генсека поскорее отправили в Москву. Но ведь у меня тогда не шевельнулось даже мысли как-то использовать эти факты в буду- щей корреспонденции. Может быть, я все-таки более или менее объективно показал положение дел в хлопководческой отрасли? Скажем, о рабском труде и бесправии дехканина? Ниче- го подобного я и не помышлял. За неделю мне удалось лишь один раз подъехать к одному полю и в течение одной-двух минут поговорить с механизаторами. И то толь- ко благодаря моей настойчивости. Сопровождающие делали все, чтобы корреспон- дент не смог пообщаться с людьми. От застолья к застолью (слава богу, что я прак- тически непьющий), от одной обкомовской дачи к другой. А для любой корреспон- денции нужны цифры, факты, фамилии. Добывать все это в условиях той «экскурсию было делом крайне сложным. И когда материал увидел свет, я был горд в душе за себя, свой «профессионализм», поскольку все-таки преодолел «трудности» и подго- товил такие заметки, которые были нужны редакции, – об энтузиазме хлопкоробов. Конечно же, я понимал, что лопал в средневековое байство, где партийная вер- хушка утопала в роскоши, а простой люд ютился в саманных развалинах. Встречи с Рашидовым, двумя Каримовыми – первыми секретарями Бухарского и Сурханда- рьинского обкомов, Гаиповым – первым секретарем Кашкадарьинского обкома – не оставили у меня сомнения в существовании хорошо организованной мафии, о которой я лишь догадывался. На обкомовских дачах-дворцах (резиденция бухар- ского эмира была скромнее) устраивались пьяные оргии Столы ломились от напит- ков и деликатесов. Произносились тосты, напыщенные речи. За столом – весь выс- ший актив области. О подробностях этого яркого путешествия я в деталях рассказывал друзьям, знакомым, коллегам. Но, разумеется, хоть как-то отразить их на страницах «Прав- ды» не собирался. Внутренний цензор был прав: такой материал никто бы не опуб- ликовал. Даже после того, как оба Каримова благополучно «сели», чтобы остаток 80 жизни провести за решеткой, а Гаипов покончил с собой, когда пришли его брать Но как нужно оболванить журналиста, чтобы он мирился с внутренним цензором считал его вторым «я»… 73 года народу подстригали мозги. Причем вокруг примитивной коммунистиче- ской демагогии создавался ореол многозначительности, мудрости, неописуемой глубины Вспомним хотя бы полуграмотные, но произнесенные с толком, с чувст- вом, с расстановкой речи Сталина. Или взять передовые «Правды». Аппаратчики зачитывали их до дыр, полагая, что это указания руководства к действию, идущие от самых верхов. Мне, написавшему десятков семь-восемь правдинских передовых, было смеш- но, как серьезно на местах воспринимали эти ценные партийные указания. Пере- довые писались практически всеми сотрудниками по очереди. Иногда в соавторст- ве с рядовыми аппаратчиками из ЦК, которые, кстати, почему-то не очень-то афи- шировали перед своим начальством причастность к авторству передовых. Многозначительность достигалась шаблонностью и стереотипностью изложения очередных цековских постановлений. Набить руку на передовых было делом не хи- трым. Я не застал в живых одного сотрудника, о котором и по сей день ходят в ре- дакции легенды. Он писал передовую за два часа. Но обязательно, говорят, должен был принять изрядную дозу «бормотухи». Судьба жестоко обошлась с ним. Его на- шли мертвым у початой бутылки дешевого вина за столом, на котором лежала не- оконченная передовая. Но для меня освоить этот жанр оказалось делом непростым. Первую передо- вую, в которую я пытался вложить мысли, какие-то идеи, мне вернули с многочис- ленными пометками на полях. Учел замечания. Снова вернули. Приятель, видя мои «творческие» муки, прочитал написанное и рассмеялся. – Старик, твои «художества» никому не нужны. Существует стереотип. В пере- довой «Правде» – одиннадцать абзацев. Конечно, могут быть и исключения. Пер- вый абзац – вступление к теме, второй – обязательно цитата вождя. Раньше Ста- лина цитировали. Говорят, он сам распорядился во втором абзаце приводить его мудрые афоризмы. Теперь надо цитировать Брежнева. Один абзац, желательно предпоследний – о роли партийных организаций. Последовав совету друга, я тут же встал в сплоченные ряды «передовиков» (так звали в шутку авторов передовых статей). Сегодня от всего этого становится жут- ко. Но ведь еще совсем недавно, уже в годы так называемой перестройки, едва «Правда» перестала публиковать передовые, как на пленумах ЦК высокопостав- ленные аппаратчики, обкомовские начальнички ностальгически запричитали: как тяжело им без указующих передовиц. И при Афанасьеве на какое-то время их вос- становили. Сладострастным соловьем не был. Об опыте почти не писал. Большинство ста- тей – проблемные, критические, даже очень критические. Другое дело, что до кор- ней пороков не доходил, ибо подвергать сомнению истинность марксистского уче- ния или пропагандировать частную собственность было равносильно сумасшест- вию. Это сегодня стало очевидно, что ничейность заводов, полей и ферм ввергла страну в пучину экономического краха. А еще лет пять-десять назад мы искали кон- кретных виновников – тех, кто не сумел мобилизовать, организовать трудовые кол- лективы на славные дела. По мелочам можно было критиковать почти любого начальника. Критика такая в условиях тоталитарной системы – не что иное, как игра в видимость демократии. На серьезные критические статьи нужна «лицензия» ЦК. Так, в 1983 году мне вы- дали ее для «разгрома» Воронежского обкома партии. Чьим было указание, не знаю, но редактор отдела возил какому-то цековскому начальнику гранки, и тот по- просил некоторые места даже усилить. Критика по тем временам была зубодроби- тельной и с позиции сегодняшнего дня во многом справедливая. Но с выводами статьи «Непочтение к экономике» я сейчас и сам не могу согласиться: обком и его секретари упрекались за недостаточное вмешательство в сельские дела. 81 «Лицензии» выдавались на самом высоком уровне. Это льстило, щекотало са- молюбие. Мне говорили: «Горбачев (тогда – член Политбюро) просил». Или «Лига- чев поручил». И я, не задумываясь, бросался выполнять «ценные» указания. А если без «лицензии»? Тогда во всей красе предстает свобода печати и глас- ность по-партийному. Для меня, например, так и осталось тайной, по чьему зада- нию я летал в Волгоград в 1986 году, когда в статье «Иллюзия ускорения» воздал должное методам руководства Калашникова. Как сейчас догадываюсь, «лицензии» не было, а материал готовился, видимо, по инициативе главного редактора Афана- сьева. Не странно ли: даже автор не знает, чью волю он исполнял? В «Правде» многие вещи окружались дымом тайны. Статья пошла в воскресенье, а в понедельник утром, едва я открыл кабинет, по- звонил помощник главного и пригласил на ковер к Афанасьеву. Тот сказал, что уже дважды звонил крайне недовольный генсек и распекал за статью. «А как же глас- ность и ликвидация зон, закрытых для критики?» – наивно спросил я Афанасьева. Тот кисло усмехнулся над простачком, махнул рукой, давая понять, аудиенция окончена. Калашников прежде в Ставрополе работал под началом Горбачева. Вся редак- ция замерла в те дни, ожидая, чем кончится это одно из первых перестроечных ис- пытаний для Горбачева. Защитит он «родного» человека или действительно под- твердит, что зон, закрытых для критики, нет. На пленум Волгоградского обкома от- правился секретарь ЦК Никонов. С его, надо понимать, благословения выступле- ние «Правды» заклеймили позором. Но, по сути, не опровергли ни одного факта. Да и сделать это было невозможно: вся цифирь была взята из данных статистики. Я ждал отмщения. Но потрепали нервы, в основном, соавтору – собкору по Вол- гограду В.Степанову. Меня не тронули. Но несколько лет Волгоградская область вычеркивалась из передовых и обзоров. Калашников торжествовал: никогда еще ни один секретарь обкома не одерживал столь убедительной победы над «Прав- дой». Торжествовал до тех пор, пока народ за развал экономики не добился его от- ставки. Но очень мил и люб был товарищ Калашников высшему руководству стра- ны, если до последнего часа его прочили впервые заместители Председателя Со- вета Министров СССР. И только благоразумие парламента помешало этой акции. Новые времена? Да и стоит ли вспоминать все это? Но куда мне деть свою на- прасно прожитую жизнь? Что делать с четвертью века обмана и самообмана? А может, именно в этом покаянии я и найду утешение, чтобы теперь начать с нуля? Новые времена для советской печати по-настоящему не настали. Партийная монополия на прессу лишь чуть пошатнулась, но сохраняется. Издания неформалов непрофессиональны и примитивны, да и мизерны по тиражам. Бумага, полиграфия – все пока у авангардной партии. Какие-то косметические перемены на полосах не коснулись существа, дела: центральные газеты, в том числе и «непартийные», та- кие, как «Труд», «Известия», остаются пропагандистами и агитаторами коммунис- тической идеологии. Но на наших глазах рождается и новая свободная пресса. Рождается в муках, в яростной борьбе с демагогией. Однако, журналистика до сих пор не понесла по- каяния, не раскаялась перед народом. И думаю, не скоро это сделает». Московская газета «Куранты» продолжила серию публикаций с по- каяниями ряда журналистов центральных советских газет на тему о их былой деятельности на посту собственных и специальных корреспон- дентов. 20 декабря 1990 года рассказывал о перипетиях своего кон- фликта с власть имущими, точнее с партийным руководством Донец- кой области, корреспондент московской профсоюзной газеты «Труд» (шел тогда 1975 год) Вячеслав Гончаров. Какая там Агата Кристи или сицилийская мафия? Автор рассказывает, что по стечению обстоя- 82 тельств в высших канцеляриях Киева и Москвы ему удалось снять с поста первого секретаря областного комитета партии. Точнее, кто-то сверху это охотно сделал, сославшись на труд этого борзописца, «раз- гребателя грязи». В 99 процентах случаев таких смельчаков из числа журналистов ожидала пуля наемного убийцы, инсценированная авто- катастрофа, тюрьма, психушка или, в лучшем случае, увольнение с ра- боты. 1 февраля 1991г. с аналогичными воспоминаниями в «Курантах» выступил знаменитый советский журналист-сатирик Илья Шатунов- ский – как во времена главного партийного идеолога Суслова ему, мо- лодому стажеру в «Правде» пришлось написать статью за одного из со- ратников великого прохвоста и бандита академика Т. Лысенко, а затем обсуждать с руководством редакции список возможных авторов, кто по своей благонадежности мог бы подписать уже готовую статью. А как с внешнеполитической тематикой? У меня всегда было впечат- ление, что редактора «Правды», ТАСС, АПН и пятерки других централь- ных московских Изданий оказывали на деятельность своих собственных корреспондентов за рубежом минимальное влияние. Назначением этих корреспондентов ведал соответствующий сектор в агитпропе ЦК КПСС, содержание посылаемых в Москву сообщений всегда согласовывалось с точкой зрения советского посольства. А в посольстве делами заправляли, как известно, разные ведомства – ЦК КПСС, КГБ, ГРУ, МИД и прочие, среди которых КГБ был главным и самым жестким паханом. Вот что об этом писала издающаяся в Нью-Йорке газета «Новое pyccкoe слово» (2.2.1991), опубликовав полный текст направленного в ее адрес письма десятка молодых советских сотрудников Секретариата ООН, где, в частности, говорилось: «То, что Калугин сказал о противозаконной деятельности КГБ, еще не все – он мог бы, а теперь просто должен сказать всю правду об этом! Он ведь, как он ска- зал, работал в Нью-Йорке корреспондентом и должен знать, что большая часть со- ветских журналистов в Нью-Йорке (и конечно Вашингтоне) – это штатные сотрудни- ки КГБ. Эти разведчики в маске журналистов фактически стали бесплатным для КГБ дополнением к тем постоянным гебистам, которые работают в совмиссии при ООН. Другими словами, противоправные услуги оплачивают для КГБ из нашего на- родного бюджета советские газеты и журналы. Из-за таких вот псевдожурнадистов, понятно, читателям советских газет и жур- налов так не хватит живого взгляда на Америку – путь ему решительно прегражда- ют те самые угрюмые и бдительные гебисты, соратники которых стремятся поста- вить генерала Калугина – и правду – на колени! Если верить тому, о чем говорят в нашей колонии, то профессиональные со- трудники КГБ среди журналистов – это работники ооновского ТАСС Маслов и Мен- кес, корреспондент журнала «Новое время» Андрианов, корреспондент «Москов- ских новостей» Лукащевичус, корреспондент «Комсомольской правды» Овчаренко, корреспонденты ТАСС Кикило, Билорусов, Титов, Макурин и Бабичев, корреспон- денты телевидения Левской и Герасичев, корреспонденты «Литгазеты» Симонов и Огнев, корреспондент «Известий» Шальнев, корреспондент «Правды» Сухой. Все без исключения остальные – это платные агенты КГБ». 83 Разве это такое уж откровение, о котором ваш советский обыватель не знал и не догадывался? А чьими агентами являются собственные корреспонденты цент- ральных газет? Десятилетия они представляли интересы партаппарата на местах или, в крайнем случае, точку зрения ЦК КПСС. Собствен- ный корреспондент «Правды» всегда почти по традиции был так ска- зать «дуайеном» собкоров в том или ином республиканском или обла- стном центре, и он же единственным из них входил в узкий круг мест- ного бюро ЦК, ОК и т.д. В номенклатуре партийных должностей должность собкора центрального издания всегда была для местных журналистов очень желанной, и раздавалась она только особо прове- ренным и послушным людям. Собкоры «Правды», «Труда», «Рабочей газеты», «Сельской жизни», «Советской культуры», «Учительской га- зеты» получали от местных партийных властей квартиры и правитель- ственные телефоны, дачи и пайки, «Волги» и престижные офисы. И разве кто-нибудь из них желал когда-нибудь написать правду о поло- жении дел во вверенном ему регионе? Да никогда в жизни – его в 24 часа сняли бы с поста по первому же звонку от местных партийных ин- станций. Многое изменилось, конечно, но вот в Узбекистане, Азер- байджане, Татарии и Башкирии вся эта практика «партийного руко- водства прессой» продолжалась и до сентября 1991 года. Чтение в годы перестройки шести полос (по воскресеньям восьми) газеты «Правды» всегда наводило на мысль – на кого же все-таки рассчи- тана эта пропаганда, ни уму, ни сердцу, что говорится. Очень низкий профессиональный уровень журналистов «Правды» сочетается с посто- янными потугами, как бы не сказать чего лишнего. Все прямо как и в ста- рые недобрые сталинско-брежневские времена. Хотя в 20-х и в самом на- чале 30-х годов советские газеты были очень интересными, их можно бы- ло читать «от корки до корки», потому что делались они талантливыми, образованными людьми, а не только партийными работниками. Манипулятивный характер партийной пропаганды, образцом кото- рого всегда была «Правда», не мешал, однако, этой прессе иметь мил- лионы подписчиков. Умные все же были наши коммунистические ли- деры. Подписку придумали и организовали – в поголовном и прину- дительном порядке. Раз в год, осенью, подходил к рядовому члену КПСС общественный распространитель от местной партийной ячей- ки на предприятии (учреждении, воинской части, в колхозе и т.д.) и предлагал (требовал) подписаться на следующий год на «Правду» и еще на какое-нибудь партийное издание, местную «Тьму-таракань- скую правду» или журнал типа «Партийное самообразование». И по- пробуй не подпишись, когда любой отказ неминуемо отразится на тво- ей служебной карьере. Еще недавно ни один советский «ком» – рай- ком, горком, обком, ни одно партийное бюро не испытывало затруд- 84 нений в организации и проведении подписной кампании на партий- ные издания. Подписка – это ведь раз в год. А если советскую прессу продавали бы в основном в розницу, как во всем цивилизованном мире? Тогда неприглядная картинка повторялась бы ежедневно, целый год и в каж- дом газетном киоске. Партийные издания раскупали в последнюю очередь, часто для использования вместо дефицитной туалетной, оберточной бумаги, а также брали в виде принудительного ассорти- мента (вкупе, скажем, с дефицитным мылом или не менее редкими «Московскими новостями»). Конечно, все советские начальники лю- бого ранга подписывались еще недавно на «Правду», желая вычитать в ней, иногда даже между строк, какую-либо полезную для карьеры ин- формацию о грядущих веяниях и переменах. Летом 1991г. еще усердствовали по привычке некоторые обкомы КПСС, заставляя предприятия и партийные комитеты субсидировать, т.е. попросту оплачивать подписку на «Правду» всем, кто пожелает бесплатно иметь эту газету. «Правда» стала первой в СССР бесплатной газетой. Такое вполне можно утверждать, если вспомнить, как еще вчера бесплатно предлагали эту газету авиапассажирам, постояльцам гостиниц, членам КПСС, простым беспартийным труженикам. Главный редактор «Правды» академик И.Фролов (до него тоже был академик – В. Афанасьев, у нас большая часть идеологического началь- ства были академиками) не раз призывал своих коллег начать, наконец, ловить мышей, делать интересную газету, иначе банкротство и голодная безработица для правдистов неминуемы. Не все же в «Правде» академи- ки и доктора наук. «Правда» угасала сама, естественным, так сказать, пу- тем. Большинство изданий КПСС претерпевали другого рода изменения – переходили из ведения партийных комитетов под юрисдикцию Сове- тов, меняли слишком «коммунистические» названия на более благозвуч- ные, становились «независимыми», сливались между собой или сбива- лись в ассоциации, искали по всему миру спонсоров и рекламодателей. Время шло, а серьезных перемен в партийной прессе не было. В стране родилась, заявила о себе новая – еще вчера «неформальная» – пресса. Закон о печати легализовал ее, создал серьезные предпосылки для возникновения настоящего газетного рынка. Конкурентоспособ- ность центральных изданий КПСС – и не только центральных, – как и политическая конкурентоспособность самой партии подлежала се- рьезной и, увы, беспощадной проверке. Еще, кажется, никто не анализировал всерьез последствия, кото- рые имела отмена 6-й статьи Конституции СССР для судьбы пар- тийной – коммунистической – прессы в нашей стране. В резолю- ции XXVIII партсъезда о средствах массовой информации КПСС недостаточно, думаю, учтено то обстоятельство, что партийная 85 пресса была, прежде всего, директивой. Как ни парадоксально, но именно этим она была интересна. Люди хотели знать, что от них се- годня требует «начальство», и предпочитали получать эту информа- цию из первых, так сказать, рук. «Правда» была нужна и тем, кто рьяно служил авторитарной власти, и тем, кто тайно или явно со- противлялся ей. Вместе с тем складывалось впечатление, что «Правда» все более от- кровенно становится в оппозицию к демократическим структурам власти, особенно российским. Эта оппозиция могла стать новой гла- вой в истории партийной прессы – логическим продолжением в новых условиях ее прежнего директивного, властного положения в обществе. «Правда», похоже, конструировала модель поведения для средств мас- совой информации КПСС, а значит, и для всей партии. В этой газете сотрудничали – за честь почитали – лучшие журна- листские и писательские силы страны. Из тех, разумеется, что считали для себя возможным соблюдать правила игры, устанавливаемые Крем- лем. К. Симонов, Е. Евтушенко, Г. Ратиани, В. Овчинников, В.Губа- рев, Ю.Черниченко, М. Полторанин – список былых и нынешних на- ших знаменитостей, тесно сотрудничавших с «Правдой», можно про- должить. Но в 1990 году звонких имен в редакции уже не осталось. На страницах этой газеты правда жизни никогда не ночевала. Разница лишь в том, что в былые времена дезинформационная деятельность в «Правде» высоко оплачивалась и соответственно делалась куда на бо- лее высоком уровне, чем в годы перестройки. Коллектив «Правды» сделал в последние годы все зависящее от не- го, чтобы окончательно дискредитировать КПСС и выставить ее на посмешище. Но и в сфере деструктивной работы газета эта всегда ока- зывалась на втором месте после оголтелой «Советской России» во гла- ве с В. Чикиным. Владимир Волин, журналист, ветеран войны и труда, член КПСС с 1944 года, так описывал в журнале «Огонек» (№ 42,1991) свое «Прощание с «Правдой» (исповедь подписчика)»: «Итак, решено: с 1992 год» я выбываю из стройных рядов подписчиков газеты «Правда», в коих состоял свыше полувека (с естественным перерывом на войну). Пять десятков лет я привык каждое утро вынимать из почтового ящика газету – ор- ган Центрального Комитета партии, в которой состою также без малого полвека. Отлично понимаю, что в наше бурное и непредсказуемое время мое решение не будет иметь судьбоносного характера. Как говорил чеховский доктор Чебутыкин, «одним бараном больше, одним меньше, – не все ли равно?». Взялся же и за эти «сердца горестные заметы» в надежде, что, может быть, за- ставлю уважаемых правдистов кое о чем задуматься (пусть не покажется это не- скромным). Умолчу о тех годах, когда ложь была нормальной практикой всей нашей печати, когда подличали все, когда врали о космополитах и врачах-убийцах, о Сахарове и дис- сидентах, о Солженицыне и Пастернаке. Здесь «Правда» была лишь флагманом в оке- ане дезинформации, «первым учеником» (по Евг. Шварцу). «Время было такое…». 86 Но вот в последние годы, когда вроде бы подличать было уже не обязательно, одна за другой стали появляться в «Правде» публикации, ложившиеся горькими за- зубринами на сердце убежденного подписчика. Началось это, наверное, со статьи дирижера Альгирдаса Жюрайтиса о зарубеж- ной постановке оперы Чайковского «Пиковая дама». Грубо и недостойно автор об- рушивался на художников с мировым именем – режиссера Юрия Любимова, дири- жера Геннадия Рождественского и композитора Альфреда Шнитке. Последнего он, не стесняясь, назвал «композиторишка». Жюрайтис назвал. А «Правда» – напеча- тала! И это о человеке, чье имя стало гордостью советской культуры, кто давно уже во всем мире признан гением современной музыки! За этим огорчением последовали другие. Три писателя – Юрий Бондарев, Васи- лий Белов и Валентин Распутин – в лучших традициях 1946 – 1948 годов излили в «Правде» свой гнев на рок-музыку и ее исполнителей. А потом было еще одно письмо в «Правду» – о журнале «Огонек», за подпися- ми М.Алексеева, В.Астафьева, В.Белова, С.Бондарчука, С.Викулова, П.Проскурина и В.Распутина, ставшее известным как «письмо семерых» (к чести В Астафьева и к радости поклонников его таланта, он впоследствии «выпал» из этой сакрамен- тальной обоймы, чем вызвал гнев «патриотов»). В былые годы подобная публика- ция в ведущей партийной газете стала бы поводом для разгона «Огонька», как это было раньше с журналами «Звезда» и «Ленинград», а потом – с редакцией «Ново- го мира». «Беспрецедентное извращение истории», «ревизуются социальные до- стижения народа», «в русле оплевывания наших духовных ценностей» – знакомый набор ярлыков, типичный язык политических доносов. Зачем надо было «Правде» печатать эту явно несправедливую кляузу «семерыъх разгневанных мужчин»? Никогда раньше не замечала «Правда» тележурналиста Александра Невзоро- ва. Это и понятно: его резкие, порой на грани фола, высказывания о партийной но- менклатуре были газете не по вкусу. Но стоило ему в январских передачах «600 се- кунд» дать свои одиозные репортажи из Литвы, признанные профессионалами-ки- нематографистами грубой инсценировкой, видной невооруженным глазом, как тут же «Правда» печатает панегирик на целую колонку под барабанным заголовком «Правда из-под пуль» с восторженными комплиментами: «Речь идет о блестящем профессионале и бесстрашном человеке – телекомментаторе ленинградской про- граммы «600 секунд» Александре Невзорове. Снова он полез в самое пекло, что- бы исполнить свой долг – дать нам всем объективную информацию…». Ах, если бы так! Все простили «блудному сыну эфира»: и бескомпромиссную критику партии и строя («жалкая, жестокая и бездарная власть»), и лихие разоблачения «из жизни шишек» (сделанные, кстати, по-журналистски талантливо и правдиво). Не хочется говорить о напечатанных в «Правде» статьях историка Роя Медведе- ва, посвященных трехтомнику «Архипелаг ГУЛАГ». Не ему бы, чей облик с такой пол- нотой высветился перед всей страной благодаря передачам ЦТ со съездов и сессий, – не ему бы писать о Солженицыне. Как и не ему бы «защищать» Сахарова от демо- кратов (в «Советской России»), о чем, впрочем, уже убедительно сказала Елена Бон- нэр в «Демократической России». О самой позорной публикации последних лет – перепечатке «Правдой» статьи о Ельцине из итальянской газеты «Репубблика» – сказано и написано уже так мно- го, что не буду повторяться. Газете оказалась на этот раз не просто в луже, а пря- мо-таки в непролазном болоте, далеко не благоухающем. Надо признать, что после этого грандиозного конфуза самые оголтелые фаль- шивки «Правда» все же перестала печатать, передоверив их своей «младшей сес- тренке» – «Советской России». Бредовый материал о связях Ельцина с итальян- ской мафией был опубликован накануне выборов именно там. * * * …И вот – новая «Правда». Если раньше у нее по крайней мере было какое-то свое лицо, пусть и не очень привлекательное, то теперь это – аморфное, бесхре- 87 бетное, всеядное издание. Слишком резко? Может быть. Но достаточно сравнить нынешнюю «Правду» хотя бы с «Независимой газетой» – и сразу обнаружится рез- кая пропасть. Потому что и с грифом «Без гнева и пристрастия» можно иметь впол- не четкую и определенную позицию. А «Правда»?.. При ее «послужном списке», приведенном выше, трудно ей будет завоевать подлинный авторитет у читателей». В дни путча августа 1991 года деятельность газет ЦК КПСС «Прав- да», «Советская Россия», «Гласность», «Рабочая трибуна», «Москов- ская правда» и «Ленинское знамя», а также ТАСС и ИАН была впечат- ляюща. Эти многотысячные армии журналистов внезапно заболели амнезией памяти, повыкидывали из кабинетов портреты Горбачева, и не единым публичным словом не вспомнили о своем генеральном се- кретаре КПСС. Вернувшись из заточения в Форосе, генсек очень осер- чал и не мог уже противиться тому, что Борис Ельцин 22 августа 1991 года опечатал все здания КПСС в Москве и прекратил выпуск всех вы- шеназванных партийных газет. Но денацификации, простите, деста- линизации или департизации не получилось. Возопили коммунисты – как же так, без суда и следствия, это же прямо необольшевизм, – и вла- сти России вынуждены были отменить 11 сентября свое решение и ор- ганизовать угасание коммунистической печати другим, естественным и более медленным путем. Все бумажные коллаборационисты верну- лись к жизни, одиозные эти газеты вновь появились в киосках. Необратимых изменений у коммунистической прессы не наблюдает- ся. Произошли лишь легкие косметические изменения. В полном соот- ветствии с партийной традицией (нашкодил – покайся), вернувшиеся с того света газеты извинились перед читателями и заверили их в своей ло- яльности к закону и законно избранной власти. «Правда» пообещала «стать газетой гражданского согласия», а «Рабочая трибуна» – «подлин- но всенародной трибуной». Как бы в подтверждение своих благих наме- рений эти газеты перестали призывать «пролетариев всех стран соеди- няться» и спешно открестились от отца родного – ЦК КПСС. «Правда», как всегда, в авангарде обновления: газета стала чуть доро- же, журналистский коллектив поменял своего главного редактора, сняли с первой полосы профиль В.И.Ленина и в первом же вышедшем в свет номер обругали Верховный Совет СССР «послушным лукьяновским ор- ганом». Руководить «Правдой» и оправдываться за грехи прошлого руко- водства правдисты доверили Геннадию Селезневу, члену бывшего ЦК КПСС, бывшему главному редактору «Учительской газеты», бывшему первому заместителю главного редактора «Правды». Судя по его первой публикации, хозяйство он принял настолько в плачевном состоянии, что даже Бога призвав на помощь, попросив у него «сил и мудрости». Бывшая партийная пресса в одночасье превратилась в скопище «независимых изданий» без собственности, которая, будучи партий- 88 ной, была национализирована де-факто. Еще 22 августа 1991 года у «правдистов», к примеру, отобрали уже почти выстроенные для них два жилых дома, лишили закрепленных за ними баз отдыха; а в зани- маемом ими роскошном здании на улице «Правда» предстояла боль- шая утруска. Оказавшись без дотаций КПСС, газете предстояло на 80 процентов ужаться по числу сотрудников. Да и то сказать – зачем «Правде» такое здание, которое она занима- ла последние годы? На 12 этажах огромного, длиннющего билдинга можно было бы разместить все московские редакции демократических изданий, и еще место бы осталось. Не случайно ведь, что явный избы- ток редакционных площадей надоумил прежнее руководство «Прав- ды» использовать ряд редакционных помещений в очень выгодных це- лях, но никоим образом не связанных с журналистикой. Практически у каждого журналиста-правдиста был свой рабочий кабинет. Были библиотеки и комнаты отдыха, бассейн и столовые, буфеты и даже ма- стерская по обработке (огранке) алмазов. Ну а почему нет, оказалась ведь в стенах ЦК КПСС лаборатория по изготовлению фальшивых до- кументов, подчиненная непосредственно международному отделу ЦК. У нас ведь, при развитом социализме, как было? Хотят, к примеру, на металлургическом комбинате свининку иметь, надо было самим создавать собственное (подсобное) свинооткормочное отделение. Так и цекистам к чекистам за лишней фальшивой печатью в фальшивом «польском» или «американском» паспорте бегать не хотелось. А Вик- тор Афанасьев, академик, главный редактор «Правды» до 1989 года, в течение семи лет возглавлял коллектив энтузиастов, которые решил создать центр огранки отечественных алмазов, а не сдавать их по кон- тракту за бесценок южноафриканской фирме «Де Бирс». Статьи о комнате № 626 в здании «Правды» обошли всю мировую прессу. Пер- выми об этой секретной комнате, которую посещали члены Политбю- ро ЦК КПСС Е.К. Лигачев и Л.Н.Зайков, заговорили в газете «Мос- ковский комсомолец» (26.10.1991) под заголовком «Секретная лабо- ратория в цитадели партийной печати. Бриллианты для диктатуры но- менклатуры». Виктор Афанасьев ответил в «Правде» (28.10.1991) ста- тьей «Бриллианты комнаты № 626. Они предназначались для народа, а не для номенклатуры». Афанасьев писал, что ему удалось собрать в Москве, под свое крыло, десять лучших советских огранщиков алма- зов, но после семи лет работы лаборатория прекратила существование в 1989 году и что алмазы в бриллианты они так и не стали превращать. Чем же тогда семь лет занимались? Обширная статья Афанасьева на- писана неплохо, но малоправдоподобна. Как и все, о чем писала «Правда». Газета эта хочет оставаться со своим «социалистическим выбором», а также, как КПСС, хочет без всякого покаяния отряхнуть с себя пепел де- 89 сятков миллионов жертв коммунизма. Антология выступления «Прав- ды», ее годичные подшивки останутся навеки в истории человечества, их будут изучать многие поколения – как образец тотальной, бесстыдной лжи. Куда там Гитлеру и его борзописцам до нашей «Правды». Последний, послепутчевый, так сказать, идеологический ориентир «Правды» (8.10.1991) – это «решительное очищение имени Ленина от прочно прилипших к нему сталинских плевел». Кремлевские бандиты в мохнатой пятерне более полувека весь мир держали с помощью армий на- емных террористов, коммунистических функционеров и сенаторов. Но еще не вечер, мы скоро увидим на московских экранах и книжных при- лавках настоящего, а не сусального Ленина. «Дедушка умер, а дело живет, лучше бы было наоборот». Но есть у нас кое-что и похуже «Правды». Есть ведь и открыто фашистские, простите, сталинистские издания типа газет «Советская Россия», «День», «Гласность» и другие. И разве можно себе представить, что на эти издания когда-нибудь будет не хва- тать денег у тех, кто заинтересован в их выходе? Даже если Горбачев на очередном политическом процессе скажет судьям и миру все, что он знает (а он никогда всего не скажет и даже предупредил журналистов об этом, вернувшись из Фороса), – всегда останется на плаву десяток- другой подставных компаний, уже успевших отмыть добела в СССР или за границей крупные деньги, украденные у членов партии и совет- ского государства. Даже в 1989-91 годах, когда платить Внешэконом- банку СССР было уже нечем, генсек Горбачев добивался, чтобы «фир- мы друзей» получали то, что им якобы причиталось. Единственная на- дежда на то, что эпоха принудительной подписки кончилась и что те- перь «Советская Россия» и ей подобные не найдут подписчиков не только среди бывших коммунистов, но и среди военных, крестьян и прочих подневольных категорий населения. Можно смело утверждать, что газета «Советская Россия» служила идеологическим штабом путча КГБ-КПСС в августе 1991 года. Этот рупор консервативных, сталинистских сил в СССР печатал простран- ные выдержки из речей Крючкова-Пуго-Язова, стал выразителем мне- ний фашиствующего В. Жириновского. После краха путча газета, ко- торая не один год была последовательным к бескомпромиссным про- тивником частной собственности, вдруг «отдалась» самому, что ни на есть, частнику: фирма «Завидия», наряду с профсоюзной организаци- ей «Советской России», стала соучредителем издания. Андрей Федо- рович Завидия, – мультимиллионер, коммунист, выступал в паре с В. Жириновским в качестве кандидата в вице-президенты России – гово- рит о себе просто: «Я – будущий кандидат в «президенты СССР…». Пока я не вложил в «Советскую Россию» ни копейки. Я не вложу ни- чего, если увижу, что прибыли не будет… Я на стороне проигравших. Буду опираться также на миллионы рядовых коммунистов, на беспар- 90 тийных, на казачество, на частный сектор… Я на стороне военно-про- мышленного комплекса, на стороне КГБ, на стороне милиции. Коро- че, я на стороне всех тех, кому сейчас плохо живется… По моему мне- нию, если большинство кооперативов, частных фирм, совместных предприятий возглавят коммунисты, положение улучшится». Эти пер- лы – из «Комсомольской правды» (28.9.1991). Как писала «Независимая газета» (31.8.1991), «сотрудники право- консервативного органа (т.е. «Советской России» – Г.В.) не сомнева- ются, что благородный порыв коммерсанта объясняется просто: быв- шие хозяева газеты успели перекачать на фирму Завидия часть своих средств, строго указав, на что именно их использовать». Завидия стал учредителем не только «Советской России», но и газе- ты аналогичного толка «День». Редакция этого органа Союза писате- лей РСФСР образовалась в 1991 году и до путча размещалась… на тер- ритории воинской части. Главным редактором этой многополосной, как и «ЛГ», газеты стал Александр Проханов; тираж этого издания, как и «Советской России», выше 100 тыс.экз. ни до, ни после августа 1991 года не поднимался. Когда я вспоминаю эти фамилии – В.Чикин, А.Проханов, Ю.Бон- дарев и их менее грамотных единомышленников типа Язова и Зави- дия, мне приходит на ум еще одна достойная личность, которую все только что поименованные товарищи очень уважали. Саддам Хусейн! Друг Советского Союза! И тоже ведь очень интересный человек. О нем наши патриоты много писали и говорили перед и после январских со- бытий 1991 года в Литве. Ведь если бы Буш не вышвырнул Хусейна из Кувейта, национально-освободительное движение в Литве было бы неминуемо потоплено в крови Советской Армией. Газета «Советская Россия» записала себя в число твердых сторон- ников… Саддама Хусейна, палестинцев и тому подобных борцов за свободу и справедливость. До 19 августа 1991 года КПСС владела подавляющим количеством полиграфических мощностей по выпуску газет и журналов (за исклю- чением научно-технических). Но все менялось. Комсомол распадался на глазах, организовались независимые профсоюзы и стачечные коми- теты, многие редакции газет потихоньку перестали печатать на первой полосе былой общеобязательный девиз «Пролетарии всех стран, со- единяйтесь!». Дежурной темой светской и судебной хроники в совет- ской прессе стали сообщения о том, как те или иные редакционные коллективы небольших партийных газет на местах воюют за независи- мость от своих учредителей – партийных комитетов. 22 августа 1991 г. кошмар 1917 года кончился. По результатам пут- ча, когда пленум ЦК КПСС три дня думал, стоит ли ему публично ре- агировать на захват в Крыму генерального секретаря, силы демократи- 91 ческой России во главе с президентом Б.Ельциным приостановили де- ятельность КПСС на территории РСФСР и национализировали всю собственность КПСС. А собственность эта огромна – сотни зданий и издательских комплексов. Денацификация в Германии и Италии, из- гнание коллаборационистов во Франции прошли в течение считанных месяцев. У нас же десталинизация заняла десятилетия. Борис Ельцин в течение суток-друтих сделал для перестройки не меньше, чем Горба- чев за шесть лет. Пропагандистская империя лжи на дотации КПСС практически перестала существовать 22 августа 1991 года и уже отошла в историю точно так же, как и аппарат тотальной пропаганды Геббельса. В Москве есть три крупных полиграфических газетно-журнальных комбината: «Правда», «Московская правда» и «Известия», в которых печатались не только одноименные крупные газеты ЦК КПСС, МГК КПСС и Верховного Совета, но и множество прочих периодических изданий самого разного ведомственного подчинения. Свои собствен- ные, очень небольшие, типографии в Москве имеют «Литературная газета», «Красная звезда», т.е. единицы. Подавляющее большинство периодических изданий печаталось на «чужой», заемной полиграфи- ческой базе, которая до 22 августа 1991 г. практически вся юридически принадлежала Управлению делами ЦК КПСС. Комбинат «Известия» – исключение, формально он принадлежал Верховному Совету СССР. От Алексея Аджубея до Игоря Голембиовского Газете «Известия» везло на главных редакторов – А. Аджубей, Л.Тол- кунов, И. Лаптев были известны в советском общественном мнении как личности, стремившиеся соблюдать некоторые приличия, и уж, во вся- ком случае, им удавалось при всех режимах делать газету достаточно ин- тересной (по сравнению с «Правдой»). Известинцы, будучи сотрудника- ми главного печатного органа Верховного Совета СССР, до недавнего времени получали указания из идеологических отделов ЦК КПСС. Но и при этом они уважали своего читателя, так же как это пытались делать «Комсомольская правда», «Труд», «Московский комсомолец». 29 января 1991 года первый заместитель главного редактора «Изве- стий» Игорь Голембиовский был вызван к Председателю Верховного Совета СССР А. Лукьянову, который предложил ему оставить свой пост и отправиться собственным корреспондентом газеты в Испанию. С именем Голембиовского связаны, без преувеличения, все демокра- тические традиции и начинания «Известий» последних лет. По мне- нию «Независимой газеты» (31.1.1991), «попытку снять его с должнос- ти следует рассматривать в контексте общего наступления на глас- 92 ность, начатого в нашей стране с официальных средств массовой ин- формации. Кроме того, Голембиовский является одним из авторов письма учредителей газеты «Московские новости», в котором нынеш- ний режим прямо обвиняется в преступлении против народа Литвы». 30 января на общем собрании коллективов газеты «Известия» и ее еженедельных приложений «Неделя» и «Союз» журналисты выразили решимость отстоять своего «первого зама» вплоть до объявления заба- стовки. Резко усилилась конфронтация между коллективом газеты и ее главным редактором, назначенным в 1990 году Президиумом Верхов- ного Совета СССР вопреки мнению коллектива «Известия», едино- гласно выдвинувшего тогда кандидатуру И.Голембиовского. Сравни- тельно молодой журналист Н. Ефимов занимал высокие посты в тече- ние последних 10-15 лет, был заместителем председателя правления агентства печати «Новости», главным редактором «Московских ново- стей», председателем Государственного комитета СССР по делам пе- чати и книжных издательств и везде проявлял себя в качестве послуш- ного верхам чиновника и добросовестного цензора. Бывший до Ефи- мова главным редактором «Известий», Председатель Совета Союза ВС СССР Иван Лаптев в открытом письме выразил свое несогласие с от- ставкой И. Голембиовского. Политическая правка материалов «Изве- стий», снятие острых материалов из номеров Ефимовым особенно участились после январских событий 1991 года в Прибалтике. Не было газеты в СССР, да и, пожалуй, в мире (из крупных), которая не высказалась бы на тему о конфликте в «Известиях» первой половины 1991 года. Дело, конечно, не в личности Николая Ефимова. По мнению его коллег, было ясно, что он не жилец в газете, где когда-то, много лет назад занимал пост заместителя главного редактора, а впоследствии сам стал главным. Что ни сделает, какую кадровую перестановку ни изобре- тет – все со скандалом на всю страну, хотя его новые первые замы Мам- леев и Севрук прошли утверждение на свои посты через Лукьянова и Горбачева, но в обход редколлегии газеты. «Ефимов хозяина подводит, найдут другого слугу, умнее. Для газеты это еще хуже», – писал в «Лите- ратурной газете» (17.7.1991) спец.корр. «Известий» Эд. Поляновский. Репутацию (престиж, авторитет, доверие) «Правды», «Советской Рос- сия», ТАСС и ЦТ власть провалила настолько, что всеми руками держа- лась теперь за «Известия» – «последний полудемократический плацдарм в официальной пропаганде» (по словам того же Поляновского). Эту же мысль подтвердил в «Огоньке» (27, июль 1991) Илья Маль- штейн: «Газета «Известия» гибнет. Давно махнули рукой на «Московские новости», «Огоньки». «Знамена» и «Коммерсанты» – пусть себе печатают, что хотят. В лю- бой день можно прихлопнуть, да просто бумаги не дать! «Известия» даже на сутки выпускать из рук страшно! Это ведь единственная ежедневная всесоюзная газета 93 центристского направления, и любой, даже самый робкий шаг ее влево (таких ша- гов, и неробких, известинцами совершенно уже предостаточно) угрожает власти. Существуют разные степени приближения к настоящей свободе. Известинцы тут добились немалого». Самое главное – эта газета, как в принципе и любое из советских традиционных изданий, в общем-то мало зависела от личных мнений, честности и компетентности своих сотрудников. Последние, обладай они всеми вышеназванными добродетелями, и дня не задержались бы в редакции. Вот смотрите, ушел Шеварднадзе, политика СССР в аме- риканско-иракском кризисе претерпела к середине февраля 1991 года значительные изменения. Горбачев заявил, что, по его мнению, США в своих действиях выходят за рамки полномочий, предоставленных им Советом Безопасности ООН. И как же на это откликнулись известин- цы? Так же, как и большинство ортодоксальных и даже перестроечных изданий, вся советская пресса дружно заголосила о том, что американ- цы ведут в Ираке очередную империалистическую войну, не брезгуя нанесением ударов по гражданским объектам. Политический обозреватель газеты «Известия» Станислав Кон- драшов черным по белому писал тогда, что американская операция на Ближнем Востоке «должна именоваться не бурей, но убийством в пустыне. Наша совесть не может примириться с тем, что в этой вой- не мы приняли сторону убийц, действующих под благородным моти- вом стремления остановить агрессию». Кондрашов даже сравнил действия американской авиации в Ираке с атомной бомбардировкой Хиросимы, добавив, что США всегда склонны применять оружие массового поражения для того, чтобы обезопасить жизнь собствен- ных солдат. Другой политический обозреватель «Известий» Максим Юзин так- же был на стороне Саддама Иваныча (свой ведь, родной, спустя полго- да даже с путчем Янаева поздравил; только Хусейн и Каддафи отклик- нулись, Арафат, вероятно, в отпуске был, не успел). «Чем бы, в чисто военном плане, ни завершился нынешний кризис, – писал Юзин, – мы можем уже сейчас предсказать ухудшение американо-арабских от- ношений… В сложившейся ситуации мы можем усилить собственное влияние в стратегически важном районе, а поэтому в самый разгар войны мы не должны прекращать связи с Багдадом и держаться на рас- стоянии от акций, предпринимаемых Вашингтоном». Я регулярно читаю «Известия». Но зачем мне углубляться в статью на малознакомую мне тему в номере от 2 августа 1991 года «Западная Украина: новые люди у власти», если у меня нет гарантии качества ни этого материала, ни вообще любой публикации в данной газете. Кура- тор Н. Ефимова по ЦК КПСС вдруг… попал к нему не в первые заме- стители, редактором известинского приложения «Неделя». Портрет 94 бывшего крупного чиновника написал очень ехидный и даже злой Ан- дрей Нуйкин в «Московских новостях» (30.6.1991): «Слухи о том, что Владимир Севрук снова «пошел в гору», подтвердились Ре- шением высших инстанций (Президиум ВС СССР и лично Лукьянов – куда уж вы- ше?) ему отдана во владение «Неделя». Ну, отдана, так отдана – чего тут сенсационного? При развитом феодализме вое- водства всегда так раздавались и раздаются. Что журналисты так уж разволновались? Подумаешь, событие – назначение какого-то Севрука куда-то редактором, хотя бы даже и главным! Однако в том и дело, что не куда-то, а в одно из самых массо- вых и уважаемых в глубинке изданий, и не какого-то, а хорошо известного всем, ко- му приходилось в годы затхлости пробивать свежие мысли, кому выламывала зубы самая гуманная в мире цензура. Севрук не чиновник из ведомства, он вестник иных миров – сумрачных, пропах- ших серой и чернилами. Возьмите Суслова. Тоже ведь порождение сталинско-бреж- невской системы, но в нем не было никакой загадки! Прост и ясен, как те галоши, которые, говорят, он зачем-то положил в холодильник незадолго до смерти. Невеже- ственный догматик, каким-то завихрением вынесенный случайно в верхние слои партийного болота. Севрук не невежда (кандидат филологических наук!) и не догма- тик, а человек, исполненный канцелярской романтики и чиновничьей мистики. Каюсь, я с группой аспирантов АОН при ЦК КПСС тоже приложил руку к его ка- рьере. Мы оказались свидетелями, как наш однокашник сначала добрый месяц вы- ражал восторг по поводу повести своего земляка Василя Быкова «Мертвым не больно», а потом вдруг опубликовал в «Правде» идеологически-обличительный па- сквиль на нее же. Мы тогда, созвав партийное собрание, обрушились на Севрука за лицемерие и двуличие, имея главной целью не позволить такому человеку попасть в штат аппарата ЦК. Наивные люди! Похоже, мы создали своими обличениями ему такую рекламу, что ЦК ухватил Севрука двумя руками. Услуги этой он, однако, не оценил и добрых двадцать лет всеми доступными ему средствами «перекрывал кис- лород» тем, кто, хоть и не желая того, помог ему сделать карьеру. А возможности в смысле кислорода в ЦК были безграничные Даже у рядового инструктора, не го- воря уж о первом заме идеологического отдела. В чем, по-вашему, главное аппаратное гурманство? В том, чтобы не допускать никакого шума, рукоприкладства, ругани. Тихо по телефону слово скажешь кому на- до – и все. Кто-то где-то синеет от удушья, ничего не понимая. И никаких тебе от- печатков пальцев, никаких улик! Очень любил он такой прием, например попросить чью-нибудь статью прислать из журнала и погрузиться в неотложную работу. Месяц терпеливо ждет редакция, второй, третий… На шестой все начинают понимать как надо – не по поводу статьи, а по поводу автора. А вот сам автор до конца дней сво- их так и не поймет, почему к нему вдруг охладели Иди такой прием. Выждать, когда книга намеченной жертвы уже набрана и сверстана. И в этот момент телефончик тихо «динь-динь». В одной моей книжке Се- врук обязал (по телефону, разумеется, не письменно) издательство произвести «выдирку» в тираже 100 000 экз. за то, что в ней содержалось упоминание о (безы- мянном!) карьеристе, работавшем помощником у областного деятеля. «А вы знае- те, – сказал директору издательства Севрук сурово, – что помощники в областях положены только первым секретарям обкома партии?» «Выдирку» производили вручную. Больше я в этом издательстве не печатался. Аналогичная история произошла и с послесловием В. Оскоцкого к тому прозы В. Быкова. Из-за упоминания в ней повести «Мертвым не больно», осужденной в «Правде» (самим Севруком!). Тираж тоже был 100 000 экз. А саму повесть в бело- русском издательстве, по его же указанию, пришлось выкидывать из уже набранно- го тома собрания сочинений. И опять ни ножа, ни удавки, ни кистеня не потребова- лось. Только звоночки и намеки. Воля партии осуществлена, авторитет ее поднят еще выше. 95 Алесь Адамович от лица пишущей братии не раз говорил Михаилу Сергеевичу: «Пока у нас идеологией заправляет в стране Севрук, ни один серьезный человек не поверит, что перестройка действительно началась». Серьезным людям тогда ре- шили дать основание поверить в начало перестройки… Теперь многие ведут речь о ее конце. Я и сам так не раз говорил, но все мне не хватало какой-то точки. И вот точка поставлена? Будет поставлена, можно не сомневаться, если мы все сообща не переправим ее на запятую». Справедливость для редакции «Известий» и для всех ее читателей восторжествовала 23 августа 1991 года, когда после увольнения Н. Ефимова главным редактором «Известий» был избран Игорь Големби- овский. Учредителем газеты стал ее журналистский коллектив вместо прежнего учредителя в лице Президиума Верховного Совета СССР. Хэппи-энд? Как бы не так. На совести известинцев грехов не меньше, чем у правдистов. Последним-то верили читатели намного меньше, чем первым. Потому и эффективность отравляющего слова дезинфор- мации со страниц «Известий» была всегда многократно выше, чем у остальной партийной печати. Впрочем, будем справедливы. Ни один номер «Известий» трех дней путча в августе не вышел без информации о деятельности Б.Ельцина и А.Собчака и многих тысяч их сторонников в Москве и Ленинграде; газета в московском выпуске («Известия», № 198, ве- черний выпуск, 20.8.1991) дала на первой полосе два огромных снимка демонстраций протеста против диктатуры, сделанных вече- ром 19 августа у Белого дома, затем еще один аналогичный снимок из Ленинграда. Накануне, в № 197, целиком занятом официальными материалами ГКЧП и пресс-конференции Янаева и его коллег, тем не менее, нашлось место и для парочки материалов, из которых бы- ло ясно, что Б. Ельцин не только не стал гэкачепистом, а совсем да- же наоборот, призвал к борьбе с диктатурой и самозванцами. Один из наиболее честных (всегда и во все времена) сотрудников «Извес- тий» (22.8.1991) И.Овчинникова описывала ситуацию в редакции, вспоминая, как уходил из газеты после октябрьского переворота и снятия Н.С. Хрущева самый знаменитый (самый лучший) из всех советских главных редакторов центральных газет Аджубей (зять Хрущева, он имел право на собственную точку зрении и к тому же был очень талантливым человеком), сравнивая это прошлое с тремя днями августа 1991 года: «В эти дни все мы вместе и каждый в отдельности прошли такую проверку на меру журналистской ответственности, какой молодые не проходили никогда, а те, кто постарше… А кто постарше, в их числе автор этих строк, вспоминали бесконеч- но длинный день в октябре 64-го, когда вниз по известинской мраморной лестнице, медленно, минуя этаж за этажом, спускался такой чтимый и уважаемый всеми главный – Алексей Иванович Аджубей. Мы провожали его, стиснув кулаки и не 96 скрывая слез, но вечером этого же дня выпустили газету, ничуть не похожую на ту, что делали вместе с ним еще вчера. Как же были уверены те, кто вознамерился удержать в грязных лапах власть над необъятной страной, что все пройдет как по маслу по тому же безотказному сценарию. И как же они просчитались, не положив на чашу исторических весов че- ловеческую совесть, пробужденную минувшими шестью годами. Могло ли кому-ни- будь из них прийти в голову, что, к примеру, известинские типографские рабочие, наборщики и верстальщики, печатники и стереотиперы ровно в 13 часов 19 авгус- та заявят со всей определенностью: газета не выйдет без обращения к народу Пре- зидента России Бориса Ельцина. В 15 часов редколлегия во главе с исполняющим обязанности главного редактора Д. Мамлеевым единогласно постановила – печа- тать этот текст. В 15.40, когда полосы были полностью готовы, и газета могла вый- ти, неожиданно приехал находившийся в отпуске главный редактор Н. Ефимов, при- казавший снять из номера обращение. Что произошло бы еще пять лет назад? А ничего. Снимать, так снимать: наше дело телячье. Так было бы – так больше не будет никогда. Не бессловесное быдло, а вот уж впрямь его величество рабочий класс предстал перед теми из нас, кто во- лею случая или по собственной воле оказался в тот миг рядом с рабочими набор- ного цеха. Они стояли у готовых полос в полном смысле слова насмерть. И высто- яли. Как только их не ломали и не уламывали, чем только не угрожали, на какие больные места не нажимали! И квартиры пошли в ход, и зарплаты. И увещевания: дескать, содержание – не ваша забота, ваше дело – производство. А они свое – выйдем с обращением или не выйдем вовсе. И ведь не вышли! Добились своего! Точнее, вышли, но не вечером, а утром и пусть не полностью, пусть с небольшими сокращениями, но напечатали обращение, которое в тот же день прочитала вся страна. А еще раньше вручную прокатали текст на станке, и, через несколько минут, москвичи, проходившие по Пушкинской, могли видеть листки с текстом в руках солдат, сидевших на броне бэтээров, а чуть позднее – наклеенными на эту же броню. И люди читали, люди осмысливали прочи- танное и решали для себя, как и с кем им быть дальше. И никто из них не знал – не ведал, какая драма стоит за свеженабранными строками, которые на наших глазах становились материальной силой». В газете «Известия», просторно расположившейся в комплексе роскошных зданий (целый квартал) на Пушкинской площади, на са- мой центральной улице столицы, трудятся сотни журналистов. Леги- он черных лимузинов и милицейская охрана во всех подъездах, длин- нющие редакционные коридоры, роскошные кабинеты многочислен- ного начальства, флер престижа и власти самой главной на сегодня ежедневной газеты страны. И вдруг такое признание И. Овчиннико- вой, горькие, в общем-то, слова о том, что «Известия» сумели спасти лицо (хоть как-то) лишь благодаря безымянным и самоотверженным людям из собственной типографии. Теперь, после путча, есть на кого все сваливать, на не очень гибкого Н. Ефимова. А остальные, А. Бо- вин с С. Кондрашовым, А. Иллеш с А. Шальневым, это что – свобод- ные журналисты? (Я назвал лучшие перья в «Известиях».) Да полноте, хранившие свои партийные билеты, как их родители берегли в войну хлебные карточки. 97 Заговор молчания В начале 1991 года, увядшая было пресса КПСС словно обрела второе дыхание. Ее стали покупать, так же как другие традицион- ные официальные издания-ветераны. Рекордсменом января стала «Комсомольская правда». В киосках моментально уходили «с ко- лес» «Московский комсомолец», «Вечерняя Москва», «Московская правда». Неплохо расходились «Известия» и «Труд». Любопытно, что гораздо лучше стала продаваться «Правда». Как считали киоске- ры, повышение интереса к «бывшим» объяснялось в основном их доступной стоимостью, хотя и возросшей по сравнению с 1990 го- дом с 3-5 до 10-12 копеек. Скачок популярности вызван, кроме то- го, стремлением читателей узнавать новости ежедневно, чего боль- шинство альтернативных изданий (еженедельники и ежемесячни- ки) обеспечить не могли. Рост интереса к рознице традиционных изданий объясняется и постоянно ухудшающейся в СССР работой почты. В нашей стране к осени 1990 года, с вступлением в силу Закона о печати, создалась, прямо скажем, необычная ситуация. Охочий до де- нег ловкий человек не имел права сам, без всяких ухищрений (справка из колхоза и т.д.) закупить грузовик мандаринов на юге СССР и по- ехать с ними не только что в Польшу, но даже и в Сибирь. А вот газету (журнал, радиостанцию) открыть он мог; сам, без всяких бюрократи- ческих проволочек – зарегистрируй свое издание, уплати несколько сотен рублей и издавай. Но кремлевская верхушка легко изыскала про- тивоядие этому разгулу гласности. Неплохой Закон СССР о печати появился в августе 1990 года. А бумага газетная стала исчезать. Не выходили по многим дням цент- ральные газеты во многих городах СССР, где их тираж печатался в местных типографиях. Газеты регулярно публиковали извинения чи- тателям тех или иных регионов страны; денег за подписку, правда, не возвращали. Только одна «Правда» регулярно выходила, на ней де- фицит бумаги не отражался. Наоборот, для изданий КПСС – был из- быток бумаги. Даже новые издания появились: еженедельник «Глас- ность». Не пугать с журналом «Гласность» (общий тираж в Москве и в Па- риже – 30 тыс. экземпляров) известного правозащитника Сергея Гри- горьянца (при Брежневе 9 лет провел в тюрьмах и лагерях). Таким вот мало приличным способом попытались власть имущие хоть как-то за- ткнуть рот самому известному уже много лет в стране диссидентскому изданию, никак не подконтрольному правительству, хотя «Гласность» и «Ежедневная гласность» (издается в Москве) были к тому времени 98 официально зарегистрированы в Октябрьском райисполкоме столи- цы. Может быть, С. Григорьянца, бывшего выпускника факультета журналистики Московского университета, плохо знали в Госкомпеча- ти СССР, где регистрировали новорожденную цэковскую «Глас- ность», или в Кремле? Могли ли мы думать, что доживем до того времени, когда не станет хватать бумаги на издание «Правды» или нового, недавно учрежденно- го ежемесячного журнала «Известия ЦК КПСС»? А с Лубянки уберут памятник палачу? 5 сентября 1990 года в Госкомпечати СССР, соглас- но требованиям Закона о печати, о всеобщей регистрации и сборе не- большого символического единовременного налога, были выданы ре- гистрационные свидетельства на центральные издания ЦК КПСС. Внушительный перечень: газеты «Правда», «Рабочая трибуна», «Сель- ская жизнь», «Экономика и жизнь», «Советская культура», «Учитель- ская газета», журналы «Известия ЦК КПСС», «Коммунист», «Партий- ная жизнь», «Вопросы истории КПСС», «Диалог», еженедельники «Гласность» и «Воскресенье». Иногда начинало казаться, что весь этот сонм малочитаемых и малолюбимых публикой изданий существует только для того, чтобы на их фоне казались более презентабельными такие издания, как «Известия», «Литературная газета», «Московские новости», «Комсомольская правда», «Труд», журналы «Работница» и «Крестьянка». Такая вот аналогия: на фоне ленинградской сталинистки, скром- ной вузовской преподавательницы Нины Андреевой выгодней смот- релись оба «Кузьмича» – член Политбюро Егор Лигачев и глава ЦК РКП Иван Полозков. По сравнению с этими мужчинами либералом получался М.С. Горбачев. А нерешительность и топтание на месте по- следнего придавали фигуре Б. Ельцина ореол народного заступника и чуть ли не диссидента. После чтения нескольких номеров «Правды» ясный стиль и информационная насыщенность газеты «Известия» воспринимаются особенно удачно. Вот она, наша советская «Монд» или «Таймс», хотя на самом деле «Известия» строго соблюдали утверж- денные наверху пределы гласности. До свободы печати был еще долог наш путь. Читатель грузинских или центральных газет, живя в столице Грузии Тбилиси, практически ничего не знал, что творится у него под боком, в соседних республиках, Армении и Азербайджане. Па- рижские газеты «Монд» и «Русская мысль», мюнхенская радио- станция «Свобода» и московские диссидентские в недалеком про- шлом, а потом просто независимые и очень нелюбимые официаль- ными властями «Экспресс-хроника» и «Гласность» давали о собы- тиях во всех республиках СССР в общем-то достаточно полную ин- 99 формацию. Газеты союзных республик, даже самые крупные, еще вчера издаваемые КПСС, за пределами своих республик никогда практически в СССР не продавались. По подписке москвич может получать грузинскую официальную газету. В розничной продаже лета 1991 года он мог встретить уйму на- укообразных журнальчиков и еженедельников. Здесь и еженедель- ный дайджест тщательно препарированных переводов из иностран- ной прессы «За рубежом», и чуть менее вымученный еженедельник «Новое время», и написанный деревянным языком ежемесячный журнал «Международные отношения», и потерявшие на фоне обще- го стремительного духа гласности свою былую притягательность в глазах интеллигенции еженедельники «Литературная газета» и «Не- деля». Но о событиях в Грузии и в Армении москвичу не рассказывали внятно и с толком ни «Правда» с «Известиями», ни центральное теле- видение, ни «Литгазета», хотя все они имели своих постоянных кор- респондентов (с корпунктами, средствами связи, автомобилями, не- малым бюджетом, штатом пишущих и технических сотрудников) и в Тбилиси, и в Ереване. Из всех традиционных центральных изданий только «Московским новостям» удавалось во все годы перестройки писать о событиях в Тбилиси (Ереване, Риге, Таллинне) так, что это не всегда вызывало в названных столицах республик бурю негодова- ния. Миллионы советских читателей газет и журналов были инфор- мированы куда полнее о том, что творилось в Белом доме в Вашинг- тоне, чем в президиумах Верховных Советов союзных республик; ин- тервью с Дж. Бушем или Ф.Миттераном встречались в официальной советской прессе. И эта же пресса КПСС свято соблюдала заговор молчания вокруг политических высказываний таких бывших советских политических заключенных, а затем первых лиц, как З.Гамсахурдиа, Л.Тер-Петро- сян, В.Новодворская, П. Айрикян. А ведь информация из первых уст бывает очень интересной. Самое потрясающее здесь в том, что на- званным политическим деятелям было что сказать. И если бы они имели открытую трибуну в союзной печати, а не мегафоны в руках на уличных митингах или публикации в местных малотиражных изда- ниях, меньше крови пролилось бы в Закавказье, в Москве было бы меньше беженцев, и не возникала бы в СССР угроза гражданской войны. «Холодная война» из формы международной политики СССР превратилась в его внутреннюю политику. КПСС давно дала понять, что, когда нам уже станет невмоготу от голода, холода и крови, тогда нам вновь дадут по куску хлеба, установят палочную дисциплину и заставят выполнять нормы коммунистического труда. По вечерам 100 мы, как и прежде, будем читать газету «Правда» и смотреть телевизи- онную программу «Время». Это, конечно, одна из крайне пессимис- тических точек зрения. Может быть и хуже, если погрязнем в хаосе гражданской войны и разрухи. Возможен и менее пессимистический прогноз. Партаппарат и генералитет частью займутся легальным ча- стным бизнесом, частью пересядут в кресла государственных управ- ленцев, разрешат частную собственность на землю и на малые и сред- ние средства производства и таким образом вырвутся из тисков эко- номического кризиса, оставив нетронутым ядро своей власти и ос- новной кадровый состав. Писатель Юрий Нагибин и политический деятель Валерия Новодворская считали, что при таком сценарии вну- тренняя политика Кремля будет больше напоминать не сталинско- брежневский социализм, а… гитлеровский национал-социализм. То- же интересная точка зрения. На необъятных просторах России и Советского Союза местные газеты все же двигались к независимости. Партийные комитеты сами (!) выступали инициаторами отказа от владения газетами и передава- ли их полностью в ведение местных Советов – органов законной, вы- борной власти. ЦК КПСС уже больше не хотел (не мог) выделять бу- магу на экономически убыточные периодические издания. Воспоминания о комсомоле Издателями в коммунистической системе были компартия и ее до- веренные лица – профсоюзы, комсомол, армия, творческие союзы. «Компартия и комсомол готовы поступиться принципами. Но только за хорошую цену», – эти иронические слова председателя подкомис- сии Моссовета по свободе слова и печати Александра Попова столич- ная газета «Мегаполис-экспресс» (30.8.1990) вынесла в заголовок од- ной интересной статьи: «Вожаков столичной комсомолии многому научил печальный опыт их ленин- градских коллег, которым недавно пришлось пережить довольно болезненную для самолюбия операцию, связанную с удалением у них органа. Журналисты питерской «Смены» сказали последнее «прости» своим комсомольским хозяе- вам и зарегистрировались в качестве независимого издания. Узнав об этом, в МК и МГК ВЛКСМ поняли: медлить нельзя. Поэтому, не дожидаясь того, какой фортель выкинет их собственный орган – «Московский комсомолец», там реши- ли помочь журналистам во всех этих нелегких хлопотах с юридическими доку- ментами и самостоятельно выступить в качестве полновластных учредителей газеты. Естественно, оставив за собой право на контрольный пакет акций изда- ния. Известие об этом вызвало бурную реакцию у сотрудников «Московского комсомольца». – Сохраняя власть ВЛКСМ над своей газетой, мы тем самым способствуем фи- нансовому укреплению разваливающихся партийных и комсомольских структур, – 101 утверждает корреспондент «МК», народный депутат, председатель подкомиссии Моссовета по свободе слова и печати Александр Попов. – Власть идеологических догм сходит на нет, но при этом власть денег остается властью. Сейчас происходит любопытный процесс: КПСС и ВЛКСМ все усилия направляют на глубокую коммер- циализацию своей деятельности. Наплевав на идеалы, которых, я убежден, многие из функционеров никогда и не имели, они стремятся выгодно вложить деньги, что- бы выжить и сохранить свою власть в новых условиях. Отказываясь от функций идеологического контролера газеты, наши партийные хозяева собираются просто качать и качать из нас деньги. Парадоксальная ситуация! Ну, кто из подписчиков «Московского комсомольца» задумывался о том, что рубли, которые они выкладывали за возможность читать довольно острые публикации этой газеты, шли на укрепление финансового могуще- ства КПСС? Той самой партии, критикой в адрес которой «МК», по сути, и завое- вал себе такую популярность. – Насколько мне известно, ежегодная прибыль от издания «МК» измеряется в миллионах рублей, – говорит Александр Попов. – И львиная ее часть оседала не в комсомольских структурах и даже не в казне горкома партии, а шла прямиком в Уп- равление делами ЦК КПСС. Ведь наша газета выпускается в партийном издатель- стве – в «Московской правде». Теперь же прибыль с нас мечтает стричь комсомол. Точнее, представители его аппарата. Что ж, с учетом всего этого становится понятно, почему для МК и МГК ВЛКСМ так важно сохранить за собой свой орган. Пусть и не очень идеологически выдер- жанный, но популярный у читателей, а значит, прибыльный. С одной стороны, пуб- ликации «Московского комсомольца», конечно, не могут не смущать политически целомудренных аппаратчиков. Но, с другой – принципами ведь можно и поступить- ся. Особенно если это самое «поступление» принципами будет подкреплено солид- ными финансовыми поступлениями на банковские счета комсомола. Любопытно, что ссылки Александра Попова на стремительную коммерциали- зацию традиционно идеологических структур Советского Союза подтверждаются в последнее время не только в отношении средств массовой информации, но и в других, более серьезных областях деятельности. В газетах уже сообщалось, что 16 августа в Госбанк СССР поданы на регистрацию документы коммерческого «Компартбанка» – третьего по счету банка, в состав учредителей или крупных пайщиков которого входит КПСС. Генералиссимус партийных изданий – газета «Правда» – во всеуслышание объявляет о своей готовности публиковать рекла- му, причем не без гордости уведомляя, что это будет самая дорогая реклама в советских газетах. Что же касается комсомола, то он уже просто-таки с головой ушел в бизнес. Похоже, что нынешний партийно-идеологический нэп – это все- рьез и надолго». Собственный портрет и волнующее обращение к читателям опуб- ликовал Павел Гусев, главный редактор самой популярной в Москве газеты «Московский комсомолец» (3.1.1991). Эта газета давно уже стремится быть максимально честной, а ее редактор известен в столи- це как в высшей степени приличный человек, в 1990 году стал предсе- дателем Союза журналистов Москвы (его выбрали на этот пост, а не назначили сверху). И в 50-е, и в 70-е годы «МК» был смелой, а, следовательно, и люби- мой читателями газетой. Сегодня «Московский комсомолец» раскупа- ют мгновенно не только за публикацию там снимков ее главного ре- дактора с гармошкой в руках на празднике газеты на стадионе в Луж- 102 никах, фотографий обнаженных красоток с роскошным бюстом и очень красивыми ногами. 19 августа 1991 года «МК» был запрещен точно так же, как и вся московская и центральная пресса. Образованный в тот день «государ- ственный комитет по чрезвычайному положению» (ГКЧП) своим по- становлением № 2 «временно ограничил» перечень выпускаемой в Москве общественно-политической периодики следующими газета- ми: «Труд», «Рабочая трибуна», «Известия», «Правда», «Красная звез- да», «Советская Россия», «Московская правда», «Ленинское знамя», «Сельская жизнь». Надежд новоявленного «и.о. президента СССР» Янаева и всей его клики не оправдали многие из перечисленных изданий. «Труд» ни в одном собственном материале не поддержал переворот: тре- вожные фотографии, протест российских профсоюзов, репортажи из самых напряженных мест… «Московская правда», орган МГК КПСС, не смогла отказать своим издателям, но у ее редколлегии хватило хотя бы смелости заявить: она не во всем согласна с превен- тивными мерами Комитета по ЧП. Как писал Виктор Лошак в «Московских новостях» (22.8.1991), «такое мы уже проходили: ил- люзия личной чистоты при мерзости служебных обязанностей». Ну и, конечно же, пьянея от восторга, первыми бросились в объятия хунты «Советская Россия» и «Правда» – органы «чести, ума и сове- сти нашей эпохи». А ведь многие в те дни сумели сделать свой нравственный выбор. В том числе и журналисты газеты с очень неприличным названием – «Московский комсомолец» (представьте себе газету с названием типа «Берлинский гитлерюгенд»; немыслимо сегодня?). Запрещенный хунтой «МК» не прекращал работу три дня и три ночи. Несколько раз в сутки готовили на ксероксах «чрезвычайный выпуск запрещенной газеты», в котором печатали хронику московского Сопротивления и указы, обращения президента России Б. Ельцина, документы россий- ского правительства, выступления Ельцина, Собчака, Попова, Ше- варднадзе, отчеты с митингов. Благодаря инициативе газеты «Российские вести» (№ 19, 1991), оп- росившей в сентябре одиннадцать главных редакторов демократичес- кой прессы в Москве, мы имеем возможность привести ответы главно- го редактора «МК» Павла Гусева на основополагающие вопросы о пу- тях демократии, прессы и власти сегодня – в посткоммунистической России: «1. Советская демократия – это довольно скверное словосочетание. Тоталитар- ный режим долгие годы вживался в сознание людей и любого человека так или ина- че трансформировал. Я глубоко убежден, что на сегодняшний день абсолютное 103 большинство «советских демократов», к сожалению, могут претендовать и на вто- рую роль – большевистских диктаторов, которые исторически воспитаны для унич- тожения любого своего противника не законными, конституционными, методами, а путем насилия. Кстати говоря, это показали многие последние события: и низвер- жение памятников силовыми методами, и поиски любого виноватого после путча. Советская демократия, выросшая на тоталитарном режиме, может привести на сегодняшний день, к сожалению, к диктатуре демократии. И это очень тревожно. Особых экономических перемен вряд ли следует ожидать, никто – ни Америка, ни Европа – ни с того ни с сего не будут кормить Россию. Не возьмут на себя такое бремя – кормить нас из года в год, посылая сюда продукты питания со всего мира. За 70 лет просто разучились работать, не хотят понимать того, что труд может приносить ту выгоду, в результате которой они будут жить свободно и счастливо. 2. Я категорически не приемлю слова «гласность». Это слово, выдуманное Гор- бачевым, КПСС для того, чтобы убедить мировое сообщество в том, что у нас что- то делается, а в принципе гласность – это то, что хочет слышать Горбачев. Я толь- ко за свободу слова в рамках закона, который существует в государстве. Свобода слова – это то, чем живет весь цивилизованный мир. Еще до путча было ясно, что наше общество информировано изолировано, оно руководилось жесткой партийной рукой, кому и что нужно слышать, видеть. В результате «глубинка», по сути, ничего не поняла. Ничего не знала и лишь чувствовала, что что-то происходит. И только потом машина начала потихоньку работать. Информационный голод, неналаженная система распространения информации – все это нужно полностью ломать. То, что делалось Министерством связи и КПСС по выдаче дозированной и искаженной ин- формации, – это просто преступление. И сегодня нужно начинать с Министерства связи, ломать всю машину, которая занимается распространением информации. 3. Мы на пороге очень сложных выборных кампаний. И здесь не исключено, что различными способами могут опять придти к борьбе те партии и группы, которые представляют интересы отнюдь не демократической общественности и не выража- ют мнения людей, которые защищали «Белый дом». Демократические силы должны объединиться, чтобы добиться победы на выборах». Комсомольские аппаратчики перестроились куда быстрее, чем их старшие коллеги и наставники из КПСС. Журнал «Молодой комму- нист» еще с середины 1990 года стал выходить как… «Перспективы». Сугубо ведомственное скучнейшее издание «Комсомольская жизнь» рекламирует себя отныне под названием… «Пульс». Советская комсо- мольская печать с самого начала перестройки проявила куда больше здравого смысла, чем пресса КПСС. Самую крупную в мире по тиражу среди ежедневных газет «Комсо- мольскую правду» любят в СССР намного больше, чем «Правду»; да- же «зэки» любят «Комсомолку» больше остальных изданий и отдают на нее свои кровные, тяжелым рабским трудом заработанные в коло- ниях рубли. Как отмечают заключенные всех режимных зон в Совет- ском Забайкалье, в этой газете они больше всего ценят правдивость, своеобразный язык, внимание к правам миллионов обитателей мест заключения и… оперативную информацию о деяниях их «коллег» на свободе. Растущую конкуренцию на рынке советской прессы с успехом вы- держивают и «Комсомолка», и еженедельная иллюстрированная газе- 104 та «Собеседник», которая с октября 1990 года перестала выходить как приложение к «Комсомольской правде», а стала самостоятельным из- данием. Относительная степень этой независимости – тема простран- ной беседы на страницах «Собеседника» (№ 41,1990) с его бывшим главным редактором Владиславом Фрониным, только что назначен- ным руководить «Комсомольской правдой»: «Встретились мы через несколько часов после того, как Владислав Фронин пере- стал быть нашим начальником. Да иначе и разговор этот, скорее всего не состоялся бы. Согласитесь, есть какая-то неловкость в том, что главный редактор дает ин- тервью своему корреспонденту т страницах своей же газеты или приложения к ней. Но на прошлой неделе в биографии «Собеседника» произошло действительно знамена- тельное событие. Наш еженедельник перестал быть приложением к «Комсомолке», а стал самостоятельным изданием. – С чем вас и поздравляю! – сказал Фронин. – И вас тоже! – Да, и нас. Завершился несколько искусственный «приложенческий» период в жизни «Собеседника». Ведь в экономическом плане с самого начала он был изда- нием, независимым от «Комсомолки». Затем, встав на ноги, приобрел и творчес- кую самостоятельность. Теперь все стало на свои места. И у «Собеседника» два учредителя. Не хозяина, подчеркну, а именно учредителя. Вы проголосовали за то, чтобы ими были газета «Комсомольская правда» и трудовой коллектив вашей ре- дакции. Мы согласились. Хотя и странно, что свидетельство о рождении «Комсо- молка» получит на 65-м году своего существования, а «Собеседник» – на седьмом. Но уж такие времена… Кстати, я 17-й по счету главный редактор «Комсомолки», но, пожалуй, единст- венный, не утверждавшийся на Секретариате ЦК КПСС. Впрочем, произошло это вот почему. Только меня назначили, и сразу же одна из публикаций в нашей газе- те кому-то сильно не понравилась на Старой площади. – И какая же? – Если сейчас вспоминать, скажут, что занимаюсь популизмом. Хотя, впрочем… Речь шла об интервью с опальным тогда Б.Н.Ельциным. Подготовили его сотрудники газеты до моего прихода. И вот я, только сев в кресло главного редактора, стал бы снимать это интервью из номера? Да и в любом случае этого нельзя было делать. На следующий день звонок ответственного товарища. «Ладно, – говорит, – портить тебе настроение перед Новым годом не будем, а второго января заходи, побеседуем». По- том еще был ряд острых публикаций – «Новочеркасск. 1962», интервью с О.Калуги- ным, брошюра А.Солженицына. А на одном из совещаний Вадим Андреевич Медведев бросил: «Вы коммунист, а работаете фактически против партии». Бюро ЦК комсомо- ла было дано, видимо, поручение рассмотреть вопрос о «Комсомольской правде». К чести и тогдашнего первого секретаря В.Мироненко, и моих товарищей по бюро, они такому нажиму не поддались. Но и тут надо подходить диалектически. Были в истории «Комсомолки» времена, когда и в ЦК партии защищали газету от особо ретивых комсомольских лидеров. …Первый раз главным редактором «Комсомолки» Владислав Фронин был «объяв- лен» 24 мая 1975 года. Праздновали 50-летие газеты, пришли почти все бывшие глав- ные редакторы. И стажера отдела рабочей молодежи подвели к одному из них – Бори- су Дмитриевичу Панкину. «Вот он, – сказали, – будущий главный». «Ну и хорошо», – ответил Панкин. А как еще отвечать на шутки? Тем более что и сам Панкин когда-то начинал стажером. (Б.Панкин, став послом СССР в Праге, в начале августа 1991 го- да был одним из немногих высших чинов МИД СССР, достойно отреагировавших на узурпацию власти в Москве и арест Горбачева. – Прим. Г.В.). 105 – Владислав, мы пока говорим хоть и о недавнем, но все-таки уже прошлом. А как сейчас складываются отношения с ЦК комсомола! – По-новому. Из нашего лексикона должны уходить слова «орган», «руководст- во газетой», а главным должно стать слово «взаимовыгодно». Мне кажется, и Вла- димир Зюкин, первый секретарь, и члены бюро ЦК ВЛКСМ это понимают. Но где гарантия, что завтра к руководству молодежным союзом не придет какой-нибудь молодой доцент из Горького со своей прямолинейной «коммунистической инициа- тивой» и не поменяет не только главного редактора «Комсомолки», но всю редкол- легию, весь коллектив? Напора, судя по многим выступлениям на учредительном съезде КП РСФСР, хватит. Поэтому и у нас, и у молодежи, читающей «Комсомол- ку», должны быть гарантии, что при любом повороте событий мы останемся «Ком- сомолкой». – А зачем же тогда ЦК комсомола – в учредителях? Не логичней ли объявить се- бя «независимой молодежной газетой»? – У меня вообще к моде объявлять себя «независимой газетой», да еще буква- ми покрупнее – свое отношение. Если на этикетке написать «хороший коньяк», раз- ве качество напитка от этого изменится? Не знаю, когда появятся по-настоящему независимые газеты, но прежде должны появиться независимые журналисты. Кстати, и в «Комсомолке» таких не хватает. Правдивой газетой, смею надеяться, мы, наконец, стали. А вот дальше… Наша газета во многом самостоятельна, преж- де всего, в линии и позиции, но исторически связана с молодежным союзом. Вот мы и предлагаем соучредительство. – Это значит – все пополам? – Получим по миллиону и разбежимся. Не надо улыбаться. Есть среди комсо- мольских работников те, кто именно так и думает. Словно мы не серьезная, с тра- дициями газета, а какой-то липовый кооператив. Да может, мы и оклады журнали- стам не будем увеличивать. Доходы сотрудников – да. Ведь до смешного доходит. В каком-нибудь новом издании тиражом в несколько десятков тысяч гонорар – пять- десят рублей за страничку машинописного текста, у нас – всего шесть. И это при тираже 22 миллиона экземпляров. Средства нужны газете, прежде всего, для того, чтобы развиваться. Устарела полиграфическая база, крупнейшая ежедневная газета в мире издается в допотоп- ных условиях. Мы остаемся своими в системе партийного издательства и должны вкладывать в свою полиграфическую базу свои прибыли. И потом, теперь же за все надо платить за своего кармана. И за содержание корпунктов, и издательству. – Но ведь молодежные газеты убыточны? И потом, для чего нам столько провин- циальных молодежных газет? – Что значит убыточны? Это миф. В стране 269 молодежных и детских изданий, 160 из них печатаются в партийных издательствах. Около 62 процентов приносят убытки. Но это 6 миллионов рублей в год. Прибыль же только одной «Комсомолки» больше чем в десять раз покрывала эти убытки. А теперь о провинциальных газе- тах. Можно ли назвать провинциальной рижскую «Советскую молодежь»? Я вот был в Набережных Челнах – там эта газета на равных конкурирует по популярнос- ти с нами. А «Московский комсомолец»? А ленинградская «Смена»? Речь о другом. Почему центральные газеты имеют больше прав, чем местные? Для чего такое ранжирование, когда «Комсомолке» положено иметь собкора в Казани, а татар- ской молодежке в Москве почему-то нет? Газеты должны быть равноправны. Тог- да и степень их популярности будет определяться только профессиональными ка- чествами коллектива, делающего газету. – И последний вопрос. Владислав: а почему Вы не стали народным депутатам? Ведь среди главных редакторов центральных изданий их немало. Тем более, что авто- ритет «Комсомолки» – это же наверняка и авторитет главного редактора. 106 – Я, очевидно, не оратор, не парламентарий, а газетчик. Мне это дело интерес- но. Да и меня ведь мало знают. … И правда. По телевизору Фронина показывают редко. Интервью он практи- чески не дает. Делает газету. На это и уходит все время». 5 января 1991 года часовую предупредительную забастовку объяви- ли сотрудники газеты «Комсомольская правда», которым издательство «Правда» из-за «отсутствия бумаги» объявило о сокращении перио- дичности выхода газеты – пять раз в неделю вместо традиционных и оплаченных подписчиками шести. Кто только затем не выступил на страницах «Комсомольской правды» с успокоительными заверениями о том, что волнения излишни, все будет хорошо: и заместители Пред- седателя Совета Министров СССР, и сам Президент СССР. С единст- венной в стране, крупнейшей молодежной газетой ссориться в общем- то никто не хочет. Была многие годы эта газета брежневской, а с новым редакто- ром Владиславом Фрониным как будто бы стала более прогрессив- ной, т.е. демократической, и в то же время продолжала быть очень влиятельной во всех кругах верховной власти в СССР. Редколлегия какой еще газеты могла позволить себе встретиться в полном со- ставе с председателем КГБ СССР В.Крючковым, а затем и с мини- стром обороны СССР Д. Язовым? («Комсомольская правда», «Правда», «Известия» – лишь эти три советские газеты, а также ТАСС и ИАН (АПН) имеют разветвленную сеть собственных кор- респондентов за рубежом. О том, что немалый процент этих собко- ров составляют сотрудники КГБ СССР и Главного разведыватель- ного управления Министерства обороны СССР, ни дня до своего заграничного назначения не проработавшие в штате редакции, – разговор особый.). В дни, когда Центральное телевидение отказалось предоставить прямой эфир Ельцину, «Комсомольская правда» объявила читателям о возможности позвонить в определенный час в редакцию и задать лично вопросы Б.Н. Ельцину. Ответы и вопросы на них были тут же опубликованы 14 марта 1991 года на целой полосе. И это было, учи- тывая тираж газеты, значительной акцией. Ельцин ведь ответил на все вопросы четко и ясно, коротко и понятно, честно и компетентно. А не в духе бесконечных и пустых словопрений, недомолвок и отго- ворок, намеков и инсинуаций, лжи и клеветы, которыми так отлича- лись публичные выступления Горбачева и Лукьянова, Пуго и Крюч- кова, Язова и Павлова, Варенникова и Родионова. Жаль, конечно, что «Комсомолка» не была трибуной опальных Яковлева и Шевард- надзе, Бакатина и Ельцина, Боннэр и Сахарова, Попова и Собчака. Нет, нет, куда с большей симпатией предоставляли место для вы- 107 ступления на страницах «Комсомолки» Рою Медведеву, Эдуарду Ли- монову, Валерию Чалидзе, чьи писания казались составленными от первого до последнего слова борзописцами с Лубянки, где существу- ет десятилетия огромный отдел дезинформации со своими филиала- ми (к примеру, в АПН-ИАН) и сотнями платных агентов внутри страны и заграницей. Опять же «Комсомолка» сумела напялить на себя либеральные одежды и стала смотреться – издали, если не очень пристально вгля- дываться, – ну совсем как некоммунистическая газета. Врать комсо- мольцы стали меньше, чем правдисты. Вот, к примеру, 4 июля 1991 го- да обе газеты поместили почти идентичное сообщение Российского информационного агентства о сборе в Вильнюсе подписей в защиту литовского ОМОНа. И только «Комсомолка» в отличие от «Правды» оставила в конце сообщения ключевую фразу о том, что за два дня бы- ло собрано всего сто подписей. «Правда» и здесь смолчала, а значит, крупно солгала. Владислав Фронин, главный редактор «КП», так отвечал в сентяб- ре 1991 года газете «Российские вести». Вопросы касались трех тем: (1) ситуация в стране, судьба демократии, ее перспективы; (2) место на- рождающейся «четвертой власти» – власти информации, свободы сло- ва в жизни общества; (3) ваше послание народу и тем, кто сегодня сто- ит у власти. Вот мнения главного редактора «Комсомольской правды»: «1. В трудный момент демократические силы и демократические газеты объ- единились, И меня беспокоит, что сейчас, после победы, в самих демократичес- ких силах начинаются ненужные, мне кажется, трения. В том числе и между газе- тами. Мы очень рассчитывали на то, что писатели поймут, что нельзя в трудную минуту выяснять свои отношения и заниматься мелкими кадровыми смеще- ниями. Поэтому очень важно сейчас понять, что демократия вроде и победи- ла, но ей сейчас предстоят самые серьезные испытания. Если не будет един- ства демократических сил, то мы можем получить еще худшее, чем то, что было 19-21 августа. Может быть, югославский вариант – самый страшный из всех! Свои надежды я прежде всего связываю с российским правительством, его энергичными действиями и с тем, что оно может объединить вокруг серьезных, мыслящих, деловых профессионалов. Я не большой специалист с точки зрения конкретных экономических реформ, но реформы должны быть. 2. Думаю, что еще очень далеко. Мы не имеем свободной и независимой прес- сы, мы имеем очень много независимых газет, но я не думаю, что они такие уж не- зависимые. Мы, кстати, в издательстве «Правда», наверное, единственное изда- ние, которое еще зависимо и издается вместе с комсомолом и не сняло свои орде- на и не сменило имени. Дело все-таки не в названиях, мы любим быстро переиме- новать города, присваивать какие-то эпитеты своим газетам, а дело прежде всего в экономической независимости, ее у наших редакций нет. Экономической незави- симости от кого бы то ни было. 108 3. Сейчас, при новых выборах, народ должен не допустить тех ошибок, которые он допустил в предыдущих выборах. Именно этими ошибками отчасти и объясняют- ся все эти сложности, эти трудные дни, которые были в августе. Мы очень легко хо- тим все свалить на Президента, не только Президент избирал, мы сами избрали на- родных депутатов, они послушно и утверждали людей, которые окружали Горбаче- ва, а потом предали Президента. Наша обязанность – выражать общественное мнение. Если президенты будут допускать ошибки, мы будем критиковать обоих. Это, естественно, не самоцель, но «четвертая власть» должна находиться в какой-то оппозиции, мы будем оставать- ся в этой оппозиции, независимо от того, кто пришел к власти: демократы или не- демократы». Обзор основных названий советской периодики, проведенный во вполне доброжелательном духе, не может скрыть главного – со- ветская пресса и в начале 1991 года, с переходом на рыночные отно- шения, все еще остается детищем военно-идеологической эконо- мики. Это донельзя точное определение употребил в статье в газете ЦК КПСС «Советская культура» (25.8.1990) академик Юрий Ры- жов, народный депутат СССР, ректор Московского авиационного института. Несмотря на воодушевляющий всех прорыв этой прессы к гласнос- ти, наши массовые газеты и журналы в подавляющем большинстве своем пребывают в том же состоянии, в каком находилась в СССР 70 лет вся интеллигенция, особенно гуманитарная ее часть. Наши журна- листы были такими же, как и наши историки, философы, юристы, экономисты, филологи, – т.е. людьми третьего сорта. Классом-гегемо- ном объявлялся нещадно эксплуатируемый (больше чем при царизме) рабочий класс, его союзником партия коммунистов объявляла полуза- душенное и почти вконец уничтоженное крестьянство, на третьем, по- следнем месте оказывались люди в очках и с образованием. Техничес- кая интеллигенция нужна была верхам для работы в военной промыш- ленности и в науке, которую также финансировали военные. Весь про- чий интеллектуальный слой в СССР был планомерно уничтожен. В ос- татке на сегодня оказались жалкие крохи; до сегодняшнего дня режим буквально претворял в жизнь известный ленинский лозунг о том, что каждая кухарка должна управлять государством. Вот и сводилось такое управление к репрессиям и к лозунгам типа «За работу, товарищи!» От- куда же возьмутся у нас сегодня так необходимые обществу грамотные парламентарии, высококвалифицированные школьные учителя, классные журналисты? А профессиональные журналисты ох как нужны. Цена их на сего- дняшнем рынке возрастает, тогда как котировка партийных аппарат- чиков стремительно падала. Здравый смысл подсказал КПСС уступить толстые журналы и не очень тиражные газеты, многие из которых те- ряли доходы (того и гляди, придется за них доплачивать), но мертвой 109 хваткой вцепиться за приносящий миллионные доходы ежемесячный журнал «Человек и закон», пользующийся устойчивым спросом как среди законопослушных граждан, так и у остальной части населения. Отрадно, конечно, видеть повышение престижности журналистской профессии. 110 ГЛАВА IV ПОЛУЧИВШИЕ НЕЗАВИСИМОСТЬ Королевские шуты эпохи перестройки Были, конечно, издания, которые идеологический отдел ЦК КПСС ну не при каких обстоятельствах из рук выпускать не хотел. Но при- шлось, так как авторитет их за рубежом – и конечно же у нас – был очень велик. Кто был больше известен – главный редактор газеты «Московские но- вости» Егор Яковлев или председатель правления Агентства печати «Ново- сти» (АПН с октября 1990 года переименовано в Информационное агент- ство новостей ИАН) Альберт Власов? АПН пользовалось услугами многих тысяч человек персонала. До сентября 1990 года АПН было учредителем и издателем газеты «Московские новости» со штатом творческих сотрудни- ков в несколько десятков человек. Теперь «МН» независимы и выше убеж- дений журналистского коллектива редакции для газеты стоят лишь закон и воля учредителей – представителей демократической общественности страны, объединившихся в общество «МН» – народная газета». Издающиеся на многих западноевропейских языках «Московские новости» еще 10 лет назад были мало кому интересным пропагандист- ским изданием, которое за границей распространяли в основном бес- платно, а у нас за неимением иностранной периодики покупали те, кто учил французский, английский, испанский или арабский… На рус- ском языке в догорбачевский период эту газету не издавали. С прихо- дом к власти М.С. Горбачева в 1985 и до 1989 года «МН» были единст- венным неподпольно издающимся советским периодическим издани- ем, позволявшим себе иметь (т.е. высказывать вслух) точку зрения, значительно чаще приближенную к правде, чем у остальных советских органов печати. Конечно, все знали, что королевскому шуту, к приме- ру, разрешается произносить такие сакраментальные фразы, за кото- рые любому другому подданному сняли бы голову. Недоступные широкому советскому читателю «Московские ново- сти» («эрзац-газета», как презрительно называли это издание такие члены Политбюро ЦК, как В.Медведев и Е.Лигачев) должны были служить для Запада мерилом нарождающейся гласности в СССР. Трудно сказать, что думали иностранные политики и советологи об этих уловках игры в демократию, но умудренный печальным жизнен- 111 ным опытом элитный советский читатель (других у «МН» в СССР про- сто не было) после каждой статьи газеты на острую тему с интересом ждал следующего номера, чтобы узнать, сняли или нет главного редак- тора «МН». В течение 4-5 первых лет перестройки за Егора Яковлева болела вся советская демократически настроенная интеллигенция, ко- торая не без основания считала – если снимут Е. Яковлева, значит, пе- рестройка захлебнулась и все в нашей политике вернулось на круги своя. И в 1990 году открытость (откровенность, честность) всех совет- ских центральных газет, вместе взятых, уступала тому, что могли поз- волить себе «МН» еще в 1986 году. Хотя, конечно же, «МН» активно участвовали в противоборстве на советской политической арене и уже только поэтому придерживались неписанных, но твердо соблюдаемых ими норм (пределов) гласности. Газета «Известия» (13.9.1990) поздравила своих коллег из «Москов- ских новостей» с юбилеем и поместила по этому случаю беседу с Е.Яковлевым: «– Тремя главными для себя понятиями будет и впредь руководствоваться коллектив редакции – совесть, здравый смысл, запросы читателей. Время сегодня, разумеется, дру- гое, чем четыре года назад, когда мы решили, что нет и не может быть запретных тем. Те- перь такое отношение к жизни – достояние многих газет. Да, мы рады регистрации, рады тому, что издание стало независимым, не связанным никакими партийными пристрастия- ми Я, к примеру, 35 лет занимаюсь журналистикой и думал не дождусь Закона о печати, который еще Ленин обещал сразу после революции. Мы рады и тому, что открыта подпис- ка на русское издание газеты. Согласитесь, это был нонсенс – знать, что есть газета, кото- рую надо доставать всеми правдами и неправдами Многое уходит в прошлое. Но жизнь лучше не стала Хватает, к сожалению, нетерпимо- сти, вражды. Не только в ретроградах, но и в тех, кто полагает, что служит демократии. Мы хотим показывать, как могут разрешаться конфликты во всех сферах жизни, будь то эконо- мика или политика. Мы хотим утверждать права и достоинства человека. Хотим помочь возрождению свободного, процветающего, цивилизованного государства И если это удаст- ся, то газета станет газетой демократического согласия, демократического понимания, на что и надеемся. – Символично, что обновление газеты совпало с новым для вас десятилетием. В октябре «Московским новостям» – 60 лет… – Выходит, так. – Вы знаете своего читателя? – Когда меня еще недавно спрашивали об этом, я отвечал, наш читатель тот, кто рано встает Он был у киосков уже в шесть утра, когда привозят газеты. Советским читателям доставалось всего 350 тысяч экземпляров на русском языке. Теперь, ко- нечно, о читателях можно будет судить точнее. По сути, подписка – первый замер нашей популярности. Результаты пока радуют. Но если число подписчиков будет очень велико, нам придется приостановить подписку. В новых хозяйственных усло- виях после ухода из АПН у нас множество проблем, связанных в том числе и с бу- магой. – Как намерены справляться с трудностями? Их же станет не меньше, а больше при переходе к рыночной экономике… – Да, пока мы в положении воробья на ветке – ничего у нас нет. Связываемся с типографиями. Хотим перевести газету на акционерные начала, выпустить акции 112 на 25 миллионов рублей. Их готовы купить и некоторые деловые люди Запада, хо- тя дивиденды они получат только в рублях. Создаем наконец концерн «МН»: ведем переговоры с французами о создании своей радиостанции, с Моссоветом – о меж- дународном информационном центре «МН», малом книжном издательстве. Такие вот планы. Надеемся, не пропадем». Номер независимой газеты «Московские новости» от 20 января 1991 года вышел в траурной рамке. Трагедии в Вильнюсе было посвя- щено 8 из 16 полос еженедельника. Это была честная журналистика – т.е. диаметральная противоположность того, что давали в те дни газе- ты «Правда», «Советская Россия» и «Красная звезда», а также ежеднев- ный выпуск телевизионных новостей в программе «Время». 30 членов учредительного совета «Московских новостей», фамилии которых знакомы всей стране, подписали заявление – «Преступление режима, который не хочет сходить со сцены» – с детальным описанием роко- вых ошибок Горбачева. А.Собчак не успел подписать письмо учредителей, так как был в отъезде, и посему высказался отдельно на страницах «МН» (27.1.1991): «Самой трагической ошибкой (ошибкой ли?) Михаила Горбачева стало его уча- стие в попытке сохранить единство Союза применением военной силы в Прибалти- ке. А самым постыдным для меня был отказ президента – уже в который раз! – от признания своей причастности к подобным методам «политического диалога». По- сле кровавой ночи в Вильнюсе, после штурма десантниками и сотрудниками КГБ литовского телевидения президент заявил, что лично он ничего не знал, ни о чем не ведая. Это его заявление вкупе с аналогичными заявлениями министра оборо- ны и министра внутренних дел – добавим сюда и телевыступление председателя КГБ, тоже оправдывавшего расстрел мирных граждан, – произвело на весь мир са- мое тягостное впечатление. Президент обязан был найти мужество и принять на себя груз ответственности за происшедшее. Это оттолкнуло не только демократов, но и многих военных, его президентской волей брошенных на усмирение независимых республик Прибалти- ки, а наутро узнавших, что они-де совершили это по собственной инициативе. Для политического деятеля утрата доверия – самое страшное. Но утрата может быть разной: политик может потерять доверие в народе, но сохранить власть, если ему верит его окружение, верят те, на кого он опирается (чиновники, полиция, ар- мия и т.д.). Но если утрачивается и то, и другое – шаг до беды. Президент так и не сумел стать настоящим президентом своего народа, а остался генеральным секретарем. Что бы ни произошло с нами дальше, народам нашей стра- ны уже не забыть ни Тбилиси 1989 года, ни Баку 1990-го, ни Вильнюса 1991 года. Как установила комиссия Съезда народных депутатов СССР, Горбачев не был причастен к бойне перед Домом правительства в Тбилиси. Но он ничего не сделал, чтобы виновные в той страшной ночи были наказаны. До сих пор не показан по те- левидению фильм, снятый операторами КГБ. Хотя решение о таком показе приня- то Съездом народных депутатов СССР – высшим законодательным органом стра- ны. Но если тогда, в апреле восемьдесят девятого, этот человек, по-видимому, был объектом заговора реакции, то в дальнейшем ситуация стала меняться. В Баку вой- ска бездействовали, когда шли погромы армян, и лишь после прекращения погро- мов, когда бежал из города первый секретарь Азербайджана и фактически власть перешла к Народному фронту, танки – тоже ночью – штурмовали столицу республи- ки. Акция проводилась по указу Председателя Верховного Совет СССР, ну а те, кто ее исполнял, сделали все, чтобы крови было больше. Еще через год президент стал 113 полностью послушен силам прошлой эпохи, силам, которые сумели перетянуть его на свою сторону. Он перестал быть прежним демократом и реформатором. Генсек победил президента. Тбилиси, Баку и Прибалтика. Эти три вехи определили личную драму Михаила Горбачева, и судьбу перестройки, столь блистательно им начатой в середине вось- мидесятых». «Московские новости» всегда были интересным изданием, но сво- еобразным, в котором преобладали, пожалуй, больше мнения, чем собственно новости. Историю любого органа печати можно давать по- разному. Анализ редакционной кухни «Московских новостей» пред- ложила радиостанция «Свобода», передавшая в начале марта 1991 года нижеследующий рассказ бывшего сотрудника «МН» Андрея Василье- ва (текст радиопередачи цитируется по газете Демократической пар- тии России от 17 марта 1991 года): «В середине января, когда эхо от танковых моторов в России неожиданно гром- ко прозвучало набранное петитом сообщение в «Московских новостях» партию коммунистов покинул главный редактор газеты Егор Яковлев. Вообще-то, к этому времени такая акция стала настолько обыденной, что ею стало неудобно хвастаться даже перед домашними. Допускаю, что читатели «МН» удивились, узнав из заметки, что Егор до сих пор оставался членом КПСС. Но знавшие его лично – а их, думаю, по России и зарубежью наберется не один десяток (тысяч, разумеется) – получили шок совсем иного свойства. Очень многие знали – Егор Владимирович Яковлев был убежденным большеви- ком ленинской школы. И эта характеристика еще пять лет назад однозначно давала образ бунтаря. Почти диссидента. А чуть раньше, в 56-м, Яковлев почувствовал себя диссидентом (по крайней ме- ре, внутренним), когда, услышав доклад XX съезда, не поверил самому Хрущеву. Для секретаря райкома комсомола это был – поступок. Еще одна веха. Последним оттепельным изданием принято считать «Новый мир». А ведь был еще журнал «Журналист», переделанный Яковлевым из ведомст- венного боевого листка «Советская печать». Ему удалось выпустить 15 номеров до рокового вызова в ЦК. «На ковре» Егор повел себя по-борцовски. Обвиненный в неподчинении партийному руководству печати, заявил: в этой стране нет партий- ного руководства печатью – в ленинском понимании. Думаю, Ленин в то время был довольно скользким авторитетом. Не случайно ведь яковлевскую многосерийную телелениниану арестовали в 70-м на целых 15 лет. Ну, и «Журналиста», естественно, отняли, сослав рядовым в «Известия». «Из- вестинский» период я пропускаю, поскольку легенды о нем не очень интересны, а личных впечатлений я, по молодости, не имею. В «МН» я попал в 86-м, недели через две после Егора Владимировича, о кото- ром ничто не знал. Попал, надо сказать, по блату – по рекомендации его сына – и сразу понял, что такого Главного советская власть еще не рождала. Он показал сверстанную полосу. Подробное изложение встречи журналистов с 1-м секретарем МГК КПСС, кандидатом в члены Политбюро Борисом Ельциным. Обычно о таких мероприятиях коротенько, строк на 40, сообщал ТАСС. А тут – це- лая полоса журналистских, понимаете ли, рассуждений. – Кто вам разрешил? – Никто бы и не разрешил. Только я ни у кого и не спрашивал. Он же с журна- листами встречался, не с партработниками. Значит, «для печати». 114 Номер с этой статьей был первым, который в Москве раскупили на русском. До того «Москоу ньюс» (на английском) брали только ученики спецшкол А недели че- рез три газета вообще исчезла с прилавков. Она стала престижной. Я был в «МН», кажется, пятым в «команде Егора». До него редакция представ- ляла собой подобие отдела МИДа для почетной ссылки разоблаченных шпионов и неудавшихся дипломатов. «Свежая» струя их здорово напугала. Команда Яковле- ва была в самом деле экзотической. Он взял политобозревателя без высшего об- разования, еврея без прописки, погоревшего международника, репортера с уголов- ным прошлым… Ну, а ко мне относились, видимо, как к нераскаявшемуся хиппи. Егор тоже в первое время пытался переодеть меня в костюм – хоть на один день в неделю. Но в результате с моими возражениями (что именно в этот день я и попаду в вытрезвитель) тоже согласился. В партию, правда, звал – но не очень настойчиво. И на поездках за границу тоже не настаивал. А я, в свою очередь, восторженно рассказывал друзьям о Главном, который может прийти на работу в джинсовой куртке и сам водит служебную машину. Кстати, кадровую политику Яковлев, с присущим ему блеском, изложил на творче- ской встрече в ЦДЛ. На вопрос, почему на страницах «МН» полно еврейских фамилий, он ответил: «Я, когда беру людей на работу, не заставляю их расстегивать штаны». Однако не только беспартийными евреями пополнялись «Московские новости». Шел поток проверенных апээновских кадров – к ним Егор питал непонятный нам, простым журналистам, пиетет. Ну, и третий живительный источник – перестройщи- ки-шестидесятники Шмелев, Нуйкин, Афанасьев, Попов, Бунич, Бовин – ну, в об- щем, полный джентльменский набор. Могучие авторы укрепляли «МН» как трибуну и убивали как газету. Впрочем, и социальный заказ был – на трибуну. Потому-то ре- дакция представляла тонкую прослойку журналистов между двумя толстыми плас- тами раскрытых шпионов (их ему почти не удалось поувольнять) и реабилитирован- ных диссидентов. Хотя и это все был только гарнир. Газету делал один человек – с утра до ночи и без выходных. Особенно это чувство- валось во время его заграничных вояжей – газету противно было брать в руки, все спорные материалы откладывались замами «вот приедет барин – барин нас рассудит». Барин приезжал по понедельникам, ставил всех на уши, переверстывал номер, кричал, вызывал на ковер, выгонял за дверь – в общем, осуществлял партийный стиль руководства. Ему это прощали и сотрудники, понимавшие, что без Егора все «Московские но- вости» – пшик. Он взял на себя риск перепечатать из «Фигаро» письмо десяти эми- грантов «Пусть Горбачев представит нам доказательства», подняв газету на пик славы, и тут же, на собственных страницах, начал топтать «подписантов». Видимо, по-другому было нельзя. Во время травли Ельцина он долго искал авторитетного автора для коммента- рия о «политическом авангардисте». Нашел Гавриила Попова, тогда еще – профес- сора МГУ. В результате на лекции Попова перестали ходить студенты. Это была борьба. В ней были и отступления (когда председатель АПН Валентин Фалин читал полосы газеты перед выходом – причем, не только читал, но и правил, и заворачивал). В ней были и генеральные сражения. Когда Егор бросал на стол Лигачеву заяв- ление об уходе, а их мирил сам Горбачев, письмо которого зачитывалось сотрудни- ками редакции. В ней были и победы, когда из АПН убрали с повышением Фалина, а из идеоло- гии – Лигачева. Яковлев с цитатником Ленина в одной руке и с письмом Горбачева в другой двигал перестройку и никому из подчиненных не позволял себе помогать. И выдви- нул ее так далеко, что сам оказался позади нее. 115 Приверженность Ленину и Горбачеву, выглядевшая в яковлевских интервью изысканным (и даже объяснимым) комплексом великого человека, стала как бы профессиональной болезнью всех сотрудников «МН». Коллективный комплекс не может быть ни изысканным, ни объяснимым Тем более на фоне зарождавшейся новой прессы, вообще лишенной комплек- сов. Ее, словно в насмешку, продавали деклассированные элементы на пятачке у входа в редакцию и там же горячо обсуждала круглосуточная политтусовка – герой всех московских телерепортажей. Тусовку эту, кстати, Егор, считающий себя солидным политиком, не любил и неоднократно приказывал хозяйственнику ее разогнать. Но выгнал в результате самого не справившегося с народной стихией хозяйственника. Газету уже называли органом левого крыла ЦК КПСС. И тогда случайное сов- падение «правого» имени Егор с «левой» фамилией Яковлев стало навевать груст- ные мысли. Из «МН» стали уходить журналисты. Редактору удобнее всего было представлять дело так, будто перебежчики гоняются за высокими заработками. Интересно, что Яковлев, прославивший частное предпринимательство на стра- ницах своей газеты, сам лично к нему оказался не готов. В одном из интервью на вопрос о газете его сына «Коммерсант» он ответил, что не может принять сверх- высоких заработков в конкурирующей фирме. Интересно, что в то же время при- мерно то же самое сказал в «Правде» Иван Кузьмич Полозков. Между тем коммерческие дела газеты тоже не блистали. Хотя заметно это бы- ло только изнутри. Первая для «МН» подписная кампания (до недавнего времени Егор верноподданнически выбивал разрешение на подписку в ЦК) дала 2 с лишним миллиона подписчиков – сработал эффект дефицита. Розница раскупалась – если не в первые несколько часов, как раньше, то в течение недели. Но – отказался от сотрудничества английский издатель Максвелл, стали прого- рать другие иноиздания. Яковлев понимал, но не мог смириться с тем, что социальный заказ изменился Читателям нужна не гласность, а информация. Публицистам-перестройщикам пора писать книги, а не заметки. Косметический ремонт – слово «независимая» на вывеске, совет учредителей – положения не спас. На одной из редколлегий, на них теперь собирается вся ре- дакция, он заявил коллективу, что не намерен с ним сотрудничать и покинул поме- щение. Коллектив не понял, он ведь никогда и не сотрудничал с Главным – просто подчинялся. Была у Яковлева и другая крайность Он заявил, что будет делать газету для уходящего поколения, для тех, кто привык к старой журналистике и воспринимает перестройку как ее порыв. Эта красивая идея вела к резкому падению тиража и по- тому так идеей и осталась. Егор взял молодежь из «Московского комсомольца» и зама из «Комсомольской правды». И опять ошибся. Молодежь тут же перестроилась и посолиднела до необ- ходимой «Новостям» кондиции, а зам – не перестроился и потому пользуется в ре- дакции славой «местного дурачка». Не создав своей новой команды, Яковлев сам стал неуютно чувствовать себя в команде Горбачева. Первый симптом – на последнем съезде КПСС запретили его съездовскую многотиражку «13-й микрофон». Я писал об этом в «Коммерсанте», но сочувствия к своему бывшему Главному, ей-богу, не испытывал – не связывай- ся с большевиками. Уход из Президентского совета Александра Яковлева и отставка Шеварднадзе Егора Владимировича окончательно подкосили. Он этого Горбачеву, думаю, не простит. Хотя Горбачев его в очередной раз выручил танками в Литве. Ночь с 11 на 12 января предполагала не только события в Вильнюсе, но и весе- лый раут в Доме кино, посвященный 60-летию «Московских новостей». За день до этого состоялось узкое совещание доверенных лиц Яковлева проводить – не про- водить. 116 Егор в который раз взял ответственность на себя. Полторы тысячи гостей, прежде чем налечь на бесплатное шампанское и закуски, услышали краткую и бле- стящую речь. Гулять, конечно, не время. Но, как знать, может мы все гуляем последний раз (аплодисменты). А наутро началась работа над специальным пролитовским выпуском, который «Новости» сделали чисто по-журналистски, причем интереснее и профессиональ- нее всех остальных. На следующий день Горбачев, представляя коллегии МИДа нового министра иностранных дел, размахивал «Московскими новостями» и обиженно говорил, что его «кое-кто» считает преступником, имея в виду письмо учредителей «МН», где сказано. «Мы все стали жертвами преступного режима». Над этим письмом учре- дители работали чуть ли не сутки, причем некоторые отказались от подписи. Например, Афанасьев – ему заявление показалось недостаточно резким. . И Станислав Кондрашов – из-за излишней резкости заявления. В том же номере появилось сообщение о выходе из КПСС остатков редакцион- ной парторганизации. Когда на эту тему зашел разговор, Яковлев просто сказал «Чего вы на меня смотрите? Я выхожу, а вы как хотите». «МН» снова пропали из киосков. Яковлев перестал кричать и дергаться, увели- чил оклады и гонорары и начал довольно толково укреплять производственную дис- циплину. Такое впечатление, что, освободившись от партийного груза, он ожил и даже прозрел. Потому что недавно сказал одному из приближенных: «Мне кажется, что я ме- шаю газете». Западные общественные организации внимательно наблюдают за развитием событий в СССР и аплодируют особо упорным и мужест- венным журналистам. Ежегодно в Италии распределяют десятки раз- личных литературных и журналистских наград. Одна из наиболее пре- стижных, учрежденная в Милане тридцать лет назад, премия «Журна- лист Европы» в 1990 году впервые была присуждена иностранцу. Ее удостоился главный редактор «Московских новостей, Е. Яковлев. По- сле известных августовских 1991 года событий Е. Яковлев был реко- мендован на пост председателя Всесоюзной телерадиокомпании. Запрещенные хунтой «Московские новости» продолжали выходить в дни путча. Готовили номера спецвыпусков в московской редакции, а основной (очередной) свой еженедельный номер от 21 августа 3 991 го- да печатали в Таллинне (на русском языке для Москвы и всей страны), в Кельне (на немецком языке для ФРГ, Австрии и Швейцарии), в Па- риже (на французском языке). Все эти акции в перечисленных странах были спонтанными, потребовали самоотверженного, в круглосуточ- ном режиме, труда переводчиков и полиграфистов. Французское пра- вительство в те дни успело принять решение и начало срочно готовить команды специалистов для издания в Париже на постоянной основе на русском и на французском языках самых известных демократичес- ких изданий – «Московские новости», «Огонек», «Независимая газе- та». Слава Богу, не понадобилось. 117 261-й номер «Московских новостей» (8.9.1991) был подписан Е. Яковлевым. Газета сообщила, что это «ПОСЛЕДНИЙ НОМЕР ЕГО- РА», и под этим заголовком на первой полосе опубликовала следую- щие неподписанные заметки: «Именно опыт общения с этим человеком – даже не очень долгий, а тем более многолетний – может привести к убеждению: та, развалившаяся жизнь безошибоч- но выбраковывала лучшие экземпляры Егор Яковлев трижды становился начальни- ком благодаря честным и энергичным попыткам улучшить систему. Трижды его вы- черкивали из номенклатуры за то, что попытки были слишком талантливы. Есть такая байка про гениального советского редактора: он безошибочно нахо- дил в материале лучшую строчку и вычеркивал ее. Егор был лучшей строчкой жур- налистики, когда другой в нашей стране еще не было. В четвертый раз он стал на- чальником в редакции, которая первой начала переход из «агитаторов, пропаган- дистов и организаторов» в средства массовой информации. И он провел «Москов- ские новости» за пять лет по этому пути, превратив агитационно-рекламное изда- ние под девизом «Добро пожаловать в советский рай» в символ гласности – свобо- ды печати по-советски. Как внутри тоталитарного чудовища появляется Егор Яковлев? Вопрос из разряда пока неразрешимых, вроде того, как из неорганического ми- ра может возникнуть живая жизнь Из тех же тоталитарных мертвых молекул соби- рается нечто совершенно противоположное – и начинает двигаться, дергаться, раз- рывая, ломая окружающий монолит. При этом продолжало сказываться, из каких молекул был сложен. Тоталитарная перевооснова, преобразованная талантом, облагородилась до уровня авторитар- ности. Вероятно, только такой организм и мог противостоять власти. Разрушить стену может только таран – предмет тоже достаточно твердый. Мы те, кто прилетел на огонь этого таланта в «МН», чувствовали эту твердость каждый день. И мирились с ней, потому что нет ничего привлекательнее для нор- мальных людей, чем талант. Кстати, и он сам умеет высоко и бескорыстно ценить чужой дар. Стоит ли удивляться, что от него не хотелось уходить в поисках чего-ни- будь более мягкого? Потом брешь была пробита, и в нее хлынули новые люди. Они уже изначально были другие, и, вероятно, им кажется, что они родились свободными. На самом де- ле они стали свободными под грохот проламываемой стены – под этот шумок легко формируется новая психология». С новым назначением Е. Яковлева – на ЦТ СССР – в «Московских новостях» произошли кадровые перестановки. Я специально привожу ниже интервью с Леном Карпинским в газете «Московский комсомо- лец» (17.10.1991), чтобы читатель мог понять класс одного из тех, кто руководил советской журналистикой: «28 августа 1991 года политический обозреватель «Московских новостей» Лен Карпинский решением коллектива был единодушно избран на пост главного редак- тора еженедельника. – Изменится ли общая концепция еженедельника в связи со сменой главного ре- дактора? – Дело не в том, что ушел Яковлев Августовские события, на мой взгляд, поста вили общество в качественно новую позицию. Это не значит, что оно стало другим – оно еще как бы посттоталитарное. И еще долгое время мы будем расчищать грязь и заново выстраивать демократию для России. Но ввиду победы демократически 118 ориентированных сил перед обществом появились новые задачи. В процессе этих изменений должны обновляться и мы. – Сейчас много говорится о кризисе средств массовой информации. Какой долж- на быть газета, чтобы ее читали? – Сложный вопрос. Считаю, что все газеты должны быть разными. У читателей широчайший круг интересов. И потому идея общего знаменателя, естественно, от- падает. Любая газета должна иметь свое лицо. Мы, например, постараемся поддерживать свои материалы на максимально возможном аналитическом, интеллектуальном уровне. Гоняться за оперативной информацией мы не можем – газета не ежедневная. Однако предоставлять поли- тологическую, философскую, психологическую интерпретацию происходящих собы- тий – наша главная задача. В этом плане меня очень интересует возвращение не- которых прежних авторов, так называемых «шестидесятников», а основное – при- влечение молодых интеллектов, мыслящих в другом измерении. Нам необходимы не только отдельные свежие мысли, но и мозги, которые их постоянно производят. – Если я правильно понял, газета будет несколько элитарной? – Я не очень люблю это слово. У нас в стране сорок миллионов, как говорит Со- лженицын, образованцев. И если эти образованцы (люди, имеющие институтский диплом) захотят, из них вполне могут выйти интеллигенты. Кроме того, существует множество людей без высшего образования, готовых к умственным занятиям. В общем, мы рассчитываем на тот слой, который собирается думать, сбрасывать про- пагандистские штампы прошлого. На людей, стремящихся ощутить суверенность своей мысли. – Лен Вячеславович, знаю, что раньше вы много работали «в стол», считались да- же диссидентом. Случались у вас стычки с КГБ? – Да, бывали. Вспоминается случай, связанный с Филиппом Денисовичем Боб- ковым, до недавнего прошлого первым заместителем Крючкова. До путча он не до- тянул – ушел на пенсию. Кстати, может, поэтому и поторопился. Высококвалифици- рованный был профессионал, грамотный человек, хотя, конечно, целиком ангажи- рованный КГБ. Занимался он в основном подавлением инакомыслия. После двадцатого съезда, в бытность мою секретарем ЦК ВЛКСМ, он частень- ко наведывался в гости и за чашкой чая высказывал свои соображения о первых смутьянах того времени. Доставалось чаще всего поэтам, особенно жаловался он почему-то на Евтушенко... По прошествии лет, в семьдесят пятом году, мы увиделись вновь. Я вынужден был посетить его кабинет и давать объяснения. Сидели долго, чая не было – по- мнится, это обстоятельство обидело больше всего. В ту пору я начал собирать так называемую библиотеку неопубликованных рукописей. По сути, это был даже не самиздат, а просто скопление взрывного интеллектуального материала, КГБ про- нюхал о моих намерениях, и мне сделали строгое внушение. Разные случались «штучки». Психологическое наружное наблюдение – это ког- да за тобой шпионят не скрываясь. Для давления. Но диссидентом я себя не счи- таю. Не дорос. Ни в каких открытых деяниях участия не принимал – боялся. Так что мое диссидентство носило весьма отвлеченный характер. – Но все же, как могла произойти подобная метаморфоза: с самых верхов ЦК ВЛКСМ до отвлеченного диссидентства? – Начну с общей предпосылки, если бы тоталитарный монолит был действитель- но монолитом в лице аппарата – никакой так называемой перестройки так бы и не началось. Даже на той фазе, на которой она находилась до сих пор. Дело затеяно сверху и явно свидетельствует о том, что внутри аппарата существовало и разви- валось два полюса. Полюс приспособленческого, конформистского сознания и по- люс сознания критического. Мотивы бывали разными. Это зависело от индивидуу- ма. Но в ситуации этого абсурда кое-кто понимал, что жизнь проплывает мимо, тра- 119 тится на какую-то комедийную постановку. И таких людей, поверьте, было немало. Горбачев, собственно, из той же команды. В общем, он шел параллельным путем, только был более номенклатурным человеком. Рос по партийной прямой. А так – вспоминаю наши разговоры, то, о чем он думал лет в двадцать шесть... Он уже тог- да видел нелепость существующего механизма. Не в полной мере, но частично. – Вы довольно часто общались с Горбачевым. Вспомните наиболее яркий эпизод, разговор. – Из комсомола он перешел на сельское хозяйство в Ставрополь. Стал секре- тарем парткома управления. Я в то время уже работал в «Правде». Как-то мы бе- седовали с ним чуть ли не два часа. Горбачев с возмущением рассказывал о пока- зателях, которым должен следовать колхозник, когда оплата строилась «от колеса, а не «от продукта». Мне кажется, идея рыночной стоимости овладела им еще тогда ... Вот на этой самой почве и развивался полюс протеста. – В таком случае мне не понятна его фанатическая преданность компартии, ко- торой он следовал буквально до последнего времени. Пытался крепить ряды даже по- сле Фороса... – Дело не в партии. К политической партии КПСС имела отношение лишь на за- ре туманной юности. Потом она стала просто священным союзом всего начальст- ва, в том числе работающего в области хозяйства. Властная структура, сцементи- рованная идеологией и организацией аппарата КПСС. Это не партия. Это господ- ствующий класс». В «Книгу рекордов Гиннесса» занесен рекордный тираж советского еженедельника «Аргументы и факты» (33.392.200 экземпляров). А в марте 1990 года в Лондоне главный редактор «АиФ» В.Старков прини- мал из рук спикера британской палаты общин на традиционной еже- годной церемонии, собравшей весь цвет английской журналистики, премию «Газета года», которой был удостоен еженедельник «Аргумен- ты и факты». Советская газета стала первым иностранным изданием за 33 года существования этой премии телекомпании Би-Би-Си. Имя Владислава Старкова прошумело в конце 1989 года на страницах мировой прессы в связи с развязыванием в СССР ожесточенной кампа- нии с целью убрать Старкова с поста редактора основанной им газеты «Аргументы и факты», исключительно популярного еженедельника, ко- торый, быть может, больше, чем любое другое печатное издание, выра- жало перестройку в печати. Чтобы добиться независимости от коварных плановых органов и государственных производителей бумаги, редакция «АиФ» бросила клич о сборе средств на создание «Народного предприя- тия по переработке макулатуры», объявило свой номер расчетного счета в банке. И потекли денежки от читателей, тем более что редакция обеща- ла возместить людям их взносы из прибыли будущего предприятия. Журналистский коллектив «Аргументов и фактов» еще в 1990 году объявил о роспуске в редакции партийной коммунистической ячейки (отныне журналисты «АиФ», члены партии, могли стоять на учете в КПСС по месту жительства), сумев освободиться таким образом от идеологического диктата сразу двух коммунистических партий – СССР и РСФСР, М. Горбачева и И.Полозкова. 120 «Мы хотели бы проинформировать читателей о том, – писали «Ар- гументы и факты» (30.6.1990), – что в последние месяцы число «цен- ных указаний» из ЦК КПСС резко сократилось. Правда, поступают просьбы, которые не носят обязательного характера. Иногда спецма- шины с фельдъегерями привозят «секретные» пакеты, в которых, как это обычно бывает, фактически ничего секретного нет. Совсем пре- кратились вызовы «на ковер» на Старую площадь (местопребывание аппарата ЦК КПСС. – Г.В.), что, как нашим читателям известно, бы- ло особенно характерно для эпохи ранней перестройки». С конца 1990 года еженедельник «Аргументы и факты» перестал быть ведомственным изданием идеологической пропагандистской ор- ганизации «Знание» и стал полностью независимой газетой. Правда, как и прежде, без собственной типографии, без нормальных редакци- онных помещений, без гарантированных поставок бумаги, один на один в ожесточенной борьбе за выживание против теперь уже эконо- мического, а не идеологического, как прежде, диктата тех, у кого в ру- ках и бумага, и типографии, и почта, и банки, и помещения, и даже ин- формация. Прошел месяц после августовского путча, и газета «Российские ве- сти» (№ 19,1991) предложила главному редактору «АиФ» В. Старкову изложить свою точку зрения на проблемы демократии, прессы и влас- ти в современных условиях: «1. По крайней мере у нас в газете стало жить трудне.е Если до путча мы знали, о чем мы писать не могли, и существовала даже какая-то внутренняя цензура, то те- перь совершенно очевидно, что мы можем писать как бы обо всем и как газета кон- курировать с радио и ТВ, которые стали намного серьезней и информационнее. А в стране? Сегодня мы имеем не гражданский мир, а, пожалуй, гражданскую войну, которая происходит на периферии России, в республиках, граничащих с на ми. Общество, понятно, не может развиваться по какой-то прямой линии, и поэто- му я думаю, что ближайшее время – это время воцарения демократических основ на всей территории бывшего Советского Союза. Я верю, что это будет. История покатилась в сторону демократизации, хуже у нас с экономикой Здесь по- ка ответов и отмычек нет. Может, они будут завтра или послезавтра. Обвала эконо- мической свободы даже в Москве, даже в России еще не произошло. А это действи- тельно нужно решать обвалом. Я думаю, это объясняется, скорее всего, консерватиз- мом мышления. 74 года люди были замордованы социалистическими и коммунистиче- скими идеалами, и это нельзя просто так пережить за один август. Проблема в нас са- мих. Экономический обвал нужен, но как сделать, чтобы с этим обвалом не рухнуть и всем нам вместе – мне кажется, здесь нужно проявить чудеса политического лавиро- вания, по сравнению с которым все лавирование Горбачева покажется детской игрой. 2. Эта «четвертая власть» уже реально есть. В дни путча безгласие боролось с гласностью, и общество, погруженное в гласность, не дало путчу никаких шансов на победу. В этом громадная заслуга прессы. 3. Если выражаться высоким штилем, то можно было бы сказать, что народу на- до быть бдительным, ни в коем случае нельзя прерывать демократические процес- сы, которые у нас начались. Нужно довести дело революции до логического конца. И второе. Очень важно, чтобы к власти во все структуры пришла молодежь. По- ка я не вижу, чтобы этот процесс уж так сильно развивался. Сейчас особенно важ- 121 но принимать какие-то коллективные решения, разумные, проанализированные ок- ружением и командой, которая должна отбираться не по принципу личной предан- ности, а по принципу ума, особой аналитичности, критичности». Век «толстых» литературных журналов окончился В 1990 году с боем, после многомесячных дебатов в канцеляриях все- возможных государственных учреждений (учредителей) получили право на выход из крепостной зависимости коллективы десятка-другого круп- ных московских изданий. Кто же и от кого освободился? «Огонек», «Зна- мя», «Литературная газета» – избавились от железных объятий ЦК КПСС и его ближайшего родственника в лице надсматривающей за литератора- ми аппаратной верхушки Союза писателей СССР. Вся страна следила с интересом за этим захватывающим дух поединком. Неужели такое воз- можно, возражать всемогущим ведомствам, да и еще по таким фундамен- тальным вопросам? Да еще совсем недавно за опечатку(!) или неудачное выражение, проскочившие в опубликованном тексте, редактор-исполни- тель отправлялся на улицу искать себе работу, а главный редактор получал серию нахлобучек от всей идеологической иерархии в ЦК и СП. «Битва титанов», «Битва титанов продолжается»: серия статей с по- добными заголовками в «Известиях» была типичной. И это при том, что эти издания, возглавляемые такими «звездами» – писателями В.Коротичем, Г.Баклановым, Ф.Бурлацким, уже перестали пользо- ваться явным спросом подписчиков. Конечно, в киоске такие издания раскупали быстро, но они туда попадали ровно в таком количестве, чтобы оставаться дефицитом и их можно было распространять из-под прилавка знакомым. Газетный киоскер у нас, как и вся советская госу- дарственная торговля, сидел на твердом окладе, а не на проценте с вы- ручки от проданного тиража. Поэтому он не столько торговал, сколь- ко искусственно создавал дефицит на все, что мог. Интересно еще и то, что издания типа «Огонек», «Знамя», «ЛГ» в условиях нормального общества просто не могли бы существовать, а не то чтобы приносить еще и огромную прибыль. «Огонек» – тонкий, полиграфически скромного оформления журнал – делают писатели- репортеры и писатели-историки в Москве, крайне редко выезжающие куда-либо в творческие командировки. Разоблачения злодеяний ста- линской эпохи принесли «Огоньку» миллионы читателей. Потихоньку подобрались потом и ко всей ленинско-андроповской эпохе. Но ведь все это уже известно в общих очертаниях, все эти открытия и новости – из прошлого. За неимением у нас нормальных школьных учебников подшивку журнала «Огонек» последних лет можно вполне рекомендо- вать для чтения старшеклассникам (и их учителям) по истории, соци- ологии и литературе. 122 «Знамя», «Новый мир», «Москва», «Октябрь», «Дружба народов», «Иностранная литература», «Юность», «Нева», «Огни Сибири», «Про- стор» и еще с десяток подобных во всех регионах России, а также в со- юзных республиках – практически не имели зарубежных аналогов. Толстый ежемесячный, на 200 страниц, литературный журнал, рас- пространяющийся по лимитированной подписке, – это чисто совет- ская специфика. Остается добавить, что до октября 1917 года понятия «лимит на подписку» не было. В советское время толстые журналы полностью и безраздельно принадлежали писателям, их центральным и региональным организациям. Кому же это было надо – издавать ро- ман (повесть, стихи и т.д.) сначала в журнальном варианте, а затем уже и отдельной книгой? Не приходит в голову более разумного ответа, что это требовалось самим нашим вечно полуголодным писателям. Они получали, таким образом, двойное вознаграждение. Читателям это то- же приносило пользу – в потоке посредственности попадалось изред- ка нечто, что по различным причинам могло претендовать на всеобщее внимание. Такая публикация становилась предметом всеобщего вни- мания в среде интеллигенции, особенно провинциальной, оторванной от каких-либо значительных очагов культурной жизни, в условиях от- сутствия в стране нормального книжного рынка. Нетрудно предуга- дать затухание интереса к толстым литературным журналам. Журналы же, целиком посвященные литературной критике, помогающие ори- ентироваться в книжном море будущего на полках крупных книжных магазинов, будут появляться и пользоваться бешеным успехом. Составить впечатление о нашей журнальной периодике позволит знакомство с жестко написанной статьей московского автора Николая Климонтовича «Опасность словесности», напечатанной в американ- ском «Новом русском слове» (29.6.1990): «Последние семьдесят лет в России кричат «словесность в опасности!». Пово- ды являлись ежедневно, но парадоксальным образом именно сегодня, когда впер- вые в большевистской империи принят Закон о печати, крушение русского литера- турного процесса стало столь вопиющей реальностью. Литература остановилась – и ее как бы не стало. Такой результат для большинства участников этого самого процесса оказался, ви- димо, неожиданным. А между тем – уже года три назад было ясно, что главные лите- ратурные поезда московских толстых журналов встали на пути, ведущие в пропасть. Памятен тогдашний отчаянный выкрик со страниц «Правды» писателя-сталинца Петра Проскурина в адрес рьяных издателей Набокова и Пастернака: некрофилы! Даже его единомышленники опустили глаза, а «либеральная жандармерия» мигом стоптала простака в порошок – его и по сей день не слышно. А ведь нынче это мож- но трактовать не как малоаппетитный эксцесс, но – прозорливое предупреждение. И уж вовсе разумной мерой кажется теперь предпринятая три года назад попытка ограничить подписку на периодику, но тогда по этому поводу разразилась подлин- но народная революция, в которой участвовал «каждый, кому дорога судьба пере- стройки», во главе с неугасимым «Огоньком». Однако теперь ясно, что под фанфа- ры и дудки, перебраниваясь и веселясь, отыскивая все новые иконы и не переста- 123 вая славить самих себя за смелое ниспровержение ненавистной цензуры, пестрый табор отечественной словесности направился прямиком не в страну обетованную, но, как всегда, в чевенгурское царство. Страсть к самообразованию. Одним из первых ее продемонстрировал замше- лый Михаил Алексеев, до недавнего времени редактировавший «Москву» (кстати, напечатавший некогда с подачи Симонова «Мастера и Маргариту») и прочитавший года четыре назад роман Набокова «Защита Лужина» – роман довоенный. И ска- зал, видно: ничего антисоветского, тиснем, – теперь можно. «Лужина» тиснули. Это, кажется, и послужило сигналом. Можно лишь догадываться, каким там обра- зом утрамбовались за годы обслуживания брежневского двора мозги всех этих главных редакторов: Ананьева из «Октября», Баруздина из «Дружбы народов», Де- ментьева из «Юности», Иванова из «Молодой гвардии» или Викулова из «Нашего современника». Известно одно: страницы журналов затопила хлынувшая из всех щелей прекрасная вчерашняя литература. Мобилизованные им в помощь «либералы» от секретариата СП Бакланов в «Знамени», Залыгин в «Новом мире» энергично включились в гонку. Редакторы рвали друг у друга вдруг прочитанного Набокова. Дальше – больше. Набоков был лишь пробным камушком. Цензура как воды в рот набрала. А значит – гуляй, ребята! И ребята, как в известной сцене у Войнови- ча у сельского сельпо при объявлении войны, стали расхватывать любой самиздат. Толстые журналы, добровольно взявшие на себя издательские функции (а ведь все, что они печатали эти годы, было издано за рубежом по-русски в виде книг, и такая тотальная перепечатка книг в журналах – вещь, конечно, совершенно бес- прецедентная), без подписчиков не оставались. Более того, подписка на все «не- крофильствовавшие» журналы многократно увеличилась. Аппетиты читателей провоцировали издателей. Взвинчивание тиражей продол- жалось. Достаточно сказать, что тираж «Нового мира» перевалил за трехмиллион- ную отметку, и это дело неслыханное. Добро бы печатались там советы докторов или кулинарные рецепты. Но и сказать, что это именно успех журналов – тоже нельзя. Просто таким образом удовлетворялся книжный голод, и журналы сделали сами себя заложниками книжного дефицита. Хорошо, журналы приобрели новых читателей и тиражи. А что они потеряли? А потеряли они все остальное, то есть какую бы то ни было перспективу. В самом деле: традиция российской словесности такова, что литературные силы концентрировались и кристаллизовались вокруг толстых журналов. И из этих крис- таллов и образовывался калейдоскоп повседневной литературной действительности. Все знаменитые в прошлом веке журналы – «Современник», «Отечественные записки» или катковский «Русский вестник» – прежде всего стремились собрать вокруг себя созвездие ярких сотрудников, и когда им удавалось это – они эффек- тивно действовали на полях литературных баталий. Да и у нас не так давно, в шес- тидесятые годы, от кочетовского «Октября» до катаевской «Юности» журналы, ес- ли они стремились быть замеченными, шли именно этим путем. Новые молодые со- трудники-единомышленники, яркие писательские индивидуальности, как бы закреп- ленные за тем или иным изданием, и создавали ему необходимый нимб в глазах чи- тателя, и за новыми вещами тех или иных авторов читатель охотился на страницах определенного издания. В известном смысле – это и был всегда русский литератур- ный процесс, если прибавить сюда эффективную эстетически полноценную крити- ку и профессионально налаженное издательское дело. И, скажем, Твардовскому много бы легче было, должно быть, заполнить страницы «Нового мира» не напеча- танными на родине Буниным, Шмелевым или Алдановым, отвоевать у цензуры кое- что из покойных Платонова или Булгакова, чем класть свою голову под топор, свя- зываясь с непредсказуемым автором «Одного дня Ивана Денисовича». Но Твар- довский был именно издатель журнала – азартный, хваткий и рискованный, а не по- лучатель дивидендов с архивных публикаций. Не говоря уж о том, что путь этот архивный – никуда не ведет. 124 Гибель «Нового мира». Судьба как раз «Нового мира» – детища Твардовского, по- павшего в бездарные руки, лишняя тому иллюстрация. Ибо «Нового мира» больше нет! То есть – в списках подписки он значится. И висит на Пушкинской за углом его табличка. И дымит сигаретами редакция. И продолжают обивать ее пороги мрачно- ватые затурканные авторы – с бородами и без. И в редакции их продолжают при- лежно обманывать: мол, оставьте, мы почитаем (никто читать не будет), оконча- тельное решение еще не принято (оно принято навсегда – печатать здесь никого из них не будут). То есть внешне все, как всегда, но журнала – нет. Физически. Нель- зя подержать в руках. Подписчикам пришла лишь половинная порция февральско- го тиража. Мартовского не было вообще. Как и апрельского, майского. Как не бу- дет июньского и т.д. Что же это за чертовщина? И кто в ней виноват? Либералы в редакции, разумеется, видят за этим «руку КГБ». Еще бы. В тяже- лейших боях на самом головокружительном верху с потрясением партбилетом и уг- розами бросить его на стол был выбит главным редактором Залыгиным мандат на личное бессмертие. Это он, будучи включен в делегацию для посещения Китая, при- жал Горбачева к китайской стене: даешь Солженицына! Это он героически победил мракобеса Медведева, заведующего партийной пропагандой. Он наслаждался три- умфом на секретариате СП, когда Михалков бил себя в грудь и кричал, что он все- гда был за публикацию «Архипелага ГУЛАГ», а бывший генерал КГБ секретарь Вер- ченко обещал бумагу для полного собрания сочинений Солженицына. Он рассылал гонцов за океан, и оттуда шли умиленные корреспонденции жанра «у Шолохова в Вешенской». И он стал держателем акций всей русской литературы (а может, бери выше – аж мировой), когда получил исключительные права распоряжаться солжени- цынским наследием на советской земле. И вот теперь, когда враги повержены, не- чисть сметена, а Солженицын разверстан вперед на три года по номерам журнала, теперь для журнала нет бумаги. Знаем – почему. К тому же, в апрельский номер беззаветный борец за правду с позволения начальства, Залыгин ухитрился втиснуть еще и Авторханова: мол, сделаем для России все, что можем, и умрем. А между тем в редакции и невдомек никому, что она сама, собственными рука- ми погубила журнал. И бесконечной перепечаткой давно опубликованных за грани- цей книг, и полным игнорированием реальных нужд текущей словесности. И пота- канием книжному аппетиту читателя, которому хочется-таки иметь «Архипелаг» и «В круге первом» на своей полке. И таким образом искусственным завышением ти- ража до трех миллионов экземпляров. Что ж, с Солженицына «Новый мир» поднялся, на Солженицыне и надорвался. Либералы средней руки. Солженицына на всех не досталось. Кой-какие крош- ки упали с барского стола «Нового мира», но «Юности», «Знамени», «Октябрю», «Волге» пришлось-таки искать другие резервы. Предположение, что они станут об- заводиться собственными авторами, искать новых, короче, строить свои издания заново, смехотворно: у главных редакторов на это просто нет пороху. И направи- лись они путем испытанным: напечатав архив, они стали перепечатывать «самиз- дат», принадлежащий перу ныне здравствующих авторов. Замелькали на страницах журналов имена Аксенова, Войновича, Саши Соколова, а там и Довлатова. и даже Лимонова. Справедливости ради надо сказать, что вещи двух последних пришлись вполне ко двору: скажем, «Иностранка» Довлатова стала своего рода бестселле- ром – повесть была неизвестна в стране, да и имя ее автора – лишь по радиоскрип- там на «Свободе». Свежо прозвучал и Лимонов. И, конечно же, открытием и при- обретением для российского читателя стал Саша Соколов. Но аксеновская «Золо- тая железка» и его же «Остров Крым», и даже уморительный «Чонкин» Войновича – все это оставило впечатление разогретого позавчерашнего блюда. То же произо- шло и с битовским «Пушкинским домом», и с главами «Сандро из Чегема» Искан- дера – все эти вещи были в свое время напечатаны отдельными книгами за рубе- жом, все они широчайшим способом обращались в метрополии, и новинками их ни- как не назовешь. Трудно сказать, на какой эффект рассчитывали журналы, печатая все это с опозданием на десять-пятнадцать лет, – разве что на реноме либераль- 125 ных изданий и на хоть небольшой скандальчик. Но и скандала не получилось, и все эти выстрелы оказались холостыми. А между тем и без того заторможенный, замордованный литературный процесс в стране и вовсе остановился. Парадоксальность ситуации усугублялась и тем об- стоятельством, что литературная критика тоже ушла со страниц журналов, вытес- ненная политической публицистикой с экономическим оттенком. Опасность для словесности исходила теперь именно от тех журналов, на которые еще недавно чи- татель взирал с надеждой. Консервативные литературные вкусы «шестидесятни- ков» вроде Лакшина, который ассистировал Бакланову в «Знамени» (при Твардов- ском, напомним, это был один из ведущих критиков «Нового мира»), Залыгина или комсомольского поэта Дементьева из «Юности», их полная неспособность к сози- дательной издательской деятельности и стремление компенсировать свою несосто- ятельность публикациями самиздата поры их молодости, резкая политизация этих изданий – все это вместе поставило такую мощную плотину на пути новой, сего- дняшней литературы, с какой не могла сравниться никакая брежневская цензура. Консерваторы в оппозиции. Как ни странно, именно «консервативные», почвен- ные журналы – «Наш современник» и «Молодая гвардия» – остались на рельсах теку- щего литературного процесса, стремясь использовать фору, подаренную им «либе- ральными» журналами В каждом номере – обстоятельные критические разборы в ос- новном – брань по адресу космополитически настроенных левых изданий и славосло- вия своим кумирам и пророкам во главе с Василием Беловым и Валентином Распути- ным. Не печатая Кестлера или Оруэлла, не перепечатывая продукцию американско- го «Ардиса» или западногерманского «Посева», почвенники вынуждены искать свою собственную поэзию и прозу и таким образом сбивать плотный литературный лагерь искателей патриотических и народных ценностей и разоблачителей «русофобов». На- сколько организационно они преуспели в этом, показал известный пленум писателей России, – вот только качество их литературной продукции, мягко говоря, оставляет желать лучшего. По меткому словцу, пущенному кем-то в ЦДЛ, идет борьба за право писать плохо – и здесь, похоже, авторам этих журналов-»утесов», как любят они име- новать себя, нечего опасаться конкуренции, ничего подобного бреду Белова в рома- не «Все впереди» или маразматической поздней прозе страшно активничающего в по- следнее время Бондарева переваривать давно не приходилось даже бывалым совет- ским читателям периодики – со времен романов Кочетова или Ивана Шевцова. Но будем объективны, среди молодых и последовательных авторов этого крыла отечественной словесности выделяется несколько имен. Без сомнения, хорош Ли- чутин, было несколько примечательных вещей у В. Крупина, возглавившего не так давно журнал «Москва», из более молодых выделяется Петр Паламарчук, автор по- вести о последних днях Державина – «Един Державин». Да и в квалифицированно- сти литературоведческой – при всем его мракобесии, проявляющемся время от времени, – не откажешь, скажем, Кожинову. Главное же – какой-никакой, но литературный процесс на «правом» фланге ды- шит и теплится, что усугубляет разброд и застой слева. Прорвать этот «либеральный заговор» толстых журналов против живого сего- дняшнего слова удается нечасто и спорадически». С точки зрения здравого смысла закономерно, что теряла своих чи- тателей и «Литературная газета». Еженедельник «Литгазета» выходил на 16 полосах, первая половина которых посвящалась сугубо внутрен- ним новостям из жизни Союза писателей СССР, издателя и учредите- ля «ЛГ» до недавнего времени. Внутренняя и международная жизнь освещалась этой газетой не таким дубовым языком, как это делали ежедневные газеты, да и более подробно, с упоминанием большего числа подробностей, имеющих чисто человеческий интерес. 126 «Огонек», «Знамя» и «ЛГ» цвели в лучах славы на фоне сонма сугу- бо партийных газет и журналов (хотя, конечно же, до 1989 года полу- чали команды от тех же самых функционеров-кураторов из отдела пропаганды ЦК КПСС). В брежневскую эпоху, да и в первые годы пе- рестройки до 1989 года, существование таких изданий, первым и глав- ным из которых всегда был толстый литературный журнал «Новый мир» (и уж только последние годы – еженедельник «Московские но- вости»), дозволялось режимом только для того, чтобы иметь возмож- ность заявлять зарубежным кругам об успехах «разрядки», «нового мышления», «перестройки» и прочих наших суррогатов демократиче- ских свобод. 14 сентября 1990 года редакция журнала «Огонек» получила свиде- тельство о регистрации, в котором в качестве учредителя был назван коллектив редакции. Матч редакции с полиграфическим гигантом – издательством ЦК КПСС «Правда» (в СССР до 22 августа 1991 года просто не существовало газетно-журнальных полиграфических баз иного подчинения, чем КПСС) был длительным и напряженным даже в его последней фазе. Так, например, 3 сентября в идеологическом от- деле ЦК КПСС коллектив журнала заверили в том, что директор изда- тельства «Правда» (не путать с одноименной газетой) В. Леонтьев по- лучил указание забрать из Госкомпечати СССР заявление от имени из- дательства. Однако вплоть до 11 сентября письменного заявления об отказе издательства от своих претензий на учредительство в Госкомпе- чать не поступало. Вследствие этого журнал «Огонек», сообразуясь со ст. 14 Закона о печати, подал во Фрунзенский районный суд исковое заявление к Гос- компечати СССР за несоблюдение им месячного срока регистрации. Фотокопия этого документа была опубликована в номере «Огонька». 12 сентября Вячеслав Леонтьев отправил в Госкомпечать СССР за- явление об отказе от учредительства, и 13 сентября «Огонек» был заре- гистрирован от имени трудового коллектива редакции. На обсуждение издательству «Правда», где печатается тираж «Огонька», его редакция представила проект нового договора, состав- ленный независимыми юристами. Четырьмя бутылками шампанского на сто человек приглашенных отметил журнал «Огонек» долгожданное обретение независимости. В том же 1990 году премия «Международный редактор года» амери- канского ежемесячного журнала «Уорлд пресс ревью» была вручена в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке главному редактору журнала «Ого- нек» В.Коротичу. И разве не анекдот (печальный), что не в Москве, а в Нью-Йорке был вынужден издать на русском языке 180-страничную книгу «Зал ожидания» Виталий Коротич, главный редактор журнала «Огонек», 127 известный наш писатель, народный депутат СССР. Книжка оттого, что вышла в американском издательстве «Либерти», хуже не стала – дорогая только получилась и недоступная для нас. Тем более интере- сен отрывок из нее, который напечатала без всяких сокращений «Не- зависимая газета» (18 5 1991) под заголовком «Я никогда не боялся Горбачева» (этакий очень познавательный очерк нравов советской идеологической жизни). «Я никогда его не боялся. Даже когда он кричал, потому что крик его никог- да не был криком жестокого и всемогущего человека Я всегда пытался понять что стоит за криком, почему ему именно в этот момент по сценарию надо кри- чать. Один раз он кричал на меня в своем кабинете. Было это 2 февраля 1988 года с часу дня до трех пополудни в присутствии Фролова, бывшего тогда одним из по- мощников Горбачева, и Яковлева. О том, как относится ко мне Фролов я не имел понятия и это меня не очень интересовало. Но отношение Яковлева всегда было для меня одним из важнейших ориентиров, потому что ни честь ни ум этого челове- ка не вызывали сомнений. Первое, что я сделал войдя в кабинет к Горбачеву на пя- том этаже в первом подъезде ЦК, это взглянул на Яковлева. Но встретиться взгля- дом не удалось и он и Фролов глядели на Горбачева ожидая что скажет тот Горба- чев выругался. Я всегда спокойно воспринимал мужскую ругань Даже виртуозы ру- гательных лексиконов никогда не волновали меня, я считал что человек волен раз- ряжать собственные эмоции как ему удобнее. Но мне впервые пришлось увидеть главу собственного государства, ругающегося как портовый грузчик. Не то чтобы я оторопел, но вздрогнул и, возможно в этом был смысл вступительного горбачев- ского монолога – ошарашить. Вдруг – и вполне четко – я ощутил, что этот человек играет грубияна, а на самом деле он добр и разговор со мной часть чего то более значительного чем я могу понять. Перейдя на речь более общепринятую, Горбачев похлопал ладонью по толстой папке лежавшей на столе перед ним. – Ты что это городил в Ленинграде на вечере о министре обороны СССР? Вот тут в папке у меня расшифровка, сделали мне. Человек честно работает на труд- нейшем участке, а ты его атакуешь почем зря. Два дня назад мы с поэтом Евтушенко вдвоем выступали в огромном Ленин- градском дворце «Юбилейный» и на вопрос о моем отношении к заявлению мини- стра обороны Язова, обозвавшего в телепередаче меня и «Огонек» немыслимыми словами, я ответил нечто вроде «Надеюсь что уже вскоре наша армия избавится от своих самых больших ракет и самых больших дураков. Это пойдет ей только на пользу». Но ведь застенографировали, расшифровали и доложили главе страны да еще как быстро! Горбачев почти не делал пауз. – Ты с кем? Ты в какой команде? Может быть возомнил себя лидером пе- рестройки? – Ну что вы! В вашей команде, в вашей! – ответил я. Здесь становилось привыч- нее – первое лицо страны со всеми разговаривает на «ты», вне зависимости от сте- пени знакомства и возраста. – То-то, – сказал хозяин кабинета – вот Александр тебя защищает, а я не знаю верить ему или нет. Я не сразу понял что Александр – это Яковлев, а когда понял, взглянул в его сторону и увидел широко улыбающееся умное яковлевское лицо. Значит не так страшно. Фролов сидел рядом со мной с той же левой стороны стола от Горбачева, но он молчал и мне от него не было ни жарко ни холодно. Я поглядел на улыбаю- щегося Яковлева и отвел глаза потому что Горбачев закричал снова. 128 – Ты что имеешь против Лигачева и Чебрикова? Я работаю с ними, и мне луч- ше знать, что они за люди Ты учить меня намерен, кто друг мне, а кто враг? Лига- чев уже семнадцать лет в ЦК и я в нем уверен. Ты учить меня будешь? – Нет – сказал я – не буду вас учить. – То-то, – повторил Горбачев и пододвинул ко мне одно из двух стоящих перед ним блюдечек с совершенно коктеильными маленькими бутербродиками с вареной колбасой – даже поесть некогда, вот так и ем. Ешь! Я съел маленький бутербродик. Было невкусно, и к тому же усиливалось ощу- щение, что все это не взаправду, а я не могу понять, в чем смысл игры. Горбачев разговаривал громко, четко артикулировал, будто шла студийная запись и он сей- час должен был отработать свои монологи, не очень обращая внимание на репли- ки партнеров по пьесе. После паузы он долго, как умеет это и любит, излагал свои мысли о необходимости преобразований в стране, о том как важно чтобы все, кто его поддерживает, не спешили и не совершали необдуманных шагов. Речь его ста- ла вполне литературной даже с этаким ораторским изыском. Не изменилось только лицо – внутренне напряженный добрый, очень усталый человек сосредоточен, но занятый важным делом. Он разговаривал со мной, варьируя разные интонации и разные голоса, вставал, подходил к письменному столу, всякий раз произносил фразы громко и очень четко. Разговор длился уже довольно долго Мы обсудили проблему раскладки сил в стране, положение интеллигенции, ее трудности. Желая сбить Горбачева с ритма вытолкнуть его из колеи а заодно четче понять происходящее, я сказал: – Интеллигенция признает вас лидером. Даже анекдотов обидных про вас нет. А кто выдумывает анекдоты? Исключительно злые интеллигенты... – Не ври – четко артикулируя сказал Горбачев – хочешь, расскажу? Стоит оче- редь за водкой, и последний в очереди говорит «Надоело ждать что это за безоб- разие устроили! Пойду-ка набью Горбачеву морду за такие порядки» Нет этого че- ловека и нет, наконец возвращается. «Ну как, – бросились к нему друзья из очере- ди – набил?» – «Там очередь еще больше...» – Кто вам все это рассказывает? – спросил я – Рассказывают! – протянул Горбачев и вдруг совершенно неузнаваемо взвил- ся, вскричал, возвращая себе прежний из начала беседы, темперамент и лексикон: – Тебе кажется, что все кто раньше был у власти – враги? Ты вот Лигачева и Че- брикова терпеть не можешь, а ведь все мы вместе жопу лизали Брежневу. Все! Это было, а сегодня надо объединять всех кто с нами в перестройке. Ты не забывай что мы товарищи в партии и каждый, кто с нами сегодня, должен остаться с нами! Я съел еще один бутербродик с вареной колбасой, встал, поблагодарил. – Александр проводит тебя, – сказал хозяин кабинета, и Яковлев прихрамывая пошел со мной. Фролов так же молча, как просидел всю встречу кивнул на прощание. – Вы поняли как он вас защищал? – сказал мне Яковлев в тамбурике между первой и второй кабинетной дверью – Вы поняли? Ничего я не понял, а затем просто боялся признаться себе, что глава государ- ства человек, которого я искренне и глубоко уважаю, вынужден был декламировать нечто на запись, для успокоения своих могущественных оппонентов, для демонст- рации того что он всех этих поганых либералов держит в горсти. Только не это. Впрочем, я мог все это и напридумать, навоображать. Думаю, что все было иначе. Просто так разговор сложился. Но, тем не менее я никогда не принимал и не принимаю поступки этого челове- ка прямолинейно, постоянно удивляясь точности разыгрываемых им комбинаций, просчитанных, как правило, по-гроссмейстерски на многие ходы вперед и соверша- ющихся на грани возможного Он платит и еще заплатит собственной бессмертной душой за многое, но мы так далеко продвинулись, а Восточная Европа освободи- лась именно потому, что он оказался хорошим и трезвым стратегом в обществе, не приученном к реалистическому мышлению. Обсаженный со всех сторон старой 129 партийной гвардией, стукачами и солдафонами, он постоянно решал немыслимую задачу, как продвинуться вперед, не доводя их до крайности, даже демонстрируя им, что вот он здесь, а все эти щелкоперы – реформаторы – бумагомараки у него в партийном кулаке. Мне очень запомнилась встреча в ЦК, на том же пятом этаже, где кабинет Гор- бачева; достаточно загадочная, начавшаяся ровно в полдень, когда он снова кри- чал на меня, и не только на меня, а мне снова не было страшно. Никому не было страшно, а он обозначал собой образ ужасно строгого руководителя, меня не поки- дало ощущение ненатуральности происходящего и некий дальний, непонятный мне сразу расчет Горбачева. Начнем с того, что уже сначала он был не очень похож на себя. Угрюмый, со сдвинутыми бровями, начавший со слов о том, насколько всем нам необходима сверка часов в борьбе за общее дело. Уж это общее дело. Не поверю, чтобы Горбачев не в состоянии был понять, что у него и его противников никакого общего дела нет. Но он говорил об этом снова и снова, а я, как на хорошей пьесе, ощущал затаенность второго, глубинного смысло- вого ряда за верхним слоем аккуратных до банальности тезисов. Не то чтобы с каждым годом – даже с каждым месяцем пребывания у власти из него уходила молодая комсомольская плюшевость, нарочитость экзальтации, но боль его подымалась изнутри, постепенно делая Горбачева все более жестким и самозабвенным. Он, мне кажется, испытывал удовольствие большого спортсмена, продумывая, как дойти как можно дальше. Так нападающий в американском футбо- ле мчится, зная, что его остановят, и больно мощный защитник, уже напрягшийся на пути. Но следующая схватка будет уже ближе к чужой линии, по пути к ней его, наверное, не раз еще сшибут. Тогда, 13 октября, Горбачев кричал на нас. Вначале на многих сразу, обвиняя прессу в безответственности, левацких загибах и плохом служении партийному де- лу. Затем он выкричал в зале Старкова, редактора популярной, но не знаменитой еще газеты под названием «Аргументы и факты». Я помню звенящую тишину, в ко- торой Горбачев тыкал пальцем в Старкова и кричал, сверкая неизменными свои- ми очками в тонкой оправе, что на месте его, Старкова, он бы подал в отставку и ушел из газеты. А ведь все дело было в малом – в статистике, обнародованной га- зетой. Согласно этой статистике, он, Горбачев, не всегда был на первом месте по популярности в стране, а Лигачев и вовсе был где-то в конце списка. Горбачев лю- товал на редактора, будто тот разгласил секрет изготовления немыслимой бомбы или еще чего-то, на чем зиждется мощь. Он кричал, и было не страшно, и жаль было кричащего лидера. Еще я глядел на Яковлева, с которым у меня были хорошие отношения, и на Медведева, с которым мы друг друга терпеть не могли. Секретари ЦК были спокойны. Будто глядели по те- левизору запись матча, результат которого был им уже известен. Горбачев говорил долго. Он посокрушался, что американский госсекретарь Бей- кер по отношению к перестройке более оптимистичен, чем советский экономист Шме- лев. Затем он поругал еще одного экономиста – Попова, велел, чтобы редакторы стро- же блюли партийную линию – и все это непримиримым тоном учителя, только что по- лучившего самый невоспитанный класс в школе. Члены политбюро сидели, окаменев. Оборвав речь на совершенно хрущевских интонациях, близкий к обещанию ли- дера прежней перестройки показать кузькину мать, Горбачев поднялся – такой же неулыбчивый, даже угрюмый. Я подошел к нему. Мы встретились взглядами, и вдруг я увидел не его. Этот другой человек, внешне похожий на Горбачева, вдруг как-то странно, по-крабьи, боком двинулся к выходу из президиума, тыча в меня пальцем и буквально крича. – Не сдержал слова! Не сдержал слова! Продолжаешь разводить литературные споры! Не сдержал слова! Ввязался в перепалки! Совсем странно. Я действительно продолжал переругиваться с шовинистичес- кими ежемесячниками вроде «Молодой гвардии» или «Нашего современника», но 130 делал это, защищая от атак его же, Горбачева, и тезисы, которые время от време- ни он вдохновенно провозглашал. Это ведь не только и не столько меня, а его топ- тали шовинисты, визжа, что руководители продают страну (в основном евреям) и социализм (а кто его такой купит?). Впрочем, такую точку зрения, захлестывающую ура патриотические издания, секретарь ЦК Медведев называл плюралистической, а попытки воспротивиться ей – разжиганием страстей в обществе Другой секре- тарь ЦК, Лигачев, следил за тем, чтобы суперпатриоты регулярно получали высшие ордена и медали от благодарного отечества. Но Горбачеву-то зачем их защищать? Последним впечатлением от октябрьского совещания в ЦК (оно стало послед ним, избравшись президентом, Горбачев прекратил встречи такого типа) был ухо- дящий боком в дверь лидер перестройки, гневно тычущий в меня пальцем. Я огляделся в зале. Никогда я еще не видел таких счастливых рож у старой ре- дакторской гвардии, у этих Алексеевых, Грибачевых – имя им легион Все они улы- бались до ушей, расправляли плечи, а кто-то и взглянул на меня с такой победонос- ностью, что я не нашел сил ответить. Даже взглядом. С редактором сатирического журнала «Крокодил» Пьяновым мы пошли пообе- дать и долго угадывали, в чем дело, откуда этот сосредоточенный залп по своим. А может быть, для Горбачева сменились понятия «свои» и «чужие»? Никто в это не верил, но – тем не менее. Наутро я ожидал вызова в ЦК. Все в СССР имеет свои ритуалы, и ЦК существу- ет для разъяснения нам, грешным, мимолетом изреченных высоких мыслей вождей. Всегда назавтра после начальственной речи клерки помельче принимались нам её растолковывать. Я косил глазом на телефон правительственной связи с гербом на диске, но телефон молчал. Позже редактор «Аргументов и фактов» Старков сказал мне, что ожидал звонка еще более напряженно, а когда дождался, то это был звонок от одного из высоких партийных начальников, который велел ему, Старкову, не вол- новаться и спокойно работать. Напряженный редактор вовсе не этого ожидал. Зазвонил и мой телефон – сразу после полудня. Мой приятель из «Правды» прямо-таки повизгивал от восторга. «Сняли нашего главного – Афанасьева!» – за- хлебываясь, сообщил он. Через сутки ушел в отставку восточногерманский дикта- тор Хонеккер. Разъяснительное совещание в ЦК так и не состоялось Совещания вообще пре- кратились с тех пор. Лишь вызывали время от времени – в индивидуальном поряд- ке. Меня пригласил Медведев, и я ахнул, увидев у него в кабинете на столе для со- вещаний печенье, кофейник и маленькие кофейные чашечки. – Угощайтесь, – предложил секретарь ЦК. И после паузы, пролистав последний номер «Огонька», заметил. – Читая ваш журнал, люди перестают верить в социа- лизм, Виталий Алексеевич. Я разжевал вкусное печенье, отхлебнул кофе и ответил. – Посещая ваши магазины, люди перестают верить в социализм. – Так мы ни до чего не договоримся, – сказал Медведев. У меня было точно та- кое же ощущение». 28 августа 1991 года «Известия» сообщили, что Виталий Коротич больше не является главным редактором журнала «Огонек». Его место после выборов в журналистском коллективе редакции занял бывший первым заместителем Лев Гущин. Накануне Коротич прислал из Нью- Йорка по факсу письмо с просьбой об отставке. Причины этого реше- ния – в не очень хорошем здоровье и желании посвятить себя препо- давательской работе в университетах США. Как заявил Лев Гущин на собрании коллектива «Огонька», журнал будет по-прежнему держать линию левее центра. 131 Гущин еще нет, но Виталий Коротич уже вошел в нашу историю од- ним из активных разрушителей цитадели сталинизма и ГУЛАГа. Этого бывшего киевлянина, сделавшего фактическую карьеру в Москве, хо- рошо знают и за океаном. И, соответственно, охотно тычат ему в нос не только букеты цветов во время публичных выступлений. В эмиг- рантской нью-йоркской газете «Новое русское слово» дважды (7.4.1991 и 2.6.1991) приводились слова Коротича о Горбачеве, на ко- тором нет других грехов, кроме как «изучение произведений Брежне- ва». А тогдашнее руководство госбезопасности, по Коротичу, тоже за- служивало доверия и поддержки, потому что руководитель КГБ Крюч- ков – «человек очень верящий в Горбачева и поддерживающий его». Чтобы понять феномен Коротича, советской демократической прессы и всей нашей политической жизни, стоит еще раз посмотреть, что говорит бывший шеф «Огонька», – ниже следует его интервью журналисту Е. Додолеву, которое поместил «Московский комсомо- лец» (21.9.1991) под заголовком «Грустные попытки Виталия Короти- ча. Реквием по «шестидесятникам»: «Время от времени у каждого нормального человека должно появляться жела- ние менять свою жизнь кардинально, – едва уловимо улыбается Виталий Алексее- вич. – Несколько раз в своей жизни я сознательно и очень резко менял род дея- тельности. В шестьдесят пятом году (после шести лет работы врачом) ушел в про- фессиональные писатели, бросив к черту написанную уже диссертацию. Я был сво- бодным художником, редактировал... Очередным сломом моей биографии стал «Огонек». И с самого начала этой работы я отчетливо видел ее грядущие пределы. Последние годы это, на мой взгляд, конец эпохи «шестидесятников», финишная прямая той дистанции, на которую мое поколение вышло тридцать лет назад. И мне смешно, что оно, мое поколение, до сих пор мнит себя солью земли, пупом вселен- ной в одну шестую часть суши. И продолжает держать на своих плечах, подобно из- мученным атлантам, все это дело, называемое Перестройкой. Но когда в прошлом году мне предложили хороший контракт в США, я долго раздумывал. Но я не уезжаю насовсем. В декабре я хочу провести здесь, в Москве, конфе- ренцию под условным названием «Конец эпохи ненависти». Эпоха ненависти, по- рождаемая идеологией коммунизма, закончилась. Наступила другая эпоха ненави- сти – индуцированная национализмом и религиозными распрями. – Вы, очевидно, знакомы с теорией Лефевра: западное общество основано на идее компромисса, советское – на идее конфронтации. Здесь же выгодно быть в противо- стоянии. Ельцин, «Взгляд» и «Огонек» набрали – образно говоря – висты именно на конфронтации... – Наша страна, рожденная из Ненависти, после того как с нее были сняты дис- циплинирующие ограничения, сама разродилась невероятными потоками ненавис- ти. Это подтверждает известную теорию о том, что за последние сто лет на земле образовались три тоталитарные империи – Германия, Япония, Россия. Эти структу- ры представляли собой серьезную угрозу человечеству. И две из них удалось ре- формировать с помощью иностранных инвестиций. – Так декабрьская конференция выльется в еще одну попытку выбить из Запада капиталы для нашей задыхающейся экономики? – Если Россия не откажется от попыток провести преобразование собствен- ными силами – она обречена. Я договорился с Генри Киссинджером и Гельмутом 132 Шмидтом, что с 15 по 17 декабря в Москве во что бы то ни стало пройдет эта кон- ференция. С нашей стороны я обговаривал этот вопрос с Собчаком, Поповым и Яковлевым. – А вам не кажется, что вы могли бы заниматься тем же самым, оставаясь в Со- юзе? – Здесь никто не предлагал абсолютно ничего. Перестройка, по-моему, это гру- стная попытка Советского Союза возвратиться к норме. То, что делаю я, – это все- го лишь грустная попытка жить нормально. Это, как правило, сталкивается с непо- ниманием. Совершенно нормально было то, что я бросил профессию врача, хотя и был, как мне представляется, квалифицированным специалистом. Сейчас – ситуа- ция аналогичная. Казалось бы я возглавлял респектабельный журнал, от добра до- бра не ищут. Когда я был главным редактором, меня все время раздраженно спра- шивали: «Ну что тебе надо? Чего ты выпендриваешься?». Сейчас говорят: «Зачем уходишь?». А я ухожу для того, чтобы работать в нормальных условиях. В нашей стране никому ничего не надо. Вот моя книжка, например. Ни одно издательство мне не предложило издать ее здесь (какие-то кооператоры взялись было, но потом передумали, хотя и заплатили даже какие-то деньги). Американцы ее уже издали! Что вы мне предлагаете: обзванивать советские университеты, предлагать свои ус- луги, памятуя о том, что я представитель «второй древнейшей»? Для чего? Когда факс в «Огоньке» в течение года раскалялся заокеанскими предложениями... – На устных выпусках журнала вам часто приходилось выступать и перед моло- дежью тоже. Что вы можете сказать о разнице между американской и советской аудиториями? – Наши мне кажутся большими реалистами. Недавно довелось выступать в кол- ледже «Аберлин», и я там нарвался на вопросы такого рода: «Как вы можете отка- зываться от замечательных идей марксизма-ленинизма? Как вы смеете отворачи- ваться от ленинского наследия? Почему ваша страна разрушает созданную поколе- ниями могучую систему?». Вот этим всем интересуются сытые, упакованные аме- риканские студенты, системы этой не попробовавшие. Конечно, может быть, было бы уместно мне выступать перед нашими студентами. Но! Возможно, я оши6аюсь, однако у меня впечатление, что советские студенты сейчас менее политизирова- ны, нежели американские; они утомлены и не производят впечатления студентов эпохи великих потрясений. – Наша страна – образец общества без понятий. У нас нет никакой системы ко- ординат – ни религиозной, ни привнесенной государством. Ощущаете ли вы этот провал, общаясь с молодежью? – Да, молодежь у нас диковата. Они знают, быть может, наизусть даты партий- ных съездов, но не знают элементарных вещей. Все нынешние попытки вернуться к религии напоминают кликушество. На Украине молодежь спорит, кем им стать: католиками или православными, до того как стать просто-напросто христианами. Но тем не менее я верю в нашу молодежь. Все-таки они не впитали в себя добле- стные примеры Павлика Морозова. Когда я пришел в «Огонек», там в основном ра- ботали люди пожилого возраста. Даже старше меня. Моей тактикой было: подби- рать молодых. Я набрал тех, кто помоложе. И одна из причин моего ухода: боюсь стать тормозом для новой «огоньковской» волны. Недавно я давал интервью мос- ковской корреспондентке «Лос-Анджелес таймс». Ей лет тридцать. Можно ли пред- ставить советского корреспондента ее лет в столице крупнейшего западного госу- дарства? Вопрос риторический. Во время путча закончилось время моего поколе- ния. Теперь слово молодым. «Шестидесятники» могут остаться наставниками, но быть паровозом этого движения вперед они уже не сумеют. То же самое с «Огонь- ком», нужно делать новый журнал. – Тогда вы напоминаете капитана, который уходит с тонущего корабля в нару- шение традиций – первым. 133 – Нет-нет, «Огонек» остается на плаву. Просто ему надо менять курс. Мы начи- нали с борьбы за общедемократические тезисы. Сегодня, напечатай я материал о том, что генерал строит себе дачу на армейские деньги, а на верхних этажах ЦК ца- рит матерая коррупция, –я потеряю читателя. Это, во-первых. А во-вторых, сегодня уже нет такого понятия, как всесоюзный читатель. Ушла Прибалтика. Уходит Закав- казье. Сегодня журнал должен быть национально русским. – Ваш уход из «Огонька» представляется мне странным и потому, что у нас в стране не принято добровольно покидать руководящие посты, не так ли? – Да, действительно, это так. Из Кремля так вообще выход был только один – ногами вперед. Кроме свергнутого Хрущева, все остальные наши лидеры покидали руководящее кресло, уходя в лучший из миров. Но я решил уйти из «Огонька», по- тому что понял, что через пару лет меня... будут любить меньше, скажем так. Ме- ня в прошлом году очень порадовал мексиканский президент, рассказавший, что у них в Мексике президентом можно быть не более шести лет. То же самое в США: лимит – два президентских срока по четыре года. Все медицинские постулаты ут- верждают, что шесть-семь лет работы на износ – это предел человеческих возмож- ностей. Это во-первых, а во-вторых: за шесть примерно лет человек как бы стано- вится на накатанные рельсы, оказывается во власти стереотипов и, стало быть, пе- рестает быть гибким руководителем. – Говоря о шестилетнем лимите, вы намекаете на Горбачева? Ведь он у власти с апреля 85-го. – Да. Я считаю, что должны уйти все: Горбачев, Ельцин, Шеварднадзе, Яковлев. Они должны остаться, но не в статусе первых лиц. – Когда вы в последний раз беседовали с президентом? – Давно. Когда умер Сахаров. После этого Горбачев стал отдаляться от всех. Политический ресурс Горбачева исчерпан. Я мало знаю людей, с которыми Горба- чев разговаривал бы в последнее время. Он был отрезан от мира своим окружени- ем. – С кем из членов ГКЧП вы были знакомы достаточно близко? – У меня была светлая мечта: взять одновременно интервью у директора ЦРУ Вебстера и у председателя КГБ Крючкова. Я их бомбил письмами. Но никак не по- лучалось добиться согласия обоих в одно и то же время. Но с Крючковым мне, тем не менее, встречаться доводилось. Два раза он меня весьма свирепо отчитывал. Он меня вызывал к себе и говорил, что разговаривает по поручению Михаила Сер- геевича. Первый раз мне были предъявлены претензии: я слишком много общаюсь с зарубежными дипломатами. Я пытался возражать: я же не знаю государственных секретов. Крючков настаивал, объясняя, какие все эти послы – бяки. В том разго- воре он произнес одну сакраментальную фразу. Скажите, воскликнул глава нашей тайной полиции, отчего либеральная интеллигенция не хочет с нами работать, по- чему у нас с американской разведкой лучшие отношения, чем с собственной интел- лигенцией. Еще одна стычка с ним была не такая смешная. Он сказал мне, глядя на меня очень внимательно: «Вы понимаете, что вы толкаете страну к такой ситуации, в которой пострадает больше людей, чем пострадало во время репрессий 20-х го- дов?». То есть намекал на то, что нас всех ждут лагеря. Ну я не говорю уже о раз- борках по поводу дела Гдляна-Иванова. «Огонек», как вы помните, выступил в свое время в поддержку этих следователей. И мне, конечно же, от Крючкова крупно тог- да досталось. – А что с Янаевым? – Вообще я веду себя в Верховном Совете предельно тихо. Но декабрь прошлого года был исключением. Ушел Шеварднадзе, закрыли «Взгляд» – яв- но что-то надвигалось. Когда предложили Янаева в вице-президенты, я про- сто, знаете ли, визжал. Я бегал, собирал подписи против него. Помню, когда я подошел голосовать, стоял возле столика, где выдавали бюллетени, сам Яна- 134 ев. И я – честное слово! – вычеркнул жирным фломастером его фамилию пря- мо там же. – В одном из интервью Олег Данилович Калугин сказал мне, что вы отказались печатать его первые разоблачительные публикации. И сделали это под нажимом Яковлева. Это правда? – Видите ли, в чем дело: Яковлев и Калугин сокурсники. Они вместе стажиро- вались в Колумбийском университете в конце 50-х. В начале аферы Калугина мно- гие воспринимали его выступление как проделки Яковлева. На Александра Никола- евича катили бочки: что ж ты подговорил своего старинного приятеля подвести ми- ну под КГБ. В то время на верхних этажах власти было достаточно много людей, ко- торые желали скомпрометировать Яковлева. Меня считали лицом в какой-то сте- пени близким к нему. И я боялся подставить Александра Николаевича калугински- ми публикациями. Генерал-майор не очень охотно открывал тайны мадридского двора на Лубянке. Если бы Олег Данилович метнул мне на стол какие-то немысли- мые доказательства злодейств КГБ, я бы уболтал Александра Николаевича, и «Ого- нек» предоставил бы слово Калугину. Но тот ограничился лишь общими обвинения- ми в адрес организации, которая даровала ему в свое время генеральское звание. Помнится, я всегда выводил из себя Юлиана Семенова, спрашивал его: «Что ж та- кого должен был сделать относительно молодой Штирлиц, чтобы получить звание полковника СД? Какие-такие свинства?» То же самое можно спросить и у Калуги- на: за что он так рано получил столь высокое звание? – Ну это, быть может, государственная тайна. Олег Данилович, насколько знаю, и так головную боль поимел за «разглашение секретов». То, что вы старались явно не приближаться к Яковлеву, чтобы отвести от него возможные удары, – по- нятно. Но ведь и он платил вам покровительством за ваш такт и понимание ситуа- ции? – Он помогал журналу. Благодаря его помощи «Огоньку» часто удавалось со- хранять нейтралитет, лавируя между жерновами. Когда нас пытались втянуть в ан- тиельцинскую кампанию, мы отбились. С другой стороны, когда наш зав. отделом писем Юмашев писал книгу Ельцина, я не стал публиковать антигорбачевские фрагменты. Не уверен, что сейчас журнал сможет сохранить ту же самую линию – посередине». Журнал «Огонек» публиковал множество интереснейших сюжетов, камня на камне не оставлявших от наших ленинцев, милитаристов, че- кистов и прочей опаснейшей публики. Одно интервью с бывшим дис- сидентом Владимиром Буковским в «Огоньке» (№ 18, апрель 1991) че- го стоило. В СССР этот человек 12 лет сидел в психушках, тюрьмах и лагерях. Там бы он и умер, если бы Пиночету и Брежневу не подсказа- ли обменять этого «психа» на Луиса Корвалана, большого друга СССР, генсека компартии Чили. С той поры прошло 14 лет, но приговоры по делам Буковского не отменялись, вздорные обвинения не опроверга- лись, советское гражданство ему так и не вернули. Но Ельцин настоял в МИД СССР, английское правительство тоже. Буковского со скри- пом впустили в СССР на 5 дней. Интервью с ним, с человеком, с кото- рым знакомились и беседовали главы практически всех ведущих стран мира, «Огонек» озаглавил одной фразой Буковского – «Пока у вас нет мужества, колбасы не будет». Всеобщая забастовка как единственный шанс избежать голода и крови, полный демонтаж власти КПСС и КГБ 135 и гарантия для всех мирной жизни, добровольный отказ от «лишних» территорий империи – таков был перечень советов известного нейро- физиолога и общественного деятеля, убежденного антикоммуниста. В августе 1991 года ведь так и получилось: вышли москвичи на улицы и опечатали здания КПСС, чекистов потревожили. С такими авторами и таким главным редактором «Огонек» был об- речен на самостоятельное, независимое от КПСС существование. Хэппи-энд, как известно, восторжествовал и в истории с «Огонь- ком», и с «ЛГ», и с журналом «Знамя», и со многими другими. Но ведь этого никто не знал в августе 1990 года. Конфликт намечался и вокруг регистрации журналов «Юность», «Нева», на которых претендовал все тот же аппарат Союза писателей СССР. Его штатных секретарей никто и никогда не смог бы обвинить в либерализме. Классиками среди них никто, конечно, не стал, но по ти- ражам опубликованных собственных жвачно-скучных и идеологически правильных (в сталинско-брежневском духе) многотомных сочинений они переплюнули всех зарубежных классиков мировой литературы XX века, вместе взятых. Соответственно, секретарям было что терять, и по- этому хватка их костенеющих рук была мертвой. Тем более, что у них не было недостатка в высоких покровителях, которые вели игру на затяги- вание конфликта, что было им выгодно по множеству причин. Так про- сто-напросто срывалась надвигающаяся подписка. Кто же из читателей заплатит вперед деньги (по новым, завышенным вдвое-втрое ставкам) за издание, которое, может, и выходить вообще не будет? «Секретарская» литература – ею и только ею завалены книжные полки квартир и магазинов, книжные склады и издательства. В тол- стых журналах славословие в адрес руководящих и приближенных к ним литераторов было не очень заметно на фоне обширных публика- ций тех или иных новых произведений, в том числе и талантливых. 9 января 1991г. «Литературная газета» заголовком одной из своих статей подтвердила очевидное – «Журнальный бум кончился». Име- ются в виду, конечно, наши толстые литературные журналы. Они ста- ли очень дорогими, да и почта их носит подписчикам нерегулярно, очень часто и типографии их не желают печатать. Всем ясно, что при- нудительный ассортимент в литературе уже отходит в прошлое. Пуб- лицистика должна переходить и уже перешла в солидные, независи- мые (отчасти) газеты, а литературные произведения – если они того стоят – должны выходить отдельной книгой, за которую покупатель, возможно, и проголосует рублем, т.е. купит и прочтет. Ну зачем, спра- шивается, я должен покупать номер журнала в киоске или даже выпи- сывать годовой комплект журнала только ради того, чтобы иметь удо- вольствие прочесть то немногое, что стоит прочесть, или то, что мне хочется прочесть. 136 Юридически и еженедельная газета «ЛГ», и толстые литератур- ные журналы «Знамя», «Новый мир», «Юность», «Дружба народов», «Октябрь», «Иностранная литература», перестали быть всесоюзны- ми и стали лишь российскими изданиями. Все они были зарегист- рированы осенью 1990 года Министерством печати и массовой ин- формации РСФСР на правах изданий, независимых от Союза писа- телей СССР. ЦК КПСС, защищая свое право учредителя ряда литовских газет, использовал армейские части для удержания в руках партийной газет- но-журнальной полиграфической базы. СП СССР своей вооруженной гвардии не имел, а потому подал в суд на ответчиков – журнал «Зна- мя», Госкомпечать СССР и Министерство печати и массовой инфор- мации РСФСР. Истец – первый секретарь правления Союза писате- лей СССР В.Карпов требовал: во-первых, признать недействительной регистрацию журнала как независимого издания в российском мини- стерстве; во-вторых, обязать Госкомпечать СССР зарегистрировать «Знамя» как орган СП СССР; в-третьих, «в стадии досудебной подго- товки до разрешения спора по существу наложить арест на счета, кото- рые открыты журналом «Знамя». Мое личное мнение в какой-то фазе совпадает с требованием В.Карпова закрыть журнал «Знамя». Что у нас лишней бумаги много? Стотысячный (или миллионный) тираж, фиксированный на протяжении целого года (план!), уравнивает таким образом сте- пень паблисити для всех авторов толстенного ежемесячного лите- ратурного журнала. Ну где вы видели человека, читающего все де- сять названии наших толстых журналов, от корки до корки, еже- месячно? Журнал «Октябрь» выписали в 1991 году из-за мемуаров генерала А. Деникина, потому что на черном рынке отдельная книга того же авто- ра будет продаваться чуть дешевле всей годовой подписки на «Ок- тябрь». А ведь мемуары одного из знаменитых полководцев русской «белой армии» – это лишь ничтожный процент годового объема дан- ного журнала. В 1990 году журнал печатал пространные отрывки из «Исповеди на заданную тему» Бориса Ельцина рядом с десятками дру- гих неинтересных для меня авторов. …Конечно же, лучше читать свободные «ЛГ» и «Октябрь», «Юность» и «Иностранную литературу», восхищаться публикациями «Нового мира», чем вообще ничего не иметь, кроме «Правды», «Изве- стий», и пользоваться услугами уличных книжных спекулянтов. Гля- дишь, и журнал «Литературная учеба» захочется приобрести из-за пуб- ликации в нем текста Евангелия. Вот и вздули тираж журнальчика с 25 до 900 тысяч экземпляров ежемесячно. 137 Как угасала «Литературная газета» У изрядно поблекшей за годы перестройки дважды зависимой «Ли- тературной газеты» не было иного способа выжить, как избавиться от диктата идеологического отдела ЦК КПСС и секретарей правления Союза писателей. Безуспешно пытаясь пробить стену обороны в виде отделов Госкомпечати СССР, редакция сумела в сентябре 1990 года выиграть бой, зарегистрировать свое издание. Но... в другой, не союз- ной, а более низшей инстанции – в российском правительстве, что бы- ло под крылышком не Горбачева-Рыжкова, а Ельцина-Силаева. Коллектив редакции, оставшись без главного редактора, решил в 1990 году сам найти подходящую кандидатуру – в нарушение традиций номенклатурных игр секретариатов ЦК КПСС и Союза писателей СССР. Последние были вынуждены согласиться и утвердить мнение 240 сотрудников редакции. Выбор пал на политического обозревателя «ЛГ», народного депутата СССР Федора Михайловича Бурлацкого. Он возглавил редакцию газеты, которая в годы правления Брежнева вы- полняла важную роль отдушины, форточки, в какую вырывалось недо- вольство интеллигенции, для которой эта газета была настольной. В 1990 году, шестом от начала перестройки, число ее подписчиков со- кратилось на полтора миллиона. Осталось еще, правда, около пяти (в 1991 году произошло еще более резкое падение тиража), но то, что Ф.Бурлацкий принял газету далеко не в лучшие для нее времена, было очевидно всем – и журналистам, и читателям. Резко недовольны изда- нием были и те, чьим органом она является, – писатели. «Золотой век» этого еженедельника позади, он не выдержал конку- ренции в условиях гласности. Центристская позиция газеты уже не устраивала читателей, ни тех, кто исповедует позиции высшего гене- ралитета и закоренелых аппаратчиков, ни реформаторов. С западной точки зрения, эта вроде бы «качественная» газета непрофессиональ- на, прежней степени ее честности и компетентности уже недостаточ- но. Но не стал же главным редактором «Литгазеты» человек уровня Андрея Сахарова, Сергея Григорьянца или Елены Боннэр. Я не слу- чайно перечислил именно эти имена – самых известных наших пра- возащитников. Намекаю при этом на то, что Бурлацкий в нашей стра- не много лет являлся самым главным из официальных борцов за пра- ва человека, председателем и членом сонма соответствующих нацио- нальных и международных комиссий. Но свою последнюю рубашку ссыльным он не давал и на судебные политические расправы защит- ником не ходил. Диссиденты и их единомышленники пришли к власти в Прибалти- ке, Армении, Грузии, а также в ряде стран Восточной Европы. В Моск- ве на авансцену выдвинулись именно деятели КПСС, которые по сво- 138 им моральным и интеллектуальным качествам шли всегда на шаг впе- реди своих коллег-аппаратчиков и всеми считались поэтому достаточ- но прогрессивными, фрондерствующими людьми. Вина этих деятелей лишь в том, что они в общем-то умели ладить с любым режимом. Ф.Бурлацкий был из их числа. Газета «Московские новости» (15.4.1990) так рисует его портрет: «Ему шестьдесят три года, он один из самых известных советских публицистов, доктор философии, двойной тезка Достоевского, бывший советник Хрущева и автор воспоминаний о нем. Его лицо знакомо телезрителям – он член советского парла- мента, председатель депутатского клуба и подкомитета по гуманитарным, культур- ным и научным связям. Любит подчеркивать свои антисталинские убеждения. В Союз писателей СССР был принят уже давно – за книги о Макиавелли, Мао Цзэду- не, Гитлере, Франко, а также за пьесу «Советник Государя» и иные сценарные ра- боты. Начиная с 1967 года три раза терял должность – за «не те» публикации. «Не примыкает ни к одной из существующих группировок», – сказано о нем в письме коллектива редакции «Литературки». «Меня всегда интересовали проблемы авто- ритарной и тоталитарной власти», – говорит о себе сам. В свое время Бурлацкий добровольно, но только после падения Хрущева оставил пост заведующего подот- делом ЦК КПСС, весьма значительный в то время, и дал себе слово не принадле- жать больше к структурам власти. «Вы сознавали опасность своей тогдашней бли- зости к верхнему этажу власти?» – «Мы ощущали ее на себе постоянно». Мы – это Георгий Шахназаров, Александр Бовин, Георгий Арбатов, Олег Богомолов, Федор Петренко – те люди, которых он собрал, среди которых работал и с которыми дру- жит по сей день». Среди штатных сотрудников «Литгазеты» есть и такая знамени- тость, как Юрий Рост. В Грузии, например, он стал национальным ге- роем, так как единственный из профессиональных фоторепортеров су- мел – несмотря на избиения, обыски и преследования со стороны офи- церов армии и КГБ – заснять и передать в прессу снимки трагического, кровавого разгона «спецназом» (20 убитых от применения саперных лопаток и боевых отравляющих веществ) мирной демонстрации в Тби- лиси 9 апреля 1989 года. Редакция «Литгазеты» отказалась опублико- вать снимки и материал своего спецкора. Единственное печатное изда- ние, которое согласилось напечатать свидетельство Ю.Роста, была тби- лисская газета «Молодежь Грузии». В ответ на подобную дерзость воен- ные конфисковали и уничтожили большую часть тиража данного номе- ра газеты... Два месяца спустя Союз журналистов Грузии присудил ре- портеру Юрию Росту специальную премию за проявленные им журна- листскую смелость, гражданское мужество, оперативность и талант. Итак, изменилась ли газета за последние два года? Внешне да, но отмена цензуры на ней не очень отразилась. Видно, у настоящих ком- мунистов внутренние тормоза покрепче оков былого главлита. Вот очень интересное и очень компетентное суждение московского писателя, главного редактора одного из самых наших популярных но- вых изданий «Столица» Андрея Мальгина. Его статья «О «Литератур- 139 ной газете» и не только о ней» взята из американской газеты «Новое русское слово» (12.4.1991): «В левой прессе произошел раскол. То есть внешне все тихо-мирно. Никаких вам окопов или колючей проволоки нет. Но вот стоят рядом два дома, то есть две редакции; в одной работают хорошие, честные люди, всеми фибрами своей души ненавидящие окружающий их порядок вещей, и в другой работают точно такие же люди. Но они – из разных государств. Между ними граница. Этическая, политичес- кая, какая угодно, – граница. Объясняю. Вот наш президент обмолвился о желании прикрыть Закон о печати. Слово не во- робей – вылетело, не поймаешь. В воздухе запахло керосином. Что сделал главный редактор одного перестроечного журнала? Посбрасывал из текущего номера самые острые, самые интересные материалы. Что сделал редактор одной перестроечной га- зеты? Наоборот, посвятил целый разворот этой зловещей оговорке – и воздал прези- денту по заслугам. Вот вам и разница. На одной неделе вышли два дружественных издания. В одном – стон вселенский, в другом –тишь да гладь да Божья благодать... Если вы выписываете «Московские новости» (и если они до вас доходят), вы на- верняка заметили, как изменилась эта газета после событий в Литве. Человек глу- боко порядочный, Егор Яковлев словно развязал путы, которые мешали ему и его газете, и с ее страниц полилась правда, прорвав плотину предрассудков и глупых интеллигентских надежд на доброго царя-батюшку. Прекрасно помню времена не столь давние, когда тот же Егор Владимирович берег Михаила Сергеевича, не да- вал молодым да зубастым своим сотрудникам гладить его против шерсти. А нын- че... И газета обрела второе дыхание, которое особо ощущается читателями сего- дня, на фоне безжалостного и наглого наступления на гласность. Хорошо, что Егор Владимирович не стал дожидаться момента, когда на него, как на Старкова, редак- тора «Аргументов и фактов», Михаил Сергеевич наорет и ногами затопает. Но то, что между ними все кончено, это совершенно ясно. Что же главные редакторы некоторых других перестроечных изданий – ой, как не хочется называть фамилии? В кусты? В кусты! Застонали журналисты, и потяну- лись клиньями по десять-двенадцать человек, из самых престижных учреждений. И из «Огонька», и из «Литературной газеты», я уже не говорю о радио и телевидении. Душно, говорят, работать невозможно, совсем начальство заело, планку опустило, каждую фразу на свет разглядывает. И тут я хочу отдельно сказать о «Литературной газете», в которой я в свое вре- мя проработал четыре года и от суждений о которой старался все последующие го- ды уклоняться. Теперь не уклонюсь, скажу, благо есть повод. Все наши руководители, начиная, может быть, даже со Сталина, использовали эту газету для одной простой вещи – для выпускания пара. Уж какая у нее была за- мечательная репутация вплоть до начала перестройки, уж какие смелые судебные очерки она печатала, уж как она люто обрушивалась на власти, не умеющие спра- виться с гололедом, какие замечательные репортажи из будуара Бриджит Бардо помещала! Министерства и ведомства трепетали, а самому большому начальству жилось спокойно – его не трогали. И невдомек было простому советскому читателю, что каждую такую смелую статью смелые руководители газеты по десять раз возили в ЦК и в КГБ визировать, а там в каждом отдельном случае каждую строку обсасывали и обмеряли – какой процент правды можно, а какой нельзя пропустить. «Литературной газете» разре- шалось многое, но не все, и она не рыпалась – она точно знала свое место. Так, как истязали мои статьи в «Литературной газете», их нигде не истязали. Если затронешь правого писателя, требовали «для равновесия» обязательно тро- нуть левого. Если упоминался армянин, рядом следовало поставить азербайджан- ца. Ну и так далее – таким образом достигалась «объективность». «Особенно сла- вились борьбой за «объективность», «взвешенность» Евгений Алексеевич Кривиц- 140 кий и Юрий Петрович Изюмов (последний ныне возглавляет оголтелую цыковскую газету «Гласность» и о «борьбе за объективность» уже не вспоминает). Потом я перешел работать в «Неделю» и писал в альмаматер все реже и реже. Изредка встречался с бывшими коллегами по работе, и те каждый раз рассказыва- ли, как они боролись за тот или иной абзац. Наступила перестройка – они продол- жали бороться. Возникли новые независимые издания, расцвели, подобно забору весной, старые, а журналисты «Литгазеты» все боролись. И борются до сих пор. Все те же специалисты по вымарыванию и вырубанию, по взвешиванию и обмери- ванию продолжают в этой уникальной редакции свой кропотливый труд. И совер- шенно непонятно, почему журналисты, некогда слывшие лучшими, так долго не ре- шались покинуть этот тонущий корабль. А теперь о поводе, вызвавшем на границе Швейцарии и Франции эти грустные размышления. Перед самым отъездом в ленинское государство. Взбрело мне в голову поместить рекламу еженедельника «Столица» на страни- цах «Литературной газеты». Мне заломили цену: 8 тысяч рублей, я согласился, под- махнул гарантийное письмо, условились, в каком номере реклама будет напечата- на, и я вернулся к себе в редакцию. Стали мы в «Столице» думать, какие темы из ближайших номеров проанонсировать в рекламном объявлении. Решили, что такие: 1) Ленин выполнял задания германского правительства не только до революции, но и после нее. Интересно? По-моему, да. 2) Сотрудничал ли М.С.Горбачев с госбезо- пасностью на студенческой скамье? (тут, естественно, был вопросительный знак, хотя в статье, которую мы готовили к печати, все изложено уж куда как определен- но). И, наконец, 3) сценарии межнациональных конфликтов пишутся на Старой пло- щади (т.е. в здании ЦК КПСС). Насчет последнего мнения у нас в редакции разо- шлись. Надо ли это утверждение выносить в анонс? Уж слишком оно бесспорное, и так все знают, что в разжигании межнациональных конфликтов никто, кроме ком- мунистов, не заинтересован. Но все-таки решили эту фразу оставить. А далее обычный текст: наш индекс такой-то, подписка принимается во всех отделениях связи, цена такая-то, еще не поздно подписаться на второй квартал. Расположили красиво с художниками на бумажке, отправили в «Литгазету». Боже, что тут началось! Звонили начальники, большие и маленькие, – одни про- сили после Ленина поставить такой же вопросительный знак, как после Горбачева, другие настаивали на том, чтобы госбезопасность не упоминалась, третьи переде- лывали настоящее время глаголов на прошедшее – в общем началась обычная для «Литгазеты» канитель, от которой я как-то успел отвыкнуть. Тогда я плюнул и по- шел к лицу, которое в те дни исполняло обязанности главного редактора, и сказал этому лицу: «Уважаемый товарищ! Я купил в вашей газете рекламную площадь, и в принципе волен распоряжаться ею по своему усмотрению. Вы за это ответственно- сти не несете. Даже если там появится изображение задницы». «Задницу – пожалуйста, – цинично ответило руководящее лицо, – задницу – это сколько угодно, а вот Горбачева попрошу не упоминать». И тут лицо засыпало ме- ня комплиментами, залило до ушей вкусным кофе, и мы сообща создали некий ком- промисс. Пожали друг другу руки и разошлись. Наутро все началось сначала – уго- воры, редактура, внедрение вопросительных знаков и вычеркивание фамилий. На этом всякие отношения с этой газетой я прервал. Горбатого только могила исправит. Их не переделаешь. Очень, правда, хотелось задать сакраментальный вопрос: «С кем вы, мастера культуры?» Интересующимся могу сообщить, что вел со мной переговоры первый замести- тель главного редактора Юрий Дмитриевич Поройков, сменивший ушедшего в «Гласность» (не путать с григорьяновской!) Изюмова, а до «Литературной газеты» работавший главным редактором журнала «Молодой коммунист». Кстати, легкость, с какой наши либералы путешествуют в коммунистические издания и обратно, то- же весьма характерна. Уверен, что если бы на месте Поройкова оказался путеше- ствовавший в то время по Соединенным Штатам Бурлацкий (главный редактор «ЛГ»), итог оказался бы тем же самым». 141 Конечно же, немало интересных и актуальных вещей появляется в «ЛГ», но подобные острые выступления касаются тем, молчать по ко- торым просто невозможно (если о них кричит почти вся московская и центральная пресса). Да и печатаются в таких случаях авторы «из ле- вых», отказать которым очень трудно. К примеру, А.Собчак в самом начале апреля, а Ю. Щекочихин в начале июля 1991 года поведали ми- ру со страниц «ЛГ» о форменных беззакониях, творимых по инициати- ве лично генерального прокурора СССР, лично председателя КГБ СССР, лично министра обороны СССР, лично генерального секрета- ря ЦК КПСС, лично министра внутренних дел СССР. Все пятеро сделали все возможное, чтобы утопить в крови нацио- нально-освободительное движение в Грузии и оправдать палачей ап- реля 1989 года в Тбилиси (против этого протестовал народный депутат СССР Собчак). Действия той же пятерки в Литве в январе 1991 года с документами в руках разоблачил народный депутат СССР Ю.Щекочи- хин. У Собчака тоже были серьезные документы, так как он был главой комиссии народных депутатов СССР, уполномоченных съездом на расследование тбилисских событий. Конечно же, и Бурлацкий, и Соб- чак, и Щекочихин понимают, что ультраправые, пробившись к власти, лично их интернируют в первую очередь. Но вот в чем беда: в дни путча мэр Собчак не только понял, что на- до делать, но и блестяще реализовал свой замысел, организовав в сво- ем городе масштабное, тотальное сопротивление – ни один из замыс- лов хунты на Неве не прошел. Сотрудник «ЛГ» Щекочихин без разре- шения своего редакционного руководства (так пишет Ф.Бурлацкий в «Независимой газете», 19.9.1991) пригласил на утро 21 августа в редак- цию представителей всей демократической прессы Москвы на митинг. Тот же Щекочихин выступал публично 20 августа перед Белым домом. А Бурлацкий, как сам пишет в «НГ» (19.9.1991), звонил 19-21 августа в родную редакцию из санатория в Крыму и «многократно обращался к администрации санатория с просьбами о билетах в Москву». Вы, читатель, скажете, что это бред, в подобных случаях нормаль- ный человек просто садится в любую машину, едет в аэропорт и улета- ет. В редакции «ЛГ» тоже так решили. А ознакомившись с текстом за- явления, который сделал 21 августа (когда судьба путча уже была ясна практически всем) Бурлацкий, редакционный коллектив выразил ему свое недоверие и... снял с поста главного. Месяц кабинет руководите- ля «ЛГ» пустовал, а затем 23 сентября 1991 года главным редактором коллектив газеты избрал бывшего заместителя Бурлацкого – Аркадия Удальцова. 142 ГЛАВА V ПРЕССА, КОТОРОЙ РАНЬШЕ НЕ БЫЛО Виталий Третьяков, друг М.С.Горбачева В 1991 году у жителей прежней и нынешней столиц России в дни оче- редных тяжких испытаний (а у нас всегда только такие дни) вошло в при- вычку хвататься за радиоприемник с «вражьими голосами» или за «Неза- висимую газету». Лучшая советская (т.е. отечественная) информация, безусловно, содержалась отныне в этой новой газете, распространение которой в СССР было ограничено всеобщим разгильдяйством почты и упорным тихим сопротивлением всех партократических инстанций в провинции. Подписаться на эту газету я смог впервые лишь на 1992 год. 24 августа 1991 года. Покупаю «НГ» в киоске. На первой полосе за- головок на всю ширь: «РАЗГРОМ ПУТЧА – ЭТО ЕЩЕ НЕ ПОБЕДА. ТОЛЬКО ЛИЧНО ПЕРЕЖИВ ТРАГЕДИЮ, МИХАИЛ ГОРБАЧЕВ ПОНЯЛ ТО, ЧТО ДЕСЯТКИ МИЛЛИОНОВ ЗНАЛИ, О ЧЕМ ДАВНО ПИСАЛА ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ПРЕССА, КОТОРУЮ ОСВОБОЖДЕННЫЙ ДЕМОКРАТАМИ ПРЕЗИДЕНТ СССР КРИ- ТИКОВАЛ НА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ В МОСКВЕ. ПРЕСС-СЕКРЕТАРЬ ПРЕЗИДЕН- ТА ИГНАТЕНКО НЕ ПРЕДОСТАВИЛ НА ЭТОЙ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ ПРАВО ЗА- ДАТЬ ВОПРОС НИ ОДНОМУ ЖУРНАЛИСТУ ИЗ ЗАПРЕЩЕННЫХ ХУНТОЙ ИЗДАНИЙ». Вам, читатель, все ясно? Главный редактор «НГ» В.Третьяков далее продолжает в газетной колонке на фоне снимка с висящим на троссах в воздухе железным Феликсом Эдмундовичем (но дело, конечно, не в па- лаче Дзержинском – у нас сегодня и живых чекистов пруд пруди): «Мне тоже бы хотелось воспевать сейчас очередную победу перестройки. И при- соединиться к аплодисментам западных журналистов, звучавшим во время первого появления президента СССР на публике. Не перед народом – перед журналистами, главным образом западными. Именно им по какой-то явно продуманной интриге этого выхода к миру чуть было не свергнутого президента его пресс-секретарь Иг- натенко, исчезнувший на три дня, предоставлял слово. Рук журналистов из запре- щенных хунтой советских газет, включая руки корреспондентов «НГ», Игнатенко не замечал. Хотя именно журналистка «НГ» Татьяна Малкина единственная и из совет- ских, и из зарубежных корреспондентов в лоб перед телекамерами спросила 19 ав- густа марионеточного диктатора Янаева: «Вы понимаете, что совершили государст- венный переворот?» А ведь и Горбачев, и Игнатенко продемонстрировали прекрас- ное знание того, кто какие вопросы задавал и кто как отвечал на той янаевско-пу- го-стародубцевской пресс-конференции. Горбачев похвалил, например, корреспон- 143 дента итальянской газеты «Стампа», вспомнил дрожащие руки «друга Горбачева» и т.п. А какая реклама Би-би-си! Конечно, хорошая радиостанция – когда припрут к стене, то и ее начнешь слушать. Но зачем же так суетливо искать в зале ее коррес- пондента, обходя невидящим взором корреспондентов советских? Шок Горбачева или шок от Горбачева? Разумеется, дали задать вопрос телекомментатору запрещенных российских «Ве- стей». Еще бы не дать, все-таки Горбачева спас Ельцин. И тут же бисирование благо- дарности – корреспондентке журнала ВС РСФСР «Родина». Но здесь произошла на- кладка: никто, включая Горбачева, не понял вопроса о таинственных спутниках, да и сама журналистка, видимо, не очень понимала, о чем и для чего спрашивала. Затем – о чудо! – дают задать вопрос корреспонденту Центрального телевидения Виктору Любовцеву. А ведь это именно ЦТ вместе с газетами ЦК КПСС 2,5 дня и ночи напро- лет проституировало с путчистами, тиражируя информационные экскременты хунты! Но, может быть, здесь сказались лишь личные вкусы президентского пресс-се- кретаря? Тогда почему Михаил Горбачев в такой день, воспевая главным образом западную прессу, сказав (отметим и это) две-три фразы о большой роли советской демократической прессы, тут же начал ее критиковать? Чуть ли не из-за ее непри- миримой позиции правые пошли на переворот. И это о прессе, которая все эти дни, будучи запрещенной, защищала его – Горбачева! И это о той прессе, которая мно- го раз поднимала вопрос, старательно замятый самим Горбачевым и Лукьяновым, о фальсификациях при выборах Янаева вице-президентом! О прессе, которая мно- го раз открыто предупреждала Горбачева – внимание, опасность справа: эта опас- ность – Янаев, Лукьянов, Павлов, Пуго, Крючков! Да, Михаил Горбачев пережил личную трагедию. Будучи сам приперт к стене, он понял то, о чем тысячу тысяч раз твердили демократы, что уже давно поняли миллионы людей, о чем говорил на пресс-конференции Юрий Карякин, которому за это Михаил Горбачев прочитал нотацию. В официальном выступлении в программе «Время» Михаил Горбачев, придер- живаясь заготовленного текста, сказал все, что нужно было сказать. В выступле- нии на пресс-конференции, уже не пользуясь текстом, и особенно в ответах на во- просы на этой пресс-конференции Горбачев ничего не сказал о жертвах путча в Москве, покритиковал Александра Яковлева за выход из КПСС, произнес нечто не- понятное о Шеварднадзе, наконец – воспел самою КПСС, по каналам которой шло оперативное управление путчем. Я был шокирован первой президентской пресс-конференцией. Он не потерял чувства юмора, но прямых ответов на прямые вопросы мы не услышали. Конечно, Запад успокоен (думаю, все же, далеко не до конца). Возникает у многих вопрос – а почему вернувшийся в Москву Горбачев не встретился сразу же с народом? Не пошел к демократам, митингующим на месте своей победы – у Белого дома России? Для меня ответ ясен: он в вопросе – а что бы там услышал Михаил Горбачев? Только ли крики восторга по поводу его осво- бождения? Или что-то еще? Оказаться рядом со своим спасителем Ельциным – разве не это был бы жест настоящей благодарности? Жест рискованный, неприят- ный для самолюбия Горбачева, но необходимый. Он не был сделан. Ни разу до сих пор Горбачев не выходил на демократические митинги. Не сделал он это и 22 авгу- ста, в день, когда демократическая Москва праздновала у Белого дома победу над хунтой, арестовавшей не только самого Горбачева, но и его семью. Дело не только в усталости от личных трагических переживаний. Дело в поли- тике. Политическая борьба отнюдь не закончена. Горбачев в ней – по-прежнему представитель Центра. Ельцин – одной из республик. Ельцина защищал в Белом до- ме народ, не Центр. И народ знает, что сейчас за спину освобожденного Горбаче- ва начнут прятаться более мелкие, не попавшиеся на очевидной поддержке путчи- стов фигуры. Если уж президент СССР разом обманулся в своих премьер-минист- ре, вице-президенте, министрах обороны, МВД и КГБ, в своем председателе свое- го парламента, то где гарантии, что их заместители, помощники, управделами и 144 прочая мелкая номенклатурная рыбешка не пахнет столь же дурно, как и их шефы, поднявшие руку сразу на двух президентов? Будем полностью откровенны, пусть это и несколько омрачит эйфорию «всеоб- щей» победы. Центр находится сейчас как никогда близко к потере своей власти. Центр, а значит, и Горбачев-генсек-президент СССР. Но Центр – это не только Гор- бачев, а и как раз та «мелкая», но с большими зубами рыбешка. Горбачев для них теперь – единственный потенциальный защитник. Они сплотятся вокруг него, даже ненавидя. А он будет нуждаться в них, чтобы уравновесить резко возросший поли- тический вес суверенной России с ее суверенным президентом». 25 августа в программе «Взгляд» показали некоего народного депутата СССР, сотрудника аппарата Президента, находившегося с ним в Форосе в часы трагедии. Этот пожилой русский человек, с трудом владеющий род- ной речью, рассказывал телезрителям в прямом эфире, какими злодеями оказались те сотрудники КГБ и ЦК КПСС, которые отвечали за предо- ставление информации Президенту, подсовывали ему фальсифицирован- ные данные о положении в Прибалтике и Закавказье, тем самым толкая его на принятие самых жестких мер. Ни минуты не сомневаюсь, что так оно и было. Но что делает в аналогичной ситуации американский президент? Поми- мо разведывательных сводок он еще смотрит Си-Эн-Эн, другие телепере- дачи, читает газеты и журналы. Французская газета «Фигаро» о путче в Москве в течение всей августовской недели давала по 8-11 полос в день. Все французские политические еженедельники сделали то же самое. События в Прибалтике (январь 1991 года в Таллинне и Риге) освещались западной прессой в десятки раз более полно и объективно, чем в нашей центральной прессе. Вы скажете, что наш Президент языкам иностранным не обучен, а все службы ТАСС и КГБ. дают лишь неполную, выборочную информацию. В этом случае есть всего один выход – создать независимую, честную и про- фессиональную отечественную прессу. И тогда все станет на свои места. Сегодня это почти возможно; выполнил ведь В.Третьяков свое обещание с января 1992 года делать ежедневное издание своей «Независимой газеты». 21 января 1991 года в очень престижном московском Доме кино состо- ялась официальная презентация «Независимой газеты», которую с нового года трижды в неделю на 8 полосах стал издавать очень талантливый и очень молодой Виталий Третьяков, бывший заместитель главного редакто- ра газеты «Московские новости». Как говорил в январе В.Третьяков, инте- ресно делать газету, каждый номер которой может быть последним. Его га- зета пользовалась поддержкой Моссовета, но не Министерства связи СССР, потому многие месяцы продавалась фактически лишь в Москве. Из официально распространяемых советских новых изданий качество «НГ» ставило ее в один ряд с немногими действительно популярными солидны- ми изданиями, такими как «Коммерсант», «Куранты», «Столица», «Мега- полис-экспресс», издающимися на высоком журналистском уровне. По подписке в 1991 году шел – из вышеназванных – лишь «Коммерсант». 145 Учредителем «НГ» был Моссовет, он же предоставил беспроцент- ный кредит в 300 тысяч рублей – в основном для оплаты расходов на выпуск первого, пробного номера газеты, который поступил в рознич- ную продажу 22 декабря 1990 года. Обеспечение из фондов Госплана СССР и льготные (т.е. твердые, государственные) расценки издатель- ства «Известия» позволили, по мнению Третьякова («Коммерсант», 24.12.1990), оплатить выпуск газеты в начале 1991 года за счет прибы- ли, полученной от реализации первого номера и опубликованной в нем рекламы. Кроме того, французский еженедельник «Курье энтер- насьональ» выпустил в Париже дополнительный стотысячный тираж газеты на французском языке, который был распространен в виде бес- платного рекламного приложения к очередному номеру этого изда- ния. И уже тогда, по словам Третьякова, у «Независимой газеты» по- явился достаточный выбор предложений от крупных рекламодателей и потенциальных партнеров по издательской и коммерческой деятель- ности. По словам сотрудников редакции, часть прибыли от коммерче- ской деятельности будет направлена на издание «Независимой газе- ты», а также на строительство собственной полиграфической базы. В частности, планируется создание коммерческого издательства, ориен- тированного на выпуск публицистической литературы. В день начала подписной кампании «НГ» (1.8.1991) объявила, что она придерживается не гласности, а свободы слова. Что эта первая га- зета из СССР, которая издается в США на русском языке с июня 1991 года (но другим форматом и реже, чем в Москве). Что ни одна партия не контролирует и не будет контролировать «НГ». Что эта газета дает самую полную, честную информацию о том, что происходит в респуб- ликах, в СССР и в мире. И это все были не обещания, а реальный итог полугодовой деятельности «НГ». У «Независимой газеты» с самого почти ее рождения установилось первенство по розничной продаже в Москве. Разовый тираж «НГ» в мар- те 1991 года был 150 тыс.экз., и весь он продавался в столице. В тот же день в московские киоски «Союзпечати» поступало по 82 тыс.экз. «Прав- ды» и 40 тысяч «Известий». Из девяти столичных межрайонных агентств «Союзпечати» Киевское в феврале возвратило редакции 28 тыс.экз. – у них эта газета «плохо шла». Стоит отметить, что УД ЦК КПСС неплохо организовало деятельность московской «Союзпечати». Если последняя не продавала «Правду», «Известия», «КП», «Рабочую трибуну», «МН» и «Московскую правду», то убытки несли сами распространители; непро- данные экземпляры «НГ» оборачивались прямыми убытками редакции. «Глобальный сюжет «Независимой газеты» – здравомыслящий че- ловек в потоке невменяемости». Очень важные слова, запомни, чита- тель! Их автор Лев Аннинский («НГ», 13.6.1991) продолжает: «Логика независимости в хаосе непредсказуемости. Под пятами не почва – 146 хлябь, пропасть, бездна. Попробуй сохрани невозмутимость в ситуа- ции тотального помешательства». Даже демократы и те передрались, с досадой отмечает Аннинский в своих «Портретах новой прессы», ха- рактеризуя кредо «НГ». «НГ» постоянно дает такую информацию, какую не дают другие газеты, – то им текст не нравится, то места нет и т.д. Так, на страни- цах «НГ» (и только там – из всей московской прессы) была полностью опубликована речь Елены Боннэр на торжественной церемонии от- крытия в Москве 21 мая 1991 года I Международного конгресса памя- ти А.Д.Сахарова, произнесенная в присутствии Президента СССР Михаила Горбачева («НГ», 8.6.1991. Второй раз Боннэр и Горбачев выступят с одной трибуны с траурными речами на похоронах трех мо- лодых людей, погибших при защите Белого дома во время августов- ского путча в Москве). Тема или девиз сахаровского конгресса были – «Мир, прогресс, права человека». Основные средства для его проведе- ния предоставили независимые издания: «АиФ», «Огонек» и «Мос- ковские новости». К сожалению, блестящую речь Боннэр поместила только «НГ». Эта же газета (9.3.1991) была единственной в Москве, кто помести- ла на целую полосу «Информационную записку» генерального проку- рора СССР Н.С.Трубина, розданную народным депутатам СССР, – в этом документе целиком и полностью снималась вина с военнослужа- щих за кровавые события в Тбилиси в ночь с 8 на 9 апреля 1989 года. Самый знаменитый интервьюер в СССР Андрей Караулов состоит в штабе «НГ»; 7 марта 1991 года в этой газете была опубликована на це- лой полосе его беседа со Звиадом Гамсахурдиа. Читателю после внима- тельного прочтения не куцых отрывков или изложения, а полных тек- стов Боннэр, Трубина, Гамсахурдиа становится ясно – кто есть кто. Здесь уже и комментарии не нужны. Аналитики в «НГ», между прочим, тоже не из последних в Москве. Павел Фельгенгауэр отмечает, что по переписи 1926 года в СССР было 194 нации и народности; по переписи 1959 года их осталось всего 109; 1970 – 104; 1979 – 101. Этими цифрами он заканчивает статью «Южная Осетия: исход предопределен? Правила выживания для национальных меньшинств в переходный период». Коммунистическое южноосетин- ское руководство, бьющееся за сохранение собственных привилегий с помощью войск Центра, забывает или хочет не думать о том, что, ког- да эти русские войска и осетинские боевики с севера уйдут восвояси, местных осетин вытеснят из Цхинвали на север, за перевал. Это не я сказал, не грузины, а Фельгенгауэр. А что, разве когда-нибудь комму- нисты думали о чем-либо ином, кроме своей власти? Завершить краткий обзор «НГ» лучше вновь с помощью ее шефа В.Третьякова, поместившего на последней, 8-й полосе «НГ» (4.4.1991) 147 отличный портрет своего детища под заголовком «Независимость – наш стиль. В том числе независимость от глупости, закулисных игр и желания подставить подножку конкуренту»: «В первом номере «НГ» – именно на этом месте – я как главный редактор поз- волил себе заявить о некоторых принципах независимой журналистики, которыми собиралась руководствоваться наша газета. С тех пор прошло чуть более трех ме- сяцев. «НГ» вошла в число наиболее популярных советских газет, широко цитиру- емых как внутри страны, так и за рубежом. Особенно внимательно мы пытаемся следить за критическими отзывами коллег о нашем издании. И от отсутствия такого внимания не страдаем. Однако не стре- мимся реагировать на каждое упоминание «НГ». Во-первых, это невозможно. Во- вторых, редакция и на этот счет имеет свои принципы. Главный из них – не всту- пать первыми в полемику с традиционными изданиями. Я всегда просил журналис- тов «НГ» помнить о том, что неприлично новой газете пытаться учить других, как писать. Лучше всего – писать самим так, как мы считаем нужным. Однако мы не давали зарока не отвечать на критику, тем более бездоказательную, когда задевается наша профессиональная честь. И время от времени это делали. Пре- дупреждая, впрочем, иные издания, что необходимо крайне осторожно подходить к критическим по отношению к «НГ» публикациям. Ибо доказать свою правоту в абсо- лютном большинстве случаев тем, кто критикует «НГ», не удавалось, а вот рекламу на- шей пока еще вынужденно «малой» по тиражу газете они делают хорошую. И бесплат- но для нас. Многие прислушались к этому совету – например, программа «Время», Но многие все еще пытаются рисковать, вступая на эту неблагодарную стезю. Вот, например, малоизвестная широкой публике газета «Экономика и жизнь». В одном из своих недавних номеров она трижды упомянула «НГ». И, разумеется, весьма недоброжелательно. Здесь спорить не будем: кому нравится попадья, а ко- му попова дочка. Вот только хотелось бы уточнить один аспект. «Экономика и жизнь» написала: «зависимая «Независимая газета». Каламбур, признаем сразу, изящный, хоть и лежащий на поверхности. Чем он, однако, доказывается? В «Эко- номике и жизни» – ничем. Стоит и нам сказать несколько слов об этой газете, ко- торая украшена «девизом»: учредитель – ЦК КПСС. Ее достаточно немалый для специализированного издания тираж объясняется тем, что эта газета имеет право «первой ночи» в публикации нормативных экономических документов, выпускае- мых в СССР. Ясно, что без таких документов немыслима жизнь руководителей многочисленных предприятий, которые (руководители) и вынуждены подписывать- ся на «Экономику и жизнь», чтобы как можно быстрее получить необходимые им для работы документы. Однако возникает вопрос: почему это, не являясь издани- ем правительства СССР, «Экономика и жизнь» обладает такой привилегией? Весь- ма выгодной, между прочим, коммерчески. Не есть ли это незаконная монополиза- ция экономико-правовой государственной информации органом, принадлежащим одной партии, а именно – КПСС? И что будет, когда «Экономика и жизнь» такой привилегии лишится? До «Независимой газеты» ли ей будет, или она озаботится тем, чтобы найти иных – кроме правительства СССР – спонсоров для своего изда- ния, которое сразу же будет вынуждено вступить в честную конкурентную борьбу с другими экономическими еженедельниками – например, с «Коммерсантом»? Или вот еще одна неравнодушная к «НГ» газета – «Рабочая трибуна». Газета социальной защиты трудящихся, как написано на ее первой полосе, и учрежденная тем же ЦК КПСС, как отмечено на последней. Она предпочитает работать против «НГ» в основном репликами, но такими несвязными, бездоказательными и – ре- шусь дать обобщенное определение – глупыми, что отвечать ей в том же духе не позволяет совесть, а спорить серьезно – себя не уважать. Вообще говоря, в спор с «Независимой газетой» коммунистические (принадле- жащие КПСС) газеты вступают как-то странно. Спорят не с газетой, не с тем, что 148 ее авторы пишут, а главным образом с ее названием. Одни, как «Экономика и жизнь», не поднялись пока выше каламбура «зависимая «Независимая», а другие – все намекают на нашу зависимость от Моссовета. Вот в «Московской правде» доктор философских наук В.Трушков в начале своей статьи пишет правильно: «уч- режденная Моссоветом», а в конце почему-то «издание Моссовета». Между тем это вещи разные (загляните в Закон о печати). В уставе «НГ» зафиксирована неза- висимость учрежденной Моссоветом газеты и от самого учредителя. И за все три месяца нашего существования «НГ» не напечатала, если не ошибаюсь, более двух- трех статей депутатов Моссовета. Уж, во всяком случае, до «Московской правды» нам в этом смысле далеко. Например, столь нелюбимый этой газетой председатель Моссовета Г.Попов не выступил в «НГ» ни разу! А вот пространное интервью у ру- ководителя московских коммунистов Ю.Прокофьева «НГ» брала. «НГ» публикует много мнений, не делая всякий раз бессмысленную оговорку: мнение автора может не совпадать с мнением редакции. А те, кто спорит с «НГ», разумеется, имеют возможность выбрать то, что им удобней для спора. Бывает, впрочем, и прямо противоположное: выбирают понравившееся. Например, одно время «Красная звезда» часто цитировала «НГ» как «так называемую демократи- ческую газету». А когда у нас было опубликовано мнение обозревателя «Коммер- санта» Л.Сигала с критикой демократов в отношении референдума, то «Красная звезда» процитировала это выступление, забыв упомянуть, где работает автор (хо- тя это и было специально указано в публикации «НГ»). Многие, очень многие не верят в нашу независимость. Это их право. Убеждать никого ни в чем не намерены. Ибо раб никогда не понимает, что человек может быть свободным, а независимость у многих зависимых людей вызывает в лучшем случае подозрительность, а в худшем – злобу и желание экспроприировать чужую независимость для своего хозяина. Все это – человеческая глупость. От нее мы стараемся быть независимыми то- же. И лучшая здесь позиция – не вступать в спор с глупцами. Есть у разговора о позиции «НГ» и другой аспект. Деликатный, ибо касается он положения в лагере уже демократической прессы. Правые газеты не критикуют друг друга – такая у них теперь установка. Полезная установка. Левые демократические издания тоже бы рады договориться о единстве, да все никак не удается. И не удастся. Ибо, с одной стороны, такое единство было бы кра- хом демократической левой прессы – она бы перестала быть и левой, и демократи- ческой. А с другой стороны, конкуренция не позволяет, реальная конкуренция, в которой при типографском монополизме КПСС живет сегодня наша печать. Однако и в конкуренции не все средства хороши. Для демократического издания. То, что появление «НГ» не вызвало восторгов среди демократических изданий, по- нятно. Если не ошибаюсь, лишь «Вечерняя Москва» да еще «Московские новости» приветствовали выход первого номера «Независимой газеты». Но вот по мере того, как «НГ» стала набирать силу и популярность, кое-кого из демократической прессы это стало пугать. Повторюсь: все понятно. Конкуренция. И вот уже «Московский ком- сомолец» публикует на своих страницах информацию о продаже московских и цент- ральных изданий в Москве. При этом в конце марта приводит данные за январь (пер- вый месяц существования «НГ»), хотя есть как минимум более свежие – за февраль. При этом – завышается процент нераспроданных экземпляров «НГ». При этом – не говорит, что система продажи в розницу в «Союзпечати» для традиционных (в пер- вую очередь партийных) газет, в том числе и демократических «Московских ново- стей», – льготная. И на «НГ» эти льготы не распространяются. При этом – не указы- вается периодичность изданий. В результате от читателей «Московского комсомоль- ца» скрывается главное. А именно то, что на момент публикации, а в реальности – уже и за месяц до того «НГ» стала газетой, имеющей самую большую в Москве роз- ницу среди всех продаваемых в киосках «Союзпечати» газет. Меня нисколько не смущает, что «ссорам» в лагере демократической прессы обра- дуется правая. Меня их эмоции не волнуют. Я хочу сказать только одно. Никогда и ни 149 при каких обстоятельствах «Независимая газета» не вступит на путь такой борьбы ни с правыми, ни с левыми. Даже с теми левыми, которые, борясь в свое время за отмену цензуры в СССР, сегодня «на всякий случай» оставили цензоров в своих редакциях. Мне понятен и раж, с которым многие демократы вступают в борьбу с правы- ми, с консерваторами, с теми, кто, по их мнению, ограничивает свободу информа- ции в нашей стране. Но если победу одержать не удалось, то хоть вините себя, а не других, не «Независимую газету» в частности. Честное слово, мне куда больше по душе прямолинейность многих консервато- ров. Например, «НГ» опубликовала полторы полосы, посвященные странным, если не сказать больше, связям корпорации «Экспериментальный творческий центр» во главе с Кургиняном с премьер-министром СССР и первым секретарем МГК КПСС, а ни тот, ни другой этого как бы и не заметили, «Московская правда», время от вре- мени поругивающая нашу газету, на сей счет молчит. Молчат и народные депутаты СССР – как правые, так, впрочем, и левые. Это мне понятно. Кургинян уже и в про- грамме «Время» учит нас всех жизни – все молчат. Как молчали и тогда, когда «НГ» предложила журналистам Москвы общую акцию протеста против намерения приостановить действие Закона о печати. А вот многие провинциальные газеты поддержали – вышли, как и «НГ», с белым пятном на первой полосе. Видимо, пото- му, что не закулисные хитрости считают методом борьбы с политической цензурой. На днях в одночасье были прерваны все наши переговоры с издателями во мно- гих городах, расположенных за Уралом. Там собирались печатать «НГ» на местной полиграфической базе. И вдруг – передумали. Но нам сообщили, что передумали не сами, а потому, что пришло из Управления делами ЦК КПСС распоряжение – спи- сок газет, которые категорически запрещено печатать на полиграфической базе коммунистов (читай: на полиграфической базе всей страны). «НГ» в этом списке, по нашим сведениям, стоит под первым номером. Неприятно, но ничего не подела- ешь. Пока Союз журналистов и народные депутаты, ратующие за гласность, будут вести закулисную борьбу против Кравченко, а не открытую борьбу против моно- польного владения компартией народным достоянием – типографиями страны, этот список будет посильнее «Фауста». Хотя бы Союз журналистов СССР или его Мос- ковскую организацию и возглавлял сам Гете. А что до «НГ», то мы будем продолжать оставаться независимыми. И цензора себе «на всякий случай» не завели. И льгот партийной печати для распространения не получили. И в загранкомандировки по линии СЖ не ездим. И вообще у нас одна надежда – на собственную честную, ответственную перед читателем независимую работу. Без глупости, закулисных интриг и подножек братьям-демократам. До встречи у газетного киоска!» У власти демократов есть собственные газеты В конце января 1990 года была объявлена подписка на только что начавшую регулярно выходить «Российскую газету» – издание Вер- ховного Совета РСФСР. С ноября 1990 года эта газета появилась в ки- осках Москвы, в январе тираж дошел до 200 тысяч экземпляров и стал понемногу рассылаться во все республики, края и области Российской Федерации. Это единственное ежедневное издание российского пар- ламента (в отличие от такой же новой еженедельной газеты Президиу- ма Верховного Совета РСФСР «Россия»). С июня 1991 года «Российскую газету» стали печатать не только в Москве, но и Волгограде, Казани, Краснодаре, Минеральных Водах, 150 Нижнем Новгороде, Новосибирске, Свердловске. Чуть позже к этим городам прибавились Ленинград, Иркутск, Омск, Саратов. Летом 1991 года разовый тираж ежедневной (5 раз в неделю на 4-8 полосах) «Рос- сийской газеты» достиг 560 тысяч экземпляров, и практически все они доходили до читателя в день издания. Хорошая газета чуть менее хоро- шо настроенного Верховного Совета России. Активно выступала за то, чтобы вильнюсские события не повторились в Москве. Не случайно, что коммунистическое руководство Татарстана, начав печатать «Рос- сийскую газету» в Казани, 3 июля 1991 года без особых объяснений ра- зорвало долгосрочный договор и отказало этой всероссийской газете. Политическая линия «Российской газеты» проступает в ответах ее главного редактор Валентина Логунова на вопросы журналистов о де- мократии, о прессе и о власть имущих (газета «Российские вести», № 19, сентябрь 1991): «1. Ситуацию в стране я расцениваю как исключительно критическую. Путч был запрограммирован переходом общества из одного состояния в совершенно иное, противоположное. И у тех сил, которые пытались совершить переворот, огромная социальная база. К примеру, слой люмпенов. Он есть во всех странах, но в нашем деформиро- ванном обществе он особенно многочисленный. Это люди низкой квалификации, низкого общественного сознания, у которых просто не выработаны потребности, – бутылка водки каждый вечер и ливерная колбаса. На мой взгляд, в нашей стране их около 20 миллионов. Помимо этих слоев, которые удерживают общество от раз- вития, есть еще государственный, советский, партийный аппарат. И это тоже очень большой слой, особенно если их брать с их челядью, которая вокруг них крутилась и что-то получала с барского стола. Всего половина страны вольно или невольно противится переменам. Я не хочу обидеть огульно 1/5 часть населения – всех пенсионеров, но все-та- ки это люди, которых обидело нынешнее время. Это их объективное состояние. Они десятилетиями вели мучительный образ жизни, и нынешние перемены вызывают в них боль несостоявшейся жизни. Человек жил, работал, ничего не наработал, а ря- дышком в квартире живет кооператор 25 лет от роду, имеет машину, шампанское, 5 тысяч в месяц… Общество расколото, и раскол этот будет увеличиваться. Это химера – пост- роить общество, которое было бы настолько социально справедливым, чтобы сра- зу всех всем обеспечить. Значит, в реформах надо на кого-то опираться. Конеч- но, на еще очень слабый, еще неразвитый, только нарождающийся средний класс – предпринимателей, фермеров, специалистов, кооператоров. Да, они будут бога- теть, но часть их прибыли через налоги поможет кому-то прибавить пенсии, посо- бия и т.д. 2. Если у нас и достигнут где-то реальный прогресс, то это, конечно, все, что ка- сается средств массовой информации. Перед созданием «Российской газеты» мне пришлось около полугода работать заместителем министра печати РСФСР. Наши периферийные газеты, как известно, подчинялись отделу пропаганды обкомов и горкомов. Вся материальная база, практически все типографии также принадлежа- ли КПСС. Стремясь покончить с этой монополией, мы способствовали созданию новых межрегиональных газет, помогали им с бумагой... Это многие десятки газет в разных регионах республики. Мы часто недооцениваем роль районных газет, а их у нас в России более 2000. Они не имеют больших тиражей, но их влияние на мес- тах очень сильное, и это влияние особенно проявилось в дни путча. А Российское 151 телевидение, «Радио России»! И все это буквально надо было вырывать из пасти партийного монстра! Я думаю, что все нынешние власти, начиная с Президента Горбачева и кончая мест- ными Советами, считаются с силой этой «четвертой власти». И это огромное завоевание. 3. Мы, россияне, научились терпению жить в перекошенной, вонючей, прогнив- шей избе. Мы столетиями терпели... Пусть же хватит у нас терпения построить на- конец хороший светлый дом. А терпения для этого нужно много. И умения, и на- стойчивости. А властям сказал бы так: никогда нельзя недооценивать людей. Я бы даже так сказал: и заигрывать с ним не надо, с народом. Быть совершенно трезвым в своих оценках, пытаться подняться на высоту и видеть всю страну, мудрыми надо быть. И быть честными в отношении с народом. И чтоб сердце болело». Вышепроцитированная газета «Российские вести» – тоже совершен- но новое явление нашей жизни. Газета вошла в число запрещенных к выходу путчистами 11 московских изданий, которые объединили свои усилия и выпустили в свет «ОБЩУЮ ГАЗЕТУ». Это совместное изда- ние демократической прессы было даже зарегистрировано (в пику хун- те) специальным решением Министерства печати и информации Рос- сии 20 августа 1991 года за регистрационным номером 1054. В числе из- дателей-учредителей читатель увидел на первой полосе «Общей газеты» знакомую графику всем известной периодики: «Мегаполис-экспресс», «Московский комсомолец», «Российские вести», «Российская газета», «Столица», «Куранты», «Аргументы и факты», «Независимая газета», «Комсомольская правда», «Коммерсант», «Московские новости». Путч угас, и газета «Российские вести» решила предложить, теперь уже на своих страницах, встречу 11 ведущих газет и попросила их глав- ных редакторов высказаться на вечные темы: о демократии, о прессе, о власти. Итак, рубрика в «Российских вестях» (№ 19,1991) – «Клуб одиннадцати». Четвертая власть «в четвертой (русской. – Г.В.) рево- люции». Главные редакторы изданной в дни путча «Общей газеты» на страницах «РВ». Выступление шефа «Российских вестей» Валерия Ку- чера под заголовком «От гласности – к свободе слова»: «Историки утверждают, что методы подавления инакомыслия отработаны, они нейтральны, а потому долговечны и с успехом могут быть использованы любой вла- стью. Хотя структурные перемены в обществе идут, однако еще очень многое рас- полагает к централизму, бюрократизации и оцепенению. Газеты, конечно же, – си- ла огромная, но столь же хрупкая, ибо основа этой «четвертой власти» та же, что и была все эти годы, – государственная собственность. Вероятно, тогда, когда на- ступит время для выпуска многих и разных «общих» газет, представленных акцио- нированными сообществами журналистских коллективов, – именно тогда и придет час не только для духовного единства, но и экономического братства журналистов, т.е. подлинной свободы слова». Первый номер еженедельной газеты правительства Российской Федерации «Российские вести» вышел в мае 1991 года. «Российская га- зета», «Российские вести», «Россия» – таковы три главные демократи- 152 ческие газеты РСФСР, каждой из которых нет и года. Из них только «Россия» издается на 8 и даже 16 полосах большого формата и ориен- тирована на зарождающийся средний класс. Новые (а не традиционные) газеты Москвы – потрясающи. Где и когда можно было в СССР прочесть на русском языке энциклики па- пы римского? Газета «Россия» (29.6.1991) предоставила своим читате- лям такую возможность в огромной, на полосу, статье «Человек создан для свободы», предпослав публикации небольшое редакционное пре- дисловие: «В 1891 году, когда папа Лев XIII опубликовал энциклику, положившую начало социальному учению Церкви, призрак коммунизма делал первые пробные шаги по Европе и был еще достаточно внове. Энциклика так и называлась – «Рерум нова- рум» («О новых вещах»). Прошло сто лет. Можем ли мы сказать, что маршрут при- зрака окончен? Нынешний папа Иоанн Павел II в своей энциклике «Центезимус ан- нус» («Столетие»), написанной по случаю юбилея «Рерум новарум», рекомендует воздержаться от поспешных выводов. Во всяком случае для нас, воспитанных на призрачных принципах, идеи, заложенные в вышеупомянутых папских энцикликах, равно как и само существование социального учения Церкви с его пониманием че- ловеческой сущности и основ государственного устройства, все еще продолжают оставаться абсолютной новостью. Сегодня мы знакомим вас с фрагментами первой энциклики и печатаем (в со- кращении) энциклику «Центезимус аннус». Ленин и Сталин, Суслов и Федосеев примерно наказали бы тех, кто осмелился бы не то что печатать – вслух на кухне дома произносить то, что написано в этих папских посланиях. А на таких текстах, написан- ных возвышенным стилем и все равно понятных каждому, нужно бы- ло школьников учить. Там не о религии речь, а о нашей многостра- дальной жизни. Умные люди были папы, один из которых, ПОСЛЕД- НИЙ привел-таки свою родину Польшу к свободе. «Заслуживает осо- бого внимания тот факт, – пишет Иоанн Павел II, – что почти всюду низложить господство марксизма удавалось мирным путем, оружием истины и справедливости». И еще одно, независимое от всех политических партий издание, появилось в Москве – ежедневная газета «Куранты». Ее учредителем выступил Моссовет. У редакции до сих пор нет нормального помеще- ния – 130 квадратных метров на 90 сотрудников. В отличие от музей- ных линотипов «Правды» и «Известий», набор газеты делается прямо в редакции, на западном компьютерном оборудовании, которое бун- тует, не желает дальше терпеть духоту и накопление статического электричества. Потому в тексте случаются подчас опечатки, хорошо еще что не политические ляпы. Хотя цензоров у «Курантов» все рав- но нет. Среди новеньких на прилавках московской «Союзпечати» есть не только газеты. 153 Андрей Мальгин, «критик милостью божьей» Журнал «Столица» легко завоевал популярность москвичей. Газета «Вечерняя Москва» (1.8.1990) опубликовала интервью с главным ре- дактором нового журнала: «Одним литературным комментатором с радиостанции «Свобода» он был назван «лидером левой литературной молодежи». А глава советских писателей Владимир Карпов именовал его «критиком милостью божьей». С той поры, однако, Андрей Мальгин выдвинулся больше как критик политический. Он одержал верх на выборах в городской Совет и возглавил новый моссоветовский еженедельник «Столица». – Говорят, вы, Андрей Викторович, намереваетесь каждую неделю выдавать по «бестселлеру», по «бомбе» острейших и сенсационных материалов. Достанет ли у вас таких статей? – Пока их достаточно. Достаточно и сотрудников, и авторов. – Нынче, когда новые газеты появляются, словно грибы после дождика, вы, ви- димо, будете вынуждены искать своего читателя? – Число газет в самом деле растет. Однако мы – не газета, а журнал, и нас сла- бо занимает эта конкуренция. Ведь в стране, к сожалению, издается весьма мало еженедельных журналов. Внешне «Столица» будет напоминать американский «Тайм» (то есть цветная обложка, а внутри газетная бумага) или советское «Новое время», но гораздо толще и интереснее, так как большей частью наш еженедельник станет писать о делах не международных, а внутрисоюзных. – Вы – известный разрушитель недоброго прошлого, разоблачаете «спецкон- серваторов» с их привилегиями и плагиаторов вроде Лебедева-Кумача. А вы не бо- итесь, что когда (и если) ваше движение победит и настанет полоса стабильности, то страсти остынут, упадут тиражи, и вас, литературного критика, уже не изберут в муниципалитет? – Я надеюсь, что в муниципалитет меня избрали не как литературного критика, а за те общественные взгляды, которые я высказывал на встречах с избирателями и в статьях, далеких от литературы. И я менее всего намерен заниматься в новом издании делами литературными. На то у нас есть отдел искусств. Думаю даже, что литература и наши литераторы сегодня отнюдь не на острие момента, и потому лично меня не очень-то интересуют. – А какие люди составили вашу «редкоманду»? – Мои заместители: Валерий Кичин, работавший обозревателем «Советской культуры», Владислав Старчевский, перешедший к нам из «Недели», и Владимир Цыбульский, который известен читателям «Мегаполис-экспресса» и «Каретного ряда». Все это – талантливые и опытные журналисты». Летом 1980 года, когда в разбуженной Польше делала первые шаги «Солидарность», советский студент Варшавского университета Андрей Мальгин был досрочно выслан на родину. За «антисоциалистические высказывания», как объявили ему сотрудники КГБ. Спустя ровно де- сять лет за те же самые «высказывания» он был избран народным депу- татом Моссовета (набрав вдвое больше голосов, чем его соперник, на- чальник районного КГБ) и возглавил первый моссоветовский незави- симый еженедельник – журнал «Столица». Мальгин имеет за плечами хорошую журналистскую школу – четыре года он работал обозревате- лем «Литературной газеты» и столько же – заведовал отделом литерату- ры в газете «Неделя». Но если в первые годы журналистской карьеры 154 Мальгина его статьи можно было прочесть. даже на страницах «Прав- ды», то в последнее время его острые публицистические комментарии гораздо чаще звучали на волнах радиостанции «Свобода». Еще одна за- метная метаморфоза: сделав себе имя в качестве литературного крити- ка и издав четыре литературоведческие книги, Андрей Мальгин резко изменил амплуа, занявшись политикой. В телевизионном выступлении он так определил отличительную особенность своего журнала: «Это журнал, на страницах которого смогут высказаться деятели нового поколения, преодолевшие ограниченность поколения шести- десятников, весь смысл деятельности которых в перестройке сводится к попытке взять реванш за поражения минувших десятилетий. Мы – первое перестроечное издание, у которого нет табу, нет запретных тем, нет нерушимых авторитетов». Первый номер «Столицы» позволял думать, что еженедельник ста- нет одним из наиболее радикальных советских изданий. В числе чле- нов редколлегии журнала – Галина Старовойтова, Аркадий Мурашев, Сергей Станкевич, Илья Заславский, Александр Ципко, Татьяна Тол- стая, Владимир Войнович. Правда и то, что у еженедельника своя со- вершенно четкая позиция. На обложке первого номера цветная фото- графия народного депутата СССР Юрия Афанасьева и его же текст: «Перестройка, задуманная партаппаратом, удалась». Вот с какой репликой пришлось выступать главному редактору «Столицы», народному депутату Моссовета А.Мальгину на страницах еженедельника «Аргументы и факты» (№ 40,1990): «Московская «Союзпечать», получив для распространения первый номер еже- недельника Моссовета «Столица», повела себя как-то странно. Она давала журнал в продажу маленькими порциями на протяжении месяца (в некоторые киоски жур- нал поступил уже в эти дни, то есть в октябре). Более того, к нам неоднократно об- ращались киоскеры с жалобами на то, что, не успев получить журналы, они по при- казу руководства вынуждены отсылать его обратно на склад. Так, если 7 сентября Пролетарское межрайонное агентство «Союзпечати» получило со своей централь- ной базы 15 120 экземпляров «Столицы», то уже 9 сентября вослед пришло указа- ние: всем киоскерам «Союзпечати» изъять из продажи «Столицу», а также целый ряд других изданий. Каких же? Это «Демократическая Россия», «Коммерсант», «Мегаполис-экспресс», «Московские ведомости»... И, наконец, несколько слов о нашей подписке. Зарегистрировавшись как обще- союзное издание, мы объявили подписку на всей территории страны. Однако Мини- стерство связи «не успело» включить нас в общесоюзный каталог. Я был у зам.ми- нистра связи СССР Е.Манякина, и он заверил меня, что информация о подписке на «Столицу» (индекс 73746) ушла во все почтовые отделения. Однако до сих пор до многих городов эта информация так и не дошла». Для того, чтобы понять смысл (точнее, подвиг) честной издатель- ской деятельности в СССР, достаточно почитать, что сам Мальгин пи- шет в своем собственном журнале – и это на шестом году перестрой- ки, в условиях отмены цензуры и торжества политики гласности (с 155 кровавыми слезами). «Да не погаснет надежда» – так называется ста- тья Андрея Мальгина под рубрикой «Страница редактора»: «У вас в руках первый номер журнала «Столица» за 1991 год. Мы существуем уже полгода, выпустили шесть номеров, а теперь переходим к регулярному ежене- дельному выпуску «Столицы». Непростыми были для нашего журнала эти шесть месяцев. Он оказался слиш- ком радикальным для «Московской правды», начавшей наш выпуск, и это издатель- ство МГК КПСС сначала бойкотировало производство первого номера «Столицы», а затем и вовсе отказалось нас печатать. Мы обошли все московские типографии и обнаружили, что крупные типографские мощности, способные выпускать ежене- дельник, находятся в руках у партии, а все непартийные типографии слишком сла- бы, оборудованы устаревшей, дышащей на ладан техникой. Парадокс: еженедель- ник Моссовета не мог печататься в Москве. Второй номер мы выпустили в Чернигове. Завезли туда бумагу для последую- щих номеров, но тут директору черниговской типографии позвонили из Киева, из ЦК Компартии Украины, и запретили печатать «Столицу». Нечто подобное произо- шло в Одессе, но там запрет исходил уже от командования Одесского военного ок- руга. Нижний Новгород, Ростов-на-Дону, Чехов – вот география наших дальнейших мытарств. А если к этому добавить, что наших сотрудников избивали, что по пути терялись вагоны с предназначенной нам бумагой, что московская «Союзпечать» пыталась вдруг списать свежий тираж «Столицы»... вам станет ясно, почему мы не сумели наладить регулярный выпуск журнала в прошлом году. К сегодняшнему дню еще не все проблемы решены. Но у нас уже появились под- писчики, которые заплатили за журнал деньги вперед и вправе рассчитывать, что он будет поступать к ним регулярно. Мы твердо намерены выполнить свои обяза- тельства, выпустить в этом году все 52 номера журнала. И это несмотря на то, что полиграфия в стране продолжает оставаться в руках у скомпрометировавшей себя партии, что Моссовет по сути лишен реальной власти в городе, что все еще сильна и вездесуща тайная политическая полиция, которая с первого дня существования «Столицы» уделяла ей особенно пристальное внимание. Мы сделаем все, что в на- ших силах, чтобы подготовленные нашим коллективом номера еженедельника во- время вышли в свет. Если же перебои произойдут, мы сообщим читателям о том, кто несет за это ответственность. О чем вы сможете прочесть в «Столице» в этом году? Главная наша тема – по- литическое состояние общества. Вы встретитесь на наших страницах с положитель- ными и отрицательными героями дня. Мы будем подробно рассказывать о той ро- ли, которую продолжает играть в стране коммунистическая партия, о всех ее по- пытках дестабилизировать ситуацию, отбросить общество назад, защитить правя- щий класс номенклатурщиков и бюрократов. Еще один наш постоянный «антиге- рой» – Комитет государственной безопасности: мы продолжим публикацию серии материалов об этом все еще наводящем ужас ведомстве. Материалы нашего эко- номического раздела не только покажут существующее положение вещей (для это- го необязательно читать журнал, достаточно заглянуть в ближайший магазин), но и наметят пути выхода из того кризиса, в который мы попали. Мы продолжим публи- кацию исторических материалов, особенно нас будет интересовать фигура В.И.Ле- нина, одного из самых крупных авантюристов в мировой истории, сумевшего вверг- нуть огромную страну в пучину бед и страданий. Документы, свидетельства очевид- цев позволят вам яснее представить «этапы большого пути» к несвободе и нищете. В то же время мы боимся «засерьезнить» наш журнал. Мы хотим, чтобы в нем по- являлись публикации, как говорится, «для души». Мы будем печатать литературные произведения, сообщения о новинках искусства, новости городской жизни, даже на- стоящую светскую хронику. И хотя отдельного юмористического раздела в еженедель- нике не будет, вам не раз придется улыбнуться, читая тот или иной наш материал. 156 Короче, мы надеемся, что наш журнал будет действительно демократическим еженедельником, выражающим интересы широких масс и борющимся за эти инте- ресы. В заключение же нам хочется поздравить всех вас с наступившим 1991 годом. Это будет трудный год, но пусть он принесет вам хоть немного радости. И да не по- гаснет надежда на то, что и у нас в стране начнется, наконец, нормальная цивили- зованная жизнь». А.Мальгин – человек самоотверженный, издание его является са- мым радикальным из всех, что выходят в Москве на широкую публи- ку. Причем, «Столица» – это классная журналистика, профессиональ- ная, отмеченная чувством меры, такта и в то же время исповедующая бескомпромиссный честный антикоммунизм. Преступны Ленин и его учение, и все их последователи – вот кредо журнала, на страницах ко- торого говорится, конечно же, не только о политике и нашей истории. Понятно, что КПСС делала все, чтобы перекрыть кислород А.Мальгину и К°. И она в итоге достигла бы своей цели. Да вот только сама партия чекистов-коммунистов испустила дух. Но кто же об этом мог знать до августа 1991 года? И тем интереснее сегодня читать интер- вью А.Мальгина, которое он дал нью-йоркской газете «Новое русское слово» (22.4.1991) под заголовком «Столица» печатается не в столице»: Вот уже два года статьи и корреспонденции Андрея Мальгина из Москвы появ- ляются на страницах «Нового русского слова». В прошлом году А.Мальгин стал главным редактором нового еженедельного журнала «Столица». Сегодня мы пред- лагаем вниманию читателей «HP слова» интервью с ним, взятое А.Викторовым. * * * А.Викторов: – Андрей, прошлым летом вы были в Нью-Йорке, уже будучи главным редактором еженедельника «Столица», но первый номер журнала тогда еще не вы- шел. У вас были большие планы. Оправдались ли они? А.Мальгин: – В общем, да. Хотя наладить регулярный выход журнала удалось значительно позже, чем я предполагал. Первый номер мы подписали в печать 1 ав- густа, то есть в день, когда вступил в действие Закон о печати и была отменена цензура. В начале августа он вышел в свет. И вот тут началось самое трудное... – То есть отсутствие цензуры не принесло вам облегчения? – Отсутствие цензуры и вообще какого бы то ни было контроля за содержанием со стороны сказалось на общем лице журнала, на глубине и остроте публикуемых материалов. Наш журнал никогда не стеснялся сказать, что коммунистический ре- жим – прогнивший, отживающий свое режим, что коммунистическая идеология имеет ярко выраженный античеловеческий пафос или что КГБ пытается вернуть страну в ее страшное прошлое, сражается со своим собственным народом. Мы за- явили обо всем этом еще в своем самом первом номере... – А сколько их уже вышло? – Шестнадцать. Шесть в прошлом году – по одному в месяц, и десять в этом – еженедельно... Так вот, испытав облегчение в одном, мы ощутили давление на наш журнал с иных сторон. Бумагу нам стали продавать по 1500 рублей за тонну (в прошлом году – менее 300 руб.). Стоимость аренды здания, где мы располагаемся, была увеличена нахо- дящимся под партийным влиянием райсоветом в двадцать с лишним раз и состави- 157 ла более 70 тысяч рублей в год, втрое подорожали арендуемые нами автомашины, наша прибыль была обложена дополнительными налогами. Более половины номи- нала журнала мы отдаем почте за его доставку подписчикам. И ладно бы доставля- ли вовремя – так нет же, целые города, целые регионы страны сейчас, в конце мар- та, до сих пор не получили ни одного номера «Столицы». Где-то все это задержива- ется. Даже в Москве мы никак не можем добиться, чтобы пришедший из типогра- фии номер немедленно отправлялся в киоски и к подписчикам. Почтовики начина- ют этим заниматься, когда уже выходит в свет следующий номер журнала. Подоб- ные проблемы – и у других «левых» изданий, а партийной прессы все это не косну- лось. – Ваш журнал, кажется, отличается от других так называемых «перестроен- ных» изданий... – Еще бы! Мы не признаем ублюдочного горбачевского словечка «гласность». Раз и навсегда для себя решили, что работаем в условиях свободы слова. Может быть, поэтому у журнала есть определенный успех. Наш тираж – 300 тысяч экземп- ляров, но его явно не хватает... Многие «перестроечные» советские издания дела- ются силами «шестидесятников», а их жизненная философия, уровень их политиче- ского, а уж тем более эстетического мышления весьма и весьма ограниченны. Они свое отговорили. Мы делаем наш журнал, опираясь на новые, свежие силы. Это то- же замечает читатель. Например, ни одно из перестроечных изданий не высказы- валось настолько резко о Ленине. Но мы не просто «резко» высказываемся, – мы стараемся сказать как можно больше. В нескольких номерах мы писали о взаимоотношениях Ленина и германской разведки, подробно рассматривали вопросы финансирования большевистской пар- тии, в статье «Красное похмелье» по-иному взглянули на октябрьский переворот 1917 года, переворот, совершенный силами пьяных матросов и солдат. Что касается тем сегодняшнего дня, то в нашем журнале нашли трибуну самые радикальные деятели, такие, как Юрий Афанасьев, Валерия Новодворская, Илья Заславский, Галина Старовойтова. Мы очень подробно писали о Нагорном Караба- хе, о грузинско-осетинском конфликте, о литовских событиях, причем всюду во всех этих случаях наши корреспонденты, к сожалению, выявляли «руку Москвы». Если бы случилось чудо и коммунисты завтра отказались от власти, межнациональ- ные конфликты утихли бы, расцвела бы – пусть и не сразу – экономика, улучшилось бы положение простых людей. Но это – мечты, за их осуществление надо бороться, в том числе и на страницах прессы. – Вы сказали, что почта, «Союзпечать» вставляют вам палки в колеса, что ти- пографии отказываются печатать журнал. Не лучше ли в этих условиях создать соб- ственную, альтернативную государственной сеть распространения (может быть, объединившись с другими изданиями), а также построить собственную типографию? Все-таки учредитель «Столицы» – Моссовет, неужели он, хозяин в городе, не может построить собственную типографию? – О том, является ли Моссовет хозяином в городе, вы можете судить по тому хотя бы, что наш вроде бы «московский» журнал продолжает печататься не в Моск- ве – тираж каждую неделю завозится в столицу грузовиками. В настоящее время завершены переговоры с солидным западным партнером и начато оснащение но- вой типографии для выпуска изданий Моссовета – «Столицы», а также двух газет – «Курантов» и «Независимой газеты». Там же будет издаваться рекламное прило- жение к «Столице» (его первый номер выходит на днях). Альтернативную почтовую связь наладить еще труднее. Для этого к семистам существующим (в Москве. – Ред.) почтовым отделениям надо добавить семьсот но- вых, «альтернативных». Так что услугами государственной почты нам придется пользоваться и впредь. Что касается самостоятельной продажи в розницу, то это вполне возможно. В начале года мы давали в киоски «Союзпечати» 200 с лишним тысяч экземпляров своего журнала, сейчас – менее 100 тысяч. Остальное прода- 158 ется силами нескольких десятков частных распространителей. Киоскеры часто пря- чут наш журнал от читателей, а потом возвращают как непроданный. Им лень ра- ботать, ведь их зарплата не зависит от того, сколько чего они продали. «Альтерна- тивщики», напротив, кормятся своим трудом, мы даем им по 15-20 процентов сто- имости каждого номера. Они крутятся, как белки в колесе, знают, в какое время дня журнал лучше купят, где лучше его продавать. Вообще, при любой возможности монопольные структуры надо разрушать. Только так можно добиться подлинной независимости. Приведу только один при- мер. Распространением советской прессы за границей занимается организация «Международная книга». Все, кто живет за рубежом и выписывает советские газе- ты и журналы, знают, что, во-первых, это дорого, а во-вторых, пресса сильно задер- живается, приходит, когда все материалы уже устарели и читать журнал или газе- ту становится неинтересно. Читатели не знают, а я скажу, что и самим советским изданиям невыгодно иметь дело с этой организацией. В конце прошлого года «Межкнига» обратилась к нам с предложением органи- зовать подписку на «Столицу» за границей, так как они получили уже первые зака- зы на журнал – из США, Австралии, Израиля, Европы. Мы попросили прислать про- ект договора. Они прислали. По условиям договора выходило, что мы обязывались в течение всего 1991 года бесплатно отдавать «Международной книге» столько эк- земпляров журнала, сколько она закажет, и только в апреле 1992 года произойдет расчет за год 1991-й, причем большую часть выручки мы получили бы не в валюте, а в рублях. Естественно, нас этот договор не удовлетворил, и мы предложили «Международной книге» усовершенствовать его, по крайней мере вступить для этого в переговоры. В ответ услышали: ни буквы в договоре менять не будем, вы обязаны его подписать. Пришлось ответить: ничего мы вам не обязаны, мы не толь- ко не собираемся пользоваться вашими услугами, но и запрещаем вам распрост- ранять наш журнал. И что же вы думаете? «Международная книга» все-таки провела подписку, со- брала валюту. Выяснилось, что эта организация намеревалась просто выкупать в «Союзпечати» часть нашего тиража и отправлять ее за границу, не ставя нас об этом в известность и, разумеется, не выплачивая ни доллара. И ни рубля. – Но ведь выхода нет? Получается, что, вступив в конфликт с организацией-мо- нополистом, «Международной книгой», вы оставили зарубежного читателя без свое- го журнала... – Почему нет выхода? Мы рассмотрели предложения западных партнеров, предлагавших нам сотрудничество, остановились на швейцарском агентстве «Эко- ньюс». Теперь оно организует подписку на «Столицу» по всему миру. Читатели до- вольны: во-первых, это дешевле, чем иметь дело с советскими посредниками (но- мер журнала по подписке для жителей США стоит, например, менее 3 долларов, причем в эту сумму включена доставка авиапочтой). Во-вторых, сегодня мы, пожа- луй, единственный советский журнал, который приходит в любую точку земного ша- ра в тот же день, что и советским подписчикам (на деле даже раньше, чем большин- ству советских подписчиков, так как почта в СССР – самая медленная в мире). Весь предназначенный зарубежным подписчикам тираж мы забираем машина- ми редакции в типографии и, никуда не заезжая, везем в представительство швей- царской авиакомпании в Москве. Через два часа журналы уже летят в Цюрих, где осуществляется их сортировка по адресам подписчиков. И оттуда уже «Столица» рассылается по миру. – Фантастика! – Для советского человека действительно фантастика. Но именно так работают с прессой всюду. Пресса – товар скоропортящийся. Кстати, прослышав о нашем опыте, другие советские издания намерены разорвать свои отношения с «Между- народной книгой» и обратиться к посредничеству западных фирм. Так, отношения с «Межкнигой» прервала газета «Аргументы и факты». А ведь у нее более 50 тысяч 159 зарубежных подписчиков! Когда я был в Швейцарии, я обратил внимание, что наш партнер ведет переговоры с «Аргументами и фактами» об организации их подпис- ки за границей. Может быть, сегодня эти переговоры уже завершены. – Куда же обращаться тем, кто желает выписать «Столицу»? – Проще всего – не в редакцию, а непосредственно в агентство: Econews, Box 535, Lausanne 1001, Switzerland. – Что вы можете сказать о своих планах на будущее? – Мы не изменим своей позиции. В наших планах множество интересных статей и заметок; некоторые из них, я уверен, не могут сегодня появиться в других совет- ских изданиях. Будут и настоящие сенсации. Я умышленно так туманно отвечаю на ваш вопрос: ведь если сенсацию рассекретить, это уже не будет сенсация. Как я уже сказал, приступаем к выпуску рекламной газеты – приложения к «Столице». Она бу- дет называться «Частная жизнь», и там кроме разной занимательной информации будет множество рекламных объявлений. Подчеркиваю: любых объявлений. А то сейчас даже некролог в Москве напечатать трудно. Единственная газета, которая это делает регулярно, – «Вечерняя Москва», но о смерти человека она сообщает, только если есть на то виза райкома партии. Объявления же о свадьбах или платные поздравления с юбилеями вообще не публикуются. Будут в газете печататься и объ- явления частных врачей, разного рода предпринимателей, будет служба знакомств. Разумеется, все наши планы, связанные как с журналом, так и с газетой, смо- гут осуществиться только в условиях движения страны к демократии. Если завтра Горбачев еще более поправеет, это осуществить не удастся. Достаточно сказать, что в последних номерах мы напечатали, мягко говоря, критические статьи о таких людях президента, как Рой Медведев, Вадим Андреевич Медведев, Анатолий Лукь- янов, Николай Губенко, Вадим Павлов; а вот заголовки некоторых статей о самом президенте: «А он нас опять обманул», «Президент становится опасен», «Не сжи- гайте Горбачева». Нам передавали, что нашим журналом верхи раздражены. Так что если гласность будут ограничивать, если начнут закрывать газеты и журналы, мы падем жертвой в первую очередь. Но, кстати говоря, на этот случай мы запас- ли один вариант, крайне неприятный для властей. О сути не скажу. Короче, журнал в любом случае будет выходить, даже если он будет запрещен. – Что ж, хотелось бы разделить ваш оптимизм... После краха путча и победы демократов положение журнала «Сто- лица» резко изменилось. И в то же время делать хороший, интересный журнал стало труднее. Обличать, рвать и метать ведь куда легче, чем участвовать в созидательном процессе. Здесь ведь уже совсем другой тон нужен. Свою программу А.Мальгин отчасти изложил в кратком выступлении участников «Клуба одиннадцати» на страницах «Россий- ских вестей» (№ 19, сентябрь 1991), высказываясь о демократии, о прессе и о власти: «1. Мы только-только очнулись от глубокого летаргического сна, от этого ужа- са, в котором находились 70 с лишним лет, и о настоящей демократии говорить еще не приходится. Демократия – это прежде всего защита интересов личности, а лич- ность в нашем государстве как была, так и продолжает быть незащищенной. Когда- нибудь, я надеюсь, мы придем к нормальной демократии западного типа. Задача номер один для наших демократов сейчас – не потерять доверие наро- да. Ельцин и его команда получили определенный карт-бланш, на какое-то время – передышку. Сегодня-завтра к ним не подойдут люди и не спросят: где же, собствен- но говоря, еда и т.д.? Но через полгода придут. 160 2. Сейчас слово журналистов, публицистов зачастую значит больше, чем слово политиков. «Четвертая власть» складывается, действует и оказывает самое реши- тельное воздействие на все происходящие процессы. В так называемой демокра- тической прессе наблюдается определенное расслоение. Идут ко дну крупные ли- беральные издания. В то же время возникло много новых изданий – оголтелых, по- пулистских, собственно демократических. Тут есть опасность необольшевизма, о которой сейчас много говорят и которую я целиком разделяю. Есть множество из- даний, которые пока никуда себя не причисляют, но в самом ближайшем будущем вынуждены будут определиться. Мы в нашем журнале собираемся проводить ту же политику, что и до путча, мы будем стоять на позиции информирования читателей. Конечно, будут определен- ные поправки. Поглядим-посмотрим, как будут развиваться события, но мы остав- ляем за собой право относиться иронически даже к самым серьезным фигурам се- годняшней политической жизни. 3. Тем, кто стоит над народом, не нужно все время демонстрировать, что они по- бедители. Это уже позади. Нужно умело распорядиться властью, которая оказалась в их руках. Это достаточно тривиальные вещи – от ненависти до любви и от любви до ненависти народной – один шаг. Как здесь сбалансировать между желанием со- хранить народное доверие и осуществить хоть какие-то реформы, которые повлекут снижение жизненного уровня, я, ей-богу, не знаю. Мы, по крайней мере, обязуемся честно отслеживать эти процессы и рассказывать о них думающим читателям». Очень небольшой и тоже очень молодой газете Моссовета «Куран- ты» быть такой же свободной, как журналу «Столица», пока не удает- ся. Может, не хочет. Вот как отвечал главный редактор «Курантов» Анатолий Панков на те же сакраментальные вопросы тем же «Россий- ским вестям» (№ 19, сентябрь 1991): «1. Демократия сильна и в то же время слаба. Сильна она своей стихийностью, митинговостью. В этом ее внешняя сила. Но демократия чрезвычайно слаба гео- графически, она раздроблена и не организована. К тому же демократы отчаянно воюют друг с другом. И в то же время самые разумные люди в демократическом движении не упус- тили момент и все-таки решили вопрос о всенародно избранной власти. Избрали Советы в крупнейших городах, мэра Москвы, Президента России. Это дает какую- то опору в опасном хаосе власти. И все-таки я не могу понять, кого же называть демократом. В конце концов мы все выходцы из КПСС. В нас еще сильно большевистское мышление. И есть вопрос в том, как далеко от КПСС и ее лозунгов ушел каждый из нас. Я думаю, что демократия существующей ныне власти заключается в том, что на нее давят снизу. Наша задача заключается в том, чтобы народ продолжал давить на эту верхушку, какой бы хорошей она сейчас ни казалась. Это все в полной мере относится и к Ельцину. У меня нет иллюзий и эйфории, но я возлагаю надежды на его правительство. Больше не на кого надеяться, это единственное более или менее демократическое правление. Но я думаю, что Ель- цин только в той степени будет действовать в пользу народа, в какой на него народ будет давить. Главное – это давление со стороны народа и независимость прессы. 2. Любому учредителю очень хочется командовать прессой. К примеру, такое воз- действие в последнее время я испытываю со стороны отдельных депутатов Моссовета. Мы готовы отражать разные мнения, но мы не будем рупором той или иной группы. Га- зета должна быть оппонентом любой власти. Мы должны честно рассказывать о суще- ствующих мнениях, о деятельности «вождей», только тогда газета будет интересной. 3. Мне думается, надо очень умело сочетать решительность в достижении цели и терпимость. Нынешней власти надо быстрее действовать в сторону рынка. Быст- 161 рее снимать ограничения на пути частной собственности и предпринимательства, особенно в сельском хозяйстве. Хватит запугивать нас капитализмом – там живут культурнейшие люди, которые имеют высокий уровень жизни. Когда мне говорят, что наша газета проповедует капитализм, мне хочется сказать – долой идеологию и да здравствует разум!» В духе «Гласности» Сергея Григорьянца Мальгину-издателю не позавидуешь. Но тот же журнал «Столица» (№ 17,1991) поведал нам и другую историю, значительно расширяющую на- ши познания о журналистском процессе в СССР, опубликовав «Интер- вью с Сергеем Григорьянцем, редактором настоящей «Гласности». Ну и журнальная рубрика была соответствующая – «Парадоксы гласности»: «Сергей Иванович, у вас была мирная профессия – литературовед. И работа ин- тересная – литература русской эмиграции все-таки, а не местные классики, творцы широкомасштабного образа положительного героя. Одно время вы работали в при- личном по тем временам журнале «Юность». Ваши статьи печатали в «Советской Энциклопедии». И вдруг... – В первый раз я был арестован в 1975 году. Формально был обвинен в рас- пространении антисоветской литературы по статье 190 прим и в обмене картин из своей коллекции на магнитофон, что было квалифицировано как спекуляция в особо крупных размерах. На самом деле я не занимался никакой политической деятельностью в это время, наивно считая, что литература может стоять в сторо- не от общественной жизни. Я довольно много переписывался с русскими писате- лями, жившими в Париже, получал оттуда книги – в конце 60-х годов они еще при- ходили по почте в Советский Союз. Наконец, у меня дед был довольно известным деятелем эмиграции: до войны – ведущим режиссером «Ла Скала», а после вой- ны – оперным режиссером «Гранд-Опера» в Париже. И КГБ очень хотелось меня использовать. Договаривались до того, что, мол, у них в аппарате довольно мно- го армян... После двухлетних уговоров они решили меня испугать. Они были про- сто уверены, что когда я окажусь перед выбором (тем более, что я был абсолют- но аполитичным человеком) – сидеть или с ними сотрудничать, – то тут уж все станет для меня очевидно. И меня довольно долго продолжали уговаривать уже в тюрьме, чтобы я написал статью в «Литературную газету» о том, кто такой Синяв- ский (в это время уехавший), о том, кто такой Виктор Некрасов... Мне даже пред- лагали дачу в Красногорске (где тогда жил сам Косыгин), сулили какие-то заме- чательные заработки с помощью Московской филармонии – репризы для празд- ничных концертов писать... Вероятно, замечательные предложения, но как-то они меня не заинтересовали, и тогда следствие начало попросту фальсифицировать против меня обвинение. В конце концов дали мне пять лет, хотя и продолжали еще ездить в лагерь... Сначала поместили меня в лагерь под Москвой, чтобы ездить было удобнее. И уже в это время они предлагали мне работать в Третьяковской галерее. И когда я с интересом спросил: «А что, в Третьяковке все работают по вашей рекоменда- ции?» – мне сказали: «Нет-нет, ну что вы, не все... но вам же так это интересно!». Тем не менее я как-то не соблазнился. Дело кончилось тем, что меня перевели сна- чала в Чистопольскую тюрьму, потом оказалось, что ее режим для меня недоста- точно жесток, и я очутился в одной из самых тяжелых и страшных советских тюрем, в Верхнеуральске, – это известный в русской истории политический централ. В 1980 году, когда срок кончился, я был освобожден. 162 Они мне важную вещь объяснили: может, ты и хочешь остаться в стороне от по- литики и намерен считать, что она вредна литературе, но, чтобы ты так и считал, мы тебя просто ткнем носом во всю эту грязь. В 1982-83 годах я уже был, после арестов сначала Ивана Ковалева, потом Алексея Смирнова и высылки Валерия Тольца, редактором информационного бюл- летеня «В», выходившего три раза в месяц, в котором рассказывалось о том, что сейчас называется нарушениями прав человека в Советском Союзе, т.е. об арес- тах и допросах, о тюрьмах, лагерях, психиатрических больницах и т.д. Жил я в это время в Боровске и арестован был в общем-то случайно где-то года через три по- сле первого моего «срока». Вначале следователи не понимали, чем я занимался. Но потом все выяснилось, и на этот раз я получил уже семь лет плюс три года ссыл- ки по статье 70 – и снова попал в Чистополь... – Сергей Иванович, расскажите, как создавался ваш журнал «Гласность»? – Первый номер вышел в июне 1987-го. Редакция состояла большей частью из лю- дей, которые издавали бюллетень «В». У всех нас было ощущение, что в новых усло- виях роль независимой печати возрастает, а не уменьшается. Поскольку в начале 80- х годов мы издавали информационный бюллетень, то первоначально и «Гласность» называли бюллетенем; планировалось выпускать его три раза в месяц. Но очень ско- ро мы осознали, что необходима более широкая аудитория, более широкий круг авто- ров и, наконец, освещение проблем не только правозащитных, но и многих других – таких, как экология, положение малых народностей. Выяснилось, что необходимо из- дание, помещающее не только информационные, но и аналитические материалы. Все большее место в «Гласности» стали занимать серьезные исследовательские статьи – с одной стороны, допустим, Селюнина и Стреляного, с другой стороны – Вселенского, Геллера... Сформировался тип журнала-ежемесячника объемом 20 издательских лис- тов, то есть 300 с лишним страниц, и при этом абсолютно независимого. Во время так называемого партийного бума он таким – независимым – и остался. С 1988 года мы серьезно начали заниматься также киносъемкой. В условиях, когда демократическое движение, как многим казалось, было инспирировано вла- стью (правительством и КГБ), мы не видели возможности сотрудничать, как мы тог- да говорили, с «правительственными демократами». И левая часть советского ру- ководства, и правая вызывали у нас недоверие. Однако сейчас, когда руководите- ли прекратили всякие разговоры о демократии, у нас уже нет основания отгоражи- ваться от этих сотен тысяч и миллионов людей. Происходит довольно заметное дви- жение навстречу друг другу. С этим как раз связана и регистрация журнала и во- обще сближение с теми демократическими силами, которые участвовали в офици- ально признаваемых структурах, а сейчас быстро превращаются в оппозиционные силы. С одной стороны, радио «Интернациональ», с другой стороны – «Эхо Моск- вы», так мы создаем совместную радиостанцию, так – с «Авторским телевидени- ем» и рядом других официальных и неофициальных групп – обдумываем проект ка- бельного телевидения. Есть и другие направления работы. – Не столь давно в Москве появилась газета «Гласность», издаваемая ЦК КПСС. Как вы относитесь к плагиату? – Репутация нашей «Гласности» – вполне определенная, на ней пытаются спе- кулировать, к ней пробуют примазываться. Популярность нашего журнала в США хотели использовать, создав довольно гнусную газетку «Гласность», первоначально выходившую раз в три месяца, а по- том и вовсе захиревшую. То же самое произошло в Англии, еще где-то. Наконец, этот пиратский прием повторил ЦК КПСС, учредив свою «Гласность» – уже в Москве, столице СССР. Здесь столько же цинизма, сколько и элементарно- го бандитизма. В Польше зам.министра культуры с негодованием мне сказала: «Я заплатила большие деньги за подписку, а мне подсовывают какую-то гадость вместо вашего журнала». Из Таганрога недавно я получил письмо, в котором человек требует, 163 чтобы ему переоформили подписку, потому что он хотел получать журнал «Глас- ность» Григорьянца – а получает нечто противоположное... На мой взгляд, газета ЦК обречена и погибнет сама по себе, хотя мы, в чисто педагогических целях, подаем на ЦК КПСС в суд в согласии с Законом 1928 года о фирмах, – и это, кстати говоря, является одной из причин, побудивших нас зареги- стрировать журнал. Закон этот предусматривает наказание за кражу фирменных знаков и названий, выплату компенсации за причиненный материальный и мораль- ный ущерб. Для нас является вполне серьезным моральным ущербом то, что кто-то может представить, будто это мы занимаемся таким безобразием, каким занима- ется газета ЦК КПСС. Само сопоставление с ней – оскорбление. – Ваша деятельность во времена так называемой перестройки вызывала неодно- кратное раздражение советских властей. – За годы перестройки меня арестовывали уже три раза. В начале 1988 года ре- дакцию просто разгромили. Это довольно любопытная и, кстати говоря, характерная для демократии времен перестройки история. Мы наступили на мозоль тогдашнему премьеру Рыжкову, а в какой-то мере – и всему советскому руководству. Н.И.Рыжков разъезжал тогда по Европе и Скандинавии, уверяя правительственные круги и предпринимателей в том, что буквально через два-три месяца Советский Союз вступит в период полного про- цветания. Мы опубликовали в «Гласности» две статьи, которые с большим удоволь- ствием перепечатали скандинавские газеты. Одна из статей (моя) была посвящена болезненному вопросу о территориальном споре Норвегии и Советского Союза по поводу шельфа Баренцева моря. Поскольку есть основания полагать, что там зале- жи нефти, этот вопрос не простой и очень опасный. Если бы Советский Союз, с его дикой технологией, начал разработки на больших глубинах, в чудовищных климати- ческих условиях, наверняка было бы загублено все побережье. Но гораздо более важной оказалась вторая статья – Василия Селюнина, где, анализируя рыжковские экономические планы, автор приходил к выводу, что ни к чему, кроме катастрофы, они привести не могут. И Рыжкова на пресс-конференци- ях, а может быть, и на каких-то официальных встречах начали довольно часто спра- шивать: что же вы уверяете о скорых необыкновенных достижениях Советского Со- юза, а ваши экономисты и журналисты думают совсем иначе. Как потом мне рас- сказывали, Рыжков позвонил в Москву Талызину, в то время начальнику Госплана, и потребовал, чтобы статья Селюнина была немедленно опровергнута. Талызин пе- редал это поручение сотрудникам института Госплана. На следующий день они при- шли к нему и объяснили, что статью Селюнина научно опровергнуть невозможно. Тогда было решено опровергнуть ее советскими методами. Как мне передава- ли, несколько членов Политбюро и секретарей ЦК, обсуждая этот вопрос, пришли к выводу, что Григорьянцу надо объяснить, чтобы вел себя потише. Для этого в Кра- тово, на дачу, где помещалась в то время редакция, было отправлено 160 милици- онеров из Москвы, а кроме них – еще и сотрудники КГБ, прокуратуры, и вообще ко- го там только не было! И эта несчастная дача была буквально разгромлена. Безо всяких законных оснований, даже без постановления об обыске... Никакой не было описи имущества, ничего не было! Все было попросту украде- но. Это был нормальный советский грабеж, в котором принимал участие прокурор. Украли наши личные вещи, не говоря уже о компьютере, архиве... Четырех сотруд- ников редакции сразу арестовали, обвинив, кажется, в избиении каких-то стару- шек. Замечательно, что сообщение ТАСС о нашем аресте появилось до того, как мы были арестованы!.. Но самое страшное было впереди. Я не берусь утверждать, но, тем не менее, есть существенные подозрения, что разгромом редакции тогда не ограничились. Приблизительно через неделю при стран- ных обстоятельствах утонул человек, который на ксероксе размножал «Гласность». Я уже говорил, что наш журнал издавался и издается в основном людьми, по- бывавшими в советских лагерях и тюрьмах. У нас в быту живы некоторые лагерные 164 традиции, и в частности следующая: никому не надо знать того, что его непосред- ственно не касается. Я, например, даже не знал, кто печатает журнал, несмотря на то, что был его редактором. И вот человек, печатающий «Гласность», утонул как раз в то время, когда разгромили редакцию. Само по себе это совпадение выгля- дело бы достаточно подозрительным, но особенно подозрительным оно стало ка- заться после того, как к его напарнику пришли сотрудники КГБ и велели, чтобы он немедленно убирался с работы, если не хочет очень крупных неприятностей, на- мекнув на судьбу его товарища... После этого месяца три или четыре в Москве не находилось человека, который согласился бы печатать «Гласность». Люди, работа- ющие на ксероксах, говорили мне и Андрею Щелкову, что Солженицына печатать не опасно, а «Гласность» опасно – и никто не соглашался... И все-таки время смер- тельного тотального страха в нашей стране ушло!.. – А сейчас вы чувствуете «заботу отеческую»? – Периодически у меня возникают проблемы с поездками за границу. Около двух лет назад меня первый раз выпустили для получения премии Международной федера- ции издателей «Золотое перо свободы», и с тех пор я довольно много времени провожу за границей. Выезжать в ряде случаев было не просто: меня высаживали из самолета, заказанные мне билеты из-за ошибки в компьютере оказывались неоплаченными... Са- мые разнообразные и невероятные ситуации. Например, в конце марта я получил при- глашение, отправленное мне в сентябре. Как правило, все приглашения доходят после того, как оканчиваются конференция или съезд, на которые меня приглашают... Случаются и куда более неприятные вещи. Минувшей осенью зверски избили двух распространителей «Гласности» – они попали в 1-ю Градскую больницу. Оба были избиты милиционерами, сначала один, а через день – другой. Один был избит сотрудниками 2-го отделения милиции, другой – офицерами с Петровки. И первый и второй продавали «Гласность», имея на это официально оформленные разреше- ния, и стояли среди других распространителей независимой прессы, но милиционе- ры выбрали именно их. В общем, нельзя пожаловаться на невнимание властей... – Каковы, на ваш взгляд, перспективы Гласности – в кавычках и без? – Перспективы нашего журнала – это действительно перспективы демократиче- ского движения в стране. С перспективами журнала посредственно связаны и бро- нетранспортеры, и ОМОН на улицах, и возможность врываться в любое служебное помещение в полном соответствии с указами президента. В значительной степени мы, к сожалению, возвращаемся к обстановке, в лучшем случае, начала 80-х годов, а в худшем – 30-х, и, соответственно, мы не можем безучастно относиться к тому, что сегодня делают с гласностью в нашей стране, что делают с самой страной. Пер- спективы, непосредственно относящиеся к работе редакции, заключаются в том, что в ней может произойти смена состава. Один из сотрудников «Гласности» мне недавно сказал, что его родные очень боятся и хотят уехать из страны. Несколько человек, не работающих в журнале, наоборот, звонили и спрашивали: не пришло ли время вернуться или начать работать в «Гласности»? Они считают, что в такой обстановке (а характер ее сейчас ясен для всех) наш журнал для многих людей является самым естественным местом в общественной жизни. Я повторяю, теперь «Гласность» – это не только журнал, теперь это Фонд, работающий во всех направлениях информации. Пока о результатах этой деятель- ности судить трудно. Покажет время». «Время демократической прессы» – так назвала свое интервью с Владимиром Буковским редакция еженедельника «Демократическая Россия» (26.4.1991). Буковский входит в редакционный совет этой по- пулярной в Москве газеты вместе с Юрием Афанасьевым, Еленой Боннэр, Гарри Каспаровым, Львом Копелевым, Василием Селюни- 165 ным, Владимиром Тихоновым. Главные редакторы 16-полосного ма- лоформатного еженедельника – Юрий Буртин, Игорь Клямкин. В упомянутом интервью Буковский выделил два момента: газета должна способствовать созданию надежных оппозиционных структур в армии и среди молодежи, а также сделать так, чтобы коммунисты во всех то- талитарных структурах не боялись отдать бразды правления. «Корреспондент говорит Буковскому: – Для того, чтобы они не боялись, нужно дать им гарантии, что в процессе даль- нейшего движения с ними ничего не произойдет. То есть никакого Нюрнберга для коммунистической партии, для ее рядовых членов не будет. – Понимаете, a la guerre comme a la guerre, на войне – как на войне. Вот начи- налась война в Персидском заливе, первое, что сделали союзники, это разбросали листовки с призывом к курдским, иракским солдатам – «Приходите с этой листов- кой к нам – вам ничего не будет». Вот то же самое я и предлагаю: надо сказать – вы приходите, переходите на нашу сторону – вам ничего не будет. Но не более то- го, понимаете? – А кто не с нами? – А тем придется сдаться. Или придется нам всем вместе умереть с голода». Справедливые слова деятелей из «Демократической России». Ведь из- вестно, что наша – какая ни есть, а перестройка, – забуксовала с падени- ем коммунистических режимов Восточной Европы. Нашим партийным и военным генералам (колхозным, оборонного комплекса и т.д.) совсем рас- хотелось самим добровольно идти по миру или даже садиться на скамью подсудимых (Живков, Чаушеску, Хонеккер). Нашему обществу было бы выгоднее увеличить вдвое оклады всем тем, от кого мы хотим избавиться, и отправить их с подобной же по сумме пенсией домой. Даже участников августовского путча я бы не стал расстреливать – ни в коем случае. Проблемы у редакции «Демократической России» те же, что и у «Столицы», «Экспресс-хроники», «Гласности» С. Григорьянца и т.д. «Союзпечать» различных республик, областей, городов, районов или вообще не желает брать эти издания на продажу, или берет мизер. Са- мое неприятное, конечно, если вначале берет, а потом высылает об- ратно уже как нераспроданные экземпляры. Вот и приходится всей де- мократической прессе в СССР с проблемой розницы полагаться боль- ше не на «Союзпечать», а на общественных распространителей, торгу- ющих с рук. Излишне говорить, что на «Демократическую Россию» подписка не объявлялась. На сегодня Мальгин и Григорьянц, Буртин и Клямкин кажутся рус- ским национал-патриотам куда более опасными, чем даже наши зару- бежные соотечественники. В Москве в издательском консорциуме «Аверс» в марте 1991 года стотысячным тиражом вышел 66-й номер – но первый по счету отечественный – журнала «Континент». Этот журнал с 1973 года издавался и издается теперь в Париже Владимиром Максимо- вым. Раньше, пока был жив Аксель Шпрингер, магнат из ФРГ, которого 166 мы так любили пинать за его «желтую прессу», он помогал «Континен- ту». Теперь мы пытаемся спасти недавнего врага (за чтение этой четырех- сотстраничной ежеквартальной книжки любознательного могли ожи- дать и небо в клетку и даже кое-что похуже). В отличие от наших скуч- ных-таки толстых журналов, «Континент» печатает не очень крупные ак- туальные произведения, никогда до этого не публиковавшиеся. Как я уже говорил, Мальгин Максимова помладше и позубастее. По- следний призывал мирно покончить с коммунистическим эксперимен- том, очень ценил Горбачева и считал, что Запад не даст развалить Союз. Если быть настойчивым, то в большинстве крупных городов СССР можно было купить за немалые деньги как фрукты с юга на базаре, так и прибалтийские русскоязычные газеты с рук на улице. Левая пресса Литвы, Латвии и Эстонии, в отличие от прочих периферийных респуб- лик СССР, уверенно вышла на всесоюзную аудиторию. И, соответст- венно, Кремль сделал, казалось бы, все, чтобы изменить эту тенден- цию. Редакция американского «Нового русского слова» (23.2.1991) по- святила целую полосу беседе с главным редактором рижской газеты «Балтийское время» Алексеем Григорьевым, депутатом латвийского парламента. Нью-йоркская редакция предпослала данному интервью заголовок – «Демократия двойной пробы»: «Спектр сегодняшней латвийской прессы довольно пестр, хотя и политизирован по весьма небогатой палитре идеологических убеждений. Газета «Единство» – ор- ган латвийского «Интерфронта» – после провалившихся в республике ноябрьских торжеств прошлого года из номера в номер публиковала списки «руководителей трудовых коллективов, которые антизаконно хотели лишить своих работников пра- здника Великого Октября». То ли в назидание нелатвийскому потомству, то ли для удобства будущих арестов и расправ. Рижская газета «Еще» выходит раз в две недели и считает, что мир спасет сек- суализация политики. Вот заголовки статей из ее первого номера за этот год: «Женщины Ильича», «Ночь в кровати Брежнева – только 4000 финских марок», «Она не стала бы спать даже с Ельциным, хотя он лучше других», «Нобелевскому лауреату не чуждо ничто человеческое» (речь в данном случае идет о М.Горбаче- ве, якобы крутящем на глазах у жены отчаянный роман с 19-летней «Мисс Моск- вой» Марией Калининой)... В общем, несерьезное, хотя и перспективное издание. Но вот другие новости и другая редакционная точка зрения. «На сессии Верховного Совета СССР наконец открыто названа бюджетная сумма расходов на содержание КГБ страны: 4.900.000.000 рублей»... «Последние события в Прибалтике, – сказал Б.Ельцин, – свидетельствуют лишь о том, что Гор- бачев потерял здравый рассудок. Перестройка закончилась и коммунизм умер»... «К Литве продолжают подтягиваться войска, в частности полки из Ростова и Закав- казья, имеющие опыт действий во время комендантского часа»... Это строки из недавних номеров газеты «Балтийское время» – русскоязычного варианта «Атмоды», органа латвийского Народного фронта. «Балтийское время» начало выходить дважды в неделю с июня прошлого года. Редактор газеты Алексей Григорьев сейчас находится в США по приглашению одного из колледжей, пожелав- шего послушать свидетеля и участника недавних событий в Прибалтике. Оказав- шись в Нью-Йорке, он зашел в редакцию НР Слова, где и был атакован следующи- ми вопросами. 167 * * * – Что из себя представляет ваша газета сегодня? Как отразилось на ее судьбе нынешнее поправение гласности, выраженное Горбачевым чуть ли не законодательно? – Законы Горбачева нас особенно не тревожат, потому что мы в Латвии все- таки соблюдаем свои законы, а не союзные. Но вот захват коммунистами риж- ского Дома печати на нас отразился. В типографию теперь приходится ездить за сотню километров. Тираж нашей газеты не такой уж большой – он не доходит до миллиона экземпляров, как у наших соседей – «Советской молодежи», но чтобы напечатать его, небольшой типографии требуется 8 часов – полная рабочая сме- на. Прикиньте заботы со срочным материалом, сложности доставки и транспорти- ровки. В принципе ничего не изменилось, но работать теперь приходится гораздо больше. – Только ли ваша это беда? Наверное, от захвата Дома печати пострадали и ре- дакции других независимых изданий? – Наша редакция находится не в Доме печати. Редакции других независимых изданий тоже. Беда в том, что захвачена была типография – самая мощная в Лат- вии. То, что она вышла из строя, отразилось не только на независимых изданиях. Прекратили выходить многие журналы, под угрозой постоянного закрытия большие газеты, которые стало негде печатать, – отпечатать в небольшой типографии боль- ше 50 тысяч экземпляров практически невозможно. Из независимых тяжело при- ходится газете «Атмода» – органу Народного фронта, которой пришлось перебрать- ся из рижского Дома печати в Шауляй. – Старый рецепт большевистского переворота – первым делом захватить банк, почту, типографию... Чем же был захват омоновцами Дома печати – одним из пунк- тов большого стратегического плана или просто тактическим ходом местных пра- вых властей? – Думаю, что это, конечно, входило в стратегический замысел, но захваты- вать именно Дом печати было совершенно необязательно. Центральные власти явно запланировали ряд провокаций, при помощи которых в республиках При- балтики создалась бы напряженность. Конечная же цель – то, что сейчас пыта- ется доказать в Женеве Денисов, глава комиссии Верховного Совета СССР, расследовавшей события в Прибалтике: в Латвии, Литве и Эстонии существует по две примерно равноценные и равносильные экстремистские группировки, они борются между собой, народ этой борьбой недоволен, народ устал, народу рабо- тать надо, и пока в дело не вмешается сильная власть центра – никакого поряд- ка не будет. – В какой степени это соответствует истинному положению вещей? – Чистый вымысел. Это фрагмент из сценария, который сейчас претворяется в жизнь. Чтобы этот вымысел казался правдоподобнее, сначала прозвучала серия взрывов, которые совершили военные. Сначала были взорваны памятники, вернее даже не памятники, а кресты на могилах латышских легионеров... – Да и остатки взрывателей, которые находили на местах диверсий, были иден- тифицированы как армейские, находящиеся на вооружении расположенных в регионе частей советской армии. – И это тоже. Министр обороны Язов почему-то признал первые взрывы делом рук своих ребят, а про остальные умолчал. Так что захват Дома печати – один из пунктов в процессе искусственного нагнетания напряженности. – Оказавшись в Соединенных Штатах, вы столкнулись с живым интересом аме- риканской общественности к событиям в Прибалтике. Как вам кажется, верно ли мы понимаем то, что у вас происходит, или в очередной раз создали некий миф о дей- ствительных событиях? 168 – До конца вы, конечно, не понимаете. Но сейчас в Штатах картина у нас про- исходящего гораздо правдоподобнее. Когда я был здесь год назад, американцы на- ходились в угаре горбомании. Это какая-то детская болезнь, вроде кори, которой мир должен был переболеть. Мы столкнулись с Горбачевым и его политическими приемами пораньше и прозрели скорее. Вам это предстоит. – Какую из трех прибалтийских республик вы ставите на первое место по стрем- лению к независимости и какую на первое место по трудностям, которые приходит- ся в этом стремлении преодолевать? – По реальным свершениям в борьбе за независимость впереди, конечно, Лит- ва. Но по степени трудности борьбы впереди Латвия. Вернее – в результате этих трудностей позади. Хотя связи между тремя республиками не настолько тесны, как нам того хотелось бы, все же происходят какие-то совместные действия. Обязан- ности распределились примерно следующим образом: Литва пробивает брешь, Эс- тония наводит мосты с Западом, а потом они вдвоем подтягивают Латвию. Все демократические преобразования мы вынуждены проводить с очень боль- шой осторожностью, тщательно продумывая каждый шаг, который предстоит совер- шить населению Латвии. Дело в том, что подавляющее большинство латышей, ли- товцев и эстонцев однозначно выступают за независимость от Москвы – независи- мость любой ценой. Если предложить им на выбор диктатуру Кремля или собствен- ную диктатуру, они без колебаний предпочтут последнюю в надежде со временем нормализовать положение. Наша газета издается на русском языке и рассчитана на русское население Латвии. Мне кажется, даже хорошо, что нам приходится все делать так постепенно, осторожно, проверяя каждый новый законопроект двойной проверкой – на латыш- ской и русской общинах. – Насколько абсолютно Латвия рассталась с коммунистическим мифом о своей «пролетарской надежности» в качестве ландскнехта мировой революции? Я имею в виду историю латышских стрелков, которые якобы то и дело спасали молодое совет- ское государство, а позже комплектовали органы госбезопасности. – Я думаю, что миф о латышских стрелках в Латвии умер вместе с последнем стрелком. Сейчас их деятельность толкуется не как предмет национальной гордос- ти, а скорее как комплекс национальной вины. Раньше это замалчивалось, а сей- час широко обсуждается. – В ближайшее время в Прибалтику отправляется, пожалуй, самая авторитет- ная делегация американских законодателей, в их числе сенатор-республиканец от штата Нью-Йорк Альфонс д’Амато, который в прошлом году пытался «контрабан- дой» проникнуть в Литву из Польши. Что бы вам хотелось увидеть в Прибалтике в качестве результата их поездки? – Я отношусь к тем, кто не настаивает на «особых отношениях» американских законодателей с республиканскими властями Прибалтики. Процесс распада совет- ской империи должен привлекать внимание Запада повсеместно и равноценно. будь то Прибалтика, Украина. Белоруссия, Закавказье или Средняя Азия. Хотя, ко- нечно, нельзя упускать то, что почти всем цивилизованным миром наши республи- ки признаются независимыми и незаконно оккупированными. Я выступаю за самое активное участие западных законодателей в эксперти- зе наших преобразований. Далеко не все у нас идеально, но ведь наши сегодняш- ние трудности – трудности демократического процесса. Очень важно, чтобы за- падные правительства это поняли, ибо наши противники – центральные власти – пытаются с помощью этих трудностей вообще ликвидировать демократический процесс. – Недавно мне довелось принять участие во встрече с конгрессменами. Сенато- ру-демократу от Вирджинии был задан вопрос, почему американские законодатели не рассматривают прибалтийскую проблему в одном ряду с проблемой Кувейта или 169 с проблемой палестинцев, проживающих на территориях, контролируемых Израи- лем. Как вы относитесь к тому, чтобы считать Латвию, Литву и Эстонию столь же незаконно оккупированными землями, как захваченный Саддамом Хусейном Ку- вейт? – Так оно и есть. Что же касается палестинской проблемы, то здесь сравне- ние с Прибалтикой выглядит несколько юридически натянутым, так как террито- рии, оккупированные или контролируемые сейчас Израилем, не представляли со- бой суверенного государства. – Кувейт был захвачен по совершенно советскому сценарию, разыгранному в свое время в Прибалтике, Чехословакии, Афганистане... Сначала вводились войска, а затем появлялись марионеточные правительства и раздавались голоса «всенарод- ной поддержки» новой власти. Ведь сейчас Хусейн, демографически изменив Кувейт, не прочь провести там «всенародный референдум». Почему этот сценарий не оправ- дал себя в январе этого года в Литве, Латвии и Эстонии? Слишком решительным оказалось сопротивление? – Дело решило не наше сопротивление, а наша выдержка. Какое сопротив- ление? Люди просто встали перед танками, показывая, что они готовы уме- реть. Никакого другого сопротивления мы оказать не могли. Но резонанс, ко- торый вызвала во всем мире эта наша решимость, напугал кремлевское руко- водство. Теперь оно пытается всячески заметать следы, для чего, в частности, в Женеву и была послана команда Денисова. – Как бы вы охарактеризовали этого человека? – Денисов – типичный советский политический деятель горбачевской эпо- хи. Основные черты такого деятеля – еще большая степень лицемерия и лжи- вости, чем у его предшественников. Если дипломатов брежневской эпохи все же волновало, врут ли они два дня подряд одинаково или сами себе противоре- чат, то сегодня советских лидеров это не тревожит. Они действуют в рамках одной ситуации. Последовательность лжи их не беспокоит. В свое время Денисов выступил по рижскому телевидению с утверждением, что в Латвии нет никаких оснований для межнациональных конфликтов, а един- ственным очагом напряженности являются действия омоновцев. Однако вер- нувшись в Москву и получив соответствующие инструкции, он начал заявлять нечто прямо противоположное. Думаю, что это неудивительно: человек, всю свою научную карьеру доказывавший несостоятельность «буржуазной» теории Эйнштейна, вполне может действовать в том же духе на политическом попри- ще. – Вы упомянули сначала танки, потом омоновцев. Давайте внесем ясность, ка- кие же, собственно, вооруженные силы принимали участие в январской операции «Прибалтика-91». С одной стороны, ОМОН – отряды милиции особого назначения, подчиненные непосредственно городским (или областным) управлениям внутренних дел. С другой – ВВ, или внутренние войска, подчиненные МВД СССР. С третьей, наконец, в Прибалтику приказом Язова были введены десантные части, подчинен- ные министерству обороны. Но, скорее всего, американским корреспондентам на местах некогда было рас- сматривать эмблемы в петлицах или цвет погонов, а десантные варианты автома- та Калашникова у всех советских коммандос одинаковые. Кто же именно, например, штурмовал рижский Дом печати? – В Латвии все время использовался один и тот же рижский отряд милиции особого назначения, который примерно в ноябре прошлого года объявил, что перестает подчиняться не только городским, но и республиканским властям. Фактически он подчиняется Москве, хотя Москва об этом нигде прямо не упо- минает. 170 – Это что же, бунт? Анархия? Почему восставшее милицейское подразделение не было немедленно расформировано приказом министра МВД Латвии? – Такие попытки предпринимались. 20 января вся латвийская милиция была мобилизована, чтобы выбить омоновцев с их базы в Вецмилгрависе, на окраине Риги. Но тогда Москва предупредила нас, что такие действия могут вызвать неже- лательные последствия... – Традиционный окрик при игре в демократию: «Не ломайте игрушки!» – Нет, степень лживости и двуличия сегодняшнего московского руководства не- сравненно выше, чем это было прежде. Раньше они говорили: «Не трогайте, это на- ше», а теперь просто: «Не трогайте». По-моему, очень скоро Москва и рижским омоновцам объявит, что они «не наши», признает их виновниками всех зол и от- даст под суд. Примерно так же развивались события в Польше, когда был убит ксендз Попелушко. Горбачев пользуется в Прибалтике подручными средствами. В Литве тоже есть подразделение ОМОНа, которое не подчиняется литовскому правительству, но оно слишком малочисленно, поэтому туда пришлось бросить десантников. Характерно, что войска Прибалтийского военного округа, гарнизоны которых разбросаны по всей территории республик, задействованы не были. Положиться на них Горбачев и Язов не могли: как бы ни были раздражены и обозлены местные солдаты и офи- церы, они прекрасно понимали, что история про угрозу захвата власти фашистами и националистами – чистая липа. – Некоторые считают, что по стратегическому замыслу Горбачева подавление демократического движения в Прибалтике было синхронизировано с началом военных действий американцев и их союзников против Ирака. Гарри Каспаров, например, во- обще допускает возможность сговора на этот счет между Горбачевым и Бушем. Что вы думаете об этом? – Никакого сговора, конечно, не было. А то, что действия Москвы в Прибалти- ке были заранее приурочены к войне американцев с Ираком, никакого сомнения не вызывает. Точно так же планировалось и осуществлялось подавление венгер- ской революции 1956 года, когда мир был увлечен суэцким кризисом. – Недавние события в Прибалтике привлекли такое внимание Запада, что иные обозреватели заговорили о «еврорасизме» – явном предпочтении, которое оказывает свободный мир Латвии, Литвы и Эстонии в ущерб другим советским республикам, борьба за независимость в которых обернулась куда большей кровью. Вашу боль счи- тают болью европейского организма, а страдания армян, грузин или молдавских гага- узов – издержками великодержавного византийства. – Согласен, что это несправедливо, но это факт. Мы действительно были час- тью общеевропейского дома, откуда нас насильственно вырвали, а Запад нас за- был и частично предал. Отсюда некий неизбежный комплекс вины в сегодняшних отношениях. – Вы имеете в виду предательство моральное? – Не только. Скажем, англичане в свое время отдали Косыгину латвийское зо- лото, нашими деньгами урегулировав свои имущественные споры с Советами. Но, конечно, нас всегда поддерживало то, что Запад отказывается признать законной оккупацию Прибалтики. Немаловажно и то, что мы оказались последними в серии актов государст- венного насилия Горбачева. Если в случаях с Нагорным Карабахом или Тбилиси еще можно было думать, что Горбачев действительно ничего не знал или вышла какая-то непредусмотренная им неувязка, то в Прибалтике все ясно, как на ла- дони. – Каким вам видится обозримое будущее Прибалтики – лет, скажем, через двад- цать? 171 – Через двадцать лет мы, скорее всего, будем тремя независимыми государст- вами, объединенными в какой-то очень тесный балтийский союз и достаточно тес- но связанными с нашими сегодняшними товарищами по несчастью – независимой Россией, Белоруссией и другими бывшими советскими республиками». Побоище в Вильнюсе доконало идею Советского Союза 1-2 февраля 1991 года в Москве прошло Всероссийское совещание ре- дакторов газет, первая в республике встреча представителей советской и независимой печати. Они обсудили проблему – как противостоять ин- формационной блокаде республики, попыткам уничтожения островков демократии и гласности, которые удалось создать за последнее время. На конференции говорилось, как на местах функционеры КПСС разгоняют строптивые коллективы газет: от них скрывается бумага, их здания идут с молотка, типографии передаются третьим лицам. Министр печати и информации РСФСР Михаил Полторанин заявил на совещании о со- действии возрождению российской печати в глубинке, во всех мелких и крупных городах; в центре ведь уже выходят три новые республиканские газеты («Россия», «Российские вести» и «Российская газета»), налажива- ется и надежная обратная связь в лице Российского информационного агентства. Участники совещания потребовали отменить противозакон- ное решение руководства Гостелерадио СССР о закрытии Российского радиоканала («Радио России») на 1-м и 2-м общесоюзных каналах, по- требовали информационного суверенитета России и обратились ко всем журналистам Российской Федерации с призывом поддержать принцип деятельности, сформулированный журналистами газеты «Московские новости»: говорить и писать правду, а если нет такой возможности – молчать, писала газета «Московский комсомолец» (5.2.1991). 1991 год по накалу страстей оказался почти равным 1917 году. Дик- татура партии, узурпировавшей власть 74 года назад, вроде бы кончи- лась, и аппаратные структуры КПСС расформированы. А что было в начале 1991 года – лютый политический мороз грозил сковать только- только начавшуюся оттепель. Похоронным звоном по гласности ото- звались в демократической прессе Москвы события в Прибалтике. Ужасы военных действий и кровавой диктатуры в Степанакерте, Цхинвали и Баку воспринимались общественным мнением Москвы очень слабо и в искаженной интерпретации, точно так же как и пяти- летние мучения несчастных в пораженных радиацией районах, не при- годных для проживания. Но жертвы Вильнюса и Риги не на шутку всполошили демократические силы в столице империи. Все хотят по- дольше пожить на этом свете. В редакции «Московских новостей» со- звали «круглый стол». Пришли именитые руководители газет, журна- лов, радио и телепрограмм: первый заместитель главного редактора 172 «Известий» И. Голембиовский, главные редактора В. Фронин («КП»), В.Старков («АиФ»), В. Коротич («Огонек»), П.Гусев («МК»), В.Треть- яков («НГ»), В. Яковлев («Коммерсант»), Н.Чаплина («Час пик»), ис- полнительный директор газеты «Россия» А.Дроздов, директор телера- диокомпании «Радио России» С. Давыдов, ведущая телепрограммы «Пятое колесо» Б.Куркова, ведущий телепрограммы «До и после полу- ночи» В.Молчанов, председатель комитета Верховного Совета РСФСР В.Югин, политобозреватель «МН» Л.Карпинский. Вел встречу глав- ный редактор «МН» Е. Яковлев. Общий тираж ежедневных и еженедельных общественно-полити- ческих изданий, выходивших в то время в Москве, был около 87 млн. экз. Тиражи газет и журналов, участников «круглого стола», составлял более 60 процентов от этого количества. Все вышепоименованные из- дания давно и решительно выступали в защиту идей перестройки. И они же стали подвергаться ожесточенным нападкам мафии КПСС, не желающей продвигаться по пути реформ и терять власть. Все эти ре- дактора – «гранды гласности» – очень умные люди, поэтому их оцен- ки собственного положения интересны. Путч ведь фактически начал- ся не в августе, а с первых дней января 1991 года – шла настоящая ин- формационная война, а на всех окраинах русско-советской империи гибли люди. Ниже идут отрывки из стенограммы той встречи по текс- ту и с подзаголовками «МН» (10.3.1991): «Гласность в оппозиции. Е.Яковлев: Шум, который был поднят после предложе- ния президента внести изменения в Закон о печати, ничем не кончился. На мой взгляд, сегодняшняя ситуация такова, что гласность в том виде, в каком она суще- ствует, ликвидировать можно только вместе с реформами. «Независимую газету» можно закрыть, ликвидировав Моссовет в его настоящем виде с Поповым во гла- ве. «Час пик» перестанет существовать, если разогнать Ленсовет вместе с Собча- ком, «Московские новости» – с упразднением Закона о печати. Но мне кажется, что без прямого переворота, который вряд ли возможен, гласность не прикрыть. И пока можно пользоваться теми возможностями, которые есть, для того, чтобы ук- репить позиции демократической прессы. Хотя очевидно, что ни о каком режиме благоприятствования уже не может быть речи. Последнее выступление президента говорит о том, что он сделал свой выбор, определив роль демократических сил как оппозиционную. Павел Гусев: Само понятие «гласность» введено в оборот Горбачевым и его командой. Но гласность уже без их желания преобразовалась в свободу слова. Официальная версия свободу слова не признает. А для нас это главное оружие: «Гласность» – красиво звучит для рекламы курса Горбачева на Западе. И эту глас- ность будут сохранять, а свободу слова и впредь, видимо, будут зажимать всеми возможными способами. Игорь Голембиовский: Нельзя все замыкать на президенте, говорить, что он ох- ладел к демократической прессе. Суть глубже. Пришла новая генерация партийных функционеров, которые опоздали к «разделу пирога». В отличие от ушедшего поколе- ния, они будут действовать более энергично и более изощренно. Мы уже ощущаем, как многопланово идет атака на «Известия», заметьте – весьма умеренную газету. Но вместе с тем «Известия» занимают уникальное место в системе нашей печати. Они остаются пока единственным мостком между левой и правой прессой. 173 И если этот мост свернут в правую сторону, это может сыграть зловещую роль для многих изданий. А нападки со всех сторон – налицо. На сессии Верховного Со- вета распространяются документы для депутатов, где перечисляются издания эст- ремистского характера, куда по непонятной мне причине попадают и «Известия». Предлагается конструктивно перестроить «Известия». А в чем эта конструктив- ность? Печатать как можно больше выступлений народных депутатов... Владислав Фронин: За последние годы разительно изменились журналисты, причем во всех изданиях. Они почувствовали вкус свободы слова. Но ощутили его и читатели. Поэтому возвращение к безгласности невозможно, хотя попытки вер- нуться были и, вероятно, будут. Виталии Коротич: Газеты «Правда» и «Советская Россия» слово «демократ» произносят так, как раньше произносили имя классового врага. Система стремит- ся соединить в массовом сознании понятия «демократия» и «экономические труд- ности», «свободная печать» и «анархия». Система натравливает народ на саму мысль о реформах, пугая люмпенов перспективами социальной конкуренции, кото- рая придет на смену их социальному иждивенчеству. Происходит опасное смыка- ние паразитических верхов и воспитанных ими в послушании представителей раз- ложившихся групп в низах. Ни тем, ни другим информация не нужна: можно ска- зать, одни ее получают, а другие никогда в ней не нуждались, довольствуясь какой- нибудь кравченковской тележвачкой. Александр Дроздов: Меня настораживает, как слово «гласность» заменяется словом «плюрализм». Абсолютно ясно, что плюрализм в одной газете невозможен – газета не может быть свалкой взглядов. Суть плюрализма в многообразии средств массовой информации. Мне кажется, что для наших оппонентов понятие «плюрализм» заключается прежде всего в сохранении партийного влияния не толь- ко на свои газеты, но и издания, изначально не связанные с партией. Владимир Молчанов: Идею душения гласности поддерживают не только те лю- ди, что сидят в ЦК КПСС, а, увы, и наши с вами коллеги. На Центральном телеви- дении в последнее время я постоянно находился в атмосфере, когда исполнение профессионального долга входит в противоречие с нравственным выбором. Если сегодняшняя программа «Время» отвечает твоему нравственному выбору, то о ка- ком профессиональном долге можно говорить при таком чудовищном насилии над информацией? Если же ты делаешь другой нравственный выбор, то тебя может ждать судьба «Взгляда». Людей, которые сопрягают свой нравственный выбор с программой «Время», совсем не мало. Официальной цензуры на ЦТ нет. Все цен- зурируется людьми, руководящими телевидением или какой-то программой. Когда я начинал работать в программе «Время» (а с 14 января я отказался официально работать в ней), у нас не было проблем с «информацией». Без четверти девять зво- нил Лигачев – давал одно указание, без десяти звонил другой высокопоставленный чиновник – давал другое указание. Потом это прекратилось. Как выясняется, сей- час все возвращается на круги своя, и указания от секретарей и других ответствен- ных работников ЦК КПСС (они же члены Верховного Совета) становятся нормой. Владислав Старков: В отличие от телевизионщиков я не стал бы драматизиро- вать ситуацию. Мы вступили наконец-то в нормальную фазу политической борьбы. И к ней надо быть готовыми. Бояться цензуры? Я думаю, она никому невыгодна, а Горбачеву в том числе. Как только будет введена цензура, допустим, «Аргументы и факты» прикроют или посадят комиссара, который будет следить за каждым сло- вом, появятся листовки, пресса «андеграунд», будут снова слушать «голоса». На- род без информации не останется... Дуэль без правил. Егор Яковлев: Мне кажется, мы можем перечислить те при- емы, с помощью которых пытаются удушить демократическую прессу. Например, один из приемов – постоянно подчеркивать: все, что делает независимая печать, – это, мол, спланировано. Далее – натяжки, мелкие подтасовки. Мы, допустим, напи- сали: «Преступление режима, который не хочет сходить со сцены». Ясно, что име- ется в виду непреодоленный сталинский режим, режим карательный, режим, со- 174 вершивший преступление в Вильнюсе. Наши оппоненты делают небольшую подме- ну: смотрите, демократическая печать выступает против советской власти, против конституционного режима и так далее... Лен Карпинский: Не надо забывать о богатом организационном опыте оппо- нентов демократической печати. Если президент бросил фразу о возможности при- остановки Закона о печати и тут же отступил, это вовсе не значит, что не идет ко- лоссальная организационная работа. Полагаю, на места уже разосланы партийные функционеры с конкретным заданием организовать мнения рабочих «за» – «Со- ветскую Россию» и «Красную звезду», «против» – «Комсомолки», «МН» и т.д. и по- требовать от Верховного Совета расследования деятельности этих изданий. Уже есть первые публикации, где Верховный Совет ставят перед необходимостью со- здать комиссии по этим изданиям. Мы все еще думаем, что главный конфликт – гамлетовский: быть или не быть. На самом деле конфликтующие стороны находят- ся в разном положении: одна – со шпагой, а другая – с крысиным ядом. Владимир Молчанов: Если говорить о дискредитации средств массовой инфор- мации, то больше, чем ЦТ само сделало для этого, сделать нельзя. Я, например, бо- лезненно воспринимаю анонимность, которой стало отличаться телевидение. В по- следнее время появились анонимные работы, как, например, фильм студии «Абсо- лют» о Литве. Это образец очень грязной пропаганды пятидесятилетней давности. ЦТ дискредитирует себя отсутствием какой бы то ни было попытки сопоставить факты. В Москве недавно прошли три митинга, но мы по ЦТ видели только один. По- пыток дискредитировать «До и после полуночи» практически не было, пока в эфир не вышла январская передача. И тут многое изменилось. Впрямую нас не зажима- ют, но всячески стараются «указать свое место». Виталий Коротич: Вот еще примеры. Маршал Язов объявил, что я определен- но подкуплен западными спецслужбами. Генерал Филатов объявил, что я личность сомнительная, назначенная на должность американцами. Профессионально «пат- риотические» газетенки от «Пульса Тушина» до «Литературной России» писали про меня много всякого, главным образом по линии жидо-масонской. Если перечислять все гадости, которые говорились обо мне в запредельной «Молодой гвардии» (есть номера, где мое имя упоминается десятки раз), то после этого придется долго мыться. Главный метод: не спорить по сути, но любыми способами скомпрометиро- вать, обгадить. Бэлла Куркова: Многие пленумы Ленинградского обкома партии были посвя- щены средствам массовой информации. «Пятое колесо» там лидировало как пер- вопричина всех бед, обрушившихся на страну. И на последнем недавнем пленуме о нас немало говорилось. А вот в отчетах в прессе эти поношения были изъяты. Ви- димо, осознали: гонимых у нас жалеют. А потом появляется в «Ленинградском ра- бочем» большая теоретическая статья секретаря обкома партии Ю.Белова. И там замечательный пассаж насчет интеллигенции, которую нельзя упускать и бросать под «Пятое колесо». Товарищ Белов проводит серию встреч в рабочих коллективах, каждый раз находится оратор, который задает вопрос: до каких пор будет сущест- вовать «Пятое колесо»? Ответ один и тот же: скоро «Пятое колесо» крутиться пе- рестанет. Рубль вместо цензуры. Наталья Чаплина: Наступление на газеты идет на на- ших глазах. «Ленинградский рабочий» сравнительно недавно был хорошей газетой демократического направления, с приличным тиражом. Но когда начался этап уч- реждения газет, журналисты «Ленинградского рабочего» не смогли объединиться и выдвинуть толкового редактора. Газета, как перезрелая груша, упала в руки обко- ма. И теперь из умеренно левой стала крайне правой. Назначили редактора, быв- шего партийного функционера, – все приличные журналисты ушли в другие изда- ния. Павел Гусев: Если сложно бороться со свободой слова с помощью идеологиче- ской цензуры, в ход идут другие способы давления, организационные и экономиче- ские. Прежде всего проблема бумаги. Я не исключаю даже попыток заблокировать 175 рост производства газетной бумаги. А распространение газет полностью контроли- рует Министерство связи. Эта монополия может нас просто подкосить: ведь если ежедневная газета приходит к читателю на третий день, интерес к ней пропадает. «Московский комсомолец» испытывает явный экономический зажим. По сути дела, у нас закрыта подписка: типография отказалась печатать общий тираж. С этого го- да полностью закрыто распространение «МК» в других городах. Виталий Коротич: Подавить свободу информации можно многообразно, повы- шениями цен на бумагу и полиграфические услуги, умышленным разрегулировани- ем «Союзпечати». Способов множество, и мы испытываем их на себе (вернее, их испытывают на нас). Либеральная печать плохо защищена во всех смыслах. Тронь- те какую-нибудь «Советскую Россию» – вот вой поднимется! А ведь то, что они пе- чатают, не раз и не дважды оскорбляло доброе имя Советской страны, намерения ее руководства (как в случае с публикациями в поддержку Саддама Хусейна и его войны). Игорь Голембиовский: Не следует упрощенно представлять ситуацию. Пресса раньше других сфер оказалась завязанной на рыночных отношениях. И этот про- цесс будет развиваться дальше. И надо думать, что предпринять в стратегическом плане. Реальная экономика требует своего. Скажем, с января идет нажим на изда- тельство «Известия», чтобы убрать «Независимую газету». Но ведь издательство объективно заинтересовано в извлечении прибылей со своих мощностей... Бэлла Куркова: В самом трагическом положении, по-моему, находятся работ- ники телевидения и радио. Ведь нас не защищает даже Закон о печати, потому что применять его к электронным средствам массовой информации почти невозмож- но. Сейчас подготавливается Закон о телевидении и радио. Особый закон. Положе- ние о Всесоюзной телерадиовещательной компании говорит о том, что создается чудовищная сверхмонополия. Есть в этом документе пункты, которые всех лишат возможности говорить иначе, как с голоса КПСС. Тут надо четко понимать ситуа- цию. Уже молчит «Взгляд», может замолчать «До и после полуночи». Наш коллек- тив принял решение о независимом статусе Ленинградского телевидения и радио, где учредителями могли бы стать Ленсовет, облсовет, трудовой коллектив и Мини- стерство печати и массовой информации России. Однако через 3 – 4 дня вышел президентский Указ и все наши попытки были сведены на нет. Не исключено, что завтра Ленинградское телевидение станет управлением центральной телерадио- компании. Тем более что у нас тоже там не так много людей, готовых работать на демократических началах. А что будет, если и сетка вещания, и передачи будут дик- товаться Москвой? Угадать легко. Сергей Давыдов: В конце прошлого года, наверное, впервые в нашей стране появилось альтернативное радио. Чем его можно задушить? Только техникой. По- тому что при том валютном голоде, который испытывает и страна в целом, и Рос- сия тем более, мы полностью зависим от техники Гостелерадио. Как с нами захо- тят, так и поступят. Возможности сопротивления. Игорь Голембиовский: Речь идет о том, чтобы защитить характер наших изданий. Для этого есть возможности, и на первом месте – Закон о печати. Печально, но наши законодатели этот закон знают плохо. Тем бо- лее журналисты должны знать его назубок, должны быть чистой воды законниками, занудами, уметь отстаивать каждую букву закона. И второе: важно создавать проч- ную экономическую базу, без нее всем нам конец. Это можно сделать не только за счет собственных прибылей. Недавно Союз кинематографистов принял решение со- здать фонд защиты гласности. Если поставить дело масштабно, то можно иметь в за- пасе крупные средства на поддержку изданий, радиостанций, телепрограмм, кото- рые нуждаются в помощи. Далее, есть такая довольно нелепая организация – Союз журналистов. Я не верю. что смена руководства принесет ощутимые результаты. Но ведь каждое издание отчисляет в Союз журналистов процент от своих прибылей. Да- вайте подумаем, не лучше ли этот процент отчислять в фонд защиты гласности? Ну, а в перспективе нужно создавать независимый Союз журналистов. 176 Владислав Фронин: Согласен. Самое главное сейчас – защита Закона о печа- ти. Следует очень внимательно смотреть, чтобы в него не вносились разрушитель- ные поправки. Скажем, если будет внесен пункт о защите прав издателей (а изда- тели у нас – монополисты, да и независимые газеты привязаны к монопольной из- дательской базе), тогда прощай свобода слова. Наталья Чаплина: Фонд защиты гласности нужен не только для поддержки не- зависимых газет, но и официальных изданий, которым в последнее время особен- но энергично выкручивают руки. Их душат на законных основаниях их официаль- ные учредители. А возможности маневра нет... Почему, например, «Комсомолка» не может порвать со своим учредителем? У нее нет бумаги, нет полиграфической базы. То есть еще раз: нужен фонд, который может и базу, и бумагу, и средства обеспечить. Александр Дроздов: Лучше подумать даже не о фонде, а о банке, способном финансировать создание независимой полиграфической базы, радио и телевиде- ния. Создание журналистского профсоюза, подкрепленного банком, могло бы стать прочной основой для независимой демократической прессы. Желательно что-то предпринять максимально быстро, хорошо бы до 17 марта. Владислав Старков: Премьер-министр Павлов каждый день издает все новые и новые указы, которые даже наше высокорентабельное предприятие «Аргументы и факты» вот-вот разорят. Времени у нас нет. Редакция «АиФ» готова немедленно внести солидный взнос в фонд, о котором идет речь, и, кроме того, мы обязуемся взять шефство над каким-то органом печати, нуждающимся в поддержке, – район- ной или городской газетой, какой-то теле- или радиопрограммой. Если будут силь- но зажимать, поможем бумагой или деньгами... Еще более важно заботиться о том, чтобы у наших изданий был читатель. Будет читатель – будет и прочная экономиче- ская база. Нам вовсе не нужно координировать свои усилия с точки зрения содер- жания наших изданий. Координация нужна по хозяйственной, по бумажной, по по- лиграфической линии, по линии «Союзпечати», потому что каждый в одиночку не поднимет этой махины. Виталий Третьяков: Я полностью за создание банка. И, конечно, за единый профсоюз. Он объединил бы и электронную прессу, и газетчиков. Может быть, ну- жен единый профсоюз журналистов и типографских рабочих. Интересы у типограф- ских рабочих и журналистов не во всем совпадают, но сегодня иметь единый проф- союз было бы очень важно. Типографские рабочие на нашей стороне. Они всегда были в российском революционном движении передовыми, после булочников. На- до с ними соединиться. Виктор Югин: Для создания фонда в защиту гласности можно провести также международную лотерею. Мы такую лотерею однажды проводили. Удалось. Часть доходов от этой лотереи можно было бы положить в основание банка развития средств массовой информации России. В создании подобного фонда могли бы при- нять участие союз арендаторов, предпринимателей, кооператоров – новый сектор экономики. Владимир Яковлев: Есть две вещи, в которые, на мой взгляд, можно и нужно вкладывать деньги: издательства и система распространения. Особенно второе. Издательств у нас много, можно выбирать. У нас с нашими издателями – а мы из- даемся на «Красной звезде» – никаких проблем. Мы по договору платим рабочим премиальные, рабочих это вполне устраивает. С распространением дело обстоит куда хуже, потому что система распространения у нас одна. Думаю, тут надо широ- ко использовать новое предпринимательство. Скажем, в Ленинграде есть фирма «Человек». В нее можно вложить деньги и создать общесоюзную систему распро- странения. Создавать банки я, честно говоря, не вижу необходимости. Гораздо перспективнее акционерное общество с участием демократических изданий. Виталий Коротич: Необходимо защищать идеи друг друга, общий демократи- ческий пафос перестройки страны. Когда я пишу «наши идеи», то вовсе не имею в виду принцип круговой поруки. Дорожу независимостью каждого из нас, наличием 177 у каждого собственной позиции. Но если поносят принципы, которые близки и те- бе, – заступись, помоги. Думаю, нам надо чаще организовывать общие «круглые столы», другие собрания. Нельзя не отметить, что «Московские новости» подают в этом хороший пример. Собираются ведь руководители неприсоединившихся го- сударств и создают очень сильный союз, не теряя при этом ни одной из своих по- зиций. Вся консервативная пресса обладает очень сильной поддержкой «сверху». Нас не защищает никто, кроме наших читателей. Давайте объединять их в помощь друг другу. 178 ГЛАВА VI ПРЕССА ДЛЯ ДЕЛОВЫХ ЛЮДЕЙ Крутые ребята из «Коммерсанта» Скучнейшая пропагандистская «Экономическая газета» да не- сколько ведомственных журналов по различным отраслям «народного хозяйства» – вот и все, что выходило у нас еще недавно. Хотя вся без исключения советская ежедневная печать на первых своих полосах славила успехи наших тружеников, мудрость партии и ее грандиозные планы «строек коммунизма». Во всех без исключения вузах изучали «политэкономию социализма» и «политэкономию капитализма». И только сегодня признали, что по «Капиталу» Карла Маркса не стоит изучать современный капитализм, что наш социализм был поздней стадией феодализма, а коммунизм оказался не только мифом, но и очень вредоносной теорией. Что уж тут говорить о политэкономии и об экономической прессе. Впору вспомнить школьный анекдот: едут на поезде Ленин и со-то- варищи. Вдруг остановились – впереди рельсы кончились. Ленин предложил, давайте, мол, устроим субботник, поднажмем и быстро построим рельсовый путь. Так и сделали. Тот же поезд, но уже со Сталиным. Рельсы кончились, состав встал. Сталин приказывает: чтобы сейчас же притащили рельсы, а не то всех перестреляю. Помогло, все все исполнили. Вот Хрущев едет в своем поезде. Встали в чистом поле, впереди пу- ти кто-то разобрал. Хрущев и предложил снять полотно сзади состава и уложить его впереди. Поехали. Брежнев со свитой мчится. Поезд остановился, дальше пути нет. Адъ- ютанты и помощники выскочили из вагонов и с криками «едем, едем» стали раскачивать из стороны в сторону неподвижно замерший состав. Вот и перестройка настала, гласность наступила. Поезд Горбачева набрал ход и остановился перед разобранными путями, с которых уже и рельсы и шпалы растащили. Тут Горбачев велел шире открыть окна и двери в вагонах и кричать что есть мочи: рельсов нет, шпал нет. Вот такие у нас пока были экономические модели социализма. Но постепенно деловые люди стали выходить на публику из подпо- лья, вслух обсуждать свои проблемы. Для них стали, наконец, появ- ляться газеты и журналы. 179 На страницах еженедельной газеты «Коммерсант» печатаются котировки западных валют на черных рынках различных городов СССР и советского рубля в столицах Европы. Даются прогнозы сто- имости доллара у советских и иностранных валютных спекулянтов. Да за такие операции людей еще вчера хватали на улице и пригова- ривали если не к расстрелу, то уж к крупным срокам заключения. Статьи уголовного кодекса за незаконные валютные операции в СССР не отменяли, поэтому такого рода очень интересные заметки в «Коммерсанте» никогда не подписывались. Анонимно публикуют- ся. В газете регулярно сообщалась стоимость на черном рынке всех основных видов западной электронной техники и одежды ряда зару- бежных фирм (и это отдельно по многим советским городам). Рас- сказывалось со всеми подробностями о ценах на эти же товары на различных рынках Запада. Настольная книга спекулянта получа- лась. А ведь в СССР статьи об уголовном преследовании за спекуля- цию, т.е. торговлю с рук на всевозможных «блошиных рынках» (т.е. без всякой уплаты налогов государству), не отменялись. СССР толь- ко готовился вступить в «дикий капитализм» эпохи первоначально- го накопления капиталов. С 1989 года в СССР происходило то же самое, что началось в Поль- ше десятью годами ранее. Оппозиция коммунистическому режиму по- шла в сферу бизнеса и управления. Самые активные силы в советском обществе пришли к власти в мэриях Москвы и Ленинграда, Львова и Прибалтики, объединились в кооперативы в городе и на селе. При уча- стии иностранного капитала стали организовываться кооперативные и государственные совместные предприятия, газеты, журналы, агентст- ва новостей, банки данных и финансово-кредитные учреждения, по- среднические фирмы. Еженедельная газета «Коммерсант» – велико- лепно исполненная на 24 полосах малого формата, с очень высоким качественным уровнем информации – в считанные месяцы преврати- лась в лучшую советскую газету. Хотя советским это издание назвать трудно – лжи и пропаганды, наглых замалчиваний наших нескончае- мых катаклизмов в «Коммерсанте» не было. Открывая газету, можно было быть уверенным, что парламентский, правительственный, пар- тийный, экономический, военный обозреватели поделятся с тобой о том, что произошло за неделю, и выдадут самые достоверные прогно- зы на ближайшее будущее. Подобного человеческого и делового стиля изданий у нас не было с 10 – 20-х годов. И вот они есть. Чуть ирониче- ский стиль «Коммерсанта» стали пытаться копировать и другие наши газеты – всем теперь хочется заигрывать с читателем. Можно, да не у всех получается – доверие надо завоевать. В мае 1991 года еженедельник «Коммерсант» заключил контракт на продажу сорока процентов своих акций компании Eurexpansion и, та- 180 ким образом, стал членом организованной Eurexpansion европейской сети деловых и финансовых изданий. Популярный среди наших бизнесменов еженедельник «Коммер- сант» с начала октября 1991 года вдвое увеличил свой объем. Основное внимание «Коммерсанта» по-прежнему сосредоточено на отечественной коммерции. «Этой теме посвящено 70 процентов ма- териалов, – объясняет главный редактор «Коммерсанта» Владимир Яковлев. – Теперь, когда прошел горячечный период становления российского предпринимательства, наши деловые люди стали интере- соваться не только информацией, необходимой им для работы, но и всем остальным, что люди обычно ищут в газетах». Теперь солидное место в «Коммерсанте» займут новости зарубежного бизнеса. Знаменитые отец и сын Яковлевы – Егор и Владимир – после кра- ха путча позволили себе расслабиться и опубликовали свой диалог на страницах «Московских новостей» (8.9.1991). Это был последний но- мер газеты, подписанный Егором Яковлевым перед уходом на пост главы Всесоюзной телерадиокомпании. Отец в 61 год – играющий тре- нер, не только руководит, но и пишет часто и всегда к месту, т.е. та- лантливо. Сын в 32 года – крайне редко дает возможность читающей публике узнать его мысли, он больше бизнесмен и издатель, чем жур- налист. Владимир Яковлев переходил из журнала «Работница» в «Собесед- ник», а оттуда в «Огонек». Вот отрывки из беседы отца и сына: «Егор Яковлев: И для меня ты как бы заново родился. На пустом месте, имея капитал, если я не ошибаюсь, в пределах полсотни рублей, создал коопе- ратив «Факт», следом газету «Коммерсант», агентство «Постфактум». За пять лет сложил ту структуру, которой теперь руководишь. Сколько людей в ней за- нято? Владимир Яковлев: Если судить по ведомостям зарплаты, за полторы тысячи человек. Е.Я.: Каким капиталом располагает «Факт»? В.Я.: На это трудно ответить. Думаю, что суммарный капитал всех отделений, включая рыночную стоимость имущества и акций, около 300 миллионов рублей. Не подумай, что я стопроцентный владелец всего этого. Мне просто принадлежит часть акций. Е.Я.: Ты занялся кооперативом, и все отошло на второй план. Как это произо- шло? В.Я.: Случайно. Мой приятель решил заработать деньги и занялся кооперати- вом, которому предстояло вязать кофточки или что-то в этом роде. Меня же он по- просил помочь в регистрации кооператива. Тогда это было бесконечно сложным делом, и мы договорились: как корреспондент «Огонька» я буду проводить нечто вроде эксперимента. В редакции об этом понятия не имели. Я же вел тяжбу с Мос- горисполкомом, проводил через канцелярии документы. И понял: мне это нравит- ся. В этом было созидание, возможность делать практическое добро, то есть имен- но то, чего в последнее время мне не хватало в газете. Кооператив мы зарегистрировали. Он начал работать. А я после регистрации естественным порядком оказался не у дел. Теперь уже не помню, как родилось же- лание попробовать что-нибудь свое. Помню другое: когда мы бывали в Мосгорис- 181 полкоме, там сидело множество людей, которые тоже мечтали о своих кооперати- вах. Они терпеливо ожидали очереди, чтобы задать те вопросы, на которые мы уже знали ответы. Наш кофточный кооператив был вторым или третьим в Москве. Так и родился «Факт», который отвечал на вопросы будущих кооператоров. Сегодня «Факт» к этим игрушкам не имеет отношения, но начинался с этого. Е.Я.: Как ты перешел от кооператива «Факр> к газете «Коммерсант»? В.Я.: Тоже случайно. Кооперативы росли как грибы. И началось движение за создание Союза кооператоров. Частично как ответ на социальное давление, а еще больше как борьба различных групп за влияние на кооператоров. Собрался съезд. И Артем Тарасов сообщил, что на нем присутствует академик Владимир Тихонов – это всех обрадовало: народный депутат СССР, уважаемый академик и вдруг поч- тил кооператоров своим присутствием. Тогда кооператоры испытывали огромный комплекс социальной неполноценности, это теперь они люди, свободные от ком- плексов. А когда зашла речь о председателе союза, тот же Тарасов предложил из- брать Тихонова. И снова все обрадовались, тут же проголосовали. Мне, признать- ся, это надоело, и я вернулся в контору. Вскоре ко мне приехал Тарасов – за это время он успел стать вице-президентом и уже принялся решать первоочередные задачи Союза объединенных кооператоров. Главным, по его мнению, было начать выпускать газету. Сделать это решили поручить мне. Сперва я пожал плечами: пу- стая затея. Но все-таки написали бумагу, и я стал выяснять, каким образом можно зарегистрировать газету. Оказалось, что летом 88-го года никто этого не знал. В Комитете по печати мне ответили, что не могут зарегистрировать без разрешения ЦК КПСС. А в ЦК сказа- ли, что они газеты не регистрируют, обращайтесь в Комитет по печати. Так я и мо- тался с Пушкинской площади на Старую. Все-таки уговорил отдел ЦК, который ку- рировал кооперацию. Наврал при этом в три короба, убеждая, что необходимо пра- вильно воспитывать кооператоров. Честно говоря, им просто некуда было деться. Пока они все от себя отпихивали, я демонстративно делал газету, набирал людей, тратил деньги. Между делом мы выпустили два рекламных номера – этого от нас вообще не ожидали. Отправился с ними в Главлит. Тогда уже рекламу можно было выпускать без цензуры. Цензоры говорят: это газета, а не реклама. Я свое: нет, реклама. Они: нет газета. Я: это реклама, она просто очень похожа на газету, по- тому что это реклама газеты. Вздохнули и согласились. «Коммерсант» зарегистри- ровали в конце декабря 88-го, за три дня до выхода первого номера». Дальше у отца с сыном пошли разговоры о Горбачеве, о формах собственности, об отношении к иностранцам, к загранице, к большим деньгам и т.д. Длиннющая беседа, в ходе которой отец не раз восхи- щался сыном, вспоминал свои родительские переживания. Сын же и словом не обмолвился, что на всех ступенях своего жизненного попри- ща он вовсю пользовался тем, что был сыном Егора Яковлева. Горба- чеву на Западе крупные кредиты давали «за гласность», т.е. за «Мос- ковские новости». Эта газета до советских людей почти и не доходила, зато на Западе, выходя на иностранных языках, она была символом на- шей перестройки. В те времена и волос бы не упал с кудрявой головы Владимира Яковлева. Пока папа был в фаворе, сын автоматически пребывал в разряде людей выше закона, неприкасаемых в том смысле, что им можно было практически все. Лет 20 назад, когда я жил в обще- житии высотного здания МГУ на Ленинских горах, во главе тамошне- го черного рынка (шмотки из Зап. Берлина, валюта) всегда были ино- 182 странные студенты – дети генсеков зарубежных компартий (отпрыски отечественных вельмож бизнесом тогда не занимались). К детям ген- секов милиция и КГБ на пушечный выстрел не подходили. Бизнесменами эпохи перестройки стали сотни молодых людей, ко- торые в силу мощных родственных связей могли не опасаться того, что любой милиционер потащит их в кутузку. У нас в начале 1992 года (1) многие десятки тысяч зэков кормили вшей за хозяйственные преступ- ления, которые в либеральной стране не считаются нарушениями за- конов, (2) милиция без стука и без ордера (без санкции прокурора) входила в любую дверь, конфисковывала любую хозяйственную доку- ментацию у любого человека, (3) приватизация земли и госсобствен- ности фактически не начиналась. Редактор «Коммерсанта» с завидным оптимизмом молодости писал на страницах «Российских вестей» (№ 19, сентябрь 1991) – в рамках ответов на вопросы журналистского Клуба одиннадцати – о демокра- тии, прессе и власти: «1. Если говорить о том, что надо делать, то ничего особенного делать не надо – просто жить нормально. Нужно жить. Идет очень хороший процесс нормализации жизни, который начался, собственно, еще до путча, и время политических кампа- ний, с моей точки зрения, благополучно кончилось. Реформы? Я не вижу таких трудностей, из-за каких нужны были бы какие-то ре- формы. Сейчас, как мне кажется, есть нормальный законодательный дух развития частного предпринимательства в стране, есть интерес западных инвесторов, кото- рый может быть упрочен только временем, когда они увидят, что ситуация у нас в достаточной мере стабилизировалась. Единственное, что сейчас нужно, это время и нормальная работа без истерик и попыток решить все за полчаса. Импульс эко- номике уже дан. Свобода уже дана. Почему не видно перемен? А потому что было 70 лет дичайшего бардака по унич- тожению экономики страны. Это реальность. Поэтому единственное решение здесь – время. Время и работа. Те же самые совхозы и колхозы – это, с одной стороны, пе- режиток, а с другой – принимать государственное решение о том, чтобы завтра их распустить, есть идиотизм: сложившиеся экономические формы нельзя ломать госу- дарственным решением, они сами должны перерасти во что-то другое. Государство может и должно создавать для этого условия, чем, в общем-то, оно сейчас в большей степени и занимается. Говорить о правительственных решениях, которые могут ис- править экономику сейчас, тоже вещь смешная. Все, что можно было разрешить, оно уже 25 раз разрешило. Все. Осталось только дальше жить и работать. 2. Путь к «четвертой власти» лишь в самом начале лежал через политику, кото- рая разрешает свободу слова. Дальше путь к «четвертой власти» лежит через ком- мерцию. Людей, которые могут делать газету или телепрограмму, в России доволь- но много, но тех, кто это может делать так, чтобы это приносило прибыль, чтобы га- зета существовала как здоровая экономическая структура и могла бы жить без до- тации государства и т.д., таких людей, к сожалению, значительно меньше. Для того чтобы создать газету, нужно разрешение министра. Для того чтобы создать газету, которая проводит идеологию своего редактора или своего коллектива, для этого то- же очень много не нужно. А вот для того чтобы сделать газету прибыльной, ком- мерчески выгодной, нужно, чтобы эта газета соответствовала интересам тех, кто ее покупает. И эту ключевую проблему большинство газет пока не умеет решать. И когда научатся, тогда и будет «четвертая власть». 3. Что бы сказал властям? Не забывать о том, что люди уже не те». 183 Премьер-министр СССР В.Павлов тоже был журналистом «Деловой мир», «Деловые люди»... – издания с такими привлека- тельными и необычными для советского населения названиями по- явились в наших киосках с лета-осени 1990 года. Вот что писала по по- воду газеты «Деловой мир» московская «Неделя» (22.10.1990): «За полгода удалось добиться многого. Вышли пять номеров газеты «Деловой мир», по качеству материалов и полиграфическому исполнению вполне соответст- вующей своему названию. С нового года газета будет выходить ежедневно на вось- ми страницах, по воскресеньям –на 16. Один номер выпущен на армянском языке и распространен в армянской диаспоре по всему миру. Стали выходить два ежене- дельных приложения – «Радикал» и «Рынок». Практически готово еще одно «Авто- ревю». А с нового года планируется выпускать (совместно с Госкомприродой) чет- вертое приложение – «Экологическую газету», а также детский экономический журнал «Начала». Несмотря на младенческий возраст, консорциум – уже мощная экономическая структура. О его силе говорит такой факт. На Кондопожском бумажном комбинате концерн полностью модернизирует одну бумажную машину, после чего она будет производить бумагу для изданий консорциума. Стоимость оборудования и работ около 100 миллионов фунтов стерлингов, однако пустить машину планируется уже через два года. Сейчас консорциум – компания со смешанным капиталом, превышающим 15 миллионов рублей. На приеме по случаю презентации журналисты упорно называли цифру на порядок большую. Так ли это, сказать трудно. Заметим сразу, что список членов-учредителей открывает Министерство финансов СССР. Затем идут Госснаб СССР, Госкомитет по науке и технике, Минсвязи СССР, центральное издательство «Воздушный транспорт», объединение «АвтоВАЗ», концерн «Газпром», ВНИИ внеш- неэкономических связей, три коммерческих банка, общество «Знание», Союз ди- зайнеров СССР и даже Издательский отдел Московского патриархата. Кроме них, еще есть 7 ассоциированных членов, среди которых очень солидные, такие как Ав- тоВАЗтехобслуживание и АвтоВАЗбанк. Последним в списке членов идет ассоции- рованный член с особыми правами – «Максвелл комьюникейшн корпорейшн». Для непосвященных скажем, что это крупная транснациональная корпорация. А пост председателя правления консорциума занимает Валентин Сергеевич Павлов – министр финансов СССР». Как только Павлов стал премьер-министром, его фамилия переста- ла упоминаться в выходных данных газеты «Деловой мир». Но и мини- стры тоже в цивилизованных странах газет не издают и своим бизне- сом тоже не занимаются. Всеобщим вниманием пользуется журнал «Деловые люди». Пресс- релиз так представил этот респектабельный журнал: независимый со- ветский экономический еженедельник призван играть роль информа- ционного моста между советскими руководителями новой формации и западным деловым миром. По качеству оформления, фотоиллюстраци- ям журнал ничем не уступает признанным международным изданиям. Что удивительно и симптоматично. Журнал «Деловые люди» уси- ленно рекламировала (и от своего имени, а не просто платного объяв- ления) газета «Правда» (22.5.1990), предоставив свои страницы замес- 184 тителю главного редактора этого международного издания. А ведь та- кой чести (не думайте, пожалуйста, что сомнительной) не удостаивал- ся даже «Коммерсант». Вот что писалось в «Правде» под заголовком «Для инициативных и предприимчивых»: «Деловые люди» – так называется новый международный журнал. Его выпус- ком занимается созданное для этого совместное советско-французское предприя- тие «Пресс-контакт», учредителями которого стали Московский акционерный инно- вационный банк, издательство «Прогресс» и французская фирма «Сокпресс». Многообразие экономических изданий в нашей стране обманчиво. На самом деле сложившееся положение можно сравнить с тем, как если бы единственны- ми пособиями по проблемам семьи были бы бюллетени брачных объявлений и журналы типа «Акушерство и гинекология». Пресса уделяет вполне заслуженное внимание механизму экономической реформы и во много раз меньшее – людям, способным этот механизм сконструировать, построить, привести в действие. Между тем обществу необходимо активно поддерживать инициативных и пред- приимчивых людей, помогать им раскрыть свои способности с пользой для себя и для других. Каждому из нас важно, чтобы у деловых людей было полноценное чувство собственного достоинства. А то ведь пока еще в ходу рожденный в за- стойные времена жаргон, согласно которому слово «деловой» означает нечто среднее между жуликом и пройдохой. И это не случайно – административно-ко- мандная система привыкла осуждать, а то и карать любую инициативу вне зара- нее предписанных рамок. Самостоятельные и независимые люди для нее – как кость в горле. «Деловые люди» – это журнал широкого профиля для предпринимателей, руко- водителей промышленных и сельских предприятий, госучреждений. В журнале бу- дет максимальное разнообразие тем и сюжетов, поданных с экономической точки зрения, воспринятых взглядом делового человека. От проблем финансового обра- щения – до спорта и досуга. В каждом номере много иллюстраций и рекламы круп- нейших фирм буквально со всего света. «Деловые люди» будут выходить на русском и на английском языках. Журнал будет полностью готовиться редакцией в Москве и лишь печататься в Париже. Оте- чественная «деловая журналистика» в массе своей пока, к сожалению, отстает от западной. Разница здесь не меньше, чем между «Москвичом» и «Мерседесом. Мы привыкли писать длинно и неэнергично. Сложно найти, даже за повышенный гоно- рар, броские и выразительные фото». Инициатором создания журнала «Деловые люди» был Робер Эрсан, президент фирмы «Сокпресс», известный во Франции и во всем мире владелец около 30 журналов и газет в различных странах. Весной 1990 года Эрсан открыл радиостанцию «Малопольска» в Кракове, он изда- ет газеты в Польше, Чехословакии, Румынии. Издавая журнал «Дело- вые люди», Эрсан создал совместное предприятие, в котором ему как французской стороне принадлежит 55% акций, а советской стороне – остальные. Большой замах сделали издатели журнала «Деловые люди». Но по- ка у них многое получается. Тираж расходится в 40 странах. В Москву поступает по 100 тысяч экземпляров на русском языке. Излишне гово- рить, что публикация рекламы оплачивается только в свободно кон- вертируемой валюте. 185 Жерналя «Москоу мэгэзин» и Бурда» В ежемесячном появившемся в 1990 году журнале «Москоу мэгэ- зин» (ценой в 7 рублей, тираж – 60 тысяч экземпляров, две трети кото- рых распространяется за границей) одна страница рекламы стоит око- ло 6 тысяч долларов. Учредителями «Москоу мэгэзин» стали Объединение голландских издательств, Московская организация Союза журналистов СССР и Межотраслевой коммерческий банк развития оптовой торговли. «Ядром журнала, – сообщалось в пресс-релизе для московской прессы, – будет деловой раздел, содержащий статьи видных западных и советских экономистов, всеобъемлющую деловую информацию и новости, советы иностранным бизнесме- нам, интервью и очерки о тех из них, кто работает в СССР, а также самую свежую информацию о советском законодательстве в этой области. Остальная часть журнала даст читателю глубокое представление об обществен- ной, политической и культурной жизни в СССР. Главные темы – текущие события, общественные тенденции, эссе, обзоры книг, рассказы о том, что и где можно по- смотреть в Москве, как пользоваться услугами сервиса, и другая важная для ино- странцев информация о нашей столице: такси, театры, рестораны...». 100-страничный роскошно иллюстрированный журнал выходит на английском и русском языках. Главный редактор издания с советской стороны – Геннадий Мусаелян, до этого заведовавший международ- ным отделом СЖ СССР, с другой – Дерк Сауэр, голландский журна- лист, удостоенный в 1989 году у себя дома звания «Редактор года». «Сочетание технических возможностей Запада и таланта советских журналистов» – так обозначил рецепт приготовления нового «блюда» Д.Сауэр. Журналы, подобные «Москоу мэгэзин», издаются во всех больших городах мира. «Москоу мэгэзин», видно, не очень беден, если мог себе позволять рассылать бесплатно по Советскому Союзу более 4 тысяч экземпляров каждого номера – библиотекам, правительственным уч- реждениям, министерствам, ведомствам, банкам, совместным пред- приятиям. В самом престижном (после дворцов Кремля) московском доме приемов, в концертном зале «Совинцентра», Центра междуна- родной торговли, первый номер «Москоу мэгэзин» вручали гостям су- пруга премьер-министра Нидерландов Риа Любберс и заместитель председателя правления концерна «Филипс» Г.Йеллер. Но и с совет- ской стороны были подключены к журналу влиятельнейшие силы. Не подумайте, что какие-нибудь деятели ЦК КПСС или их родственники. Нет, у нас и прежде были учреждения, благосклонности которых доби- вались не менее упорно. В совместное с голландцами предприятие во- шли советские банкиры из ТОКОБАНКА, вышеназванного Межот- раслевого коммерческого банка развития оптовой торговли, основан- ного в 1989 году при участии тогдашних столпов советской системы, 186 таких как всемогущий Госснаб СССР с его территориальными отделе- ниями, Госстрах СССР, Управление делами ЦК ВЛКСМ, Минморф- лот СССР, МГА СССР, Минмонтажспецстрой СССР, Агробанк СССР, Сбербанк СССР, коммерческие банки, множество крупных предприятий и кооперативов. Еще более весомые, серьезные издатели оказались и у проекта «Ме- гаполис». Во всесоюзном объединении «Совинцентр» в июле 1990 го- да прошла презентация, официальное и торжественное знакомство за- рубежных журналистов и деловых кругов с теми, кто запустил на орби- ту новый журнал «Megapolis International». В числе его учредителей ис- полком Моссовета, международный НИИ проблем управления, ТАСС и АПН. Журнал ориентировался на советские и зарубежные деловые круги, заинтересованные в информации об экономических, социаль- ных, коммуникационных и культурных проблемах Москвы и других городов-мегаполисов мира. Под знаком «Мегаполис» на русском язы- ке в СССР стала выходить еженедельная, очень популярная газета «Мегаполис-экспресс» и юмористическая газета «Утюг». 3 июля 1991 года в пресс-центре МИД СССР состоялась презента- ция ежемесячника VIP (Very Important Person – Очень Важная Персо- на), учредителем которого стал коллектив международного журнала «Megapolis». Цена русской и английской версий 96-страничного жур- нала была 7 рублей и 6 долларов соответственно. 30-тысячный тираж готовила московская 1-я Образцовая типография. Тематика ежемесяч- ника – материалы о лидерах из СССР и стран бывшего соцлагеря... С мая 1989 года в советских киосках можно было купить газетный еженедельник «Менеджер» (с подзаголовком – «Независимая газета для деловых людей»), придерживающийся демократических убежде- ний. Издателем является акционерное общество «Развитие». Под та- ким же названием «Развитие» (с подзаголовком – «Стройкомплекс. Экономика. Общество») с июня 1991 года стала выходить газета, идей- ная наследница отошедших в мир иной по решению ЦК КПСС «Стро- ительной газеты» и «Социалистической индустрии». Вместо этих пар- тийных органов, в которых было занято более 400 журналистов, по- явились еще более хилые, но чуть более независимые, хотя и деловые во всех смыслах, издания – «Карьера», «Инженерная газета». В июле 1991 года начали выходить московский журнал «Сов-Экон» и сибирский региональный журнал для бизнесменов «Директор». Цена последнего 4,5 рубля за номер, первого – от 50 до 65 рублей за номер (!!). «Сов-Экон» представляет собой по сути два журнала с раздельной под- пиской на квартальные обзорные и ежемесячные тематические выпус- ки. За что московский журнал берет такие огромные деньги? За полез- ность свою – он будет предоставлять аналитическую деловую информа- цию прогностического характера из самых престижных московских го- 187 сударственных учреждений. В общем-то понятно: за очень полезную информацию не то что 50 рублей – и 50 тысяч отдать не жалко. Осталось еще наладить выпуск журнала, который будет работать по заявкам чита- телей, и свои экономико-технологические разработки печатать только в одном экземпляре – заказчику за очень круглую сумму. И бумагу для та- кого журнала можно не закупать тоннами, и типографии не надо. На русском языке издательство «Машиностроение» совместно с немецкой информационной службой «Экономика Востока» начало с апреля 1991 года выпускать для СССР газету «Экономика Запада»; 16 полос дважды в месяц по 1 рублю за номер 50-тысячным тиражом. Ос- новной доход немецкие соиздатели рассчитывают получать от разме- щения в этой газете рекламы западных фирм (2,5 тыс. марок за поло- су). Свою долю рублевой прибыли от продажи «Экономики Запада» немецкий партнер намерен потратить на создание корреспондентской сети в СССР, которая будет поставлять информацию для западноевро- пейского издания «Экономика Востока». За 100 долларов в месяц британская фирма «Information Moscow» через созданное ею международное информационное агентство «Data Press Service» передает с апреля 1991 года англоязычным подписчикам ежедневно около 150 сообщений о политико-экономических ново- стях, сводки по мировым биржам, спорту и погоде на всех континен- тах. А что остается делать деловым людям, которым пока так и не при- шлось дождаться вразумительной и достоверной информации ни от экономической службы ТАСС (с его тысячами корреспондентов), ни от публикаций БИКИ – выходящем три раза в неделю на русском язы- ке пухлом Бюллетене иностранной коммерческой информации. И хо- тя тираж БИКИ явно недостаточен, и все 4500 экземпляров, что назы- вается, рвут из рук, составители его следуют узким ведомственным ин- тересам, непонятным для нашей промышленности, внешней торгов- ли, для нашей структуры экспорта и импорта. Вот и приходится иност- ранцам выкручиваться самим и наших экспортеров лечить от инфор- мационного голода. До того доходит, что то же агентство DPS вынуж- дено готовить свои собственные кадры корреспондентов и держать их – за валюту – в разных точках бывшего СССР. К середине 1991 года появилась надежда, что крупнейшее и столь необходимое нам независимое Агентство экономических новостей бу- дет создано усилиями Московской центральной фондовой биржи и Российской товарно-сырьевой биржи. Акционерное общество АЭН будет функционировать по образцу английского агентства Рейтер, представители которого обещали оказать методологическую помощь. Российские биржевики – самые серьезные люди в нынешних эконо- мических структурах Москвы – заявили, что предполагаемый устав- ный фонд агентства будет от 100 до 200 млн. рублей. Как известно, на- 188 ши биржи РСТБ и МЦФБ ни на журналистов, ни на информацию в целом денег не жалеют. Знают, что окупится сторицей. В апреле 1991 года РСТБ и связанная с ней одна канадская фирма потратили 150 тыс. рублей и 10 тыс. долларов на трехдневный семинар для 100 советских журналистов – ликбез на тему о работе бирж. 2 августа 1991 года «Известия» сообщили о регистрации нового агентства деловых новостей «ПАЛ Информ». До самого последнего времени монополия на внешнеэкономическую информацию принад- лежала у нас МВЭС СССР и Торгово-промышленной палате. Под их эгидой выходила масса изданий – от «Внешней торговли» и «Совет- ского экспорта» до таких «фирменных», как «Авиаэкспорт», «Стан-ко- импорт ревю», «Элорт информирует», «Экспокурьер», «Меркурий», «Прямые связи» и др. А издатель вышеупомянутого БИКИ, ведомст- венный Всесоюзный научно-исследовательский конъюнктурный ин- ститут остается и поныне основным информационным центром по во- просам мировой рыночной конъюнктуры и деятельности зарубежных фирм. Но средства накопления и обработки информации во ВНИКИ на допотопном уровне – не хватает ЭВМ, средств связи и оргтехники. Поэтому институт в состоянии обработать лишь 20 процентов посту- пающей к нему оперативной информации по самым различным аспек- там внешней торговли. А ведь коммерческие отделы ВНИКИ есть и в США, Франции, Индии, Японии, Великобритании, ФРГ. Голод на информацию обернулся колоссальными убытками для большинства из 21 тысячи зарегистрированных участников внешнеэкономической деятельности в СССР, пользующихся правом самостоятельного выхо- да на мировой рынок, но по-прежнему имеющих смутное представле- ние о конъюнктуре мирового рынка. И сдающих свой товар иностран- цам за бесценок или покупающих втридорога в чужих государствах. 31 июля 1990 года увидел свет первый номер газеты «Московские ведомости». На первой полосе (а всего их шестнадцать) помещалась декларация учредителей, среди которых акционерное общество «Объ- единение ЭЛЕКС», издательство «Книга», Московский союз коопера- тивов, совместное предприятие «Вся Москва» и другие. Из подзаго- ловка ясно, что «MB» газета – «общественная, коммерческая, инфор- мационно-событийная, политически независимая». Главный редак- тор – бывший фельетонист «Московского комсомольца» Леонид Краснер. «Московские ведомости» – старейшая после «Санкт-Петер- бургских ведомостей» – издавалась с 1756 года по 1917-й. В январе 1991 года в Москве появилось новое издание, газета на ан- глийском языке «Московский обозреватель» для иностранных турис- тов с подборкой городских новостей и множеством полезной инфор- мации делового и развлекательного характера. Аналогичного рода ан- глоязычный журнал «Лэнинград ньюс» тиражом 250 тыс. экз. издает 189 «Аэрофлот», печатает в Стокгольме, а распространяет среди пассажи- ров международных авиалиний, идущих на Ленинград, а также в тур- бюро Европы и США. На фоне такого изобилия новой и старой периодики кто мог ут- верждать, что в СССР нет бумаги? Во всяком случае у КПСС ее было достаточно и в десять раз дешевле, чем по коммерческим ценам. Жур- нал «Известия ЦК КПСС», еженедельник «Гласность».., а вот и еще пополнение – газета «Правда» стала с декабря 1990 года издавать «еже- недельную коммерческую газету» под названием «Успех». К 1 января 1990 года еженедельник стал выходить тиражом 200 тысяч экземпля- ров. В нашей необъятной империи при поддержке агентства «Союзпе- чать» Министерства связи СССР можно было распространять практи- чески что угодно, и даже гораздо более значительным тиражом. «Ус- пех» печатал фотографии обнаженных красавиц (правда, не в цвете и на газетной бумаге), рекомендации по игре в рулетку и в бридж, зару- бежные репортажи корреспондентов газеты «Правда», гороскопы, за- рубежные детективы и приключения, рекламу, скучноватые аналити- ческие обзоры по экономике – в целом то, что по тем или иным при- чинам не пошло на страницах «Правды». «Успех», как и «Правда» об- разца 1991 года (еще года три назад эту газету можно было причислить к разряду серьезных, так как каждая строчка в ней отражала устоявше- еся мнение правящих верхов), рассчитан был на самые малообразо- ванные, самые непритязательные круги населения; отсюда и соответ- ствующий «новый стиль» партийной журналистики – поменьше тео- рии, больше занимательности и иллюстраций, краткие заметки вместо прежних больших статей, навешивание лозунгов и ярлыков без всякой политической аргументации. К изданиям деловой прессы можно отнести и новые массовые жур- налы, издающиеся при самом активном участии зарубежных партне- ров. Патриархом среди них является западногерманский, журнал «Бурда моден», который на русском языке печатают в ФРГ. На октябрь 1990 года западногерманский партнер печатал русскую «Бурду» в кре- дит, долг советской стороны составил 9 млн. немецких марок и сам проект под названием «Русская Бурда» был на грани краха. Совмест- ное предприятие «Бурда моден» настойчиво стучалось в двери самых высоких советских учреждений, моля о помощи. А ведь как хорошо все начиналось: презентация первого номера русскоязычной «Бурды» 3 марта 1987 года не где-нибудь, а в Колонном зале Дома Союзов, актив- ная поддержка журналу со стороны Эдуарда Шеварднадзе и Раисы Горбачевой, организация представительств журнала в Риге, Ленингра- де, Ростове-на-Дону, Владивостоке, Нижнем Тагиле, открытие на ВДНХ СССР консультационного центра «Бурды», появление своего небольшого экспериментального пошивочного цеха и даже всесоюз- 190 ного телевизионного журнала «Бурда моден» предлагает», выделение Моссоветом участка под типографию и начало строительных работ, переезд в роскошный офис в нескольких сотнях метрах от Красной площади, на одной из самых престижных улиц столицы, презентация еще одного нового русскоязычного журнала из богатого набора изда- ний госпожи Энне Бурды. Журналистка Светлана Булашова рассказывала о злоключениях и успехах «Бурды» в газете «Менеджер» (№ 9, июль 1990) под заголовком «Хочу «Бурду»: «Зал благоухал ароматом живых цветов. Чудный цветочный ковер из гвоздик, маков и роз спускался с потолка на сцену... Тонкие и грациозные манекенщицы не скрывали, что происходящее действо им доставляет удовольствие – в новом бога- том офисе совместного предприятия «Бурда моден» шла демонстрация летних мо- делей одежды. И хотя все это происходило не в Оффенбурге, а у нас в Москве: и манекенщи- цы были наши, и наряды были пошиты у нас – все выглядело «на уровне» и даже лучше. СП «Бурда моден» четко выдерживало стиль альма-матер. Совместное предприятие уже три года регулярно снабжает советских читатель- ниц русскоязычной «Бурдой» (сначала было 300 тыс. экз. в квартал, теперь 1,5 млн. ежемесячно). Что ни говори, а это уже кое-какой опыт работы в условиях нашего разваливающегося рынка и затягивающегося экономического кризиса. Но что еще более странно. СП и сегодня демонстрирует пример того, как в неподходящих усло- виях можно преуспевать. Возникает вопрос, а как западные учредители: издательница Энне Бурда, ее сын Хуберт, директор Торгового дома Феррастааль А.Г господин Маде – отнеслись к русскому «расточительству»? – Нормально отнеслись, – ответил В.Мелентьев, – все траты мы позволили себе за счет собственных прибылей СП. Из уставного капитала не потрачено ни марки. И вдобавок посетовал, дескать, там к благополучию относятся хорошо, а вот в собственной стране завистников немало. Пора бы уже привыкать, что жить лучше будет тот, кто в условиях рынка научится лучше работать. Конечно, сегодня можно спорить, говорить о том, что, получив возможность внешнеторгового посредничества, СП «Бурда моден» оказалось в более благопри- ятных условиях, чем другие советские предприятия. Не исключаю, что и сама Энне Бурда доходами распорядилась бы иначе. Но, да простит мне читатель, выскажу свою точку зрения потребителя. Мне все равно, будет ли у СП один или три офиса. Еще более безразлично, на каких автомобилях разъезжают его начальники, а вот если 1,5 миллиона советских женщин (на самом деле у «Бурды» гораздо больше рус- скоязычных читательниц) лишатся в один прекрасный день полюбившегося журнала, будет обидно – и за себя и за них. Вместе с тем успехи СП вселяют надежду, что и у нас в продаже появятся «Анна», «Карина», «Бунте», еще десяток замечательных журналов Энне Бурды... Наверняка, в том же заинтересованы и сотрудники совме- стного предприятия. И тут интересы посредника и потребителя совпадают». Русскоязычная «Бурда» кризис свой преодолела, уменьшила тираж до миллиона экземпляров в месяц, печатая его по-прежнему в ФРГ, и – открыла помимо Москвы и в Ташкенте, Орле, Нижнем Тагиле, Вла- дивостоке консультационные центры, в которых конечно, за немалые рубли посетительницы могут купить не только номера журналов мод «Бурда» и «Верена», но и комплекты импортных материалов вместе с 191 пуговицами, молниями и т.д. Тут же и читальный зал с ксероксами, консультанты по пошиву, по прическам и косметике. В октябре 1990 года 10-тысячным тиражом разошелся по Москве пробный одноразовый специальный выпуск на 300 страницах на рус- ском языке старейшего американского журнала «Ледис Хоум Джорнел». В США этот журнал выходит ежемесячным тиражом 5 млн. экземпля- ров, а чтобы предстать перед русским читателем, главному редактору «Ледис...» Мерне Блит понадобилось активнейшее содействие и члена правления Агентства печати «Новости» (АПН-ИАН) Натальи Яковле- вой и члена Политбюро ЦК КПСС, народного депутата СССР Галины Семеновой. Женщин такого обаяния, культуры и образования в Полит- бюро за последние полвека не было. До июля 1990 года Г.Семенова в те- чение 10 лет была главным редактором женского журнала «Крестьянка» (21 млн. экз. ежемесячно). У нас исконно существовало всего два массо- вых женских журнала. Второй – не менее популярная «Работница». Сколько себя помню, в газетных киосках этих журналов не встречал – тираж в основном расходится по подписке, а подписку рвут из рук. Издатели сферы культуры и милосердия Вероятно, вторым по значению после «Бурды» западным проектом на журнальном рынке СССР была деятельность Роберта Максвелла. О его крайне удачной филантропической акции тепло писал орган ЦК КПСС газета «Советская культура» (8.9.1990): «Пожалуй, ни одно издание не вызывало столь бурного интереса к своему рож- дению, как «Наше наследие». На его презентации три года назад в пресс-центре МИД СССР – журналистов собралось больше, чем по случаю какого-то важнейшего политического события. Сегодня можно сказать, что тогдашние надежды вполне оп- равдались. Журнал завоевал прочную репутацию, и не только непривычным для нас высоким уровнем полиграфического исполнения, но и глубиной своих публикаций. Роберт Максвелл, английский издатель «Нашего наследия», считает его лучшим иллюстрированным литературно-художественным журналом не только в своей ог- ромной издательской империи, но и вообще среди подобного рода журналов. Свобода печати и рынок сулят немало проблем журнально-газетному миру. Во всяком случае обострится борьба за сердца подписчиков. Поэтому наш первый во- прос к главному редактору журнала «Наше наследие» Владимиру Енишерлову не о содержимом «редакционного портфеля», а о том, как он видит место журнала в но- вой ситуации. – Для нас ничего не меняется: у журнала свои высокие цели, определяемые по- нятием «культура», и мы будем продолжать им следовать. Журнал будет сохранять высокое качество литературных публикаций и изобразительного материала. Для нас слово «форма» не пустой звук, не второстепенное понятие. Западногерман- ская газета «Франкфуртер Альгемайне цайтунг» писала: «Прекрасно издаваемый, ухоженный журнал дает возможность сказать: «Все может быть по-другому!» При этом «Наше наследие» также основательно отличается и от всех западных «журна- лов-люкс», так как имеет более утонченную культуру». 192 – Как вы относитесь к возможному появлению конкурирующих изданий? – У нас так плохи дела с культурой, что эта опасность представляется весьма от- даленной. Д.С.Лихачев, вдохновитель нашего журнала, правильно сказал еще на пер- вом Съезде народных депутатов, что все наши беды – в отсутствии культуры. Эту мысль можно развить, но оспорить невозможно. И чем больше будет высоко-класс- ных газет и журналов, поднимающих проблемы культуры, чем больше будет изда- ваться книг, создаваться музеев, театров и т.д., тем скорее наша страна выйдет из чудовищного кризиса, в который ее загнали. Я буду рад таким «конкурентам». Мы, то есть Фонд культуры, будем им всячески помогать. Но, увы, я что-то не вижу много желающих издавать новые «культурные» журналы. Все бросились в политику и ком- мерцию. В большинстве новых изданий я вижу только стремление завоевать рынок любой ценой – от повествований о тайнах КГБ до рассказов о ночной жизни Москвы. Я не вижу лишь того, что Александр Блок называл когда-то «длинной идеей», то есть для чего эти издания возникают, если не считать идеей погоню за деньгами. Культу- ра не может быть на хозрасчете. На ней не заработаешь. Культуре надо помогать. Сейчас наш журнал приносит неплохой доход, но я не исключаю возможности, что мы станем убыточными когда-нибудь. И это будет нормально. – За вами есть одно неоспоримое преимущество – ваш журнал был одним из пер- венцев совместного предпринимательства в области издательской деятельности. – У кого-то всегда есть относительное преимущество. И я считаю чрезвычайно удачным, что оно досталось журналу, посвященному культуре, а не бизнесу. Такие сегодня, кстати, появляются один за другим. Но их будущее мне представляется весьма проблематичным в нашей стране. А мы, как говорил тот же Блок, существу- ем «под соусом вечности». – Судя по всему, вы уверены в своем читателе? – Знаю, что потенциальных читателей у нас гораздо больше тех двухсот тысяч, которые мы можем себе позволить иметь по договору с Робертом Максвеллом: он, как вы знаете, издает журнал на благотворительной основе. Кстати, именно Р.Мак- свелл, дав огромные деньги на наш журнал, показал, как надо относиться к культу- ре даже другой страны. А наши миллионеры и миллиардеры – крупные предприятия – и не думают становиться меценатами. – Насколько известно, вы избежали искушения поднять цену на «Наше насле- дие» в будущем году. – Тому есть целый ряд причин. Хотя спрос на «Наше наследие» пока устойчиво превышает предложение (об этом можно судить хотя бы по тому, что «с рук» номер идет по десять-пятнадцать рублей), мы отдаем себе отчет в отнюдь не бешеных до- ходах наших читателей: это в основном работники культуры. Во-вторых, чтобы наш журнал был полностью рентабелен, то есть если отказаться от меценатства Макс- велла и прочих льгот, он должен стоить рублей двадцать пять или даже больше. Это вполне соответствует мировым ценам на подобные издания. В Англии, например, подписка на «Наше наследие» стоит 52 фунта, то есть 80 долларов. В-третьих, мы нашли альтернативный способ распространения журнала через «Союзкнигу» и от- казываемся от услуг отвратительно работающего Министерства связи. Редакция завалена жалобами на то, что журнал не доставляется подписчикам, пропадает, опаздывает по вине доставки. И это не способное ни на что министерство подняло цену за доставку чуть ли не в три раза». Трудно переоценить то, что сделали для советских людей Энне Бур- да, Тэд Тернер (о нем речь впереди, в главе о телевидении), Роберт Максвелл. Эти люди ввели нас за руку в цивилизованный мир. Так к концу XX столетия у нас начинает появляться, зарождаться нормаль- ная пресса – политическая, деловая, городская, женская, развлека- тельная, специализированная (по интересам). И мы с каждым месяцем 193 все больше убеждаемся, что без помощи западных специалистов и их капиталов нам в этом деле не обойтись. Правда, помогать нам могут пока лишь очень богатые личности, способные долго воевать с нашей рутиной и бюрократией, рисковать своими деньгами, терпеть убытки и очень долго терпеливо ждать успеха. Конечного признания добивают- ся у нас те западники, которые за годы тесных с нами деловых контак- тов становятся нашими друзьями, в совершенстве разбираются в на- шей политико-административной системе, обзаводятся надежными партнерами, покровителями и единомышленниками. Газеты «Правда» и «МК», «Известия» и «НГ» дружно откликнулись на выход в июле 1991 года в СССР в издательстве «Прогресс» и в 1-й Образцовой московской типографии первого номера на русском язы- ке американского журнала «Ридерс дайджест». За 70 лет этот журнал стал символом США (наряду с «Кока-Колой», «Макдональдом», «Марлборо» или фильмом «Даллас»), он выходит в 15 странах и его чи- тают 100 млн. человек. У нас теперь этот «дайджест» выходит ежеме- сячно в том же карманном формате, с тем же текстом, даже с теми же рекламными вставками, что и в оригинале. В журнале мало политики, нет идеологии. Как правильно заметила «НГ», «Ридерс дайджест» «де- лается для пусть бедного, но в любом случае свободного человека, т.е. для человека «частного», неангажированного, стабильного, нормаль- ного... А сколько у нас таких? Вот, кстати, заодно и выясним». Многие подпишутся – журнал недорогой, реклама его была бешеная, даже воз- душный шар с надписью «Ридерс дайджест» над Москвой висел. Бывший советский гражданин историк Александр Глезер, ныне живущий между Нью-Йорком и Парижем, сумел начать выпуск в ию- ле 1990 года в типографии «Известий» в Москве своего независимого международного еженедельника «Русский курьер». Помимо 200-ты- сячного еженедельного тиража на русском языке газета Глезера выхо- дит и на Западе – раз в месяц на английском языке в виде дайджеста собственных материалов. Кроме того, есть ежемесячное приложение по литературе и искусству. На Западе русскоязычный еженедельник предназначен в основном для славистов, политологов и эмигрантов. В состав редколлегии «Русского курьера» вошли писатель Василий Аксенов и скульптор Эрнст Неизвестный (оба США), писатель Геор- гий Владимов (Германия), Виталий Коротич, Егор Яковлев, Влади- слав Старков. Как сообщил Александр Глезер, газета, несмотря на до- вольно солидный перечень учредителей, печатается преимущественно на его собственные средства. В 1990 году на советском рынке впервые появилась группа журна- лов, значение которых трудно переоценить для нашего общества, изну- ренного социальными невзгодами и поистине драматическим положе- нием пенсионеров, инвалидов и прочих малоимущих. Вот где нужны 194 нам спонсоры, меценаты, филантропы, просто приличные кредиторы и менеджеры. В числе новых журналов – ежемесячник «Социальная за- щита» Госкомтруда СССР. Это единственное, пожалуй, советское пе- риодическое издание, которое обещало не поднимать свою цену в 1991 году. Результат – его просто не желала распространять «Союзпечать». Журнал обещает быть связующим, контактным звеном между теми, кому нужна помощь, и теми, кто может ее оказать, – ведь в каждом но- мере публикуется множество коротких рассказов о конкретных труд- ных судьбах с призывом прийти на помощь этим людям. В редакции создается банк данных для тех, кто желает покончить с одиночеством. Брачная афиша? Да, а также активная организация помощи обездо- ленным – женщинам и больным, беженцам и престарелым, многодет- ным семьям и безработным, сиротам и вдовам. Одновременно это из- дание будет и постоянным справочным бюро по вопросам трудоуст- ройства, миграции, различным выплатам и компенсациям, пенсион- ному закону и другим нормативным документам. Под рубрикой «По- моги себе сам» читатели найдут советы психологов, геронтологов, ювенологов, сексологов, специалистов по нетрадиционным методам народной медицины, экстрасенсов и астрологов. В Госкомпечать СССР поступила заявка на регистрацию журнала «Преодоление» для инвалидов. Газета «Вечерняя Москва» (2.10.1990) дала слово автору заявки – московскому журналисту Владимиру Калиничеву: «Наше общество многие десятилетия старалось не замечать, что рядом со здо- ровыми людьми, которые, кстати, тоже чувствуют в нашей системе свою неполно- ценность, живут такие, которым еще труднее реализовать себя в жизни. Кроме сво- ей незащищенности в государстве они разобщены, утратили возможность общаться друг с другом. В этом драматичность их жизни. Журнал может в какой-то степени защитить и сплотить их, рассказать об их заботах, помочь преодолеть беду, возро- диться к активной жизни. Хочется, чтобы журнал стал другом, советчиком и даже трибуной для этих людей. В нашей стране 30 миллионов инвалидов, но они не име- ют своего печатного органа. Издававшийся более ста лет в царской России «Рус- ский инвалид» закончил свое существование в... 1917 году. «Преодоление» рассчитан на широкую аудиторию. Планируем выпускать его для начала раз в два месяца тиражом не менее 300 тысяч. Наш учредитель – центр «Эрудиция – Содействие – Просвещение» (ЭСП) Всесоюзного гуманитарного фон- да им. А.С.Пушкина». Московское издательско-полиграфическое объединение «Молодая гвардия» рассылает подписчикам «Советский школьник» – единст- венный в мире журнал для слепых и слабовидящих детей. Печатается шрифтом Брайля. Повести, рассказы, сказки и стихи, 48 пластинок с записями выступлений звезд советской и зарубежной эстрады, старин- ные романсы и репортажи с места событий, а также 12 рельефных ри- сунков на полимерной пленке – все это входит в подписной комплект журнала «Советский школьник». 195 В сентябре 1990 г. начали выходить шестнадцатиполосная всесоюз- ная еженедельная газета «Милосердие» и толстый литературно-худо- жественный журнал «Согласие». Традиционный русский символ ми- лосердия – цветок ромашки – стал официальной эмблемой новых из- даний. Еженедельник «Милосердие» – первая продукция редакционно- издательского комплекса, носящего такое же название и созданного по постановлению Совета Министров СССР. Представителен общест- венный совет комплекса – в него вошли патриарх Московский и Всея Руси Алексий, известные писатели, общественные деятели, журнали- сты. Их цели ясны и благородны: содействовать снижению социаль- ной напряженности в обществе, защите наиболее ранимых категорий населения страны. Самая первая акция нового издательского центра – восьмикопеечная благотворительная надбавка к вполне умеренной це- не газеты – 25 копеек – помогла собрать 1 млн. рублей для строитель- ства дома для одиноких престарелых людей в Талдомском районе Московской области. Есть и еще одна категория населения, которая наконец получила несколько деполитизированных периодических изданий – впервые наши 14-18-летние подростки могут читать отпечатанный в Финлян- дии ежемесячный литературно-художественный журнал «Мы». На первые номера этого нового издания Советского детского фонда в 1990 году подписалось 2 млн. человек. И другим 2 млн. более маленьких чи- тателей повезло – они получили свой журнал «Трамвай», тоже на хоро- шей глянцевой бумаге и тоже отпечатанный в Финляндии. 4 раза в год по 200 тыс. экземпляров начал распространяться в СССР с августа 1990 года русский «Микки Маус», журнал комиксов советско-датско- го предприятия «Эгмонт-ФиС» (тираж печатается в Дании). Конечно, все это траты валюты, которая никогда не окупится продажной ценой в рублях названных трех журналов. Но можно ведь и рекламу печатать. Неужели мы перестаем экономить на детях, да и вообще на людях? Вот еще одно наше достижение 1990 года. Австралийская фирма стала печатать нам по 200 тыс. ежемесячных журналов советского издатель- ства «Книга», Гостелерадио СССР и Госкомпечати СССР – «Он» и «Она» на русском языке. «Мы объявляем бой психологии нищеты» – эти слова главного редактора журналов Александра Полякова были долгожданны для советских людей. Перестройка обнажила и обострила для советских людей проблемы политики, духа, морали, уровня и образа жизни. В том же эпохальном для советской прессы 1990 году 15-тысячным (мизерным пока) тира- жом стал издаваться на английском, немецком и русском языках пер- вый в СССР журнал охраны окружающей среды – «Экос». Его изда- тель Информационное агентство «Новости» печатал весь тираж в 196 Финляндии и привозил его в Москву. Учитывая реальную опасность того, что с экологией в СССР становилось все хуже и что наша страна к тому же в поисках твердой валюты охотно берет на себя роль миро- вой свалки особо вредных отходов – журнал «Экос» имеет у нас все шансы завоевать широкую публику. Всем ведь интересно узнать о при- чинах экологического геноцида на полуострове Ямал, о допингах в спорте, о том губительном воздействии, которое оказывает на озоно- вый слой Земли американский «Шаттл» по сравнению с аналогичны- ми советскими космическими системами. Редакция журнала объявила о своем намерении стать органом независимой общественной экспер- тизы, получила предложения о сотрудничестве с «Гринпис интер- нэшнл» и другими международными движениями, научными центра- ми. «Экос» хочет быть рупором «зеленых». В поисках спонсоров для увеличения тиража редакция сразу объявила, что не примет грязные деньги таких советских ведомств, как Минхимпром или Минводхоз... В апреле 1991 года в Москве объявили о выходе 150-тысячным тира- жом первого в СССР иллюстрированного журнала для мужчин «Анд- рей». Главному редактору Алексею Вейцлеру было всего 27 лет – бывший журналист, профессиональный актер и хороший фотограф. Американ- ский журнал «Тайм» пространной заметкой откликнулся на это небыва- лое для Москвы событие и назвал «Андрея» русским братом известного во всем мире мужского журнала из США «Плейбой». Что удивительно – достаточно высокое для отечественной печати качество достигнуто при печатании «Андрея» в Твери. Успех этого вида русской желтой прессы с ее порнографией (Вейцлер настаивает на термине «эротика»), политиче- ской и скандальной хроникой, сплетнями и катастрофами вдохновил ре- дакцию на издание «Андрея» для русского зарубежья. Один из проектов русской «клубничной» периодики – распространение «Андрея» в США и в Израиле тиражом не менее 100 тыс. экз. по цене 3-4 доллара. Люди, которые хорошо знают нас и западные реалии, по поводу бу- дущего нашей прессы говорят однозначно – нашим толстым журна- лам придется похудеть и даже исчезнуть, газетам уменьшиться в ассор- тименте и здорово пополнеть. Ну и должны появиться, как грибы по- сле дождя, иллюстрированные массовые еженедельники – политичес- кие и специализированные, по интересам. Вот как видит этот процесс «НГ» (12.3.1991), перепечатавшая из «Нового русского слова» (18.1.1991) в сокращении следующую статью нашего соотечественника Михаила Энштейна: «Иностранца в советской стране всегда поражал изможденный, чахоточный вид газет (как правило, 4-6 страниц) и тучный, почти апоплексический вид журна- лов (таких, как «Новый мир», – страниц под триста). На Западе, наоборот, обычная ежедневная газета состоит из пятидесяти разни- мающихся тетрадей («Политика», «Бизнес», «Спорт», «Городские новости», «Стиль 197 жизни», «Наука» и т.д.) – в общей сложности страниц сто, не меньше. Что касается воскресных газет, то на этот пуд вздымающейся бумаги и взглянуть страшно – та- кая сокрыта в нем бездна информации, непосильной уму. На этом фоне западные журналы выглядят суховато-подтянутыми: ну восемьдесят, ну сто двадцать, ну, ес- ли очень уж специальный, сто восемьдесят страниц. И это не просто разные объемы – это разные срезы общественного сознания. В СССР история текла утончающейся струйкой, и вполне хватало плоской двухли- стной газетки, чтобы наполнил ее поток дозволенных новостей. День ото дня отли- чался не больше, чем на толщину наших ежедневных газет. Что касается ежемесячных журналов – о, это совсем другое дело! Журналы подвергали нашу действительность литературно-художественному и общественно- политическому осмыслению. На тонкой подкладке фактов нарастала толстенная шуба мифов. Журналы изменятся в лице, но преобразуется и их профиль. Раньше было так, что художественные журналы, вроде «Знамени» и «Москвы», считались массовы- ми. Теоретические журналы, вроде «Вопросов философии», считались специальны- ми и издавались малым тиражом. Вполне по заслугам, потому что в одних процве- тала беллетристика, в других – схоластика. Искусство для немногих и философия для всех – это было страшнее всего. И никак нельзя было допустить, чтобы фило- софия и психология заговорили на живом, общедоступном языке... Можно предположить, что теперь художественные журналы начнут специализи- роваться, искать своего читателя и подпольным тиражом в сто-тысячу экземпля- ров приобщать его к изощренным словесным и живописным экспериментам. И можно предположить, что возникнут журналы по философии, этике, психологии, со- циологии, религии, эзотерике, которые будут обращены к десяткам и сотням тысяч, если не миллионам, и будут привлекать теоретическое мышление к насущной жиз- ни и к богатству повседневного языка. Иными словами, возникнут журналы для ху- дожественной элиты и мыслящего народа». 198 ГЛАВА VII КНИГОИЗДАНИЕ «Не сжигайте Горбачева» Достаточно было обойти летом 1991 года с десяток советских книж- ных магазинов, чтобы понять суть проблемы. Книг по-прежнему не было, если не считать произведений Ленина и Горбачева, прочих таких же скучных изданий, в просторечии именуемых макулатурой, так как покупать их или даже даром брать в библиотеках никто не хотел. А ведь издавать их, особенно в переводе на другие языки, было накладно. Всю эту прелесть печатали, продавали, хранили и... уничтожали. «Литгазета» (30.1.1991) сообщала, что книготорговое объединение «Москнига» оповестило издательство ЦК КПСС «Политиздат» об уничтожении полсотни изданных им вполне новых книг. Среди них брошюра Горбачева «Активно действовать, не терять время», его же «Быстрее перестраиваться, действовать по-новому» и его же еще 15 со- чинений. А также книги Рыжкова, Слюнькова, Маслюкова, В.Медве- дева, Разумовского... «Москнига» оповещала издательство с намеком на то, что книги Большого Начальства впредь стоит выпускать куда бо- лее скромными тиражами. Знамение перестройки и гласности – в не очень давние времена такие «генеральные чистки» официальной лите- ратуры проводились куда реже и уж, во всяком случае, без оповещения в прессе. Умные люди из журнала «Столица» (№ 5, 1991), взывая к эко- логической совести отечественного чиновничества, требовали не сжи- гать книги Ленина и его последователей, как того требует инструкция, а отправлять их в макулатуру, на переработку. Да и что понесут буки- нистам наши дети? Сегодня сочинения Сталина, Хрущева, Троцкого и Суслова стали раритетами и стоят бешеные деньги. «Не сжигайте Гор- бачева», гласил заголовок в «Столице». КПСС всегда навязывала народам СССР да и всего мира лживую пропагандистскую литературу, которую кроили прозаики и рифмо- плеты, публицисты и представители гуманитарных дисциплин. Луч- шие советские книги, а их всегда было ничтожное количество в море серости, в свободную продажу практически не поступали, а шли на ва- люту и на стол «хозяевам». Большая же часть нормальной литературы – художественной, учебной, познавательной, справочной, иностран- ной – у нас практически никогда не издавалась. Соотношение здесь 199 было такое же, как между колбасно-сырным ассортиментом в любом западном универсаме и у нас, пусть даже не в гастрономе, а в спецма- газине для элиты. У них десятки наименовании, у нас единицы. В наших книжных лавках не то что Пастернака и Сахарова, самых обычных книг никогда не было. В магазинах Тбилиси, к примеру, хронически не бывало поэмы классика грузинской литературы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», не было букваря, самоучителя и прочих учебников грузинско- го языка, словарей, книг для самых маленьких и т.д. Не было и подав- ляющего большинства книг, которые выходят в свет в 300 советских издательствах (в Италии их – 1600, в Японии – 4500, в США – 7000). Почему не было тех книг, которые хотелось бы купить? Часть их шла на черный рынок, наименее ходовые попадали в 300 тысяч школь- ных и других местных библиотек, часть оседала случайным грузом в сельских магазинах или в городках далекой провинции. В результате, большинство населения СССР-СНГ не в состоянии приобрести без хлопот практически ни один учебник, ни одно учебное пособие, книгу классика или современного популярного писателя. Чтобы не закрывать школы, государство десятилетиями держит производство учебников под особым контролем и распределяет учебники через школы. Тиражи книг в СССР десятилетиями определялись не читатель- ским спросом, а указаниями партийных органов. Постановили напе- чатать какого-нибудь «правоверного» писателя, которого никто и чи- тать-то не хочет, тиражом в сотню-другую тысяч экземпляров. И напе- чатали. И лежит эта книга месяцами на складах, в магазинах, в публич- ных библиотеках. И потом идет под нож, списывается. Но авторские гонорары в СССР выплачивались сразу по выходу книги из типогра- фии, а не после реализации. Если автор умирал, то родственникам его ничего не доставалось. Если автор издавался за границей, то Всесоюз- ное агентство по охране авторских прав (монопольный посредник в отношениях автора с заграницей) выплачивало писателю не более 20% от поступившей из-за границы суммы, да и то в рублях. Или вот еще одна печальная констатация – в магазинах практичес- ки не было книг, изданных за границей, не было магазинов иностран- ной книги, за исключением двух-трех рекламного характера прилав- ков в Москве и десятке других крупных городов. Некоторые издавае- мые за рубежом книги поступали в СССР в одном-двух экземплярах и оседали в двух-трех крупнейших национальных библиотеках. До 1989 года только чтение эмигрантской, на русском языке лите- ратуры или газет могло кончиться крупными неприятностями. Полу- чить их почитать официально было практически невозможно. Газеты на русском языке типа парижской «Русской мысли» или американ- ского «Нового русского слова» поступали в сейфы не более чем двух- 200 трех московских учреждений. Некоторые книжные новинки с Запада из разряда особо нашумевших политических бестселлеров переводи- лись оперативно на русский язык и издавались типографским спосо- бом, но для распространения по заранее утвержденному списку среди не более чем шести сотен самых высоких номенклатурных чинов в стране. И такая практика продолжалась до начала 1991 года. В год из- давалось таким способом десятка два-три хороших западных полити- ческих книг. Многотомная «История СССР», к примеру, итальянца Джузеппе Боффа. Изучая ее, какой-нибудь партийный бонза мог быть уверен, что читает правдивое исследование, а не мифические утверж- дения из официального советского учебника. К тому же, если Дж. Боффа кое-где ошибался в фактических данных, то редактор совет- ского перевода в сносках его заботливо поправлял: ошибаетесь, мол, маэстро, в таком-то году было расстреляно НКВД не 15 маршалов и генералов СССР, а 14. В системе Академии наук СССР даже создали лет 20 назад уникаль- ное само по себе учреждение – Институт научной информации по об- щественным наукам – с целью подготовки для руководящих советских учреждений обзоров и рефератов с ограничительным грифом «Для служебного пользования». Построили шикарное здание из стекла и бе- тона, организовали неплохую библиотеку иностранных книг, выпус- кали по несколько сот аннотаций и рефератов книг зарубежных авто- ров. Оказалось, напрасный труд. Делать правдивый обзор книги не разрешали, да и квалификацию для этого надо иметь – по меньшей мере такую же, как и у автора рецензируемой книги. Западным людям очень трудно понять, что на восьмом десятке советской власти в этой стране сумели извести вчистую, уничто- жить кадры да и сами общественные науки. Реликтами на общем фоне невежества и дезинформации смотрятся те ученые, которых по праву можно считать специалистами в сферах экономики и юри- спруденции, истории и философии, филологии и социологии. Ис- ключение составляют некоторые наиболее известные и популярные в народе деятели литературы, театра и кино. Эти научились приме- нению эзоповского языка в меру своих творческих потенций и лич- ной совести. Общественные же науки были успешно провалены, и никакая перестройка здесь не помогла. Нужно время, новые поко- ления нормально обученных выпускников вузов да и самих вузов- ских и школьных преподавателей. Вот та область, в которой под- держка Запада нам необходима в первую очередь. Обучите наших детей! Помогите нам в сфере образования и книгоиздания! Да и в библиотечном деле тоже. 99 процентов населения бывшего СССР не находит нужных книг ни в книжном магазине, ни в библиотеке. Ведь и года не проходило, 201 чтобы в библиотеку (городскую, сельскую, школьную, институтскую, республиканскую, всесоюзную и т.д.) не приходил цензор и не говорил ее директору, какие книги надо изъять с полок и уничтожить. В луч- шем случае эти труды передавали в так называемые спецхраны, закры- тые для большинства специальные книжные фонды. Вот и получалось по одному экземпляру Троцкого или Бакунина, Ницше или Джиласа на каждую союзную республику. 70 лет в спецхранах находилась почти вся зарубежная современная политическая и художественная литера- тура, то есть то немногое, что все же попадало в СССР по каналам меж- дународного библиотечного обмена. В советских библиотеках не было современной зарубежной литературы по религии, религиозно-мисти- ческой философии, советологии, бизнесу, маркетингу, сексологии и т.д. Спецхраны всегда держали в тайне не только свои книги, но и ка- талоги с их названиями. Никому в СССР никогда не удавалось быть в курсе книжных нови- нок за рубежом. Для некоторых категорий заинтересованных лиц в верхах иногда готовилась выборочная отрывочная информация. Если быть откровенным, то люди в наших верхах редко что читали и уж за- рубежными книжными новинками и вовсе не интересовались. А сту- дент, аспирант, молодой научный работник? Что доставалось и доста- ется сейчас на их долю? Эти категории интеллигенции в лучшем слу- чае могут попасть в научные библиотеки, где подбор даже отечествен- ных книг хуже, чем в таких же библиотеках России начала века. Тогда- то ведь чистки книг не производились, да и о спецхранах ничего не знали. А систем компьютерного хранения и поиска информации не было в библиотеках Москвы и Ленинграда ни раньше, ни сейчас. Биб- лиотеки эти не только застыли в своем развитии, но и деградировали. В главной библиотеке страны – Государственной библиотеке СССР имени Ленина – спецхран существовал и в 1991 году, а третья часть книг, имеющихся в наличии, не была отражена в читательском каталоге. Об их существовании читатели могли лишь догадываться. Ленинская библиотека не собирала – более того, предпочитала игно- рировать – то, что пишут о России («россика») и о Советском Союзе («советика»), не коллекционировала самиздат; вполне возможно, что более или менее полное собрание маленьких независимых и нефор- мальных советских газет, эмигрантской литературы и периодики на русском языке имеется лишь в КГБ, хотя там его собирали отнюдь не для просветительских целей. Библиотека конгресса США имела на 1990 год 300 млн. долларов, наша Ленинка тогда же располагала всего 11 млн. неконвертируемых рублей. 100 млн. рублей отпустило советское правительство на рекон- струкцию национальной библиотеки имени Ленина, а французы в это время собираются угрохать в свой проект национальной библиотеки 4 202 миллиарда франков. В библиотеках всех развитых стран мира в ходу оптические диски, электронные системы связи, компьютерные ката- логи, сильные исследовательские службы. А у нас? XIX век в смысле технического обеспечения – с той лишь разницей, что прослойка все- сторонне образованных людей в СССР-СНГ на сегодня отсутствует. Институты исследовательские есть, а специалистов не хватает. Доктор Биллингтон, директор библиотеки конгресса США, рассказывал в со- ветской «Литературной газете» (28.2.1990) о работе своего 5-тысячного коллектива и Исследовательской службы конгресса (ИСК): «Во время вашингтонской встречи в верхах Горбачев попросил предоставить ему материалы об СССР, созданные ИСК, а его советник в области воору- жений встретился с автором исследований на эту тему из ИСК». Думается, что библиотека конгресса США, если бы ее хорошень- ко об этом попросили, взяла бы нашу «Ленинку» на полное содержа- ние, в качестве своего филиала. Абсурд? Вряд ли, если учесть, что на- иболее известные у нас книжные собрания (музейные ценности, ар- хивы и т.д.) просто-напросто гибнут от плохих условий хранения. После известного пожара в библиотеке АН СССР в Ленинграде биб- лиотека конгресса США потратила 135 тысяч долларов на оказание помощи – приехавшие американские специалисты принимали учас- тие в восстановлении поврежденных книг, осуществили заморажива- ние более 200 тысяч редких книг в целях приостановления процесса их разрушения. Тюрьма, приют и библиотека – положение дел в этих заведениях вполне может служить определяющим показателем цивилизованнос- ти страны. Сталинские порядки царят у нас сегодня в подобного рода учреждениях. Память наций, населяющих СССР, сохранилась в «Ле- нинке» ровно настолько, насколько осталось правды на страницах на- ших учебников по истории. Преувеличение? Вряд ли. В наши «пере- строечные» дни «Ленинка» умудрилась уничтожить обширный свой каталог газетных и журнальных статей за многие годы! «3ачем это сде- лали? – писал А. Рубинов в «Литературной газете» (26.6.1991). – Гово- рят, что мало места в библиотеке. И потому труд нескольких поколе- ний библиографов, которые каждый день, годами, десятилетиями сначала от руки, потом с помощью пишущей машинки заполняли карточку на каждую публикацию в каждом издании, выбросили на помойку? Может быть, причина другая? Многие склонны думать, что это гнусное дело совершили по инициативе тех, кто боится своего не- чистого прошлого...» «Ленинка» уже много лет находится под угрозой закрытия «на рес- таврацию». Попасть в нее простому смертному – ниже кандидата наук и без ходатайства с места работы – было практически делом невозмож- ным. Нет, право, стоит подумать и отдать наши библиотеки иностран- 203 цам, заодно и музеи и архивы. Целее будет, а так все сгниет, истлеет. Всесоюзная государственная библиотека иностранной литературы взяла и предоставила летом 1991 года один из своих читальных залов под первый в СССР Французский культурный центр. Причем бесплат- но. За это французское посольство позаботится о пополнении фондов этой московской библиотеки французскими книжными новинками и периодикой, поможет с новейшим оборудованием, организует стажи- ровку сотрудников ВГБИЛ в Париже. Советский читатель забыл дорогу в массовую библиотеку. Среди молодежи каждый третий «не любит читать». Каждый третий не знает, где взять книгу. Бестселлеры на черном рынке ему не доступны. Мы также лишили книги своих детей, убивая таким образом свое будущее. Да и выбор авторов для этих книг в СССР всегда был под жестким контролем. Ведь любому автору, исходя из множества имеющихся у нас классификаций и тарифов, можно было заплатить гонорар от 100 до 2000 рублей за один печатный лист (примерно 16 страниц книжно- го текста). Издатель мог и ничего не платить, мог посчитать текст как публицистику и дать небольшую ставку гонорара, вне зависимости от тиража; благосклонно настроенный издатель мог посчитать тот же текст художественным произведением и дать тогда не только высшую ставку гонорара, но и многократно увеличивающие этот гонорар вы- платы за тираж. «Потиражные получил!» – ликовал тогда советский автор и целовал все места тем, кто санкционировал в каждом конкрет- ном случае эту манну небесную. В большинстве случаев книгу никто покупать не будет, но это уже не имеет для автора ровно никакого зна- чения. И даже издательство не пострадает. Книгу или спишут, или по звонку свыше задвинут в библиотечную сеть. В любой другой стране автор зависит меньше от издателя, а успех определяется покупатель- ским спросом. Тамошние авторы получают свои тамошние гонорары не в момент выхода книги из типографии, а после продажи ее в мага- зинах – в виде 8-12 процентов от реализации. Авторы научных трудов практически никогда гонораров не полу- чают. Научные издательства у нас немногочисленны и существуют за счет дотаций от государства, влача жалкое, как правило, существова- ние. Научная информация готовится в виде монографий, из которых читатель черпает 10% поступающей к нему научной информации. Научные журналы приносят этому заинтересованному читателю 40% информации. Еще 40% информации научный работник получает из совсем уж малотиражных ведомственных научных отчетов, материа- лов семинаров и конференций. Оставшиеся 10% приходятся на пере- писку, устные сообщения и другие источники. При этом монографии приносят информацию с опозданием на 5-7 лет, научные журналы на 2-3 года, а тезисы докладов и репринты на полгода-год. С учетом ни- 204 щенского состояния наших научных библиотек общий результат по- лучается плачевным. По данным Всесоюзного института научной и технической информации ГКНТ СССР (газета «Радикал», 12.4.1991), информированность отечественных ученых в сто (!!!) раз меньше, чем ученых США и других промышленно развитых стран. Большинство советских книг написаны и изданы так, что ни брать их в руки, ни читать совсем не хочется. «Литература и макулатура. Портрет читателя на фоне книжного развала» – под таким названием одна из новых московских еженедельных газет «Мегаполис-Экспресс» (20.12.1990) опубликовала короткое интервью: «Что советский народ – самый читающий в мире, мы знали с детства так же твердо, как и то, что наше метро – самое лучшее. А на самом деле – что, как, сколь- ко мы читаем? Как сегодня меняется структура книжного спроса и предложения с переходом на рыночную экономику? Об этом обозреватель «М-Э» беседовала с ди- ректором Московского института книги профессором Анатолием Соловьевым. «М-Э»: Анатолий Иванович, это правда, что мы больше всех читаем? А.С.: Нет, сегодня это далеко не так. По выпуску печатной продукции на душу населения мы находимся, по одним данным, на 42-м, по другим – на 50-м месте в мире, за нами следуют такие страны, как Бенин и Занзибар. Подчеркиваю, что име- ется в виду вся печатная продукция, вся бумага, израсходованная в печатном де- ле. Вообще определить, сколько читает народ, довольно трудно. Еще несколько лет назад мы считали, что в личных библиотеках советских людей более 50 миллиардов книг, а сегодня, по уточненным данным, оказалось, что их всего около 14 миллиар- дов. Это очень мало. «М-Э»: Есть еще показатели, характеризующие количество «потребления» книжной продукции? А.С.: Конечно. Например, количество книг, выпускающихся в год, на душу насе- ления у нас в стране составляет 8-9 экземпляров. Впрочем, в это число входят и различные брошюры, методички, учебники. Доля художественной литературы со- ставляет примерно одну четверть. Однако в мировой практике принято оценивать книгообеспечение читателя не по количеству книг, а по количеству названий. В СССР в год на один миллион человек приходится 280-290 названий книг и брошюр. Эта цифра показывает наше значительное отставание от других стран Европы, где в среднем издается 700 различных книг на один миллион человек в год. «М-Э»: Но есть, наверное, и такие, которые совсем не читают книг, предпочи- тая проводить свое свободное время у экранов телевизоров, в дискотеках? А.С.: По данным Института книги и Госкомстата СССР, в целом по стране число не читающих равно 13,6%, или около 40 миллионов человек. Если к этому добавить тех, кто книги читает крайне редко (а таких 92 миллиона), то в итоге у нас получает- ся «не читателей» 132 миллиона человек, т.е. почти половина населения страны. «М-Э»: Какая книга в этом году была самой популярной? А.С.: Библия. Это понятно и правильно сегодня, когда многие впервые откры- вают для себя эту вечную книгу. На втором месте по популярности – «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына. «М-Э»: Значит, согласно читательскому спросу, Солженицын оказался лидером этого года среди писателей? А.С.: Да. Вместе с Андреем Сахаровым. Здесь, на наш взгляд, свою роль сыг- рал не только высокий художественный уровень их произведений, но и интерес к этим двум незаурядным личностям, борцам за права человека. «М-Э»: А мне казалось, что сегодня охотнее всего читают детективы. Интерес к этому жанру сегодня тоже закономерен? 205 А.С.: Конечно. Я думаю, народ устал от политической драки, от полуголодной, полунищей жизни, от нашей страшной истории и безысходности настоящего. Людям хочется отвлечься. «М-Э»: Может быть, переход к рыночной экономике избавит нас от книжного голода и приохотит к книге многих людей? А.С.: Суть проблемы как раз в том и состоит, что рынок (высокие договорные цены) раскалывает общество на читающую элиту и не читающий народ. Он отчуж- дает от книги 60 миллионов пенсионеров, 30 миллионов инвалидов, 45 миллионов детей и учащихся. Это настоящая трагедия. Она заключается в том, что подраста- ет целое поколение, оторванное от книжной культуры. Отсюда – и вандализм, и растущая агрессивность в обществе, и неуважение к личности. Конечно, причин по- добных явлений много, но одна из них – нехватка книг. «М-Э»: Неужели рыночная экономика не несет ничего отрадного для читателя? А.С.: Я этого не говорил. Рынок несет известное насыщение массового спроса. Прежде всего на художественную литературу. Вспомните, еще 5 лет назад невоз- можно было достать книги Булгакова, Гроссмана, Платонова, а сейчас они издают- ся ежегодно общими тиражами 10-15 миллионов экземпляров. Цена их на «чер- ном» рынке падает». У нас все не как у людей, но некоторый прогресс наблюдается. В СССР не было профсоюза журналистов и исследовательского институ- та по проблемам прессы. Правозащитник Сергей Григорьянц создал не- давно независимый профсоюз журналистов. Центра изучения проблем средств массовой информации и коммуникации у нас и сегодня нет. А вот научно-исследовательский институт книги у нас создали, подчинив его Государственному комитету СССР по делам печати. Ин- тервью директора института, вышецитировавшегося доктора фило- софских наук Анатолия Соловьева, представляет интерес как инфор- мация из первых рук (газета «Советская культура», 9.6.1990): «В среде советской интеллигенции нередко встречаются люди, которые не чув- ствуют необходимости знать и культивировать идеи, принципы, идеалы, рожденные творчеством Гомера и Сократа, Соловьева и Флоренского, Бехтерева и А. Богда- нова, Платонова и Булгакова, Бухарина и Вавилова, Вернадского... Сегодня журна- лам и газетам приходится заново открывать для читателей многие имена. Небе- зынтересно знать, что из 86 лауреатов Нобелевской премии по литературе в цент- ральных издательствах СССР никогда не публиковались (отдельной книгой) 25 че- ловек. – Считается, что у нас очень мощные личные и государственные собрания. – Можно прозондировать проблему с точки зрения количества названий выпу- скаемой литературы. Как показывает статистика, количество изданий, как в зерка- ле, отражает периоды подъема или спада в духовной жизни. Рост приходится на пе- риод нэпа – с 1925 до 1931 года (от 32,3 тысячи до 54,6 тысячи) и годы хрущевской оттепели в 1955-1962 годах (от 54,7 тысячи до 79,1 тысячи). А резкий спад числа из- даний приходится на годы нарастания сталинских репрессий – от 54,6 тысячи в 1931 году до 37,6 тысячи в 1937 году. – А в годы перестройки? – В 70-е годы мы в лучшем случае топтались на месте. Был, правда, отмечен и небольшой рост. Но затем книжную политику вплоть до настоящего времени опре- деляло неуклонное медленное сползание. Вот цифры: 1985 г. – 84 тысячи наимено- ваний в год, 1986-й – 83,5, 1987-й – 83,0, 1988-й – 81,6. 206 Я не могу понять того безмятежного спокойствия, с которым общество, почива- ющее на лаврах «самого читающего», взирает на нищенский рацион и издатель- скую полиграфическую базу, на которые нас обрекла командно-административная система. Напомню еще раз, что по объему производства бумаги наша великая страна, занимающая 1-е место в мире по территории, обладающая самыми больши- ми лесными массивами, находится лишь где-то в пятом десятке. По некоторым дан- ным, имеющиеся мощности в СССР позволяют перерабатывать лишь 12 процентов заготовляемой древесины, в то время как в развитых странах Запада – до 50-70 процентов. Планируемые же темпы прироста составляют порядка 5 процентов в год. С этим никак нельзя мириться». Для представителя советской элиты одним из показателей руководя- щего положения, одной из вожделенных привилегий всегда была воз- можность регулярного получения «книжного списка». Причем вероят- ность обладания персональной государственной машиной с водителем или государственной бесплатной квартирой, или бесплатной на всю се- мью путевкой на курорт зачастую оказывалась выше, чем получение раз в месяц заветного списка книжных новинок. Достаточно было лишь от- метить на полях желаемые книги и передать куда следует список с нуж- ной, действительно символической суммой денег – и все в порядке. До лета 1991 года чуть ли не каждое уважающее себя ведомство име- ло для своего руководства свой собственный канал снабжения книга- ми. Один «список книжных новинок» получали сотрудники ЦК КПСС и прочих сугубо партийных учреждений, другой список получа- ли руководители высшего и среднего звена в Совете министров СССР, а также члены коллегий министерств и государственных комитетов СССР, народные депутаты СССР. Независимые ни от кого службы книжного снабжения имели также генералитет Советской армии, Ака- демия наук СССР, Союз писателей СССР, руководящие кланы в обла- стях, округах, союзных и автономных республиках. Драма заключается в том, что три с лишним сотни тысяч советских библиотек снабжаются новыми книгами по остаточному принципу. Им зачастую перепадает то, что никому не надо. Обществу нужны книги тысяч, а не десятков наименований На прилавках (точнее, под прилавками) московских книжных ма- газинов впервые появилась недавно Книга рекордов Гиннесса в рус- ском переводе. До 1988 года эта безобидная с идеологическо-охрани- тельной точки зрения энциклопедия никогда у нас не издавалась, а от- дельные ее западные экземпляры хранились в спецхранах двух-трех национальных библиотек. Причина?... В верхах не нравились специ- фические «рекорды» русских, перечисленные в этой книге. Без книги Гиннесса еще можно обойтись. 207 С Библией, Кораном и прочей религиозной литературой нам помо- гал Запад – миллионные тиражи этих книг на русском и других язы- ках, направляемые нам бесплатно (хотя наши верующие вынуждены покупать эти книги), с трудом, но все же проникали через заслоны на границе СССР. А как жить в многонациональной стране без словарей? Любой нац- мен (т.е. представитель национальных меньшинств, нерусский чело- век – на сленге русских), имеющий высшее образование, не отказался бы купить за любую цену двуязычный словарь, без которого обходить- ся очень трудно. Речь идет не об англо-русском, русско-английском и подобного рода словарях для знатоков иностранных языков. У нас они достаточно часто издаются. По свидетельству директора издательства «Русский язык» Назарова («ЛГ», 10.10.1990) и по данным Всесоюзной книжной палаты, словари и разговорники, выпускаемые иногда в рес- публиках, как правило, рассчитаны на коренное население, изучаю- щее русский язык. А что делать тем миллионам русскоязычных, что живут в национальных республиках? Советское государство десятиле- тиями уклонялось от решения этой проблемы, исподволь и неуклонно проводя в жизнь политику русификации. Вслух, конечно же, заявля- лось совершенно противоположное, говорилось о «расцвете нацио- нальных культур» и т.д. Александр Солженицын собственноручно подготовил словарь рус- ского языка, в котором собрал многое из того, что было утеряно. Ар- мянская и украинская диаспоры во всем мире позаботятся, конечно, о том, чтобы не дать угаснуть родной культуре. Армянские и украин- ские, а также прибалтийские (литовские, латышские, эстонские) сло- вари будут. А о грузинах кто позаботится? Или о коренных жителях де- сятков российских автономных республик и областей? Здесь просто образовалась пустыня, вместо национальной культуры сплошная ру- сификация произошла. Хорошо, конечно, что вклад Александра Солженицына будет исполь- зован при создании 20-томного словаря современного русского языка, первые тома которого уже выходят из печати. Соединенные Штаты Аме- рики помогут нам в реализации многообещающего международного проекта: выпуске Русской энциклопедии. Содействие нам со стороны США и Солженицына в издательской сфере – ну что может быть еще бо- лее фантастическим? Предложи публично такую идею еще 3-4 года назад любой советский гражданин (кроме Андрея Сахарова) – и место в совет- ской психбольнице ему нашли бы моментально, без всякого суда и след- ствия, прямо на работе бы взяли, до дому он уже не дошел бы. Учрежденное советско-американским фондом «Культурная ини- циатива» акционерное издательство намерено выпустить в 1996-2000 годах 50-томную Русскую энциклопедию, а начиная с 1991 года выйдут 208 в свет «промежуточные» энциклопедии, среди которых будут предмет- ные (Философская, Экономическая, Словарь русских святых и т.п.) и региональные (Уральская, Кавказская, Байкальская и др.). Конечно, много разнообразных сведений о русских содержит Большая Советская Энциклопедия. Но даже в ее последнем 30-том- ном издании молчанием обойдены имена тысяч и тысяч выдающих- ся русских людей, репрессированных за 70 лет советской власти, вы- ехавших за границу или умерших в безвестности в СССР. Итак, есть надежда, что когда-нибудь русскому народу вернут историческую па- мять, помянут добрым словом знаменитых русских, прославившихся на Западе. Ведь и сегодня в СССР практически не известны не то что работы, но и даже имена тех, кто упомянут в таких солидных трудах, как двухтомная «Библиография русской зарубежной литературы» (американка Людмила Фостер издала эту книгу в США в 1970 году) и в издании Славянского института в Париже «Русская эмиграция. Журналы и сборники на русском языке. 1920-1980», опубликованном в 1988 году. Лучшим в СССР энциклопедическим словарем так и остался выпу- щенный... 100 лет назад, еще в эпоху царской России, словарь Брокга- уза и Эфрона, полиграфическое исполнение которого и сегодня вос- торгает. Идя навстречу читательскому спросу, наши предприниматели выпустили к концу 1990 года факсимильное, репринтное издание пер- вых десяти из 86 томов упомянутой энциклопедии Брокгауза и Эфро- на – малым тиражом, но за бешеные деньги. Покупатели на модный раритет ведь всегда найдутся. Подобно картинам на Западе, книга в СССР являлась формой вло- жения капитала, не менее выгодной и куда более безопасной, чем по- купка золота. За драгоценностями ведь охотятся воры – ни один совет- ский банк не брал на хранение ценности у частных лиц, – а книги кра- дут реже. А может быть, уголовный люд подозревает, что читатели пе- рестанут покупать однотомный Советский энциклопедический сло- варь (СЭС),так как даже во французской аналогичной однотомной эн- циклопедии «Кид» есть много сведений об СССР, которых в СЭС нет и в помине. Миллионные тиражи СЭС издавались в СССР неоднократно; это действительно доступное всем массовое и очень полезное издание. Только вот незадача – многие реалии нашей перестроечной жизни в этот словарь не вписались. Бушевали у пас во всех республиках Народ- ные фронты, газеты писали о сотнях забастовок и обвиняли нашу род- ную ленинскую коммунистическую партию в организации массового голода в Поволжье и на Украине (20-е и 30-е годы). Газета «Комсо- мольская правда» (10.3.1990) ехидно процитировала три маленьких от- рывка из 4-го издания СЭС (Москва, 1989 год): 209 «НАРОДНЫЙ ФРОНТ, форма организации широких народных масс... для борь- бы против фашизма и войны, за демократию, национальную независимость, а так- же в защиту насущных экономических интересов трудящихся... Во Франции в 1936- 38, в Испании в 1936-1939, в Чили в 1938-41 действовали правительства Народно- го фронта... В некоторых странах они сыграли важную роль в победе народно-демо- кратических и социалистических революций». «ЗАБАСТОВКА» (стачка)... Одна из осн. форм клас. борьбы пролетариата при капитализме... 3. – важное средство борьбы против реакц. соц.-экон. политики мо- нополий и бурж. гос-ва, против гонки вооружений и развязывания новой войны». «ГОЛОД, социальное бедствие, проявляющееся в двух формах: явный (абс. Г.) и скрытый (относит. Г.: недоедание, отсутствие жизненно важных компонентов в рационе питания). В развитых капиталистич. странах от недоедания страдают де- сятки миллионов трудящихся... Г. преодолевается только в результате социалистич. переустройства общества». Столь же наглая ложь содержалась в десятках книг, календарей и справочников, увидевших свет и в конце 1990 года в издательстве ЦК КПСС «Политиздат». Оно же в 1989-90 годах завалило магазины стра- ны миллионным тиражом толстенного учебника политэкономии сек- ретаря ЦК КПСС идеолога нашего Вадима Медведева. Отмена цензуры и монополии КПСС сдвинули издательское дело с мертвой точки. Родилось, в числе многих прочих, и издательство «ТЕРРА». Под рубрикой «Сенсация» «Российская газета» (23.7.1991) поместила рецензию на книгу под заголовком «Если печатают такое, значит, перестройка идет»: «Издательство «ТЕРРА» выпустило в свет очерк политической истории России «Наше Отечество» – по сути первое в советский период учебное издание подобно- го рода. Рождение двухтомника временами напоминало детектив. Издание готовой уже книги задержалось почти на два года. Среди авторов – Ю.Н.Афанасьев, Н.Н.Маслов, Г.З.Иоффе, В.С.Лельчук, Е.И.Пивовар, М.В.Милютин, В.М.Шостаков- ский, О.В.Волобуев, из зарубежных историков – Юрий Фельштинский. «Наше Отечество» – первая попытка фундаментальной переоценки истории России, обобщение отношений между обществом и властью в свете русской поли- тической традиции. Период берется от Киевской Руси до перестройки и заканчива- ется выборами первого Президента России. В книге собраны неизвестные и мало- известные материалы по гражданской и Великой Отечественной войнам, коллекти- визации, хрущевским реформам, периоду застоя. Отдельные главы посвящены ис- тории Сопротивления и диссидентств, от Мартова, Раскольникова, Рютина до на- ших дней, очерки о крупнейших политических деятелях как коммунистического, так и оппозиционного направления. И наконец – история перестройки, документы ко- торой еще вряд ли можно найти в архивах. Руководитель авторского коллектива доктор исторических наук, профессор Сергей Владимирович Кулешов до сих пор не может поверить, что книга вышла. По его словам, Роберт Конквист, прочитав некоторые главы, специально для него пе- реведенные на английский язык, заметил: «Если это будет напечатано, то в Совет- ском Союзе действительно идет перестройка». – В сущности все мы – сталинисты, – считает один из авторов сборника доктор ис- торических наук, профессор В.С.Лельчук. – Даже молодежь. И это величайшее «дости- жение» Сталина. Одни это понимают, другие нет, но мы все изучали историю по ста- линским учебникам, пропитавшись тлетворным духом «Краткого курса». Благодаря пропаганде миллионы людей до сих пор считают, что такое строительство такого соци- 210 ализма – единственно правильный путь. Когда М.Горбачев говорит об СССР как о раз- витой индустриальной державе, я вижу, что он тоже учился по сталинским учебникам и не хочет переучиваться. Все наши беды идут от безнравственной партийной власти, лидеры которой должны нести ответственность за то, что они сделали с русским наро- дом. Сейчас как никогда необходимо почувствовать связь времен, трезво и уважитель- но отнестись к собственной истории. Конечно, мы понимаем, что наши возможности были ограничены, но надеемся, что книга подтолкнет людей к дальнейшему прозрению. А в ней есть что прочитать! Например, о том, что мощные крестьянские восста- ния в 1930 году секретным решением Политбюро были жестоко подавлены армией с применением всех родов войск, включая артиллерию и авиацию. В книге приве- дены образцы отчетов НКВД-МГБ-КГБ о настроениях людей на предприятиях, в колхозах, о недовольстве режимом, забастовках. Несмотря на серьезный научный подход к историческим проблемам, новый учебник рассчитан на самый широкий круг читателей, написан доходчивым язы- ком. Директор издательства «ТЕРРА» С.А. Кондратов обещает миллионный тираж, пока же вышло 50 тысяч». Не только книги очерков, но и новые учебники по истории больше- визма еще будут написаны и изданы в Москве. Пока же «Российская газета» во множестве номеров стала печатать не Агату Кристи, а отрыв- ки из упомянутой книги «Наше Отечество. Опыт политической исто- рии». Это вам не капеэсэсный Вадим Медведев и его однофамилец на- родный депутат СССР, член ЦК КПСС Рой Медведев с кучей из 30 своих антисталинско-хрущевских опусов, изданных при Брежневе с согласия КГБ за рубежом, а недавно вот и у нас. Честные, настоящие диссиденты у нас и до сих пор не реабилити- рованы. Энтузиасты из русско-литовского акционерного издательства «Весть» пообещали со страниц газеты «Известия» (7.5.1991) составить и напечатать «Историю инакомыслия» – 50 томов тиражом 50 тысяч экземпляров. Сериал охватывает послесталинские годы и доказывает, что движение сопротивления включало отнюдь не горстку, а десятки тысяч мужественных людей во всех углах необъятного СССР. Итак, «самиздат» и «тамиздат» переиздается, на радость любителям антиква- риата, в подарочном виде. Для приобретения любой сколько-нибудь интересной книги совет- ские люди любых возрастов старательно собирают макулатуру, выстаива- ют часы в очередях на пунктах вторсырья, потом месяцами пытаются об- менять на нужные книги полученные талоны. Беспредел, который на официальном уровне выражается другим открытием. По данным ЮНЕ- СКО за 1988 год, СССР, «самая читающая страна в мире», по уровню ин- теллектуального развития молодежи оказывается на 43-м (!) месте в мире. Но ведь не всегда же у нас так было. Не так давно, писала американ- ская газета «Новое русское слово» (26.11.1990), в рамках ЮНЕСКО про- вели конкурс на лучшую программу обучения за многие годы истории человечества. Весьма значительно, что первое место занял Царскосель- ский лицей, в котором учился А.С.Пушкин, – за индивидуальность обу- чения, за высокий уровень знаний. Обращает на себя внимание, что да- 211 же распорядок дня там был индивидуален – в зависимости от личности каждого лицеиста. Не потому ли именно оттуда вышла замечательная плеяда блестящих умов, выдающихся писателей, ученых, общественных деятелей, составляющих гордость России. В начале XX века Иван Сы- тин выпускал до 25 процентов всей книжной продукции России. Благо- даря его стараниям книга в те времена была более доступна массовому читателю, чем сегодня. В сентябре 1991 года в Тбилиси уличный лоточ- ник затребовал с меня 100 рублей (!) за отлично изданную в том же году в московском издательстве «Детская литература» книгу «Библейские рассказы» ценой в 15 рублей (!). А моя жена, инспектор учебной части факультета журналистики МГУ, получала тогда оклад в 140 рублей в ме- сяц за ежедневную работу с 9 до 6. Что же тогда должен читать наш сын- первоклассник? И будет ли он вообще что-либо читать в своей жизни? Мы продолжаем лгать собственному народу, а если точнее, недода- ем ему информацию. 99 процентов советских детей никогда не видели рисованных книг-комиксов – их разрешили издавать лишь недавно, с 1990 года, в первой в СССР редакции комиксов в издательстве «Пано- рама». Большинство никогда не держало в руках красочных, полигра- фически грамотно исполненных детских книг, детских энциклопедий. Такие книги издаются ничтожными тиражами (100 тыс. экземпляров на 300 млн. человек населения в СССР) только в двух московских из- дательствах и поступают прямиком на экспорт или на отечественный черный рынок, где их можно купить по 7 – 10-кратной цене. «Какой ценой мы победили книжный голод?» – вопрошает заголо- вок статьи А. Доброва в «Комсомольской правде» (2.8.1991): «Выхожу из метро, из любой станции, и сразу натыкаюсь на столы, заваленные самой заманчивой литературой в хороших, ярких обложках. Преобладают детекти- вы (в основном Чейза и Кристи), фантастика и то, что раньше называли «бульвар- ными» романами, про всяких там любвеобильных Анжелик и «великих, могучих и добрых» Тарзанов... Много религиозных книг – от Библии, Корана и Талмуда до пе- реложений Евангелия для детей. Почти весь Пикуль, почти весь Солженицын, «Ро- за мира» Л.Андреева (как ни странно – одна из самых покупаемых книг). Все, что раньше нам было недоступно, теперь стало почти доступно. Говорю «почти», пото- му что ощупываю в кармане свой тощий кошелек. В общем, глядишь на это пиршество «корешков» и думаешь – пресветлый Боже, неужели мы преодолели пресловутый книжный голод, неужели не нужно читать со- ветскую критику какого-то Шмонькина на отсутствующие у нас произведения Гес- се, чтобы понять, о чем этот хваленый Гессе все-таки писал? Вот он, пожалуйста, тут и «Степной волк», и «Игра в бисер». Как же мы этот голод победили, какой ценой? Смотришь на ценники и понима- ешь – высокой ценой. Отнюдь не госценой. Тут надо отметить, что «серьезные» книги, которые раньше распространялись «самиздатом», по-прежнему пользуются спросом только у тех людей, которые и раньше могли их прочитать при помощи «самиздата». К чему приводит насыщение рынка книгами, ранее запрещенными? Да к тому, что скоро их будет читать еще бо- лее узкий круг людей, чем раньше. Отсеются, думаю, те, для кого достать и хранить у себя дома в вентиляционном отверстии «Один день Ивана Денисовича» было 212 приключением, даже каким-то гражданским подвигом. Смотрите на ценники: в Свердловске книга А.Сахарова «Тревога и надежда» стоит 5 рублей, а сборник американских детективов – 35». Газета «Мегаполис континент» (24.7.1991) на первой полосе помес- тила размышления своего обозревателя О. Правоторова об изменив- шихся предпочтениях нашей читающей публики – под заголовком «Классики в рыночном измерении»: «Классики нынче – товар не ходовой. Отдельные издания их произведений ко- тируются чуть ли не на уровне стоимости макулатуры. Духовную пищу наш совре- менник черпает из других источников: из детективов Чейза и эротических похож- дений невезучей в отношениях с мужчинами Анжелики. Вообще Чейз на нашем книжном рынке – уже нечто большее, чем псевдоним популярного автора. Один «чейз» можно принять за эталон покупательского спроса и измерять им ценность всей другой литературы с точки зрения советского потребителя книг. Сколькими же «чейзами» готов поступиться читатель, чтобы приобрести многотомные собрания сочинений столпов отечественной и зарубежной литературы? Если «чейз» пример- но равен 40 рублям, то полное собрание произведений (в восьми томах) другого одаренного англичанина – Шекспира – не тянет больше четырех «чейзов». Десяти- томник Гете – три «чейза». Во столько же оцениваются и собрания сочинений До- стоевского в 10 томах и Бальзака в 15 томах. Два с половиной «чейза» стоят 12 то- мов Чехова и 22 тома Льва Толстого. А 10 томов академического издания произ- ведений Пушкина едва достигают по цене двух «чейзов». И всего за пол-»чейза» можно получить четырехтомник Лермонтова. В чем причина такой девальвации духовного наследия великих? Кажется, ни Че- хов, ни Бальзак не провинились перед советским читателем ни в сталинские времена, ни в годы «застоя». Или «самая читающая в мире страна» знает классику наизусть? – Люди устали от проблем и хотят отдохнуть во время чтения, – считает дирек- тор одного из московских книжных кооперативов, – потому и покупают детективы, приключения и романы с эротическим привкусом. К тому же многие из таких книг впервые изданы в нашей стране. Отсюда вполне понятная тяга к ним. Ну да, нечто вроде желания отведать первой клубнички после зимнего авита- миноза. Однако далеко не все мастера слова, затертые сегодня детективами и эро- тикой, отличались общедоступностью раньше. Например, тот же автор «Бесов» До- стоевский не был в почете у Госкомиздата. И, помнится, совсем недавно в трудо- вых коллективах не обходилось без ссор при розыгрыше подписки на того или ино- го классика. Отчего же они ныне стали дешевы? Ведь собрание сочинений серьез- ного писателя по укоренившимся в мире стандартам всегда намного дороже легко- весной литературы. Такие издания с рыночных позиций – своего рода способ вы- годного помещения капитала. Эстетическая ценность классики проверена време- нем, время же повышает и букинистическую стоимость книги. Последнее правило вроде бы действует и на нашем книжном рынке. А вот эсте- тические запросы читателей, похоже, «переросли» рамки мировых шедевров. – Было время, – вспоминает продавец букинистического магазина, – за много- томниками классиков прямо-таки охотились. Украшали ими интерьер. А сейчас те, кто может достать «стенку», утратили к классической литературе интерес, а те, у кого он появляется, не могут найти даже книжные полки. Впрочем, молодежь за- метно реже стала спрашивать, к примеру, Толстого или Блока. Новое поколение чи- тателей практически упущено. Как это произошло – не знаю. Вероятно, и в этом столетии не сбудутся прекрасные надежды Некрасова, ког- да, перефразируя поэта, «не детективы глупые – Белинского и Гоголя с базара по- несут». К слову, Белинского не только не несут оттуда, как, кстати, и самого Некра- сова, но и на базар с ними приходить не имеет смысла. Ни государственные мага- 213 зины, ни кооперативы труды двух выдающихся представителей русской демократи- ческой мысли на комиссию не принимают. Даже несмотря на то, что в последнем, 1989 года, прейскуранте Госкомиздат оценил в десятку трехтомник критика и на два рубля с полтиной дороже – четырехтомник поэта. Увы, рынок отказывается дать за них и четверть «чейза». Наверное, и сам Чейз, считавший свои талантливые романы не более чем до- рожным чтением, не был бы рад такому успеху на советском книжном рынке. Воз- можно, он, как человек культурный, процитировал бы по этому поводу стих из уце- ненного нами Гете: «А кто не внемлет голосу поэтов, тот только варвар, кем бы ни был он». Я от себя добавил бы, что то же самое можно сказать про тех, кто за литературный эрзац в яркой обложке готов отдать истинные художест- венные ценности, как дикарь за стеклянные бусы – золото. Все образуется, в условиях рынка, конечно. Не случайно же «Мос- ковские новости» (7.7.1991) позволили себе такой многообещающий заголовок статьи В.Губарева и А.Колесникова – «Детективы никто не берет. Будто сам собой возник в Москве насыщенный, сражающийся за покупателя книжный рынок». «Книжным развалам становится тесно на улицах Москвы. Заметно упала сред- няя скорость движения пешеходов в подземном переходе на Пушкинской. Тут тор- гуют печатной продукцией. Поначалу в переходе продавали литературу по преимуществу эротическую. Затем – порнографическую. Теперь с ней конкурируют учебники по электротехнике, дефи- цитные задачники по правилам дорожного движения, философские труды Ницше и Ни- колая Бердяева, мемуары Александра Вертинского, неизменные детективы Чейза. Около года назад резко переменилась звездная карта издательского небоскло- на. Взошли новые звезды – «Прометей», «Орбита», «Интербук»... Из этого ряда вы- ламывается издательский центр «Терра». Он уже сейчас может составить конку- ренцию некоторым государственным издательствам. Вот его примерный послуж- ной список. За год существования центр выпустил более 50 изданий общим тиражом 6 мил- лионов экземпляров. Переиздал 4-томник Эжена Сю «Агасфер», уникальные архи- вы Троцкого в 4 томах, выпустил книги русских писателей-эмигрантов: Феликса Ро- зинера, Бориса Николаевского, Юрия Фельштинского, Валерия Чалидзе... Выходит 8-томное собрание сочинений Владимира Максимова. Для русской православной церкви большим тиражом выпущены Библейская энциклопедия и Евангелие. Пере- издается Русская энциклопедия Брокгауза и Эфрона в 86 томах, идет издание «Ар- хивов русской революции», Еврейской энциклопедии в 16 томах. В кабинете директора издательства Сергея Кондратова над рабочим столом – портрет Петра Великого в золоченой раме, на столе – бюст Петра. К новым распро- странителям Сергей относится пока с недоверием. По его словам, сейчас нет серь- езной издательской фирмы, которая поверила бы в них. Старая государственная сеть работает, конечно, безнадежно плохо, но еще работает. С ней «Терра» и имеет дело. – А почему, – спрашиваем. – не замечаете новых фирм – кооперативов, малых предприятий, арендных магазинов, которые готовы брать за распространение ва- шей продукции минимальные проценты? – Да, некоторые варьируют торговую скидку в пределах трех-пяти процентов вместо обязательных для Союзкниги двадцати. Но, на мой взгляд, мало кто из лю- дей, которые занялись недавно книжной торговлей, умеет это делать. Пока пытают- ся из всего извлекать сверхприбыли. Поэтому книги залеживаются, стоит и наше дело. Между распространителями нет настоящей, жесткой конкуренции, какая уже 214 есть между издателями. Она появится, когда вся книжная торговля будет привати- зирована. Это единственный выход к настоящему рынку». Особенность советского книжного рынка в 1991 году состояла в том, что издатели и книготорговцы желали иметь дело с товаром, кото- рый расходится мгновенно, т.е. с дефицитной книгой. Издательства соглашались печатать лишь то, за чем люди встанут в очередь. «Империя Кремля» А.Авторханова, «Я надеюсь» Р.Горбачевой, «Со- гласие на шанс» Г.Явлинского, «Хождение во власть» А.Собчака, «Ис- поведь на заданную тему» Б.Ельцина, «Без правых и левых» Н.Назарба- ева, «Мой выбор» Э.Шеварднадзе, «И возвращается ветер» и «Письма русского путешественника» В.Буковского – такие книги берут. Обе- щанные мемуары Лигачева и Кунаева также не залежатся. А вот книги Рыбакова, Дудинцева, Гранина можно считать бестселлерами вчераш- него дня. Скоро насытится рынок детективов, фантастики и эротики. Но ведь обществу нужны книги тысяч, а не десятков наименова- ний. Читатель из тех, кто действительно читает книги, а не только при- обретает их, хотел бы отказаться – напрочь – от понятия «книжный дефицит». Книги, как и лекарства, должны быть всегда в наличии и в самом что ни на есть полном их ассортименте. У нас же эпоха искусст- венно организованной нехватки на все: мало ума, чести, совести, това- ров и услуг. На книжном дефиците греют руки дельцы и номенклату- ра. Последняя навязывала рынку книги не только, разумеется, ком- мерческого, но и явно идеологического характера. Выпустили, к при- меру, по указанию «сверху» тучу трудов ленинских соратников; книги эти долго пролежали в спецхранах. Троцкий, Зиновьев, Рыков, Буха- рин погибли в застенках коммунизма, но сумей они перехитрить Ста- лина, они сотворили бы с ним то же самое. Вся когорта «ленинских большевиков» пролила реки крови, а сегодня нам предлагают вместо книг для детей покупать труды этих кровожадных утопистов. На печа- тание их трудов государство бумаги не жалело, только вот покупать эти работы мало находится желающих. При Суслове цензура взяток не брала А что бы мы хотели читать? Не догадываетесь? Да достаточно взять каталог новинок за последние 5 лет любого из западных издательств, печатающих книги на русском языке. О бестселлерах западной литера- туры я уже не говорю – нас десятилетиями «кормили» романами «про- грессивных» писателей Азии, Африки и Латинской Америки, а также опусами руководителей писательских союзов «братских социалисти- ческих стран». Прежде чем тянуться к западным авторитетам, нам бы своих услышать. Вот в каких выражениях начинает свою статью «По- 215 двиг Василия Гроссмана» автор американской газеты «Новое русское слово» (15.10.1990) Мария Шнеерсон: «Нынешний год – год круглых дат в жизни и судьбе Василия Семеновича Гросс- мана. В 1990 году он мог бы отметить свое восьмидесятипятилетие. В 1990 году ис- полняется сорок лет с того дня, когда он приступил к созданию романа «Жизнь и судьба»; тридцать пять лет – с начала работы над повестью «Все течет»; тридцать лет – со времени окончания романа; двадцать лет – со времени выхода в свет по- вести «Все течет» на Западе (изд. «Посев»); десять лет со дня первой публикации в Женеве «Жизни и судьбы». В 1990 году роман наконец-то напечатан без купюр, по рукописи, в которой сде- лана последняя авторская правка (Москва, «Книжная палата», 1990). Это уже чет- вертое издание «Жизни и судьбы» на родине писателя, если считать журнальную публикацию в «Октябре», подвергшуюся значительным цензурным сокращениям (несколько позднее в «Октябре» же опубликована и повесть «Все течет»). Перечисленные даты сами по себе говорят о многом: о том, в какую страшную пору приступил писатель к созданию своей Главной книги; о том, что почти одно- временно с нею создавалась повесть «Все течет», где историософская и художест- венная концепция Гроссмана обнажены с предельной откровенностью; о том, что оба эти произведения долгие годы лежали в тайниках, хранимые друзьями писате- ля, прежде чем появились на Западе. На родине Гроссмана они смогли быть обна- родованы лишь в общем потоке реабилитированных книг. Судьба главной книги Гроссмана столь же уникальна, как и само это произве- дение. Заканчивая его, автор писал своему другу – поэту Семену Липкину, одному из тех, кто спас рукопись «Жизни и судьбы»: «Она осуществит себя помимо меня, раздельно от меня, меня уже может не быть». В феврале 1961 года у писателя произвели обыски, арестовали рукопись рома- на. Через год, видимо, под впечатлением XXII съезда, Гроссман обратился с пись- мом к Хрущеву. Там есть потрясающие строки: «Нет смысла, нет правды в (...) мо- ей физической свободе, когда книга, которой я отдал свою жизнь, находится в тюрьме, ведь я ее написал, ведь я не отрекался и не отрекаюсь от нее (...). Я по- прежнему считаю, что написал правду, что писал я ее, любя и жалея людей, веря в людей. Я прошу свободы моей книге». Ответом на письмо явилась встреча с Сусловым, который заявил: «... публика- ция этого произведения нанесет вред коммунизму, советской власти, советскому народу». Даже вернуть рукопись автору советский идеолог счел опасным. Роман же, заключил он, если и будет когда-нибудь опубликован, то не ранее, чем через 200-300 лет: Суслов мнил, что его держава простоит века! ... По иронии судьбы через несколько лет клевреты Брежнева арестуют мемуа- ры Хрущева: гонителю Гроссмана пришлось пережить то, на что он обрек одну из своих жертв (впрочем, масштабы тут, конечно, несоизмеримы!). Трагическая участь романа века, каким поистине является «Жизнь и судьба», стала не только личной трагедией автора. Прочитав «Жизнь и судьбу» в октябре 1960 года, А.Твардовский был глубоко потрясен столь «необычным по силе искрен- ности и правдивости произведением». Он записал в дневнике: «Напечатать эту вещь (...) означало бы новый этап в литературе, возвращение ей подлинного значе- ния правдивого свидетельства о жизни – означало бы огромный поворот во всей нашей зашедшей Бог весть в какие дебри лжи, условности и дубовой преднамерен- ности литературы. Но вряд ли это мыслимо». Наивно было бы сейчас гадать, как могла повлиять «Жизнь и судьба» на разви- тие литературного процесса. Публикация этого произведения была абсолютно не- возможной. Ведь «Жизнь и судьба» касается не только темы лагерей и репрессий. В романе проводится откровенная параллель между национал-социалистическим и коммунистическим вариантами фашизма; обнажаются пороки тоталитарного 216 строя, по самой сути своей враждебного человеческой личности. Гроссман созда- ет картину растленного общества, парализованного страхом: пригвождает к позор- ному столбу представителей «нового класса»: рисует драматические сцены уничто- жения крестьянства в пору коллективизации. В этой великой книге ставятся карди- нальные философские вопросы, и решение их не имеет ничего общего с марксист- ской идеологией. «Жизнь и судьба» создана рукою гениального мастера, мыслите- ля, исследователя и провидца. Суслов был прав: советскому строю она наносит со- крушительный удар. «Это из тех книг, – писал Твардовский, – по прочтении которых чувствуешь день за днем, что что-то в тебе и с тобой совершилось серьезное, что это какой-то этап в развитии твоего сознания». Но роман увидел свет на родине писателя лишь тог- да, когда уже многое было открыто и пережито. Читатель восьмидесятых годов, впервые с ним знакомясь, не мог испытать того, что испытал Твардовский в шести- десятом году. Значит ли это, что роман Гроссмана появился слишком поздно и для наших дней устарел? Конечно, нет! Есть книги-однодневки, книги, где отражена лишь зло- ба дня. Они перестают волновать последующие поколения, даже если написаны та- лантливо. И есть книги, созданные на века, ибо в них, наряду со злобой дня, звучат вневременные, общечеловеческие темы, живут созданные мастерами бессмерт- ные типы. «Жизнь и судьба» принадлежит к числу именно таких произведений ис- кусства. Размышляя о романе Гроссмана, нельзя забывать, когда, в каких условиях он рождался. Самое создание его явилось подвигом, совершить который мог лишь че- ловек редкой духовной силы. Когда думаешь о подвиге Гроссмана, невольно вспоминаешь подвиг Солжени- цына. Дело не в том, конечно, чей гений выше, чей подвиг значительнее. Гроссма- ну не суждено было сыграть такую роль, которую играл и играет Солженицын в ли- тературной и общественной жизни нашего времени. Оба писателя шли к правде разными путями. Но в чем-то их судьбы и творения перекликаются. В те годы, когда Гроссман писал «Жизнь и судьбу», «подпольный писатель» Со- лженицын начал работать над романом «В круге первом», создал повесть «Щ-854» («Один день Ивана Денисовича»); в те же годы были задуманы «Раковый корпус» и «Архипелаг ГУЛАГ». И если вглядеться в создаваемое одновременно обоими писате- лями, поразит сходство мотивов, тем, трактовки явлений, при всем глубоком разли- чии творческой индивидуальности, миросозерцания, общественного темперамента. Жизнь и судьба обоих писателей сложилась по-разному. Солженицын, который в начале своей деятельности, будучи «подпольным писателем», обрекал себя на «по- жизненное молчание», вскоре заговорил громовым голосом и услышан был во всем мире. Молчание на долгие годы и после смерти стало уделом Гроссмана. Но судьба его заставляет вспомнить слова Солженицына. В пору «подпольного писательства» автор «Ивана Денисовича» был убежден, что не он один работает в подполье. «Что десятков несколько нас таких – замкнутых упорных одиночек, рассыпанных по Руси, и каждый пишет по чести и совести то, что знает о нашем времени и что есть главная правда (...). А вот придет пора – и все мы разом выступим из глуби моря, как Тридцать Три богатыря, – и так восстановится великая наша литература». Солженицын думал, однако, что «это лишь посмертный символ будет (...). Что это будут лишь наши книги, сохраненные верностью и хитростью друзей, а не сами мы, не наши тела: сами мы прежде того умрем». К великому счастью, по отношению к себе Солженицын ошибал- ся. По отношению к Гроссману пророчество его сбылось...» Книги Гроссмана и Солженицына, Сахарова и Пастернака надо было изучать в советской школе. Но нам это пока не грозит, так как труды этих великих сынов нашего отечества недоступны народу так же, как и Библия. Последняя продается по цене не менее половины 217 средней месячной пенсий. Такие же огромные деньги надо выклады- вать на черном рынке за любой том вышепоименованных писателей. О Сахарове речь не идет – основные книги его жизни, в том числе и его изданные во всем мире мемуары, отдельными изданиями в СССР не выходили. Негласный запрет упоминать в советской прессе и на теле- видении имя Андрея Дмитриевича Сахарова существовал в течение трех-четырех лет после освобождения в 1986 году этого Нобелевского лауреата из семилетней ссылки в Горьком. Только после смерти акаде- мика Сахарова в декабре 1989 года советские газеты оказались полны ссылок на его фамилию, но при жизни он ни разу не удостоился про- странного интервью ни в советской официальной прессе, ни тем более на Центральном телевидении. «Бумаги, знаете ли, нет», – отвечал бойкий советский правительст- венный чиновник любому журналисту, который в духе нашей гласности интересовался планами книгоиздания в СССР. Если уж очень припира- ло, чтобы сохранить лицо, власти решались на публикацию, но в сокра- щенном виде и малым тиражом. Например, в таком усеченном варианте в московском издательстве «Наука» начали в 1990 году выпуск в свет в СССР изданного за рубежом пятитомника «Очерки русской смуты» – за- писок русского генерала, одного из активнейших участников «белого движения» и гражданской войны в России Антона Ивановича Деникина. История советского государства пока еще не издана в СССР – име- ется в виду честно написанная история, без умышленных фальсифика- ций. А так, суррогатов хватает с избытком; каждый новый генераль- ный секретарь КПСС заказывал написание «новой истории» государ- ства, под себя, так сказать. Первая историография второй мировой войны была создана, ну конечно же, для возвеличивания роли «гени- ального вождя и отца народов товарища Сталина». Вторая.., послуша- ем лучше самого популярного польского фантаста и футуролога Ста- нислава Лема («Литературная газета», 14.11.1990): «В свое время, еще в 50-х годах, я подписался на Большую Советскую Энцик- лопедию. Когда пришел том на букву «Б» со статьей «Берия», поступило уведомле- ние, чтобы я вырезал статью «Берия» и вставил «Берингов пролив». Я взял эту эн- циклопедию и отнес в антиквариат. Пусть издатели сами занимаются этой опера- цией с ножницами. Потом были изданы 6 томов «Великой Отечественной войны Советского Союза». Ну, знаете эти сказки, которые там были про Хрущева... Взяв издание, я опять отправился к букинистам. На память оставив себе только 6-й том. Затем 12-томное издание о войне, где полководец – Брежнев. Теперь я открываю для себя совершенно новую историю войны! Как у вас, так и у нас в ужасном положении находится учащаяся молодежь. Для нее не успевают написать и напечатать настоящие книги по истории». К 50-летию Победы над гитлеровским фашизмом в СССР обещали издать очередную, теперь уже 10-томную историю войны. В этих то- мах, конечно же, не будет больше ориентации на полководческий ге- 218 ний Сталина, Хрущева, Брежнева. Но и толка тоже не будет, так как основная масса архивов в СССР по-прежнему была засекречена и, со- ответственно, не отразилась бы в новом 10-томнике. Не случайно газе- та «Известия» (19.11.1990) предложила прекратить подготовку очеред- ного (четвертого?) варианта переписывания истории Великой Отече- ственной войны; взамен начать публикацию для ученых неизвестных до сих пор документов того периода, а для молодежи, лишенной даже учебника истории (в 1989-90 годах на всей территории СССР были от- менены в школах и вузах экзамены по истории СССР), написать и из- дать пару-другую честных книг о второй мировой войне. Летом 1991 года, когда была готова первая книга 10-томной Исто- рии Великой Отечественной войны, созданной под руководством Дмитрия Антоновича Волкогонова, разразился скандал. Генерал-пол- ковник, доктор философских и доктор исторических наук, известный всем в стране историк, видный либеральный центрист в Верховном Совете СССР Волкогонов, занимавший и прежде в Советской Армии самые высокие посты, оказался в одночасье уволенным с должностей начальника Института военной истории МО СССР и руководителя ав- торского коллектива очередной, десятитомной истории последней Отечественной войны. Как топтали маршалы, «верные ленинцы», а точнее будет сказано – сталинисты, своего коллегу. И все за то, что первый том, охвативший период нашей истории до (!) 22 июня 1941 го- да, был написан честно; Волкогонов, один из немногих в СССР, может быть, и единственный среди ученых, имел доступ к нужным архивам и использовал при составлении первого тома многие неизвестные доку- менты. В отличие от коллег-перестройщиков, Волкогонов усматрива- ет корень зла не в личности Сталина, а в системе, установленной Ле- ниным. Интересно, увидит ли свет уже готовый первый том после кра- ха военно-фашистского путча в августе 1991 года? В июне 1991 года в СССР вышла первая серьезная книга об афган- ской войне: «Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной вой- ны». Ее авторы Давид Гай и Владимир Снегирев, известные журнали- сты, на собственной шкуре, так сказать, убедились, что наша агрессия в Афганистане была и преступлением, и политической ошибкой – и опубликовали честную книгу. А это у нас пока еще (!) событие. Вот Во- ениздат, к примеру, не может предложить ничего достойного внима- ния, разве что дневник участника обороны Порт-Артура в 1905 году, записки и письма Кутузова, Суворова, Румянцева. В мае 1991 года еще сдали в набор книгу воспоминаний командующего 40-й армией в Аф- ганистане Б.Громова... Но мощности Воениздата не простаивают. Номер «Московских новостей» от 18 августа 1991 года (за несколь- ко часов до путча) вышел с обращением по поводу одной возмутитель- ной книги Воениздата, изданной миллионным (!) тиражом; таких ти- 219 ражей удостаивались у нас пока только те, кто ругал А.Сахарова и А.Солженицына, да и то в «застойный период»: «Увидела свет брошюра В.М.Острецова «Черная сотня и красная сотня» (М.,Воениздат, 1991, редактор Ю.Н.Лубченков). Содержание брошюры сводится к восхвалению правых черносотенных партий и обществ, действовавших в России в начале XX века, – Союза русского народа, Русского собрания и др. Эти организа- ции характеризуются автором как «подлинно массовые», возникшие в результате «самостийного порыва» и к тому же сосредоточившие в себе «лучшие интеллекту- альные силы страны». Мы вынуждены констатировать, что издательство, подведомственное Минис- терству обороны СССР, массовым тиражом (1 млн. экземпляров) выпускает в свет публикацию с открытой пропагандой национальной розни в форме антисемитизма. Приведем некоторые примеры. Автор утверждает, что евреям присуще «особое не- приятие коренных начал русского народа», явившееся источником «жестокости да- же в теориях». С пренебрежением к исторической правде еврейские погромы, ус- траивавшиеся черносотенцами, описываются как столкновения между «леворади- калами», «боевиками из Бунда» – и «возмущенными русскими людьми», как «защи- та русским народом своего национального государства». В этом духе, в частности, интерпретируется известный белостокский погром 1906 г. Полагаем, что подобное издание способствует углублению межнациональной напряженности в нашей стране, увеличению потока эмигрантов, опасающихся за свою безопасность. Книга В.М.Острецова, с нашей точки зрения, наносит ущерб престижу МО СССР; публикации такого рода дезориентируют советскую и между- народную общественность относительно задач и содержания политработы в Совет- ской Армии. Мы предлагаем Министерству обороны СССР выяснить обстоятельства, при ко- торых публикация В.М.Острецова могла увидеть свет, и сообщить о них обществен- ности. Мы предлагаем также Прокуратуре СССР определить соответствие данного издания действующему законодательству. Депутатские запросы были направлены нами министру обороны СССР Дмит- рию Язову и Генеральному прокурору СССР Николаю Трубину. Народные депутаты РСФСР: Олег Басилашвили, Анатолий Беляев, Сергей Ко- валев, Михаил Молоствов, Галина Старовойтова, Михаил Толстой». В декабре 1990 года в московском роскошном здании штаб-кварти- ры АПН (ИАН) состоялась презентация книги (таких приемов удоста- ивались в СССР не более десятка книг в год) шефа спецслужб бывшей ГДР Маркуса Вольфа, 33 года наводившего страх на своих соотечест- венников. Родившийся и выросший в Москве, на Арбате, престарелый Миша вновь попал к нам и жил у нас до сентября 1991 года. Ордер на его арест давно уже был выписан в ФРГ. Бумага для Мишиных трудов, как видим, нашлась. Но для некоторых книг бумагу в СССР искать никто не осмеливался. Не были изданы в СССР отдельной книгой мемуары Хрущева и Сахаро- ва. В нашей открытой печати не появилось до сих пор советологических трудов Збигнева Бжезинского, Ричарда Пайпса, Элен Карер д’Анкосс. Хватит того, что просто иногда стали упоминать у нас изданные на Западе книги бывших советских граждан, приговоренных в СССР к смертной казни за измену Родине: В.Кравченко, В.Кривицкого, 220 Ю.Носенко, Н.Хохлова, О.Пеньковского, А.Шевченко, О.Гордиев- ского, С. Левченко и многих, многих других. Подобные книги, как правило, очень интересны и поучительны для советского человека. В 1990 году осмелились у нас издать книгу некоего Б.Носика о Кравченко, но не саму книгу Виктора Андреевича Кравченко «Я вы- брал свободу». Этот советский инженер, оставшийся в 1944 г. в США в ходе командировки, не только написал свою знаменитую книгу, кото- рую американцы тут же раскупили в количестве 4 миллионов (!) эк- земпляров, но и выиграл судебный процесс против обвинившей его в плагиате и фальсификации коммунистической парижской газеты «Лэтр франсэз» с ее единомышленниками Пьером Куртадом, Андре Вюрмсером, великим Жолио-Кюри, Роже Гароди, д’Астье де ля Виже- ри. Им в подмогу Сталин прислал в Париж группу «свидетелей», но расходы не окупились. Книга В.Кравченко после этого была переведе- на на два десятка языков, только во Франции было продано 400 тыс. экземпляров. В 1990-1991 годах бестселлером во всех странах Запада была тол- стенная документальная книга «КГБ изнутри», написанная бывшим разведчиком, полковником и перебежчиком Олегом Гордиевским в соавторстве с англичанином Кристофером Эндрю. Не было, наверное, на Западе газеты или журнала, не упомянувших труд Гордиевского из- ложением или цитированием любопытных пассажей о подвигах КГБ эпохи Брежнева-Горбачева. Один пофамильный перечень нынешних советских резидентов за границей чего стоит. На русском читать Гор- диевского нам пока не грозит. Газета «Вечерний Тбилиси» (31.1.1991) сообщила, что советско- американское издательство «Спринт» отказалось печатать на русском языке (это после заключения договора и осуществленного набора тек- ста всей книги) 200-страничное расследование грузинского журналис- та Ираклия Гоциридзе о трагедии 9 апреля 1989 года в Тбилиси. Он произвел собственное журналистское расследование кровавого разго- на демонстрантов, встречался с Шеварднадзе, Язовым, Яковлевым, Лигачевым, написал свою версию событий и издал ее на грузинском языке. На русском языке в Москве многие издательства охотно согла- шались и затем внезапно отказывались иметь дело с автором. Дело ос- ложнилось после отставки Э.Шеварднадзе, который официально по- кровительствовал Ираклию Гоциридзе в написании этой книги. Гоци- ридзе, рядовой редактор тбилисской киностудии, известный в про- шлом журналист, уже вошел в историю как человек, сумевший впер- вые в СССР провести собственное независимое журналистское рас- следование не административного, не уголовного, а крупнейшего по- литического преступления, совершенного с одобрения высочайших государственных инстанций. 221 Так и не были изданы в СССР отдельными массовыми изданиями «Зияющие высоты» А.Зиновьева, «Остров Крым» В.Аксенова. То, что издается, – по цене малодоступно. К примеру, в конце 1990 года мож- но было купить с уличных лотков в Москве книги Авторханова, Алли- луевой, Тополя. Первый известен своими блестяще написанными ис- торическими исследованиями, дочь Сталина – достаточно тусклыми воспоминаниями о своем отце. Совместная с Ф.Незнанским книга Э.Тополя «Журналист для Брежнева» издана никому не известным из- дательством тиражом 500 тысяч (!) экземпляров по 15 рублей (по дей- ствовавшим до 1991 года стандартам цена, указанная на обложке, бы- ла завышена в 15-25 раз). Но зато какая книга – ни одной фальшивой ноты, преувеличения, вымысла или неправдоподобия, гротеска даже нет. Только одна чистая правда о нравах в наших прессе, цензуре, ми- лиции, КГБ, психушках, тюрьмах, обыденной жизни, партийных ор- ганах и в преступном мире. В феврале 1991 года в СССР не по очень дорогой цене моментально разошелся полумиллионный тираж отечественного издания книги Владимира Войновича «Москва 2042». 10 лет назад Войнович, оттал- киваясь от брежневской реальности, решил перенести своего героя на 60 лет вперед; но кто мог знать, что сроки его фантастического прогно- за исполнятся так скоро и с таким неправдоподобным ускорением и зловещая романная действительность будет восприниматься сего- дняшним читателем едва ли не как повесть о его жизни? По данным «Литературной газеты» (9.1.1991), 86 процентов насе- ления СССР если что-то и читают, то лишь газеты и «тонкие» журна- лы, вроде «Работницы» или «Крокодила». Приводятся данные по двум стандартным показателям, принятым в мировой практике: пер- вый – число названий книг и брошюр, издаваемых за год на языке основной национальности в расчете на 1 млн. коренного населения (без него трудно сравнивать мощность книгоиздания больших и ма- лых стран). Второй – число книг, выпущенных на языке коренной национальности на одного человека. Если первый показатель гово- рит о степени культурного разнообразия, свободе выхода нового к читателю, то второй свидетельствует о доступности тиражируемых идей и текстов. В 1966-1988 гг. эстонский показатель первого рода был равен 1322 (один из самых высоких в мире, где первенство в данном отношении принадлежит скандинавским странам); литовский – 769,5; латвий- ский – 690,9; русский – 331,8 (в РСФСР), 454,9 (в целом по Союзу); грузинский – 443,6; киргизский – 201,5; молдавский – 181,6; армян- ский – 161; азербайджанский – 148,5; туркменский – 141,5; таджик- ский – 128,7; узбекский – 113,4; белорусский – 42,7; украинский – 42. 222 По числу книг (экземпляров) на одного русского в РСФСР прихо- дится 12,7 экземпляра (в целом по Союзу – 14,4); эстонца – 12,2; латы- ша – 8,7; литовца – 7,5; грузина – 5,4; молдаванина – 2,8; узбека – 2,8; туркмена – 2,2; казаха – 2,1; таджика – 2,1; азербайджанца – 2; армя- нина – 1,9; украинца – 1,9; киргиза – 1,7; белоруса – 0,8. Умеющий читать цифры поймет, какие напряжения скрыты за ни- ми, какие процессы насильственной ассимиляции и русификации или, напротив, национального возрождения выражают «сухие» индек- сы национального книгоиздания. Не случайно поэтому, что наиболее сильно сопротивление тотали- таризму именно в Прибалтике, где общий культурный и материальный уровень жизни много выше среднего по Союзу. Соответственно, и плотность сети периодики, а также уровень подписки вдвое выше. Приходишь к неутешительному выводу: выбираться из ямы, в кото- рой оказалась страна, предстоит уже другому поколению, более обра- зованному, менее забитому, чем нынешнее. Нам нужно «долгое дыха- ние». На Западе Россию называют иногда страной нереализующейся мо- дернизации, имея в виду периодически возобновляемые судорожные попытки стать одной из цивилизованных стран мира. Шесть лет пере- стройки, проектов реформ говорят о том, что демократические идеи попросту плохо понимаются и с трудом усваиваются из-за бедности, истощенности культурного слоя. Мы – общество «социальных второ- годников» и рискуем (в случае правого переворота) стать «страной ду- раков». В СССР проживало 150 этносов. Книги же выпускались на 73 язы- ках, в том числе лишь на 9 языках 22 малочисленных народов. Причи- на проста: неприбыльно. Да и политика такая была. Украинцев даже, к примеру, хотели в Кремле целиком перевести на рельсы русскоязычия и изъять украинский язык из употребления практически полностью. Что уж там говорить о малых нациях. Есть и другая проблема, о которой уже выше говорилось. Газета «Пра- вительственный вестник» (№ б, 1991) со ссылкой на Институт книги Госкомпечати СССР писала, что черным книжным рынком вынужден пользоваться каждый шестой житель страны. Денежные фонды библио- тек остались на прежнем уровне, а даже официальные цены на книги вы- росли за последние десять лет в 3-4 раза. В массовые библиотеки посту- пает только 8 процентов от общего тиража книг, а их заказы на художест- венную и детскую литературу удовлетворяются менее чем на треть, на книги же повышенного спроса и того меньше – лишь на 7-10 процентов. Отсюда и печальный итог: число не читающей молодежи растет. Мне вот только одно не ясно. Когда же поймут те, кто должны бы- ли бы это понять, что советские дети автоматически превращаются в 223 поколение, которое не любит, не умеет и не хочет читать? На Западе хоть телевидение многопрограммное есть, видео, индустрия развлече- ний, игрушки, наконец. У наших детей нет ничего. А теперь вот и кни- ги детские исчезли, даже те незамысловатые, что были. Православная церковь в Киеве объявила в ноябре 1990 года о начале подписки на 12- томную книжную серию «Памятники богословской мысли». За более чем 6000 страниц международная христианская благотворительно- просветительская ассоциация «Путь к истине» запросила с православ- ных 130 рублей (деньги вперед, только вперед). Подписчики, возмож- но, и получат, как обещали церковные издатели, свои 12 томов. А в том же 1990 году за тонюсенькую «Библию для детей» (великолепно иллю- стрированную, изданную за границей) у московских спекулянтов при- ходится платить 85 рублей. Спасибо, как говорится, отцу Питириму, многолетнему председа- телю Издательского отдела Московского Патриархата, народному де- путату СССР. Чего он только у себя не публиковал по линии миро- творчества церкви, Советского комитета защиты мира, фондов всяких. Но богослужебных книг массовыми (не научными, подарочными и т.д.) тиражами К.В.Нечаев не издавал. Любая Библия, которую можно купить за немалые деньги в каждой русской церкви, печаталась на рус- ском языке в Брюсселе либо Париже, либо Стокгольме. Книги эти бы- ли присланы нам в подарок и даже на их титульном листе написано «Не для продажи». Ну кто сегодня будет утверждать, что деятельность отца Питирима когда-либо не устраивала высшее руководство КПСС и КГБ СССР? Этот архиепископ был скорее не отцом нашим духов- ным, а верным сыном родной партии. В Советском Союзе у детей никогда не было интересных учебни- ков. Составляли эти миллионнотиражные книги не писатели, не уче- ные, а просто чиновники от педагогики; вот и получался скучный, а местами и весьма пошлый текст, написанный малопонятным канце- лярским суконным языком с размытыми картинками на желтой газет- ной бумаге. История, география, литература, природоведение, иност- ранный язык, отраженные в этих насквозь лживых и неумных анти- учебниках, конечно же, навсегда отбивали у большинства детей инте- рес к гуманитарным сферам. Смирились мы с этим, как и свыклись с тем, что в каждом классе советской школы сидит по 30-40 человек. С 1988 года не кончается переоборудование московского издатель- ства «Просвещение», ведущего производителя школьных учебников в России. В соответствии с подписанным на очень высоком уровне кон- трактом американская фирма «Интерконцепс» поставила компьютеры и начала обучение персонала издательства «Просвещение». Учебники стало возможным делать во много раз быстрее, чем прежде, на пути от стола автора до парты ученика. Как вдруг Внешэкономбанк СССР от- 224 казался от данного ему Госпланом СССР поручения выплатить амери- канцам почти миллион долларов за уже поставленное оборудование. По словам «МК» (4.6.1991), тот же Внешэкономбанк точно так же со- рвал давно заключенный и утвержденный во всех наших верхах кон- тракт издательства «Просвещение» с немецкой фирмой «Цимекс». Не- смотря на три правительственных поручения за полгода, банк отказал- ся платить за уже напечатанные в ФРГ учебники. Немцы приостано- вили отгрузку нам учебников и лишь после долгих переговоров и кри- ков бедной советской души согласились отнести долг СССР на счет гу- манитарной помощи. Мы и сегодня еще живем по законам Зазеркалья, страны чудес. Книги у нас не столько продают, издают, читают, сколько достают, пе- репродают, арестовывают, прячут, запрещают, вкладывают в них свой капитал. Еще их... выставляют, экспонируют на выставках, а потом пишут об этом во всех газетах и показывают некоторые обложки по те- левидению. «Халва, халва, халва», – но ведь от повтора этого слова во рту слаще не станет. «ИМКА-пресс» известно во всем мире как старейшее русское изда- тельство за рубежом. Основано оно было в 1921 году в Праге, с 1925 го- да находится в Париже, а в сентябре 1990 года удостоилось выставки своих книг в залах Всесоюзной государственной библиотеки иностран- ной литературы – по инициативе Книжной палаты СССР и при участии издательства «Художественная литература». Устроителям выставки бы- ло разрешено завезти в СССР 40 тысяч экземпляров различных книг «ИМКА-пресс» на русском языке, которые после окончания выставки были распроданы всем желающим, а частично переданы в библиотеки. В декабре 1989 года в той же московской ВГБИЛ было выставлено на всеобщее обозрение 250 наименований духовной литературы на русском языке, в феврале 1990 года можно было полюбоваться там же на 300 томов еврейской религиозной литературы на русском языке. И в том и другом случае книги никому не продавались, на руки читате- лям не выдавались, но было обещано открыть со временем в данной библиотеке зал религиозной литературы, первый в Советском Союзе. Боже мой, как ликовала наша пресса от этого торжественного чая с «сахаром вприглядку». Ведь, как признавала газета «Известия» (2.4.1990) в заметке об очередной выставке в Ленинграде книг и пери- одики на русском языке зарубежных издательств, «большинство про- изведений В.Войновича, А.Зиновьева, В.Ключевского, Л.Копелева, Н.Бердяева и еще нескольких десятков «нежелательных» авторов до сих пор еще не вышли из спецхранов». Да и сами эти зарубежные изда- тельства руководитель КГБ В.Крючков в публичных речах называл центрами «империалистической, враждебной пропаганды, подрываю- щей устои социализма». 225 Умные все-таки люди сидели у нас на самом верху и занимали клю- чевые посты на поприще защиты коммунистической идеологии. Пу- тем несложных манипуляций они умудрились кое-что показывать с экрана телевидения, кое-кого отпускать на все четыре стороны, насы- щать рынок спорным В.Пикулем и восхитительным М.Булгаковым, а А.Солженицына и порнографические газетки продавать на черном рынке. Печатались интервью – пространные, но очень осторожные, – с членами редколлегий таких антисоветских, признанных во всем ми- ре изданий, как парижская газета «Русская мысль» («ЛГ», 18.7.1990), западногерманский журнал «Грани» (несколько сот экземпляров жур- нала, который издательство «Посев» распространяло в СССР по под- писке, регулярно застревали на советской таможне) и даже ежемесяч- ный журнал правительства США «Проблемы коммунизма» («Огонек», № 52,1990). А почему бы и нет? Издали же у нас в 1990 году сборник официаль- ных речей Р.Рейгана. И даже автобиографию Дж.Буша – промелькнув красивой обложкой с экранов телевизоров, эта книга куда-то исчезла, не попав даже на черный рынок. Печатали же довольно часто в «Прав- де», «Известиях» и в годы «застоя» застольные речи западных руково- дителей на приемах в Москве. Перестройщики советского социализма не замедлили записать в ряд выдающихся наших достижений то, что Сахаров поддержал Горба- чева, а Солженицын дал разрешение на публикацию осенью 1990 года в советских газетах своего письма «Как нам обустроить Россию». Так что зарабатывать очки в глазах зарубежного общественного мнения и, на худой конец, собственной отечественной интеллигенции – почему нет? Главное, что поговорили, высказались и даже, возможно, заболта- ли острую тему. Мандельштам, Гумилев, Ахматова и опять Мандельш- там, Гумилев, Ахматова, Цветаева, Пастернак. Лет 30-50 тому назад, несмотря на массовое уничтожение и изгнание интеллигенции – со- ветских граждан, способных и желающих воспринять слово великих своих русских современников, было куда больше, чем сейчас. Сегодня образованных людей в СССР меньше, чем прежде. Меньше, чем преж- де, наблюдается тяга людей к божьему или просто правдивому слову. Многие радуются наступившей теперь очередной оттепели. Кто уж бу- дет требовать большего? Интересные мысли на этот счет содержатся в статье известного со- ветского диссидента (еще в 1987 году он сидел в ГУЛАГе за свои поли- тические убеждения) в «Литературной газете» (23.5.1990). Статья эта была отмечена всеми основными органами мировой печати, потому что фактически впервые на страницах официальной московской прес- сы было дозволено заметить устами Феликса Светова, что рассвет 226 лишь недавно забрезжил, первые лучи солнца светят, но не греют, до воли еще далеко, тысячи диссидентов помилованы, а не реабилитиро- ваны (т.е. до сих пор остаются преступниками в глазах режима), госу- дарство стало поддерживать не столько церковь, сколько послушную ему церковную иерархию. В общем, не нравилась Ф.Светову перест- ройка, так как слишком нерешительно прокладывала она путь к под- линной свободе. Вот отрывок из статьи Ф.Светова «Вольному воля..».: «И, наконец, литература – самая заметная «удача» перестройки. Что она сего- дня такое? Нельзя не радоваться тиражам прежде запретных книг, они и писались для того, чтобы быть прочитанными на родине. Но нельзя забывать и о том, что на Западе они хорошо известны, как правило, не единожды переведены, и у них уже своя судьба. Думаю, их публикация спустя 20, 30,50, а то и 70 лет после их написа- ния делает сегодняшнюю жизнь этих книг непростой, а порой неестественной. Во всяком случае, вписаться в текущий литературный процесс они никак не могут, ос- таются ему совершенно чуждыми, а громогласные риторические заявления о един- стве русской культуры «там» и «тут» приводят вовсе к нелепостям: Платонов и Три- фонов, М.Кольцов и Мандельштам, Ахматова и Синявский, Войнович и Замятин, Пастернак и Рыбаков... Вкручивая эти несовместимые книги в единую «мясоруб- ку» и выпуская полученный «фарш» гигантскими тиражами, гласность превращает литературный процесс в нечто невообразимое: можно ли было печатать «Реквием» Ахматовой в одном номере журнала «Октябрь» с очередным клеветническим сочи- нением Н.Н.Яковлева? Но они были напечатаны рядом, под одной обложкой! По- стыдная попытка в советскую литературу включить шедевры русской культуры XX века вместе с трагическими судьбами их авторов; насильственная их интеграция в официальную культуру и есть свидетельство уродства и неестественности сего- дняшнего литературного процесса. Вчера еще гонимая культура, выброшенная на рынок перестройки, парадоксальным образом становится «уцененным товаром», экспонатом музея, перестает влиять на умы. В этом смысле, как, впрочем, и в любом другом, самым интересным остается феномен Солженицына. Нет сомнения, что и тут попытка «вкрутить» его книги в ту же самую «мясорубку», «перемолоть» и «Архипелаг ГУЛАГ», представив его неким «историческим сочинением», повествованием о явлениях давно изжитых, а само его издание – свидетельством «нового мышления». За спиной же «Архипелага» спрятать реальные, еще живые психушки, зоны, нереабилитированных узников со- вести, ст. 64 и 70, процветающие репрессивные органы с их «чистыми руками»... Но «Архипелаг» не из тех книг, которые можно бросить на «рынок», рассчитывая получить нечто, – это наша общая судьба, это приговор режиму. Томас Манн писал после войны из Калифорнии в Германию кому-то из своих корреспондентов или коллег, приглашавших его принять участие в их тогдашней «перестройке», что ловит себя на том, что не в состоянии понять, как в те годы за- мечательные музыканты могли в берлинских концертных залах исполнять Вагнера и как меломаны могли эту музыку слушать. Я и до сих пор ловлю себя на том же са- мом: книги, вышедшие у нас в последние десятилетия, без различия дарований их авторов, объединяет нечто общее – они или откровенно лживы, или полны изящных намеков, или молчат о том, о чем русский писатель молчать не смеет. Я не в со- стоянии отличить их друг от друга. Еще несколько лет назад самиздат, начатый в 60-е годы романами Солженицы- на, печатал и печатал «Реквием», «Собачье сердце», Платонова, Волошина, Шала- мова и Мандельштама. Он был жалок рядом со стотысячными тиражами Трифоно- ва и Айтматова, тут же переводившимися и восхищавшими Запад. Он был нелеп – его гонорары исчислялись лагерными сроками от трех до десяти лет. Сегодня бес- корыстие самиздата называют тщеславием: не взяли талантом – возьмем шумом, 227 сенсацией. Тщеславие, разумеется, корысть. Но, думаю, это говорят те, кто не зна- ет, что такое тюрьма. Подлинная литература чужда любому политиканству, она неспособна с ним со- единяться. Мертвое не соединяется с живым. Можно сказать более жестко: ночь после битвы принадлежит мародерам». Статья Ф.Светова взывает к совести людской. Морали должен быть возвращен приоритет в политике и во всех людских деяниях. Тяжелым оказалось наше пробуждение после летаргии совести. Бастион ГУЛАГа в Союзе писателей СССР Читатель этой книги уже, вероятно, представляет себе условность при- веденного здесь анализа советской действительности. То, что в 1988-1991 годах издавалось на эстонском, латышском, литовском, молдавском, гру- зинском, армянском языках, в отличие от книжно-журнальной продукции остальной части СССР – было откровенно антисоветским и антикоммуни- стическим. То же самое можно сказать и о русскоязычных изданиях указан- ного периода, вышедших в свет в Прибалтике, Молдавии и Закавказье. Ну а в Москве, где сосредоточено большинство русскоязычных книжных издательств? Как скромно намекнула «Литературная газета» (26.12.1990), в Союзе писателей СССР ничего не делали, для того что- бы хоть начать издание трудов репрессированных писателей, тех, кто до сих пор не издан ни на Западе, ни у себя на родине. А таких ведь сот- ни, среди них были и талантливые люди, сгинувшие и в 20-х годах, и совсем недавно. Такую работу начали и успешно вели во всех союзных республиках СССР, но не в Москве (бумаги, говорили, нет). Московский журнал «Столица» (январь, № 1, 1991) высказался еще более определенно – «Департамент писателей: последний бастион ГУ- ЛАГа». Таков был заголовок статьи Владимира Лазарева, поэта и лите- ратуроведа, о правах и порядках в Союзе писателей СССР. Большин- ство руководителей этого творческого союза имели отношение к изящной словесности точно такое же, как и сотрудники Пятого глав- ного управления КГБ СССР и отдела агитпропа ЦК КПСС Все сооб- ща бдели, боролись с инакомыслием, распихивали непокорных по тюрьмам и психушкам, а послушных подкармливали за счет писатель- ского же Литфонда СССР. В конце августа 1991 года партийно-кагэ- бешный альянс с его «социалистическим выбором» удалось вышибить из седла не только в СП СССР. Тем интереснее читается сегодня сви- детельство В.Лазарева, опубликованное аж в начале 1991 года. «Давняя моя мечта – рассказать о «тайной библиотеке» ЦДЛ. Речь идет не об оче- редном спецраспределителе, о хранилище раритетов, куда допускаются для работы лишь живые классики. Просто как-то раз после очередного моего выступления была со- здана очередная комиссия, и один из ее членов в припадке откровенности сообщил 228 мне, что «для правильной оценки действий Лазарева» им откуда-то доставляли пухлые папки, где были подшиты стенограммы всех моих прежних выступлений, все мои пер- сональные и открытые письма. Отдельные места были кем-то заботливо подчеркнуты. Без особого труда я узнал, что, оказывается, существует в Союзе писателей ог- ромная библиотека, составленная из томов, запечатлевших литературную, общест- венную, а также и личную жизнь всех, кто пытался в той или иной степени отстаи- вать правду и справедливость. Это – помимо следственных дел в особых случаях и досье в КГБ – свой, «товарищеский» надзор! Где все это сейчас находится? Стоит ли на месте? Или куда-то передано? Надо бы ценнейший этот архив сохранить – хо- тя бы и в ЦГАЛИ. А то в беспризорье переходного периода кто-нибудь, пожалуй, и листы начнет вырывать... Читатель, по всей видимости, догадывается, что у писателей тоже есть началь- ники. И думает, будто бы начальники эти – лучшие из лучших. Между тем руковод- ство творческого союза – штука тонкая: в правление включены фамилии всем из- вестные, известные понаслышке и не известные вовсе. Так вот, эти последние – и правят бал. Эти «рабочие секретари» (руководящие за деньги, и немалые) – или творческие банкроты, или ловкие графоманы, или – и они будут посильнее всех – вовсе не связанные с литературой чиновники. Именно они – инициаторы и главно- командующие памятных нам «обезьяньих процессов» и бесчестных «проработок»; и что же? По-прежнему благоденствуют, втихую перемещаются на ключевые пози- ции в соседних кабинетах. Как говорил товарищ Сталин, «других у меня нет»... Как они сами иронизируют – осваивают элементы нового мышления, лоснясь от старой сытости... Раньше уделы распределялись со Старой площади, теперь... Теперь – хо- тя и из других апартаментов, но не менее влиятельных. «Оргсекретари» – «кумы», фактические начальники в «зоне», именуемой Сою- зом писателей. В их кабинетах, в их руках сосредоточены узлы всех интриг, а так- же нити от распределения материальных благ. Процесс этот требует не столько об- щих постановлений, сколько каждодневной «индивидуальной работы», ловкости и оборотистости. И они – трудятся в поте лица. Они с «надежными литераторами» и поохотятся, и на рыбалку съездят, и «по бытовой линии подмогут», и постепенно своими парнями в этой новой для них среде сделаются. И пьют вместе, и поют (орг- секретарь Москвы В.П.Кобенко «на певца учился»)... Через год их уже в комиссии литературные включают, года через три, глядишь, в писателях числят. Они и дого- воры о сотрудничестве с иностранцами подписывают, и «кодексы» для профессио- нальных литераторов вырабатывают (спорят, небось, до хрипа, отстаивая свою формулировку, – чем не работа над стилем)... Их первыми и награждают. У оргсе- кретаря «большого союза» (СП СССР) Ю.Н.Верченко вся грудь в орденах за «за- слуги перед советской литературой». На памяти моей, скажем, безобразное пре- следование Лидии Чуковской, попытки «выселить» из дома в Переделкине, где жил К.И.Чуковский, де-факто существующий его музей перестроить на шикарный лад и поселить в нем нового сановного хозяина. Нечто подобное пытались сделать и с до- мом Пастернака. Да что там музеи – скольким живым нашим писателям товарищ Верченко содруги крови попортили. Нет им прощения – однако... Однако – даже не отделавшись испугом, Юрий Николаевич Верченко плавно пе- реместился (или был переброшен) на должность... ответственного секретаря Коми- тета по Ленинским и Государственным премиям СССР. Вдобавок, при переходе из кабинета в кабинет, на пышную грудь Верченко новенький орден прицепили – на этот раз «Дружбы народов». За что? За активный вклад в интернациональное дело в годы афганской войны. Вместе с ним таким же орденом отмечена была и рьяная выразительница официозных мнений в стихотворной и иной форме Л.Щипахина. В свои короткие налеты на Афганистан они витийствовали перед юными воинами, вдохновляли, так сказать. Агитировали – конечно же, не против позорной этой вой- ны. И отбывали на «материк» с чемоданами восточных сувениров. Стыд и позор: удовлетворять амбиции, карьеру строить на костях страдальцев. Не знаю, мучает ли их хоть когда-нибудь совесть... 229 Клан оргсекретарей (и их сатрапов) – первый заслон на пути резких перемен к лучшему в писательском Союзе. Первый, но не единственный. Союз, который, по идее, должен был как раз другим подать пример перестройки своей деятельности (вспомним, что именно с литературных публикаций начиналась гласность), – этот Союз таинственным образом сохраняет в неприкосновенности все свои департа- ментские черты и по существу, как организация, является одним из упорнейших ба- стионов сопротивления свежим веяниям. Тоталитарной машине не удалось перемолоть в пыль тип писателя-правдолюб- ца, зато она вывела путем многолетней селекции уникальный тип писателя-началь- ника. Причем если в 30-е или 50-е годы для этого требовалось сгубить даровитого литератора (что произошло с Фадеевым), то в годы застоя прирожденные чиновни- ки потихоньку выбивались в писатели. Ладно там Верченко, ему пороха хватало разве что на том избранных речей: но вот его любимый шеф Г.М.Марков или по- следний первый секретарь В.В.Карпов – какими только регалиями не увенчаны, на какие их только языки не переводят! А они – представители типа полуоргсекрета- ря-полуписателя в самом чистом виде. Марков был в свое время призван с комсо- мольской работы в подмогу Константину Федину, а потом уже «вышел из берегов» в качестве автора многотомников о единстве партии с народом. Карпов служил по литературному ведомству в Узбекистане, вотчине Рашидова, к слову сказать, тоже члена Союза писателей и большого любителя всяческих декад в республике. Не вдаваясь в анализ литературного труда Владимира Карпова, хочу только за- метить, что качествами интеллектуального лидера такой организации, как писа- тельская, он, конечно же, не обладал. Это видно и невооруженным глазом. Однако Владимир Васильевич – еще и председатель Совета учредителей Всесоюзного агентства по авторским правам! До недавнего времени опусы Маркова, ряда ему подобных, якобы широко любимых и чтимых у нас писателей-начальников, да и кни- ги Карпова каким-то хитроумным образом (принудительно, что ли? или по обоюд- ной выгоде? или еще как?) распространялись и издавались в десятках стран! Ну, скажите, кому в Англии или в Японии нужен роман о секретаре обкома – когда и у нас-то этого никто не читает. Однако деньги текли рекой – и, полагаю, по сей день текут немалые валютные поступления «писателям-председателям». Система самоопыления литературных генералов включает в себя множество приводных механизмов – от «Международной книги» до Главного политуправления армии. Благодаря четкой их работе дачи руководителей СП можно видеть от Бал- тики до берегов Черного моря, а штабеля их сочинений – от магазинов русской кни- ги в Монголии или Эфиопии до заполярных войсковых частей. Убежден: отнюдь не заботой о престарелых или молодых «собратьях по перу», но ис- ключительно личными интересами руководствуются «писатели-председатели» в нынешних тяжбах с изданиями, вышедшими из-под унизительного контроля. Это – «первый звонок», и они не упустят шанса расправиться с непокорными редакторами, а заодно и оправдать- ся перед своими высокими кураторами за столь серьезные упущения в оргработе. Тут будет кстати одно воспоминание. Еще совсем недавно в коридорах правле- ния СП СССР висели портреты «правофланговых» армии «инженеров человечес- ких душ»: Шолохов..., Симонов..., Шагинян..., а через одного – вдруг Марков..., еще через одного – Верченко..., а дальше, еще через два-три лица, – вдруг генерал КГБ Цвигун, в ту пору первый заместитель Андропова. С помощью радетелей из аппа- рата «большого Союза» генерал в одночасье сделался романистом и кинодрама- тургом, даже получил Госпремию РСФСР! И жена его быстро была принята в Союз писателей по детской секции – как же, талант! Весьма спорно, скажем, талантлив ли Бродский..., а тут – дело бесспорное! Некоторые осторожно тогда осведомлялись про портрет Цвигуна: не двоюродный ли это брат Верченко, что-то общее было в их облике. Какая наивность – все гораздо проще... Пополнение «первых рядов» СП за счет дружественных организаций – добрая традиция. Высокие чины из военного ведомства и МИДа, из Академии наук и Мин- здрава, КГБ и МВД, даже отряда космонавтов, наконец, и из аппарата ЦК КПСС – 230 с первого раза практически единогласно. Не исключено, что относительно молодой поэт Бобков весьма способен, но, увы, не достоинствами его лиры приходится объ- яснять то, как скоро он выпустил несколько книг подряд, одна другой толще (даже и в подарочном исполнении – как издают классиков или лауреатов), стал сам лау- реатом, был избран секретарем по международным связям СП России... В то вре- мя как с сыном нынешнего первого зама председателя КГБ происходили все эти метаморфозы, многие его сверстники, ожидая приема в Союз, потихоньку старе- ли... От морального кодекса (или полной аморальности) временщиков многое зави- сит, но – не все. Их присутствием, их безнаказанностью отравлена сама атмосфе- ра писательской организации. Так, может, не стоит сегодня зря копья ломать, а подождать, пока обветшавшая ветряная мельница сама не рухнет? Нет, сама она не рухнет. Ибо не так она без- защитна и безопасна. Вот прошлый руководитель столичной писательской организации Ал. Михайлов провел реорганизацию: взамен устаревшего секретариата правления – совет (это что, в связи с возникновением Президентского совета?)... Вместо приемной комис- сии – коллегия по приему... Кто, хочу спросить, придумал, кто готовил и кто принимал эти «судьбоносные» решения? Меня лично об этом никто не спрашивал – как и никого из моих товари- щей. И не в том беда, что «коллегия» ничуть не слаще «комиссии». Просто – в ко- торый раз – за революционность выдается новый грим на все том же лице «кума» в ЛитЛАГе – едва ли не последнем действующем подразделении сталинского ГУЛА- Га. Печать вырождения лежит на этом лице – и никакой косметикой не сообщить этому лицу ни осмысленного, ни доброжелательного, ни искреннего выражения. Уместен вопрос: лидеры ли это вообще? Нашли же силы ответить на него и теат- ральные деятели, и кинематографисты, и архитекторы, и композиторы... Лишь пи- сатели – держатся до последнего. По привычке? Или от бессилия? Необходимо придать новую значимость Литфонду, вернее, возродить его пер- воначальный авторитет. Ведь не секрет, что и в СП-то сегодня вступают главным образом, чтобы иметь право на пенсию, оплачиваемый больничный лист, путевку в санаторий, дома творчества... Избавиться от всех «рабочих» и прежде всего – от «оргсекретарей». От всех: плохих и хороших, умных и дураков, пишущих и безгра- мотных. Не нужны они – откуда бы ни приходили: из секции поэзии или из КГБ. Не нужны! Надоели! И чтобы сделать эту малость – еще одно условие: понимание того, что Союз пи- сателей это Союз. Это товарищество профессионалов, которое имеют право воз- главить лишь лидеры бесспорные. Лидеры по таланту, а не по разнарядке. Здесь же – по-прежнему перетасовывают старую колоду крапленых карт...» Газета «Книжное обозрение» в июле 1990 года подвела итоги всесо- юзного конкурса читателей и назвала сто лучших книг минувшего го- да. Столь поздняя публикация вызвана была противодействием руко- водства Всесоюзного общества «Книга» – оно не рискнуло (дело было в мае) наградить призом читательских симпатий Александра Солже- ницына за книгу «Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956». На первое место вышла книга Владимира Высоцкого «Поэзия и проза». На второе – книга о В.Высоцком французской актрисы Мари- ны Влади «Владимир, или Прерванный полет». Жаль, конечно, что обе эти книги вышли в очень сокращенном варианте. Популярность Вы- соцкого всенародная. Его песни, бичующие ложь, лицемерие, высме- ивающие сильных мира сего, душителей свободной мысли, называю- 231 щие неприятные вещи своими настоящими именами, стали гимнами молодежи, получили признание как интеллигенции, так и рабочих. После Сталина никого не хоронили в Москве при таком огромном сте- чении народа, как барда Высоцкого (1980) и диссидента Сахарова (1989). И того и другого советская власть жестоко преследовала, оба они при жизни в СССР не издавались. Из ныне здравствующих русских литераторов в первой десятке лишь один писатель: Александр Солженицын (5 место) – «Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956». На третьем месте – получившая большую известность кни- га Р.Штильмарка «Наследник из Калькутты». Далее – Александр Дюма «Граф Монте-Кристо», Валентин Пикуль «Нечистая сила», Валентин Пикуль «Фаворит», Шарлотта Бронте «Джен Эйр», Василий Гроссман «Жизнь и судьба», Борис Пастернак «Доктор Живаго». По количеству книг-призеров в лидеры вышел недавно скончав- шийся писатель Валентин Пикуль – 6 книг (6, 7,17, 38, 56, 98 места). За ним следует Александр Дюма – 5 книг (4,15,24,75,87 места). Призер прошлогодних конкурсов – книга Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» – на 13 месте. Среди авторов ста книг нет ни одного из Латинской Америки, Азии, Африки. Даже, казалось бы, такой популярный в СССР лите- ратор, как Гарсиа Маркес, в список ста не вошел. Не названы в чис- ле лучших и книги Кафки. На черном рынке они стоят умопомрачи- тельно дорого, но, видимо, массовый читатель авангард не воспри- нимает. Не знаю, как Кафку, но труды безвременно ушедшего в мир иной в конце 1990 года очень крупного философа Мераба Мамар- дашвили (не признаваемого и гонимого властями за ярко выражен- ную культуру мышления, соединенную с культурой совести) прочли бы многие, но его у нас не публиковали. Как сказал о М.Мамардаш- вили советник Президента СССР Александр Яковлев, «он был для многих неудобен при жизни, особенно в десятилетия нравственной блудливости». Советский читатель никогда не имел права выбора, вынужденный читать практически лишь то, что одобрялось высоким партийно-пра- вительственным начальством. Но выбор и сегодня действительно не богат. Писатели нужны хорошие. Но откуда их взять, когда все луч- шие уехали из СССР, большинство не по своей воле. Книги бывшего профессора Московского университета, ныне живущего в ФРГ Алек- сандра Зиновьева советскому читателю не известны. Пока что Зино- вьев обозначился у нас лишь в газете «Правда», которая опубликовала интервью с этим выдающимся сатириком, которого можно ставить в один ряд с Зощенко и с Салтыковым-Щедриным. «Зияющие высоты» Зиновьева, будь они опубликованы в СССР (и не в толстом журнале, как у нас принято, а отдельной книгой с тиражом, соответствующим 232 спросу), могли бы легко достичь астрономических цифр тиража и прибыли. Лучшая часть литературы России XX века была издана за ее преде- лами и до сих пор не известна у себя на родине. То же относится и к трудам по истории, философии, социологии, экономике, литературо- ведению и искусствоведению и т.д. Прояви наши власти хоть малей- шую заинтересованность, западные издатели при поддержке общест- венности и правительств в короткий срок сделали бы книгу – этот хлеб культуры – доступной для советских людей. И это при минимальных затратах. Даже переводить на русский язык ничего не надо, а наши чи- татели отдали бы немалые деньги за право знакомства с творчеством действительно писателей, а не отечественных деятелей номенклатуры. Последние ведь как, бывало, издавали себя? Путем оказания вза- имных услуг друг другу. Я, к примеру, – директор книжного изда- тельства, которых в Грузии и десятка не наберется. Что я делал? Из- давал собственный роман-кирпич в грузинском толстом журнале, потом в центральном русском толстом журнале. Затем отдельной книгой у себя в издательстве на грузинском языке, в московском из- дательстве – на русском, и во всех издательствах союзных республик и в братских социалистических странах (теперь уже бывших). Конеч- но же, мне приходилось тут же издать в своем собственном издатель- стве всех моих коллег из двух журналов и двух десятков вышеупомя- нутых издательств. В результате получалось море посредственных книг, дружба народов, ну и, конечно же, общая сумма гонораров за переиздание моей собственной книги, которой позавидовал бы Александр Дюма. Наши издательства обожали печатать зарубежных классиков XIX века, благо гонораров им платить не надо, да и гарантия была, что в бо- зе почившие классики не примкнут к когорте западных коллег-писате- лей, которые нет-нет да и высказывали все что думали о кремлевской демократии. По установившейся традиции из всего сонма живых зарубежных авторов наше правительство, а точнее идеологический отдел ЦК КПСС (каждый из инструкторов которого командовал «своим» – будь то Центральное телевидение, Госкомпечать, любая советская газета или издательство), жаловали лишь коммунистов и десяток-другой «верных друзей Советского Союза». Насчет тысяч других зарубежных авторов, когда вставал вопрос об их издании в СССР, директора изда- тельств, вспоминая кислую мину своих шефов, в свою очередь груст- нели и начинали жаловаться на невозможность выплаты гонорара в твердой валюте. Думаю, что зарубежные авторы могли бы в порядке помощи стра- нам Восточной Европы объявить о своем отказе в течение нескольких 233 лет получать причитающиеся им гонорары в западной валюте от пере- издания их произведений за бывшим железным занавесом. Уверен, что наши книжные издательства тут же начали бы печатать как воздух им необходимую самую разнообразную зарубежную учебную и худо- жественную литературу. Для этого нужна добрая воля Запада, тем бо- лее что речь идет в целом о мизерных суммах. Правда, еще одно обстоятельство всегда мешало. Лучшие советские 114 издательств и 81 типография с персоналом в 80 тысяч человек офи- циально были на балансе, принадлежали ЦК КПСС. Эта издательско- полиграфическая империя грабила тех, кого печатала, издавала –вся прибыль перечислялась в ЦК КПСС. Долгие годы так называемая пар- тийная печать обогащалась за счет монопольного права на выпуск без- гонорарных книг (Майн Рид или Ч.Диккенс, к примеру). Случайно ли, намеренно ли, но крупных полиграфических пред- приятий по печатанию книг не было на большей части территории СССР. Фактически все они находятся в Москве и в нескольких часах езды от нее (Чехов, Можайск, Смоленск, Тверь). По одному крупному книжному полиграфическому комбинату имеют Белоруссия и Молда- вия, чуть больше – Украина. Мощности по выпуску книг во всех ос- тальных союзных республиках и областях СССР небольшие, и ориен- тированы они были в основном на выпуск школьных учебников и не- большого количества книг, выпускаемых крайне малыми тиражами. Надо отметить, что малым тиражом в СССР считалось любое количе- ство экземпляров книги менее 10 тысяч. Центральные власти позабо- тились лишь о размещении в республиках и на огромных просторах России крупных газетно-журнальных комбинатов, на которых по мат- рицам, поступающим по каналам электронной связи из Москвы, печа- тались огромные тиражи центральных ежедневных и прочих газет, массовых журналов. Вот и получается, что в Москве и двух недель хватит, чтобы отпеча- тать 200-тысячный тираж книги в килограмм почти весом и даже сбро- шюровать весь тираж и отправить его в магазины, а в Тбилиси этот процесс печатания и брошюровки может растянуться на многие меся- цы. Выход обычной книги у нас вообще занимает несколько лет, если эта книга не идет в издательстве по скоростному режиму «молнии», т.е. без всяких задержек, за считанное количество дней. Но так печатали книги речей наших партийных секретарей и очень ограниченное коли- чество конъюнктурных политических или юбилейных изданий. Как правило, книгоиздательский процесс у нас – это нечто из теат- ра абсурда, для иностранцев совершенно непонятное и нелогичное. Приходит автор со своей идеей в издательство и приносит обязатель- ные по этому случаю план книги, ее подробное содержание, аннота- цию и даже пробную главу. В случае благосклонного к автору отноше- 234 ния со стороны издательства и... всех власть предержащих, заявка ав- тора начинала гулять по всем кабинетам руководителей издательства и вышестоящего комитета по печати. Если дело происходило даже в со- юзной республике, текст заявки все равно посылался в Госкомпечать СССР для согласования. И вот после всех мытарств издательство включало аннотацию о предстоящем выходе книги в публикуемый каждой весной тематический план издательства на будущий год. Цен- тральные предприятия книжной торговли рассылали эти тематические планы в свои нижестоящие торговые инстанции для сбора от них за- явок на каждую из объявленных к выходу книг. Причем любому руководителю местных книготорговых управлений до августа 1991 года было ясно, что заказывать пропагандистские изда- ния, хотя никому и не нужные, Издательства политической литературы ЦК КПСС ему все равно придется. В любом, даже сельском магазинчи- ке, где книги продают в одном помещении вместе с другими товарами, была отдельная полка для продажи трудов Ленина и КПСС. Этот кни- готорговый деятель из Республики Грузия мог заказывать 10 или 25 ты- сяч экземпляров книг Высоцкого и его жены Марины Влади –все рав- но подобные книги издавали тиражом не более 50 тысяч экземпляров, а из них в Грузию слали сотню-другую для элиты и спекулянтов. Како- го-нибудь никому не нужного «живого классика» из числа генералов- руководителей Союза писателей СССР в Грузии брались продавать раз- ве что вкупе с «Книгой о вкусной и здоровой пище». Книга «классика» пылилась на прилавке по государственной цене, а кулинарный сборник тут же уходил по тройной цене, но уже из-под прилавка. Умный книготорговец знал, что большинство объявленных к изда- нию книг не нужны ни ему, ни читателю, он знал, что тома, отпечатан- ные на полиграфических предприятиях большинства союзных респуб- лик и российских областей, неопрятны и разваливаются от первого прикосновения, что на бестселлеры с периферии рассчитывать труд- но, если это не детективы Агаты Кристи и тому подобные приключен- ческие издания. Читательский спрос не имел никакого отношения к политике кни- гоиздания в СССР. Мнение читателей безусловно учитывалось во всех случаях, но решение принималось опять же во всех случаях нестан- дартное, как сказал бы здесь любой западный эксперт. Но вернемся к нашему несчастному автору. Вы помните, весной он ликовал, так как его книгу включили в красиво отпечатанную книжку тематического плана. К осени и заявки на его книгу собрали, опреде- лили тираж будущей книги, включили рукопись в план редакционной подготовки и в план выпуска будущего года (может быть, в январе, а то и в декабре). Рукопись читают редактор, заведующий редакцией, глав- ный редактор издательства, цензор, а до этого и два-три рецензента со 235 стороны. Каждый из этого немалого количества читчиков старался об- ратить внимание остальных на любые возможные отклонения от иде- ологической линии партии на данный момент, проанализировать лю- бой возможный намек на окружающую нас печальную действитель- ность и т.д. Мнение автора при этом практически не учитывалось, все вносили в рукопись необходимые, по их мнению, изменения. Потом рукопись сдается в набор и начинается – на много месяцев – произ- водственный процесс. Всего проходит обычно два-три года от начала работы издательства над рукописью и до выхода ее в свет. Конечно, «перестройка» внесла в этот устоявшийся процесс свои из- менения. Вот и предварительную цензуру в августе 1990 года отменили, а годом ранее издательства могли и сами, без согласования с вышестоя- щими комитетами по печати включать понравившиеся им рукописи в план издания. Но появились другие проблемы. Прежде не было никаких проблем с реализацией печатной продукции. Все шло по налаженной колее – что нужно издавали, продавали, неликвид годами лежал на книжных полках магазинов и библиотек, затем тихо шел на списание. В 1991 году официальная книжная торговля в лице своего главка «Союзкнига» была еще более нужна центру, чем прежде. Положение таково, что книгу Горбачева продавали за символическую государст- венную цену в любом книжном магазине СССР, мемуары Ельцина продавали также по всему Союзу, но уже по бешеной цене и усилиями черного рынка, а книги первых лиц из республик – даже будучи издан- ными на русском языке, как правило, никогда и нигде за пределами своих республик не распространялись. Вацлав Гавел, получивший в 1989 году премию Мира западногер- манских издателей и книготорговцев тогда, когда он еще был дисси- дентом, а не президентом ЧССР, тоже не видел в СССР своих книг – ни на прилавке, ни под ним. А очень хотелось бы прочесть книги, на- писанные Иоанном Павлом II, Лехом Валенсой, матерью Терезой, ты- сячи и тысячи книг, которые заботливые издатели и книготорговцы Запада умудряются выпускать одновременно на множестве языков ци- вилизованного мира. У нас есть специальные издательства, выпускающие книги в пере- воде с иностранных языков, – «Прогресс» и «Радуга». Но о каком уж тут прогрессе может идти речь, если публиковались переводные книги, оригиналы которых выходили, как правило, 5-9 годами ранее. Огромное московское издательство «Мир» специализируется на переводных книгах западных авторов по всем отраслям техники и тех- нологии. Развитию естественных наук, имеющих значение для нашего военно-промышленного комплекса, уделялось у нас огромное внима- ние. Здесь уж переводилось и издавалось на русском незамедлительно все, что представляло хоть какой-то интерес, издательский процесс 236 позволял выставлять переводную техническую книгу на прилавок год- другой спустя после выхода ее на Западе. На русский язык переводи- лись также все самые известные технические журналы ведущих стран НАТО, издавались и распространялись среди соответствующего круга постоянных подписчиков. Не случайно магазины советской технической книги (т.е. в облас- тях естественных наук) в крупных городах на всей территории СССР и стран Восточной Европы были очень посещаемыми. В любом из них всегда можно было увидеть, к примеру, до сотни и более названий книг на русском языке по компьютерной технике советских и зарубеж- ных авторов. В то же время даже в самом большом магазине советской книги можно было обнаружить на полках не более 2-3 наименований переводных работ западных авторов по экономике. Такая же картина – и по всем другим областям гуманитарных наук. Может, и увидим мы когда-нибудь в Москве-Петербурге магазины уцененных книг западных издательств. Пусть это будет книга годич- ной давности, но и стоить она будет, возможно, совсем недорого, в рублях или даже в валюте. Желающие изучать иностранные языки с удовольствием покупали бы западные иллюстрированные журналы сотен наименований из числа тех, что остались нереализованными среди западной читающей публики. Но стоит ли обольщаться? Газеты в СССР 1990-91 годов пестрели рекламой, предлагавшей советским людям купить за бешеные для них деньги буквально все, что душе угодно, но только не западные книги. Здесь, на этой позиции, по-видимому, и пролегала одна из невиди- мых границ гласности и перестройки. Ксерокс, компьютер, «мерсе- дес» или «нисан», туристическую поездку за рубеж, продукты и лекар- ства – весь этот достаточно широкий набор западных товаров и услуг стало наконец возможным приобрести в СССР по коммерческим, сво- бодным ценам (недоступным, конечно, большинству тружеников). Но западные книги в этот перечень почему-то не вошли. Для советской таможни западная книга по-прежнему была, как для быка красная тряпка. В большинстве случаев речь не шла о той или иной сумме та- моженных пошлин, просто произносилось знаменитое советское «НЕТ», и без особых комментариев. Западные книготорговцы предпочитают оставаться оптимистами и ждать более благоприятных времен. Вот у вас, говорили они своим со- ветским коллегам, даже кооперативные, независимые книжные изда- тельства стали появляться. Но и это приятное новшество фактически не изменило статус-кво, т.е. монополия государства в книгоиздатель- ском деле осталась фактически нетронутой. Вместо окрика цензора или партработника, государство регулировало дело, не выпуская из рук крупные полиграфические мощности, крупные бумажные комби- 237 наты и всю налоговую и финансовую политику в книгоиздательском и книготорговом деле. Новый механизм диктата так же незатейлив, как и прежде. Хотите иметь частное издательство – пожалуйста, зарегистрируйте его. Учре- дителю понадобится сделать небольшой вступительный взнос в казну государства, и открывай издательство хоть у себя дома, – стол, стул и телефон, больше ничего не надо. Разве что привезти из-за границы комплект портативной электронной типографской техники, и сотню- другую экземпляров книги можно и дома сделать. Но ведь крупную ти- пографию (это целый завод) или бумажный комбинат (это уже завод- гигант; в цех, где стоит бумагоделательная машина, легко войдут два самых больших самолета «Боинг») и в СНГ пока не купишь. Принад- лежат они государству. 238 ЧАСТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА VIII РАДИО Радио России» против Политбюро ЦК КПСС Это средство массовой коммуникации заняло почетное место в ис- тории советского государства. Ничтожная часть семей в экс-СССР имеет телефон, но проводное радио с одной, редко двумя-тремя про- граммами имеют многие. В тридцатых-пятидесятых годах в советских деревнях, на столбах у центральных площадей висели репродукторы, громогласно вещавшие весь световой день партийные лозунги и газет- ные передовицы, разбавляя пропаганду маршами и патриотическими песнями. И поныне, когда многоэтажный дом сдается в эксплуата- цию, в нем есть вода, электричество и проводное радио. Может не быть газа, в сельской местности – водопровода, но радиотрансляцию поставят в первую очередь. Хотя утверждать, что Россия, скажем, сего- дня полностью радиофицирована, было бы преувеличением – 65 млн. радиоточек на 150 млн. населения. С отменой цензуры в августе 1990 года радио в СССР преобрази- лось: меньше лжи и пропаганды, больше честной информации, мне- ний и развлечений. Меньше дикторов, больше репортеров и ведущих, между живым словом которых и слушателем цензора и редактора уже не было. Случился переворот на советском радио. Радиожурналисты, практически впервые, получили возможность регулярного выхода в прямой эфир, т.е. отказались от услуг дикторов и предварительной за- писи передач на пленки, их последующего редактирования и много- ступенчатого утверждения, визирования и цензуры. Но децентрализации и приватизации на советском радио к концу 1991 года еще не было. Первая всесоюзная радиопрограмма и инфор- мационно-музыкальный «Маяк», еще одна всесоюзная программа, отошедшая недавно к «Радио России», да еще по одной-две местных радиовещательных программ в республиках и областях. Плюс Всемир- ная служба новостей московского радио на русском языке. 239 Иногда в ряде республик к этому перечню добавлялись и «пират- ские» отечественные станции, вещающие без согласия на то местных властей. С сентября 1990 года такая вот станция «Надежда» на русском язы- ке с текстами, явно враждебными правительству Эстонии, заговорила ежедневно по два-три часа с военно-морской базы в самом центре эс- тонской столицы Таллинн, в нескольких метрах от резиденции прави- тельства и Верховного Совета республики. И что можно было поделать – глава правительства Эдгар Сависаар в ответ на вопросы журналистов лишь разводил руками. Союзные министерства внутренних дел, ино- странных дел, государственной безопасности, обороны, гражданской авиации имели свои радиочастоты и распоряжались ими вне контроля государственной инспекции электросвязи СССР... Однозначно националистическую позицию, как говорили в Крем- ле (патриотическую, в духе защиты национальных интересов – сказа- ли бы другие), занимали в последние годы журналистские коллективы радиопрограмм большинства республик. Журналистика в нашей стра- не всегда была политической профессией и очень рискованной. Уво- ленному журналисту отказывались помочь и профсоюзы и суды. Сего- дня репортер с магнитофоном, фотоаппаратом или видеокамерой ри- скует многим в стычках оппозиционных группировок на улицах. Да и в редакционных стенах работать стало сложнее, чем прежде. Об одном из аспектов профессии советского радиорепортера гово- рится в интервью «Перестройка в Гостелерадио?», которое поместила газета «Аргументы и факты» (№ 30, июль 1990): «В феврале прошлого года приказом бывшего председателя Гостелерадио СССР А.Аксенова двое журналистов – А.Жетвин и С.Фонтон – были отстранены от работы в прямом эфире и на три месяца переведены на нижеоплачиваемую рабо- ту. Наказание последовало после того, как в информационном выпуске программы «Маяк» они процитировали материал из польского журнала «Одродзене» о ка- тыньском деле, что, как сказано в приказе, «нанесло ущерб интересам нашей стра- ны», «явилось грубой политической ошибкой». А через год с небольшим в опубликованном заявлении ТАСС советская сторо- на выразила глубокое сожаление полякам в связи с катыньской трагедией, назвав ее одним из тяжких преступлений сталинизма. Журналисты обратились с просьбой к председателю Гостелерадио, теперь уже М.Ненашеву, отменить приказ, обвиняв- ший их в безответственности и политической незрелости. Корреспондент «АиФ» встретился с А.Жетвиным и С.Фонтоном. – Только через три месяца М.Ненашев передал через своих помощников, что приказ отменять не будет, хотя и признает его несправедливым, – сказал А.Жет- вин. – Объяснил это тем, что не желает создавать прецедент, который повлечет за собой волну апелляций от несправедливо обиженных людей. Мы расценивали по- ступок председателя Гостелерадио как проявление той системы, которая существо- вала на ТВ и радио при А.Аксенове и продолжает существовать при М.Ненашеве. На наш взгляд, подобный прецедент необходим, чтобы люди поверили, что в Госте- лерадио наконец началась перестройка и что справедливость торжествует. – А демократична ли сама форма отстранения радиотележурналиста от эфира? 240 – Безусловно, она незаконна, поскольку отстранять от эфира можно только в двух случаях: за нарушение конституционных норм, другими словами, если журна- лист призывает к насилию, разжиганию межнациональной розни, войне или если ставится под сомнение его профессионализм. К сожалению, на радио и телевиде- нии отстранение от эфира вошло в практику. К примеру, меня за последние не- сколько месяцев отлучали не раз. В феврале – за репортаж с митинга демократи- ческих сил на Манежной площади. В июне – за то, что в сюжете «Панорамы «Мая- ка» о безобразиях, творящихся в аэропортах столицы, я поинтересовался, в каких условиях совершают перелеты наши высокие руководители. И наконец, сейчас я то- же отстранен от прямого эфира только за то, что в той же передаче во время ра- боты XXVIII съезда КПСС вступил в спор с одним из партийных функционеров. Но что удивительно, сегодня отстранение от прямого эфира приказом уже не оформляют и никаких политических оценок не дают. Просто вызывают и говорят, что ты, мол, непрофессионально работаешь. – На днях вышел Указ Президента страны «О демократизации и развитии теле- видения и радиовещания в СССР». Как отнеслись к нему работники ТВ и радио? – В целом появление такого Указа можно приветствовать, а вот в частностях он вызывает много вопросов. Не случайно, комментируя его по ЦТ, М.Ненашев не заметил, думаю, умышленно, ряд его существенных положений. Например, ни сло- ва не сказал по поводу того пункта Указа, где говорится о недопустимости превра- щения «государственного телерадиовещания в средство пропаганды личных поли- тических взглядов его работников». А ведь этот пункт противоречит Закону о печа- ти и других средствах массовой информации, который запрещает подобную дискри- минацию даже в том случае, если личное мнение журналиста расходится с мнени- ем руководства того органа, где он работает. Председатель Гостелерадио говорил о необходимости сделать ТВ и радиовеща- ние народным, признал прежний диктат над ними КПСС. Но, спрашивается, кто ме- шал освободиться от него сразу же после отмены 6-й статьи Конституции СССР о руководящей роли КПСС»? На территории РСФСР имеется 86 радиодомов и 199 городских ра- диоредакций. Все это после бесславной кончины КПСС в августе 1991 года отошло к российскому правительству. Но начало противоборства Кремля и Белого российского дома предвещало для «Радио России» мало хорошего. О круглосуточном вещании на всю территорию страны через трансляционную радиосеть и речи не было. Согласие на рожде- ние «Радио России» было со стороны Горбачева небольшой уступкой Ельцину и продолжением игры в гласность и демократию. Всесоюзное радио отметило 1991 год переменой названия своих программ. Бывшая первая стала «Радио-1», информационно-музы- кальная программа «Маяк» осталась без изменений, третья программа стала «Радио-2», а четвертая – «Орфеем». «Радио России» вошло в состав только что образованной Россий- ской независимой телерадиокомпании (председатель Олег Попцов). Утренний блок передач («Радио-1», 6.30-9.00) призван был создать хо- рошее настроение, дневной («Маяк», 14.00-16.00) отводился встречам с интересными людьми, во время которых работал прямой телефон в студию, вечерний («Радио-2», 22.15-24.00) посвящался различным проблемам культурной жизни. 241 Но «Радио России» вскоре практически прикрыли, прекратив его ве- щание по первой программе Всесоюзного радио и по «Маяку», что на од- ну треть уменьшило аудиторию «Радио России». 5 февраля 1991 года пра- вительство Российской Федерации заявило, что оно готово принять осо- бые меры, если правительство СССР не отменит ограничений на дея- тельность «Радио России». Правительство РСФСР потребовало передать под его контроль по одному из главных теле- и радиоканалов. В против- ном случае, по его словам, оно воспользуется своим суверенным правом и конституционной обязанностью информировать население республи- ки. В первые дни февраля были резко сокращены частоты, на которых вело передачи «Радио России», отражающее позицию Бориса Ельцина. Эти меры последовали после событий в Вильнюсе и Риге, вызвавших на «Радио России» поток критических высказываний в адрес центральных властей. «Радио России», кстати, совершило прорыв (на весь почти Со- ветский Союз) информационной блокады по Литве – его журналисты одними из первых дали прямой репортаж из эпицентра событий, чем по- ставили в непростое положение коллег из программы «Маяк»: они выхо- дили сразу после «Радио России», на тех же волнах и из одних и тех же студий, располагая тассовским дезинформационным браком. К их чести, они достаточно его откомментировали, что также стало важным пово- ротным моментом в текущей истории советского радио. С той поры кри- тика в изданиях КПСС «Радио России» заметно усилилась. Председатель Гостелерадио Кравченко просто назвал эту станцию вражеской и сказал, что страшнее врага в эфире просто не знает... После кровавого января 1991 года в Вильнюсе устроившие его боль- шевики начали «закручивать гайки» и топить ненавистную им глас- ность прессы и только что образованной Российской телерадиокомпа- нии. Интерес представляет статья москвича Олега Куприянова, напи- санная специально для нью-йоркской газеты «Новое русское слово» (12.2.1991): «На первой пресс-конференции Российской телерадиокомпании 4 февраля в Москве было объявлено об очередной акции центрального правительства в войне с гласностью. По словам председателя компании, народного депутата СССР Олега Попцова, вечером 1-го февраля председатель Гостелерадио СССР Леонид Крав- ченко заявил ему, что «Радио России» больше не будет позволено пользоваться 1- й всесоюзной программой, несмотря на имевшуюся ранее договоренность между Горбачевым и Ельциным. «Радио России» сможет выходить в эфир лишь по третьей программе, что озна- чает слышимость практически только в крупных городах. Примерно 40 процентов населения России, прежде всего на Севере и в сельских местностях, оказывается, таким образом, лишенным возможности слушать передачи своей национальной ра- диокомпании. Олег Попцов изложил аудитории аргументы «начальства» в пользу такого реше- ния. Существующая с 10 декабря 1990 года радиостанция критикует положения центрального правительства, не соглашается с рядом указов, принятых в послед- нее время президентом, дает информацию, которая «ставит правительство в ту- 242 пик» (например, о предстоящем повышении цен на продукты). Занимать позицию, противоположную линии Центра, – значит-де занимать антигосударственную пози- цию, критиковать несовершенство системы – значит занимать позицию антисоциа- листическую, выступать за многопартийность – антипартийную. Руководство Российской телерадиокомпании собирается подать в суд на Гостеле- радио. Ситуация рассматривается как чрезвычайная. На днях ожидается заявление в этой связи российского премьера Ивана Силаева. О решительности руководства те- лерадиокомпании говорит и то, что оно всерьез рассматривает не только возмож- ность создания в случае продолжения конфронтации собственной телевизионной и радиосети, но и размещение передатчиков «Радио России» за рубежом. Олег Попцов уже обсуждал со специалистами, не придется ли опасаться глушения передач россий- ского радио. «Конечно, такая мера выглядела бы явным абсурдом, – сказал он. – Ведь речь идет о теле- и радиовещании суверенной республики на своей территории». Тем не менее, Россия – единственная республика, практически не имеющая на- ционального вещания. Для сравнения: в Казахстане общий объем национального радиовещания составляет 28 часов в день, а в России – 6 часов. В Армении еже- дневно – 22,3 часа национального телевещания, в России – 3 часа в неделю. Произошедшее с компанией «Радио Россия» стало поводом для обсуждения вооб- ще репрессий центрального правительства по отношению к независимым средствам массовой информации и возможностей консолидации демократических сил. Не так давно 116 деятелей искусства и культуры заявили об отказе от всякого сотрудничест- ва с Гостелерадио в знак протеста против политики Кравченко. Кинорежиссеры Элем Климов и Андрей Смирнов направили в Гостелерадио письмо с требованием снять их фильмы с показа по телевидению. Писатель-сатирик Аркадий Арканов снял подготов- ленную им и запланированную для показа в воскресенье (3 февраля) передачу. Мос- ковские кинематографисты собираются на днях обсудить дальнейшие меры, а также создать Фонд поддержки гласности, с помощью которого, в частности, материально поддерживать отстраненных от эфира или работы в газетах журналистов. Пока неясно, последуют ли от Горбачева предложения о том или ином компро- миссе, – ведь он слывет мастером компромиссов. Признаком возможного разви- тия событий в этом направлении может считаться то, что некоторые наиболее по- пулярные и опальные телепрограммы стали снова появляться, хотя и не по перво- му общесоюзному каналу. Возможно, компромисс будет предложен и «Радио России» – после того, как все вдоволь навозмущаются и сделают ожидаемые официальные заявления. С дру- гой стороны, репрессии в отношении радиостанции – вполне в духе уже четко на- метившейся политики отсечения крупных городов от провинции, куда уже сейчас почти не доходят никакие печатные издания, кроме «Правды» и иже с нею. Приме- чательно в этом смысле, что после получения известий об ущемлении «Радио Рос- сии» Олегу Попцову позвонил руководитель Тюменского телевидения и, желая под- бодрить, сказал: «Мы за вас горой. Воюйте, мужики!». «Вот если бы еще и ваши нефтяники за нас горой встали!», – ответил Попцов. По мнению народного депутата СССР Юрия Рыжова, если на сессии Верховного Совета Горбачев поставит на голосование вопрос о приостановлении действия Зако- на о печати, то получит не менее 300 голосов «за», чего будет вполне достаточно». А ведь еще летом-осенью 1990 года казалось, что отныне правда сможет пробиваться в советский эфир не только из-за рубежа. Конеч- но, Гостелерадио СССР и тогда отлучало от эфира любого неугодного, примерно наказало радиопередачу «Аудитория» за чтение отрывков из книги Ельцина. Со вступлением в силу Закона о печати инициативные люди бросились на приступ монополии государственного радиовеща- ния. 243 «Эхо Москвы спасло свою честь В Моссовет, Госкомпечать СССР, Мининформ РСФСР и другие ведомства пошли десятки заявок от организаций и частных лиц, по- желавших основать радио и даже телестанции. Многие заявки были зарегистрированы, но в эфир удалось прорваться немногим. Число допустимых частот радиовещания в СССР было смехотворно мало из-за самых архаичных в мире стандартов формирования радиосиг- налов. Да и диапазон наших УКВ не совпадает с распространенным в остальной части мира – вот почему западные УКВ-радиоприемники и передатчики и не работают у нас без крупных переделок. Наконец, видимо, самое серьезное – распределение частот вещания официаль- но было монополией тандема Гостелерадио СССР и Минсвязи СССР, а фактически КГБ и МО СССР, свято защищавших партий- ный тоталитаризм. Статья 7 Закона СССР о печати гласит, в частности: «Не допус- кается монополизация какого-либо вида средств массовой инфор- мации (печати, радио, телевидения и других)». Соответственно со вступлением закона в силу с 1 августа 1990 года реальное положе- ние вещей в области радиовещания пришло в противоречие с зако- ном. Каков мог быть механизм его преодоления? Прежде всего – учреждение действительно независимых от Гостелерадио СССР радиостанций. Однако стоило ли спешить регистрироваться? По Закону о печати «право приступить к выпуску массовой информа- ции сохраняется в течение одного года со дня получения свиде- тельства», а на деле свободных частот просто нет. И все новые ра- диостанции выходили в эфир за счет сокращения вещания старых, на их же частотах. В числе счастливчиков, первых нарушителей монополии Гостеле- радио СССР, оказалась группа молодых людей из радиостанции «Эхо Москвы». С августа 1990 года «Эхо Москвы» уверенно вышло на еже- дневное вещание на средних волнах с 19 до 22 часов в 200-километро- вом радиусе вокруг Москвы, на аудиторию, по приблизительным под- счетам, в 20-30 миллионов человек. В перспективе было круглосуточ- ное вещание, а также использование диапазонов ультракоротких волн, закупка нового более мощного передатчика, что, конечно же, должно было привлечь рекламодателей. Главным редактором «Эхо Москвы» стал Сергей Корзун, директо- ром – Михаил Розенблат. «Радио-М» заявило о себе бойкими моноло- гами талантливых ведущих, отстраненных в разное время от работы в Гостелерадио СССР за «излишнюю смелость» и «недостаточную взве- шенность в оценках». Независимой радиостанцию «Эхо Москвы» на- звать трудно, так как в числе ее учредителей – и Моссовет, и редакция 244 журнала «Огонек», и факультет журналистики МГУ, и Информацион- ное агентство «Новости» (ИАН, бывшее АПН), и ассоциация «Радио» при... Министерстве связи СССР. Именно эта ассоциация сумела ког- да-то выкроить себе «кусочек» эфира и вот уступила его Корзуну. А Гостелерадио СССР отказалось предоставить частоту для «Эхо Моск- вы», сочтя существование этой радиостанции «нецелесообразным». Не будет же монополия сама плодить себе конкурентов или саморас- пускаться. Моссовет в конце января 1991 года выделил радиостанции 250 ты- сяч рублей на строительство 150-метровой радиомачты. И было за что! Как справедливо отметила «Независимая газета» (5.2.1991), «13 января своими репортажами о событиях в Литве эта радиостанция спасла честь Москвы». Вот что писала об этой радиостанции «Литературная газета» (16.1.1991) в очередные для нашей катастройки трагические дни бой- ни, которую учинила Советская армия у стен телецентра и телебашни в литовской столице: «Залпы и «Эхо». Снова, как в брежневские десятилетия, миллионы людей лови- ли новости из Вильнюса по западным радиоголосам. И лишь по Москве мгновенно разнеслась новость: на волне 250! Частота 1206 килогерц! «Эхо Москвы». Слушай- те! Слушайте!.. И Москва слушала. Непрерывно, сменяя друг друга, в течение тринадцати ча- сов несколько молодых журналистов независимой от Гостелерадио радиостанции горько и взволнованно говорили правду, то есть делали дело, ради которого только и можно приходить в журналистику. О них мало кто знал до прошедшего воскресенья – узнали сотни тысяч в один день». В штате «Эхо Москвы» всего пять журналистов и десяток техни- ков. Летом 1991 года они занимали две комнатушки в переулке за ГУМом и вещали по 8 часов в день. Всегда прямой эфир, без пред- варительно написанных текстов, без виз и согласовании. Много информации и музыки – все это без пауз, в высоком темпе, челове- ческим языком, искренне, тепло и забавно. Дотаций у учредителей станция не брала, выживала за счет рекламодателей. Хотя чтобы обновить бывшее в употреблении, изношенное оборудование, не- обходимо иметь минимум 60 тысяч долларов для закупки импорт- ного оборудования. По данным опросов, «Ухо Москвы» – как ино- гда может оговориться ведущий – слушают регулярно от 1 до 2 млн. человек. Заголовки московской прессы об этой станции красноречивы: «Ос- тровок в океане» (журнал «Журналист», № 7, 1991) (надо думать, име- ется в виду море лжи партийной пропаганды); «Эхо правды» («Аргу- менты и факты» – первый номер после путча). Последнюю заметку стоит привести полностью: 245 «Если кому-то профессия журналиста кажется очень комфортной, то он глубо- ко ошибается. А во время путча она становится самой опасной. Любая хунта сразу после захвата мостов и телеграфа закрывает радио и газеты. Так было и в этот раз. Рано утром 19 августа на Никольскую, 7, в помещение радиостанции «Эхо Моск- вы», пришли сразу 8 человек в штатском. Предъявили документы сотрудников КГБ и приказали прекратить передачу. Главный редактор С.Корзун отказался. Тогда они са- ми отключили линию и опечатали передатчик, но журналисты по-прежнему собирали информацию, готовили передачи, чтобы при первой же возможности выйти в эфир. Радиостанция «Эхо Москвы» снова вышла в эфир 20 августа в 13 часов 40 ми- нут. Решение не подчиняться приказу новых властей вместе с журналистами при- нимали депутата России и Москвы, работники Министерства связи СССР. В тече- ние двадцати часов голоса радиожурналистов «Эха» несли людям правду. Ночью радиостанция вырубалась дважды и дважды снова начинала работу. Посто- янно работали три корпункта на разных этажах здания Верховного Совета РСФСР и один – в здании Моссовета. Когда танки и бронетранспортеры начали крушить барри- кады на подступах к «Белому дому» и казалось – все, к журналистам, ведущим прямую передачу, подходили люди, прощались по радио с родными, близкими... Но – минуло. Утром 21-го власти арестовали передатчик во второй раз. По приказу комендан- та Москвы генерал-полковника Калинина здание, где установлен передатчик, заняло подразделение десантников во главе с подполковником Захаровым. Днем же, когда стало окончательно ясно, что путч провалился, эти воины тихо удалились... Радиостанция «Эхо Москвы» возобновила передачи в 15 часов 40 минут. При- близительно в это же время в редакцию пришел отряд ОМОН и предложил свою по- мощь – по защите, конечно. Но она уже была не нужна». Какие еще честные радиостанции у нас есть? Вот об одной из них рассказывает Вальдас Анялаускас в газете эмигрантов «Новое русское слово» (19.3.1991): «Каждый вечер ровно в восемь включаю коротковолновый приемник и, как ты- сячи моих соплеменников, разбросанных судьбой по всему свету, замираю в ожи- дании позывных родины. Как когда-то ловил по ночам «Голос Америки» или «Сво- боду», так теперь жду с нетерпеньем в эфире слов «Kalba Vilnius» («Говорит Виль- нюс»). Такова-то ирония судьбы... Многие литовцы на Западе сегодня обзавелись радиоприемниками с короткими волнами, которые в общем-то здесь не пользуются спросом. Вильнюсское радио для нас, его получасовая ежедневная передача за ру- беж – это живой голос осажденной, терзаемой лютым врагом родины, Литвы. Еже- дневное подтверждение, что она жива, что борется, что не сломалась... И каждый раз, включая приемник, замираешь на мгновенье: услышишь или нет привычное – «Kalba Vilnius». Особенно сейчас, после того январского кровавого воскресенья, когда вместо привычной мелодии литовских гуслей в эфире была тишина. Не знал я еще в те минуты здесь, в своем нью-джерсийском уединении, что как раз в тот момент горбачевские опричники атакуют именно вильнюсское радио. Ведь когда у нас на восточном побережье Америки восемь вечера, там, в Вильнюсе, два часа после полуночи: это как раз время, когда начинался штурм. Вильнюсское радио за- молчало в январе почти на две недели. Теперь оно вновь вещает, хотя в захвачен- ных зданиях по-прежнему за спинами десантников спецназа бесчинствуют капеэ- сэсовцы. Радио и телевидение независимой Литвы вынуждены теперь работать за баррикадами, в буквальном смысле. Так что, можно сказать, прямо с баррикад те- перь доносятся и до нас сюда позывные «Kalba Vilnius..». Более близкое знакомство с литовским радио полезно – упорством и мужеством Вильнюса восхищались многие жители СССР. Ведь ли- 246 товцы организованно вели национальное сопротивление против ком- мунизма и первыми обрели свободу в августе 1991 года. Парижская га- зета «Русская мысль» (16.4.1991) напечатала интервью с директором Литовского радио Нериюсом Малюкявичусом: «– На днях исполнился мрачный юбилей – три месяца с того дня, 13 января, ког- да советские войска захватили литовское радио и телевидение, телебашню в Виль- нюсе. Неужели эти здания до сих пор не возвращены законным владельцам? – К сожалению, нет. Вот уже четвертый месяц, несмотря на протесты и обраще- ния в самые высокие инстанции Советского Союза, включая неоднократные обра- щения к президенту Советского Союза. В ответ – стена молчания. Не получен ответ и на обращение к Верховному совету СССР, под которым подписались 1200 членов коллектива литовского радио и телевидения. По моему мнению, М.С.Горбачев не решает эту проблему и потому, что успокоен отсутствием международной огласки факта продолжающейся оккупации зданий в Вильнюсе. И впрямь, и в Германии, где удалось побывать, и в Брюсселе журналисты хорошо знают, что в январе была по- пытка государственного переворота, при захвате зданий были убиты люди, но удив- ляются, узнав, что эти здания продолжают быть казармами для охраняющих их сол- дат, что работники литовского радио и телевидения должны работать в неприспособ- ленных помещениях, что захваченные здания используются для клеветы на законно избранные парламент и правительство. Цивилизованному человеку трудно в это по- верить, но это так. Протестуя против этого, работники ЛРТВ уже второй месяц про- водят голодовку напротив своего захваченного здания, меняя друг друга каждые три, шесть, десять дней. Сейчас по всей Литве идет сбор подписей под обращением к ООН, так как радио и телевидение являются общенародным достоянием, и отнять его у народа силой является преступлением перед ним, перед общечеловеческими ценностями, за которые так ратовал президент СССР. Ведь даже против преступни- ка С.Хусейна союзники не применили подобного средства – захватить или разбом- бить радио и телевидение Ирака. Руководство страны, в которой журналист – ничто, в которой можно закрывать телевизионные программы, как прочитанную книгу, или даже танками давить людей, собравшихся защитить свое радио и свое телевидение – причем все это делается в чужом государстве, – такое правительство не может рассчитывать на долгое существование. – Как в таких условиях работает ваше радио и телевидение? – Мы восстановили все бывшие объемы радио и телевидения; например, по радио мы транслируем две общереспубликанские программы общим объемом 38 часов в сутки. Продолжаем также ретранслировать и религиозную программу «Благовест», которую на средних волнах начали ретранслировать еще в августе прошлого года. По содержанию все программы восстановлены, но, конечно, усло- вия работы ужасные: работаем на бытовой технике, так что для западных журна- листов было бы интересно посетить нас и посмотреть, что в Европе есть телеви- дение, работающее полностью на бытовой аппаратуре. Но мы не потеряли опти- мизма, никоим образом не вернемся назад, с какими бы трудностями ни прихо- дилось сталкиваться в посткоммунистическом обществе. Тем более, что начина- ют действовать и некоторые новые экономические законы, например приватиза- ция. Этот закон вступил в силу 10 апреля. Начинают активнее работать банки, нормализуется курс обмена твердой валюты и соответственно кончается спеку- ляция. Назад возврата не будет. Но верим, что будет наше возвращение в наше здание радио и телевидения. Без этого мы не успокоимся». Кошмар для Советской Прибалтики кончился. Не прошло и полу- века, как все три республики обрели независимость. Доблестная Со- ветская армия освободила здания телецентров – но те оказались прак- 247 тически пусты, вывезенная оттуда аппаратура периодически всплыва- ла на толкучках Пскова, где расквартированы Черниговская дивизия ВДВ и Витебская дивизия ВВС, «бравшие» Вильнюс в январе 1991 го- да. Мародеры-военные нанесли вильнюсскому РТВ ущерб на многие миллионы рублей. Что не унесли, разгромили на месте. Да так, что ме- стным коммунистам для организации своего радио и телевидения при- шлось завозить хотя бы самое необходимое оборудование и монтиро- вать его в круглосуточном режиме целый месяц, вплоть до конца фев- раля 1991 года, усилиями 12 специалистов-электронщиков. Монополия Гостелерадио СССР была нарушена усилиями не толь- ко «Эха Москвы», не только военных, полгода читавших с листа свои новости литовской аудитории, но и… французов. Зарубежные радиостанции вещают на русском языке «Скажи, кто тебя рекламирует, и я скажу, кто ты». Подобная сен- тенция оказывается вполне справедливой для другой новой москов- ской радиостанции «Европа плюс Москва», рекламные объявления о которой с изображением силуэта парижской Эйфелевой башни запо- лонили с середины 1990 года все центральные периодические издания ЦК КПСС. Эта совместная советско-французская радиостанция фак- тически оформилась как дочернее предприятие Гостелерадио СССР, полностью им контролировалась и исповедовала один главный прин- цип – никакой политики. С началом регулярного вещания на Ленин- град с февраля 1991 года аудитория «Европы плюс» превысила 20 млн. человек. Фонотека современной западной эстрадной музыки, находя- щаяся в распоряжении диск-жокеев «Европы плюс», насчитывает бо- лее тысячи лазерных компакт-дисков, а сами студии начинены самым современным компьютерным оборудованием. Делались энергичные попытки наладить вещание на средних волнах через филиалы на всей территории СССР. И даже размещен был на советских предприятиях заказ на изготовление дешевых автомобильных радиоприемников, на- строенных на волну «Европы плюс». Первая программа ЦТ СССР так- же усиленно рекламировала деятельность первой в стране музыкаль- ной радиостанции «Европа плюс». На этой радиостанции текстов новостей заранее не пишут, веду- щие импровизируют у микрофона. Музыкальную программу каждый день выдает компьютер, который «заряжают» раз в месяц французы, когда привозят новые записи. Песни делятся по категориям: «А» – самые популярные в этом месяце, входящие в европейскую «двадцат- ку»; «Б» – чуть менее популярные и т.д. Песни категории «А» могут даваться несколько раз в день. Репертуар или очередность песен ве- 248 дущий менять не имеет права – французские партнеры за этим сле- дят строго. С мая 1990 года москвичи начали слушать передачи парижской радио- станции «Ностальжи». Московское радио использует в своих передачах музыкальную часть, транслируемую из Парижа через спутник, дополняет этот блок в Москве советскими мелодиями и выпусками новостей. «Радио Ностальжи-Москва» – совместная советско-французская музыкально-информационная программа на русском языке для совет- ских радиослушателей – обосновалась в студиях московского инове- щания. В годы перестройки московское Центральное радиовещание на зарубежные страны перешло от пропагандистских штампов эпохи «холодной войны» к более взвешенной и более объективной информа- ции и даже к частым совместным акциям с крупнейшими радиокорпо- рациями мира. В течение 6 часов в день на коротких волнах (а в буду- щем и на УКВ-диапазонах) льется французская и европейская музыка и, конечно же, реклама, новости. В качестве ответного жеста француз- ская сторона принимает на стажировку в Париже советских музыкаль- ных редакторов и других сотрудников. Вот как описывает предысторию «Радио Ностальжи-Москва» газе- та «Московская правда» (29.4.1990): «Симпатичная, но не самая молодая пара, улыбаясь с рекламного проспекта, сообщает: «Все по-другому»... Именно такой образ избрала для себя парижская ра- диостанция «Ностальжи», ставшая сегодня одной из крупнейших во Франции. «Все по-другому» – это прежде всего другая аудитория; в отличие от большинст- ва западных УКВ-станций «Ностальжи» ориентируется не на тинэйджеров, а на «зо- лотой возраст» – слушателей от тридцати до пятидесяти лет. Конечно, есть у нее по- клонники и старше, и моложе, но в любом случае это те, кто уже переболел детски- ми болезнями «хард рока» и «хэви металла» и теперь хочет услышать... музыку. – Учитывая традиционный интерес советских людей к французской культуре, я верю, что наша программа привлечет их внимание. Кроме того, она открывает для французского делового мира «радиоокно» в Москву. Сегодня, когда перестройка ва- шей экономики дает надежду на значительное развитие связей, это привлекает мно- гих бизнесменов. – сказал один из основателей радио «Ностальжи» Фредерик Кост. Даже в чисто техническом плане осуществление этого проекта стало возмож- ным благодаря своего рода конверсии. Советско-французская программа будет выходить в эфир как раз оттуда, где раньше находилось оборудование, с помощью которого глушили западные передачи на СССР. Согласитесь, символично». С иновещанием связаны были и другие достижения советского радио. Московское радио занимало первое место в мире по объему вещания на зарубежные страны – 2257 часов в неделю на 80 языках. По данным специального отчета комитета палаты общин по иностранным делам британского парламента, самую большую аудиторию слушателей со- бирают радиопередачи мировой службы Би-Би-Си (120 млн. человек в год). Далее следуют такие радиостанции, как «Голос Америки» (85 млн.), «Свобода» и «Свободная Европа» (55 млн.), «Немецкая волна» 249 (30 млн.), «Московское радио» (15 млн.), «Радио Франции» (10 млн.) и «Радио Пекина» (5 млн. человек). Московское радио занималось дез- информацией и апологетикой сталинского и хрущевско-брежневского социализма 60 лет. Потом руководители Гостелерадио СССР согласи- лись в принципе с тем, что нет смысла «греть эфир» понапрасну (наше радиовещание на заграницу обходится 150 млн. рублей в год) и лучше пытаться начать продавать или просто давать блоки своих программ для использования их западными радиостудиями. В Москве или ее окрестностях, точно так же как и на российских берегах Тихого океана, в эфире постоянно присутствуют московское радио и зарубежные станции, в том числе и вещающие на русском язы- ке. А где круглосуточные радиопрограммы из союзных республик? Си- бирь и Дальний Восток полны строителей, военных, зэков и прочих категорий населения разных национальностей, которые с удовольст- вием слушали бы радиопередачи со своей родины и на своих языках – из Киева, Ташкента, Тбилиси, Еревана, Баку, Вильнюса и т.д. Подоб- ного рода «нерусское» вещание – пока еще только в пеленках. Но уже есть в центральной части России. «Бумаги… простите, денег нет», – тут же выдаст свою присказку поднаторевший московский чиновник, умеющий отвечать на любые неудобные вопросы. На иновещание (так называется служба радиопе- редач Московского радио на заграницу, передатчики и студии которо- го были расположены не только в Москве, но и во многих городах вдоль границ СССР, ближе к странам – объектам нашего вещания) деньги у советского правительства находились всегда даже в тех случа- ях, когда было доподлинно известно, что вещание из Москвы идет в пустоту, т.е. его никто не слушает. Ну как могли слушать англоязыч- ные программы Москвы на коротких волнах, направленные на терри- торию США, где большинство радиоприемников не имели коротко- волнового диапазона? Как, как, что за вопросы? Вещали ведь китайцы на Советский Союз десятилетиями – и с утра до вечера, никто их даже не глушил, но никто и не слушал, хотя в большинстве районов СССР русскоязычные китайские программы с идеями и цитатами великого Мао и его наследников слышны были зачастую лучше, чем передачи Всесоюзного радио. Сотрудники советских посольств за границей на своих мощных стационарных радиоприемниках регулярно ловили соответствующие языковые программы Московского радио и удовлетворенно доклады- вали об этом в центр. Зарубежные корреспонденты Гостелерадио СССР легко организовывали через различные местные ассоциации дружбы с нашей страной десяток-другой восторженных отзывов ра- диослушателей Московского радио, письма эти заботливо затем пере- водили и публиковали в специальных бюллетенях «для служебного 250 пользования», что и служило основанием для продолжения дальней- шей работы. Бюджетное финансирование – по возрастающей – было гарантировано, так как советский парламент такого рода статьи госу- дарственного бюджета никогда еще отдельно не обсуждал. И неизвест- но еще, согласились бы народные депутаты на финансирование из ды- рявого кармана советских налогоплательщиков деятельности «клубов друзей московского радио за границей» (т.е. деньги наши шли, конеч- но, не на клубы, а на наше зарубежное радиовещание, бюджет которо- го пока еще никогда не обнародовался). В Верховном Совете СССР читали ведь новую еженедельную газету «Правительственный вест- ник» (№ 25, июнь 1990), в котором говорилось об эффективности пе- редач Московского радио на зарубежные страны: «Наши передатчики рассчитаны на короткие волны – диапазон, все менее популярный на Западе. Там пользуются либо волнами УКВ, либо средними, слушая радио в автомашинах и дома. Так что многое из того, что мы хотели бы донести до западного человека, не доходит до него исключительно из- за нашей слабой технической вооруженности». Вот как описывал Иван Липранди в «Новом русском слове» (7.1.1991) политическую кухню московского иновещания: «Десять лет назад произошел такой случай. Диктор Всемирной службы веща- ния на английском языке Московского радио Даньчев, работая ночью в прямом эфире, отложил в сторону розданный редакциям текст и выступил от себя с ра- зоблачениями советской агрессии в Афганистане. Расправу над ним тогда воз- главил секретарь парткома Московского радио Александр Плевако. Даньчев был уволен, объявлен сумасшедшим и помещен в психбольницу. Точку в судьбе Дань- чева помешала поставить развернувшаяся на Западе кампания в его защиту, и его в конце концов выпустили. Но Александру Плевако все это не помешало в 1988 году стать заместителем председателя Гостелерадио СССР – шефом Мос- ковского радио. Трудно сказать, в какой еще организации произошло так мало изменений за по- следние десять лет, как в радиодоме на Пятницкой улице Москвы. Самая крупная в мире радиостанция по числу языков, стран и часов вещания оставалась по-преж- нему и самой независимой в мире радиостанцией: абсолютно независимой. От сво- их радиослушателей. Радиостанцией, где принципиально не ставился вопрос: что, зачем и кому она хочет сообщить. Важно озвучивать печатаемое в газетах и сооб- щаемое ТАСС – на различных языках мира, раз уж изобретена такая вещь, как ра- дио. Желавших повторить подвиг Даньчева больше не находилось, а любой компро- мисс был невозможен: каждый материал сначала подписывал коллега по комнате как редактор, потом визировал заведующий отделом, потом главный редактор или его заместитель. В результате не то чтобы крамола, но зачастую и здравый смысл из материалов исчезали, что, однако, в вину никогда никому не ставилось. Радиожурналисты страшно производительно работали – гонорары платились сверх зарплаты, писали по 10 и более страниц в день. Люди из дома на Пятницкой как одержимые перебирали все мыслимые сочетания, включающие слова вроде «прогрессивный», «социалистический», «эффективный» и прочее. Переводчики ко- лотили в бешеном темпе по машинкам, расставляя до боли знакомые слова каждый день в новом порядке. Написанные материалы журналисты клали в конверты, пред- варительно вычеркнув слова типа «Говорит Москва!» и «Здравствуйте, дорогие ра- 251 диослушатели», и отсылали их ведомственной почтой в АПН, чтобы и там получить гонорар. Материалы сотрудников АПН тем же путем шли на радио. Их охотно принима- ли, не только чтобы поддержать взаимовыгодную цепь, но и потому, что существо- вала система, обязательная пропорция, по которой на каждые 40 процентов мате- риалов собственных работников полагалось представить 60 процентов внештатных. Говорят, система эта была заведена еще при Ленине, чтобы профессиональные старорежимные журналисты не смогли узурпировать печатное слово и просто обя- заны были отдавать более половины места на газетных полосах простым людям от серпа и молота. Непрофессионализм в журналистике с тех пор утвердился как бе- зусловный принцип. Журналисты-международники, проглядывая с утра газеты и ленты телетайпа, искали информацию о злодеяниях империализма. Особой удачей было, если где- нибудь застрелили или повесили негра – тема «нет тебе, расизм, места на Земле» была отработана до автоматизма. Материалы о расизме особенно охотно переда- вали в эфир редакции, вещающие на многонациональные страны со сложной внут- ренней обстановкой, надеясь, видимо, разжечь там пожар и желание решить наци- ональный вопрос раз и навсегда. Как в СССР. Журналисты-советологи читали «Сельскую жизнь» и излагали своими словами описываемые там новые прогрессивные методы работы в сельском хозяйстве. Об- ладая некоторым опытом, можно было запросто до обеда написать беседу со стар- шим чабаном овцеводческой бригады в Киргизии. А фрагмент выступления самого чабана озвучить вечером, зайдя к соседям по дому. Но наиболее своеобразной была жизнь в редакции радиовещания на Китай. В го- ды конфронтации с КНР, или период «ругани», как его называли в редакции, сотруд- никам было предписано разоблачать злодеяния преступной клики Мао. Все, что тво- рилось в те годы в КНР, было страшно похоже если не на настоящее, то на недавнее прошлое нашего отечества, только с некоторой восточной экзотикой. Так что журна- листы получили уникальную в условиях работы на Московском радио возможность высказываться от души по поводу тоталитарного коммунистического режима и вдо- бавок описывать растущее недовольство народа антинародным режимом. Дальней- шее развлечение состояло в том, чтобы некоторое время спустя просматривать ма- териалы зарубежных агентств: которые из них клюнули? Когда период ругани кон- чился, руководство редакции с сожалением говорило, что раньше творческий рост молодых журналистов шел гораздо быстрее. Увы, это стандартное сетование на мо- лодежь было – в кои веки раз – небезосновательным: после периода ругани журна- листам было предложено живописать прелести советской жизни, что уже совсем не так вдохновляло молодые дарования. Экономическая реформа в той же КНР так бы- стро прогрессировала, что рассказы Московского радио на двух диалектах китайско- го языка о преимуществах бригадного подряда могли пробудить у китайского фер- мера только мысли о том, что у них это, слава Богу, уже прошло. Впрочем, мы уже говорили, что Московское радио меньше всего волновал во- прос о том, что думали о его передачах радиослушатели. Призывы к «улучшению направленности» материалов обычно раздавались, когда возникала в очередной раз борьба за освободившуюся вакансию заведующего отделом или выше в редак- циях. То, что забота об эффективности радиопропаганды – излишняя формаль- ность, выяснилось, когда в 1986 году был назначен новый шеф Московского радио по фамилии Кезберс, из Прибалтики, занимавший в разное время довольно причуд- ливые посты в различных посольствах СССР. Молодой, энергичный, европейского типа человек, Кезберс захотел выяснить, как слышно Московское радио за рубе- жом, – раньше эту мысль себе никто в голову особо не брал. Выяснилось, что на территории СССР советское иновещание слышно вполне прилично, а вот за преде- лами – зависит во многом, как и наше сельское хозяйство, от погодных условий. Министерство связи СССР давно и успешно экономило свои мощности на Москов- ском радио. Кезберс затеял перестройку. Решено было перевести кубинский отдел 252 из редакции Латинской Америки в редакцию социалистических стран, а турецкий отдел – из европейской редакции в редакцию азиатско-тихоокеанского региона. У Кезберса было еще несколько не менее конструктивных идей, но неожиданно, че- рез год после появления, он пропал и вскоре был опознан бывшими коллегами в се- кретаре ЦК компартии Латвии и одновременно единственном такого ранга партий- ном функционере в составе руководства латвийского Народного фронта. Московское радио вообще давно уже было принято использовать для транзита и отсидки. В курилках в доме на Пятницкой можно было часто услышать разговоры и воспоминания о Париже, Лондоне и Сингапуре. Это были не бывшие корреспон- денты за рубежом – таковых у Московского радио практически не было. Делились воспоминаниями погорельцы – бывшие сотрудники МИДа, засыпавшиеся разведчи- ки, проколовшиеся дипломаты. После Кезберса к руководству Московским радио пришел уже упоминавшийся мной Александр Плевако. Он заявил, что Московское радио должно стать рупором перестройки. Несколько главных редакторов было отправлено на пенсию, перета- сованы несколько отделов, всем журналистам в рабочем порядке сообщено, что от- ныне они должны иметь по всякому поводу свое мнение. А каковым это мнение должно быть, это и так ясно – иновещанию шел 60-й год. Намечалось повышение зарплаты, стали платить премии. Начали думать, как поднять уровень отечествен- ного иновещания. И стали повсеместно вводить информационно-музыкальные пе- редачи, и звучавшая между материалами музыка действительно улучшила переда- чи. По мере развития перестройки менялись и официальные материалы, зачитыва- емые в доме на Пятницкой. И Московское радио потеряло ту немногочисленную своеобразную зарубежную аудиторию, что с симпатией, благо издалека, следила за построением общества справедливости. Верными осталась лишь та малая катего- рия людей, которые крутят ручку радиоприемника просто из любопытства, чем на- полнен эфир. Да борцы за свободу, получавшие инструкции из Москвы, редакторы марионеточных зарубежных газет, перепечатывающих наши материалы. В профес- сиональном же отношении ничего в доме на Пятницкой не изменилось. Однажды в конце рабочего дня задержавшиеся на службе сотрудники обратили внимание на небольшой самолетик, круживший над Красной площадью. Несколько находчивых корреспондентов сбегали на площадь и смогли первыми проинтервьюи- ровать Матиаса Руста. Вечером материалы не визируются – утром следующего дня они поджидали главных редакторов. А еще через день Александр Плевако объявил, что нашлись такие умники, которые не только побежали на Красную площадь, но и до- думались даже написать материал об этом, который, конечно, в эфир не прошел, но сам факт говорит о незрелости этих журналистов и полной безответственности. С 1988 года зарубежные радиостанции стали ссылаться все чаще на информа- цию независимого агентства «Интерфакс» в Москве. Агентство давало оператив- ную объективную информацию о жизни политических партий в СССР. демонстра- циях, заявлениях. Работа велась оперативно, профессионально. Но мало кто зна- ет, что агентство «Интерфакс» расположено на 7-м этаже дома на Пятницкой, где готовятся новости и так называемые опорные материалы для всех редакций. Ново- сти, составленные по принципу: минимум информации и максимум оценок и пропа- ганды. Как мог возникнуть «Интерфакс» на Московском радио? Вот мнение хозяи- на соседнего с агентством кабинета – руководителя Всемирной службы вещания на русском языке Александра Нехорошева: – «Интерфакс» довольно странно был создан и странно существует до сих пор. Ведь передавать «жареные факты» запрещается и ТАСС, не говоря о Московском радио, а этому агентству можно. Агентство контролирует руководитель Московско- го радио. Руководитель «Интерфакса» – штатный сотрудник Московского радио – человек, недавно появившийся на Пятницкой, человек со странными провалами в биографии... Пускать в авангард проверенных людей – практика древняя. Горечь Нехороше- ва тоже вполне понятна. Всемирная русская служба начала вещание в январе 1989 253 года, и с ней связывали свои надежды на профессиональную и интересную работу многие способные журналисты Московского радио. Постепенно Александр Нехоро- шев сколотил крепкую команду, и материалы его службы стали приближаться к при- личному уровню – и по оперативности, и по объективности. Русская служба един- ственная сообщила об альтернативных демонстрациях 1 мая (за что Нехорошева тогда же едва не уволили). На партийной конференции Гостелерадио руководитель программы «Время» Эдуард Сагалаев сказал: «Мы будем выпускать программу «Время» – это програм- ма Политбюро. А еще мы будем выпускать «Телевизионную службу новостей» – пусть люди знают, что происходит на самом деле». «Русская служба, – говорит Александр Нехорошев, – это первая попытка на Московском радио создать канал, информирующий людей, что происходит на са- мом деле. Попытки Плевако откорректировать курс нашей службы ни к чему не привели. Ведь нашей службе была предписана другая траектория. И ‘откорректиро- вали’ меня: с ноября я уволен, на мое место прислан отмотавший свой срок секре- тарь парткома Московского радио». На какую же идеологию ориентируется Московское радио? Ведь выходить из партии даже там не считается предосудительным. Не на газету же «Правду», в са- мом деле? – Иновещание ориентируется лично на президента, – поясняет Нехорошев. – Плевако всегда заявлял, что будет состоять в той партии, что и Горбачев. Но самое смешное, что мы и не знаем, что на самом деле говорит им Горбачев, а что есть интерпретация. Недавняя статья нового председателя Гостелерадио СССР Крав- ченко так и называется «Я пришел выполнить волю президента». Одно из первых распоряжений – запрет на показ чернухи по телевидению. – В чем же состоит «воля президента»? – Вот передо мной недавний президентский указ «О демократизации телевиде- ния и радиовещания». Там я вижу потрясающий пункт – о том, что журналист не имеет права на свое мнение! Насколько мне известно, президент очень озабочен тем, что средства массовой информации пошли «не тем путем» и плохо контроли- руемы. Поэтому сейчас создается министерство информации, чтобы собрать все в один кулак. Оно будет контролировать прессу (хотя это и трудно с новым Законом о печати), телевидение и радио. Последнее очень важно. Роль телевидения и радио будет расти в связи с диким подорожанием печатной продукции с января 91-го и падением уровня жизни. Люди не будут иметь возможность читать газеты и журна- лы в прежнем объеме. – С чем вы связываете свои надежды в этой ситуации? – На прошлой неделе я присутствовал при рождении Российской государствен- ной телерадиокомпании. Ее председатель – Попцов, писатель, бывший редактор «Сельской молодежи», генеральный директор – Лысенко, отец и бывший шеф про- граммы «Взгляд». Появление на свет этой телерадиокомпании, несомненно, связа- но с той линией, которую проводит сейчас Борис Ельцин». Январь 1991 года притормозил демократические начинания журна- листов в СССР. Ультрареакционным силам в КПСС удалось реаними- ровать практику пропагандистской «холодной войны». «Гласность» (24.1.1991) с огромным неудовольствием сообщила об увеличении объемов вещания американской радиостанции «Свобода» из Мюнхена на языках трех народов пока еще Советской Прибалтики. На каждую из трех республик станция вещала по часу в день, а после того, как советские войска заняли Дом печати в Риге, после событий в Вильнюсе – по три часа ежедневно. 254 В следующем номере коммунистической «Гласности» (31.1.1991) мнение редакции было отражено в заголовке (до боли знакомом по прежним недавним временам) – «Свободе» неймется». С какой тос- кой, вероятно, вспоминают наши пожилые твердолобые идеологи о тех временах, когда на просторах империи царило... принудительное радио. Не проводное радио, как сегодня в советских квартирах, обще- житиях, номерах гостиниц, на всех рабочих местах на заводах и в уч- реждениях. А такое, которое и выключить нельзя, орущее на всех пло- щадях десятков тысяч советских малых городов и деревень. Эта мода на общественное прослушивание радио с 6 утра до полуночи стала от- ходить у нас лишь к концу 80-х годов. Мода же на огульное охаивание Запада и перечисление происков империализма стала одно время возвращаться. Чтение еженедельной газеты «Правительственный вестник» (№ 17 и № 27,1991) навевало грусть такими вот заголовками: «Отбросив конспирацию, действуют сейчас в СССР зарубежные националистические центры»; «Лики «Свободы». Отличилось и ЦТ СССР выпуском в вечерний «пиковый» час передачи от лица сотрудника КГБ СССР О.Туманова, на которую «Российская газета» (13.4.1991) откликнулась рецензией со следую- щим анонсом: «О «чужих» и «наших» голосах. Центральное телевиде- ние 7 апреля по 1-ой программе показало передачу «Чужые голоса», посвященную радиостанции «Свобода» – даже если примитивную пе- редачу не разбирать с профессиональной точки зрения, можно конста- тировать, что кампания Кравченко возвращает нас к временам «холод- ной войны». Тем более отрадно, что еженедельная газета «Собеседник» (№ 4, 1991) посчитала возможным опубликовать на целой полосе интервью с ответственным редактором программы «В стране и мире» радио «Сво- бода» Савиком Шустером. «Собеседник», теснейшими узами связан- ный с газетой «Комсомольская правда» и с ЦК ВЛКСМ, в редакцион- ном комментарии и интервью с Шустером отметил, что наша страна признала, что ввод советских войск в Афганистан был крупнейшей ошибкой политического руководства страны. Но ведь это руководство и не думало раскаиваться, даже волос не упал с головы тех, кто спрово- цировал эту войну и долгие годы оправдывал ее, не давая пробиться правде. Не только ведь 15 тысяч советских солдат погибло в Афганис- тане, но и миллион афганцев тоже. А на кого списать появление в на- шем обществе сотен тысяч озлобленных, несчастных ветеранов афган- ской войны, искалеченных физически и морально? Еще ведь не напи- сано о тех зверствах, которые были обычной практикой поведения со- ветских оккупационных войск в Афганистане. Американцы из-за этой эпидемии насилия в собственных войсках и ушли из Вьетнама, много писали об этом. Мы – пока нет. С.Шустер в интервью «Собеседнику» 255 отметил деталь, о которой у нас мало кто знает. Эскалация насилия, крайних форм жестокости, максимальная интенсивность военных операций наших войск в Афганистане приходится на... 1985-86 годы. Не появись у моджахедов «Стингеры», а вместе с этими переносными ракетами и надежная защита от наших нападений с воздуха, Политбю- ро выиграло бы войну в Афганистане. Советская Армия ушла из Афга- нистана, но наши огромные поставки вооружения и продовольствия тамошним советским марионеткам продолжались, причем в огром- ных, разорительных для нас объемах. Начиная с 50-х годов в обиход советских людей вошло и другое ра- дио – зарубежное. Трудно сказать, почему у нас после Сталина начали продаваться радиоприемники с коротковолновыми диапазонами. Воз- можно, что партийная верхушка, не желая и не умея говорить народу правду о природе режима в СССР, считало все же допустимым, чтобы среднее управленческое звено в партийно-административной иерар- хии имело хоть какой-то доступ к правдивой информации о положе- нии в мире. С этой целью на стол нескольким сотням членов номенк- латуры ежедневно ложились пространные копии стенограмм передач десятка западных радиостанций, вещавших на русском и других язы- ках народов СССР. Несколько миллиардов рублей тратилось на глу- шение в городах «враждебных СССР западных радиоголосов». Глуше- ние не раз отменяли, но получение радиоперехвата, снабженного вплоть до 1991 года грифом «секретно», по-прежнему рассматривалось в качестве привилегии особо важных должностных лиц (к примеру, ру- ководитель союзного министерства, партийный секретарь республи- ки, области). Когда-нибудь плеяда радиокомментаторов западных радиостанций на русском и других языках Советского Союза будет переведена у нас в разряд национальных героев. Будет это сделано официально, так как фактически много десятилетий советская интеллигенция и молодежь внимала им и, конечно же, признательна им за слово правды. Ведь в советской прессе был – теперь постоянно сужающийся – круг запрет- ных тем, полную неискаженную информацию по которым можно по- лучать советскому человеку лишь из западных радиоголосов. Если бы не было западного русского радио, советские люди узнали бы о Чернобыле не через несколько дней, а много месяцев спустя. «Го- лос Америки», Би-Би-Си, «Немецкая волна» и «Свобода» говорили о Чернобыле постоянно. В результате власти СССР четыре года спустя и сквозь зубы признали: да, (1) система оповещения населения об ава- рии на АЭС не была задействована; (2) в зараженном радиацией Кие- ве вывели 1 мая 1986 года колонны школьников на праздничную де- монстрацию; (3) для жителей Чернобыля построили новые поселки опять-таки в зараженной зоне, непригодной для проживания; (4) до 256 сих пор сотни тысяч людей проживают на землях, сельскохозяйствен- ную продукцию с которых потреблять нельзя, но ее, опасно радиоак- тивную, выращивают, заготовляют и... в лучшем случае рассылают по стране. Таким образом, радиоактивное мясо используется для добавок в колбасу где-нибудь в Сибири, радиоактивное порошковое молоко попадает на стол в Средней Азии и т.д. – нет конца этому списку пре- ступлений, о которых годами вынуждена была молчать подцензурная советская пресса; (5) до сих пор не налажено снабжение чистыми про- дуктами питания и соответствующее медицинское обслуживание, не назначены компенсации населению, пострадавшему от радиоактивно- го облучения (особо настырным платили ежемесячные надбавки по 15 рублей). Мы только в 1990 году узнали официально, что территория пораженных радиацией областей в средней полосе России, на Украи- не и в Белоруссии огромна и занимает не менее половины территории Западной Европы. Я повторяю – если бы не усилия западного русскоязычного радио, нашему правительству было бы легко утаивать всю эту ужасную ин- формацию еще долгие годы. Нам только сегодня официально дали по- нять, что миллионы людей преждевременно умрут от болезней, причи- ной и побудительной основой которых стала радиация, полученная пусть даже и в небольших дозах. Мы до сих пор отказываемся от пред- лагаемой нам массивной помощи со стороны международного сооб- щества, в первую очередь японцев. А ведь надо заключить с ними мир- ный договор, отдать им Курильские острова в обмен на широкую про- грамму помощи жертвам Чернобыля. Вместо этого МО СССР с благо- словения ЦК КПСС. приступило к строительству трех авианосцев, од- на эксплуатация которых, как публично поведал депутат Верховного Совета СССР академик Г. Арбатов, будет обходиться нашему общест- ву в 54 млрд. рублей ежегодно (в ценах 1991 года). В 1989 году СССР прекратил было глушение передач американской радиостанции «Свобода». В центральной советской печати впервые стали появляться незлобные, объективистски написанные репортажи из штаб- квартиры станции в Мюнхене и даже подробные доброжелательного ха- рактера интервью с ее сотрудниками. Право иметь своего корреспонден- та в СССР официально получила радиостанция «Голос Америки». И еще одно новшество – совсем уж немыслимое по прежним вре- менам: в центральном советском официозе, газете «Известия» (14.8.1990), поместили условия литературного конкурса среди совет- ских радиослушателей, объявленного русской редакцией радиостан- ции... «Немецкая волна». В жюри вошел и представитель советской стороны, в проведении конкурса приняли участие, помимо сотрудни- ков «Немецкой волны», посольство ФРГ в Москве, генеральные кон- сульства в Ленинграде и Киеве, Институт имени Гете, добавивший к 257 двум призам по 5 тысяч марок за лучшие радиорассказ и радиопьесу на русском языке, два полностью оплачиваемых места на двухмесячных курсах немецкого языка в ФРГ. Данный конкурс явился лишь частью другой, более крупной акции. 7 августа 1990 г. произошло, казалось бы, невероятное событие: в Москве было подписано соглашение о тесном сотрудничестве между Гостелерадио СССР и радиостанцией «Немецкая волна». Вот в каких красках рисовала портрет «Немецкой волны» Елена Ту- мольская в еженедельнике «Куранты» (31.7.1991): «Благодаря нашей недремлющей пропаганде даже само здание «Немецкой вол- ны» представлялось тщательно замаскированным от посторонних глаз. Но уже из центра Кельна было видно, как вдалеке на юго-западе наподобие маяка высятся три небоскреба. Один из немцев, который сопровождал меня во время этой импро- визированной экскурсии, пошутил, что «Немецкая волна» – это Останкинская баш- ня, только разрезанная на три части. В этой шутке есть доля правды: здания штаб- квартиры и редакций возвышаются на 138 метров. Как это ни казалось странным, но русский отдел вовсе не занимает «центрального» положения. В первое мгнове- ние вдруг показалось, что я очутилась в Союзе: повсюду говорили на чистейшем Великом и Могучем. Но это был и впрямь русский островок посреди немецкоязыч- ной страны: большинство сотрудников здесь – бывшие граждане СССР. Моя собе- седница – редактор русской службы «НВ» Нелли Косско – жила когда-то в Молда- вии. Но вот уже шестнадцать лет как ее величают фрау Косско. В 1975 году фрау Косско, немка по национальности, переехала в Германию. Работа на «Немецкой волне» подвернулась неожиданно. Корреспондент «НВ» взял у нее интервью, и это стало первым непосредственным знакомством с радиостанцией. Подобными путя- ми пришли сюда многие эмигранты из СССР. Хотя, конечно, новому поколению пе- реселенцев приходится куда сложнее с устройством на работу. – «Немецкую волну» считают чопорной радиостанцией, – говорит фрау Косско. – У нас не так быстро, как на Би-Би-Си или где-то еще, реагируют на политические события, не спешат восторгаться или критиковать. В этом я вижу проявление не- мецких национальных черт характера: педантичности, немецкой сдержанности. Мы меньше даем авторских материалов, а больше переводов из немецкой прессы. Воз- можно, поэтому на радиостанции и нет отдельных ярких звезд типа Севы Новгород- цева на Би-Би-Си. Думаю, что на «НВ» он и не смог бы выделиться. Это связано с серьезной подачей материалов, иным стилем. – Значит, вы обходите стороной сенсации, занимаете выжидательную позицию? – Любая сенсация у нас тщательно перепроверяется, прежде чем попасть в эфир, даже если на это требуется время. В работе русского отдела мы время от времени пользуемся услугами корреспондентов, живущих в Союзе, чтобы получать более достоверную информацию. И здесь мне как редактору приходится частенько вмешиваться: настолько видна разница в подаче материалов ваших журналистов и западных. В России отдают предпочтение эмоциям, а не фактам. Мне хорошо за- помнился случай с одним молодым журналистом из Москвы. Он готовил для нас ма- териал о событиях в Литве, располагая при этом интересной информацией. Но ак- цент в своем сообщении он сделал на описании... зимней природы, уснувших дере- вьев, серого неба, стараясь найти художественные ассоциации с политической об- становкой в Прибалтике. В конце концов репортаж превратился в метеорологичес- кое сообщение. На станции «Немецкая волна» языковых отделов 34. Так что арабская, англий- ская, португальская речь, как, впрочем, и русская, удивляет лишь гостей «Немец- кой волны». 258 Главный на «Немецкой волне» – это, безусловно, отдел немецкого вещания, немцам знакомы не только позывные «НВ», но и ее телепередачи, прежде всего информационные программы новостей. По этой части «НВ» – номер один в Герма- нии. – Существует ли на «НВ» контроль за передачами со стороны правительства? – Никакой цензуры в привычном советском понимании нет, за недостоверную или неправильную информацию радиостанция несет ответственность перед судом. Да и какая может быть цензура у свободной «Немецкой волны», получившей ста- тус независимой общественной организации? Финансирование «НВ» осуществляет федеральное правительство Германии. «Немецкая волна» перестала считаться у нас «вражьим голосом». По отноше- нию к Советскому Союзу «НВ» настроена объективно и вполне дружелюбно. Не так давно по инициативе нескольких сотрудников редакторы радиостанции отправили целую серию посылок для московских детских домов и в дома престарелых в Лат- вию. Искренность, с которой немцы хотят помочь нам пережить трудные времена, на мой взгляд, неподдельная». В сентябре 1990 года, пользуясь отсутствием цензуры, многие со- ветские газеты сообщили о необычном публичном выездном заседа- нии редакции мюнхенской радиостанции «Свобода». Перед собравшимися выступили редактор программы РС «Права человека», член Украинской хельсинкской группы Владимир Малин- кович, постоянный автор «Свободы» Дэви Аркадьев и многие другие публицисты, заочно известные благодарным советским «полуночни- кам», количество которых, по оценкам специалистов РС, превышает 50 миллионов человек. Как выяснилось, все же не хватает на Украине гласности: западные «голоса» по-прежнему актуальны. Люди буквально ломились на вы- ездное заседание. Каждому было интересно познакомиться с неофи- циальной версией смерти академика Сахарова, узнать о деятельности заместителя генерального секретаря ЦК КПСС, бывшего украинского премьера Ивашко на посту военного советника в Афганистане и так далее... На вопрос, есть ли будущее у мюнхенской радиостанции, Владимир Малинкович ответил: «Сейчас в ваших средствах массовой информа- ции звучат более резкие высказывания, чем в наших передачах. Но все же взгляд со стороны пока оправдан. Когда исчезнут все барьеры, каж- дый советский гражданин сумеет съездить за рубеж и увидеть все сво- ими глазами, тогда, возможно, отпадет необходимость существования «Свободы». Но до этого еще далеко». Годами, десятилетиями советские люди недосыпали ночами, чтобы сквозь завывание глушилок улавливать зарубежные «голоса», расска- зывающие о происходящем в СССР и в мире. При Сталине за это са- жали, при Хрущеве и Брежневе запрещали делиться услышанным (за распространение информации «голосов» власти по головке не глади- ли) и активно занимались отловом сети информаторов. Тем не менее, деньги западных налогоплательщиков не шли на ветер – любой поли- 259 тически активный советский радиослушатель знал, что о политичес- ких и музыкальных новостях в мире ему поведает «голос» из Лондона, американские новости он слышал из Вашингтона, «Немецкая волна» из Кельна рассказывала очень подробно о происходящем не только в ФРГ, но и во всех странах Восточной Европы, а о событиях в СССР полнее всего информировала американская радиостанция «Свобода» из Мюнхена. Советская пресса, набрав воды в рот, следила очень внимательно за всеми сюжетами новостей по этим зарубежным «голосам», пыталась от- вечать на них – но никогда практически не упоминая эти радиостанции. Чего только мы не делали с этими станциями, и шпионов туда засылали, и передатчики им взрывали, и публиковали у нас повести о низком мо- ральном облике эмигрантов – сотрудников «голосов», и глушили «вра- жеские программы» в эфире, и радиоприемники никудышные миллио- нами выпускали, и радиослушателей наших терроризировали. Все без толку. Приходили утром на работу советские люди и обменивались тай- ком с верными людьми только что услышанным. А в высших учебных заведениях КПСС, да и на прочих «гуманитарных» кафедрах десятки и сотни «ученых» и партработников наводняли страну брошюрами и ста- тьями по «контрпропаганде» и «эффективному противодействию бур- жуазной, империалистической пропаганде», по критике национализма и утверждению идеалов коммунизма. Половодье лжи, за которую ее ав- торам неплохо платили. Сколько людей на этом кормилось! Лучом света в темном царстве были для жителей СССР западные радиопередачи. Правящие кремлевские круги использовали получае- мую информацию в своих целях. А глушилки трещали без умолку (пе- ред микрофоном устанавливали шумный моторчик и передавали эту какофонию в эфир). «Обслуживали» таким образом все советские го- рода, вплоть до районных центров. Понятно, что эффективное глуше- ние обходится дороже, чем сами передачи, которые надо «забивать», – там, где «Голос Америки» тратил один доллар, мы тратили в сотни раз больше на «глушилки» для него. Но было, конечно, и много тихих, да и просто заповедных мест на необъятной территории СССР (социалистические страны Восточной Европы, кстати сказать, глушением западных станций не занимались ввиду полной бесперспективности таких занятий – слишком близко от их границ располагались соответствующие радиопередатчики). Ска- жем, в сельской местности у западных границ нашей страны мощны- ми приемниками улавливались все радиопрограммы Запада на рус- ском языке и по проводам передавались в Москву, на Пятницкую, в студию «радиоперехвата» Гостелерадио СССР. Легион стенографис- ток, машинисток, редакторов и техников все это записывали на маг- нитную пленку, расшифровывали и печатали в трех экземплярах. Со- 260 ответствующего ранга дежурный начальник прочитывал все новости по мере их поступления и тут же докладывал о них руководству Госте- лерадио СССР, а те – в ЦК КПСС, на «самый верх». Руководство за- падных, в большинстве своем правительственных или теснейшим об- разом связанных с официальными властями, радиостанций прекрасно было осведомлено о том, что важное сообщение, переданное в эфир на русском языке, будет через несколько минут (даже в любое время су- ток) доложено в Кремле тем, для кого эта информация окажется в дан- ный момент особо интересной и необходимой. Своеобразная система быстрого реагирования, существующая и поныне. Подобного же рода операции по письменному фиксированию ра- диоперехвата на языках других народов СССР проводили и проводят сейчас в республиках. Москва только в 1990 году начала потихоньку заниматься ретрансляцией на весь Союз передач из союзных респуб- лик на их языках. Сама же Москва радиопередач на национальных языках республик СССР не готовила, все шло только на русском. А вот американцы вещали на СССР на двух десятках языков. Грузины, ар- мяне, украинцы, жители Прибалтики и Средней Азии слушают точку зрения своих соотечественников, работающих на «Голосе Америки» и на «Свободе». И слушают очень внимательно, заинтересованно. Если русскоязычные московские журналисты, освещающие очень острые и порой запутанные проблемы национально-освободительного движения в теперь формально суверенных республиках экс-СССР, ре- гулярно «садятся в лужу» по недомыслию, незнанию местной специфи- ки, то с грузинами (узбеками и т.д.), работающими в грузинских (узбек- ских и т.д.) редакциях американских радиостанций «Голос Америки» и «Свобода» (на Западе она более известна под названием «Свободная Ев- ропа», филиал, вещающий на бывшие социалистические страны Вос- точной Европы), таких ляпов случается куда меньше. В то время как Москва средствами пропаганды навязывает республикам определенные точки зрения и свою волю, американцы-эмигранты из СССР просто ин- формируют своих соотечественников, стараясь и сегодня и вчера не за- ниматься ускорением событий, провокациями и подстрекательствами. Каждому мало-мальски интересующемуся политикой гражданину в Грузии всегда были известны имена и голоса Марины Эдлис (Эбралид- зе) из грузинской редакции «Голоса Америки» и Константина Надираш- вили из русской редакции «Свободы». А теперь в газете «Вечерний Тби- лиси» (12.12.1990) и в «Молодежи Грузии» (31.8.1990) он видел портреты этих людей, читал комментарий специального корреспондента радио- станции «Свобода» Владимира Матусевича из Осло о торжественной це- ремонии вручения Нобелевской премии мира за 1990 год Президенту СССР М.С.Горбачеву. Как говорится, впору протереть глаза: в номере «Вечернего Тбилиси» (12.12.1990) интервью с Эллис сопровождается на 261 другой полосе пространным мнением заведующего русской редакции «Свободы» В.Матусевича. И ни у меня, ни у кого не возникает сомнения, что тассовский отчет для советской прессы об этом событии в Норвегии был куцым, скучным и неинформативным. Ну не скажет ведь тассовец о том, как выступали в Осло члены Верховных Советов Литвы, Латвии, Украины, активисты правозащитного движения из России и Молдовы с резкой критикой в адрес решения нынешнего Нобелевского комитета. Указ президента Б.Ельцина об открытии корпунктов «Свободы» в России Конечно же, журналисты-эмигранты с западных станций, вещая на нас, отрабатывают свой хлеб. Конечно же, мы знаем, что русскоязыч- ные направленные на нас с начала 50-х годов «империалистические» радиопрограммы защищают в первую очередь интересы тех или иных западных государств, т.е. своих учредителей. Кто платит, тот и музыку заказывает. Но выбирать то нам не из чего, вот и приходится слушать «вражьи голоса». А они, хитрецы такие, так и норовят нам все больше объективную да оперативную информацию сообщать про нас самих. Стараются, значит, как лучше. А у наших все недомолвки, искажения всякие и т.д. При фактически разгромленной прессе КПСС ее роль до сентября 1991 года выполняли центральное (московское) радио и теле- видение. Аудиовизуальные средства массовой информации на шестом году перестройки стали главным рупором президентской власти, голо- сом Москвы и всех ее центристских и правых сил. Эмигранты-журналисты из радио «Свободная Европа» были голосом оппозиции в странах Восточной Европы вплоть до полного поражения тамошних компартий. То же самое продолжалось и у нас в СССР – «Го- лос Америки» и «Свобода» при поддержке аналогичных «голосов» из Би-Би-Си и «Немецкой волны» распространяли и усиливали влияние наших антикоммунистов, националистов и прочих реформаторов из СССР, оперативно обеспечивая им всесоюзную (!), по необходимости и всемирную аудиторию. Без усилий американских «Свободы»-«Свобод- ной Европы» (Мюнхен) не было бы польского профобъединения «Со- лидарность» и Леха Валенсы, Вацлава Гавела и даже Бориса Ельцина. У коммунистических партий, правивших чуть не на одной трети земного шара, от востока Европы и до берегов Тихого океана, существовала во второй половине XX века крепкая оппозиция в лице антисоветских и антикоммунистических радиоголосов из Мюнхена и их не менее компе- тентных коллег из доброго десятка западных радиоцентров. А что же случилось после падения Берлинской стены и других по- добных катаклизмов на востоке Европы? Журнал «Тайм» (26.11.1990) 262 так излагал суть перемен в статье «Орудие капитализма живо. Радио- станция «Свободная Европа» уцелела после завершения конфликта, который ее породил»: «Если заболевание искоренили, то должна ли также организация, основанная исключительно ради того, чтобы помочь в этом, лишиться разумных оснований для своего существования? С подобной дилеммой время от времени сталкиваются бла- готворительные организации, которые имеют дело с такими практически искоре- ненными заболеваниями, как полиомиелит и оспа. Недавно то же самое казалось верным и применительно к американской корпорации, субсидируемой государст- вом, которая была создана для борьбы с тем, что Вашингтон всегда считал полити- ческой болезнью, т.е. с коммунизмом. Радиостанция «Свободная Европа» и ее фи- лиал радиостанция «Свобода» были в сущности порождениями холодной войны, ко- торые должны были служить в качестве гласа свободного мира, обращенного к под- невольным народам Восточной Европы. Теперь, когда коммунизм прекратил свое существование на большей части этого региона и утратил черты тоталитаризма на большей части оставшейся территории, возникает вопрос: должны ли РСЕ/РС по- следовать примеру исчезнувших ископаемых животных? По всей видимости, нет или, по крайней мере, пока нет. Радиостанции понесли временные потери среди своих слушателей, когда восточноевропейцы переключи- лись на местные станции, с которых была снята цензура, но в последнее время их число снова возросло. Отчасти это явилось результатом открытия бюро РСЕ/РС в Будапеште, Праге и Варшаве и принятия на работу около 50 журналистов из Вос- точной Европы, которые немедленно реагируют на события в своих репортажах, что не под силу сотрудникам радиостанций, базирующихся в Мюнхене. В равной степени важен и тот факт, что отсутствие контроля со стороны государства не дает гарантий объективного и достаточно полного освещения событий. Многие органи- зации СМИ в этом регионе, как утверждает президент РСЕ/РС Юджин Пелл, «горят желанием выражать мнение, любое мнение» и не делают никаких усилий для того, чтобы давать многоплановый обзор событий. В худшем случае те, которые ранее глушили передачи РСЕ/РС, терпимо отно- сятся к этой радиостанции; в лучшем случае ее активно поощряют к продолжению радиовещания. Венгерский премьер-министр Йозеф Анталл сказал, что РСЕ «в здоровом соревновании с нашими собственными журналистами может служить эталоном качества и взвешенного подхода». Чехословацкий президент Вацлав Га- вел заявил, что подобные западные вещательные компании «гораздо более опыт- ны и компетентны в информационном освещении событий, нежели наше радио или другие СМИ». Прошлым летом Гавел играл от имени РСЕ/РС роль посредника при выработке договора об аренде трех средневолновых передатчиков, которые охва- тывают гораздо больше слушателей в Чехословакии, нежели коротковолновые пе- редатчики. В значительной степени благодаря такой поддержке Конгресс США не очень на- стаивает на сокращении ежегодной сметы РСЕ/РС, которая составляет 200 милли- онов долларов. Однако президентская комиссия занимается изучением долгосроч- ной перспективы для этой компании с целью, возможно, выработки рабочих кон- тактов (совместной работы) с радиостанцией «Голос Америки», являющейся отде- лением Информационного агентства США (ЮСИА). Многие сотрудники РСЕ/РС без особого восторга относятся к этой перспективе. Они считают, что радиостанция «Голос Америки», которая по закону обязана «содействовать пониманию и под- держке за рубежом политики и действий Соединенных Штатов», является по суще- ству рупором Вашингтона, а их компания является высококлассной службой, заме- няющей собой местные СМИ. В тех районах, где РСЕ/РС пользуется достаточной популярностью и где могут быть удовлетворены требования закона, одним из воз- можных выходов для радиостанции из этой ситуации могла бы стать приватизация 263 службы и передача местной рекламной информации. По крайней мере таким обра- зом можно было бы продемонстрировать капитализм в действии». Как писала газета «Правительственный вестник» (№ 1, январь 1991), около «2000 советских «глушилок» мощностью от 5 до 200 киловатт за- щищали эфир на территории всей страны от происков зарубежного ра- дио. Теперь 200 «глушилок» работали на ретрансляцию радиопередач в Москве из союзных республик, 200 – обеспечивали коротковолновую связь для военных, моряков, милиции и т.д., 80 – добавили для совет- ского иновещания, 500 законсервировали (!), а остальные списали». С 1990 года было отменено ограничение на производство в СССР радиоприемников с диапазоном коротких волн ниже 25 метров. Отсут- ствие в продаже приемников с волнами от 13 до 25 метров позволяло экономить на глушении зарубежных радиостанций на языках народов СССР. Кстати, о глушении. Оно было возобновлено у нас с помощью более современных методов. Вместо былого грубого завывания в эфир стали пускать музыку и прочие радиопомехи, почти полностью заби- вающие западный «голос». Как обтекаемо выразился в своем теле- фильме (ЦТ СССР, 7.4.1991) сотрудник КГБ, проработавший много лет на РС Олег Туманов, «с 1988 года глушение радиостанций практи- чески полностью прекращено». Такая изящная формулировка в пере- воде с новояза лжи на обычный язык означала, что глушение, как пра- вило, продолжалось. С нами все ясно, а как у них? Они – на «Свободе», тоже ведь не сов- сем свободны. Вот как отвечал на вопросы главного редактора москов- ского журнала «Столица» (№ 24,24.6.1991) Андрея Мальгина директор русской службы радиостанции «Свобода» Владимир Матусевич: «– Менялось ли что-нибудь в деятельности радиостанции за этот период? Меня- лась ли направленность, тональность передач? – Разумеется. За исключением нескольких последних лет, мы были практичес- ки в полной изоляции от Советского Союза. Получали одно письмо в три месяца, и то это было, как правило, ругательное гэбистское письмо. Мы не знали, кто нас слу- шает, сколько вообще слушателей... – А сейчас знаете? – Более или менее. Будучи киноведом, я ездил на разные международные ки- нофестивали. Старые знакомые, столкнувшись со мной нос к носу, менялись в ли- це, старались заскочить за ближайшую же дверь. А если кто-то заговаривал – ка- кой-нибудь Георгий Капралов или Ростислав Юренев, – уже на третьей фразе было ясно, кто дал задание провести со мной разговор и зачем этот разговор нужен. Мы не чувствовали своей аудитории, и это нас расхолаживало. Была возмож- ность схалтурить, можно было забивать эфир чем угодно. Того чувства ответствен- ности, которое мы испытываем сейчас, зная, что у нас многомиллионная аудито- рия, не было. Когда я пришел на радио, я застал среди сотрудников русской службы людей, относившихся еще к первой эмиграции. Это были уже пожилые люди. Виктор Франк, Владимир Варшавский, Гайто Газданов, хотя и были в меньшинстве, влияли 264 на обстановку на станции. Большинство же составляли представители так называ- емой «второй волны эмиграции», то есть военные и послевоенные эмигранты. Где- то в середине 70-х стали появляться эмигранты «третьей волны», встреченные «второй волной» в штыки. Во многом претензии к ним были справедливы. Наше американское начальство в то время брало на работу по принципу «профессия: русский», а кем был человек в доэмигрантской жизни – бухгалтером, военным или инженером, – их интересовало меньше. Поэтому было взято много случайных, бес- таланных людей. Особенно их беспомощность выявили нынешние, перестроечные годы. К счастью, у нас сейчас много и талантливых сотрудников, журналистов бо- жьей милостью. – Когда началась перестройка и «Свободу» перестали глушить, как на станции отнеслись к этому? Вы сказали, что появилось чувство ответственности. .. – Не то слово. Мы пережили шок. Началась перестройка и у нас. Теперь мы действовали в ряду советских средств массовой информации, и, хотели мы это- го или не хотели, начиналась конкуренция. Сейчас считается, что наша слуша- тельская аудитория – самая большая в СССР. А ведь мы никогда не заигрывали с аудиторией, не пытались ее завоевать. Так, как это делает «Голос Америки», вводя молодежные программы с мнимым диск-жокеем, на ломаном русском языке зачитывающим мемуары Майкла Джексона. Мы не опускались до этого уровня. – Сколько писем сейчас получает радиостанция «Свобода» из Советского Союза? – Точно не знаю, но думаю, около 60 в неделю. К сожалению, у нас нет элемен- тарной систематизации и изучения приходящей почты.... – Не может быть! У вас же мощный исследовательский центр. – Да, но главным образом он занимается обработкой советской прессы, пере- хватом и анализом советских радио- и телепрограмм, изучает выступления офици- альных лиц, сообщения информационных агентств... Это большое подспорье в на- шей работе. – Наш журнал там тоже читают? – Самым внимательным образом... Возвращаясь к письмам, скажу, что меня радует большое количество писем от молодых радиослушателей – от студентов, ра- ботяг из каких-то богом забытых дыр. Они все понимают, рассуждают очень здра- во, интересно. – Можете вы сформулировать, на какого слушателя работает радиостанция? – Не могу. Мы работаем на все категории населения. Правда, в основном мы делаем политические программы, а если человек абсолютно не интересуется поли- тикой, он вряд ли будет нашим регулярным слушателем. Но таких людей, насколь- ко я знаю, сейчас в Советском Союзе все меньше. – И все-таки у вас не только голая политика. Много специальных программ по во- просам культуры. Несколько регулярных передач, в которых рассматривается нацио- нальный вопрос... – Когда началась перестройка и гласность, мы забеспокоились. Нам каза- лось, что советские средства массовой информации наступают нам на пятки. Но сейчас мы успокоились: наиболее болезненные проблемы советские газеты и журналы, и уж тем более телевидение и радио, не поднимают. К ним относят- ся и межнациональные, и просто национальные проблемы. Что-то пытается в этом направлении делать еженедельник «Союз», но у него маленький тираж. Центральное телевидение в своих передачах сообщает о событиях в республи- ках откровенную ложь. Мы же стараемся максимально полно освещать эти со- бытия. Что касается культуры, то мне пришлось в свое время буквально сражаться со многими сотрудниками русской службы, недооценивавшими значение этой темати- 265 ки. В наших программах по культуре политика существует органично, вне прими- тивно, плоско понимаемой злобы дня. Это нравится слушателям. И я, например, знаю, что у ежедневной программы «Поверх барьеров» – большая аудитория, и не только в интеллигентской среде. – У радиостанции «Свобода» есть еще одно достоинство: она позволяет взглянуть на наши события со стороны. Такой взгляд со стороны, не замутнен- ный личными или групповыми пристрастиями, очень полезен... Но вот в последнее время вы стали все шире привлекать к сотрудничеству авторов из Советского Союза. Некоторые программы – как, например, «В стране и мире», «Аспекты» – полностью состоят из сообщений, переданных по телефону разного рода совет- скими корреспондентами. Конечно, это делает вещание более оперативным. Но нет ли опасности потери того достоинства, о котором я только что сказал? Не боитесь ли вы превратиться в рупор каких-то определенных общественных сил в Союзе? – Такая опасность существует. Необходимо соблюдать пропорции. Но без помо- щи десятков наших корреспондентов и авторов из разных концов Советского Сою- за нам сегодня просто не обойтись. Как правило, мы даем им задание, просим под- готовить сообщение на ту или иную тему. Некоторые не оправдали наших надежд, мы перестали с ними сотрудничать, но другие проявили себя как блестящие репор- теры. Они участвуют в наших передачах изо дня в день. – Вы им платите? – Но вы же в журнале платите гонорар своим авторам. Что ж тут такого? – Едва ли не каждый час радиостанция «Свобода» напоминает слушателям, что финансируется конгрессом Соединенных Штатов Америки. Насколько я знаю из на- шей прессы, в конгрессе, да и в американских средствах информации время от време- ни всплывает вопрос: а нужна ли в наши дни радиостанция, рассказывающая русским о них самих, если в стране устанавливается свобода слова, возникли новые газеты, журналы, новые радиостанции, наконец. Содержать радиостанцию с круглосуточ- ным вещанием на русском языке (а ведь еще есть вещание и на других языках СССР) – достаточно дорогое удовольствие для американских налогоплательщиков. Вы не боитесь, что вас закроют? – Такой вопрос мне задают часто. И каждый раз я отвечаю: нет, не боимся. В США никто не обманывается насчет уровня советской гласности. До подлин- ной свободы слова в СССР еще очень и очень далеко. Если и возникают какие- то сомнения, то в основном они касаются радиостанции «Свободная Европа», вещающей на языках бывших социалистических стран Европы (а теперь еще на языках прибалтийских республик). Но недавно президенты Чехословакии и Польши обратились к американскому конгрессу с просьбой продолжить финан- сирование «Свободной Европы». Более того: теперь и в Праге, и в Варшаве, и в Софии передачи этой радиостанции ретранслируются местными передатчика- ми. Буквально на днях состоялось слушание в конгрессе по поводу финансиро- вания «Свободной Европы» и «Свободы». Никто не усомнился в нужности на- шей радиостанции. – Кстати, полгода назад президент Буш высоко отозвался о деятельности как той, так и другой станции... Получается, что американское руководство тратит большие деньги для того, чтобы способствовать развитию демократии в других странах? – Получается, так. – А не является ли подобная деятельность вмешательством во внутренние дела других стран, в частности нашей? Кто в состоянии решить, какие процессы в стра- не позитивные, а какие нет, для того чтобы поддержать одни и не поддерживать другие? Все это достаточно зыбко... 266 – С самого начала радио «Свобода» и радио «Свободная Европа» задумыва- лись как суррогат внутренних средств массовой информации (по-английски «сурро- гат» звучит, в отличие от русского языка, вполне нейтрально). Необходимость в суррогате отпадет, когда появятся полновесные продукты. Повторяю, это дело от- даленного будущего. Даже при благоприятном развитии событий понадобится не- сколько десятилетий, прежде чем в Советском Союзе восторжествуют цивилизо- ванные демократические нормы. – Бывает ли, что какие-то устремления сотрудников русской служ- бы вступают в противоречие с задачами, которые перед ними ставит американская администрация? – Бывает. Но для этого существует редакционный контроль. Право редактора: пустить или не пустить программу в эфир, а если пустить – то что из нее убрать, а что добавить. – А вам не мешает постоянный контроль со стороны американцев? – Американцев? Я американский гражданин. – Я имею в виду редакторский, цензорский контроль. – Давайте уточним: редакторский или цензорский? – Хорошо: цензорский. – Никакой предварительной цензуры у нас нет. Есть только обычный контроль со стороны редактора. Так, сегодня я распорядился, чтобы все материалы об армя- но-азербайджанском конфликте перед выходом в эфир обязательно были прослу- шаны мной. Сейчас очень взрывоопасный, щепетильный момент, любое неосто- рожное слово может иметь далеко идущие последствия. И я не хочу, чтобы нас в очередной раз обвинили в том, что мы встали на позицию только одной из вражду- ющих сторон. В данном случае я – высшая инстанция, и никаких других «американ- цев» не будет. В отличие от «Голоса Америки» мы не обязаны отражать официальную точку зрения правительства США. В некоторых передачах нам даже доводилось критико- вать позицию американской администрации, в частности когда обсуждался ход вой- ны в Персидском заливе. Но такие случаи редки. Наша основная тема – советские, а не американские проблемы. – И все-таки, когда в Советском Союзе столь обострена политиче- ская ситуация, когда столь накалено противостояние общественных сил, вы не можете избегать оценок. Наверное, позиция демократов вам все-таки ближе, чем позиция, скажем, Макашова? – Безусловно. – Вот и получается, что вы занимаете позицию одной из сторон. – Я понимаю, куда вы клоните. В русской службе у нас работает достаточно пе- страя публика. Например, у нас есть Владимир Малинкович, он делает программу «Барометр». Так вот он – совершенно законченный центрист, скептически относит- ся к так называемым радикальным демократам и все время получает гневные письма от приверженцев Ельцина, Афанасьева, Мурашова. В этих письмах ему разъясняют, что он получает деньги от американского конгресса, а работает на КГБ. Так что у нас плюрализм, как теперь принято говорить. Конечно, до известных пределов. Если в недрах русской службы найдется чело- век, который пожелал бы культивировать в передачах «Свободы» национально-па- триотические идеи в духе общества «Память», – я своей властью не пущу его в эфир. – Но вы же предоставляли микрофон и Палозкову, и руководите- лям компартий прибалтийских республик... 267 – Это другое дело. Кстати, список можно было бы продолжить... Мы даем им возможность изложить свою позицию. – А потом комментируете ее? – Не обязательно. Когда в программе «В стране и мире» выступают Полозков и Дзасохов, мы комментариев не даем. Но в другой программе можем и дать. Все зависит от жанра, от ведущего. Например, недавно Фатима Салказанова делала интервью с Чехоевым, одним из лидеров группы «Союз». Она просто по темпера- менту журналист очень агрессивный, буквально вырывает ответы у собеседника, не стесняется тут же продемонстрировать свое отношение. У меня другой темперамент. Я брал интервью у З.Гамсахурдиа, пытаясь всяче- ски продемонстрировать свое почтение, и не моя вина, что в этом интервью Гам- сахурдиа не совсем хорошо выглядел. Так уж он раскрылся. Вряд ли у кого-то могут быть сомнения, что мы не испытываем симпатии ни к Полозкову, ни к Петрушенко, ни к Алкснису, ни к Шведу. Но их, тем не менее, хле- бом не корми – дай выступить на «Свободе». То же относится и к национал-патри- отическим писателям: сколько мы их ни ругаем, они продолжают домогаться мик- рофона радио «Свобода». – Суммируя, скажу так: несмотря на то что «Свобода» стремится сохранить объективность, своя позиция у радиостанции все-таки есть... – Конечно, есть. Вот вы спрашивали об американском контроле. Мы финансируем- ся конгрессом США, и было бы странно, если бы распространяли в эфире идеи, кото- рые бы противоречили духу и букве Конституции США, основополагающим принципам американской внешней и внутренней политики, самой системе ценностей, принятой в демократическом государстве. Если бы я, допустим, был ортодоксальным коммунис- том и в качестве кумиров почитал Полозкова и Нину Андрееву, я, по всей видимости, не смог бы работать в этом учреждении. Но я не чувствую никаких внутренних ограни- чений, потому что мои внутренние убеждения совпадают с теми основополагающими принципами, о которых я только что сказал. Уверен, что абсолютное большинство со- трудников русской службы радио «Свобода» могут сказать о себе то же самое». Радиостанция «Свобода» доказала свою незаменимость в условиях государственного переворота. Два ее московских корреспондента – 27-летний Андрей Бабицкий и 29-летний Михаил Соколов все три дня переворота вели круглосуточное прямое вещание с 11-го этажа Белого дома. В страшную ночь с 20 на 21 августа, когда казалось, что штурм неизбежен, «Свобода» стала единственным всесоюзным и всемирным органом массовой информации, который имел возможность расска- зывать о происходящем вокруг российского парламента. Победа демократов и уход КПСС с политической сцены момен- тально изменили официальный статус «Свободы» в России. Впервые в истории международной журналистики открытию корпункта предше- ствовал указ главы государства. Вот текст интервью с В.Матусевичем на страницах московского еженедельника «Новое время» (№ 36,1991): «В подписанном 27 августа президентом России Борисом Ельциным указе No93 го- ворится: «В связи с обращением дирекции независимой радиостанции «Свобода»/»Сво- бодная Европа», финансируемой конгрессом США, и учитывая ее роль в объективном информировании граждан РСФСР и мировой общественности о ходе демократических процессов в России, событиях в стране и мире, деятельности законного руководства РСФСР в период государственного переворота в СССР, постановляю: 1. Разрешить ди- 268 рекции независимой радиостанции «Свобода»/»Свободная Европа» открыть постоян- ное бюро в г.Москве с корреспондентскими пунктами на территории РСФСР..». С директором русской службы «Свободы» Владимиром Матусевичем встретил- ся корреспондент «НВ» Константин Исаков. В.Матусевич. Указ был для меня полной неожиданностью. Мы прилетели с Са- виком Шустером в Москву без виз. Их поставили уже в Шереметьеве по распоря- жению министра иностранных дел России. В России не был 23 года и не чаял вернуться: более вероятным казался полет на Луну. Кстати, вот что за два месяца до путча писал председатель КГБ Владимир Крючков председателю Комитета по науке Верховного Совета СССР Юрию Рыжо- ву в ответ на его запрос о «черных списках» КГБ: «Гражданину Канады С.Шустеру отказано в разрешении на въезд в СССР... в связи с тем, что с 1988 года он явля- ется сотрудником русской службы радиостанции «Свобода», деятельность которой нацелена исключительно на подрыв советского конституционного строя, готовит и выпускает в эфир передачи, направленные на дискредитацию нашего строя, прези- дента СССР». «НВ». Как вы встретили известие о путче? В.М. Проснулся часов в 6 утра по мюнхенскому времени. Позвонил шеф отдела русских новостей. Я понимал, что он абсолютно серьезен, что это не первоапрель- ский розыгрыш, но поверить не мог. Включил ЦТ. Вместо программы «Утро» дик- тор зачитывал документы ГКЧП. Помчался на радио, думая, что сюрприз этот от- нюдь не неожиданный. Восстанавливал в памяти прошлые события, дивился тому, почему раньше никто не принимал всерьез откровенные призывы к военному пе- ревороту. Думал, диктатура пришла всерьез и надолго. Помню, в коридоре радиостанции встретил сотрудницу нашего исследовательского отдела. Она спокойно и уверенно сказала: «Это вопрос нескольких дней». Когда увидел, что Ельцин со своей командой стоит насмерть, что собравшийся вокруг Белого дома народ готов заслонить собой российский парламент, понял: труд Горбачева за шесть лет не был напрасным. Этот человек сделал для страны нечто, подобное чуду. Люди ощутили себя индивидуумами. «НВ». Вы считаете это заслугой Горбачева? В.М. Он представляется мне одной из самых великих и трагических фигур XX века. Несмотря на все чудовищное, нелепое, дурное, что связано с государствен- ной деятельностью Горбачева, без него не было бы Ельцина и этих людей у стен Бе- лого дома. «НВ». Как шла работа на «Свободе» в дни переворота? В.М. Никакого особенного героизма не было: люди приходили в студии и рабо- тали сутками... Впрочем, даже стыдно об этом говорить: подумаешь, сидя в безо- пасном мюнхенском далеке, работать мало-мальски профессионально и честно... «НВ». Но вы же понимали, что однажды остались единственным органом ин- формации, который мог рассказать правду о происходящем на весь Союз? В.М. Мы отдавали себе в этом отчет. Я страшно горд, что «Свобода», в отличие от Би-Би-Си, не передала сообщение о смерти Горбачева. Мне казалось недопус- тимым в условиях крайнего напряжения пускать в эфир столь сенсационную непро- веренную новость только ради того, чтобы оказаться первыми. «НВ». В последнее время единственной советской организацией, которая про- должала изображать «Свободу» в качестве пристанища шпионов и говорить о ее антисоветской деятельности, был КГБ. Какими вы видите отношения с этим ведом- ством в будущем? В.М. Меня очень порадовало сообщение о том, что новый председатель КГБ Ва- дим Бакатин вручил новому председателю Телерадиокомпании Егору Яковлеву списки агентов КГБ, работающих на советском радио и телевидении. Я полагаю, не ради отмщения, унижения или уничтожения. Ведь очень противно, когда ты, журна- 269 лист, работаешь на радио или в газете и знаешь, что кто-то на тебя стучит, кто-то пакостит. Новые чехословацкие власти передали в распоряжение «Свободной Европы» список работавших там агентов чехословацкого КГБ. Хочется верить, что у Бака- тина достанет здравого смысла помочь нам очиститься от преемников Олега Тума- нова. Очевидно, по сигналу из Москвы за месяц до переворота они стали очень ак- тивны, делали все возможное, чтобы в момент переворота мы были если не пара- лизованы, то как можно менее эффективны. «НВ». В чем это проявлялось? В.М. Извините, но большего я сказать пока не могу. «НВ». Но «Свобода» продолжает оставаться американской радиостанцией. И коль скоро мы говорим о КГБ, возникает вопрос и о влиянии ЦРУ. В.М. Особой связи здесь я не усматриваю, но понимаю: потребность в разве- динформации останется. КГБ, видимо, будет наращивать свое присутствие в ЦРУ, Пентагоне, электронных концернах. Но на американской радиостанции нет никаких секретов, тайн, которые КГБ нужно было бы разузнать в целях национальной безо- пасности СССР. Зачем КГБ иметь на «Свободе» людей, компрометирующих радио- станцию, разжигающих групповые склоки? «НВ». Сегодня в Союзе сняты все ограничения на деятельность прессы. Вас не страшит конкуренция? В.М. Два-три года назад, когда появился прорыв в печатании ранее запрещен- ной литературы, меня мучили мысли об этом. Но именно в эти годы число наших слушателей увеличилось. Соревноваться в профессионализме, по-моему, замеча- тельно. Во-вторых, еще долго пресса будет льнуть к тому или иному берегу, проч- ному парапету. Думается, эпитет «независимая» применительно к радиостанции «Свобода» должен звучать все настойчивей. Это и определяет наше место в без- брежном мире информации». 270 ГЛАВА IX ЗВЕЗДЫ ТЕЛЕЭКРАНА Эдуард Сагалаев, Татьяна Миткова, Юрий Ростов против президента СССР На советском телевидении дикторы, читающие по бумажке сооб- щения правительственного агентства ТАСС, с 1989 года начали усту- пать место комментаторам и ведущим. Результаты не замедлили ска- заться. Огромное число тележурналистов моментально обрели извест- ность и стали... депутатами советского парламента, парламентов союз- ных республик, а также победили на выборах в местные органы влас- ти. Некоторые из политических звезд телевидения не стали совмещать свою профессию с политическими подмостками и... тоже выиграли в глазах публики. Первую программу Центрального телевидения СССР смотрело практически все население страны. Вторая всесоюзная программа по техническим причинам доходила до чуть меньшего числа зрителей – в 1989-90 гг. она впервые в советской истории использовалась для мно- годневных прямых телетрансляций заседаний съездов народных депу- татов, сессий Верховного Совета СССР и общесоюзных конференций и съезда КПСС. Третья программа ЦТ предназначена была только москвичам, четвертая программа – учебная. Лучшим телевизионным ведущим 1989 года на ЦТ СССР стал Вла- димир Молчанов. Таков был результат рейтинга, проведенного мос- ковской «Литературной газетой» среди своих читателей. А второй по популярности программой года зрители назвали прямые (живьем) упомянутые телетрансляции из Кремля. Я совершенно уверен, что два-три политических обозревателя, в их числе тот же В.Молчанов, действуя в западном раскованном аналитически-объективном стиле, вполне могли бы давать сжатые и не менее интересные обзоры таких парламентских дебатов. Но в то время, во-первых, в сугубо политиче- ских передачах телевидения царил суконно-казенный стиль газет «Правда», «Юманите» и им подобных, во-вторых, многие парламента- рии, стоявшие в очереди у микрофонов, вещали с экранов правду, это был крик души, а не очередной пропагандистский спектакль с зачиты- ванием речей, заготовленных и утвержденных в ЦК КПСС. Можно утверждать, что на ЦТ СССР до последних дней августа 1991 года, как и в КПСС, радикальных перемен не произошло. Раскол, развал, 271 утеря власти и авторитета – да, но реальных общих перемен, покаяния, в конце концов, за море лжи и за годы идеологического террора – нет. Мощная государственная машина, монопольно владеющая правом на продажу водки, печатание денег, распространение теле- и радиоин- формации не собиралась по собственной воле делить это право с кем- либо еще. Могу даже дополнить эту мысль примером. Новый мэр Москвы, известный своей активностью депутат Верховного Совета СССР Гавриил Попов очень хотел бы, чтобы ежедневная телепередача для москвичей «Добрый вечер, Москва!» в какой-то мере стала бы учи- тывать новый расклад политических сил. В ответ руководство цент- рального телевидения по указке партийных органов отлучило от мос- ковского экрана двух наиболее ярких его ведущих, в том числе и весь- ма популярного у московских телезрителей Георгия Кузнецова. Урмаса Отта с его блестящими интервью у интересных собеседни- ков можно было увидеть на всесоюзном телеэкране только по боль- шим праздникам. Но поистине скандальным стало отлучение от телевидения вос- кресной передачи новостей, успевшей полюбиться буквально всем. Вот что написал по этому поводу в еженедельнике «Аргументы и фак- ты» (№ 16,1990) Эдуард Сагалаев, главный редактор Главной редакции информации ЦТ СССР: «Телепередача «7дней» появилась в эфире 12 ноября 1989 г. и просуществова- ла до 4 марта 1990 г. За неполные четыре месяца в адрес передачи пришло более 20 тысяч доброжелательных писем. Выход программы прекратил приказ руководства Гостелерадио СССР, гласивший: «Учитывая возросший объем внутренней и зарубежной информации, а также слож- ную общественно-политическую обстановку в стране», восстановить по воскресеньям программу «Время», а передаче «7дней» найти иное место в сетке вещания». Внезапное исчезновение программы, судя по нашей почте, вызвало несогласие у 99% авторов писем. Объективную же реакцию зрителей позволяют получить дан- ные социологического опроса Всесоюзного центра изучения общественного мне- ния при ВЦСПС и Госкомтруде СССР (ВЦИОМ), по которым лишь 2% телезрителей выступили против «7 дней» как замены «Времени» по воскресеньям. Учитывая общественную потребность в воскресной программе, мы готовы бы- ли восстановить ее в более поздние часы. Однако руководство Гостелерадио вы- двинуло условие: неучастие в программе одного из ведущих – А.Тихомирова. В этой ситуации творческий коллектив считает неэтичным возобновление «7дней». Таково положение сегодня. Мы за то, чтобы «7 дней» как можно скорее вновь вышли в эфир». Телепрограмма «Время» вновь стала ежедневной. У меня всегда бы- ло такое впечатление при просмотре этой программы, что мне зачиты- вают номер газеты «Правда» (или пусть это будет парижская коммуни- стическая «Юманите»), да еще отредактированный членом Политбю- ро Егором Лигачевым и доблестным генералом Родионовым (потопил в крови тбилисскую мирную демонстрацию в апреле 1989 года и затем похвалялся этим с трибуны Верховного Совета СССР). Ну, а мне хоте- 272 лось видеть перед глазами нечто в духе «Огонька», «Московских ново- стей», «Монд» или «Фигаро», а не ежедневное преступное вранье о со- бытиях в союзных республиках. «Альтернативное ТВ. Да? Или нет?» – так называлась беседа за «круглым столом» в «Литературной газете» (305.1990) самых популяр- ных советских ведущих, появления которых в эфире всегда ждали 200 миллионов советских телезрителей: «В.Цветов. За всю историю телевидения у нас не было руководителей – выход- цев из телевидения. Но это не страшно. В Японии министр никогда не бывает про- фессионалом: сегодня он министр здравоохранения, завтра – министр иностран- ных дел. 0н – политик, принимающий политические решения. Но вся остальная структура Министерства состоит из профессионалов. У нас же – множество диле- тантов на всех этажах власти. Дмитрий Захаров привел в «Огоньке» достаточно яркий пример начальника, который путает «абзац» с «сюжетом». Оператор едет снимать выставку скульптуры и говорит, что ему на установку света нужен час. На- чальник ему говорит – ну зачем вам час, вон фотограф снимает за пять минут. Когда на II Съезде народных депутатов обсуждался вопрос о событиях в Тбили- си 9 апреля 1989 года. Съездом было принято решение не транслировать заседа- ние. Но запись заседания, естественно, в аппаратных останкинского телецентра шла. Однако в тот момент, когда грузинская делегация покидала зал, камеры пока- зывали крупным планом лица сидящих в зале, как будто там ничего не происходит. То есть в момент сотворения история уже кромсалась! Пройдет 10-20 лет. кто знает, может быть, этот уход будет считаться этапным для перестройки или для взаимоотношений Грузии с СССР, но телевидение своим непрофессионализмом этот момент уже похоронило навсегда. Дилетант от профес- сионала отличается тем, что первый только разрушает, а второй, разрушив, строит. Вторая после непрофессионализма болезнь телевидения – это «кашпировизация». Засилье на телевидении колдунов опасно вот чем. Даю установку, возглашает Ка- шпировский, садитесь перед телевизором, сложите руки и ждите. Я вас спасу от фи- зических недугов, от социальных кризисов, от экономических неурядиц. Не двигай- тесь. Не совершайте поступков. Это своего рода лысенковщина – только в области духа человеческого. А «Взгляд» или «До и после..», апеллируют к активному созна- нию: думайте, боритесь, никто не спасет нас, кроме нас самих, поэтому действуй- те. А вот этого-то кое-кто и не хочет сейчас на телевидении. И.Фесуненко. Сейчас телевидение должно выйти на тот уровень, на который вы- ходит общество. Вплоть до последнего времени мы были, по существу, органом идео- логических структур, которые руководят нашей работой иногда гораздо старательнее, чем нам того хотелось бы. Приведу такой пример: 11 апреля прошлого года – через два дня после подавления войсками демонстрации неформалов – я прилетел в Тбили- си с напутствием «успокоить страсти» в репортажах, которые предстояло подгото- вить. В первых же интервью возник больной вопрос: кто повинен в применении газов против демонстрантов? В Москве все упоминания об этом из наших репортажей вы- резаются. В результате, когда грузины смотрят их в программе «Время», страсти не только не затихают, а разгораются все больше и больше. Слишком «тщательная» опе- ка центра приносит обратный эффект. Мораль ясна: надо больше доверять журналис- там, работающим в эпицентре событий. И вообще: телевидение должно перестать быть рупором аппаратчиков. Мы должны вернуться к идее, прозвучавшей на 1-м Съезде народных депутатов: Гостелерадио должно быть подчинено парламенту, кото- рый по крайней мере в теории выражает весь спектр мнений общества. В.Молчанов. Что говорить, как, о чем – вот вопросы и важные, и порой неразре- шимые. Я, например, в ужасе от того, что мне приходится вести программу «Время» целиком. Что мы будем говорить о событиях в Прибалтике? Говорить то, что хочет 273 ТАСС, я, например, не могу. Дать слово нашим корреспондентам, посланным туда, – они ничего ясного не скажут. Дать слово местным корреспондентам – наша дирекция не позволит. Мне было бы куда легче – перед своей совестью – вести один только международный блок во «Времени», нежели выглядеть глупцом, который говорит о том, что происходит в стране, не имея ни малейшего собственного понятия об этом. В.Познер. И вновь речь идет о профессиональном подходе. Совершенно понят- но, что любая постоянная программа должна делаться постоянной «командой». Каждый выпуск программы «Время» должен иметь свою группу. Тогда они будут конкурировать. Нынешняя чехарда – для чего она? Или вот «120 минут» – полагаю, что у нее самая большая аудитория. Везде – в Англии, Америке, Италии – такую программу делает одна команда. Эти люди ложатся спать в девять вечера и вста- ют в пять утра. Это их жизнь – и так пять дней в неделю. Но вы представляете, сколько там платят за эту каторжную работу? А у нас за «120 минут»? Гостелерадио – каким оно сложилось – есть порождение определенного этапа развития общества, не заинтересованного в профессионалах вообще. И теперь, когда это общество пытается измениться, то профессионализм сталкивается с глы- бой непрофессионализма. Это на ТВ проявляется сейчас все чаще». Есть и на телевидении честные журналисты, для которых понятие совесть не пустой звук, которые способны иметь свою точку зрения и имеют мужество отстаивать ее несмотря на все шишки от начальства (альтернативного телевидения тогда еще не было – а центральное же- стко подчинялось указаниям идеологического отдела ЦК КПСС). Ни- же следует мнение еще одной яркой личности на советском централь- ном телевидении. Э.Сагалаев, отлученный от любимого своего детища («7 дней», а го- дом раньше это была угасшая по настоянию «верхов» другая очень по- пулярная его программа «12-й этаж»), разразился великолепным ин- тервью в газете «Известия» (6.4.1990): «Сейчас первую программу ЦТ потенциально могут принимать 96 процентов населения страны. Вторую – 72,5 процента. Четвертую же, на которой только и можно было бы создать альтернативное ТВ, могут принимать примерно 10 процен- тов населения. Всего 10! И тут же вопрос второй, гораздо более важный. Что же произойдет с другим, с «основным» телевидением, если возможность свободно вы- сказываться уйдет на альтернативное. Если следовать этой логике, то, выходит, 10 процентов зрителей будут смотреть острое, творческое, независимое, умное теле- видение, а практически весь советский народ будет наслаждаться скучным, прес- ным и взвешенным официозом? Кстати, идею «альтернативы» поддерживает в «Правде» (5.2.1990) и председа- тель Гостелерадио СССР М.Ф.Ненашев. Только цель несколько иная. Он тоже со- гласен «...пойти на создание рядом с государственным альтернативного ТВ, отра- жающего взгляды и оценки различных общественных организаций и групп. В этом случае было бы ясно, кто чего хочет и куда зовет. Строже и понятнее стала бы по- зиция Гостелерадио СССР...». Я боюсь, что воплощение этой идеи с целью откреститься от тех, кто «зовет не туда», приведет не к победе, а к поражению государственного телевидения, кото- рое смотрят или вынуждены смотреть десятки миллионов людей. В той же статье председателя Гостелерадио ставится под сомнение сама воз- можность отражения на ЦТ широкого плюрализма мнений. В ней говорится: «Мно- гие наши трудности... проистекают оттого, что мы пытаемся в рамках единого госу- дарственного телевидения совместить и примирить различные общественные пози- 274 ции, взгляды, подходы, ныне реально существующие в условиях демократии и плю- рализма в обществе». Из этого тезиса и вытекает необходимость создания альтер- нативного ТВ, как бы вытеснив плюрализм за рамки ТВ государственного. Но ведь в нашем государстве воцаряются принципы политического плюрализ- ма, многопартийность. И если это действительно народное телевидение в народ- ном государстве, то оно просто обязано охватывать весь спектр существующих то- чек зрения. Фактически сегодня мы очень часто проводим, если хотите, антинародную, ан- тигосударственную политику. Думаете, преувеличиваю? Ну, не увидели люди како- го-то сюжета. Небо не рухнуло. Но когда, например, который день в Баку погромы, а мы молчали, то мы наносили этим гигантский вред и армянскому, и азербайджан- скому, и всем другим народам страны. Подчеркиваю, я говорю сейчас только об ин- формации, которая, как известно, практически не терпит эпитетов и ярлыков. Да, люди хотят видеть в программе «Время» источник информации о том, что происхо- дит в стране и в мире, а не информацию властей о том, какими бы они хотели ви- деть страну и мир. Тактика умолчания, сглаживания и «причесывания» фактов лишает объектив- ной информации всех, от рядового телезрителя до Президента. Объективная ин- формация – надежная опора власти и тех, кто ее реализует. Любая другая – путь в Зазеркалье(выделено мной. – Г.В.). И все-таки, признаюсь, мне тоже хочется помечтать, заглянуть в будущее теле- видения. По призванию я педагог, а не политик, и мой проект рожден под впечатле- нием интереснейшей работы нашей учебной телепрограммы. Я понимаю ее скорее как телевизионный лицей. И мне кажется, это благородная задача, если постепенно расширять аудиторию, делать кассеты наиболее удачных фильмов. Я мечтаю, чтобы со временем у наших людей в доме была видеотека не только с «Красным рассве- том», но и с курсом английского языка, историей мировой культуры, золотым фондом мирового театра, кино... Но все надо собирать, покупать, этим нужно заниматься, чтобы человек увидел на экране и захотел дома иметь. Это общественный канал, ко- торый бы работал, заглядывая хотя бы в не очень отдаленное будущее. Человек XXI века должен уметь обращаться с компьютером, легко ориентиро- ваться в мире бизнеса, знать как минимум два иностранных языка, знать Библию, мифологию, философию. То есть советский человек должен быть способным на равных конкурировать с представителем любой другой страны мира в интеллекту- альном, нравственном, физическом и прочих отношениях. Я понимаю, что только телевидение не может решить такую большую задачу. Но и телевидение тоже. Воз- можно, это альтернатива альтернативному ТВ?» Естественно, что новый председатель Кравченко и Сагалаев срабо- таться не смогли. На состоявшихся в 1991 году первых демократических выборах в Союз журналистов СССР его главой стал Эдуард Сагалаев, который вслед за этим расстался с ЦТ СССР. В августе 1991г. когда Кравченко был вынужден отправиться восвояси, а Президент СССР на- значил председателем Всесоюзной телерадиокомпании Егора Яковлева из «Московских новостей» – заместителем у Яковлева но телевидению становится Сагалаев. Чтобы ближе познакомиться с этим человеком, стоит прочесть беседу с ним Елены Чакаловой из «МН» (21.7.1991) под длинным заголовком – «Крестный отец. 45-летний председатель Союза журналистов СССР, бывший глава молодежной редакции ЦТ, бывший руководитель «Времени», автор погибшего проекта «ТВ-ХХ1 век» был «крестным отцом» многих достижений ЦТ 80-х: «Веселых ребят», «12-го 275 этажа», «Взгляда», «7 дней», ТСН. Теперь с его именем обязана новей- шая телесенсация – проект первой частной телекорпорации». «Сагалаев – он и впрямь глава телевизионного клана. Осуществлять очередной проект неизменно собиралась команда, что а коллективном телевизионном деле, видимо, неизбежно. Проект мог быть лично сагалаевским, мог быть выдвинут «сни- зу», но Сагалаев ему покровительствовал. Завидев фигуру лидера и как бы воскли- цая: «Это он, Эдичка!» – под знамена проекта устремлялись оставшиеся в живых. А таких на ЦТ всегда немного. Быть патроном – его призвание. И даже известные его останкинские клички то- му свидетельство: Сэни (на манер Рони и Горби) в «молодежке» и попроще – Сэм (Сагалаев Эдуард Михайлович) во «Времени». На пленуме МГК замсекретаря парткома Государственной телерадиокомпании Сергей Тарасов раздраженно докладывал, что всюду на ЦТ антипартийные кадры Са- галаева. А сам главный «телевизионный пахан» конца 80-х теперь сидит в шикарном кабинете главы неизвестно чем занимающегося нашего профессионального союза. На Сагалаеве – «крутой» молодежный блузон, а не номенклатурный синий костюм, как и программе «Время». В последний раз – полтора года назад – наша встреча окончилась моим глубоким разочарованием: он дал резкое интервью о причинах За- крытия «7 Дней», а потом почти истерически снял материал из уже готовой полосы. «Все-таки почему?» – я не могла не начать с того, что задело меня лично. – Тогда я еще верил во всеспасительность компромиссов и «круглых столов». И в то, что с руководством Гостелерадио в конце концов можно договориться. Очень долго я не терял надежды, что ТВ партийно-правительственное может стать госу- дарственным и даже народным. Когда я окончательно понял, что ЦТ – это вотчина партийного аппарата и только, я с ЦТ ушел. Потому что принадлежность к этому клану – форма рабства, которая требует от тебя приносить на алтарь все интересы – общества, твои личные. Я спрашивал одного из телевизионных начальников: со- крытие информации о Чернобыле – это кому было нужно? Мне отвечали: партии. А ложь о шахтерских забастовках? Мне отвечали: партии. Понимаете ли, он с гордо- стью жертвовал во имя партийного братства даже своей честью. – Вы теперь вышли из партии? – Нет. – Почему же, если вы так в ней разочаровались? – Я никогда и не был очарован. И никто не был – все это чушь. Просто сегодня выйти из партии не доблесть. К тому же я не могу избавиться от чувства вины: я столько лет пользовался всем этим... Теперь я не хочу сбрасывать со счетов воз- можность не допустить каких-то новых разрушительных действий со стороны пар- таппарата. Вот почему я считаю, что и в партии, и в аппарате должны оставаться порядочные люди. А они там есть. – А вдруг потом вы снова поймете, что это была очередная иллюзия? – В конце концов вся наша жизнь – Прощание с иллюзиями. Когда-то я внутрен- не рукоплескал «перестройке». Я почти молился на Горбачева. Я думал: вот нако- нец я возьму и разогнусь. Теперь я знаю другое: никто не преподнесет мне свобо- ды и независимости. Путь к свободе пролегает через все, что мы прожили, – через компромиссы с совестью, через лагеря, через ненависть. Толстой говорил, что за его долгую жизнь было несколько Толстых, а истинный – только в последние годы жизни. В общем-то это верно в отношении любого человека. За последние два го- да я стал другим Сагалаевым. Может быть, не таким, каким я хотел бы. Но мне ка- жется, что я избавился от многих черт, за которые может быть стыдно. – От каких, например? – Ну, прежде всего от готовности идти на компромисс с совестью. Мне кажет- ся, что сейчас я в значительно меньшей степени на это способен. 276 – Вы уверены, что порвали с партийным кланом? – Недавно меня спросили: как я поступлю, если мне предложат пост на ЦТ? Я, конечно, не могу дать стопроцентную гарантию, что откажусь. Человек слаб, а во мне амбиций и честолюбия еще достаточно много. Меня утешает только одно: это- го искушения не будет, «они» мне больше ничего не предложат. – Значит, «они» в вас как в своем человеке абсолютно разочаровались? – Абсолютно. Для них свой тот, кто на кухне говорит одно, на трибуне – другое, а поступает вообще совсем иначе. Это их корпоративная этика Системы. Самый главный порок – непредсказуемость. И они уже точно знают: Сагалаев может что- то выкинуть. Он сядет на пост, на верхушку, на поликлинику – и вдруг вообразит, что он свободен. Будто он и вовсе не продавал себя. – Когда же в вас разочаровались окончательно? – Все накапливалось постепенно, «12-й этаж» дважды обсуждали на политбю- ро, «7 дней» фактически сняли решением политбюро. Когда меня из «молодежки» пересадили в кресло главного редактора «Времени», это был как бы шанс испра- виться и уестествиться в системе. Ведь системе нужны толковые, профессиональ- ные люди. А я – без ложной скромности – довольно хорошо делаю то, за что берусь. – Этим и объясняется карьера мальчика из Самарканда? – Этим. Я был замечен, мне была отведена роль. Система построена по биоло- гическим законам. Ей требуются не только исполнители и рабы. Нужны и жрецы, и охранители, и вожаки. И генераторы идей тоже нужны. Я трезво оцениваю свои творческий потенциал. И свой потолок тоже знаю. Но во мне есть одно безуслов- ное качество: я умею распознавать талантливых людей и ценить их. – Но почему же у этих талантливых людей – Любимова, Политковского, Листь- ева, Митковой – кроме благодарности не раз было ощущение, что вы бросали их в са- мый трудный момент? – Если они действительно так считают, то просто по-хорошему наивны. Понима- ете, я, как все, веду борьбу с самим собой. У меня тоже есть элементарное жела- ние выжить. Но все дело в том, что люди прощают слабости себе, а не лидеру. Че- го от меня хотели? Чтобы я шел на костер? А они – пошли бы они за мной? Пусть вначале ответят себе на этот вопрос. Во-первых, я не уверен, что они пошли бы. А во-вторых, я этого ни от кого и: никогда не требовал. Требовали только от меня.. – Что значит «идти на костер»? – В нашем «совковом» понимании это значит остаться без работы, потерять возможность влиять на какие-то общественно значимые процессы. – А «не влиять» – так вы себя не мыслили? Вас бы не удовлетворила карьера ря- дового журналиста? – Я фаталист. Я верю в то, что жизнь расставляет людей, как должно. Моя судь- ба, наверное, сложилась оптимально. В юности я работал в областной газете, пи- сал стихи, даже мечтал стать писателем. Но мой собственный вкус вошел в кон- фликт с моим творчеством. Наверное, организация творческого процесса – то, чем я занимался большую часть жизни, – получается у меня лучше всего. – Вы никогда ничего особенного не теряли. Перемещались по горизонтали. Вам ни- когда не было так уж плохо. – А вы очень хотели бы, чтобы мне было плохо, чтобы я прошел полосу неудач или лучше – через трагедию? Внешнее благополучие – оно внешнее и есть. Глав- ное, как известно, – это покой и воля. И в этом смысле я несчастнее многих. Не могу сказать, чтобы я нес в себе какой-то невыносимый груз. Но есть вещи, кото- рые невозможно изменить, от которых невозможно освободиться. – Так, может, лучше простить себе все и начать нормально жить, как бы с ну- ля? 277 – Я об этом много раз думал. Но для меня способ простить себе – это что-то сделать. – Что вы, ваш союз сделали для тех тележурналистов, кто лишился в силу убеж- дений возможности работать в эфире? – Видите ли, Союз журналистов никогда не был предназначен для защиты сво- их членов. Ну, мы обратились с официальным протестом в защиту тележурналистов Литвы, чьи рабочие места охраняют автоматы, – и что толку? Чтобы стать дейст- венным, союз должен быть преобразован в профсоюз, отстаивающий интересы своих членов перед работодателем. Но это, наверное, процесс нескорый. Решил попробовать другой путь – строить что-то совершенно новое рядом, чтобы оно в конце концов вытеснило старое. – Это в вашем характере. Нынешний проект – это частное телевидение имени Сагалаева, как иронически сообщила «Рабочая трибуна»? – И вот представьте: даже после этой заметки, после аналогичных сообщений в «Маяке» и в телепрограмме «Утро» меня завалили предложениями. – А «Рабочая трибуна» полагала, что «частная лавочка» возмутит публику? – Но это никого не возмутило. Даже напротив. Я понял, что в нашем обществе произошло что-то очень серьезное. Люди устали от государственной монополии, в том числе на информацию. Сегодня охотнее будут верить частному лицу, чем госу- дарству, приспосабливающему ТВ под свои интересы. – И что, вы действительно открываете свое частное ТВ? – Нет, конечно. Речь идет о создании первой негосударственной телекорпора- ции, учредителями которой будут и юридические, и физические лица. Последние, как правило, вкладывают не деньги, а интеллектуальную собственность. – А вы будете президентом? – Это решит собрание учредителей. – Назовите главных держателей акций. – Контрольного пакета не будет ни у кого. В том числе и у иностранных партне- ров. На первых ролях будут московская мэрия, промышленный союз, министерст- во связи... Но пока полный состав учредителей обнародовать рано. – Тогда в чем суть новой творческой концепции? – Это должно быть ТВ для зрителей. Поэтому каждая программа будет прове- ряться рейтингом. Фактически концепция разработана в просветительском проек- те «ТВ – XXI век». К нему добавлена информационная служба, которая должна стать главным компонентом вещания. Мне хотелось бы наконец-то создать ТВ с очень высокой степенью зрительско- го доверия, а это возможно только в негосударственной структуре, поскольку для любого правительства – тоталитарного или демократического – естественно стрем- ление навязывать свой образ. – Звучит красиво. Впрочем, и все ваши прежние идеи были заманчивы... – Знаете, у каждого из нас впереди остается шанс. Раньше я редко вспоминал о смерти. Теперь живу с мыслями о ней. И представьте, стал намного счастливее – в том смысле, что избавляюсь от ненужной суеты. Пока живешь, есть шанс. Пото- му что каждый новый день завтра тоже станет твоим прошлым. Вот и все». После кровавых январских событий в Литве 1991 года интеллигент- ные (порядочные) люди стали покидать ЦТ – некоторые и не по своей воле. Оставались до конца августа кравченки с решетовыми, ломакины и зорины, какучаи и др. Все профессионалы, кто берег свою честь, ока- зались на улице или в только что открывшейся Российской телерадио- 278 компании. 19 марта 1991 года «Независимая газета» половину первой полосы посвятила интервью с Т.Митковой и Д.Киселевым из Телевизи- онной службы новостей под следующей шапкой – «Прощайте, ночные новости! Популярным телекомментаторам ТСН Татьяне Митковой, Юрию Ростову и Дмитрию Киселеву запрещено выходить в эфир. Та- ким образом ликвидирована лучшая программа теленовостей на ЦТ»: «– ТСН с самого начала была задумана как альтернативная программа ново- стей? Или так получилось само собой? Т.М. – Эта идея зрела давно. Всегда витала мысль, что нужна информационная программа и по форме, и по содержанию иная, чем «Время». Только слово «аль- тернативная» тогда было не в ходу... Оно зазвучало с приходом к нам главным ре- дактором Эдуарда Сагалаева. И только при нем эта идея смогла реализоваться. – А отцом-основателем действительно был Александр Гурнов? Т.М. – Ну, не совсем верно так его называть... Дело в том, что программу приду- мывали много людей, а Саша был первым, кому довелось эти идеи воплотить в эфи- ре. Но ведь если сравнить первые выпуски осени 1989 года с теми хотя бы, какие мы делали уже летом прошлого года, то это небо и земля. Если вы помните, сначала они были рассчитаны на довольно поверхностное любопытство: всякие сенсации, сканда- лы, криминальная хроника и так далее. Потом, с января прошлого года, в программу пришли мы с Юрой Ростовым, каждый со своей манерой подачи новостей. Но общий стиль все равно сохранился. И постепенно, месяц за месяцем, ТСН становилась все серьезнее и серьезнее. – Кстати, правда, что доянварских событий в Литве никто не контролировал, что вы там собираетесь выпустить в эфир? Т.М. – Из начальства? Никто. Но при этом мы абсолютно не чувствовали себя какими-то партизанами в стане врага. Наоборот, было чувство огромной ответст- венности, раз нам так доверяют. И вот в какой-то момент, летом прошлого года, мы почувствовали, что ТСН как бы переходит в следующий класс, в иное качество, что новости – это очень серьез- но, это, оказывается, еще и политика. Ведь у нас на телевидении никогда раньше не было толком представления о том, что такое телевизионная информация. – А что же это такое? Т.М. – Я, честно говоря, не люблю определений и формулировок. Но, наверное, их отличают краткость, конкретность, обязательная ссылка на источники и обяза- тельно – максимум изображения при минимуме «говорящих голов». – Значит, ТСН дает представление о том, что же есть «настоящая» телеинформация? Д.К. – С точки зрения мировой журналистики в этой передаче ничего не откры- ла. Просто профессиональная информационная программа, какие существуют во всем мире. Но для советского телевидения – это открытие. У нас же была Главная редакция информации, но не было ни одной информационной передачи. – А «Время» чем не информационная программа? Д.К. – Ну, это идеологическая опухоль... – Информация и идеология несовместимы? Д.К. – Естественно; что программа новостей на первом канале государственно- го телевидения должна отражать все богатство мнений и, если угодно, идеологий, существующих в обществе. Но приоритет все же должен быть за фактом, оценки – но вторую очередь. Хотя бывает, что и сами оценки – факты. Когда Ельцин говорит, что Горбачев должен уйти в отставку, то его оценка – это уже факт политической жизни, заслуживающий внимания. 279 Нужно просто сообщать о тех вещах, которые влияют на жизнь человека. На- пример, показывают посевную в совхозе. Во-первых, совхозная система в принци- пе не может нас накормить, во-вторых, совершенно не обязательно, что посеянное в этом совхозе будет убрано и благополучно дойдет до нас. То есть эта новость ни- как не влияет на нашу жизнь, понимаете? А когда на Манежной площади собирают- ся полмиллиона человек в поддержку республиканских властей – это значит, что наша жизнь меняется, и, если ТВ об этом не сообщает (что и произошло с програм- мой «Время»), значит, оно нарушает принцип программы новостей, нарушает пра- во телезрителей на информацию. – Но не бывает ли ситуаций, когда промолчать лучше, чем сообщить даже абсо- лютно точную информацию? В частности, в такой взрывоопасной обстановке, как у нас сейчас? Что если какой-нибудь тревожный факт, оглашённый с экрана, сыграет роль спички, подброшенной в сухой хворост? Д.К. – Я считаю, что вопрос о полезности свободы слова давно решен челове- чеством. Для меня это даже и не вопрос. Свобода информации в обществе – это необходимый атрибут его существования. И я не могу представить себе ситуацию, когда о чем-то полезней будет промолчать. Т.М. – Как раз неинформированность людей о событиях способна вызвать са- мые непредсказуемые последствия, прежде всего в том самом регионе, откуда ин- формация не поступает. Когда существовало эмбарго на информацию – из Молдо- вы ли прошлой осенью, из Южной Осетии совсем недавно, – это абсолютно не при- водило к сглаживанию ситуации, даже наоборот. Но как только мы начинали давать сообщения оттуда, мы сразу чувствовали, как информирование общественности благотворно влияет на ситуацию». В том же номере «НГ» (19.3.1991) поместила комментарий своего главного редактора Виталия Третьякова «Finita la commedia – комедия с гласностью на ЦТ»: «Когда ночью 13 января Татьяна Миткова сообщала в прямой эфир о кровавых событиях в Вильнюсе, в глазах ее стояли слезы. Расплата за эти слезы и за чест- ную профессиональную работу наступила сегодня. ТСН фактически ликвидирована. Есть информация, что Беллу Куркову отстранили от руководства «Пятым колесом». Что еще осталось на нашем телевидении честного? «До и после полуночи»? Посмо- трим, состоится ли 30 марта выпуск этой передачи. Или Владимира Молчанова по- стигнет судьба других его честных коллег. Странно не то, что идет борьба за власть над первым – президентским – кана- лом ЦТ. Это нормально. Странно то, что президентскому телевидению оказывают- ся ненужными как раз самые профессиональные, самые интеллигентные, самые честные, самые популярные тележурналисты. На их место приходят другие. С ины- ми, видимо, качествами. Какого же качества политика, если ее обслуживает ТА- КАЯ пропаганда? За несколько дней до референдума в передачах ЦТ еще чувствовалась некото- рая объективность, некоторое желание представить разные точки зрения. Накану- не же все границы были перейдены. Дикторы, то есть государственные служащие, прямо, с бюллетенем в руках показывали, что надо зачеркивать, а что оставлять. Программа «Время» превзошла все свои собственные рекорды необъективности – она стала натравливать железнодорожников на бастующих шахтеров и обвинила последних в «связях с США». Она давала слово первым секретарям обкомов, кото- рые заверяли, что вся «их» область проголосует «за». Она прямо утверждала, что те, кто имеет иной взгляд на референдум, раскалывают Союз, ведут страну к граж- данской войне. Ложь звучала в каждом выпуске «Времени» – мы, в редакции «НГ», имея связь со всеми республиками страны, можем доказать это на конкретных фактах. 280 Что мы видим сегодня на нашем телевидении? Коммунистическую пропаганду, причем предельно нетерпимую к инакомыслящим. Обилие эротических, по боль- шей части чрезвычайно пошлых сюжетов. Безудержную пропаганду религии, глав- ным образом – православной. Бесконечные рок-концерты. И астрологов. Итак, коммунизм, эротика, православие, астрология и музыкальный китч. Думаю, Маркс и Ленин перевернулись бы в гробу, если бы услышали и увидели, с чем подают их доктрину сегодня на советском ЦТ. Да, гласности затыкают глотку. Но есть уже настоящая свобода печати, которой глотку не заткнуть. Редакция «Независимой газеты» готова принять в свой штат тех тележурнали- стов, которые в результате «нового телемышления» могут хоть на какое-то время оказаться без возможности ЧЕСТНО зарабатывать себе и своим семьям на хлеб. В первую очередь это относится к журналистам ТСН. Редакция «НГ» готова учредить от своего имени независимую телекомпанию «ТСН» специально для Татьяны Митковой. Юрия Ростова и Дмитрия Киселева, по- мочь этой телекомпании средствами, помещениями, оргтехникой. Профессиональ- ная и политическая независимость этой телекомпании будет гарантироваться ав- торитетом нашей газеты и соответствующим учредительским договором. Если Президенту СССР не нужны такие журналисты, то они нужны зрителям и читателям. И они будут работать – с нашей помощью или без нее – в этой стране». Первое интервью с академиком А. Сахаровым На телевизионных экранах Советского Союза в 1989 году впервые появились академик Андрей Дмитриевич Сахаров и множество других уважаемых наших деятелей, в том числе и «диссидентов», и иерархов православной церкви. В этот год впервые начали говорить о том, что у нас более миллиона детей-сирот – больше чем после войны, что ежегод- но у нас рождается 45 тысяч детей с врожденным пороком сердца (и по- ловина из них умирает, так как нет возможности их оперировать), что 400 тысяч советских детей больны церебральным параличом, что 6 ты- сяч детей в СССР ежегодно умирает только от рака, что из тысячи ново- рожденных 24 младенца появляются на свет с заболеваниями опорно- двигательного аппарата, а 48 – с психоневрологической патологией. Здравоохранение, медицинская промышленность, фармакология в стране – на уровне худших африканских образцов, и телевидение не мо- жет сделать ничего больше, чем в ходе одного грандиозного телемара- фона, одной непрерывной 24-часовой телепередачи попытаться собрать деньги и другие пожертвования для программ Советского детского фон- да. Ведущие и инициаторы телемарафона – известные ленинградские журналисты Тамара и Владимир Максимовы. Больше, чем собранные ими миллионы рублей и долларов, стало напоминание общественному мнению, десятилетия обходившемуся стараниями советских властей без таких понятий, как честь, совесть, благородство, благотворительность, милосердие, честность, помощь, поддержка. Ведь ранее, по нашей прес- се и телевидению, не было у нас нищих, бездомных, калек, больных, не- мощных, бесприютных, одиноких, сирот, даже безработных не было. 281 Пережили мы в 1986 году атомный взрыв, промолчали несколько лет, и вот в апреле 1990 года второй телемарафон тех же Максимовых – вновь шапку по кругу пустили, теперь уже для детей и взрослых, жертв атомной войны, жертв преступного безразличия властей Бело- руссии, Украины, центральных и средних областей России, на годы оставивших жить миллионы людей в зонах радиоактивного заражения. И волос не слетел с головы партийных руководителей, министров атомной промышленности, здравоохранения, обороны и т.д., пять лет скрывавших от опубликования, державших секретные данные о дейст- вительных масштабах атомной катастрофы. Только в 1990 году, под давлением депутатов советского парламента, телевидение начало по- тихоньку делиться информацией о том, что мол некоторые заинтере- сованные крути общественности хотели бы расследования причин многолетнего проживания людей на зараженных территориях. И, что вы думаете, ЦТ СССР послало корреспондентские бригады снимать сельхозпроизводство в Народичах, в Житомирской области, где не только гибнут дети от радиации, но и полным ходом отгружают в со- седние районы радиоактивное продовольствие, полученное с радиоак- тивных полей? Никак нет, не было таких передач, как не сообщало ЦТ о том, что целый состав из вагонов-рефрижераторов с радиоактивным мясом прибыл в Грузию, был разгружен на мясокомбинате в Гори и лишь случайно все это обнаружилось и удалось сплавить это мясо на- зад, отправителю. Или, может быть, ЦТ сообщало о том, что грузин- ский чай – из-за выпавших в 1986 году радиоактивных осадков – ока- зался зараженным примесями радиоактивных элементов? Газеты со- общали, некоторые. А центральное телевидение нет. Не случайно, ко- нечно, что по столицам союзных республик перестали разъезжать лег- ковые автомобили с яркими надписями «Время» – ЦТ СССР. Их раз- громили в 1988-89 годах возмущенные телезрители. А ведь руководители ЦТ СССР и прочей охранительной идеологи- ческой надстройки понимали, что достаточно показать несколько раз по всесоюзной первой программе, в вечернее (а не ночное) время хотя бы малую часть уже имеющегося, отснятого видеоматериала о страда- ниях населения чернобыльской зоны (простирающейся не на тридцать километров от эпицентра взрыва, а уходящей радиоактивными пятна- ми на карте всей западноевропейской части СССР). Об этих репорта- жах с атомной петлей на шее писали лишь изредка критики. Но насе- ление, телезрители никогда не видели их полностью – документаль- ную ленту Георгия Шкляревского «Ми-кро-фон!» или видеофильм «Запредел». Именно эту видеокассету житомирский народный депутат СССР Алла Ярошинская передала М.С.Горбачеву. Вот всего лишь эпизод из этой ленты, описанный в «Литературной газете» (28.2.1990) и заснятый в мае 1989 года: 282 «Видеокамера показывает нам детей на детской площадке и крупно прибор с далеко уплывающей стрелкой. Ведь это наши дети, это все наши дети! Завтра сын мой женится на этой девочке, и у них родятся дети, а потом внуки будут... Вот только будут ли? Или кто-то думает, что он отделился от этого мира китайской стеной, что, питаясь за счет спецзаказов, он сможет удержать и детей своих в какой-то спецдейст- вительности? И что они вообще думают – ТАМ?». «Литгазета» отмеча- ла, что положение на зараженных территориях не изменилось в луч- шую сторону и в феврале 1990 года. Если бы телевидение было свобод- ным, то все основные министры правительства вынуждены были бы с позором покинуть свои посты. Тем не менее, свободное телевидение в СССР кое-где существова- ло, и в столицах союзных республик, и в областных центрах необъят- ной российской глубинки. Телецентры Тбилиси и Еревана, Риги и Вильнюса, Таллинна и Ленинграда в 1990 году отличались от ЦТ СССР, как объемистая и профессионально солидная еженедельная га- зета «Коммерсант» от центральной «Правды». Только вот аудитория несопоставимая у периферийных телецентров и у центрального теле- видения. И взаимное сотрудничество неравное. Тбилисское телевиде- ние появлялось, к примеру, на всесоюзном телеэкране один раз в квар- тал на полчаса, а ЦТ СССР занимало эфир в Грузинской ССР еже- дневно – вся первая программа транслировалась без купюр, а вечер- ний выпуск новостей «Время» в 21 час по московскому времени пере- давался из Тбилиси на республику не только по первой (московской), но и одновременно по второй (местной) программам. Исключение составляли передачи Ленинградского телевидения. Их могли принимать 50 млн. телезрителей в СССР – в Ленинградской и Московской областях, в Прибалтике и в прилегающих к ним геогра- фических зонах. Ленинградским тележурналистам дозволялось мно- гое, хотя и не все. Ленинградское ТВ было официально филиалом Центрального телевидения СССР и соответственно в кадровом и про- граммном отношениях подчинялось Москве больше, чем телевидение Свердловска, Тбилиси или Таллинна. В 1979 году было принято поста- новление Совета Министров СССР о создании в 1983 году пятой экс- периментальной программы Центрального телевидения на базе Ле- нинградского телевидения. С ленинградским «Пятым колесом» на советском ТВ появился но- вый жанр – видеоканал, объединяющий в себе конгломерат разноха- рактерных и разножанровых материалов. Объединяющий – по какому принципу? Ответ – в названии, выбранном не без самоиронии: «пятое колесо» подразумевает, как известно, то, без чего вообще-то можно обойтись. Так без чего же долго умудрялись обходиться? Без высокой духовности, без настоящей общественной жизни, без откровенных 283 разговоров – публичных, а не на кухне. Вот всему этому и посвящено «Пятое колесо». Чтобы охарактеризовать уровень материалов этого видеоканала, на- зову лишь некоторые из тех, что в нем появились впервые в истории со- ветского ТВ. Первое интервью с академиком Сахаровым, первые запи- си (с толковым комментарием) митингов шовинистического общества «Память», первые показы лент альтернативного кино, первые митинги в поддержку сооружения Мемориала жертвам сталинизма, первая бесе- да со звездой «андеграундной» литературы Вениамином Ерофеевым. И так далее... Учитывая, как правило, высокий аналитический уровень рассмотрения любой темы в «Пятом колесе», думаю, что лучшие его выпуски – это, вообще, самое лучшее, что было на всем советском ТВ. Обозреватель газеты «Известия» (23.3.1990) Вл. Арсеньев так опи- сывал свои впечатления: «Пятое колесо» стало трибуной для высказывания взглядов, диаметрально про- тивоположных тем, что признаны в городе официальными. Это – взгляд со стороны. Но когда я приехал в Ленинград и встретился с глав- ным редактором «Пятого колеса» Бэллой Курковой, понятое мною у телевизора во многом подтвердилось. К примеру, похоже было, что решительный поворот «Пято- го колеса» к новому своему облику случился в тот ноябрьский день, когда в прямом эфире Бэлла Куркова беседовала с народным депутатом СССР Анатолием Собча- ком, говорившим об апрельских событиях в Тбилиси, о партийном руководителе Ле- нинградской области с такой прямотой, что впору было вводить новую единицу из- мерения гласности – «одно колесо». – Да, – соглашалась Бэлла Алексеевна. – Та передача этапная. По крайней ме- ре, для меня. Считаю, если бы я ничего другого не сделала в журналистике, кроме этой беседы, одной ее достаточно было бы для того, чтобы думать о не напрасно прожитой жизни... Это объясняется тем, спрашивал я, что ваши точки зрения совпадают, у вас од- но миропонимание? И слышал в ответ: – Да, это так. Мы достаточно ясно определили круг людей, чью позицию разде- ляем. Ждем их, приглашаем участвовать в передаче. Это – политики. Но мы при всей нашей приверженности к возрождению духовности, культуры не можем оста- ваться равнодушными и к ситуациям политическим. И не хотим. От направлений в политике зависит и состояние культуры... Интересным, позволяющим многое понять в нынешних особенностях «Пятого колеса» было и суждение Курковой о плюрализме в рамках одной передачи. Суж- дение неожиданное: Куркова считает, что он невозможен, равно как не может быть плюрализма в отдельно взятом человеке. «Пространство» передачи, как я понял, слушая ее, не позволяет мельтешить позициями, затуманивая единственную, ис- тинную позицию авторов. У передачи должен быть свой, не похожий на других го- лос. А плюрализм, многоголосье могут проявиться лишь в спектре вещания всей студии. И журналист, и зритель должны сделать выбор столь же четкий, как в каби- не для голосования. Одна передача – один голос. Пройдут годы, и у нас, возможно, появится альтернативное телевидение, о це- лесообразности которого столь горячо и страстно сейчас спорят. Иное, с размахом. Но прообраз его уже есть сегодня – в Ленинграде, на улице Чаплыгина, 6, где в рамках телевидения монопольного делается «Пятое колесо». ...Четвертого марта Бэлла Куркова была избрана и народным депутатом Ленсо- вета, и народным депутатом РСФСР. Так ее ценят, так ей верят». 284 Мужество Беллы Курковой как журналиста и политического деяте- ля снискало ей уважение и признательность телезрителей. Еженедель- ник «Аргументы и факты» (№ 12,1991) поинтересовался у Курковой, как удалось ей поставить в эфир материалы с «неугодными» политика- ми – выступление Ельцина в Доме кино, рассуждения Ю. Афанасьева, разговор с А.Тарасовым? «– Находясь здесь, в Москве, и наблюдая ваше телевизионное творчество. счита- ем, что ленинградцы сильно обогнали москвичей с точки зрения гласности, умения ви- довым рядом показывать все плюсы и минусы нашей жизни. Но с другой стороны, до нас доходят отзвуки того, что жизнь у вас не такая легкая, как это иной раз дума- ешь, глядя на экран… – В основном своей известностью мы больше обязаны «пишущей» журналисти- ке, нежели «электронной». Если бы газетчики и работники журналов не писали о нас, то страна бы и не подозревала о существовании «Пятого колеса». Ленинград- ский канал имеет 70 млн. зрителей. Но наше «колесо» выходит поздно. Например, в Свердловске оно начинается (с учетом разницы во времени) в час ночи. Вряд ли все, кто хотел бы посмотреть, могут себе это позволить – утром на работу. – Почему же вы выходите так поздно? – Когда мы задумывали эту передачу, то решили, что она будет элитарной, ис- ключительно для интеллигенции. Ведь до этого никогда не было передач, специаль- но рассчитанных на интеллигенцию. Мы думали, что актеры закончат к десяти часам игру в театрах, музыканты вернутся с концертов и т.д. Но постепенно нас начали вы- теснять и с этого времени. Даже программу передач стали читать перед «колесом». Но сегодня наша аудитория расширилась: нас смотрят все социальные группы. – Ваш изначальный принцип? – Возрождение духовного начала. Наверное, еще и потому, что Питер в этом смысле пострадал гораздо сильнее, чем другие города. – А как вообще относятся к вашим передачам в Ленинградском телевидении? – Никакой доброжелательности нет. Владимир Молчанов сказал на встрече в «Московских новостях», что самое страшное, когда твои же коллеги стремятся те- бя «утопить». Ощущение внутри редакции, главным редактором которой я являюсь, такое, будто мы обложены красными флажками... Помните, как у Высоцкого: «Идет охота на волков..». В редакции работают 58 творческих сотрудников. Собрались здесь люди не- стандартные – те, кто не захотел уходить от нас, даже с учетом шаткости нашего по- ложения. Люди у нас «битые» во всех редакциях, с очень строптивыми характера- ми. Да у меня у самой характер не сахар... – Всем известны ваши демократические взгляды. Но говорят, что вы никогда не приглашаете в свою передачу людей из другого «лагеря». – Никогда не приглашаем. Никогда! Это тоже изначально продуманный принцип нашей программы. Мы считаем, что программа сделает им рекламу. У этих людей есть возможность для эфира в других передачах. Мы не хотим их «раздевать». Пусть они «раздеваются» не в нашей программе. – Поговорим о Ленинградской телекомпании... Всем хочется иметь свою собст- венную компанию. А хотелось бы вам иметь свою, куда входили бы и «Пятое колесо», и «Монитор»? – Ситуация сейчас очень сложная. Одно время нас не трогали. Я все же народ- ный депутат России и Ленсовета. Это принесло своего рода иммунитет всей редак- ции. Кроме этого мы дружим с очень смелыми и уважаемыми нами людьми, мно- 285 гие из которых имеют политический вес. Мы гордимся своей дружбой с А.Собча- ком, с Ю.Афанасьевым, у которого вообще не было возможности выступать в эфи- ре, кроме как у нас, и т.д. Но феномена Ленинградского телевидения нет. Там действительно работает мно- го хороших журналистов и режиссеров, но, к сожалению, я не могу сказать, что есть целые коллективы редакций, в которых взгляды у всех творческих работников едины. Часто у них диаметрально противоположные позиции. Но зритель ведь все передачи не смотрит. И создается впечатление, что все Ленинградское телевидение прониза- но демократическим духом. Это не так. Поэтому я боюсь, что если сейчас наступит «эра Кравченко», то практически все редакции заработают в его духе и делать будут то, что скажет Кравченко. А сопротивляться будем мы и еще небольшая горсточка людей в разных редакциях. Поэтому и задумаешься тут о своих возможностях... – Ходят слухи, что при запуске в эфир некоторых ваших сюжетов случаются почти детективные истории... – У нас есть свои приемы. Могу раскрыть один такой прием, так как во второй раз использовать его нельзя. Речь идет о передаче с Артемом Тарасовым. Если бы я, как положено по инструкциям, сдала заранее сценарий и написала бы, что в пе- редаче участвует Тарасов, указала, о чем он говорит, со всей расшифровкой, то передача эта никогда бы не увидела свет. Перед этим только-только были сняты с эфира сюжеты с кинематографистами, выразившими свой протест ЦТ. Мне ничего не оставалось, как дать руководству «липу». И так как эта передача была в середи- не видеоканала, мне легче было ее «замаскировать». Монтировали мы ее в выход- ные дни, когда не было руководства телевидения. В тот вечер, когда я запланировала «тарасовскую» передачу, я уговорила А.Собчака выйти в живой эфир. Обычно после этого он сразу уезжает. А тут по мо- ей просьбе задержался в кабинете у руководителя нашего ТВ Петрова. В это вре- мя шли другие сюжеты. Собчак вольно или невольно отвлек Петрова разговорами. Тарасов «заговорил» в соответствии с моими расчетами, когда Петров ехал в ма- шине домой. А когда передача уже началась, останавливать ее не решился бы да- же он. Скандал бы вышел огромный! Я перестраховалась. Ведь не могу же я обвинить Петрова в том, что он обяза- тельно бы это «вырубил». Но рисковать я не могла. Почти так же получилось и со «Взглядом». Появление Любимова на нашем ТВ не скроешь. Мы «выдали» сначала маленький кусочек из «Взгляда», минут на пять. Но «взглядовцы»-то оставили нам целую передачу в записи. Мы опять сдали липовый сценарий. Я понимала, что руководитель комитета не может дать согласие на «Взгляд», если программу снял с эфира председатель Госкомитета. Директор про- грамм спросил меня, где писалась передача – в Ленинграде или в Москве? Я соврала впервые в жизни. Сказала, что в Ленинграде, иначе ее бы стали просматривать. Пе- ред началом «колеса» в живой эфир вышел В.Правдюк, занимающийся вопросами фи- лософии, литературы. Его выход не вызывал опасения за то, что дальше пойдет чис- тая политика. И после этого мы запустили в эфир заставку «Взгляда» и дали всю пе- редачу. Все были поставлены перед свершившимся фактом. Это была наша победа, пусть и достаточно локальная». После краха августовского путча «Пятое колесо» из Ленинградской телепрограммы «перекатилось» па ЦТ. Б.Куркова возглавила Ленин- градскую дирекцию Всероссийской телерадиокомпании – и в таком качестве ответила на вопросы «Учительской газеты» (сентябрь, 1991): «– А как вы оказались в Белом доме? – Я приехала в Москву по служебным делам. Утром 19-го мне звонит муж из Ле- нинграда и говорит: «У вас там что, переворот?» А я ему говорю: «Не сходи с ума, 286 мне из окна Кремль виден, все тихо, птицы поют». Включила телевизор и поняла: ти- шина уже взорвалась. Я тут же позвонила Собчаку на его московскую квартиру. Он сказал: «Встретимся в приемной Ельцина». Я приехала, а секретарь мне с гордос- тью говорит: «Мы Собчака направили на дачу в Архангельское, к Борису Николае- вичу. Там и Бурбулис, и Силаев, и Хасбулатов. В общем, все российское руководст- во. Я им со злостью говорю: «Тоже мне конспираторы! Вы что же, решили погубить всех сразу?» Пока Ельцин и Собчак не приехали в Белый дом, было очень страшно. – Мы знаем, что вы были все дни путча в Белом доме. Многие говорили: «Это не женское дело»! – Нет, женское! Депутаты не делятся на мужчин и женщин. А в дни путча я бы- ла не просто депутатом, но и журналистом, я выполняла свой профессиональный долг. Кстати, со мной работали наши женские телевизионные бригады. У двоих на- ших сотрудниц – маленькие дети, и я требовала, чтобы они немедленно ушли из Бе- лого дома. Но они не ушли. Вот вам и не женское дело! – Кажется, впервые этот дом на набережной назвали белым в вашей передаче «Пятое колесо» год назад? – Да, передача так и называлась «В Белом доме России». Но, честно говоря, дом этот ужасно неудобен. 19 августа в цокольном этаже мы открыли радиорубку. А то ведь дело до смешного дошло: Ельцину надо перед народом выступить, а в До- ме правительства ни одного мегафона. Это наше извечное российское разгильдяй- ство! Помню, в два часа пятнадцать минут я ввела в радиорубку первого выступа- ющего – Хасбулатова. Он должен был обратиться к защитникам на баррикадах. Ха- сбулатов шел, ворчал, ругался на народного депутата Лопатина, который взялся нас довести по лабиринтам кратчайшим путем. Сели мы к микрофону, и я сказала: «Друзья, каждый час мы теперь будем сообщать вам о событиях в Белом доме и в Москве. Все, что услышите от нас, передавайте родственникам, знакомым, сослу- живцам, дипломатам. Москва должна получать информацию». Первая ночь работы на радиостанции была очень трудной. Помогали вести передачи и Владимир Мол- чанов, и ребята из «Парламентского вестника», и «взглядовцы». – Вы смелый человек. Вы очень часто влезаете в самую гущу свар. Вам было ког- да-нибудь страшно? – Нет, хотя всякое бывало. И кресты на дверях рисовали, и по телефону угро- жали, и ругались непристойно. Был момент, что друзья меня даже «вооружили» га- зовым баллончиком. Машины у меня не было и нет. Живу от работы далеко, часто поздно возвращаюсь. В такси коллеги одной ездить запрещают, всегда провожают. А если на метро еду, муж у станции встречает... Нет, мне не страшно. Нужно себя первый раз перебороть, а дальше, как колесо, катится и катится. Я помню, вышла 20 августа ночью на крышу Белого дома. Дождь идет, внизу на- пряженно гудит на баррикадах многотысячная прозябшая и промокшая толпа. На Кутузовском танки огоньками мигают... А на баррикадах – молодые ребята с пал- ками и камнями. Что будет, если... Вот это страшно! Не за себя страшно. Мне ведь не шестнадцать, жизнь прожила трудную. Надо выстоять во что бы то ни стало. Мне люди верят». Невзоровский синдром России Август 1991 лишил власти не только путчистов, но и их приспешни- ков в руководстве ЛенТВ (Б.Петров), в том числе и ведущего телепро- граммы «600 секунд» Александра Невзорова. С осени 1990 года этот неуравновешенный молодой человек превратился в печальное явле- 287 ние советской политической жизни, стал выразителем умонастроений наиболее реакционной и темной части русского населения. «600 секунд», несмотря на свою краткость, сумели составить конку- ренцию более солидным собратьям, предложили фантастическую ско- рость микросюжетов – смесь сообщений информационных агентств, ленинградской криминальной хроники и курьезов, подаваемых в слег- ка ироничной манере. Постоянный ведущий десятиминутки Алек- сандр Невзоров, почти в одиночку обеспечивавший ежедневный эфир, стал одним из популярнейших телеведущих. В общем, почти каждый раз получалось так, что ленинградские теле- журналисты давали пример решения задач, над которыми подолгу би- лись их коллеги в Москве и других городах. И если главный результат первых пяти лет перестройки – это гласность, то разве то, что происхо- дило на ленинградском экране, – это не телевизионная революция?.. Да, революция, но теперь, наученные горьким опытом Великого Октя- бря, мы с опаской смотрим даже на самых непримиримых (!) противни- ков... коммунизма вокруг нас. В особенности на тележурналистов и поли- тических деятелей. Имя того же А.Невзорова, блестящего телевизионного репортера, стало знакомо у нас в СССР к концу 1990 года даже среди тех людей, которые в силу удаленности от Ленинграда, Москвы и других зон Центра А.Невзорова на экране практически не видели. 12 декабря на одном из ленинградских пустырей А.Невзорову стреляли в сердце; он чудом ос- тался жив, М.Горбачев публично выразил ему свое сочувствие, в поисках преступника на ноги подняли все ленинградское МВД и КГБ. Впрочем, пресс-секретарь Горбачева Виталий Игнатенко не стал увязывать прези- дентскую заботу с сочувствием к политической позиции потерпевшего. Лично мне, да и многим, Невзоров с его неприятием советского ис- теблишмента, критикой всех и вся, монархизмом, борьбой за «спасе- ние России», за которую он «готов идти до конца», – не по душе. Кто у нас любит Государя Императора и «сильную руку»? Кто у нас не любит большевиков, кооператоров и авангардистов? Догадались? Неужели члены общества «Память», такие вот они все серьезные, плечистые, не очень образованные, в кожаном, с черными знаменами с черепом и скрещенными костями. Да ведь точно такой флаг – в кабинете у Алек- сандра Невзорова на фотографии из газеты «Коммерсант» (10.12.1990). Итак, 1990 год; Невзорову 32 года, родился в Ленинграде, пел в цер- ковном хоре, собирался принять постриг, пробовал быть каскадером; последние три года он ведет телепрограмму «600 секунд», демонстри- рует телезрителям сожжение партийных билетов КПСС с изображени- ем Ленина – и ничего, не запрещают его передачу. Смотришь на него, нервного, жесткого, вечно кого-то обличающего, запугивающего, сма- кующего зло и грязь человеческую и думаешь: нет, такого комиссара, хунвейбина, нам не надо, такие у нас уже были. 288 И дело даже не в том, что сам А.Невзоров состоял в теснейшем аль- янсе с пугоязовско-крючковской прослойкой, что несколько ленин- градских психиатров демонстрировали по просьбе «Независимой газе- ты» (27.7.1991) не только выписки из истории болезни № 613/683 за 1975 г. призывника А.Г. Невзорова в психиатрической больнице № 3 г. Ленинграда. Психиатры подтверждали прежнее медицинское заклю- чение – наблюдая за поведением их бывшего пациента на экране теле- визора. Но, повторяю, ужас не в самом существовании бесноватого те- лекомментатора, а в том, что агонизирующий режим избрал его в каче- стве глашатая своих преступных акций. И ужас в том, что для миллио- нов (!) людей в СССР Невзоров именно в этом своем новом, полуофи- циальном качестве стал кумиром. «Невзоровский синдром – это одна из самых страшных проблем нынешнего советского общества», – заявил директор русской службы радио «Свобода» Владимир Матусевич в беседе с московским журна- листом Андреем Бабицким (еженедельная газета Союза журналистов СССР «Голос», № 31,1991): «– Владимир Борисович, изменилось ли за последние годы ваше восприятие Совет- ского Союза, сохранилось ли ощущение, что непреодолимый водораздел между миром советским и миром западным продолжает существовать? – Ощущал этот водораздел и 20, и 10 лет назад, и никаких существенных изме- нений в моем ощущении, что такое Советский Союз, не произошло. – Но не будете же вы отрицать, что за годы перестройки и в жизни, и в созна- нии советского человека очень многое изменилось? В сфере общественных идеалов Со- ветский Союз все же несколько приблизился к западным свободам. – Это необъятная тема, но я избрал бы один конкретный феномен, как мне ка- жется, указывающий на пропасть, которая разделяла, разделяет и будет разделять два мира. Я имею в виду феномен Александра Невзорова. Я мог бы ввести в нашу беседу какие-то иные реалии, но на меня в известном смысле наибольшее впечат- ление произвел именно этот феномен. Почему? Понимаете, дело не столько в том, что Невзоров, мягко скажем, – марионетка, заранее подготовленная и манипулируемая в определенных целях. Дело в той сре- де, в тех обстоятельствах, в общественном климате, которые делают такой синдром возможным. Появляются эти самые знаменитые «наши». Ни у кого не может быть никаких сомнений в том, что человек в сфере профессиональной совершил пре- ступление, равное в сфере бытовой изнасилованию, убийству с предварительной пыткой, скажем так. Человек совершил с точки зрения профессиональной преступ- ление, за которое, если это преступление совершается в сфере уголовной, даже в самых гуманных странах приговаривают к пожизненному заключению. Человек, создавая документальный сюжет о чудовищных событиях, сфальсифицировал его с начала и до конца. Журналист совершил профессиональное преступление, после которого его на пушечный выстрел нельзя подпускать к любой редакции: газеты, журнала, телестудии. Да, я знаю, что группа кинематографистов писала об этом в «Независимой га- зете», я знаю, что появилась масса статей неистово гневных, в которых Невзоров разоблачается, обличается и все такое прочее. Но это эмоции. Общество, в котором Невзоров может работать на телевидении, – это обще- ство беспредельное, и, как ни парадоксально, мне в известном смысле больше 289 по душе общество догорбачевское, где в силу иных соображений, не высоких ка- ких-то соображений профессиональной этики, Невзорова не было и быть не мог- ло. Это парадоксальная ситуация, которую я сам для себя еще не до конца ос- мыслил – в известном смысле сегодня советское общество еще омерзительнее, еще более бесовское, еще более античеловечное, чем оно было до Горбачева. Нынешний плюрализм с «Огоньком», с одной стороны, и с журналом «Кубань» – с другой, где, кстати, дошли до того, что напечатали некоего Тетенова, который пишет уже о Солженицыне как о сионисте и масоне, это одно дело. Но невзоров- ский феномен – другое, поскольку самое страшное здесь – это то, что, несмотря на шум осуждений, остаются люди, которые продолжают с ним работать, снимать для него, монтировать для него, выписывать ему зарплату, входить с ним в одно здание. – Вам не кажется, что одна из причин невзоровского феномена лежит в отсут- ствии правовых отношений в обществе? Если бы ложь и фальсификация в прессе или на телевидении автоматически влекли за собой судебное разбирательство и наказа- ние, публикация такого рода материалов была бы делом не столь простым и прият- ным? – Вы затронули интересную тему, поскольку, на мой взгляд, это действительно одна из самых страшных и неразрешимых проблем советского общества сегодня и завтра. Несмотря на все заклинания Горбачева о необходимости и насущности по- строения правового государства, тот же Горбачев и его команда делают все воз- можное, чтобы у человека уже с детского возраста появлялось полное презрение к праву. И это гораздо важнее, чем все экономические проблемы. Может быть, именно поэтому в Советском Союзе как не было, так и не будет правового государ- ства в подлинном смысле слова. Так что вы правы, невзоровский феномен тесно связан с этой проблемой. Но, с другой стороны, не так уж важно, существуют ли какие-то статьи или юри- дические нормы, по которым руководство ленинградского телевидения обязано бы- ло немедленно уволить Невзорова. Меня поражает, что среда, я имею в виду сре- ду телевизионную или шире, журналистскую, не вытолкнула его из себя. Ведь это не только нравственная проблема, но и профессиональная. Вроде бы преобразо- ван Союз журналистов, принят какой-то профессиональный кодекс, но все это гро- ша ломаного не стоит, пока Невзоров появляется на экране. Ибо то, что он делает, – это абсолютный, стопроцентный вызов профессиональной журналистике. – Из того, что вы сказали, следует простой вывод: сознание советского челове- ка, освобожденное от тоталитарных скреп, предполагавших, кстати, некое внешнее благообразие, отнюдь не стало цивилизованным и свободным. Оно стало варварским и своевольным, отрицающим существование каких бы то ни было норм жизни. И мне хотелось бы как-то объединить различные проявления этого варварства: и невзоров- ская ложь, и антисемитизм патриотических изданий, и режим, установившийся в Грузии. Все это, по-моему, явления одного порядка. – С Грузией, кстати, интересная вещь. После победы на президентских выборах Гамсахурдиа, отвечая на упреки в том, что он вырастает в маленького диктатора или в большого диктатора маленькой страны, негодующе фыркнул: «Где это видано, чтобы диктатор приходил к власти демократическим путем, посредством демокра- тических выборов?!» К сожалению, в тот момент не нашлось никого (задним чис- лом об этом много писали и в американской, и в западноевропейской прессе), кто напомнил бы, что примеров такого рода как раз весьма немало и самый известный из них – это пример Гитлера, который пришел к власти отнюдь не путем путча, не путем кровавого переворота, а победив на самых что ни на есть демократичней- ших выборах. Но все же то, что символизирует собой «Наш современник», и то, что символизирует собой Гамсахурдиа, я для себя не смешиваю, это явления не одно- го и того же порядка, хотя, безусловно, происходящее в Грузии во многом являет- ся результатом 70-летней советской истории. 290 Я, однако, вполне могу себе представить, что процессы, аналогичные тем, что идут в Грузии, могут идти в какой-нибудь маленькой латиноамериканской стране. «Наш современник» – другое, это страшнее. Как-то вдруг оказалось, что тонкая пленка цивилизованности, которая все же существовала в советском обществе опять-таки до Горбачева, подразумевала, что если простые люди могут себе позво- лить хаять жидов и «шашлычников» в трамваях или очередях, то для интеллиген- ции, по крайней мере публично, в печати, – это табу, нельзя, непристойно. Так же непристойно, как, скажем, болеть триппером. С какой невообразимой легкостью все это исчезло! Когда в «Нашем современнике» появилась первая часть шафаре- вической русофобии, я был ошеломлен. Мне казалось, что сейчас земля русская разверзнется, произойдет какой-то взрыв. Да, взрыв произошел, но на Западе: по- ловодье статей, рецензий, а в СССР даже «Московские новости» ограничились пе- репечаткой заметочки каких-то двух иностранных авторов. Я отказываюсь русский шовинизм, национализм ставить в тот же ряд, что и наци- онализм грузинский, татарский или литовский. Об этом чуть ли не сто лет назад писал Бердяев, когда говорил о принципиальном отличии шовинизма большой, угнетающей нации от национализма нации маленькой, борющейся за само свое выживание. Вопль русских почвенников о том, почему же хохлам можно, литовцам можно, а нам нель- зя, звучит не только чудовищно безграмотно и безответственно, это и демагогия. Но, возвращаясь к чуме русского шовинизма, особенно угнетает, что все это идет сверху, идет от тех, кому вроде бы положено быть интеллигентами, идет от пи- сателей, от литераторов». В июле 1991 года Невзоров по ЛенТВ в очередной своей передаче «Паноптикум» обвинил в государственной измене сразу двух президен- тов – Горбачева и Ельцина. Валерию Новодворскую за выступление на митинге с критикой Президента СССР упекли в лефортовскую тюрьму КГБ, а Невзоров кричал то же самое на весь почти Союз, и ему все со- шло с рук. Если по общепринятой в мире терминологии Невзорова можно бы- ло причислить к коричневым, кравченковское ЦТ и псковскую «Прав- ду» – к красным, часть традиционной и новой периодики – к розовым, то «Гласность» Сергея Григорьянца и еженедельную «Экспресс-хрони- ку», эмигрантские «Новое русское слово» и «Русскую мысль» можно отнести к разряду прессы «для белых людей», которая делается высоко- образованными профессионалами, свободными от догматов коммуни- стического воспитания. «Дело Новодворской» практически не освеща- лось в массовой советской прессе и тем более по телевидению. Потре- бовался крах путча и увольнение защитника прав человека Ф.Бурлац- кого из «ЛГ», чтобы В.Новодворской тут же дозволили дважды высту- пить на страницах «Литературной газеты» в сентябре 1991 года. Но ле- том того же года Невзоров процветал, а Новодворская была за решет- кой. Мальва Ланда писала в те дни в «Экспресс-хронике» (№ 25,1991): «Арестованы по обвинению по ст. 70 обновленного Уголовного кодекса члены ДС, подписавшие «Письмо 12-ти», Валерия Новодворская и Владимир Данилов. Согласно новой статье 70-й, уголовно наказуемыми являются «призывы к на- сильственному свержению или изменению советского государственного и общест- венного строя». 291 «Письмо 12-ти», датированное 12-13 января 1991 года, является непосредст- венной реакцией на атаки советских вооруженных сил на законные учреждения и мирных граждан Литовской республики – одной из советских республик, пытающей- ся мирным путем, опираясь на законы и международное право, стать республикой суверенной, не советской, самостоятельно решающей свои внутренние проблемы. Лица, инспирировавшие эти деяния, не привлечены к ответственности. Наобо- рот, контролируемые центром органы массовой информации возлагают вину на ру- ководителей республики, на граждан, пытающихся защитить свое правительство, республиканские учреждения (телевизионный центр и др.). Примером такого извращения служит неоднократно показанный по Централь- ному телевидению псевдодокументальный фильм Александра Невзорова. Более чем снисходительно относится центр как к руководителям коммунисти- ческих партий Литвы и Латвии, призывающим к насильственным действиям против правительств этих республик, так и к представителям военного командования, де- лающим аналогичные заявления. Не осуждает центр и тех, кто создал так называ- емый Комитет национального спасения в Литве, пытавшийся совершить государст- венный переворот. Акции советских вооруженных сил против учреждений Литовской и других при- балтийских республик, настаивающих на своем праве на государственный сувере- нитет, продолжаются. Продолжаются и соответствующая дезинформация, попытки формирования не- приязни, враждебности к коренному населению прибалтийских республик... Надо полагать, что это является грубым нарушением не только международных правовых норм, нарушением прав человека, включая право на жизнь... но, по-ви- димому, и советских законов тоже. Генеральный секретарь КПСС – президент СССР, очевидно, поддерживает – если не инспирирует – эти акции: он не выступил с публичным их осуждением; не- посредственное руководство советскими вооруженными силами осуществляется назначенными и подчиненными ему министрами обороны и внутренних дел; тен- денциозная дезинформация распространяется Центральным телевидением, кото- рое подчиняется руководителю, назначенному президентом. То же можно сказать о многотиражной коммунистической прессе. В такой ситуации у населения легко извращается представление о законности. Возникает идея самообороны, вооруженного сопротивления, борьбы с поработите- лями. Я не согласна с теми, кто призывает к вооруженной борьбе. Последняя может привести к еще большему кровопролитию, к новым народным бедствиям. Однако, повторяю, с точки зрения законности и правопорядка – в не искаженном партийно- стью понимании этих терминов, – злостными нарушителями закона являются преж- де всего руководители Союза ССР и те, кто с ними сотрудничает, на кого они опи- раются при совершении насильственных действий против непослушных народов, групп и отдельных лиц. По праву силы они, конечно, могут и будут судить – демонстративно опираясь на букву закона – тех, кто по наивности, в состоянии ослепления призывает к про- тиводействию силе – силой, насилию – насилием». Летом 1991 года министр обороны СССР Д. Язов лично наградил ленинградского репортера медалью «За укрепление боевого содруже- ства», чего никогда не делалось в отношении других журналистов, ос- вещавших участие СА во многих «межнациональных конфликтах» в Прибалтике, Средней Азии и Закавказье. Десятки, сотни статей посвя- тила советская пресса феномену Невзорова – фашиста на всесоюзном телеэкране. Вселенскую рекламу получило такое смакование порока, 292 который лучше всех обрисовал Александр Тимофеевский на страни- цах американского «Нового русского слова» (1.2.1991): «Месяца два назад в одной из своих заметок я иронизировал над тем, что про- грамма «Время» поменяла свои позывные на манер Би-Би-Си.. Спустя неделю по- сле этого новый министр телевидения тов. Кравченко вступил в должность, и под Новый год новые позывные Щедрина улетучились, уступив место старому свиридо- вскому «Время, вперед!» Нужно отдать должное тов. Кравченко, его строгому вкусу – он наконец привел форму программы «Время» в полную гармонию с ее содержанием. Смена заставок символически обозначила смену эпох, конец перестройки: теперь людоедское на- ше телевидение больше не прикидывается вегетарианским, а предлагает «Время, вперед!», подразумевая назад. Назад, впрочем, не бывает; застоя, с его умерен- ным, дряблым человеконенавистничеством уже не будет, как не будет и межумоч- ной перестройки, а родится нечто третье, контуры которого проступили недавно в истории с литовским репортажем Невзорова. Поразительнее всего, что этот репортаж кого-то поразил. Сам Невзоров твер- дым своим баритональным тенором поведал перед началом, что теперь он, видимо, потеряет многих своих друзей и почитателей. Почему? Ничего принципиально ново- го в Невзорове репортаж не раскрывает. Он вроде бы никогда и не таил своей люб- ви к сильной руке, к порядку, к армии и КГБ, к «царю, вере и отечеству», а значит, и к империи. Чисто идеологически все в репортаже Невзорова вполне предсказуе- мо. И интересен он совсем не своей идеологией. Скажем больше: интересен вовсе не репортаж, а обстоятельства, ему в эфире сопутствовавшие. Как говорил Козьма Прутков, – не так хорошо леченье, как примочка к оному подаваемая. Сразу после эфира Невзорову предъявили множество претензий. Одна из них – в отсутствии логики, ее и впрямь нет. Автор воспевает доблесть русского оружия и вместе с тем что-то бормочет про «преступное правительство», пославшее вой- ска. Но тут же оговаривается, что присутствие войск необходимо, дабы защитить русскоязычное население. С какой стати войска должны кого бы то ни было защи- щать от законного парламента, не говоря уж о странных способах защиты, больше похожих на нападение, – в репортаже не обсуждается и никакой логикой не объяс- няется. Потому что дело не в логике. Невзорова обвиняют в том, что он показал фальшивку. С позиций любого хро- никера-документалиста, любого вообще профессионала его репортаж, мягко гово- ря, некорректен. Это жизнь, не «застигнутая врасплох», а старательно и плохо под- строенная. Причем подстроенная откровенно плохо, вызывающе плохо, не скры- вая, а выпячивая «постановку». Но обвинения в отсутствии «правды жизни» так же несостоятельны, как и обвинения в отсутствии логики. Потому что ни то, ни другое не входит в предлагаемые правила игры. По этим правилам Невзоров играет вот уже несколько лет, вызывая реже воз- мущение, а чаще восторг той самой интеллигенции, которая сейчас от него в него- довании отвернулась. Правила эти весьма необычны для репортера, который при- зван как бы исчезнуть, раствориться в своем материале. С Невзоровым происхо- дит нечто прямо противоположное. Он всегда подчиняет себе информацию, кото- рую выливает по ту сторону экрана, как из сосуда в сосуд, изо рта в ухо. Эта передача, точнее – благовестие имперсонального знания – не имеет ниче- го общего с бесхитростным репортерством, так что диву даешься, когда даже ум- ные критики дружно называют его высоким профессионалом. Он именно не про- фессионал, а герой, подвижник, страстотерпец, Робин Гуд, который один против всех: против большевиков и проституток, против расхитителей народного мяса и авангардистов, против демократов и кооператоров, против подлых алиментщиков, окопавшихся в Ленсовете, один против всех и один за всех говорит Правду. Тройная миссия Противоборства – Заступничества – Благовестия определяет в Невзорове все: и его собственное оформление – вид, как бы драматически усталый, 293 как бы три дня небритый: и оформление судьбы – преследуемый врагами он «принял пулю близко к сердцу» (гениальное, как всегда, bon mot газеты «Коммерсант») и оформление передач – гремит музыка, в огне горит кольцо, наезжает надпись «600» (почему не 666?). Все готовит нас к зрелищу мифологическому, к кинематографу пы- рьевско-чиаурелевскому, к серии откровенных заведомых инсценировок, к аффекти- рованным мелодраматичным монтажным фразам, к прямым лобовым метафорам, к неизбежной Родине-матери в финале, бредущей со своей нищенской котомкой. Разрыв между обыденным фактом, нуждающимся в простом сообщении, и Бла- говестием, которое он призван влить, оказывается так велик, что чувство реально- сти исчезает напрочь. По-детски обидевшись на Ленсовет и его мелкую интелли- гентскую правду, он приехал в Литву, чтобы сообщить свою, Большую, всеми зло- козненно скрываемую, и с ходу перепутал красную армию с белой, даже с кресто- вым воинством, окончательно вообразив себя Михаилом Архангелом. Поэтому во- просы ведущего, который после передачи все допытывал его об отношении к Гор- бачеву, Ельцину и Гидаспову, звучали мучительно бестактно. «Что мне Горбачев, что Гидаспов, что мне Ельцин?», – изумлялся Невзоров и был совершенно прав. Что Михаилу Архангелу до всей этой суеты? Тяжелая мания величия скрывает, наверное, такие же тяжелые комплексы. И в Михаиле Архангеле, не имеющем своего воинства и скорее всего никогда не слу- жившем в армии, сквозь весь литовский сюжет проглядывает большеголовый узко- плечий переросток, с подобострастием, снизу вверх заглядывающий на военных: «Дядь, а дядь, дай потрогать пистолет». О том, что проглядывало в навязчивых сюжетах об изнасилованных детках и старушках, думать не хочется – это не моя забота, а психиатра. И желание во время литовского сюжета было одно: скрыть крупные слезы сост- радания. Да, да, к Невзорову. Сдержать себя, слушая, как народный трибун, эта блаженная жертва паранойи, чеканил: «что мне Ельцин, что мне Горбачев?», сдер- жать и не протянуть руку через телевизор, чтобы, погладив его по головке, сказать что-нибудь ласковое, утешительное: «Ты самый отважный, самый красивый, зачем же так нервничать?» Здесь можно было бы поставить точку, но точка, к сожалению, здесь не ставит- ся. Если б литовский сюжет показали только там, где ему и место – в «600 секун- дах», то не было бы и горя. В конце концов «секунды» стали неотъемлемой краской перестройки, ее, так сказать, дежурным блюдом. И беда не в леченье, а в примоч- ке, к оному подаваемой. По специальному решению Верховного Совета СССР не- взоровский сюжет демонстрировался еще дважды. Ужас ведь не в сюжете, а в том, что он стал официальной версией событий. При этом автору простили не только старую брань на большевиков (кого они сейчас волнуют?), но и новый в самом репортаже содержащийся выпад против «преступ- ного правительства», пославшего войска. Простили потому, что помимо всех выпа- дов, всех вообще слов, как из сосуда в сосуд, изо рта в ухо вливал Невзоров в на- ших соотечественников ту самую имперсональную Высшую Правду, злокозненно сокрытую демократами. Простили потому, что точно так же, по той же самой схе- ме, согласно этой загадочной Правде, выстраивалась и версия Пуго, и версия Язо- ва, и версия Горбачева. Почему армия выполняет приказы какого-то бандитского Комитета спасения, действуя против избранного народом правительства? – спрашивали их с позиций закона и здравого смысла. Потому что на стороне Комитета – Правда, – фактичес- ки отвечали они. И от этой «правды» становится жутко. Дряхлая брежневская брехня, то самое «Время, вперед!», когда оно вас напря- мую не терроризировало, было в конце концов терпимо. От него можно было скрыться, плотно занавесившись шторами и уйдя в Пушкина, в Бриттена, в живо- пись миланского барокко – кому что милее. Глупое перестроечное «Время» при всей своей половинчатости, при всей эклектичности и безвкусице хотя бы забавля- ло мысль. От невзоровской паранойи, возведенной в ранг государственного созна- 294 ния, не убежишь, и она не забавляет. Все же попытки протеста выглядят какими-то вялыми. И что значительно хуже – принципиально безответными. На многотысячные митинги с их требованием вывести войска и поскорее уйти в отставку Центр взирает с недоумением слона, обеспокоенного моськой. Доводы ра- зума и апелляция к закону оказываются столь же бессильными, что и моральные оценки: «танки – это чудовищно», «Невзоров, вы подлец». Даже телеграмма извест- ных наших режиссеров о том, что невзоровская передача фальшивка, – не убеждает. Все это – профессорский лепет, жалкий перед круговой порукой безумия». Вот еще один отрывок, предостережение со страниц журнала «Ого- нек» (№ 42,1990) журналиста А.Терехова после просмотра «крими- нальной хроники», «хроники происшествий» и тому подобной «завле- каловки» наших общесоюзных (или просто московского, ленинград- ского) каналов ТВ, потакающих самым невзыскательным вкусам: «Когда старый свет померк, а новый еще не взошел, из подполья выходит чернь, сумрак – это ее время, и она требует: дайте! И наше убогое телевидение кормит чернь с руки перегноем вперемешку с пе- сенками, бубнящими «Россия, Россия» на фоне разрушенных храмов, и наша куль- тура задавлена рыгающими «пожеланиями черни», которые не светлее «пожела- ний трудящихся», у нас не осталось ни одной порядочной газеты, которая не подра- ботала бы на панели статейками о «летающих блюдцах», «двигающихся шкафах» и астрологическими бреднями о конце света. И как часто на полях этого потока хо- чется начертать стонущее: все не так просто! Переход толпы в стадо происходит через единообразие пищи – не надо бы упрощать. Мы слишком бедны, чтобы поз- волить себе диктатуру черни. Всякая революция – это изменение уровня, но ради Бога – не выравнивание его! Однажды мы уже бросили в грязь кружева и мрамор дворянских усадеб и при- подняли деревню, вырвав корни ее из земли, – и лишили себя сразу и почвы, и воз- духа. Нельзя уступать черни, которая хочет лишь чего-то остренького, чтобы сердце замирало и мокла спина перед сном, нельзя с улыбочкой проскальзывать по тру- пам и вытаскивать на экраны откровенно больных людей. Боль должна остаться бо- лью, ее острота никак не связана с количеством и регулярностью. Со временем чернь получит свои газеты и журналы, телеканалы и комиксы, но это не значит, что народ лишится своего вечного нравственного долга – воспиты- вать, растить, поднимать худших сынов своих, но пока от черни пора защищаться. Чернь презирает извилины – она любит краткие пути. Скинуть царя – зажить. Ус- лать кулака – и зажить. Собрать толпу погуще, выбрать лоб покрепче – расколоть им Кремлевские ворота или вход на Лубянке, вытащить за волосья пару бояр – и опять зажить. Уступая черни, мы гоним народ из страны, мы сокращаем время тех, кто пыта- ется еще что-то сделать. Мы заставляем верить людей, что живем накануне чего- то страшного, ужасного, взрыва всего вокруг. А люди, которые привыкли к острень- ким событиям каждый день, могут тосковать по событиям, выдумывать их. Черни всегда грезятся бунты и самозванцы. Самое страшное, что у нас последнее время совсем не видно людей, которые бы сомневались или мучились раздумьями, – все про всех давно все знают, еже- дневно. И торопятся узнать. И меня пугает даже не эта волна, а отсутствие хоть малейшего противодейст- вия. Я давно не мечтаю об отечественных аристократах и нежных принцессах на горошине и давно уже расстался с надеждой увидеть хоть одного государственного мужа, который не начал бы свой трудовой путь в тринадцать лет подпаском колхоз- ного стада и не сохранил бы с тех незабываемых лет лексику и манеры. 295 Но где же просто воспитанные люди, которые бы просто выключили телевизор после вопроса ведущего «600 секунд» к насильнику, с чем легче расставалась жен- щина: с бутылкой, которая у нее была, или с честью? Неужели долгие очереди и за- силье безграмотных дураков стерли в прах наши университетские образования, на- родные целомудренные традиции, родительские уроки и слова умных книг? Неуже- ли мы перестали различать правду как крупицу золота, добытую кровью и потом для духовного возрождения и поиска трудного, мучительного пути, и правду, кото- рую дурно пахнущим пойлом плеснет нам в миску хам с грязными ногтями? Я не знаю, мне больно об этом думать. Но я уверен в одном: долг пишущих и говорящих сегодня – социальная реабили- тация людей, для которых рухнули прежние духовные основы. В наше трагическое время люди – как дети. Им надо говорить только правду, но их нельзя пугать. Если их напугать – им станет страшно. Им захочется обратно. Деполитизация общества начинается с уничтожения информационного гнета, старающегося вколотить в каждую голову одно и то же: пусть хорошее, но одно и то же. В жизни человека главным должна стать его личная жизнь, а совсем не выбо- ры, митинги, выберут ли генерала Калугина депутатом и как изнасиловали старуху в общественном туалете. Это постыдно, когда люди при встрече говорят не о себе, а о газетной грязи. Оставьте людям герань на окне, тихий вечер с семьей, огород, вечные книги, от- дохновение от работы. Пусть они меньше ходят на выборы и собрания, пусть мень- ше смотрят, пусть больше живут. Чтобы человеку хотелось скорее увидеть утро следующего дня, он должен знать, что в эпоху всеобщего крушения правда, честь, мужество, совесть, доброта, бескорыстие, любовь к Отечеству остаются незыблемыми. И останутся. Жизнь должна быть радостью независимо от того, будет сегодня «Взгляд» или не будет. В конце концов никакое выступление Президента не дороже сырой осен- ней лавочки и скрипучего листопада. Дайте человеку спокойно спать». У нас по телевидению старались не показывать людей, которым есть что сказать и которых приятно слушать. Хотелось видеть по теле- видению очень ярких личностей, но они туда, как правило, не шли, потому как врать не хотели, а говорить честно обо всем им никто не позволил бы. Гарри Каспаров у нас на экране морщил лоб за шахмат- ным столом, Алла Пугачева пела, но свободно и раскованно мыслить перед телекамерами ЦТ им запрещалось. Приличных людей на цент- ральном телевидении выпускать старались лишь в записи, после стро- гой цензуры. От этой долгой, систематической практики тотальной лжи портились и сами звезды телевидения, да и весь творческий кор- пус, среди которых было немало и журналистов, старавшихся сделать, как лучше. А получалось у них наоборот, так как смещенными оказы- вались критерии добра и зла, да и просто не в чести у нас элементарные порядочность и воспитанность. Характерный пример взят из москов- ского репортажа сотрудника американской газеты «Новое русское слово» (24.7.1990) В.Соловьева: «Первое, на что я обратил внимание, приехав в Москву, – огромное количест- во нищих и нищенок на улицах, на вокзалах, на станциях метро, в подземных пере- ходах. Отношение к ним москвичей отрицательное, но не презрительное – скорее завистливое: они умеют то, чему еще не научились те, кто их осуждает. Мне рас- 296 сказывали, что нищие берут напрокат детей, и сердились, когда я выражал сомне- ние и спрашивал, откуда это известно. Некоторые считают московских нищих подпольными миллионерами и даже тре- буют произвести у них обыски. Во всяком случае, в конфликте анонимной нищенки и популярного телерепортера большинство зрителей встало на сторону последнего. У меня был по поводу этой передачи спор с вполне разумным и образованным че- тырнадцатилетним подростком Алешей, который и рассказал мне первым об этой пере- даче. Где-то уже к концу рабочего дня репортер вместе со своей командой, телека- мерами и микрофонами подошел к нищенке и поинтересовался, сколько она сего- дня заработала. Нищенка отказалась удовлетворить его любопытство, тогда репор- тер силой выхватил у нее сумку и на глазах у миллионов телезрителей сосчитал ее дневную выручку, которая составляла, кажется, несколько сотен (хотя не исключе- но, что в сумке находились и другие деньги – не только сегодняшние). Алеше очень понравилась эта передача, и он пересказывал ее мне возбужден- но, взахлеб. По его словам, передача имела огромный успех, на следующий день о ней только и говорили, восхищаясь находчивым репортером и осуждая подпольную миллионершу. – А у вас бывают такие передачи? – гордо спросил меня Алеша. – У нас такие передачи невозможны. Во-первых, полиция бы арестовала репор- тера за приставание к нищенке, устроенную им потасовку и покушение на чужую собственность. Во-вторых, ему пришлось бы немедленно уйти с работы, потому что большинство американских телезрителей – в отличие от советских – резко бы осу- дило этого телерепортера за безобразное поведение. Алеша был потрясен американскими нравами не меньше, чем я – советскими. Вместе с отцом Алеши, моим давним приятелем, мы в конце концов убедили его сына в том, что телерепортер, мягко говоря, превысил свои полномочия, но как убедить в этом самого репортера и многочисленных его поклонников, которые ста- вят его на одно из первых по популярности мест? Я вообще заметил, что мои телевизионные вкусы далеко не всегда совпадают с общесоветскими, но в данном случае речь идет не об эстетике, а об этике». У нас десятилетиями выступали по телевизору в роли международ- ников, знатоков Запада люди с двойной моралью. Отлично представ- ляя себе, что на самом деле представляет собой «загнивающий Запад», они несли ахинею и дезинформацию с экрана, потом писали подоб- ные же книги, получали такие же ученые степени, преподавали техни- ку этого манипулирования студентам. Характерно, что этих профес- сиональных врунов никогда в одно и то же время не использовали в двух ипостасях: пропагандист на телевидении и советник МИД (ЦК КПСС, Совмина и т.д.). В наших верхах всегда делали различие меж- ду стереотипами массовой пропаганды и реальной политикой, но раз- личие это всегда было не очень существенным. В странах Запада са- мые талантливые звезды от журналистики, советологии становились одновременно и весьма почитаемыми людьми в политике, в академи- ческих кругах. Ричард Пайпс, Збигнев Бжезинский – у нас их столь часто обкладывали матом в годы застоя, что сегодня фамилии этих ко- рифеев особо представлять нашей аудитории не приходится. А Элен Карер д’Анкосс, советолог с мировым именем, которую знает каждый француз по ее нередким выступлениям по телевизору, – в 1990 году 297 она стала третьей в истории Франции женщиной, избранной в состав Французской академии. Информационная война в эфире кончилась 21 августа 1991 года Информация – это власть, это очень важный стратегический то- вар. Диктатор, ограничивающий распространение нежелательной для него информации, выигрывает в том, что удерживается в кресле, но при этом он оболванивает свою страну, которая спустя два-три поколения превращается в интеллектуальную пустыню. В течение одного только месяца (!) Гамсахурдиа сумел перевернуть в Грузии все вверх дном и поставить республику на грань гражданской войны. В сентябре 1991 года, теряя почву под ногами под натиском сил демо- кратической оппозиции, он распустил парламент, отключил телеви- дение московское и республиканское, ликвидировал практически всю местную прессу и запретил печатание на месте и распростране- ние в республике всех московских газет и журналов. А также отменил на неопределенное время занятия в школах и вузах, фактически пе- рестал платить зарплату интеллигенции, наказав ее таким способом за оппозиционные настроения. В довершение всего свез в Тбилиси на сотнях автобусов своих сторонников со всей республики и органи- зовал перманентный многонедельный митинг в свою поддержку пе- ред собственной резиденцией. В Москве коммунистические силы до и после вильнюсских событий января 1991 года действовали чуть-чуть более осмотрительно, так как во что бы то ни стало желали не рассориться окончательно с Западом. Но военно-промышленный комплекс при поддержке КГБ и прочей партийной номенклатуры упорно вел информационную войну против демократических сил. Последним, слава богу, было что противопоста- вить коммунистам-ортодоксам. В 1991 году самые яркие умы КПСС перешли на сторону демократов, и это было главным достижением борьбы за общественное мнение. Телевидение превратилось в послед- ний плацдарм борьбы коммунистов за ускользающую от них власть. «Главное стремление – помешать информационной независимости России». Таков был заголовок интервью председателя Всероссийской телерадиокомпании Олега Попцова корреспонденту «Независимой газеты» (21.3.1991) Сергею Фомину: «– На пресс-конференции, посвященной своему вступлению в должность предсе- дателя Всесоюзной государственной телерадиовещательной компании, Леонид Крав- ченко сказал, что в отношениях с Российской телерадиокомпанией «возникла ситуа- ция, которую невозможно решить сразу и безболезненно...» 298 – Для всесоюзной компании российская – конкурент. Конкурент малоприятный, не разделяющий взгляды председателя на массовые средства информации, их роль в процессе обновления общества, и потому – конкурент раздражающий. С другой стороны, думаю, что Л.П.Кравченко понимает: российского телевидения и россий- ского радио не может не быть. – Он подчеркнул, что идея раздела собственности бывшего Гостелерадио для не- го неприемлема. И что ни одна из республик, кроме России, не претендует на это... – Россия из всех республик занимает самое неравноправное положение в ин- формационной сфере, имея свои жалкие 5 часов радиовещания в день и 7,5 часа телевизионного в неделю. Во всех республиках ретрансляционные радиорелейные линии от столиц до областных центров принадлежат им. В России – это собствен- ность Союза. За что такая несправедливость? Отсутствие собственного телевиде- ния и радиовещания для России – это паралич управления республикой, ее эконо- микой, культурой. России предстоит подписывать Союзный договор, и в такой ситуации она при- дет к нему неправоправной. Должны быть гарантии равенства, республика вправе предъявить экономические претензии Центру за ущемление своего конституцион- ного права на свободу информации собственных сограждан. Это, кстати, конститу- ционная обязанность и парламента, и правительства. Российский парламент блокирован, он раздражен неисполнением собственных законов. И это раздражение справедливо. Помимо саботажа законов консерватив- ными силами на местах, граждане республики о них просто ничего не знают. В то же время дух разлада, раздражения Центра по поводу несговорчивости России, ее руководства, не пожелавшего отречься от принципов суверенитета, создает ситуа- цию информационной блокады, ибо Центральное телевидение противостоит кон- цепции самостоятельности России и не скрывает этого. Одно удивительно – сколько сил тратится, чтобы помешать России создать свое радио и телевидение, и крайне досадно, что ключевой фигурой в этом противодей- ствии является сам президент. Силуэт Ельцина заслонил президенту весь россий- ский горизонт. – На той пресс-конференции прозвучало, что семьдесят процентов центрального вещания – о России и для России... – Те семьдесят процентов, о которых говорил Кравченко, – это свидетельст- во неумения Гостелерадио создать образ каждой республики на всесоюзном эк- ране. Именно поэтому события, конфликты, возникающие в той или иной респуб- лике, для зрителя, как правило, неожиданность. Правда о народе – это и есть об- раз народа. Образование российского телевидения позволит всесоюзной телекомпании уделить больше внимания в эфире, и прежде всего на президентском канале, жиз- ни республик. Но, как я понимаю, Л.П.Кравченко этого делать не желает да и боит- ся. Налицо главное стремление – помешать информационной независимости Рос- сии. Надо меньше болтать об интернационализме, его надо созидать. Если первый канал – президентский и, как заявляет сам президент, у него нет более важной задачи, нежели сохранить Союз, то, естественно, межнациональное общение должно быть функцией первого канала. Второй же канал всегда был в оп- ределенном смысле свалкой, куда перебрасывались менее удачные, с точки зре- ния руководства, передачи либо «ссылались» строптивые. Так, на второй канал от- правили «Авторское телевидение». Зачем? А вдруг эта несговорчивая и талантли- вая команда поссорится с руководством российского телевидения. Радость-то ка- кая! – Непонятно, как могут местные и республиканские комитеты ТВ и РВ, находя- щиеся на территории России, быть самостоятельными, если указом президента вся собственность бывшего Гостелерадио передается всесоюзной компании? 299 – Здесь есть недосказанность. Предварительно, до указа, мы договорились с Гостелерадио о передаче местных комитетов в собственность республик. Почти все было готово, чтобы мы получили имущество непосредственно из рук Гостеле- радио. А тут – указ президента. Началась новая канитель – переписка между пра- вительством СССР и правительством РСФСР. Проволочки, волокита – таковы нор- мы в отношениях с бывшим Гостелерадио. Поразительно, что теперь эти препоны ставят те, кто сейчас находится во всесоюзной компании за штатом, а в штате со- стоит пока один только председатель. Каждый раз, когда мы встречаемся или разговариваем с Л.П.Кравченко, мне кажется, что мы о чем-то договорились. Ведь мы, в общем-то, партнеры, хотя и кон- куренты. У Кравченко тоже непростые дни, я ему сочувствую, но ситуация меняет- ся медленно. Но дело не только в Кравченко. Республиканский бюрократизм – он тоже бюро- кратизм матерый. История с постановлением о средствах массовой информации, которое принималось Верховным Советом РСФСР, – это тема особого разговора, однако два слова сказать необходимо. Постановление было подготовлено специа- листами и касалось материального оснащения средств массовой информации. А обсуждали его в основе своей ничего не понимающие ни в радио, ни в телевидении, ни в полиграфии политики, и срывали его принятие тоже парламентарии, возомнив- шие себя политиками. Мы обречены, если не научимся уважать профессионалов. Работу на втором союзном канале мы рассматриваем как переходный период. Цель остается прежней – самостоятельный российский канал. Совет Министров РСФСР выделил нам средства, но у республики в данный момент чрезвычайные трудности с валютой. А телевидение – это не то, что можно создать «вдруг», на пус- том месте. В стране с блестящей организацией экономики строительство телецентра заняло бы три года, столько, например, строили телецентр в Каталонии. В среднеци- вилизованной стране это заняло бы пять лет. В нашей, при нормальных условиях, – семь. А в условиях кризиса – десять. А как будет жить Россия все это время? Кстати, еще в прошлогоднем указе президента о демократизации телевидения было сказано, что Россия будет строить свой телецентр. Тогда президент хотел пока- зать: «Разве я плохо отношусь к российскому телевидению?» Но только показать… – Кравченко, как известно, «пришел, чтобы исполнить волю президента». – Может, поэтому он препятствует созданию полноценного телевидения и ра- дио России. Но Россия не может спокойно относиться к тому, что попираются решения рос- сийского съезда, решения российского правительства. Будет же когда-то этому предел? Я все время пытаюсь оправдать действия президента: он в информацион- ной блокаде, на него действует окружение... Подумаю так и тотчас себя опровер- гаю: у него сейчас вся полнота власти, он весь, от каблуков до расчески, состоит из чрезвычайных полномочий. Значит, информационной блокаде он может противо- стоять. А если не делает этого, следовательно, не хочет или же желает иметь ту ин- формацию, которая ему нужна. Проще говоря, информационную блокаду президент создает для себя сам. Другого вывода я сделать не могу. В закон, о печати и средствах массовой информации, закон молодой, которому нет еще и полугода, делаются попытки внести коррективы только потому, что это закон и по нему теперь нужно жить. Вот первопричина вопросов: «Долго ли будет существовать независимая прес- са, не пора ли упразднить «Взгляд»?» Я не приемлю таких суждений. Никогда не надо торопиться вставать на колени. Консерваторы ожесточены, потому что поня- ли: демократы превратились в очевидную силу. Реакция исходит ненавистью к «Ку- рантам», «Московским новостям», теперь и к вашей газете. Но я не слышал из пре- зидентских уст ни одного упрека в адрес, например, «Советской России». Почему? Потому, что выступления этой газеты направлены против его политических оппо- нентов. И президент готов на все закрыть глаза: на порочный язык, озлобленность, 300 оскорбительность тона, истерику, ложь. Получается – все сгодится, если за меня. Жаль, очень жаль. Выступления президента перед прокурорами я, писатель-журналист, гражда- нин, воспринял как оскорбление. Обвинение в том, что пресса связана с мафией, слишком серьезно, чтобы его списать на эмоциональный всплеск. Это сознатель- ный шаг, шаг к разладу между прессой и обществом, прокуратурой. Он обвиняет прессу в подкупе. Если у президента есть доказательства, он их должен предста- вить в прокуратуру, и разбор этого дела пойдет по закону. Если их нет, то он обя- зан принести свои извинения. Натравляя прокуратуру на прессу, президент дает ей шанс расправиться за критику двух-трехлетней давности, страсти кипели ой какие, вот на что расчет. На словах ратуя за согласие, на деле высшая власть сеет раз- дор. Другим указом делается попытка купить творческие союзы. Их освобождают от налогов. Зачем? Чтобы задушить прессу, которая отпочковалась от союзов, отго- родилась от их диктата. Они-то остались без президентских привилегий. – Какой вы видите будущую Российскую телерадиокомпанию? – Прежде всего антимонопольной. Полная самостоятельность – экономическая и творческая – местных комитетов ТВ и РВ. Если мы будем им нужны, они сами к нам придут. Мы же готовы помогать им работать над эфиром, помогать максималь- но, доводя до уровня программ Москвы и Ленинграда. Многие местные студии, осо- бенно в крупных городах, могут дать по остроте и смелости сто очков вперед цент- ральным, если убрать кое-какой провинциальный перебор. Нашей главной задачей является координация идей, создание насыщенного российского эфира. Несколько председателей местных комитетов войдут в состав совета нашей компании, это и разумно, и необходимо для нас. А в целом наши отношения сейчас на стадии становления. – Есть, как говорится, сведения о массовом оттоке творческих работников из Останкина и Шаболовки. Они идут к вам? –«Массовым оттоком» я бы это не назвал, но, могу сказать, изъявляют жела- ние работать с нами не худшие. –А как вы. относитесь к тому, что московский и ленинградский комитеты бу- дут находиться в системе всесоюзной компании? – Как еще одно проявление монопольного мышления захватить, подавить, уп- равлять. Видимо, президент уверен, что он лучше всех знает, что надо зрителям, слушателям, читателям. Мы создаем на ленинградском ТВ свою дирекцию, мы име- ем на это право. «Пятое колесо» перейдет к нам, это однозначно. Нынче бой идет за три высоты: армию, рабочий класс, массовые средства ин- формации. Откройте газету, включите радио, и вы это поймете. Мысли всякого человека – это и право, и собственность его. Без такого сувере- нитета нет личности, нет государства, нет свободы». 13 мая 1991 года стало первым днем выхода в эфир телевидения Рос- сии, в котором засверкали почти все звезды советского телевидения. Хо- тя многие из них, уйдя от Кравченко, не захотели войти в штат россий- ской телекомпании. ТВ России было, таким образом, обречено на успех. Обе компании – ЦТ и РТВ – были государственными, рьяно де- монстрируя приверженность «своим» политикам и охотно пиная «чу- жих». Ни то ни другое телевидение от зрителя не зависело. Это на За- паде телекомпания получает от рекламодателей суммы, зависящие от того, сколько людей действительно смотрели передачи. Вот это ответ- ственность посильнее, чем страх перед начальством. 301 Известно, что доавгустовское ЦТ бывало патологически бесчест- ным, а РТВ не опускалось до преднамеренной лжи и умолчаний. Пер- вое в Останкине расположилось по-барски, второе ютилось в комна- тушках почти без техники на улице Ямского поля. Первое царило во всесоюзном эфире, второе изредка допускалось в него по второй про- грамме, которую могла смотреть лишь половина аудитории первой программы ЦТ. Да к тому же во многих республиках и областях специ- ально пускали вместо передач РТВ местные телепрограммы. В канун путча «Литературная газета» (14.8.1991) поместила статью Юрия Богомолова о новой ситуации в телевизионном эфире: «В середине мая эфир наконец дал долгожданную трещину. Теперь Останкино на- поминает достопримечательность Северного Кавказа – гору Эльбрус о двух вершинах. Одна – новая ТСН и небезызвестное «Время», олицетворяющее ЦТ. Другая – «Вести», ассоциируемые с Российским ТВ. Отколовшееся от Центрального, Российское телевидение создало предпосылки для совершенно новой ситуации в отечественном эфире: острой конкурентной борьбы за внимание телезрителя. Осенью прошлого года Л.П.Кравченко вернулся в Останкино с героико-роман- тической идеей сохранить для Отечества почти похищенную было «демократами» важнейшую из массовых коммуникаций – телевидение. Что для этого было сделано, какие были предприняты меры, все знают. Плюра- лизм, проникший в эфир через перестроечное окно с программами «Взгляд», «Пя- тое колесо», «До и после полуночи», «ТСН», оказался под разными предлогами и разными способами выдворенным за двери Всесоюзной телерадиокомпании. Кравченко не просто выполнил взятое на себя обязательство (или данное ему задание), но и перевыполнил его. ЦТ усилиями своего председателя трансформи- ровалось из государственного в Государево. То была, как сейчас стало понятно, эксцентричная попытка сохранить тотали- тарный режим в отдельно взятом ведомстве. Но выяснилось, что недостаточно вос- становить жесткую иерархическую подчиненность внутри самого учреждения, надо вернуть в подчиненное положение еще и телезрителя. У автократической органи- зации есть своя логика поведения – командно-принудительная. Принудительное телевидение, видимо, непозволительная роскошь в условиях, когда начали работать, хотя и со скрипом, демократические механизмы. Но оче- видно, что его такой дурной характер – не от дурного характера лично товарища Кравченко. Эти унтер-пришибеевские наклонности – в природе государственного телевиде- ния. Последнее не следует смешивать с телевидением государственным на запад- ный манер, подразумевающим совсем иную меру интегрированности коммуника- ций в казенные структуры, что и подтвердил опыт новорожденного Российского. Вопрос не в том, хуже или лучше Российское ТВ Всесоюзного ЦТ. Невооружен- ным глазом видно, что «лучше». Но ведь это так нетрудно. Потому что так трудно делать информационную про- грамму хуже «Времени», публицистику – слабее «Прямого разговора», кинодоку- менталистику – банальнее фильма «Быть самим собой». Если сегодня официозное «Время» и представляет какой-то информационный интерес, то главным образом тем, о чем умалчивает. Хотя фигура умолчания – то- же информация, но понятно, что с такими «фигурами» ЦТ в пропагандистской борь- бе обречено на проигрыш РТВ, которое легко набирает очки, заполняя информаци- онные лакуны. И если «Время» ограничивается сообщением о сенсационном заяв- лении Шеварднадзе, то «Вести» знакомят с содержанием этого заявления. 302 Выигрывает РТВ и в актуальности документальных исследований. ЦТ, напри- мер, «глазом не моргнуло», «ухом не повело» в связи с печальными датами собы- тий, происшедших в Тбилиси и Новочеркасске. Российское ТВ откликнулось на них фильмами «Репетиция» и «Новочеркасский альбом». Более предпочтительным оказался предвыборный цикл на Российском ТВ, ана- логичный сериалу на ЦТ. Выяснилось, что драматургическая форма передачи «Кто есть кто» себя изжила. Что прямым эфиром можно при известных навыках мани- пулировать с не меньшим успехом, чем видеозаписью. Эфир в передаче Игоря Фе- суненко засорен банальными вопросами, на которые у «ответчиков» заготовлены банальные ответы. И передача на удивление бесконфликтна. С этой точки зрения драматургия политических дебатов в российском эфире, где главному герою приходится вступать в непосредственный диалог с автором «неудобного» вопроса, кажется более плодотворной. Она вернее позволяет уви- деть, кто из политиков есть кто. В художественном разделе РТВ приметными удачами стали неполитический диалог о Пушкине Андрея Битова с Резо Габриадзе, фильм о Ростроповиче «Фантазия на тему рококо»... Непривычно мобильными кажутся программы «Команды-2», преимущество которой отчетливо проявилось в пору Московского кинофестиваля в оперативности предлагаемой культурной информации и в личностном характере ее оформления. Эти и прочие свидетельства успешной работы РТВ покажутся еще более впе- чатляющими, если принять во внимание те скромные материально-технические ос- нования, на которых она строится. Государственников, как правило, страшно пугает перспектива возникновения негосударственного ТВ. Оно иначе не мыслится, как антигосударственное. В связи с этим стоит обратить внимание на роль частнособственнической теле- компании господина Тернера Си-Эн-Эн в войне против Ирака. Скорее всего, без присутствия телекамер по обе стороны фронтовой линии сце- нарий этой войны сложился бы по-другому. Война в Заливе, как никакая другая, оказалась гласной и зримой и отчасти поэтому скоротечной. Наглядная информа- ция корректировала действия обеих противоборствующих сторон. Если бы «афганская» война освещалась столь широко... Если бы армяно-азербайджанский конфликт находился постоянно под «присмо- тром» теле- и видеокамер... Если бы в Прибалтике ТВ смогло взять на себя посредническую роль в перего- ворах конфликтующих сторон... Эти «если бы» – как прошлогодний снег. Но это все еще и прошлогодняя кровь. В том-то все и дело, что разгосударствление эфира – проблема государствен- ная. Оно в интересах государства, но, естественно, не тоталитарного, имперского, а открытого. Негосударственное ТВ сегодня кажется достаточно отдаленной перспективой. Но как знать? Давно ли казалась нереальной идея негосударственной печати? Тем более что кое-какие предпосылки независимого ТВ уже появились. Они хо- тя бы в том, что «Взгляд» продолжает жить вне штата как ЦТ, так и РТВ, что Вла- димир Познер и Владимир Молчанов тоже предпочли, как киплинговская кошка, гу- лять сами по себе. Быть может, все это больше, чем идея. Быть может, это и есть в свернутом ви- де общественно-собственническое телевидение?..». Звезды на нашем телеэкране – отражение наших собственных бы- товых забот и неустроенной жизни. Каждый день этот телевизионный люд предстает перед нами усталый и озабоченный, как будто только из магазинной толчеи или после выволочки от руководства. То ли дело западные телекомментаторы, которых любой телезритель с радостью 303 пригласил бы в свой дом. Потому что этот западный телезритель видит на экране приличных людей, полных чувства собственного достоинст- ва и очень старающихся не испортить свою положительную репута- цию. Жаль, что даже самые честные советские тележурналисты не мог- ли высказываться с экрана так свободно, как они делали это на страни- цах демократических изданий. Тележурналист у нас больше зависит от чиновника, чем от телезрителей. Так было и в Гостелерадио СССР и в заменившей его 8 февраля 1991 года Всесоюзной государственной те- лерадиокомпании, так пока остается и сейчас. 304 ГЛАВА X ТЕЛЕВИДЕНИЕ ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА? Землятресение в Грузии как 14 сюжет в сводке теленовостей из Москвы Деятели оппозиции на любом из французских телеканалов мелька- ют не реже, чем сам президент Франции. В случае политического про- кола ему тут же воздадут по заслугам. Таиться ни одна телекомпания не будет, так как за любое умолчание или искажение она тут же получит тычки от конкурентов и сама станет объектом скандала. В любой за- падной стране телевидение вынуждено действовать профессионально, т.е. соблюдать нормы права и морали. У нас же всегда царила монопо- лия власти, растлевающая всех и вся. О какой морали, чести, совести, стремлении чтить хотя бы уголов- ный кодекс можно говорить при оценке преступной деятельности Кравченко и его хозяев по политбюро ЦК КПСС? Фальсифицирова- лась в той или иной степени информация в каждом выпуске програм- мы «Время». Вот мнение Татьяны Ивановой из «Нового времени» (№ 19,1991) под заголовком «Четырнадцатый сюжет»: «Сюжет о землетрясении в Грузии был, наверное, четырнадцатым (или тридца- тым?) в программе «Время». Нашлось, стало быть, тридцать (или двенадцать?) бо- лее значительных новостей. Более важных. Между тем подобной катастрофы в Гру- зии не было восемьсот лет. Над несколькими деревнями просто сомкнулась земля, поглотив все и всех – молодых и старых, сепаратистов и коммунистов, правых и ви- новатых, ленивых и трудолюбивых, красавиц, уродов, младенцев, коров и кошек, начальников и подчиненных. Десятилетиями мы жили вместе, в одной стране, говорили даже «в одной се- мье». Но Москва не вывесила траурные флаги, телеэкран и эфир не перестал сме- яться и петь, на главной площади страны никто не отменял демонстрацию, и на глав- ной могиле страны, как это у нас принято издавна, стояли высшие должностные ли- ца, приветствуя демонстрантов, – и никто не сказал: склоните головы, у нас горе... Гибли люди в двух армянских селах Азербайджана. Гибли люди... Гибли люди – но ни на экране, ни в эфире не раздался голос хоть кого-нибудь из руководства страны: я немедленно разберусь, кто виноват в смертоубийстве, виновные будут наказаны, поплачем о несчастных, но я сделаю все, чтобы больше никого не уби- вали в моей стране... Что же это за бесчеловечная, античеловеческая жизнь, думаю я. И когда же ей будет предел? Неужели нас и правда слишком много у нашей власти и потому ей нас нисколько не жалко? Голодно вам? А работать надо лучше. Убивают вас? А плохо себя ведете. Под землю вы провалились? Ну что же, кто провалился, а кто и не провалился, из-за провалившихся не портить же всем настроение, жизнь-то продолжается. 305 На одной шестой части света сложились самые удивительные отношения меж- ду народом и правительством – самые удивительные, может быть, за всю челове- ческую историю. Народ и правительство терпеть друг друга не могут. Нет, без вза- имной любви-то бывало, да и сейчас бывает. Есть ведь и иные чувства, кроме люб- ви. Возможны взаимное уважение, договор, соображения целесообразности, об- щие интересы. Да многое возможно. Только так, как у нас, видимо, нигде и никог- да невозможно. Чтоб ни уважения, ни договора, ни целесообразности, – ни интере- сов – ничего. Космическим холодом веет от официальных газет, от казенного теле- экрана, из государственного эфира. Как, впрочем, и от верховных наших трибун. Среди самых бранных слов в государстве на первом месте – демократия, а на вто- ром – популизм. Популист, как я понимаю, это такой человек, который говорит с людьми о том, что их волнует, и. будучи политиком, обещает в первую очередь заняться именно этим, сделать все, чтобы снять тревоги, недоумения, боль. Популист ищет популярности... Интересно, чего ищет высшая власть в СССР? Ответа на этот вопрос я не знаю. Но никогда не отдам свой голос за того, кто ищет не популярности, а неизвестно че- го. Пусть за него неизвестно кто и голосует. И свой телевизор, где землетрясение в Грузии – четырнадцатый по счету сю- жет, смотрите сами». А как оценивал «президентское» ЦТ тот, кто на нем работал и был знаком с «кухней» Останкино? Корреспондент «Независимой газеты» (27.4.1991) Сергей Фомин беседовал с неким известным тележурнали- стом, имя которого газета решила не называть: « – Михаил Ненашев однажды сказал, что Гостелерадио – структура неуправля- емая. Но с приходом Леонида Кравченко поворот руля осуществился за довольно ко- роткий срок. После скандальных запретов и снятий передач произошло общее умиро- творение телеэфира. Острые передачи либо исчезли, либо исчезают. Как это делает- ся технологически? – Вообще-то довольно банальным и скучным образом. Каждый понедельник проходит летучка, на которой обозреваются наиболее значительные программы. На этой летучке присутствует или председатель, или один из его заместителей. Там делаются замечания по прошедшим в эфир программам, намечаются планы. Все это главные редакторы доносят до сведения сотрудников. – А если кто-то будет несогласен с этими решениями и захочет делать програм- му по-своему? Как за этим уследить? Неужели кто-то отсматривает перед показом все программы? – У президента Всесоюзной компании есть несколько заместителей, которые курируют те или иные «зоны» эфира. И весь контроль осуществляется преимущест- венно ими и через них. Это люди, которые до определенного момента могут содей- ствовать оригинальным идеям, могут быть союзниками авторов, но в критический момент все равно выберут сторону руководителя. Например, Валентин Лазуткин долгое время в определенной степени содействовал созданию Российского телеви- дения, ища компромисс с союзным руководством. Но теперь его действия в этом направлении стали, скажем так, не слишком энергичны, ибо это стало опасно для его существования в структуре. Готовые программы отсматриваются, но, разумеется, не абсолютно все, а толь- ко наиболее значимые, и те, которые собирают наибольшую аудиторию. Но самое главное – присмотр за людьми. Если автор более лоялен – за ним меньше контроля. Если же нужно снять с эфира уже заявленную в программе передачу, то дается ука- зание в Главную дирекцию программ, в центральную аппаратную. И передача отме- няется, при этом диктор, как правило, объявляет, что «по техническим причинам». 306 В главных информационных программах главными редакторами в очень тес- ном контакте с зампредами лично редактируется, а иногда даже пишется диктор- ский текст, что делал, например, Петр Решетов для программы «Время» во вре- мя событий в Прибалтике. Кстати, у «Времени» существует жесткий план того, что будет показываться, который, разумеется, каждый раз утверждается навер- ху. Выполнение его обеспечивает набор довольно консервативно мыслящих ре- дакторов. План может оперативно изменяться «снизу» и «сверху». Снизу идут из- менения чаще неполитического характера, которые предлагают авторы. Сверху – звонки. Звонят все: Язов, Лукьянов, Дзасохов – все, у кого есть кремлевская «вертушка». Все указания осуществляются через телефон. Письменное распоряжение Ре- шетова «приостановить» производство «Взгляда» – уникальный случай в истории советского телевидения. – А как происходит контроль за прямым эфиром? – У «прямых» передач существуют «трактовые» репетиции, во время которых ведущие в студии проговаривают без гостей то, что они собираются сказать. Все это отсматривается по внутренней трансляции зампредами. Кроме этого, прямой эфир отсматривается через системы «Орбита», которых четыре. Смотрят чаще всего первую. После чего указывается, что нужно «вырезать» в дальнейшем. В принципе, возможно без контакта с авторами пустить программу на европейскую часть с «вырезками» и сделать вид, что это прямой эфир. – Говорят, что прямые передачи выходят в эфир с паузой в 30 секунд, во время ко- торых можно успеть убрать то, что нежелательно... – Этого как будто нет. Я вел передачи в прямом эфире, и в студии стоял теле- визор, который работал с внешней антенны, и всегда было полное совпадение. Но, впрочем, в «придерживании» сигнала нет необходимости. Тот, кто в это время кон- тролирует эфир, может позвонить в аппаратную или прямо режиссеру. И всегда есть наготове дикторы с соответствующим текстом и рулоны с материалом, кото- рый можно запустить на замену. Кроме этого, существуют и предварительные санкции, когда студию могут про- сто запереть на замок. Могут выставить милицию и не пустить в студию тех, кого пригласил ведущий. Так, например, было у «Взгляда», когда на одну из прямых пе- редач пригласили Сахарова. Он не приехал, но милицию у студии выставили. – Ельцин, выступая на Кировском заводе, сказал, что ЦТ находится под эгидой КГБ... – Я думаю, он сказал это в полемическом запале. В этом просто нет необходи- мости. Кравченко контактирует с самыми верхними эшелонами власти лично, но агентура есть. Здание в Останкине – прозрачное. – А существуют ли вообще жесткие критерии того, что можно показывать и о чем говорить и что – нельзя? – Их трудно назвать. Общая система разрешений и запрещений во многом вку- совая. И она во многом определяется процессом постоянных переговоров, в кото- рых состоят авторы и руководство через главных редакторов или лично. Личность председателя имеет в этом процессе огромное значение. Он – ориентир допусти- мого. Эта утряска особенно сложна в условиях меняющейся политической конъ- юнктуры. – Несколько раз взамен объявленных в программе передач появлялись фильмы на острые политические темы, – например «Лицо экстремизма», который показали вместо последнего «Взгляда», «Размышления на балтийскую тему», «Чуждые голо- са». Эти фильмы какие-то странные. Они сняты не в обычной манере ваших коррес- пондентов, в них звучит комментарий, тенденциозность и односторонность которо- го чересчур декларативны. И, что самое главное, они идут без фамилий авторов и ма- рок студий. Откуда берутся эти фильмы? 307 – Как правило, они делаются по предложению из КГБ, согласованному с высши- ми эшелонами власти. Причем это не скрывается. Создаются группы журналистов и режиссеров, которые их делают. Производят программы в Останкине, но съемки еще ведомственные. Обрабатывают снятый кем-то материал, по качеству которого видно, что он делался или не на профессиональной аппаратуре, или на аппаратуре другой системы и что собирался он поэтому не на государственном телевидении. – Любопытно, что на ЦТ закрыт «Взгляд», «отредактирована» ТСН, а «Пятое колесо» выпускает свои программы как ни в чем не бывало. Чем это можно объяснить? – Может быть, тем, что ЛенТВ все-таки смотрит не вся страна, или тем, что Бэл- ла Куркова, главный редактор «Пятого колеса» в Ленинграде, имеет больше авто- ритета, чем главные редакторы ЦТ. Может быть, есть какая-то договоренность между Собчаком и Горбачевым. Процесс контроля – это все-таки именно процесс, и у него могут быть свои нюансы и парадоксы». Симбиоз ЦТ и КГБ СССР Президент М.Горбачев без подчиненного ему ЦТ СССР существо- вать не мог и не хотел. Но ведь были еще и республиканские телепро- граммы, которые остро конкурировали с центральным телевидением. Похоже, в общем-то, что в Кремле готовы были расстаться со многим, даже с газетой «Правда» вместе со всем политбюро ЦК КПСС вприда- чу, и сохранить на телевидении хоть в каком-то виде, приемлемом для верховной власти, ее былую монополию на информацию. В периоды острого противоборства Кремля с силами национально- освободительного движения в республиках воинские подразделения КГБ, министерств обороны и внутренних дел шли на штурм зданий местных гражданских телевизионных студий. Все республиканские те- лецентры в Прибалтике, Закавказье и Молдове не раз подвергались во- енной осаде или даже разгрому начиная с 1989 года. Телевидение Лит- вы, Латвии, Эстонии, Молдовы, Грузии и Армении не следовали ука- заниям Кремля. Хотя необходимый минимум «приличий» долгое вре- мя все же соблюдался повсеместно; и в начале 1991 года население на всей территории СССР смотрело по вечерам правительственную про- грамму «Время» из Москвы. Украина, Белоруссия, Азербайджан, Ка- захстан и три республики Средней Азии (Туркмения, Кыргызтан, Уз- бекистан) в своих национальных телепрограммах достаточно резко критиковали явное нежелание союзного правительства делегировать республикам значительную часть требуемых ими полномочий. Что ка- сается самой крупной республики в СССР – России, то там своего те- левидения просто не было; столица у России и у СССР общая, телеви- дение, казалось бы, тоже. Но Б.Ельцину, в бытность его председателем Верховного Совета Российской Федерации, экранное время на цент- ральном телевидении практически не предоставляли. 14 января 1991 года после часового выступления в вечернем, основ- ном выпуске общесоюзной телепрограммы «Время» М.Горбачева, со- 308 юзных министров обороны и внутренних дел Д.Язова и Б.Путо, оправ- дывавших перед миром только что осуществленный силами советской армии захват литовского республиканского телевизионного центра в Вильнюсе (13 убитых и сотни раненых среди гражданского населения, при одном погибшем военнослужащем), показали телезрителям и не- сколько кадров, снятых в Риге, у здания республиканского телевиде- ния. В ожидании штурма армией местное население окружило это зда- ние и подходы к нему заслонами из десятков тягачей, тракторов и гру- зовиков, бетонными панелями, гравием. Следующие полминуты каса- лись однодневного визита в Прибалтику Б.Ельцина и его пресс-кон- ференции в Москве – показывали Ельцина, слышно было при этом не его выступление, а речь комментатора, который умолк, лишь чтобы дать нам возможность услышать одну только фразу Ельцина: «Убеж- ден, что теперь уж без собственной армии России не обойтись». При этом ведущие «Времени» умудрились не сказать, что показанные ими на экране кадры поездки Ельцина в Прибалтику закончились подпи- санием очередного, как и в 1990 году, совместного документа руково- дителей парламентов России, Эстонии, Латвии и Литвы – на этот раз с протестом против попыток военными средствами ликвидировать су- ществующие в этих республиках законно избранные парламенты и правительства. То, как интерпретировало Центральное телевидение, особенно про- грамма «Время», события в союзных республиках, могло не удовлетво- рять сотни миллионов телезрителей от Софии до Кабула и от Берлина до берегов Аляски. Но телезрителей, живых свидетелей тех ключевых событий освободительного движения, о которых умалчивала или дез- информировала программа «Время», – в жар и в холод бросало от такой «информации» из телецентра в московском районе Останкино. Осенью 1990 года КПСС проиграла парламентские выборы в Гру- зии точно так же, как за несколько месяцев до этого она проиграла их в Литве, Латвии, Эстонии, Армении. И в былые доперестроечные вре- мена всесоюзные теленовости не приводили в восторг телезрителей в республиках, но то была «жвачка для глаз», практически одинаково ос- тавлявшая безучастными весь многонациональный СССР. Ну кто бы тогда из журналистов и редакторов ЦТ посмел всерьез задеть, высту- пая по «Времени» во всесоюзном эфире, ту же, к примеру, Грузию? Да ведь ее «хозяин», тогдашний первый секретарь ЦК коммунистической партии республики (до 1986 года – Эдуард Шеварднадзе) был одновре- менно кандидатом в члены политбюро ЦК КПСС. С весны 1989 года, после трагедии 9 апреля, поливало ЦТ СССР всех «грузинских националистов» без разбору. Вот и шли возмущен- ные письма в Москву, «Центральному телевидению Советского Сою- за», некоторые из которых печатала местная пресса. Одно из них, са- 309 мое безобидное, опубликовала тбилисская еженедельная русскоязыч- ная газета «Народное образование» (12.10.1990) за подписью председа- теля Союза грузинских христиан В.Рцхиладзе: «9 октября сего года ночью Всесоюзное телевидение показало рекламное объяв- ление о подписке на журналы и газеты. В частности, говорилось о журнале «Советская литература». С целью его рекламирования и привлечения к нему внимания читателей был показан будущий автор этого журнала, участник войны в Афганистане и «герой» трагедии 9 апреля 1989 года в Тбилиси генерал Игорь Родионов, который с улыбкой на лице рассказывал зрителю о своих планах на будущее. А сидящий рядом с ним редак- тор журнала Проханов заявил приблизительно следующее: сегодня много говорят о плохой, сатанинской России, но ведь существует и святая, мистическая Русь. После всего этого показали прекрасные образцы русской церковной живописи, которые будет публиковать в дальнейшем указанный журнал. Хочу сообщить, что пишет это письмо грузин, верующий, православный христи- анин, бывший политзаключенный, который, будучи даже в ссылке, где ему не давал покоя кованый стук русского сапога, с любовью и упованием взирал на святую, ми- стическую Русь. Русь Сергия Радонежского и Серафима Саровского, Владимира Соловьева и Льва Толстого. Со дня выхода на свободу я перевожу и публикую на грузинском языке жемчу- жины именно русской религиозной мысли, начиная с Николая Бердяева и кончая Владимиром Лоском. Но то. что я увидел в вашей передаче, где с палачом грузин- ского народа беседуют о святынях России, считаю архикощунством и уверен в том, что такого же мнения не только грузины, но и всякий честный и верующий русский. Именно подобного рода передачи и публикации закладывают основу антирусским настроениям и русофобии. Второе, на чем хочу заострить ваше внимание, это заявления, сделанные в за- ле московского суда антисемитом Смирновым-Осташвили, показанные в той же передаче спустя несколько минут после выступления Родионова. В вашей переда- че его представили многомиллионному зрителю только как Осташвили, убрав его русскую фамилию Смирнов. Считаю, что и это не случайно. Разве среди многочис- ленных русских антисемитов, соратников организации «Память», не оказалось ни одной истинно русской фамилии, чтобы не фигурировал только Осташвили? Может быть, и распространение антисемитизма в России заслуга грузин?» Военно-коммунистическая телепрограмма «Время» С осени 1990 года всесоюзное телевидение стало все более явствен- но отклоняться в сторону позиций «здоровых коммунистических сил», как говорилось у нас совсем еще недавно. Главные теленовости стра- ны не только возмущали рядового зрителя из национальных респуб- лик, но навевали грусть и в среде русской интеллигенции. Во втором номере появившегося тогда нового столичного еженедельника «Ку- ранты» можно было прочесть в сентябре 1990 года сенсационные циф- ры социологического опроса: программа «Время» признана зрителем худшей из всех телепрограмм. Причем с громадным отрывом от пере- дачи, удостоившейся чести стать второй среди самых плохих. До тех пор, пока у нас существовала одна информационная про- грамма, создаваемая одной редакцией, нам было не преодолеть уныло- 310 го однообразия и примитивной однозначности «Времени». Она, как и в брежневскую пору, продолжала оставаться «голосом государства», чем-то вроде ТАСС с «картинками». Впрочем, если сущность ТАСС ни у кого не вызывала сомнения, то «картинки» «Времени» способны бы- ли ввести в заблуждение, создать иллюзию разнообразия. Хотя, понят- но, изобразительное многообразие не отменяло унификации переда- ваемых сообщений. Тотальность информационной телепрограммы была заложена уже с самого начала. Она грубо вторглась в сетку вечернего вещания, рас- колов его на две неравные половины, заняв лучшее время. Мало того, на всех каналах в приказном порядке демонстрировалось «Время»: официальные новости становились принудиловкой для зрителя. Толь- ко на пятом году перестройки, к 1990 году, наметились некоторые по- слабления – из пяти каналов, которые принимала столица, «Время» занимало, в зависимости от дней недели, всего три или четыре. Всеми средствами теленачальство не забывало напомнить миллио- нам зрителей, что «Время» – это главная среди всех передач. Она – единственная, которая не подчиняется никакому графику. Человек, намеревающийся с 21.40 посмотреть фильм, мог отправиться спать, так и не дождавшись его начала. Программа новостей чуть ли не каж- дый день превращалась в громоздкий, многословный отчет о каком- нибудь казенном мероприятии, о котором можно было бы сообщить в двухминутном репортаже, передоверив подробности газетам. Дикторы и комментаторы в вечерней программе «Время» меня- лись, как перчатки. В самом деле, ведь непросто, подобно актеру на сцене, разыгрывать в прямом эфире возмущение действиями «нацио- налистов» в Литве (Грузии), когда отлично знаешь, что зарубежное ра- дио да и добрая половина отечественной печати отображает те же са- мые события куда более непредвзято и объективно. Ну как сотруднику «президентского телевидения» (т.е. выражающего волю Президента СССР) объяснять на полном серьезе в программе «Время» 13-15 янва- ря 1991 года, что ночной штурм здания телевидения в Вильнюсе де- сантниками при поддержке танков и открытие огня из автоматов по безоружной толпе были санкционированы... командующим вильнюс- ским военным гарнизоном без согласования с Москвой. «Время» без зазрения совести брало на себя функции выразителя интересов тех военно-коммунистических группировок, которые не скрывали своих намерений силой свергнуть в ряде республик избран- ные народом законные структуры власти. ЦТ СССР считало, что КПСС непобедима, потому что, даже проиграв свободные выборы в ре- спубликах, она с помощью армии может легко вернуть себе утраченные позиции. В доперестроечные времена дикторы программы «Время» по бумажке читали то, что для них писали другие. При Л.Кравченко ком- 311 ментаторы «Времени», убеленные сединами профессиональные лжецы и совсем еще не оперившиеся юнцы сами активно занимались подрыв- ной деятельностью, пытаясь творчески выполнять заказ уходящих в ти- раж коммунистических сил в Москве (Вильнюсе, Ереване, Баку и т.д.). Официальная телепрограмма «Время», высказываясь о республи- ках Прибалтики и Закавказья, систематически разжигала граждан- скую войну, тщательно пестуя, пропагандируя и поощряя выступле- ния лиц некоренной национальности на территории тех или иных ре- спублик. В московской «Литературной газете» (16.1.1991) ее обозрева- тели по проблемам телевидения Н.Когинова и Л.Польская поместили заметку под заголовком «Время», назад!»: «Информационным насилием» можно назвать позицию, занятую руководством Гостелерадио СССР. Официальная программа «Время» дает одностороннюю, непол- ную и нередко заведомо ложную информацию из Литвы. По существу, государствен- ный телеканал превратился в источник дезинформации советского общества (под- черкнуто мной. – Г.В.). Сотни миллионов людей могут получить скудный паек правди- вых сведений только из выпусков ТСН, но даже они имеют явные цензурные купюры». На той же полосе «Литгазеты» с призывом к соотечественникам – «Они стреляли в тебя!» – обратился сотрудник этой газеты знамени- тый Юрий Рост: «Это в тебя стреляли в Вильнюсе, читатель. Это тебя убивали в Тбилиси. И в Баку. И в Чехословакии, и в Новочеркасске, и в Афганистане, и в Венгрии. И если еще не убили, то не потому, что ты пригнулся. Просто твоя автоматная очередь еще не пришла. Еще не подрос соседский внук, чтобы прикончить тебя, и твой сын, чтобы пустить кровь соседу. Но они растут. Они развиваются по законам сомнительного мира, беспрекословно выполняя указания начальников с лампаса- ми и без, которые вяжут наших детей соучастием в своих деяниях, превращая их из граждан в подельников. Старшие тоже были детьми, когда-то их втянули в дело. Теперь уже эти – наставники. Обществу, живущему по принципу круговой поруки, не нужны ни закон, ни во- ля. Его идеологи берут в соучастники поколение за поколением. Они отравляют со- знание, толкая на преступление и укрывая их от возмездия закона. Кто наказан за тысячи убитых в Афганистане? Кто наказан за погибших в Тбилиси? Кто наказан за кровь в Баку, Праге, Новочеркасске, Будапеште? Никто! Кто будет наказан за кровавую январскую ночь в Вильнюсе? Значит, новые дети и взрослые будут втянуты в этот страшный круг. Значит, де- сятки, а может, и сотни тысяч людей с не освобожденной справедливым наказани- ем совестью станут на сторону знающих об их причастности к темным делам. Их бу- дет связывать общая опасность быть разоблаченным, обязательное, кстати, усло- вие для успешной политической карьеры в нашей социальной структуре. Господи! Что же это за государство, где, только совершив сделку с совестью (и зная, что твою вину знают другие), ты можешь подняться по иерархической лестнице. Прекратите из сограждан творить соучастников. Спрячьте автоматы! Уйдите из Литвы, не входите в Ленинград, Москву, Киев, Воркуту... И ты, читатель, посмотри на своего сына. Это он выстрелит в тебя. Не отводи взгляд, отведи его руку. Нам не нужны ни мертвые, ни преступники. 312 Дайте вырасти хоть одному поколению честными людьми, и они спасут свою страну. Каждый – свою». С нашим военно-коммунистическим, кагэбэшным ЦТ СССР чест- ного поколения нам никогда было не дождаться. Руководители Цент- рального телевидения часто сменялись в последние годы – нелегко ведь пропагандировать перестройку, но так, чтобы, во-первых, ничего в самой Системе не менять; во-вторых, по дороге к рынку биться за не- зыблемость «социалистических ценностей»; в-третьих, продолжать держать гласность в ежовых рукавицах. 14 ноября 1990 года Указом Президента СССР 52-летний народный депутат СССР Леонид Петрович Кравченко возглавил радио и телеви- дение страны. Он сменил на этом посту проработавшего полтора года М.Ф.Ненашева. И Пятницкая улица, где располагается руководство Гостелерадио СССР, и Шаболовка, и Останкино были знакомы Крав- ченко прекрасно. Четыре года он был первым заместителем председа- теля, занимался телевидением (потом сравнительно недолгое время был генеральным директором ТАСС). Это было время значительных перемен в жизни ЦТ, самые популярные телепередачи – от «120 ми- нут» до «Взгляда» и «До и после полуночи» – появились при нем. Но людям свойственно меняться. Наверное, это имел в виду очень ехид- ный корреспондент «Известий» (4.12.1990) Вл. Арсеньев, когда озагла- вил свою беседу с новым руководителем ЦТ СССР «Леонид Кравчен- ко: Я пришел, чтобы выполнить волю президента». Точный, очень ем- кий получился заголовок; хотя девиз Кравченко вряд ли захотели бы сделать своим почти 90 тысяч телевизионных работников страны. Новая схема телевидения в СССР в изложении Л.Кравченко (неза- долго до него об этих решениях, принятых на «самом верху», рассказы- вал и его предшественник М.Ненашев) исходила из главной новости: власть всесильного еще недавно идеологического отдела ЦК КПСС кончилась. Наступает новая эпоха, в которой каждый из 4 существую- щих на ЦТ СССР каналов получает относительную коммерческую са- мостоятельность и специализацию. Первая, действительно общесоюзная, главная наша телепрограмма отныне целиком и полностью подчинялась Президенту СССР, а ее уч- редителями становились также и Верховный Совет СССР, и союзное правительство. Вторую программу ЦТ принимают далеко не на всей территории СССР и отныне этот канал – «Содружество» – ЦТ должно было эксплуатировать с только что созданным Российским телевиде- нием. Третий канал отдавали для москвичей на акционерной основе с Моссоветом и общественными организациями (в том числе и КПСС). Четвертый канал, который пока занимает учебно-образовательное те- левидение, задумывался как «телевидение XXI века» – т.е. будет он де- лать то же самое, что всегда, только лучше. 313 Отношение ЦТ СССР с еще недавно жестко подчиненными ему ре- спубликанскими государственными комитетами по телевидению и ра- диовещанию переводились отныне фактически на те же отношения, что и в периодической прессе и в книгоиздании. Те из республик, ко- торые подпишут договор о сотрудничестве с ЦТ, точнее, с создавае- мым вместо Гостелерадио СССР координационым советом по телеви- дению и радио, будут иметь по более или менее твердым ценам телеви- зионную технику, а те, кто нет (прибалтийские, к примеру, республи- ки, а также Грузия, Молдавия...), так нет. За валюту, наверное, будут покупать или втридорога у той же Москвы. В другом интервью (газета «Правда», 27.11.1990) Л. Кравченко на- помнил такую цифру – «телевидению в год выделяется 2,7 млрд.руб- лей, но сразу 2 из них забирают связисты». Съемочная аппаратура, ре- лейные линии, космические спутники телевизионной связи, назем- ные антенны, время и частоты вещания в эфире – этим всем действи- тельно связисты распоряжаются, и все сложнейшее для этого оборудо- вание на оборонных заводах делается. Вывод – и не творческим работ- никам, не журналистам всем этим богатством распоряжаться... Статья в «Правде» тоже не по-глупому была названа, а с намеком: «Останкин- ский передел». Дележка, значит, будет, и строптивцам при этом доста- нется лишь то, что они сегодня имеют. И то в лучшем случае, а то и си- лой отберут, как в Вильнюсе. Такая вот своеобразная форма цензуры получалась. Вместо прежнего главлитчика теперь с каждой телепро- граммой должны были разбираться военные, финансисты и советники Президента СССР. Республиканские или областные телепрограммы всегда чередуются в эфире с телепередачами из Москвы. Но обратной связи, взаимообме- на нет. Москвичи видят на своем телеэкране что угодно (даже западное телевидение с 1990 года принимать могут с помощью дорогостоящих индивидуальных или коллективных антенн-тарелок), но телепередачи из республик исключаются. Ленинградцев на ЦТ еще привечают, так они все-таки свои. ЦТ обещал советским телезрителям показывать по второй общесоюзной программе наряду с передачами Российской те- лекомпании также и сюжеты, подготовленные на телестудиях союзных республик. Командовать парадом республик по второй программе должна бы- ла администрация ЦТ. Конкретный срок всех новаций на ЦТ СССР, а тем более распад этого телевизионного монстра на четыре независи- мые телекомпании не был назван. ЦТ в своем тогдашнем допутчевом, кравченковском виде твердо держал в узде своих журналистов. От пуб- лики ЦТ ведь не зависело, было монопольным и на госбюджете... Не- значительные вкрапления рекламы, появления коммерческих, т.е. оп- лаченных кем-то со стороны, сюжетов погоды не делали. 314 У нашего родного центрального телевидения «нет материальной за- интересованности в количестве телезрителей, собирающихся у экра- нов». Это слова, произнесенные М.Ненашевым в ходе последней пресс-конференции 13 ноября 1990 года, за несколько часов до его ухода с поста председателя Гостелерадио. Многие, конечно, его пору- гивали, но отставка М.Ненашева буквально через несколько дней про- демонстрировала всему миру еще один пример резкого поправения всего политического курса кремлевского руководства (вспомним, как за короткий период времени ушли с политической сцены А.Яковлев, В.Бакатин, Э.Шеварднадзе). «Взгляд из подполья» При Кравченко невозможен был бы показ по ЦТ той передачи по «Взгляду», о которой тележурналист Евгений Додолев рассказал на страницах газеты «Московский комсомолец» (27.10.1990) под заголов- ком – «Память», КГБ и «Взгляд»: «Подполковник запаса КГБ Валентин Королев не пожелал и далее оставаться пешкой в чужих руках. Я думаю, что акт раскаяния дался ему не просто. Тем не ме- нее, 19 октября бывшего контрразведчика смогли одновременно прочитать на страницах журнала «Огонек» (N№ 43, 1990) и увидеть на всесоюзном телеэкране в программе «Взгляд» и другие» («ВиД»). По мнению Королева, «Память» (в ее нынешнем амплуа) создана Московским КГБ как инструмент политической, а в перспективе и вооруженной борьбы с неже- лательными социальными тенденциями. Все заметные функционеры «Памяти», по словам подполковника, завербованы охранкой, и многие из них считают, что они, русские национал-патриоты, ориентируют работу КГБ. (Когда он предложил одного из «памятников» на вербовку в параллельное Управление, ему дали понять: все ру- ководство этой организации и без того работает на Комитет.) Стало быть, шефы охранного ведомства убеждены, что «Память» ими управля- ема, а крестные отцы отечественного фашизма полагают, что – напротив – КГБ у них в руках. И все они готовы выступить в «час икс». Взаимопроникновение «Па- мяти» и КГБ, считает Королев, сейчас подкатило к экстремальной точке. Напомню, что «Взгляд» выходит, как и прежде: днем – прямым эфиром на Даль- ний Восток (затем повторяется по «Орбитам» на Сибирь и Среднюю Азию) и вече- ром – прямым эфиром на Европу. Эти два варианта, как правило, отличаются. 19 октября записанные сюжеты не купировались. Но – в отличие от записанных текстов – студийные фрагменты того «Взгляда» отличались друг от друга, как «Вре- мя» от растоптанных решением Политбюро «Семи дней». По всем «Орбитам» ин- тервью с Королевым венчал диалог ведущих: ДОДОЛЕВ. Вернемся к КГБ. С весны Королев безуспешно пытается пробиться к нашим известным депутатам и в самые перестроечные издания. Однако у бди- тельной Лубянки везде, похоже, находятся свои добровольные осведомители... ЛЮБИМОВ. По комитетской терминологии их принято величать помощниками. Д. Помимо ПОМОЩНИКОВ платных есть и невольные. Даже из бесстрашного «Огонька» офицер получил официальный отказ опубликовать его статью «Секреты секретных служб». Правда, рукопись в последний момент решили попридержать и автору вместе с письмом-отпиской не вернули. Время свое берет. В 43-м номере 315 «Огонька», который завтра начнет поступать подписчикам, опубликован наконец материал Королева. Л. Предвидя физическую расправу, подполковник передал часть своего архива редакции «Взгляда». Кстати, если кто-либо из лидеров «Памяти» пожелает опроверг- нуть свою причастность к тайной полиции, мы готовы пригласить их для дискуссии. Д. Наверное, многих удивило то, что КГБ связан с «Памятью». Меня тоже в свое время удивляло: почему питерские наци безнаказанно отвязываются в Ру- мянцевском садике, отчего это пэтэушные хунвейбины из «Памяти» избегают кар Уголовного кодекса, как это «Памяти» дали провести митинг на Красной площади, удивляло: как это «Память» проникла в ЦДЛ, куда меня и моих коллег не пускают даже с журналистским удостоверением. Теперь уже не удивляет. У государства есть партия, у КГБ – «Память». Л. А может, наоборот, у партии – государство? Я, например, не всегда уверен, что та же армия или суперсиндикат КГБ подчинены Президенту. Д. Большинство в руководящем эшелоне Комитета не профессиональные раз- ведчики или контрразведчики, а бывшие партработники. Они верны кастовым принципам. которыми, как известно, не могут поступаться. Много в руководстве и, м-м, скажем так, ветеранов. Например, генерал-лейтенант Толкунов. Он возглав- ляет инспекцию КГБ, хотя ему уже 75. Когда Горбачев работал на Ставрополье, Толкунов командовал краевым КГБ. Это, как считает экс-генерал Калугин, деталь немаловажная. Кому подотчетен Толкунов, кому подотчетен Комитет? Да никому! Сам Комитет может создать на бумаге некую угрозу (как с тем же Калугиным). Сам Комитет убедит в этой угрозе высшее руководство, подпишет и проведет решение. Государство в государстве. Л. Вот на днях в «Литературке» начальник Управления Прокуратуры по надзо- ру за исполнением госбезопасностью законов Виктор Илюхин признал: «Разведка и контрразведка в рамки нашего надзора не укладываются. Регулировать их дея- тельность законом невозможно». Конечно, можно следить за порядком в Лефорто- ве и т.д. Все, вроде бы, ладно. Допустим, Прокуратура кое-как пасет Комитет. Ка- залось бы. Но курирует этот скользкий надзор зам.генпрокурора Абрамов, который ранее работал именно в КГБ. Л. Кстати, в 5-м Главке, которым и руководил. А это управление, которое сей- час якобы занимается охраной Конституции, вело и Солженицына, и Сахарова. Д. Абрамов трудился под зорким руководством нынешнего 1-го зампреда КГБ Бобкова, с которым и ныне Иван Павлович Абрамов поддерживает товарищеские отношения. В духе сотрудничества между неподкупной Прокуратурой и великолеп- ным КГБ, сложившемся еще во времена Вышинского и Берии. Ворон ворону глаз не выклюет... На послеорбитном мини-совещании мы решили провести московскую студию круче, сыграть ва-банк. Но... коррективы внес сам КГБ. Дело в том, что орбитный вариант отсматривается, насколько я знаю, как ми- нимум по трем столичным адресам: Гостелерадио, Старая площадь и Лубянка. Трансляция на Дальний Восток закончилась где-то около четырех часов дня. Через пару часов в кабинете «взглядовского» руководства N№ 1231 раздался встревожен- ный звонок. А к началу программы «Взгляд» в Останкино приехали гости – полков- ник и майор. Сказали, что хотели бы прокомментировать сюжет о КГБ. В прямом эфире. Было бы негостеприимно отказывать столь редким на ТВ посетителям. О теме беседы мы могли только догадываться, но версии были следующие. Королева обви- нят, что он: а) завербован израильской разведкой, б) душевно болен, в) подкуплен сионистами-кооператорами, г) уволен из органов за алкоголизм. Или же все то же самое, кроме пункта г), адресовано будет ведущим. Тем более что раньше, когда «Взгляд» готовил интервью с кагэбэшным ветера- ном К., один из визитеров шантажировал ведущего Артема Боровика и режиссера Татьяну Дмитракову: 316 – У нас есть досье на всех «взглядовцев». Если сюжет попадет на экраны, мы опубликуем компромат в центральных изданиях. Ребята тогда ответили: давайте посмотрим, что там у вас есть. Увы, К. так и не прорвался тогда в эфир... Нашлись рычаги давления на других людей. В прошлую пятницу обошлось без угроз. Но офицеры оказались асами дискуссий. Они увели разговор в сторону и от «Памяти», и от Королева. Начались вежливые рассказы. Об отсутствии на Лубян- ке каких-либо подвалов. О самоубийстве Савинкова. О новых книгах, наконец». В конце декабря 1990 года подал в отставку министр иностранных дел СССР Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе. В нашей стране за 70 лет никто еще из крупных руководителей добровольно не уходил. А Ше- варднадзе еще и объявил впервые о своем решении не где-нибудь, а в прямом телевизионном эфире с трибуны сессии Верховного Совета СССР. Министр ушел в знак протеста против растущего давления на него сторонников новой, зреющей военной диктатуры. Вполне воз- можно, Э.Шеварднадзе знал, что из МИД ему все равно придется уй- ти, и не захотел сделать это так же покорно, как только что убранный, уже бывший министр МВД В.Бакатин. ЦТ СССР о Э.А.Шеварднадзе перестало упоминать через несколько часов после его заявления, хотя он еще три недели продолжал исполнять обязанности министра ино- странных дел. Газета «Комсомольская правда» (29.12.1990) так отозвалась на это со- бытие заметкой А.Васильева – «С глаз долой, из «Взгляда» вон. Кто и по- чему запретил телепередачу с участием помощников Э.Шеварднадзе?»: «Вчера телезрители не увидели программу «Взгляд», в которой должны были выступить ближайшие коллеги подавшего в отставку министра иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе – помощник министра Теймураз Георгиевич Степанов и на- чальник управления оценок и планирования Сергей Петрович Тарасенко. Как нам удалось выяснить, именно Т.Степанов и С.Тарасенко были теми людьми, которые узнали о намерении Шеварднадзе подать в отставку раньше всех... – После отставки Шеварднадзе возникла странная ситуация, – рассказал нам Т.Степанов. – На Западе – все бушует, а здесь у нас какая-то зона молчания. Вы- двигаются версии одна глупее другой. Вот потому мы и решили с Тарасенко высту- пить во «Взгляде». – Почему же вам отказали? – Не знаю. Звоним во «Взгляд», попадаем на Александра Любимова: – Да, мы хотели пригласить Т. Степанова и С.Тарасенко на прямой эфир. Но председатель Гостелерадио Л.Кравченко и его замы запретили нам это делать. На- чиная с понедельника мы пытались уговорить их, но, как видно, все разговоры бы- ли бесполезны. Ясно, что это сделано по политическим соображениям. Без сюжета об отставке Шеварднадзе мы в эфир выйти не могли, поэтому те- лезрители и не увидели нашей передачи. Нам очень не хотелось устраивать шуми- ху по этому поводу, набирать очки. Но не получилось... – У меня есть сведения, что Кравченко обсуждал этот вопрос с Горбачевым. – Мне кажется, что столь непопулярное решение недавно назначенный на пост председателя Гостелерадио Кравченко скорее всего согласовывал с высшим эше- лоном власти. Кстати говоря, 4 января мы хотели показать вместо «Взгляда» 317 фильм «Команда» об Эдуарде Амвросиевиче Шеварднадзе и его коллегах. Нам то- же было это запрещено... Звоним Леониду Петровичу Кравченко: – Ребята хотели пригласить во «Взгляд» Шеварднадзе. Я отсоветовал им это делать, поскольку знал, что он все равно не пойдет. Вечером у меня была беседа с Любимовым, и он сказал, что они в эфир выходить не будут. В следующий раз они готовы выйти 11 января. Я им предложил пригласить в передачу Янаева, но они не хотят. – Но, насколько нам известно, вы запретили передачу с участием помощников Шеварднадзе? – Я не запрещал... Я не знаю... Это уже игры... Перезваниваем Любимову: – Впервые за последние полтора года нам был запрещен не гость, а сама тема. Могу предположить, что разыгрывается стандартная карта, доказывающая неруши- мость иерархического мышления. Лучше быть ближе к верхам, чем к низам... Ситуация более чем странная. К тому, что со «Взглядом» порой происходят та- кие вещи, мы уже привыкли. Но сейчас речь о Шеварднадзе, чье имя, похоже, во- обще запретили упоминать в эфире. Кто же теперь поверит в заявления о том, что внешняя политика СССР остается неизменной?» Самая лучшая политическая рубрика «Взгляд» на ЦТ приказала долго жить в начале 1991 года. Еженедельная газета «Аргументы и фак- ты» (№ 2, январь 1991) так отозвалась – причем на первой полосе, в са- мом верху, – об этом не вызывающем оптимизма событии: «Не вышел новогодний выпуск «Взгляда», были отложены и последующие пере- дачи. 4 января руководство Гостелерадио отказало в повторе фильма «Команда» о Э.Шеварднадзе и его сотрудниках, а 8 января руководителю программы А.Любимо- ву в кабинете заместителя председателя Гостелерадио П.Решетова было заявлено, что программа снимается с эфира на неопределенное время. Наш корреспондент А.БИНЕВ обратился к творческой группе популярной передачи и задал ряд вопро- сов. – Это решение вашего руководства окончательное? А.ЛЮБИМОВ, руководитель программы. Нам было заявлено, что выпуск в эфир невозможен до тех пор, пока мы не сформулируем свою концепцию, хотя она указана в соответствующих документах – освещение общественно-политической жизни в стране. Считаю, что председателю Гостелерадио СССР Л.Кравченко не по- нравилось, как мы эту жизнь освещали. – А может быть, дело в том, что вы взялись за вопросы политических переста- новок в высших эшелонах власти, включая небезызвестное заявление Шеварднад- зе? А.ПОЛИТКОВСКИЙ, специальный корреспондент программы. Думаю, что это всего лишь повод разобраться с нами. Причина не в этом. К 11 января 1991 г. на- ми была представлена верстка передачи, где не было сюжетов о Шеварднадзе. И все равно нас в эфир не пустили. – Так в чем же причина запрета? А.ЛЮБИМОВ. Было сказано, и это ни для кого не секрет, что политические взгляды руководства Гостелерадио и творческого коллектива программы «Взгляд» расходятся. Это и есть главная причина. – Не является ли это началом вообще «крестового похода» против демократи- ческих средств массовой информации? А.ШИПИЛОВ, руководитель телекомпании ВиД. Никто не уполномочивал нас говорить за все демократические издания, но то, что происходит, не может не вы- звать у нас тревоги, так как мы видим в этом не просто единичный факт закрытия эфира для «Взгляда», а подтверждение определенных тенденций, которые появи- 318 лись в нашей политической жизни. Я это воспринимаю как проявление политичес- кой цензуры, которая по Закону о печати и других средствах массовой информации запрещена. В.ЛИСТЬЕВ, обозреватель программы. На протяжении двух с половиной лет на телевидении была возможность выражать различные точки зрения. «Взгляд» это и делал. Мы вписывались в общую тенденцию, более того, были первыми. Сейчас, когда потребовалось укрепление централизованной власти, тенденция стала ме- няться. Мы пришлись не ко двору». По словам обозревателя «Взгляда» (еженедельник «Коммерсант», 31.12.1990), «хотя партийный идеологический контроль снят, мы снова попали в ситуацию, когда творческий процесс на 80 процентов состоит из пробивания материала». Рубеж 1990 и 1991 годов обострил конфрон- тацию Ельцин-Горбачев, точнее, разобщенных демократов и сплочен- ной военно-партийной олигархии. «Взглядовцев» вышвырнули из ЦТ одновременно с началом бойни в Вильнюсе, устроенной спецназом КГБ СССР в целях государственного переворота в Литве, а затем и в Латвии. Но «Взгляд» не умер. Об этом – материал Николая Кириллова «Кухня Политковского для «Взгляда из подполья» в еженедельнике СЖ СССР «Голос» (№ 23,17.6.1991): «Однажды домашняя кухня Александра превратилась в аппаратно-студийный комплекс «Взгляда». На примитивной бытовой аппаратуре монтируется уже третий выпуск подпольной передачи. Журналистам мало что известно о том, как готовится программа, так как авто- ров-координаторов и российских депутатов Любимова и Политковского найти слож- но. И все-таки нашел творца легендарного первого выпуска «Взгляда из подполья» – Александра Политковского. Ему и вопросы. – Во сколько же обходятся выпуски «Взгляда из подполья»? – Приблизительно в 25 – 30 тысяч рублей, и это не так много. На государствен- ном телевидении тратили 75 тысяч. В кухонных условиях нет расходов на трансля- цию программы, деньги идут на командировки корреспондентов и на необходимое оборудование, реквизиты. – Где демонстрируются подготовленные передачи? – Мы тиражируем программу на бытовые кассеты и передаем на различные те- лестудии страны. Совсем недавно «Взгляд» выходил в прямом эфире на Прибалти- ку и транслировался из Риги. Возможно, продолжатся контакты с ленинградским телевидением. – Почему бы «Взгляду» не перейти под покровительство Российского ТВ, где ге- неральный директор – бывший руководитель вашей программы? – Российское телевидение – такая же государственная структура, как и Всесо- юзная телерадиокомпания. У его председателя стоит та же кремлевская вертушка, что и в кабинете у Кравченко. Хотя российские коллеги более демократичны, но си- туация у них складывается примерно аналогичная с большим ТВ. Когда мы создавали свою структуру, то ясно представляли, какое положение она займет и какую роль будет играть в общественной жизни. В работе же государ- ственных компаний много неожиданного. Если на президентских выборах побежда- ет Рыжков, то можно предположить, кому будет служить Российская телерадиоком- пания. Я против того, чтобы телевидение подыгрывало амбициям того или иного руководителя. Поэтому мы решили создать независимую организацию – акционер- ное общество закрытого типа под названием «Взгляд». 319 Мы стали немного похожи на капиталистов, но зато теперь в наши дела никто не вмешивается. Гарантировано! Никто не войдет, не спросив разрешения. У нас нет политической цензуры, я сам – хозяин и цензор своей программы. Теперь «Взгляд» невозможно запретить, потому как мы финансово и юридиче- ски самостоятельны и действуем в соответствии с законом. «Взгляду» помогают опытные юристы, а принцип нашей финансовой деятельности – никаких тайных ма- хинаций. – Были ли предложения создать совместные предприятия с США, ФРГ, Итали- ей? – Конечно, были. но я лично против таких совокуплений. Они помешали бы ре- ализации нашей главной цели – созданию необходимой обществу правдивой сво- бодной информационной программы, рассчитанной на соотечественников. Потом сюжеты «Взгляда» могут использовать, к примеру, японцы, первоначально же я не хочу, чтобы наша ассоциация была по типу гонконговских фирм. Есть интересное предложение – купить эфирное время у ТВ, но требуется не- малая сумма – 150 миллионов рублей, а мы пока можем собрать только 20. Дого- вор с телевидением на основе коммерции – неплохой вариант, если действовать по схеме: вы предоставляете эфирное время, мы за него платим. – Сколько стоит кассета со «Взглядом из подполья» и как ее продаете? – Я как народный депутат не могу заставлять кого-то покупать программу не за 200 рублей, а, например, за 1200. Но нам все же удается сделать передачу рента- бельной и заплатить команде, которая над ней работала. – Какие сюжеты, для программы готовите вы сами? – В первом выпуске есть мой сюжет – «корреспондентское расследование» тай- ны знаменитой комнаты в здании российского правительства. Той, что принадле- жит КГБ и предназначена якобы для предотвращения утечки информации. В сюже- те хотелось утвердить мысль о том, что КГБ связан с ЦК партии, как белок с желт- ком, несмотря на новые законодательные веяния. Доказательство? Не отменен за- прет сотрудникам КГБ собирать досье на первых лиц партии. Пока данное табу су- ществует, разделить эти две организации невозможно. Мне помогали сотрудники охраны Ельцина, которые, кстати, раньше работали на КГБ Союза. Государствен- ных секретов я не выдавал, хотя была возможность. Сейчас я занимаюсь произ- водством двух видеопрограмм о деятельности Ельцина. Пытаюсь анализировать не только его успехи, но и причины просчетов». 320 ГЛАВА XI ТЕХНИКА ТЕЛЕВИДЕНИЯ Кремль обещал сбить первый российский спутник связи Соратники Ленина в 1917 году начинали свой переворот с захвата почты, телеграфа, телефона. В 1991 году попытка свержения законной власти в Литве началась атакой десантных частей Советской Армии и КГБ СССР, при поддержке танков, на здания телецентра в Вильнюсе. В Москве КПСС и КГБ уже с осени 1990 года имели во главе телеви- дения несгибаемого ленинца, лжеца Л.Кравченко. Этот предавал ро- дину, соотечественников и здравый смысл в каждом вечернем выпус- ке информационной программы «Время». Президента Горбачева он предал в августе 1991 года, всего на три дня путча. Потерял при этом свой высокий пост, но в целом отделался легким испугом. Системати- ческая ложь пока еще не считается преступлением в нашей стране и поэтому неподсудна. А за разгром Советской Армией телевышки и те- лецентра литовские власти предъявили счет Москве уже в феврале 1991 года на 18 млн. рублей. С учетом инфляции рубля и простоя вильнюсского телевидения с января по сентябрь 1991 года из-за его оккупации интервентами общий ущерб зашкаливает за многие сотни миллионов рублей. Но монополию на телевидение КПСС и ее генсек, он же президент, все же утратили задолго до августовского путча 1991 года. Обрели пол- ную самостоятельность телецентры всех бывших союзных республик, а теперь уже суверенных государств. Собственную программную поли- тику ведут телестудии почти всех автономных республик России, де- сятки наиболее крупных русских городов. После отмены предвари- тельной цензуры в августе 1990 года стали появляться сотни сетей ка- бельного телевидения, коммерческие акционерные и частные телесту- дии. Бывшие союзные республики теперь уже и спутники связи сами запускают. На петербургском телевидении занято две тысячи человек. И про- граммы его смотрят во всей центральной части России и в Эстонии. На Украине на государственном ТВ заняты десятки тысяч человек – в Киеве и в 14 областных телецентрах. Скоро войдут в строй еще 10 ме- стных телецентров. Все они будут конкурировать с 15-часовым ежесу- точным телевещанием из Киева. Первая всеукраинская телепрограмма существует уже 40 лет, вторая (информационно-коммерческая) появит- 321 ся с завершением строительства нового 24-этажного аппаратно-студий- ного комплекса. Этот украинский телегигант, наподобие Останкинско- го в Москве, уже высится рядом с 380-метровой телебашней в старин- ной части Киева, на Сырце. Как вы думаете, будет ли Киев продолжать финансировать ЦТ СССР? Нет, не будет. Показывать Москву на Укра- ине будут, а платить не желают. Смотрите, мол, взамен наше украинское ТВ в России. И охотно смотрели бы. Миллионы украинцев живут на просторах России. И ленинградскую телепрограмму охотно смотрели бы пол-Европы и чуть меньшая часть Азии. Спутники нужны, из тех, что тысячами запускали наши военные и полувоенные ведомства. В степях и пустынях Казахстана в эфир выходят с собственными программами 21 телецентр плюс одна общереспубликанская телепро- грамма из Алма-Аты. В России КПСС также не желала без боя сдавать телевизионный эфир демократическим силам. Даже частичный их доступ потребовал 9 месяцев мытарств, обманов, обещаний и, наконец, «Россия – в Ос- танкине!» Так озаглавила свои заметки по случаю первого и долго- жданного выхода в эфир российской телепрограммы публицист Тать- яна Иванова из еженедельника «Новое время» (№ 21,1991): «Скептики посрамлены. Они, скептики, ведь что говорили? Вот, мол, придется теперь с населения по рублю собирать... Потом методом всенародной стройки те- лебашню возводить, выше Останкинской... Потом еще с населения по рублю, потом .эти рубли – на Рижский рынок, менять на валюту по базарному черному курсу... Везти эту валюту тайно за рубеж... Закупать технику и опять же тайно ввозить ее к нам через границу... Потом лет пять эту аппаратуру монтировать... И вот, когда все наконец совпадет – новая телебашня, новый телецентр и смонтированная аппара- тура, – тогда, пожалуйста, будем смотреть Российское телевидение. Среди посрам- ленных скептиков была и я. Каюсь. Российское телевидение вышло в эфир гораздо раньше! России дозволено пользоваться Останкинской телебашней! Поистине великодушие и доброта закон- ных собственников, истинных владельцев не знает границ. Причем особо замечу: ведь выделено даже самое дорогое – эфир. И как удобно! Первые два отрезка (по два часа в каждом) – в самое что ни на есть рабочее время. Люди на работу при- дут, талоны в столы заказов разыграют, дальше делать нечего. А тут благодать – смотри телевизор. Последние два российских часа – ночью. Вместо сна. Чтоб плохие сны не сни- лись, лучше не ложиться, а, сидя на стуле, носки штопать и караулить Российское ТВ. И день для премьеры Российского ТВ выбрали прекрасный. Да, понедельник, 13-е... Но ведь день-то на самом деле знаменательный! Ровно четыре месяца ми- новало, как захвачено Вильнюсское телевидение, как там в дверях встал Человек с ружьем. Ровно четыре месяца, как всей стране ясно: телевидение – неприкосно- венная собственность компартии, и компартия имеет право даже убить любого, кто к ней, к собственности, хочет прикоснуться. Народишко у нас глупый, в Вильнюсе – полез. Ну, натурально, пришлось пугануть танками. До московских дошло: в Остан- кино идти не решились. Пошли на Манежную. Наше, кричат, телевидение, на наши денежки строено, артисты нами выучены, за их институты мы на заводах горбати- лись... Россию, кричат, пустите, Россия тоже, мол, государство. У Киргизии, кричат, телевидение есть, а у России нету... 322 Напрасно, мне кажется, замечательные ведущие Российского телевидения скрывают от зрителей, почему у них иной раз видеоряд не совпадает со звуковым, почему изображение так неясно, почему то что-то рвется, то что-то отключается, то что-то невпопад включается. Пусть бы они всякий раз говорили, что, кроме детского кинопроектора (и у не- го причем батарейки садятся, а новые купить – денег нету, да и самих батареек то- же), Российское телевидение аппаратурой пока не располагает. Вы, уважаемые зрители, должны понимать, что остальная аппаратура законно принадлежит не нам, а Центральному телевидению, президентским указом подаренному товарищу Кравченко. Кравченковидению, так сказать... Вот вы, воспитанные люди, будете чужое хватать? Не будете. И мы не хватаем. Терпите. Вот мы микрофончик на по- мойке подобрали, починили, слышно вам хоть немножко? И слава богу. Денег под- соберем, свою башню построим, все будет иначе, а пока так. Если бы ведущие Российского телевидения моему совету следовали строго, это имело бы огромное, прямо неоценимое воспитательное воздействие на телезрителей. Сидя у экранов, они учились бы еще больше любить Кравченко, Центральное телеви- дение, президентские указы, партийную собственность и ее неприкосновенность… Хотя, надо сказать, любовь и сегодня очень велика. Очень. А все российские программы я в первые дни смотрела с радостью, и мне не хо- чется искать в них недостатки. Я ведь вижу и детский кинопроектор, и микрофон- чик списанный – о каких можно говорить недостатках при таких обстоятельствах? Хочется мне только одного – сказать: «Здравствуйте, мы так вас ждали, мы так вам рады!..» Точка зрения Татьяны Ивановой была представлена в журнале «Новое время» под рубрикой «Женская логика». Что с женщины-то, мол, взять, пусть говорит себе что угодно, даже пусть самую чистую правду, а мы (редколлегия, наверное) верить ей не будем. В СССР ведь что было правдой? – Любая ложь, будь она произнесена с кремлевской трибуны или напечатана в «Правде». Чтобы все-таки убедить читателя в абсолютной достоверности че- стнейшего журналиста Т. Ивановой, дополним ее слова мнением дру- гого не менее честного человека, министра печати и массовой инфор- мации РСФСР Михаила Полторанина, выступившего на страницах га- зеты «Голос» (№ 17,1991), органа Союза журналистов СССР. «Когда Президент Горбачев обездолил Россию, издав свой Указ о создании Все- союзной государственной телерадиокомпании, наше министерство вынуждено было искать выход в эфир для независимого телевидения и радио России. По милости Президента (Кравченко заявил, что исполнял его распоряжения) многие россияне лишены и возможности слушать свое радио, которое перевели на другие волны. Указ этот грубо нарушил Конституцию СССР, передав собственность России в руки Кравченко и наделив его функциями органа управления. На заседании Коми- тета ВС СССР по вопросам гласности, прав и обращений граждан я подробно обос- новал, какие статьи Конституции и почему нарушил Президент. Юридически Указ его несостоятелен. Президент ведь давал клятву соблюдать Конституцию, но посто- янно ее нарушает и при этом еще гневается, что его-де не уважают. Так вот, стали мы искать выход и нашли – законсервированные на случай вой- ны радиоканалы гражданской обороны. Оказывается, сейчас на спутнике для ЦТ используются лишь два ствола, а пять работают на военных. На случай войны выстроен и бездействует в ее ожидании запасной телецентр с вышкой по дороге к подмосковному Ногинску. 323 Более того: на случай войны созданы и передвижные типографии с хорошим оборудованием. Они бездействуют, а многие газеты в России печатать негде. Ре- зервные типографии нужно срочно использовать, но Центр – что собака на сене, хотя полиграфическая отрасль полностью разрушена. С простоем типографий предстоит разбираться, но хочу, чтобы коллеги знали: они есть в России. Расскажу, как развивались события в поисках канала связи для Российского радио. Совет Министров РСФСР постановил, а Силаев подписал решение об ис- пользовании на спутнике канала гражданской обороны. Оно законное, потому что все линии связи гражданской обороны на территории РСФСР принадлежат России. Стали мы готовиться к использованию такого канала. Что тут началось! Информаторы поспешили к маршалу Язову (знаю спешивше- го генерала), Язов – к Горбачеву, и в результате скорехонько вышел Указ Прези- дента с грифом «секретно»: отменить постановление Совмина РСФСР, не сметь владеть каналом гражданской обороны! Коллегам полезно знать, кто так надежно охраняет Россию и ее народ от обла- дания собственными средствами массовой информации. Зачем охраняют? Пола- гаю, ясно: чтобы по-прежнему протаскивать дезинформацию, чтобы дозировать с позиции большевистской идеологии уровень правды о событиях в стране: что наро- ду знать положено, а что – нет. Наше министерство создает материально-техническую базу для своих СМИ. Уже запустили один спутник связи, обошелся он в 20 миллионов рублей. Предстоит запустить еще два. Когда добьемся-таки передачи второго канала на ЦТ России, через эти спутники охватим все население телевизионной программой. А еще один ствол связи на спутнике станем использовать для передачи специ- альным кодом в местные типографии «матриц» республиканских газет. Тогда они будут приходить к читателям и Сибири, и Дальнего Востока день в день. Но за второй спутник, который готовим к запуску, военные запросили 40 милли- онов. А Министерство связи СССР вдруг заявило свое право на эти спутники. Выхо- дит, мы теперь должны спрашивать разрешения у союзных связистов на пользование каналом. Уверен, что не позволят, останутся под пятой Центра и Горбачева. Пришлось доказывать и отстаивать право России. А в ответ нам пригрозили: – Если встанете насмерть, требуя каналы, то... Учтите, спутник легко... сбить... Словом, предупредили: «Не зарывайтесь, ребята, помните, власть у того, в чьих руках армия и ракеты. Позволили вам поиграть в независимость, и будет. А то взя- ли моду – говорить Президенту правду». Боюсь, что угроза реальная, потому что борьба России с Центром за право ин- формировать население идет жестокая. Скорее уже не борьба, а война. Для созда- ния своего телевидения у России нет валюты. Она прежде всего нужна на медика- менты и продукты. Было бы безнравственно тянуть валюту сейчас на закупку сту- дийной техники. Поэтому на митинге я предложил другое решение. Если россияне сдадут, кто может, хотя бы по полграмма золота в фонд Россий- ского независимого телевидения, тогда можно будет закупить оборудование. Люди сами способны создать альтернативное телевидение. Угрозу расстрелять спутник я и обнародовал на митинге 28 марта. А програм- ма «Время» на другой день заявила, что это – дезинформация Полторанина. Како- ва «утка»?» Для советской прессы любое упоминание о засилии ВПК в отечест- венной экономике было темой табу. Но вот упразднили цензуру на пя- том году «гласности и перестройки», и после августа 1990 года мы столько узнали... Следующую порцию откровений мы начали узнавать после августа 1991 года. Но и та, первая, волна разоблачений была шо- ком для большинства. Ведь одно дело, когда о чем-то шепчут в эфире по «вражьим голосам» наши родные шпионы-перебежчики. И совсем 324 другое, когда это признают депутаты Верховного Совета, министры и журналисты. Министра М.Полторанина слушать или читать не соскучишься – сказывается уровень публициста высокого класса, человека сильного и неравнодушного. Новый министр РСФСР по связи, информатике и космосу Влади- мир Булгак в меру эмоционален на страницах «Российской газеты» (28.6.1991) – достижения его только что созданного министерства уже вполне весомы. Вот что говорил В.Булгак в беседе с корреспондентом Владимиром Федоровым накануне вывода на геостационарную орби- ту второго российского спутника связи: «– Телекорпорация на территории России – крупнейшая в мире: 620 мощней- ших передатчиков, более семи тысяч приемных устройств космических станций, около девяти тысяч ретрансляторов плюс группировка спутников, обслуживающих пять часовых поясов. И тем не менее трем миллионам граждан телевидение вооб- ще не доступно. Как ни странно, за границами зон приема оказались два десятка тысяч пунктов европейской части России. Чтобы решить эту проблему, в ноябре прошлого года и был запущен первый российский искусственный спутник. Дело за наземными станциями, которые усиленно монтируем вместе с местными органами власти. В ближайший год все проживающие в европейской части смогут смотреть первую и вторую программы ЦТ. На днях мы запускаем второй спутник, а в конце года – третий. Так что Российское телевидение наряду с первой общесоюзной про- граммой теперь будет доступно около 97 процентам населения республики. – И все-таки два канала для такой большой республики – это не так много. – Мы представили в Совмин программу дальнейшего развития: ввести к концу 1995 года еще один канал общероссийской программы. Так что рекомендую всем, кто этого еще не сделал, приобрести дециметровые блоки к телевизорам. – Как будет выглядеть коммерческая сторона, насколько выгодно вкладывать средства в эти проекты? – Даже старые модели спутников, которые мы запускаем, говоря современным языком, позволяют делать бизнес. Как только встанет на ноги коммерческое теле- видение, проснутся потенциальные заказчики, мы сможем окупать спутники. Это вполне реально. У нас было около сотни предложений по использованию первого аппарата, хоть удовлетворили только тридцать заявок. – Еще ни одна республика не покушалась на безраздельную монополию Главко- смоса. Как же осуществлялась эта акция? – Мы были первыми в стране покупателями спутника. Изготовили его в Красно- ярском объединении прикладной механики. У ракетных войск купили серийную ра- кету «Протон», выводящую пятитонные объекты на геостационарную орбиту. Под- черкну, это был запуск не за счет союзного бюджета, когда никто ничем не риску- ет. Мы же рисковали очень многим. Поэтому пришлось застраховать выведение спутника на всех его этапах. Это стало большой неожиданностью для всех страхо- вых компаний страны. – Интересно, какова сумма страховки? – Нам предложили свои услуги банк «Восток» и «Ингосстрах СССР». Мы отда- ли предпочтение последнему, поскольку там смогли в кратчайшие сроки найти международные документы для подобных случаев. Первый запуск застраховали на 7 процентов, заплатив 650 тысяч рублей. Сейчас цены на все возросли. – И все же как удалось приобрести ракету, как отнеслись к этому предложению продавцы? – Вначале с недоумением. А потом – Россия покупает, Россия рискует – свык- лись с этой мыслью. 325 – В бюджет страны республика перечисляет 23 миллиарда рублей, в том числе и на поддержание Главкосмоса. Получается, что вы купили для налогоплательщи- ков то, что уже оплачено ими. А они заплатили дважды за космический аппарат. – Да, но здесь условие было такое, что использование этого спутника будет дик- товаться только правительством России, а не теми ведомствами, которые могли бы накладывать вето. – Вы пошли на это ради приобретения свободы? – Совершенно верно. Это было первым условием. Определенные права мы те- перь имеем. Почему «определенные»? Мы заняли точку на орбите, принадлежа- щую по мировому разделению СССР. Союз на ней имел раньше спутник, который выработал ресурс, и он имел обязательства перед администрацией связи некото- рых стран. Теперь эти обязательства выполняем мы, но основную часть ресурса спутника получает Россия. – То, о чем вы сейчас рассказали, исчерпывает смысл, вкладываемый в послед- нее слово в названии вашего министерства? – Нет, конечно, смысл в том, чтобы министерство обеспечивало экспертизу тех средств, которые Россия вкладывает в общесоюзные космические программы. Та- ким образом, мы представляем правительству данные, на основании которых оно может определить целесообразность вложения средств в союзный бюджет и их раз- меры. Второй вопрос – использование группировок спутников в интересах России. Тех, которые есть и которые будут. Мы больше всего заинтересованы в этих систе- мах. Ведь многие из республик отказываются платить деньги на космические про- граммы и относятся к ним настороженно. Каше министерство курирует и часть разработок, определяет хозяйственное сопровождение будущих спутников в интересах республики. Поддерживаем контак- ты с генеральными конструкторами космических аппаратов и наземной аппарату- ры. Ведь сам по себе спутник – это только часть системы. Если вы рубль в него вло- жили, то десять должны вложить в наземные станции. Ну и самый большой раздел проблем – космические системы связи. Все спутни- ки – это, по существу, спутники связи в той или иной степени. Уже в ближайшем бу- дущем намереваемся поставить на коммерческую основу съемки из космоса в ин- тересах сельского хозяйства, геологии, картографии, экологии. Короче говоря, ор- ганизовать магазины, где хозяйственник, предприниматель может заказать за опре- деленные деньги услуги в виде каких-то съемок, сканирования или мониторинга. – Спутники дело дорогое. Поэтому в мировой практике распространение полу- чает совместное их владение. Одна из транснациональных корпораций объединяет 150 стран. Львиная доля доходов принадлежит США. Не приведет ли логика собы- тий и Россию к такому партнерству? – Советский Союз уже входит в международную организацию «Интерспутник», ус- лугами которой пользуются 27 стран. Мы сейчас прилагаем усилия к тому, чтобы Рос- сия также стала членом «Интерспутника», поскольку она тоже владеет некоторыми ко- смическими аппаратами. Что касается вхождения в самую крупную международную организацию космических систем «Интелсат», то правительство Союза намеревается туда вступить. Такая деталь. Западные компании часть советских спутников не страху- ют, поскольку по некоторым параметрам они не соответствуют международным требо- ваниям. В связи с этим мы проводим работу с рядом канадских фирм, которые изъя- вили желание поучаствовать в создании спутников и в дальнейшей их эксплуатации. – Наступил ли момент, когда вы подумаете и о россиянах, живущих за предела- ми республики? Два десятка миллионов – это внушительная цифра. – Мы уже сейчас думаем. Спутник, который мы запускаем, по просьбе Казах- стана будет работать и на их территории. Более того, мы приглашаем все союзные республики к участию в наших программах. Здесь определенный интерес уже про- является. При дальнейших запусках спутников «Галс» предусматривается исполь- зование их отдельных стволов для союзных республик и многозонового вещания в России. К 1994 году предусматривается его организовать именно в пределах от- 326 дельных регионов. Например, Башкирия готова вложить деньги в строительство ак- тивной передающей станции в Уфе. И тогда можно будет давать национальное ве- щание в зоне Урала и Предуралья. – Здесь вы вступаете в определенную конкуренцию с Главкосмосом. – Она имеет место. Но Россия тем не менее получает все то, что хотела бы получить. Хотя Союз и пытается все держать в своих руках и представлять все эти вопросы на международной арене. К сожалению, таково законодательство. У нас бывает очень сложный диалог, порой категоричный, не очень для нас прият- ный. Но тем не менее движение в пользу России идет. Нам дали точки для трех наших спутников. Есть гарантии, что будут еще четвертый и пятый аппараты. И мы вкладываем деньги в их разработку. Так что, несмотря на две системы – со- юзную и республиканскую, республиканская начинает занимать свое достойное место». * * * «Владимир Борисович, – спрашивает министра Булгака другой журналист, обо- зреватель газеты «Россия» (3.8.1991) Ю.Белявский, – для начала давайте разбе- ремся: кому принадлежат средства связи, расположенные на территории России, республике или Союзу? – В основном, конечно, республике. Если быть абсолютно точным – 75 процен- тов – наши, а 25 – союзные. Из миллиона российских связистов – 900 тысяч чело- век работают в системе Минсвязи РСФСР и только 100 тысяч подчинены союзно- му министерству. – А как складываются отношения с союзным министерством? – Достаточно сложно. Министерство – орган управленческий, а при нынешней ситуации Минсвязи СССР управлять становится почти нечем. Я-то лично уверен, что собственности на средства связи у союзного министерства не должно быть во- обще. Республикам следует делегировать ему определенные функции, например в части координации единой технической политики, научно-исследовательских раз- работок и платить за исполнение этих функций. Союзный орган, как бы он ни назы- вался: министерство, комитет или, скажем, ассоциация, должен осуществлять коор- динационно-методическую деятельность и не более. Вот, к примеру, на территории России союзному министерству по-прежнему принадлежат все крупные кабельные линии и магистральные сети. Основной довод союзных связистов таков: по этим системам осуществляется управление армией, а она общесоюзная, значит, и эти средства связи остаются за Союзом. Это так, хотя почему нельзя доверить России управление этими линиями, мне непонятно, но, до- пустим, что наши оппоненты все-таки правы. Армейские нужды составляют только определенную часть загрузки мощных систем, а вот почему прибыль от коммерче- ской деятельности, производящейся по тем же каналам связи, должна попадать не в республиканский, а в союзный карман, объяснить сложней. Правда, тут есть еще одно обстоятельство: сохраняя за собой эту собственность, союзное руководство имеет возможность в случае чего перекрыть телеканалы почти на 70 процентах территории РСФСР. – Так, может быть, в этом все дело? Союзные власти не желают выпускать из рук кран, дозирующий информацию? – И в этом, наверное, тоже, хотя все 312 телепередающих и 7000 приемных станций, находящихся на российской территории, принадлежат нашему министер- ству. Таким образом, между Россией и Союзом существует некий телевизионный паритет. Думаю, что главное все-таки не в этом, а в желании союзного министер- ства сохранить себя в качестве управленческого органа. Что, кстати сказать, усу- губляется нашей собственной, российской, политической неразберихой. На I Съез- де народных депутатов РСФСР, принимая Декларацию о суверенитете, по чьей-то ошибке управление связью отнесли к союзной компетенции. Потом, конечно, спо- хватились и на Верховном Совете эту ошибку исправили. Но решение Съезда мо- 327 жет отменить только Съезд. И вот уже на четырех последовавших за этим съездах секретариат не находит возможным внести этот вопрос в повестку дня». 23 октября 1991 года на околоземную орбиту был выведен спутник связи «Горизонт». Последний из трех космических аппаратов этой се- рии, закупленных в прошлом году Министерством связи РСФСР у Министерства обороны СССР. Удовольствие стать космической дер- жавой обошлось России недешево: цена каждого из «Горизонтов» – 7 миллионов рублей плюс вывод его на орбиту ракетой-носителем «Протон» – еще 10 миллионов. Зато правительство Ельцина имеет те- перь в космосе законную, юридически оформленную собственность. Чего, как ни странно, нельзя сказать больше ни о ком в нашей стране. Хотя сейчас на околоземных орбитах накручивают витки около сотни советских космических аппаратов, все они принадлежат неизве- стно кому и непонятно на каких правах. Как, впрочем, и наземные объекты обеспечения советского космоса: стартовые площадки, цент- ры управления и слежения, измерительные пункты. В условиях не- управляемой приватизационной стихии, обрушившейся на то, что когда-то было Советским Союзом, это чревато серьезными последст- виями. Уже сейчас появилась масса желающих вступить в права «кос- мической собственности». Вот что писал на эту тему еженедельник «Мегаполис-экспресс» (31.10.1991): «Процесс приватизации в космосе для нас совершенно новый», – признает Юрий Семенов, генеральный конструктор самой знаменитой из советских космиче- ских фирм – НПО «Энергия». Однако сама «Энергия» сегодня, похоже, уже актив- но пытается торить этот новый путь. В сентябре ведущие информационные агент- ства передали сенсационные сообщения. Советы продают Западу за 600-800 мил- лионов долларов свой уникальный орбитальный комплекс «Мир»! Сообщалось, что такие переговоры велись в Нью-Йорке именно людьми из НПО «Энергия». Но ши- рокая огласка помешала им довести дело до конца. Переговоры о продаже или сда- че «Мира» в аренду пришлось срочно свернуть. Причина была элементарной: орби- тальная станция просто не принадлежала семеновской фирме, которая пыталась заключить под нее контракт. Тем не менее то, что пока не удалось отдельному предприятию, оказалось под силу суверенным республикам бывшего Союза. Казахстан объявил себя космичес- кой державой и декларировал свои права на главный советский космодром Байко- нур. Сейчас представители суверенного Казахстана проводят ревизию объектов Байконура. Хотя даже если Казахстан и национализирует стартовые установки Байконура, то пускать ему с них все равно будет нечего – своей космической индустрии у ре- спублики нет. Зато Украина, которая сейчас переводит под свою юрисдикцию пред- приятия, выпускающие носители «Зенит» и «Циклон», будет иметь вдосталь ракет, но останется без космодрома для их запуска... По логике вещей следующим шагом должен стать дележ между суверенными республиками советских космических ап- паратов, уже находящихся в космосе. Этот спутник – Грузии, тот – Якутии, эти два – Молдавии, орбитальную станцию – Узбекистану. И при всей явной ненормально- сти ситуации ее вполне можно будет обосновать. В самом деле, свою лепту в гос- 328 бюджет, которым финансировался советский космос, вносила каждая из республик бывшего Союза. Но, пожалуй, самое любопытное заключается в том, что единый хозяин у советско- го космоса на самом-то деле есть! И был всегда. Правда, такой, говорить о котором еще недавно было строжайше запрещено. Ведь мы громогласно сообщали планете о новых успехах мирной советской космонавтики. В то время как все советские косми- ческие программы осуществлялись исключительными космическими частями Минобо- роны СССР. Космические части Минобороны играли и играют в СССР ту же роль, что и НАСА в США. С той лишь разницей, что у сотрудников советского национального ко- смического центра есть на плечах погоны, а у их американских коллег – нет. «Космические части предназначены для запуска и обеспечения функциониро- вания на орбите космических аппаратов научного, народнохозяйственного и воен- ного назначения, межпланетных автоматических станций, пилотируемых аппара- тов и орбитальных станций. В их состав входят космодромы Байконур и Плесецк с соответствующими подразделениями испытаний и подготовки космической техники к запуску, главный командно-измерительный комплекс Министерства обороны...» Эти несколько строк еще совсем недавно были важным государственным секре- том. Секретом, платой за который может стать крах советской космической про- граммы. Или по крайней мере ее раздел на мелкие «космические суверенитеты». Что суть одно и то же». Перед лицом энергичного натиска политиков демократической России – Б.Ельцина, М.Полторанина, В.Булгака – ВПК в лице всемо- гущих когда-то союзных министерств, ЦК КПСС, КГБ и МО СССР решил перехватить инициативу и... продать на корню все свое (т.е. на- родное, конечно) космическое имущество западным фирмам или со- здать сеть совместных с Западом предприятий. В спешке, пытаясь обойти Ельцина, Кремль был готов согласиться даже на весьма зани- женные цены. Лучше, мол, отдадим немцам и американцам, чем сво- им демократам. Чудовищно, смешно даже, но так было! И об этом можно прочесть между строк заметки в первоапрельском номере за 1991 год американского «Нового русского слова», газеты, не склонной к розыгрышам даже в такой несерьезный день: «ВАШИНГТОН, 31 марта. Корреспондент газеты «Уолл-стрит джорнэл» Боб Дэ- вис сообщает о том, что Советский Союз предпринял шаги, чтобы заинтересовать американских представителей в своем новом космическом проекте – запуске в ко- смос крупных спутников телесвязи, способных направлять телесигналы на огром- ную территорию, включающую СССР и многие страны мира. Александр Дунаев, председатель Главкосмоса СССР – внешнеторговой органи- зации по вопросам сотрудничества в космосе – встретился в Вашингтоне с пред- ставителями Национального агентства по аэронавтике и космическим исследова- ниям (НАСА). Советский эмиссар сообщил, что начиная с 1994 года Советский Со- юз планирует вывести в космос с помощью мощной ракеты-носителя «Энергия» че- тыре 18-тонных спутника. Если этот космический проект будет осуществлен, на околоземной орбите в 40 тыс. км от Земли окажутся спутники, каждый из которых по весу в пять раз превышает любой из ныне действующих на орбите. Дунаев, кроме того, сообщил, что его организация в ближайшем будущем соби- рается начать продавать зарубежным коммерческим партнерам снимки Земли, сделанные спутником «Алмаз», который был запущен в космос на прошлой неделе. Эти снимки выполняются с помощью радарной технологии – генерируемые в кос- мосе радарные волны способны «видеть» планету даже ночью и сквозь густую об- 329 лачность. Как известно, именно этот вид космической съемки особенно ценен в це- лях военной разведки. Космическая разведка с использованием радаров активно применялась американцами, когда спутники «Лакросс» вели сбор информации о передвижении иракских войск в ходе войны в районе Персидского залива. В интервью газете «Уолл-стрит джорнэл», данном по окончании двухдневных переговоров с американцами, Дунаев сообщил о перспективных целях Главкосмо- са, сказав, что эта организация стремится содействовать развитию советской кос- мической промышленности и одновременно устанавливать связи с американскими партнерами. Почти не вызывает сомнения, что основная цель Главкосмоса, о которой не стал распространяться советский представитель, – заработать побольше твердой валю- ты, расширяя советское участие в мировом рынке космических услуг. Стремление Главкосмоса добыть на Западе побольше валюты настолько ощутимо, что специали- сты не исключают даже таких коммерческих предложений, как продажа полномас- штабной модели космической станции «Мир» по окончании работы международной авиакосмической выставки, которая состоится в июне этого года в Париже. Как самое смелое, если не отчаянное, намерение расценивается аналитиками советская программа создания и запуска прямой телевизионной спутниковой сис- темы, размеры которой иначе как гигантскими не назовешь. По словам Дунаева и его помощников, каждый из спутников этой системы должен обладать размерами и мощностью, способными вести ретрансляцию телевизионных, телефонных и других телекоммуникационных сигналов. Советский представитель признался, что в рабо- те над новым проектом участвуют немецкие компании. Эти компании согласились не только финансировать новую программу, но и помочь в проектировании и стро- ительстве спутников. По замыслу Главкосмоса, три спутника новой системы должны будут обеспе- чить прием телепередач на большей части Советского Союза, а четвертый обслу- жит другие страны мира. Сигналы спутников можно принимать с помощью «таре- лок» – небольших, полуметровых в диаметре, вогнутых антенн. Сообщив, что новый проект уже заинтересовал Германию, Дунаев подчеркнул, что его организация будет рада, если Соединенные Штаты также присоединятся к этой программе. Один из ведущих американских специалистов в области космической техноло- гии, директор исследовательского центра по проблемам космической техники Мас- сачусетского технологического института (МТИ) Эдвард Кроли явился одним из ор- ганизаторов и участников деловой встречи с советскими представителями. Он по- делился своими соображениями о возможностях советского космического парт- нерства, заметив, что, по его мнению, Советы вполне в состоянии конструировать и запускать мощные крупногабаритные космические объекты, однако им будет трудно обойтись без американской помощи в электронном обеспечении функций новой системы телесвязи в космосе и на Земле. Более того, сам Советский Союз с его безнадежно отсталой сетью телекоммуникаций будет нуждаться в западном содействии для модернизации своих наземных средств приема телесвязи. Кроли предупредил, что советский проект создания гигантской системы теле- связи в космосе может оказаться куда менее экономичным, чем создание анало- гичной по функциям инфраструктуры на земле». У нас, оказывается, есть не только космические части Министерст- ва обороны. У них теперь и пресс-центр объявился, во главе с началь- ником Алексеем Радионовым. Со страниц «Независимой газеты» (17.9.1991) он подтвердил мнение вышецитированного в «НРС» аме- риканца Эдварда Кроли – наша советская космическая техника край- не низкого качества: 330 «В условиях распавшегося Союза дальнейшее существование космонавтики ста- новится невозможным. Ратуя за сокращение космических программ, наши парла- ментарии, надеясь войти в Общий рынок, и не подозревают, что мы располагаем лишь полутора десятками спутников связи против 60 аппаратов США, каждый из ко- торых на порядок технологичнее наших. Отечественный «Горизонт» может обеспе- чить телефонной связью чуть более 3 тысяч абонентов одновременно и «живет» на орбите три года, а американский «Интелсат» – до 120 тысяч и находится в рабочем состоянии как минимум 10-12 лет. С переходом к конверсии началось неоправдан- ное свертывание космических программ. Переориентация высококвалифицирован- ных специалистов на производство велосипедов и кастрюль привела к тому, что ква- лифицированные рабочие ушли в кооперативы. Рынок не насытился продукцией ширпотреба, а надежность космических изделий стала падать. В цивилизованных го- сударствах на космонавтике зарабатывают, а мы с каждым годом теряем». Радионов в нескольких строках высказал почти все аргументы на- ших военных. По этой логике, если наши танки в Ираке доказали свою небоеспособность, надо не сокращать, а увеличивать военные расхо- ды. Кто объяснит Радионову и его шефам, что народ без велосипедов и кастрюль, голодный и раздетый, не может соревноваться с космонав- тикой США, Японии и ФРГ? Военные и слушать такие речи не жела- ют. Военный специалист знает, что при социализме даже чудо-каст- рюля ему лично благ не сулит, а за очередной серийный военный спут- ник он получит орден на грудь, квартиру побольше, ученую степень без всякой защиты и премию в размере годового оклада. По зарубежным данным, приводимым в очень достойном, новом московском еженедельнике «Начало» (№ 13,1991) на освоение космо- са в СССР уходит 1,5% валового национального продукта, в США – 1%; в СССР в космонавтике занято более 600 тысяч человек, в США – около 250 тысяч. «В советской космонавтике, – пишет далее автор статьи в газете «Начало» В.По- стышев, – сосредоточены интересы 9 крупных ведомств (после недавней реорганиза- ции – 7). К космической деятельности причастны более 1000 главков, подразделений, научно-исследовательских учреждений, предприятий и фирм. Все они привыкли сами устанавливать свои цели и, добившись финансирования, проводить работы без долж- ного государственного, а тем более общественного, контроля. Существующие органы координации (например, Междуведомственный научно-технический совет по косми- ческим исследованиям АН СССР) практически бездействуют, поскольку носят пред- ставительский характер и лишены каких-либо серьезных полномочий. Такое управление, строго говоря, не является системой. В нем немыслимым об- разом переплетены ведомственная разобщенность и монополизм на каждом клочке космонавтики. Она оказалась разодрана между военными и гражданскими, учеными и промышленниками, претендующими на один и тот же кусок бюджетного каравая. Уродливый гибрид местничества и монополизма в управлении советской космонав- тикой как раз и приводит к тем ужасающим экономическим, политическим и мораль- ным издержкам, которые сейчас легли на космонавтику тяжелым грузом. Вот наглядная иллюстрация. Еще 20 лет назад возникла идея торговать услуга- ми по запуску космических объектов с целью получения валютной выручки. Идея была отвергнута под предлогом охраны государственных тайн. Но казна неотврати- мо скудела, и в 1985 году СССР все-таки попытался выйти на международный кос- мический рынок с серией ракет. Но упущены время и благоприятная космическая 331 конъюнктура. В 70-х годах мы могли бы захватить монополию на данном направле- нии. Сейчас собственные высокоэкономичные носители имеют США, Франция, Ки- тай, Индия. Конкурировать с ними трудно. Еще раньше встал вопрос о создании глобальной коммерческой системы спутнико- вой связи «Интелсат». СССР пошел на учреждение альтернативной организации «Ин- терспутник». В конечном итоге «Интелсат» собрал в своих рядах более 120 стран. «Ин- терспутник» – 14. Годовой доход «Интелсат» превышает 250 млн. долларов, о финансо- вой стороне деятельности «Интерспутника» не сообщается. Недавно СССР вступил в «Интелсат». Что будет с «Интерспутником» в связи с ликвидацией СЭВ – неясно. 15 лет мы выступали против свободного распространения спутниковых сним- ков. Набирающая силу тенденция коммерциализации этого вида прикладной космо- навтики оказалась вне поля зрения. Сейчас французская компания «Спотимаж» имеет годовой доход свыше 30 млн. долларов от продажи данных дистанционного зондирования Земли. У нас нет ни аппаратуры для приема информации со спутни- ка, ни магнитной ленты для высокоплотной записи, ни персонала для оперативного использования полученной информации. В 1972 году СССР первым ввел в действие спутниковое телевидение. Однако приемные антенны появляются в продаже только сейчас. Почему? Потому что еще два года назад действовало закрытое постановление, запрещающее прием совет- скими гражданами зарубежных телепрограмм. На кого теперь списать ответствен- ность за неразвитость целой отрасли космической индустрии, которая по мировым меркам является одной из самых прибыльных? Тот же спутниковый телефон сего- дня в 5-6 раз дешевле обычной кабельной связи. У нас же при добром десятке функционирующих спутников невозможно дозвониться из Москвы в Ленинград. В развитие связи, в том числе космической, кстати, планируется вложить огромные деньги. И это при том, что связные спутниковые системы Министерства обороны задействованы лишь на 5 процентов! Притчей во языцех стала наша беспримерная щедрость по запуску космонавтов из бывших социалистических и развивающихся стран. По некоторым сведениям, СССР взял на себя 95 процентов всех расходов по программе «Мктеркосмос». Для сравнения скажем, что программы сотрудничества в космосе, проводимые НАСА, финансируются их иностранными участниками иногда на 70 и более процентов». «Лучше меньше, да лучше» (В.ИЛенин). Но наши военные руково- дители классика нашего тоже плохо читали. А ведь это они, родимые, понапланировали и понастроили за наш счет все, что мы теперь имеем. Георгий Кузнецов: да, мы хотим 20 телепрограмм Полувоенное и полупартийное министерство связи СССР в совсем недавнем прошлом возглавлял В.А.Шамшин, который сейчас охотно публикует передовые статьи в ведущих технических журналах страны о нашем «многопрограммном телевизионном вещании». Его компе- тентное мнение опубликовал и московский ежемесячный журнал «Электросвязь» (№ 5,1991): «Сегодня 98% населения страны охвачено ТВ вещанием, однако лишь полови- на имеет возможность принимать три или более программ. Но и для достижения та- кого охвата потребовалось построить около 600 мощных ТВ станций и более 10 тыс. ТВ ретрансляторов малой мощности, связать их с аппаратно-студийными комплек- сами (АСК) телецентров каналами подачи программ по радиорелейным и спутнико- 332 вым линиям связи. Протяженность этих каналов, организованных с использовани- ем только РРЛ, превышает 0,5 млн. км, еще большую протяженность имеют спутни- ковые каналы, работающие в рамках систем связи «Орбита», «Экран» и «Москва». Совокупность этих средств обеспечивает распределение двух общесоюзных и од- ной республиканской (РСФСР) ТВ программ практически по всей территории стра- ны с учетом пяти вещательных поясов, а также республиканских и региональных программ в соответствующих границах плюс внутрисоюзный и междугородный об- мен ТВ программами. Экономичное построение ТВ сети обеспечивается единой автоматизированной сетью связи страны (ЕАСС) путем организации на ней прак- тически всех каналов распределения ТВ программ (одна из вторичных сетей ЕАСС). Учитывая эксплуатационные показатели, на расстояниях до 1,5-2 тыс. км целесообразно использовать наземные (радиорелейные) каналы, а на больших рас- стояниях – спутниковые. В систему ТВ вещания вложено более 10 млрд. рублей, но примерно в 10 раз больше средств затрачено населением на приобретение телевизоров. Последний факт определяет известную «консервативность» подходов к совершенствованию системы ТВ вещания, что, в частности, учитывалось при переходе от черно-белого к цветному телевидению. Во всех странах были выбраны так называемые совмес- тимые системы – НТСЦ, ПАЛ и отечественная СЕКАМ, которые позволили населе- нию сохранить имевшиеся у него старые ТВ приемники и принимать цветное изоб- ражение в черно-белом виде. Напомним, что цветные ТВ передачи в нашей стране начаты четверть века на- зад и охватывают всю зону вещания, однако до сих пор менее половины телевизо- ров, находящихся у населения, способны принимать изображения в цвете. Подоб- ная «инерционность» связана не только с тем, что средний срок эксплуатации те- левизора превышает 10 лет, но и со сложившимся соотношением рыночной цены ТВ приемника и средней заработной платы по стране. Эти соображения будут и впредь играть определяющую роль при совершенствовании системы ТВ вещания, в том числе при выборе решений по телевидению высокой четкости». Радужные перспективы рисует далее ВА.Шамшин. Обязательно, мол, «в ближайшие 10 лет охватим до 90% населения СССР трехпро- граммным вещанием из Москвы. Будет построено около 8 тысяч но- вых ретрансляторов». С помощью кабельных сетей возможно будет кое-где и 10-20 телепрограмм принимать. Но, сетует Шамшин, дорого все это, особенно если из космоса на параболические антенны иност- ранные телестанции принимать. Ну дорого, сил нет. Георгий Кузнецов, заведующий кафедрой телевидения и радиове- щания факультета журналистики МГУ, – один из самых популярных ведущих телепрограммы «Добрый вечер, Москва», за что и был изжит с работы руководством Гостелерадио СССР, – заметил однажды: на- шему телевизионному и партийному начальству желанен такой плю- рализм, чтобы по первой программе диктор Игорь Кириллов читал га- зету «Правда», а по второй – диктор Аза Лихитченко озвучивала бы га- зету «Советская Россия». Вот и многопрограммность, и выбор для зри- теля. Г.Кузнецов с сотрудниками МГУ решил разобраться насчет пер- спектив ТВ в СССР и отчасти затронул эту проблему в «Журналисте» (№ 7,1991), в статье под длинным заголовком – «Кому нужны двадцать программ? Еще два десятка программ как наше сегодняшнее ЦТ?! – 333 содрогнется иной зритель. Но, может, именно тогда и не будет такого ЦТ, что мы имеем сегодня. Итак…»: «Технические специалисты бывшего Гостелерадио обсуждали план развития телевидения, предложенный журналистами-теоретиками из МГУ. Говорили вежли- вые слова о большой проделанной работе по изучению мирового опыта, по социо- логическим опросам общественных деятелей и журналистов-практиков, с уваже- нием взирали на девять увесистых папок собранного материала. «Вот только, – заявил каждый из выступавших, – идея 18-20 каналов для СССР к 2015 году абсо- лютно нереальна». И люди, определяющие техническую политику нашего ТВ, при- водили массу аргументов, почему идея «слегка оторвавшихся от жизни теорети- ков» им чужда. Во-первых, нет денег. У правительства. А другие источники финансирования неприемлемы: «Наше телевидение не должно быть продажным». Во-вторых, нет и не будет технических возможностей. Три канала для страны – вот реальный подход. Остальное резервируется для военных и спецслужб. А в-третьих, ни к чему столь- ко каналов – заполнять будет нечем. И все же по просьбе высоких заказчиков факультет подготовил краткое резю- ме, обосновывающее мысль: 20 программ – это не послезавтрашняя, а сегодняш- няя потребность нашего телезрителя. Кстати оказалась и мысль, высказанная главой технических служб нашего ТВ корреспонденту «Журналиста» еще 15 лет назад. Прошу прощения за длинную ци- тату, но она более чем уместна в сегодняшнем споре. Вот что говорил лауреат Го- сударственной премии СССР, заслуженный деятель техники Литовской ССР, заме- ститель председателя Гостелерадио СССР Г.З.Юшкявичюс: «К сожалению, очень долго сохранялось такое положение, когда инженеры го- ворили нашим редакторам, режиссерам: вот у нас имеется такая-то техника, и будьте любезны, творите в рамках возможностей. Будучи материалистом, я все же считаю: сначала должна быть идея. Социальный заказ: нужно сделать то-то и то-то. А техника должна мобилизоваться для выполнения этой задачи. Я просил специа- листов по программированию: фантазируйте, требуйте все, что считаете целесооб- разным. Как это сделать технически – не ваша забота. – У вас не потребовали двадцать программ? – прозвучал вопрос корреспондента». Отметим, что идея двадцати программ по крайней мере не нова, если возник- ла на страницах «Журналиста» уже в 1975 году. А раньше, в 1965 году, состоялась первая (последняя) конференция о принципах телепрограммирования. Уже тогда теоретик Р.А.Борецкий запросил больше, чем могло дать грядущее Останкино. Не так уж мал у нас в глубинке процент зрителей, которые почитают за счастье видеть одну программу, Москву, Кремль, причем считают это проявлением отечес- кой заботы правительства. Но есть и другие телезрители, которые призадумались, увидев, скажем, данные из сборника «Информатика в США». В провинциальном го- родке в районе Бостона телезритель платит 2 доллара в месяц за пользование 29 ос- новными каналами или 12 с половиной долларов за 46 каналов. Есть и еще каналы, еще на 12 с полтиной, что равно, кстати, полуторачасовому заработку рабочего. Может быть, бесплатная забота государства и должна ограничиваться – даже в перспективе – тремя каналами, а за остальное будем платить сами?» Оборудование, установленное на Останкинской телебашне, позво- лило к концу 1990 года принимать информационную программу «Все- мирных новостей» телекомпании Си-Эн-Эн во всех домах москвичей поначалу без кодирования, т.е. без всяких ограничений – в целях рек- ламы. А уже в 1992 предполагалось решить вопрос о синхронном пере- воде и об оплате абонентами, т.е. всеми желающими. Две спутниковые 334 антенны для приема передач Си-Эн-Эн из США смонтированы в Ос- танкине. Американская всемирная служба теленовостей Си-Эн-Эн прочно во- шла в московскую жизнь не только тем, что расположила своих ведущих перед телекамерами прямо на Красной площади, под открытым небом на фоне стен Кремля и Мавзолея Ленина. «Литературная газета» (25.7.1990) объявила о том, что наиболее способные могут принять участие в конкур- се на лучшее художественное произведение, объявленном Си-Эн-Эн. Приз имени Тернера будет присуждаться в течение ближайших 30 лет ежегодно. Тематика произведений должна затрагивать проблемы выжи- вания человечества и процветания жизни на планете. Несколько премий будут присуждаться авторам из разных стран за творческий поиск путей позитивного решения глобальных проблем и художественное воплоще- ние этих проблем. Первая премия – 500 тысяч долларов (больше Нобе- левской премии), еще четыре премии – по 50 тысяч долларов. Вот текст интервью под заголовком «Си-Эн-Эн приходит в Моск- ву», опубликованного в газете «Советская культура» (21.11.1989): «Известный американский журналист Стюарт Лури, проработавший долгие го- ды в крупнейших газетах Нью-Йорка, Лос-Анджелеса и Чикаго, пришел в Си-Эн-Эн в качестве директора вашингтонского бюро этой телекомпании в 1980 году. В 1983- м он открыл бюро Си-Эн-Эн в Москве, работал его руководителем и корреспонден- том три с половиной года. 17 ноября 1989 г. Стюарт Лури от имени корпорации Ти- Би-Эс, составной частью которой является телекомпания Си-Эн-Эн, подписал в Москве соглашение с Гостелерадио СССР о распространении по подписке передач Си-Эн-Эн на территории Советского Союза. Мы встретились с ним на следующий день после подписания соглашения. – У телекомпании Ти-Би-Эс так же, как и у дочерней Си-Эн-Эн, существуют дав- ние, хорошо налаженные и разносторонние связи с нашей страной. Разрабатыва- ется множество различных проектов. Не могли бы вы назвать некоторые из них? – Конечно, наиболее важный и значимый из них, над которым работа сейчас идет полным ходом, – это Игры доброй воли. Летом будущего года они будут прове- дены в Сиэтле (штат Вашингтон) в течение июля – августа. В ближайшие месяцы рассчитываем окончательно завершить переговоры по новым контрактам между Ти-Би-Эс, с одной стороны, Гостелерадио и Госкомспортом СССР – с другой, в от- ношении Игр доброй воли-III, намеченных на 1994 год в Москве и Ленинграде, а так- же по Играм доброй воли-IV, которые снова будут проведены в США в 1998 году. Есть немало и текущих проектов. Скажем, идет дискуссия о Гостелерадио в от- ношении показа по советскому телевидению целого ряда первоклассных художест- венных фильмов, которыми ныне владеет Ти-Би-Эс. Мы предполагаем показать в течение двух лет 24 фильма (по одному в месяц) из богатейшей, пожалуй, лучшей в мире кинотеки, которая была куплена Тедом Тернером четыре года назад у кино- студии «Метро Голдвин Майер». Мы рассчитываем, например, показать советским телезрителям «Сагу о Фор- сайтах», которая однажды уже демонстрировалась у вас с большим успехом, а так- же и многие другие прекрасные ленты прошлых лет. Ведутся переговоры и насчет показа американских мультипликационных фильмов. Гостелерадио предложило нам создать передачу под названием «Мир глазами Си-Эн-Эн», которая еженедельно была бы началом выпуска специальной програм- мы для рекламы западных фирм по вашему телевидению. 335 Если говорить об уже достигнутых договоренностях, то следует упомянуть не- давно подписанное соглашение с «Интерспутником» (Международным консорциу- мом по спутниковой связи), штаб-квартира которого располагается в Москве. В данном соглашении, вызывающем у нас большой энтузиазм и подписанном сроком на 5 лет, говорится о том, что эта организация берет на себя обязанности по рас- пространению программ Си-Эн-Эн на страны, относящиеся к району Индийского океана. Соглашение вступило в силу с 1 октября этого года. Сигнал, поступающий со спутника, настолько мощный, что программы Си-Эн-Эн передаются на множест- во стран – от самой северной точки Норвегии до самой южной в Новой Зеландии. Качество изображения на всей территории этого региона необычайно высокое. – Если не ошибаюсь, в мае 1988 г. во время встречи в верхах в Москве журна- листы могли видеть программы Си-Эн-Эн в международных пресс-центрах. На днях вы от имени Ти-Би-Эс подписали с Гостелерадио уже упоминавшееся выше согла- шение о распространении передач этой американской компании в нашей стране... – Мы действительно подписали с Гостелерадио сроком на 5 лет исторический, с нашей точки зрения, контракт, который дает советским партнерам исключительное право на распространение программ Си-Эн-Эн по всему Советскому Союзу. Они теперь являются владельцами наших лицензий, и за ними «закрепляется право да- же передавать эти лицензии третьей стороне. Контракт предполагает разделение полученных доходов пополам. Я себе представляю, что поначалу программы Си- Эн-Эн будут продавать на валюту тем, кто ею располагает. В отдельных случаях она будет продаваться и на рубли. Очевидно, различным организациям и учрежде- ниям. Наши общие намерения – предоставить программу Си-Эн-Эн в конечном ито- ге каждому, кто этого захочет. Проблема состоит в том, что ваше Министерство фи- нансов сегодня не разрешает Ти-Би-Эс получать в рублях за то дополнительное оборудование, которое необходимо каждому, кто захочет принимать на своем те- леэкране наши программы. Так или иначе, за подписанием контракта должна последовать установка обо- рудования. Если, скажем, этот процесс будет завершен в течение ближайших 2-3 месяцев, то можно предположить, что Си-Эн-Эн начнет действовать в вашей сто- лице уже в первом квартале 1990 года. Практика показывает, что как только начи- нают работать первые установки, все остальное оборудование вводится в действие очень быстро. Что касается встречи в верхах в 1988 году, то вы совершенно правы: все 5 ты- сяч журналистов, аккредитованных в то время в Москве, могли видеть нашу про- грамму. Для нас это было предметом особой гордости. Сегодня, как мне известно, Си-Эн-Эн можно принимать в ряде отделов Гостелерадио, а также в обновленной и реконструированной гостинице «Савой» – совместном советско-финском предпри- ятии – в центре Москвы. Делается это в порядке тестирования. Это лишь своеоб- разные «пробы», правда, пробы весьма успешные: изображение, которое получа- ют здесь, не хуже того, что на экране моего собственного телевизора в Атланте (штат Джорджия), где располагается штаб-квартира Си-Эн-Эн и Ти-Би-Эс. – Как долго вы работали над этим контрактом и как проходило его подписание? – Мы начали переговоры еще 4 года назад. Над контрактом работало много лю- дей с обеих сторон в течение всего этого времени. Поначалу дело двигалось доста- точно медленно, но по мере того, как в вашей стране ситуация стала меняться, под- писание подобного контракта все больше становилось реальностью. Мы подписали контракт с Владимиром Тавриным – генеральным директором «Совтелеэкспорта». После этого у меня состоялась интересная встреча с председателем Гостелерадио СССР Михаилом Ненашевым. Председатель Гостелерадио высказал пожелание, чтобы по 6 человек с каждой стороны могли работать в течение года соответствен- но в Советском Союзе и Соединенных Штатах, приобретая опыт и делясь своими познаниями. Сейчас эта программа обменов будет нами разрабатываться. – Предполагаются ли в будущем конференции, подобные той, что была прове- дена недавно при непосредственном вашем участии в Атланте? 336 – Безусловно. Мы намерены провести II конференцию «Всемирной службы но- востей Си-Эн-Эн» в первой половине сентября 1990 г. в Москве. Ее спонсором и хозяином совместно с Си-Эн-Эн будет Гостелерадио СССР. По нашим расчетам, в Москву приедут 200-300 тележурналистов из разных стран мира, что само по себе знаменательно. Ее тема – «Использование телевизионных новостей в дальнейшем совершенствовании прав человека».Тема, как видите, всеобъемлющая, в значи- тельной мере философская. Мы, безусловно, будем говорить и о возможности со- вершенствования самой программы «Всемирная служба новостей Си-Эн-Эн». Ду- маю, что теперь, когда программы Си-Эн-Эн будут смотреть и советские люди, у них тоже появится личная заинтересованность в дальнейшем их улучшении. С на- шими советскими партнерами мы обсуждаем возможность специальных ежеднев- ных выпусков программы «Всемирная служба Си-Эн-Эн» из Москвы до начала кон- ференции и в дни ее работы. Тем самым мы могли бы выпустить первую совмест- ную советско-американскую программу новостей, чего не было никогда ранее. Я имею в виду делать ее полностью на основе взаимного сотрудничества: общие ре- портажи, общий выбор сюжетов, общее редактирование, общий монтаж. После окончания конференции предполагается пригласить тележурналистов разных стран – ее участников – посетить различные места в Советском Союзе для созда- ния собственных репортажей из этих мест. Впоследствии будет создана единая ши- рокая всеобъемлющая телепрограмма о Советском Союзе силами большой группы зарубежных тележурналистов о том, какой видят они вашу страну сегодня. Мы все относимся к этому проекту с большим волнением и энтузиазмом». Технический прогресс стран Запада, возможно, позволит и нашей в обозримом будущем приобщиться к прелестям телевидения XXI века, пишет Вадим Козюлин в газете «Россия» (9.10.1991): «Представьте картину: утреннее небо с маленьким жаворонком под облаками, луг с прыгающими кузнечиками, рядом – река, и солнце играет на мокрой гальке. Все это, включая жаворонка в небе, кузнечиков в траве и солнечные блики на при- брежных камнях, позволяет принять на домашний экран телевидение высокой чет- кости (ТВВЧ). То, над которым специалисты работают уже второй десяток лет. Кроме велико- лепного качества изображения ТВВЧ дает целый ряд многообещающих преиму- ществ: стереофонический звук, более плоские и в то же время более широкие теле- визоры. В перспективе это будет своеобразный ангел-хранитель домашнего очага, супертелевизор, принимающий все изображения, независимо от их происхождения. По мнению профессионалов, это – революция, смена эталонов в телевидении. И это немаловажно, она могла бы ликвидировать пережиток времен освоения те- лерынка – параллельное существование трех систем цветного телевидения: СЕ- КАМ, ПАЛ и НТСК. Разработанные несколько десятков лет назад специалистами разных континентов, они вызвали к жизни целые монбланы принимающих и пере- дающих, воспроизводящих и записывающих устройств – с тремя разными «группа- ми крови». Сегодня для перевода программы из одной системы в другую использу- ется сложное оборудование. Тогда, при рождении телевидения, континенты не смогли договориться о единообразии в телемире. Очевидно, шанс навсегда унифи- цировать мировое телевидение упущен и на этот раз. Гонка за первенство в ТВВЧ в разгаре: «доводят» свой стандарт «Hivision» японцы, совершенствуют свою систему ВЧ-МАК европейцы, разрабатывают собст- венный формат американцы. Вопрос лишь в том, кто получит первый приз: если ис- ходить из цифры в 700 миллионов телевизоров во всем мире, то к 2000 году этот рынок будет оцениваться в десятки миллиардов долларов. Тот, кто первым овладе- вает новой технологией, будет обладать явным преимуществом в производстве те- лепрограмм и их новых носителей – от видеомагнитофонов до считывающих уст- 337 ройств для видеодисков. Лидера с его высокосложной технологией будет трудно до- гнать менее расторопным соперникам, и вовсе не под силу – прочим странам. Ставки в игре высоки, первыми это осознали японцы. Уже с 1983 года они демонст- рируют свою технику ТВВЧ, а в 1985 году даже привлекли на свою сторону Си-Би-Эс и ре- жиссера Фрэнсиса Копполу, чтобы вести большое рекламное наступление. Японские промышленники, правительство и телекомпании давно работают рука об ру- ку: всемерная поддержка своих компаний в мировой конкуренции – этот принцип стал го- сударственной политикой Японии. В американской промышленности ТВВЧ вызвало националистический рефлекс. С од- ной стороны, конгресс обязан блюсти либеральный принцип свободной конкуренции. Од- нако промышленники США могут рассчитывать на помощь правительства в получении го- сударственных кредитов и смягчении антитрестовских законов, когда речь идет о ТВВЧ. Научные исследования в этой области оплачивает сам Пентагон. Одно время казалось, что японские электронщики обогнали всех. Однако в Европе, давно обеспокоенной засильем чужестранных, главным образом американских, про- грамм, нашлись лидеры, заставившие включиться в эту гонку весь Старый Свет. В 1985 году Ф.Миттеран вместе с Г.Колем сумел сколотить многомиллиардный фонд и развернул широкую европейскую научно-исследовательскую программу «Эврика». Работы по ТВВЧ в рамках «Эврики» возглавил голландский электронный гигант «Филипс», собравший под свои знамена концерны «Томсон», «Бош» и еще два десятка европейских предприятий. Сегодня Миттеран призывает восточноевропейцев помочь Западной Европе побить япон- ские и американские компании. И, похоже, усилия объединившихся европейцев начина- ют давать плоды: недавно руководство «Филипса» заявило о намерении начать серийное производство систем ТВВЧ в начале 1994 года, на год раньше первоначального графика. Это сообщение означает, что европейцы всерьез рассчитывают обогнать конкурентов. Компании «Филипс» удалось раньше ожидаемого срока разработать принимающие узлы телевизора ТВВЧ стандарта ВЧ-МАК. На сегодня специалисты «Филипса» сумели многократно упростить свою прежнюю конструкцию телевизора, и теперь вся его элек- тронная начинка умещается в ящике размером с небольшой чемоданчик. Несмотря на то, что японцы обошли конкурентов в сфере производства программ ТВВЧ и, более того, уже третий год передают со спутника пробную одночасовую програм- му высокой четкости, стандарт «Hivision» имеет серьезный недостаток, он непригоден для нынешнего парка телевизоров. Значит, «передачи будущего» не сможет принимать тот, кто не купил телевизор ТВВЧ. Совместимость и эволюция нынешнего телевидения в ТВВЧ через промежуточный стандарт – сильные козыри европейцев. Однако, чтобы добиться успеха, европейскому телевидению необходимо вырасти из пленочного возраста демонстрационных фильмов и заручиться поддержкой солидных издателей телепрограмм. Быть может, это случится на Олимпийских играх, ретрансляцию которых организует «Томсон». Это будут лишь первые, но многообещающие «смотрины» европейского ТВВЧ. Однако так уже случалось: в 1968 году в Гренобле Зимние Олимпийские игры ознаменовали собой подлинный взлет цвет- ного телевидения во Франции. Ну а что же СССР? Будет ли нам место у европейского экрана? В 1989 году Совет- ский Союз в числе 26 государств стал участником общеевропейской организации «Ауди- овизуальная Эврика». С энтузиазмом включившись в работу, СССР оказался единствен- ным из крупных государств, не оплатившим свою долю взносов – почти 100 тысяч экю. Ес- ли секретариат в Брюсселе и впредь будет получать из Союза одни обещания, то совет- ский народ рискует не войти в XXI век телетехники и не иметь собственных телевизоров ТВВЧ, как сегодня не имеем мы собственных советских факсов, ксероксов и мало ли че- го... Как бы то ни было, завтрашний день земного телевидения можно увидеть сегодня. Правда, пока с этим повезло лишь сильным мира сего: ТВВЧ демонстрировалось участни- кам совещания ЕЭС в Мадриде, Михаил Горбачев познакомился с ним во время визита в Париж. Но «сильные» были бессильны договориться. Когда же наступит телевидение без границ?» 338 Наши шансы на освоение выпуска массовых серий телевизоров ТВВЧ невелики, где-то на уровне других восточноевропейских стран. А жаль, «ведь были и мы рысаками», сами могли заставить рукоплес- кать нам весь мир. Только было это в первой половине XX века. Тогда еще живы были у нас люди, которых моя бабушка называла – «нико- лаевские остатки». Имея в виду Николая II, при котором, или сразу после, многим специалистам посчастливилось получить настоящее образование; да и работать они были приучены не за страх, а за совесть. К концу XX века население на территории бывшего СССР вряд ли поглупело. Награду Американской киноакадемии 2 марта 1991 года в Лос-Анджелесе вручили представителю Всесоюзного научно-исследо- вательского кинофотоинститута. Заведующий лабораторией стереоки- нематографии НИКФИ С.Рожков привез из США в Москву диплом с Оскаром, награду Академии «За постоянное усовершенствование тех- ники и обеспечение объемного кинематографа для советских кино- зрителей в течение последних 25 лет». Американцы не раз удостаивали наградами наших специалистов. Генрикаса Юшкявичуса, многолетнего заместителя председателя Гос- телерадио СССР, творца технической стратегии нашего советского те- левидения, не случайно называли за его компетентность и достойные человеческие качества нужным человеком на нужном месте. 3 сентяб- ря 1990 года он был назначен на высокий пост заместителя генераль- ного директора ЮНЕСКО. Уже будучи в Париже, он был награжден в 1990 году за свою плодотворную деятельность в сфере расширения связей между Востоком и Западом ежегодным почетным призом аме- риканской Национальной академии телевизионных искусств и наук (в 1989 году лауреатом этой академии стал основатель и владелец теле- компании Си-Эн-Эн из Атланты Тед Тернер). В своей стране Юшкя- вичус был известен и как вице-президент Федерации тенниса СССР, и как член Олимпийского комитета СССР. Свою карьеру он начал в 1958 году в качестве инженера на литовском телевидении. «Известия» (13.7.1990) поместили статью заместителя председателя Гостелерадио СССР Г. Юшкявичюса о перспективах технического ос- нащения ЦТ СССР. 124 советских программных телецентра вещают на 48 языках. Но чем за все это платить, задается вопросом Юшкявичус. Абонементную плату за пользование телевизором упразднили в 1962 году, заменив ее небольшой (символической на сегодня) добавкой к стоимости телевизоров. Полки наших магазинов пусты, соответствен- но, нет и рекламы, двигать которую может лишь конкуренция между товарами народного потребления. Гостелерадио – монополист во всем, за все платит тоже само (из кармана налогоплательщика, в ос- новном, разумеется), в том числе и за телевизионное студийное обору- дование, которое у нас производят оборонные заводы из-за фактичес- 339 ки наложенного западными странами эмбарго на продажу нам данно- го типа высокотехнологической аппаратуры. Вот и отстаем мы по теле- визионной технике от Запада на 5-10 лет, а учитывая нерадужность перспектив с конверсией оборонной промышленности и общую нашу кризисную ситуацию... – слишком большой разрыв получается. СССР практически оказался в стороне от прогресса в области техники теле- видения, позволяющей иметь действительно многопрограммное теле- видение, – писал Юшкявичус. По мнению знаменитого нашего экономиста Василия Селюнина («ЛГ», 31.7.1991), до 80% продукции советского машиностроения – военные заказы. Поэтому и не снимаются до сих пор для нас ограни- чения КОКОМ, и западники даже расширили списки оборудования в сфере технологий коммуникаций и новейшей электроники, которое не разрешено продавать бывшим соцстранам ни под каким предло- гом... Технически, подчеркиваю эту мысль, советские телевизионщики готовы на значительное расширение сфер своей деятельности. Их спо- собности доказаны историей. Радио было изобретено в конце XIX ве- ка, как известно, Александром Степановичем Поповым в России и Гу- льельмо Маркони в Италии практически одновременно. Среди пионе- ров телевидения – петербургский профессор Борис Львович Розинг, который в 1907 году предложил использовать для воспроизведения изображения на расстоянии электронно-лучевую трубку. Он подал за- явки на свое изобретение в России – 25.6.1907, в Германии – 26.11.1907, в Англии – 13.12.1907. Профессор Б. Розинг был арестован как «враг народа» в начале 30-х годов и умер в ссылке в 1933 году. До революции учеником Розинга был Владимир Козьмич Зворыкин, эми- грировавший затем в США, где стал в 30-е годы и разработчиком и со- здателем первых в мире телестудий. Он даже способствовал продаже американской фирмой РСА Советскому Союзу целого комплекта спроектированного им студийного оборудования. С 1938 года и до на- чала Великой Отечественной войны в 1941 году с помощью телевизи- онной техники (Зворыкина из США) велись телевизионные передачи в Москве. К 1943 году Зворыкин (умер в США в 1982 году) усовершен- ствовал свою телевизионную систему настолько, что довел ее до того состояния, в каком она существовала в США и по сей день. Советский изобретатель ВА.Константинов предложил в свое время проект передающей трубки более совершенной чем та, которую в те же тридцатые годы разработал Зворыкин, но Константинова также вско- ре арестовали. К числу советских пионеров электронного телевидения по праву можно отнести С.И.Катаева, ПВ.Шмакова, П.В.Тимофеева. Катаев сделал в сентябре 1931 года, независимо от Зворыкина, заявку на трубку с накоплением зарядов, а в 1935 году создал на этой базе си- 340 стему электронного телевидения на 250 строк. С конца 40-х годов до- вольно большая группа советских ученых и инженеров разработала и внедрила систему телевизионных устройств, ставшую, в сущности, ос- новой и ныне существующей в СССР телевизионной техники. А теперь, в 1991 году, нам предстояло решать, какого стандарта те- левидения высокой четкости нам лучше придерживаться? Западноев- ропейского (1250 строк), японского (1125 строк) или советского (1375 строк)? Не вдаваясь в технические подробности, скажем, что при ис- пользовании последнего у нас появляется реальная возможность обес- печить самое высокое качество изображения ТВВЧ в стандарте, ныне действующем в Западной Европе (625 строк). А это значит, что после внедрения ТВВЧ его программы смогут смотреть сотни миллионов об- ладателей старых телевизоров. Их только в СССР было 90 миллионов. Но самое лучшее для нас и для всех людей в мире – это получить, наконец, единый для всех телевизионный стандарт. Предстоит и нам, и всем другим сторонам принять очень важное решение. А нам особен- но – ведь мы и сегодня, и уже много лет тащим на себе тяжелый груз волюнтаристского, технически неудачного решения, принятого в СССР давно на самом высоком уровне политического руководства во имя укрепления советско-французского сотрудничества. Достаточно вспомнить историю с внедрением у нас – по инициативе двух глав го- сударств – французской системы цветного телевидения СЕКАМ. А в результате мы понесли и долго еще будем нести ощутимые потери. На- ше цветное ТВ проигрывает в качестве изображения, и оборудование для него стоит в 2 – 2,5 раза дороже, чем для других систем. Окончательное решение о ТВВЧ, конечно же, должны принять специалисты. К 1995 году было обещано появление советского ТВВЧ для достаточно широкой аудитории. Но для этого надо про- изводить много новой телевизионной техники, возможно, и новые телевизоры – следующих поколений. А у нас и старого образца те- левизионные приемники делать хорошо и в достаточном количест- ве пока не научились, сотнями (!) в год выпускаем такие несложные аппараты, как диктофоны, плееры, электронные пишущие машин- ки с «памятью» в две страницы. И вот еще крик души – наша фото- пленка непригодна для профессиональных фотосъемок, у нас нику- да не годные копировальная бумага и лента для пишущих машин. Список можно продолжать до бесконечности (карандаши, клей, ручки и т.д.). Космический челнок «Буран», аналог американского космического корабля многоразового использования «Шаттл», в одном-двух экземплярах военные наши могут сделать за космичес- кую цену, а потребительские товары, кроссовки, к примеру, делать не можем, не умеем, да, наверное, и не хотим. Военные заводы и се- годня клепают бытовую электронную аудиовизуальную технику из 341 отходов. Руководство этих заводов и отраслей свою карьеру и благо- получие строили не на телевизорах. На конец 1986 года в США имелось 813 телевизоров и 2126 радио- приемников на 1000 человек населения, ФРГ, соответственно, – 379 и 439, Великобритании – 346 и 1157, СССР в 1988 году – 314 телевизо- ров и 292 радиоприемника, плюс 394 аппарата радиопроводной сети. По производству радиоприемных устройств первенство держит Гонконг. За год он выпускает их около 53 млн. штук. Далее следуют Китай – 15 млн., Япония – 14, Южная Корея – 14, Сингапур – 13, а за- тем СССР – 8 млн. штук. В 1989 году было произведено телевизоров: в Китае – 26 млн. штук, Японии – 15, США – 14, СССР – 10, Южной Корее – 10, ФРГ – 4, Ве- ликобритании – 3, Польше – 1 млн. штук. В большинстве из этих стран выпускаются практически телевизоры только цветного изобра- жения, и только в Китае, СССР – больше половины телевизоров чер- но-белые. Полки магазинов в СССР, торгующих электробытовыми, телера- дио- и фототоварами, с лета 1990 года опустели. Торговать стали по та- лонам непосредственно на предприятиях и в учреждениях. Изобилия товаров никогда не наблюдалось в советской торговле, но в прежние годы люди рыскали по магазинам, становились в очередь или перепла- чивали продавцам и спекулянтам за какой-то особый вид телевизора, новейшего типа холодильник, пылесос более усовершенствованной модели. Исчезло из свободной продажи даже то, что лежало на полках годами и пылилось, т.е. даже те товары, на которые прежде не было спроса. Подобная конъюнктура, конечно же, не служит стимулом к увели- чению надежности и долговечности и других качественных характери- стик выпускаемых изделий. В одной только союзной республике – в Российской Федерации в 1988 году был подвергнут гарантийному ре- монту (это означает появление сложных дефектов в течение первых 12 месяцев эксплуатации) каждый четвертый телевизор, в том числе каж- дый третий цветного изображения, каждый пятый магнитофон, каж- дое двенадцатое радиоприемное устройство. Специалисты считают, что в производстве бытовой радиоаппара- туры мы отстаем от развитых капиталистических стран на 5-10 лет. Неспециалисты (т.е. потребители) считают, что отставание более се- рьезно. В нашей стране до сих пор производится чисто символическое количество ксероксов, видеомагнитофонов, пишущих машин, персо- нальных компьютеров – и все они архинизкого качества. Что уж тут сокрушаться о часто ломающихся бытовых видеомагнитофонах, ког- да по сложности изготовления они стоят на порядок выше телевизо- ров. 342 А телевизоры советские самовозгораются (официально регистри- руется до семи тысяч в год) и взрываются; в результате возникают по- жары, гибнут люди – в 1988 году погибло 271 человек. И это происхо- дит с моделями советских телевизоров даже 1987-90 годов выпуска. Особенно опасны модели выпуска давних лет, те, что были выпущены 5,10,12 лет назад. Не случайно в большинстве инструкций, прилагае- мых к телевизору, настоятельно рекомендуется не оставлять аппарат без присмотра и даже выключать телевизор из сети всякий раз, когда вы выходите из комнаты. И что не менее огорчает советского потреби- теля – никто, как правило, не выплачивает ему компенсацию за поне- сенный ущерб. Ведь права человека, права потребителя – это ведь со- пряженные понятия, которые работают только в правовом, т.е. демо- кратическом государстве. Вот и предпочитают у нас состоятельные люди заплатить в 5-10 раз больше за японский или южнокорейский те- левизор, но иметь при этом уверенность, что покупка будет служить им безотказно лет 15-20. И с поиском запасных частей не придется му- читься. Если бы наш военно-промышленный комплекс под руководством ЦК КПСС в свое время очень бы возжелал, уже имели бы и телефон в каждой семье, и 20-30 телевизионных программ на каждый телевизор принимали. ЦК КПСС этого явно никогда не хотел, военные особенно не напрягались, лишь рапортовали о запусках к каждой красной дате календаря, да описывали на первых страницах газет меню и биографии наших космонавтов. Космонавтика, т.е. практически вся сфера высо- ких технологий, была у нас разновидностью пропаганды успехов соци- ализма. Вот и получилось на сегодня, что ни космический аппарат у нас не держится в рабочем состоянии на орбите лет хотя бы 5 (не говоря уже о 10-20 годах), ни телевизор наш работать по 20 лет тоже не хочет. В Нью-Йорке килограмм хлеба дешевле видеомагнитофона в 200 раз, в Москве – в 10 тысяч раз. Это свидетельствует не столько о дешевизне у нас хле- ба (у нас ведь и средняя зарплата рабочего раз в 10-15 ниже, чем у американско- го «собрата» по классу), сколько о недоступности у нас видеомагнитофона и прочей аудиовизуальной техники. По данным Госкомстата СССР, на середи- ну 1990 года при пустых магазинных полках и талонной распродаже бытовой техники длительного пользования последняя резко понизилась в качестве из- готовления (в 1989-90 годах советские магазины продали покупателям отечест- венные магнитофоны, радиоприемники и телевизоры, среди которых ежегод- ный брак составил 20, 6 и 12 процентов, соответственно вышепоименованным типам техники). «Покупатель, будь бдителен», – писали многие газеты. А полки наших магазинов не заполнялись несмотря даже на то, что только в Российской Федерации в 1990 году по сравнению с минувшим годом было изго- товлено видеомагнитофонов в 3,6 раза больше (0,5 млн. штук), магнитофонов на 14% больше (3,4 млн. штук), радиоприемников на 4 процента больше (5,7 млн. 343 штук), в том числе магнитол на 25% больше (0,8 млн. штук), телевизоров на 5% больше (4,7 млн. штук), в том числе цветных на 11% больше (2,6 млн. штук). Как справедливо писала новая московская газета «Рынок» (№ 2, январь 1991), в текущем году потребности советской торговли будут удовлетворены лишь наполовину в том, что касается любой бытовой электротехники и ау- диовизуальной аппаратуры. Статья так и называлась: «Не расстраивайте се- бя мечтой о новом телевизоре». В СССР так и не был освоен массовый выпуск давно обещанных нам многостандартных телевизоров пятого поколения – основные детали для них пока что лишь импортного производства. Львовский и Минский теле- визионные заводы перенесли выпуск этих телевизоров на 1992 год. Внезапное резкое расширение экономического партнерства СССР и Южной Кореи привело последнюю к намерению предоставить нам кредит в размере 3-5 млрд. долларов. По-видимому, 300 млн. долларов из этих средств будет потрачено на организацию сборки и поставку компонентов для сборки телевизоров (1,5 млн. штук за 5 лет) на базе бывшего крупного оборонного производства «Горизонт» в Минске. Новый совместный 40- программный телевизор мониторного типа будет детищем советской кон- версии и нашего дипломатического прорыва в Юго-Восточную Азию. На первом этапе, по словам газеты «Коммерсант» (7.1.1991), все комплектую- щие детали и узлы будут южнокорейского производства. Начиная с середи- ны 1990 года крупнейшие корпорации Южной Кореи открыли в Москве свои представительства и объявили о достижении договоренностей с СССР о поставках товаров народного потребления на сотни миллионов долларов в год, частично на бартерной основе. На состоявшемся в начале февраля 1991 года в Париже заседании меж- правительственной советско-французской комиссии по экономическому промышленному, научному и техническому сотрудничеству было решено создать совместно с компанией «Томсон» предприятия в Москве по ежегод- ному выпуску 600 тысяч цветных телевизоров. Договорились также о строи- тельстве в СССР двух заводов печатных плат с использованием француз- ской технологии. Было заключено тогда в Париже и соглашение о проведе- нии первой волоконно-оптической линии связи через озеро Байкал. А как с видеомагнитофонами? По-прежнему растут в цене. Почему? По- тому что выпускают мало. На всю страну единственный завод в Воронеже сделал их в 1990 году всего 250 тысяч. Прорыв наметился, когда наши неко- торые заводы (даже металлургические, т.е. совершенно непрофильные) по- открывали у себя цеха по сборке видеомагнитофонов целиком из импортных узлов и деталей. Тому же заводу в Воронеже поставила все необходимое юж- нокорейская фирма «Самсунг» еще с начала 1990 года. Японская фирма «Фу- наи» собирает одноименные свои видеомагнитофоны недалеко от Вороне- жа, в оборудованном датчанами (!) цехе металлургического завода в Липецке. Контракт с японской фирмой основан на поставках металла за границу. 344 А телевизор у нас так просто не купишь. Почему? На этот вопрос реши- ла дать ответ газета «Аргументы и факты» (№ 28,1991), поместив письмо в редакцию от главного инженера (?!) управления УВД Смоленского облис- полкома подполковника В.Сурикова. Да здравствует ГУЛАГ! Да у нас его никогда и не закрывали, труд рабов МВД СССР продолжается. Вот что пи- шет подполковник: «Наше учреждение специализируется на выпуске экранирующей металлической плетенки и является единственным в стране ее изготовителем с годовым объемом 90 тыс. км. 50% этой продукции идет на изготовление товаров народного потребле- ния (телерадиоаппаратуры) и поставляется предприятиям Минрадиопрома СССР. Через вашу газету, имеющую многомиллионный круг читателей, я хочу сказать, что не по нашей вине останавливается производство и не будет телевизоров: «Ру- бинов» и «Рекордов», «Березок» и «Фотонов». «Горизонтов» и «Электронов» и т.д. Используемое нами в технологическом процессе оборудование изготавлива- лось в ГДР и не имеет аналогов в отечественной промышленности. Обновление его и обеспечение запасными частями до объединения ГДР и ФРГ осуществлялось за счет средств, выделяемых МВД СССР Госпланом и Госснабом СССР. С 1990 года объединенная Германия перешла на расчеты в свободно конвертируемой валюте, которой ни учреждение наше, ни УВД Смоленского облисполкома не имеет, а наши неоднократные обращения в министерства – потребители экранирующей плетенки, Госплан СССР, Советы Министров СССР и РСФСР о выделении валютных средств для закупки оборудования и запасных частей к нему положительных решений не находят. Из 317 единиц оборудования в 1992 году 266 единиц подлежит списанию ввиду полного износа, а поддерживать в рабочем состоянии оставшуюся часть оборудо- вания не представляется возможным из-за отсутствия запасных частей. Ну а мне и коллективу учреждения предстоит огромная работа по перепрофи- лированию производства на другой вид продукции, к которому мы уже приступили». Чему здесь удивляться, у нас вся страна от ДнепроГЭСа и Беломорканала до БАМа зэками выстроена. Да еще призывниками, военными строителями. Самые лучшие дома в Москве немецкие военнопленные после войны строи- ли. На лесоповале в Сибири трудились их японские коллеги. Но в век электро- ники трудовым энтузиазмом зэков и новобранцев нам не въехать. Уж на что правоверная была коммунистическая газета «Правительственный вестник» ((№ 11, март 1991), да и та сетовала на положение дел на предприятии, единст- венном в СССР выпускавшем самый сложный вид отечественной бытовой техники: «Уже сегодня Воронежский завод видеотехники, планирующий выпустить в нынешнем году 150 тысяч отечественных видеомагнитофонов, мог бы произво- дить продукцию в 2-3 раза больше. Для этого есть и отработанная технология, и мощности. Однако даже на запланированный объем не хватает лимитов и ресур- сов. Вот лишь один факт: Куйбышевский 4-й ГПЗ обещает поставить 200 тысяч пре- цизионных подшипников, а необходимо почти вчетверо больше. Смежники прова- лили все задания по созданию оборудования, комплектующих изделий и материа- лов. Еще в1988 году был подготовлен к выпуску новый видеомагнитофон «ВМ-18», но почти два года он не шел в серию из-за отсутствия необходимых химических ма- териалов. К концу нынешнего года в Воронежском НИИ бытовой видеотехники бу- 345 дет разработана еще одна модель – «ВМЦ-22». Но когда этот соответствующий за- рубежным аналогам видеомагнитофон попадет к потребителю, неизвестно. Ведь, к примеру, на предприятиях Минхимнефтепрома из 36 новых видов материалов, предназначенных для новой техники, разработаны только 8. А станкостроители из 26 единиц оборудования разработали всего 15. Не скоро попадет в руки сборщиков и корпус для видеомагнитофона, изготовленный на заводе «Ритм». Его строитель- ство планировалось закончить в нынешнем году, но Белгородский облисполком стройку «заморозил». Ну а как быть с уже построенным в Воронеже заводом видеотехники? Около го- да назад предприятие установило контакты с южнокорейской фирмой «Самсунг». А сейчас в цехе окончательной сборки на полную мощность функционируют две кон- вейерные линии, закупленные у новых партнеров. В итоге наш покупатель в про- шлом году дополнительно получил 250 тысяч современных аппаратов. Их сборка производилась из корейских комплектов». Газета «Деловой мир» (28.6.1991) на первой полосе вверху помести- ла крупный снимок улыбающихся молодых людей с телевизором в ру- ках. Этот снимок на фоне победных транспарантов, в духе ликующей пропаганды трудовых свершений для газеты «Правда», сделан был в Кыргызстане по случаю сборки первого телевизора из узлов южноко- рейской фирмы «Голдстар». С работой такой сложности и в Эфиопии, и в Бангладеш вполне бы справились. Суть в том, что и эти робкие наши начинания по сборке аудиовизу- альной и прочей электронной техники из зарубежных комплектующих были успешно саботированы правительством В.Павлова. Вот что пи- сала газета «Куранты» (28.6.1991) в статье под заголовком «Пошлиной на СП»: «Фабрика СП «Варус видео» согласно подписанному контракту должна была начать выпуск самых современных видеомагнитофонов, видео- и аудиокассет, а также кассет с записями лучших зарубежных фильмов еще в прошлом году – за ва- люту закуплено право на тиражирование в нашей стране 1000 художественных лент. Но наша социалистическая действительность внесла свои коррективы. До сих пор еще строители не ушли с фабрики, хотя уже прибыли английские специалисты и начали монтаж новейшего технологического оборудования. Великий энтузиаст нового для столицы дела генеральный директор СП Тамаз Топадзе надеется, что в августе москвичи получат-таки продукцию фабрики. К это- му времени он попытается решить и вопрос открытия в Москве фирменного мага- зина, через который до конца года можно будет продать около 500 тысяч кассет с фильмами, около миллиона аудиокассет и не менее 20 тысяч видеомагнитофонов, собранных из комплектующих узлов и деталей известных на мировом рынке фирм. И все это будут продавать не за СКВ, а за наши «деревянные». «Варус видео» – это пример того, что многие западные фирмы, несмотря на большой риск, все же готовы вкладывать в нашу экономику свои средства: в фаб- рику уже вложено 10 миллионов долларов. Однако, призывая к сотрудничеству, к инвестициям, мы по существу заманиваем их в бюрократические сети, сооружаем на их пути непролазные препоны, а то попросту устраиваем самые настоящие ло- вушки. И речь тут не только о задержках в строительстве. Когда создавалось СП, в нашей стране были одни экономические условия, при- емлемые для западных партнеров, а сегодня они уже другие. В частности, в февра- ле нынешнего года введены новые, буквально грабительские таможенные налоги на ввозимые в страну предприятиями импортные изделия. В том числе на видео- 346 магнитофоны – 600 процентов к контрактной стоимости и на видео- и аудиокассе- ты – 630 процентов. Распространяется налог и на комплектующие узлы и детали. Это ставит СП в весьма затруднительное финансовое положение. Чтобы удержать- ся на плаву, надо будет устанавливать ценовую планку повыше. А ведь планирова- лось, что «Варус видео» не только внесет свою существенную лепту в насыщение нашего скудного рынка, но и сработает на понижение коммерческих цен. – Вся надежда сегодня у нас на демократическое правительство России, – ска- зал Тамаз Топадзе. – Для зарубежных партнеров, готовых вкладывать валюту в на- шу экономику и продавать свои товары за рубли, надо создать режим наибольшего благоприятствования. И уж, конечно, понизить пошлину на ввозимые в страну то- вары народного потребления, комплектующие узлы и детали к ним». Отгремел неудавшийся путч, и многое стало приходить в норму. В ноябре 1991 года советские таможенные органы отменили практичес- ки все (!) пошлины на ввоз товаров из-за границы. А широкая публика узнала, что специалисты из Воронежа могут делать целиком отечест- венные телепередатчики не только размером с комнату, но и портатив- ные, помещающиеся в дорожной сумке. Именно такой передатчик во- ронежская фирма «Синтез» 20 августа 1991 года установила на крыше Белого дома в Москве, вместе с антенной. И все у них работало, пра- вительство России вышло в телевизионный эфир в дни, когда Остан- кино было занято путчистами. Страна обрела свободу, у людей бизнеса как бы открылось второе дыхание. Всемирно известная фирма «Ксерокс» к своему проекту стро- ительства сборочного завода в приволжском Саратове добавила анало- гичный проект в Чимкенте (Казахстан). Осенью 1991 года активно зара- ботала в Москве Международная биржа телеиндустрии (TVIN) с фили- алами в Алма-Ате, Барнауле, Перми, Находке и Новосибирске. Биржа ТВИН стала выставлять на торги во всех своих филиалах эфирное время для рекламных целей на ЦТ, Российском ТВ и Московском телеканале, а также всевозможного происхождения профессиональную и бытовую аудиовизуальную технику, услуги по созданию видеопродукции и др. Выползли на свет божий из «почтовых ящиков» крупнейшие мос- ковские предприятия теперь уже бывшего Минрадиопрома СССР – всякие там «Протон», «Скала», «Кибернетика», «Вымпел», «Алмаз» и сотни их полувоенных собратьев по всей территории бывшего СССР. Трудиться «на гражданке» всей этой «оборонке» придется в жестких и бодрящих условиях рынка. Конечно же, помимо бытовой электроники выпускается в СССР и кое-что посложнее. Первый искусственный спутник Земли был ведь запущен в СССР – в 1957 году. Первым космонавтом на планете также стал советский человек – Юрий Гагарин. Система «Москва – Глобальная» с помощью двух ИСЗ обеспечи- вает с 1989 года возможность приема телевизионных программ на тер- ритории всех стран мира, кроме северо-западной части Северной Америки. 347 С августа 1983 года трехчасовой выпуск советского телевидения под названием «Москва» можно было смотреть практически во всем мире – купите небольшую антенну, настройте на советский спутник – и все будет в порядке. А большинство населения ГДР, Польши, Венгрии, Чехословакии, Румынии и Болгарии смотрели советскую всесоюзную первую программу в полном объеме ежедневно по особому каналу и без всяких дополнительных антенн. К монополии пропаганды, особенно телевизионной, в СССР все- гда относились серьезно. Нашу телеинформацию за границу – все- гда пожалуйста. Западную телеинформацию для советского населе- ния – как можно меньше. Еще три года назад оператор ЦТ СССР, снявший полки западного продовольственного магазина или, тем более, супермаркета, лишился бы работы одновременно с тем редак- тором, который пропустил бы эти кадры в эфир. В 1990 году советские власти разрешили использование в СССР частными лицами спутниковых телевизионных параболических ан- тенн и копировальной техники, переговорных радиоустройств типа уоки-токи и телефаксов. Проблема в том, что массового отечест- венного производства всей этой аппаратуры не было, нет и не будет в обозримом будущем. Есть только импортная, и по ценам... Когда средняя зарплата в СССР составляла в 1989 году 230 рублей, а дол- лар стоил на черном рынке 18-20 рублей, самый дешевый ксерокс можно было купить в СССР за 17 тысяч рублей, параболическую антенну для приема спутниковых передач – от 20 тысяч рублей. На большей части территории СССР до 1990 года можно было принимать из космоса на домашний телевизор с параболической антенной лишь две американские программы – Информационного агентства США и Си-Эн-Эн. Все то великолепие телепрограмм, ко- торым располагал крестьянин в любом уголке Западной Европы, включая Скандинавию, может, в принципе, приниматься от Стам- була до Варшавы и в Прибалтике до Ленинграда. Ближе к Централь- ной части СССР и далее на Восток сигналы с большинства запад- ных телеспутников уже затухали. А если бы можно было принимать телевизионный, к примеру, «Имидж Америки» на русском языке наподобие «Голоса Америки»! Академик Станислав Шаталин в интервью журналу «Огонек» (№ 12,1990) отметил, что советская экономика действует по законам сумасшедшего дома. Уже тогда было ясно, что просветить умы и ра- дикально изменить общественное мнение с помощью только «Правды» и центрального советского телевидения мы не сможем. Это также верно, как и то, что без многолетних усилий западного радиовещания мы в СССР на ветках бы сидели, а не занимались пе- рестройкой. 348 По сообщению газеты «Правительственный вестник» (№ 3,1991), Советский Союз, хотя и разрешил официально в 1990 году своим гражданам принимать спутниковое телевидение из-за границы на домашние телевизоры, не сделал главного. Не присоединились мы еще пока к Бернской конвенции о защите прав на художественные произведения. Но вот-вот подпишем Бернскую конвенцию, и тогда наши многочисленные предприимчивые кооперативы кабельного телевидения, зарабатывающие деньги на «пиратском» по сути при- еме западных телепрограмм на спутниковые параболические антен- ны, должны будут или платить крупные отчисления в валюте запад- ным компаниям или... не платить. А индивидуальный прием со спутника западной телепрограммы на территории СССР был практически невозможен, так как ни одна западная страна не транслировала напрямую свои передачи на СССР. Нам, на нашу необъятную территорию, попадал лишь слабый сигнал с этих западных геостационарных спутников связи, да к тому же еще по специальным телевизионным стандартам, которые наши телевизоры не воспринимают. В «нашем» стандарте идут лишь 10 из 20 телепрограмм, которые можно принимать, к примеру, в Москве, но с помощью очень дорогих, огромных антенн. Для приема, ска- жем, двух программ из ФРГ и США требуется антенна диаметром 1,5 метра. Для приема Си-Эн-Эн и спортивно-развлекательных передач из Франции и Англии – антенна диаметром 2,5 метра. Для осталь- ных – не менее 4 метров. Во всех случаях спутник должен быть в пределах прямой видимости. На широте Москвы западные спутники обычно видны под углом 10-20 градусов над горизонтом. Балкон или крыша должны выходит на юг, причем горизонт должен быть откры- тым. Антенна, да еще дешифраторы и конвертеры, – все это подни- мает в наших советских условиях цену западного телеудовольствия до многих тысяч долларов, что в пересчете на наши рубли составля- ет огромную сумму, малодоступную для одного, индивидуального телелюбителя. Параболические антенны в ближайшее время вряд ли подешеве- ют, так как выпускаются в мизерных количествах, больше в экспе- риментальном порядке, на нескольких заводах: «Искра» в Красно- ярске, «Памяти революции 1905 года» в Москве, телевизионном за- воде в Витебске, «Вэст» во Львове, «Электроприбор» в Пензе, «Квант» в Новгороде. Дешифраторы (на Западе стоят от 350 долла- ров и выше), конверторы (чтобы переводить телевизионный сигнал из ПАЛ в СЕКАМ), да и просто телевизионный кабель у нас прак- тически также не выпускаются массовыми партиями. Пытаясь ре- шить эти проблемы для Москвы, Останкинский телецентр заявил в начале 1991 года о намерении создать совместное предприятие с 349 американской компанией Ай-Си-Ай. Кабельное телевидение будет Первый телевизионный кабель был проложен в Москве еще до 1941 года. Но только в 1988 году Моссовет утвердил «Генеральную схему по развитию системы кабельного ТВ». В столице действуют более тысячи «крупных систем коллективного приема телевещания» (КСКПТ), спо- собных принимать телепередачи через эфир с 500-метровой Остан- кинской телебашни и передавать их по кабелю в отдельные микрорай- оны. Наиболее мощные из них охватывают 10-13 тысяч абонентов, а всего – половину города. Сейчас КСКПТ обеспечивают лишь более устойчивый прием программ ЦТ. Но к середине 90-х годов москвичи будут иметь в дополнение к ныне действующим каналам еще 12, а так- же через свой телевизор смогут связаться со «Скорой помощью», по- жарной охраной, получить информацию о погоде... Причем без по- средства телефонной линии, но об этом чуть позже. В Москве планируется уже к 1995 году завершить перевод всей при- емной сети на крупные системы коллективного приема телевидения, а в ряде районов и на систему кабельного телевещания. При этом пред- стоит решить ряд сложных задач. Если раньше поломка антенны или случайное повреждение кабеля, например при уборке снега или ре- монте крыши, вызывало справедливое недовольство всего нескольких абонентов, то аналогичное повреждение антенны головной станции на время лишит возможности смотреть телепередачи многие тысячи людей. Для того чтобы обеспечить надежность коллективной системы, контроль за всеми ее звеньями должна взять на себя компьютерная техника. Вычислительная машина на головной станции будет следить за качеством передачи телесигнала каждому абоненту. Все это: и техническая сложность оборудования, которое позволяет подключать к одной антенне многие тысячи телевизоров, и системы контроля, основанные на использовании электро-вычислительной техники, – требует значительных капиталовложений. Если раньше 15 копеек в месяц от каждого абонента как-то хватало на то, чтобы опла- тить расходы на поддержание в работоспособном состоянии «антенны на подъезд», то сегодня, по самым скромным подсчетам, требуется в 10-20 раз больше. И это только на обслуживание, не говоря о строи- тельстве, новой аппаратуре и развитии сети. В то же время никто из владельцев телевизоров не захочет платить больше, если предлагать ему те же программы, которые можно было смотреть раньше. Выход в том, что система получит новые черты, станет для абонен- та более привлекательной. Прежде всего заметно улучшится качество изображения, например исчезнут двойные контуры на экране. Второе – станет возможным создание специальных платных программ, кото- 350 рые будут передаваться только по кабельной сети. Плата за просмотр таких программ будет повременной, подобно междугородным теле- фонным переговорам. Кабельное телевидение предоставляет даже такие возможности, ко- торые многим могут показаться фантастическими. Телеприемников к Москве сегодня в два раза больше, чем телефонов, и телевизионный ввод в отличие от телефонного есть практически в каждой квартире. Возмож- ности телевизионного, или, более точно, коаксиального, кабеля таковы, что, во-первых, телевизионных программ может быть гораздо больше, чем при эфирном вещании, и, во-вторых, по нему нетрудно пересылать дополнительную информацию. Например, каждый абонент с помощью несложной приставки к телевизору сможет подключаться к различным системам сигнализации – пожарной, охранной, а также экстренно вызы- вать медицинскую помощь, даже если в квартире нет телефона. Дополнительные средства для создания и эксплуатации КТВ мож- но привлечь не только от владельцев телевизоров, но и от других заин- тересованных организаций, например от коммунальных служб. По те- лекабелю пойдет информация, снятая несложными датчиками, на- пример со счетчиков расхода электроэнергии, домовых счетчиков рас- хода воды, газа и тепла, сигналы о состоянии нежилых помещений – чердаков и подвалов, информация об исправности лифтов и даже ко- довых замков в подъездах. На головной станции ЭВМ оперативно об- работает всю собранную информацию. Подобная система будет весь- ма надежной, поскольку звенья кабельной сети, снабженные датчика- ми или даже простейшими вычислительными устройствами, немед- ленно выявят неисправность на любом участке сети и передадут сооб- щение об этой неисправности в центр технической эксплуатации вме- сте с предположительным диагнозом. Оттуда сообщение по радио бу- дет направлено подвижной ремонтной службе. Использование вычислительной техники – ключевое звено развития кабельного телевидения. Так, если добавить простейший домашний компьютер к телевизору, подключенному к кабельной сети, каждый те- лезритель получит возможность обращаться к разнообразным источни- кам информации, подобно тому как это делается в распространенной на Западе системе «Телетекст». Впрочем, и здесь есть существенные отли- чия – в московской системе кабельного приема телевидения для допол- нительной информации выделяется специальный свободный канал. По- этому наша система будет иметь гораздо большую пропускную способ- ность, а значит – большее быстродействие, нежели традиционный «Те- летекст». С помощью такой системы каждый абонент телесети получит доступ к справочной, образовательной или развлекательной информа- ции, которая будет храниться в памяти центральной ЭВМ. Известно, что на Западе в системе кабельного телевидения уже на- 351 чали применять волоконно-оптический кабель вместо привычного нам коаксиального. Это позволяет во много раз расширить полосу частот, а значит, и число программ, которые можно передавать. Еще одно пре- имущество оптического кабеля – полная защищенность от электромаг- нитных помех, к тому же он сам не создаст помех другим устройствам. Эксперименты с оптическим кабелем идут и у нас. Пока что это не бо- лее чем эксперименты – дело в том, что стоимость системы на волокон- ной оптике оказывается в 10-20 раз выше, чем аналогичной системы на коаксиальном кабеле. Для эксплуатации волоконной оптики к тому же необходима новая технология, новые измерительные приборы. Пока считается, что широкое применение волоконно-оптических линий в нашем кабельном телевидении экономически невыгодно. Ис- ключение составляют лишь магистрали – те линии, которые будут свя- зывать телецентры с головными станциями. В дальнейшем оптичес- кий кабель заменит коаксиальный и на субмагистралях. В 1991 году в Москве появились коллективные системы со встроен- ным автоматическим телеконтролем. Будет организовано множество опытных зон кабельного телевидения, проведены первые передачи те- левидения высокой четкости. При дооборудовании уже имеющихся коллективных систем через них можно будет передавать до 20 программ. К сожалению, все их не сможет принять ни один из выпускающихся у нас телевизоров, так что уже сейчас необходимо подумать о разработке новых приемников. В то же время только в Москве стоимость всех дей- ствующих квартирных телевизоров составляет около миллиарда рублей в ценах 1989 года. Сразу заменить весь парк нереально, и поэтому необ- ходимо разработать какие-либо приставки к старым моделям. Полный перевод Московской телесети на коллективные и кабель- ные системы завершится в 1995 году. О масштабах предстоящих работ говорит хотя бы потребность в коаксиальном кабеле – только в Моск- ве его понадобится около 10 млн. метров. А кабель сейчас даже отече- ственные заводы только на валюту продают. И еще одна проблема: как только в жилых домах появились усили- тельные установки – непременный элемент системы кабельного теле- видения, – их стали ломать, как раньше били лампочки в подъездах или отрывали трубки у телефонов-автоматов. Такой вандализм – при- знак низкой культуры. Похоже, что для развития современных систем телевидения требуется не только совершенная техника, но и опреде- ленное воспитание. Единая точка зрения как Ненашева, так и Кравченко (отражающая, разумеется, позицию Горбачева) на необходимость уменьшить чрез- мерную с их точки зрения политизацию телевидения в СССР, способ- ствовала у нас прямо-таки бурному развитию кабельного телевидения. С помощью западных новостей, секса, музыки и прочей всевозможной 352 «развлекаловки» хоть как-то скрасить убожество нашей жизни, увести людей с митингов и усадить перед телевизором: во всем этом, безуслов- но, что-то есть. В августе 1990 года после долгих дебатов был создан Со- юз организаций кабельного и эфирного телевидения СССР. Его прези- дентом был избран Эдуард Сагалаев, тогда главный редактор Главной редакции информации ЦТ СССР. Организаторы нового советского творческого союза заявляли тогда, что представляют около 500 зареги- стрированных в стране студий кабельного телевидения (не путать с ви- деосалоном: конкурент), обслуживающих от 5 до 15 млн. абонентов. Большинство этих студий работают не в лучших условиях, да и теле- визионную аппаратуру для сетей кабельного телевидения выпускает у нас лишь один завод в Гродно (Белоруссия). Свои собственные художе- ственные программы надо готовить, кадры обучать, как инженеров, так и режиссеров. Надо становиться профессионалами, избегая соблазнов видеопиратства, уважая права на интеллектуальную собственность. Газета «Коммерсант» (31.12.1990) сообщила, что к числу нескольких московских учреждений и отелей, оснащенных аппаратурой для при- ема зарубежных телепрограмм (помимо Си-Эн-Эн), добавилась и сто- личная гостиница «Украина», в которой началась коммерческая экс- плуатация спутникового кабельного телевидения. Система установле- на и эксплуатируется совместным советско-австрийским предприяти- ем «Совавстротехника». Постояльцы гостиницы могут теперь смотреть наряду с Си-Эн-Эн и 4 западноевропейские программы, а также поль- зоваться спутниковой информацией «Телетекст» (со сводками еже- дневных новостей бизнеса, политики, культуры, спорта и т.д.). Помимо этого в «Украине» будет вестись показ лицензионных видеофильмов, специально закупленных совместным предприятием через Госкино СССР. Плюс, конечно, 4 московские телепрограммы и одна ленин- градская. За все – 3 рубля в сутки, для иностранцев – 3 доллара в сутки. Телекоммуникационная система полностью автономна, и равно- ценных ей в гостиницах Советского Союза тогда не было. Она рассчи- тана на 24 канала, может принимать любые некодированные сигналы и сориентирована на общеевропейский спутник F-4. Головную станцию и антенное оборудование поставила венгерская фирма Hiradastecjnika, тысячу 40-канальных телевизоров продала южнокорейская фирма Gold Star. Кабельная сеть «Украины» была полностью переделана в соответ- ствии с самыми высокими техническими требованиями. При желании к ней можно дополнительно подключить 18 тыс. абонентов в прилега- ющем к «Украине» районе, – например, в Центре международной тор- говли, в гостинице «Мир», жилых домах на Кутузовском проспекте. Данная система обошлась в несколько раз дешевле, чем аналоги, созда- ваемые зарубежными фирмами. Это связано прежде всего с тем, что монтажные и проектные работы стоят на Западе очень дорого. В гости- 353 нице «Украина» все работы вели советские специалисты. Со статьей «Кабельное телевидение: в двух шагах от бума» выступил один из лучших московских телевизионных критиков Вл. Арсеньев из «Известий» (11.6.1991): «На наших глазах набирает силу кабельное телевидение. Не только в столичных и областных центрах. Даже в небольших городах, в поселках энтузиасты организо- вывают студии. Бум еще не наступил, но осталось немного, наступит. То, что будо- ражило США и Западную Европу лет двадцать назад, теперь приходит к нам. И, как это обычно бывает, обустраивается новое на отечественной ниве с огромным ко- личеством несуразностей, нелепостей. Помочь делу, казалось бы, должен был со- зданный в августе прошлого года Союз организаций кабельного и эфирного теле- видения СССР [СКЭТ]. Но и он оказался в плену проблем. Почему? С этого вопроса начал беседу с Татьяной Большаковой, которая воз- главляет исполнительную дирекцию союза, наш корреспондент. – Причин несколько, – считает Татьяна Иосифовна. – Помните, Воланда в «Ма- стере и Маргарите»? «Что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет!» – говорил он. Эта причина, пожалуй, главная. Ну а другая коренится, к сожалению, в психо- логии – в ней, как в капле воды, отразились пороки нашей жизни. Из сотен организаций, пожелавших объединиться, лишь три остались верны взятым на съезде обязательствам. Остальные выжидали и прикидывали выгоду. Ду- маю, наша общественная организация, призванная развивать кабельное телевиде- ние в стране, почила бы в бозе, если бы не упрямство ее президента Эдуарда Са- галаева – он не позволил ей умереть. – Мои познания в вашей сфере деятельности значительно меньшие. Тем не менее, мне кажется, что у нас с самого начала стали отождествлять кабельное телевиде- ние и коммерческое. Хотя разница между ними есть, и существенная. – Безусловно, разница есть. В США, к примеру, первый телевизионный кабель был проложен в 1949 году в штате Пенсильвания. Для того, чтобы люди могли без помех смотреть передачи крупнейших телекомпаний страны. Так и в Москве с по- мощью кабельной сети зрители получили возможность смотреть передачи из Ле- нинграда. Если кабель не проложен, то даже рядом с Останкинской башней телеви- зоры показывают неважно, слишком сильны помехи. Но другое дело – платное, коммерческое телевидение. Обязанное своим рождением именно кабельным сетям, оно в той же Америке, в том же штате, по- явилось только в 1972 году. Тогда впервые за дополнительную плату стали по- казывать фильмы. которых не было ни на Эй-Би-Си, ни на Эн-Би-Си, ни на Си- Би-Эс. Фильмы предлагала частная компания, шли они по определенному кана- лу. У нас же, в стране тотального дефицита и отсутствия нормальных законов, ком- мерческое телевидение сразу же приняло уродливые формы. Конечная цель – чи- стая прибыль без всяких затрат. Студии договариваются с РЭО, ДЭЗами, врезают- ся в существующие каналы, зачастую «закрывая» другие программы, и крутят фильмы, купленные преимущественно на «черном рынке»: для производства своих программ нет ни средств, ни оборудования. По-видимому, это неизбежный этап в развитии нашего кабельного телевидения – у нас не действуют законы, охраняю- щие интеллектуальную собственность, у нас нет механизма, защищающего эту соб- ственность, а потому нет и цивилизованного кабельного телевидения. Когда все это будет, авантюризм и пиратство отойдут сами собой. – Насколько» понимаю, союз как раз и создавался в августе прошлого года для то- го, чтобы эту сферу деятельности с первых шагов перевести в цивилизованное русло... – Да, это так. Союз с единодушного согласия всех участников съезда создан был для того, чтобы координировать деятельность всех заинтересованных органи- 354 заций в развитии кабельного, эфирного и спутникового телевидения. Главная цель – достижение высокого технического уровня, обеспечение свободы обмена инфор- мацией и ее выбора. – Сейчас уже дела идут нормально. Спасибо друзьям, поверившим в нас. Помог- ла и Всероссийская телерадиокомпания, выделила нам, бездомным, помещение. Но работы очень много. Уже разослали анкеты всем организациям – и членам, и не членам союза – собираем банк данных по кабельным сетям и предприятиям – изго- товителям оборудования. Предлагаем списки видеопрограмм из тех, что есть на ле- гальном видеорынке. Стали одним из учредителей Международной биржи телеинду- стрии, помогаем приобретать через нее оборудование. По американскому проекту «Окно в мир» союзу должны передать безвозмездно сто спутниковых антенн, с по- мощью которых хотелось бы организовать региональные центры кабельного телеви- дения. А затем – создать и спутниковый канал, по которому действительно цивили- зованным способом кабельные сети получат дополнительные программы... – Эту беседу, видимо, прочтут многие, кому близки проблемы кабельного ТВ. Планы у вас большие. Но маленькие городки, поселки, отдаленные районы. Дождутся ли они своего окна в мир? – Хотим помочь всем, кто обращается к нам за помощью. Вот, например, обще- ственная ассоциация «Детство» просит помочь организовать кабельное телевиде- ние в небольших военных городках Заполярья, где и дети, и взрослые вынуждены довольствоваться одной-единственной программой. Ясно, что все упрется в финан- сирование. Союз бы рад выделить для этого средства, но их пока нет. Может быть, Министерство обороны найдет деньги для своих же служащих и их семей? Тем не менее помочь ассоциации «Детство» мы постараемся, уже нашли организации, ко- торые за это дело возьмутся. Очевидно, что союзу надо определять техническую политику, заниматься пра- вовыми аспектами, лицензионными и другими проблемами кабельного телевиде- ния.Не могу не напомнить, что мы безнадежно отстали во всех этих областях. – Когда наступит бум кабельного телевидения в стране? – Мы в двух шагах от него. Одно пока не ясно: когда будут сняты все ограниче- ния, сдерживающие в угоду интересам телегигантов и иных государственных струк- тур развитие этого средства массовой коммуникации? Когда будет принят закон, определяющий статус кабельного ТВ в стране, закрепляющий естественное право зрителя на выбор? В США президент Рейган в 1984 году снял все ограничения. Во Франции сам Мит- теран открывал некоторые муниципальные студии кабельного телевидения. В Бель- гии члены муниципалитета непременно входят в правление ведущих фирм кабельно- го телевидения. У нас, в определенном смысле, есть преимущество. Мы можем сра- зу начинать с положительного опыта. Если, конечно, будем благоразумны…» Видеомафия в СССР В течение 1989 года в СССР было выпущено 73 тысячи видеомагни- тофонов. Всего на руках у населения в стране на 1990 год находилось около 2,5 млн. видеомагнитофонов, в большинстве своем иностран- ных моделей. Получается одна дека на 70 семей. Отечественных видео- кассет практически не производилось – ни чистых, ни записанных. В комиссионном магазине одна чистая видеокассета стоит чуть меньше половины среднего месячного заработка. Еще до 1987 года смотреть видео в СССР, а тем более его иметь бы- 355 ло опасно. Представьте себе такую картину. В доме отключается свет, милиция под благовидным предлогом втискивается в квартиру и захва- тывает присутствующих на месте преступления: в обесточенном видео- магнитофоне оказалась кассета, на которой есть, о ужас, эпизоды с не очень одетыми дамами. Голый женский бюст в западном художествен- ном кинофильме налицо, а это уже порнография и многолетний срок тюремного заключения. Хозяин видеомагнитофона смотрел ведь этот фильм не один, а с друзьями, что квалифицируется уже как распростра- нение порнографической продукции, извлечение из нее дохода, совра- щение малолетних и т.д. Советские законы мало изменились – просто в 1991 году упекали за решетку реже, чем пять лет назад. А за видеопро- смотр уже вообще не сажают. Хотя те, которых за это осудили, еще до- сиживают свои сроки, а тех кто вышли на свободу, отсидев свое полно- стью, реабилитировать, конечно же, никто не собирается. Еще три года назад многие состоятельные люди в СССР просто опасались обзаводиться видео – если и не посадят, то неприятностей не оберешься. Достаточно ведь одного доноса властям от соседа или сослуживца, и владельцу видеоприставки были обеспечены неприят- ности со стороны бдительной партийной организации на предприятии или в учреждении. И у всех проверяющих стоял в глазах немой вопрос к обладателю домашнего видео: откуда же ты, голубчик, деньги на не- го взял, т.е. потратил на западную игрушку три годовых оклада средне- го советского труженика? Но никакие драконовские меры не помешали расцвету в СССР чер- ного рынка записанных видеокассет с западными фильмами, причем с дополнительно нанесенным синхронным звуковым переводом на рус- ский язык. То, что делалось прежде не в очень глубоком подполье (бизнесмены легко откупались от стражей закона), сегодня делается совершенно открыто, в сотнях тысяч видеосалонов по всей стране. И хотя таможня не разрешала до сих пор ввозить большую часть назва- ний западных фильмов на видеокассетах, – контрабандно завозится самое коммерчески интересное, дублируется на русский язык, тира- жируется и распространяется. Естественно, что ни о каких правах и го- норарах для западных авторов этих фильмов и речи нет. В декабре 1990 года Президент Горбачев учел «озабоченность совет- ских людей распространением в стране различного рода порнографи- ческой псевдомедицинской литературы, эротических видеофильмов» и подпирал распоряжение «О разработке неотложных мер по охране общественной нравственности». «Восстать против того, что разыгралось», Президента, по его сло- вам, заставила записка, поданная ему Евгением Примаковым и Вален- тином Распутиным. О содержании записки Президент детально не рассказывал. Наблюдателей не удивило, что идея пришлась Президен- 356 ту по душе: как сообщала в свое время газета «Дом Кино», Горбачев ушел с просмотра кинофильма «Маленькая Вера» в момент соверше- ния Верой полового акта. Ответственным за нравственность был назначен министр культуры СССР Николай Губенко. Как практически он собирался выполнять распоряжение Президента, министр сообщить журналистам отказался. До сих нравственное здоровье народа охраняло правительственное постановление об ответственности за пропаганду культа насилия и порнографии 1987 года. Опираясь на этот документ, милиция постара- лась определить нормы отечественной морали. «Черный видеосписок» МВД возглавлял фильм Б.Бертолуччи «Последнее танго в Париже». В последнем распоряжении Президента предложено «восстать» против порнографии, учитывая опыт других стран. Впрочем, зарубежный опыт уже однажды использовала Академия наук СССР, выпустившая в ноябре 1988 года «Методические рекомен- дации по проведению искусствоведческой экспертизы фотокинотеле- продукции». По статистике Прокуратуры СССР, до вступления «реко- мендаций» в силу за порнографию успели посадить 200 человек. За пропаганду насилия – ни одного. После вступления этого документа в действие было осуждено полтора десятка человек. По мнению некоторых сотрудников МВД, Академия наук «легали- зовала порнографию в СССР»: в соответствии с рекомендациями ре- пертуар видеозалов с лентами типа «Девочки в прозрачных трусиках» признать порнографическим нет возможности. В 1990 году репертуар видеоточек страны на восемьдесят процентов стал эротическим. Видеосалоны уже не крутят порнофильмы, класси- фицированные на Западе «XXX-rated», так как первая волна интереса советских зрителей к «жесткому порно» схлынула еще полтора года на- зад. Нью-йоркская газета «Новое русское слово» (14.12.1990) описала подоплеку горбачевского указа, опубликовав присланную из Москвы статью Александра Владыкина «Горбачев бросает кость мафии»: «5 декабря в ходе парламентских прений по поводу изменении в Конституции был затронут вопрос о порнографии. Горбачев, употребив для коитуса эвфемизм «известные отношения», выразил возмущение телевизионной передачей, посвящен- ной старой китайской живописи, где на одной из гравюр были показаны эротические позы и положения. Это был ответ на запрос депутата Васильца о том, не пора ли пре- кратить в стране «пропаганду насилия и секса» в видеосалонах. Горбачев ответил: пора. Более того, с небывалой оперативностью на следующий же день было объявле- но «распоряжение президента», где говорилось, что, «учитывая озабоченность со- ветских людей», необходимо разработать неотложные меры по «охране обществен- ной нравственности», что и поручается министру культуры Губенко, – очевидно, в связи с тем, что «министерства нравственности» Горбачев еще не организовал. Разумеется, политический игрок такого класса ничего не делает случайно. На самом деле на этой сессии рассматривались важнейшие для него вопросы: о даль- 357 нейшей концентрации власти в его руках – в данном случае исполнительной, свя- занной с правом лично формировать кабинет, а также о его детище – «союзном до- говоре», который тоже вызывает «озабоченность советских людей», поскольку не- вероятно для советской империи либерален по отношению к республикам и, судя по всему, идет в русле договоренности с Ельциным, – проекты российские и союз- ные расходятся лишь в частностях. В этих условиях бросить подачку «озабочен- ным» – пожертвовать им Камасутру и учебники по «начальному сексу» – представ- ляется лишь подмигиванием. Однако прецедент такого рода политического маневра – прецедент, когда «оза- боченные» консерваторы еще на заре горбачевской эры получили подарок в виде антиалкогольной кампании, у всех на памяти, а последствия этого «жеста» для страны были воистину драматическими. Впрочем, то не был лишь жест, конечно. Демагогическая забота о «здоровье нации» была лишь фоном жесткого политического расчета – причем в тот раз не- посредственного. Дело в том, что непьющий (судя по всему) Горбачев таким обра- зом получил в свое распоряжение безотказное оружие против спившегося партап- парата и номенклатуры любых уровней. Достаточно напомнить, что именно «на пьянке» погорел один из главных соперников Горбачева – Романов, которого в Венгрии Кадар напоил до того, что тот не смог выполнять протокол, о чем и доло- жил в Москву. Секретари обкомов, снятые под эту кампанию, исчисляются десят- ками: их убирали если не за прямое пьянство, то за недостаточное рвение в борь- бе с алкоголизмом. Были почищены министерства – начиная с МИДа. О пешках из какого-нибудь министерства культуры уже и не упоминаю. Но, выиграв тот тур политической борьбы (и нынче приписав инициативу кампа- нии смещенному Лигачеву, который по простоте ли, по расчету ли и сговору, но всю вину принял на себя), Горбачев, надо полагать, уже подсчитал, чем уже пришлось за- платить за рискованную авантюру. Первое: инфляция. Ибо в стране, где алкоголь на- равне с рублем является валютой, меновой единицей при расплате за любые услуги, его искусственный дефицит автоматически приводит к росту цен. А если учесть, что Горбачев, пытаясь на первых порах выправить положение, еще и поднял стоимость пол-литра водки, то можно представить, сколь мощный толчок получила девальвация неконвертируемого рубля. Второе: резкое сокращение поступлений денег в казну, – деньги оставались на руках у населения, что еще больше подгоняло инфляцию в ус- ловиях отсутствия потребительских товаров. Третье последствие: необходимость эмиссии – выплескивание необеспеченных денег в виде зарплаты населению. Все вместе означало мощнейший пинок и без того проседавшей экономике СССР. И, наконец, страна получила новую волну организованной преступности. Торго- вая мафия именно на дефиците алкоголя отработала межрегиональные связи, кон- такты с правоприменяющими органами, обзавелась охраной, коммуникациями, за- паслась деньгами, и теперь это – настоящая вооруженная армия, с которой не справится даже герой Афганистана генерал Громов, брошенный только что на ук- репление руководства МВД. В свете этого жест президента в сторону консервато- ров, требующих защиты «нравственности нации» от видеофильмов (все они, разу- меется, западного производства), можно оценить лишь как новый подарок мафии. О нравственности. Ее в теперешнем СССР воистину трудно защищать: венери- ческие болезни в школах и пионерских лагерях, чрезвычайное число разводов, ги- гантская проституция, надвигающаяся в условиях полного исчезновения даже пре- зервативов волна СПИДа, крайне низкий уровень культуры и ответственности и пол- ная деморализация общества – это фон, на котором какая-нибудь Эммануэль выгля- дит монашкой. А ведь именно за ней теперь предстоит охота милиции и КГБ, причем охота значительно более приятная, чем преследование вооруженных рэкетиров. То, с чем собирается бороться президент, выглядит на сегодня так. В самых за- штатных городках сегодня бесконечно крутят эротические видеофильмы, причем, как правило, не порнографию, а именно невинный «эротик». Впрочем, в рабочее время в каком-нибудь НИИ вполне могут коллективно, всем отделом, смотреть и 358 «Калигулу», и это – отнюдь не метафора. Эротические фильмы смотрят семьями, в гостях, смотрят дети, подростки свистят и требуют «Бадмена». На поток поставле- ны советские фильмы крайне низкого качества, имитирующие западные триллеры, но с большой дозой крайне неаппетитной эротики. Это что касается кино. По всем городам и весям продают кустарно выполненные – зачастую на «ксе- роксах», – «путеводители по сексу», «эротические бюллетени», а официальные журналы (скажем, комсомольская «Смена») дают рецепты от импотенции в картин- ках. Все – крайне провинциально, халтурно, на живую нитку и – что важно – по крайне доступным ценам: ну, как в Нью-Йорке на 42-й улице. И легко себе предста- вить, к чему приведут запреты. Во-первых, несомненно возникнут подпольные видеосалоны и кинотеатры с «на- стоящим» товаром, входные цены в которые будут вдесятеро выше. Наверняка в об- служивание наиболее на широкую ногу поставленных войдут новые статьи: алко- голь, наркотики, девочки. И если сейчас в видеотеках солдаты на последний рубль мирно жмутся, не представляя для проституток никакого интереса, то вокруг под- польных кинотеатров, разумеется, начнется торг живым товаром. В условиях общей ненависти к государству и полного отсутствия каких-либо осмысленных способов времяпрепровождения успех этим точкам обеспечен. Значит, появится и новый вид рэкета, потребность в охране, новый канал коррупции, ибо, похоже, ни один мили- ционер в СССР еще никогда не отказывался от взятки. Легко предсказать, что, удер- живая эту систему на уровне хорошего дохода, черный бизнес обретет еще один сти- мул к созданию многопрофильных синдикатов. Скажем, наркобизнес у нас сегодня если и связан с торговлей живым товаром, то вполне случайно. Секс-кинотеатры станут отличным местом встречи преступных групп разного профиля. Вторая сторона: печатная продукция. Если сейчас копеечные кустарные изда- ния удовлетворяют невзыскательный вкус без хлопот, продаваясь на каждом углу, то после того, как этих торговцев спугнут, цена на издания эротического плана не- минуемо станет расти. Этот вид бизнеса превратится в весьма прибыльный – уже сегодня на один рубль вложения в издательское дело кооператоры получают отда- чу 6-8 рублей. Поскольку везти из-за границы печатную порнопродукцию хлопотно и дорого, ее начнут производить на месте, но более профессионально, чем нынче. Понадобятся модели, фотографы, агенты, то есть возникнет новый рынок, что по- влечет за собой и новый шлейф преступности: рэкет, коррупция... Спору нет, ввести бизнес на эротике в некоторые рамки следовало давно: оп- ределенные – и довольно эффективные – меры принимаются в этом плане во всех странах. Абсолютно неясно другое – зачем президенту Горбачеву выступать с этим в парламенте, издавать специальные распоряжения? Короче, зачем впрыскивать столь горючий материал в двигатель своей политической игры? Впрочем, вопрос это риторический: борьба за власть в СССР сегодня допуска- ет любые методы». Лакомый кусок для властных и милицейских структур был столь вожделенен и огромен, что президентским указом дело не кончилось. Парламент СССР принял документ, который был не только насмеш- кой в условиях экономического хаоса, но и попыткой возродить цен- зуру. А ведь это постановление было последним(!) в 70-летней истории правящей советской идеологии: «Постановление Верховного Совета СССР О неотложных мерах по пресечению пропаганды порнографии, культа на- силия и жестокости. Верховный Совет СССР, признавая неотъемлемое право каждого человека на свободу творчества, удовлетворение культурных и духовных потребностей, выра- жает тревогу в связи с распространением кино-, видео-, печатных изданий и дру- 359 гой продукции, пропагандирующих порнографию, культ насилия и жестокости пока- зом в ряде телевизионных передач, спектаклей, программ досуговых центров сцен, оскорбляющих человеческое достоинство, национальные и религиозные чувства народов, способствующих совершению правонарушений, психическим расстройст- вам среди детей и молодежи, постановляет. 1. Поручить Кабинету министров СССР: учредить в месячный срок Государственную экспертную комиссию, включив в ее состав высококвалифицированных специалистов для оценки спектаклей, кон- цертно-зрелищных программ, телевизионных передач, печатных изданий, кино-, аудиовизуальной и другой продукции с целью установления наличия в них призна- ков порнографии, культа насилия и жестокости; образовать Регистр кино-, видеофильмов и видеопрограмм, возложив на него клас- сификацию произведений и выдачу разрешительных удостоверений (сертификатов); разработать в двухмесячный срок и утвердить Положение о публичной демон- страции кино-аудиовизуальных произведений, предусмотрев в нем условия их по- каза и проката, импорта и экспорта, порядок открытия и регистрации видеозрелищ- ных предприятий, получения разрешения (сертификата) на прокат указанной про- дукции, возрастные ограничения на допуск в видеозрелищные предприятия (орга- низации) и другие вопросы; образовать в органах внутренних дел специализированную службу по профи- лактике и пресечению правонарушений в сфере общественной нравственности; принять дополнительные меры, обеспечивающие пресечение перемещения че- рез Государственную границу продукции порнографического содержания, произве- дений, пропагандирующих культ насилия и жестокости. 2. Установить, что продажа, распространение или рекламирование продукции эротического содержания может производиться предприятиями, организациями и гражданами только в специально отведенных местах, определяемых исполнитель- ными органами местных Советов народных депутатов. 3. Рекомендовать Верховным Советам республик: учредить республиканские экспертные комиссии и регистры кино-, видеофиль- мов и видеопрограмм; определить возрастные ограничения, исключающие возможность вовлечения несовершеннолетних в изготовление, распространение, рекламирование и прода- жу продукции эротического содержания; установить правила продажи, распространения и рекламирования материалов эротического содержания; установить административную ответственность за нарушение правил продажи, распространения и рекламирования материалов эротического содержания, поло- жения о публичной демонстрации кино-, аудиовизуальных произведений. 4. Предложить Верховному Суду СССР изучить практику применения законода- тельства, предусматривающего ответственность за изготовление, распростране- ние, рекламирование и сбыт порнографических предметов, а также пропагандиру- ющих культ насилия и жестокости, и дать судам соответствующие разъяснения. 5. Поручить Кабинету министров СССР до 1 ноября 1991 года информировать Верховный Совет СССР о ходе реализации пункта 1 настоящего постановления. 6. Комитету Верховного Совета СССР по культуре и Комитету Верховного Со- вета СССР по законодательству и правопорядку обеспечить контроль за исполне- нием настоящего постановления и доложить Верховному Совету СССР о ходе его выполнения в конце 1991 года. Председатель Верховного Совета СССР. А.Лукьянов Москва, Кремль, 12 апреля 1991 г. Забривать в армию 18-летних, давать им в руки автомат, ракеты и посылать стрелять в Афганистан или в своих же соотечественников – 360 можно. Гноить людей в ГУЛАГе (даже и сегодня) – можно. Воспиты- вать граждан на фильмах о гражданской и прочих войнах – можно. Культивировать классовую ненависть, государственный терроризм, мужеложество в армии и в местах заключения – можно. Не кормить детей и стариков, обрекать их на вымирание от истощения, плохой экологии и отсутствия медикаментов – можно. А вот смотреть на голых красоток, млеющих от удовольствия на фо- не красочной западной сытой жизни, – нельзя(?!). Бред. Такой была и есть вся наша совковая жизнь. МВД СССР в самом начале 1991 года незамедлительно отреагиро- вало на рескрипт президента Горбачева о «борьбе за чистоту морально- го облика советских граждан». Своим сотрудникам милиция разъясни- ла суть новаций как эру «секса за валюту». Бороться с порнографией и аморальностью стали экономическими средствами – требовали нема- лых денег, частично в валюте, за выдачу лицензий на прокат эротичес- ких лент, драли штрафы за нарушения возрастного ценза зрителей и торговлю порноизданиями в неположенных местах. За явную порно- графию, как и прежде, стали сажать по статье 228 УК РСФСР. Вполне разумные меры, вопрос лишь в том, что считать порнографией. И стоило ли союзному парламенту тратить свой пыл на введение у нас нравственной цензуры и полиции нравов, задается вопросом Дж. Старостин из «Независимой газеты» (11.4.1991): «В то самое время, когда собравшиеся в Тбилиси манифестанты шумно привет- ствовали выход уже четвертой республики из состава Советского Союза, Верхов- ный Совет СССР обсуждал различия между порнографией и эротикой. Министр культуры СССР Николай Губенко прервал свой отдых в Крыму, чтобы принять уча- стие в обсуждении представленного им постановления об охране общественной нравственности. После трехчасовых дебатов 9 апреля постановление было в чи- новном принято. «Главнейшая задача – оградить женщину от порнографии», – заявил 9 апреля депутат Борис Олейник. Его выступление было посвящено методике борьбы с «пор- нографической оккупацией» Советского Союза. Он осудил «так называемые кон- курсы красоты» и предложил Президенту СССР внести свой вклад в борьбу с пор- нографией, взяв под личную охрану творческие союзы. Более дифференцированной была позиция Валентина Распутина, заявившего, что статуя Венеры Милосской не является порнографией. Бывший член Президент- ского совета обвинил в разложении нравственности ВЛКСМ, объяснив это тем, что из 25 тысяч советских видеосалонов около половины принадлежит комсомолу. Рез- кие обвинения были высказаны также в адрес недавно созданной «Ассоциации по прокату», руководитель которой Исмаил Тагизаде пользуется, по словам Распути- на, консультациями бывшего председателя Госкино Филиппа Ермаша и бывшего ге- нерального прокурора СССР Александра Сухарева. Как известно, 8 июля 1935 года Советский Союз присоединился к международ- ной конвенции о пресечении обращения порнографических изданий. Статья 228 УК РСФСР предусматривает до трех лет лишения свободы за изготовление или сбыт порнографии, с конфискацией порнографических предметов и средств их производ- ства. Согласно действующему советскому законодательству, порнографическими могут быть не только книги, фотографии и рисунки, но также гравюры, эмблемы и 361 даже магнитофонные записи. В 1989-1990 годах советской таможней было изъято более 350 тысяч экземпля- ров печатной и аудиовизуальной продукции, признанной порнографией. Погранза- става на шоссе Финляндия – Ленинград имеет специального дежурного, в обязан- ности которого входит исключительно просмотр видеокассет, ввозимых в Совет- ский Союз. В начале 80-х годов были случаи ареста людей за просмотр у себя дома порно- кассет. В 1985 году, согласно официальным данным, по статье 228 было осуждено более 300 человек. Протесты творческих союзов и массовое распространение ви- деотехники снизили это число в 1990 году до 20 человек. Относительно либеральное постановление, принятое 9 апреля по инициативе комиссии, возглавляемой бывшим актером Николаем Губенко, было явно недоста- точным для борющихся с порнографией писателей-почвенников. Василий Белов, ранее заявлявший, что при появлении на телеэкране обнаженной женщины ему хо- чется разрубить телевизор топором, отказался дать свой комментарий, сказав, что «НГ» не является независимой газетой». В СССР к законам пиетета не было ни у кого и никогда. В каждом конкретном случае власти немножко самодурствовали и все решали по своему усмотрению. Хотя при Михаиле Андреевиче Суслове – нашем Главном идеологе до Егора Кузьмича Лигачева – мы не только эроти- кой публично не баловались, но и фильмов зарубежных, так широко, как сегодня, не крали. При Горбачеве власти уже мало что решали. Ви- деопиратство в СССР приобрело тотальный, абсолютный характер. Трехчасовая кассета с копиями порнофильмов стоила 150-200 руб- лей (в ценах 1990 года). Повышением требовательности со стороны потребителя вызвана необходимость в переводе порнофильмов на рус- ский язык, что и осуществляется, как правило, ленинградскими пере- водчицами. После перевода порно стоит дороже. По оценкам экспер- тов, общая прибыль от пиратской перезаписи всех видеофильмов только в Москве составляет шесть с половиной миллионов рублей в месяц. На долю порнофильмов приходится не более 10%. Американские и прочие западные фильмы расходятся у нас в ви- деокопиях в бесчисленном и никем не учитываемом количестве эк- земпляров. Государство уже махнуло на это дело рукой и лишь соби- рает небольшие налоговые отчисления с частных владельцев видео- прокатных пунктов. Если бы все делалось по законам цивилизованно- го общества, Спилберг или Бертолуччи утонули бы в рублях, а любой советский человек, зайдя в магазин, мог бы выбрать себе и купить (взять напрокат) записанные фирменные видеокассеты безупречного качества из списка в 7-10 тысяч наименований – на все вкусы и воз- расты. На полулегальном советском видеорынке царят пока такие нравы, которые диктуют спрос на сотню-другую западных «эротичес- ких комедий» и боевиков. Видео в СССР дальше чем в какой-либо другой стране отстало от культуры и превратилось лишь в средство вышибания денег из кармана молодежи. Исключение составляют, мо- жет быть, лишь широко распространяемые у нас на видеокассетах 362 американские или японские мультфильмы для детей. Их записью и распространением отчасти занимаются и официальные видеоклубы, но их доля в общем размахе видеобизнеса (проката и продажи запи- санных кассет) не составит и одного процента. Остальное все – пи- ратская деятельность в сфере видео. Ведь это не очень серьезно, когда наша пресса как крупное событие рассказывала о поступлении в сентябре 1990 года в московские магази- ны видеокассет с копиями двенадцати новых полнометражных филь- мов производства Японии, США, Италии и Испании. И это впервые за несколько лет. Только случайно, и то если очень повезет, за немалые деньги мож- но было достать в СССР советские и зарубежные документальные фильмы, снятые в наших «горячих точках», показанные урывками по некоторым местным телесетям, в некоторых кинотеатрах, но которые хотели бы посмотреть миллионы советских людей. Грузины, скажем, желали бы иметь возможность купить копию видеофильма, снятого КГБ в ночь с 8 на 9 апреля 1989 года на площади перед Домом прави- тельства. Решение о показе по центральному телевидению этого филь- ма с трагедией кровавого погрома десантниками мирной сидячей де- монстрации в Тбилиси было принято на самом, казалось бы, высоком уровне – на Съезде народных депутатов СССР (это даже более высокая инстанция, чем Верховный Совет СССР), – но фильм этот советскому народу так и не показали. Фильм, снимавшийся операторами КГБ по- стоянно в течение нескольких часов, был характерен тем, что в нем ис- ключался монтаж (перестановка, изъятие некоторых кадров и т.д.), так как одновременно со съемкой зритель видит на экране таймер, отсчи- тывающий минуты и секунды в реальном масштабе времени. Зритель видит, в котором часу начался разгон демонстрантов, и все детали про- должавшегося всего 20 минут побоища с использованием танков и обезумевших от собственной жестокости десантников с саперными лопатками наперевес. (Ни один из военных не был убит, тогда как на площади погибло 20 человек, в том числе двое молодых мужчин, ос- тальные женщины самого разного возраста.) В середине января 1991 года в Москве с огромным успехом прошел организованный ассоциацией советских киноинициатив фестиваль «Шедевры европейского кино, неизвестные в СССР». Но те журнали- сты, которые вечером 16 января не пошли на встречу с французскими кинематографистами в посольстве Франции, а пришли в Дом кино на встречу с документалистами Литвы, увидели фильм, снятый в Виль- нюсе в ночь с 12-го на 13-е во время захвата телецентра частями совет- ской армии. Вечером 17 января фильм был показан по ленинградско- му ТВ: 363 «По Вильнюсу мчатся танки. Мчатся грузовики с солдатами. Танки окружают башню телецентра. Бронированные машины и автоматчики в бронежилетах отделены от входа в те- лецентр хрупкой плотью людей. Небронированных и безоружных. Автоматная очередь. Крики: не бойтесь! это холостые! А камера уже показыва- ет дырки в бетонной стене – дырки от «холостых». А вот уже ведут к машине «ско- рой помощи» залитого кровью парня с дырой вместо щеки – от «холостых». Крики: этот стрелял! этот! – и камера показывает рослого парня в пятнистом комбинезо- не. Он стоит на броне, с автоматом в руке, высоко над толпой, – победитель людей. Башня танка угрожающе поворачивается – хобот орудия ищет цель. Раздавленные танками автомашины. Раздавленный грузовик, который вез дет- ские игрушки. Раздавленные машины остались на улице. Раздавленных людей увезли. Больница. Пожилой шофер грузовика с игрушками. Сломан позвоночник. Но го- ворить может. Вспоминает 1940-й, приход фашистов. И вот – штурм телецентра. Грохот выстрелов. Здоровенные парни изо всей си- лы бьют людей прикладами автоматов. Крики избиваемых. Отточенные движения избивающих. Почти без замаха. Резкий, проламывающий тычок – такой удар не блокируется. Вот торец приклада летит в объектив... Тут начинаются неумелые, дерганые кадры. По крикам и стонам понимаешь: оператор спас камеру, получил удар в голову, но и падая, и упав, продолжает сни- мать. Продолжает снимать. Продолжает. Рассвет. По скверу между кустов и деревьев идут парни в комбинезонах, в бро- нежилетах, в касках, с автоматами на фоне неба. Кадр и ритм движения абсолют- но точно похожи на типичные финальные кадры американских боевиков о войне во Вьетнаме. Усталые, выполнившие свой долг, прошедшие сквозь ад, но не получив- шие ни царапины зеленые береты (или коммандос, или как их там) возвращаются на базу. Но тут в кадре между танками и танкистами возникает фигура, невозможная в джунглях, крупный, осанистый силуэт в плаще и шляпе. Ритм его движений абсо- лютно точно похож на с детства знакомые силуэты: они приветствуют парады и де- монстрации, целуют детей и перерезают ленточки. Что он делает здесь – между танков и танкистов? Почему не боится? Почему так по-хозяйски идет? Принимает работу? Единственный спокойный штатский сре- ди воплей, рыданий, криков о помощи. Впрочем, нет. Вот тысячи спокойных штатских. Они стоят, охраняя своими те- лами, своими жизнями здание парламента Литвы. Они стоят всю ночь, они слышат выстрелы и взрывы, но не уходят. Среди них ни одного в шляпе. Они молчат, но че- рез секунду площадь взорвется криком «Позор!», криком «Фашисты!». Кончился фильм. Рваный, неумелый, плохо и наспех смонтированный шедевр. Можно было быть уверенным, что киносеть и телевидение в тех районах СССР, где коммунистические структуры еще пока у власти, по- добный, да и любой другой неугодный им фильм показывать не будут под предлогом того, что он якобы некассовый (прежде цинизма и недогово- ренностей меньше было, каждому фильму власти сразу присваивали кате- горию, т.е. оговаривали масштаб и ареал будущего распространения. Луч- шие наши фильмы, из тех, что собирали первые призы на десятках кино- фестивалей за границей, в широкий прокат у нас вообще не поступали). В конце 1990 года в московском Доме кино состоялся политичес- кий митинг московских кинематографистов. Они поддержали предло- 364 жение одного из своих коллег повторить польский вариант многолет- него молчания интеллигенции в период диктатуры Войцеха Ярузель- ского. Была высказана идея разработки кодекса деятелей культуры в период наступающей диктатуры. Но у нас этот номер с бойкотом не прошел, так как за исключением десятка-другого наших киномастеров (действительно талантливых и совестливых) огромная советская кино- отрасль (кинотворцы, киночиновники, кинопрокатчики, – всего бо- лее 300 тыс.человек, в число которых даже и не входят полулегальные деятели сферы видео) настроена на то, чтобы выжить в нашем эконо- мическом хаосе. Выжить ценой любого бизнеса, который при всем же- лании трудно удержать в цивилизованных рамках даже при возможном активном участии западных партнеров. АСКИН (Всесоюзная Ассоциация работников киновидеопроката, только образованная и умудрившаяся провести в январе 1991 года свой второй съезд не где-нибудь, а в Кремлевском Дворце съездов и в тече- ние трех дней) объявила о том, что закупила и собирается выбросить на советский рынок более сотни американских лент. Это не много. У нас в видеопрокатном обороте – многие тысячи названий запад- ных фильмов, всех времен и народов, но преимущественно производ- ства США. При негативном отношении к нормам «буржуазного права» законодательство СССР до последнего времени просто игнорировало проблему тиражирования западных фильмов на видеокассетах. Пла- тить Западу за копирайт никому и в голову не приходило, если не счи- тать официальных закупок за границей ряда фильмов и их проката в государственной киносети. А своих провинившихся и чем-то неугод- ных граждан можно всегда было посадить и за «антисоветскую пропа- ганду», и за «спекуляцию», и за «частнопредпринимательскую деятель- ность», уволить с работы за «аморальное поведение» и т.д. Объединившись под руководством И.С.Тагизаде, кандидата искус- ствоведения и удачливого предпринимателя, советские кино- и видео- прокатчики быстро стали на ноги. И даже посетили международные кинофестивали в США и во Франции делегациями по несколько сотен человек... Американцы очень этому удивились, мол как же так, жируе- те, по всему миру катаетесь, а нам за прокат наших фильмов практиче- ски ничего не платите. Отечественные «доброжелатели» тоже прило- жили руку к тому, чтобы праведный гнев американских продюссеров излился бы на голову Тагизаде. Не любят у нас богатых, завидуют лю- то, таков уж результат коммунистического воспитания. В начале лета 1991 года американцы объявили, что, во-первых, фильмов своих продавать нам не желают, во-вторых, в московском ки- нофестивале участвовать не будут и, в-третьих, вообще прекращают с нами любые взаимосвязи. Обвинили в воровстве не только наших «пи- ратов» видеопрокатчиков, но и ЦТ СССР, и наши высшие киношные 365 инстанции. Американская киноассоциация во главе с Джеком Вален- ти, вероятно, немало размышляла, перед тем как обратиться с резким письмом протеста к заместителю министра иностранных дел СССР Владимиру Петровскому. Ведь продюссеры США за свои фильмы миллион долларов в год с нас все же имели. Была от нас польза и в дру- гих сферах кинобизнеса. При колоссальной разнице в стоимости производства фильмов в СССР и на Западе складывается заинтересованность иностранных партнеров в кино и видеобизнесе на паях с советскими коллегами. От- крылся в конце 1990 года в Москве на Цветном бульваре совместный франко-советский кинотеатр. Моссовет одобрил контракт, по которо- му Голливуд должен был приступить к строительству в столице СССР шести многозальных кинотеатров по американским же проектам. В начале 1990 года произошло крупное событие – в магазины на ва- люту для иностранных туристов и за границу пошли первые 50 тысяч экземпляров компакт-дисков, записанных в СССР на западногерман- ском оборудовании, 15 различных программ русской музыкальной классики. Расчетная мощность производства на московском опытном заводе «Грамзапись» – от 3 до 5 млн. компакт-дисков в год, но выпус- каться будет лишь 0,5 млн. В начале января 1991 года было объявлено о создании в СССР пер- вого частного предприятия, которое стало единственным конкурен- том Всесоюзной фирмы «Мелодия» на рынке аудиопродукции. Фирма грамзаписи «Эрио» намеревалась отвоевать у «Мелодии» 10-15% музы- кального рынка СССР, производить и продавать грампластинки, ком- пакт-диски и компакт-кассеты с записями интересных исполнителей. Причем, небольшими тиражами, не более 20 тыс.экземпляров. Первые образцы продукции «Эрио» стали продаваться в специализированных магазинах фирмы в Москве, Ленинграде и Прибалтике. 366 ГЛАВА XII КОММУНИКАЦИОННЫЕ СЕТИ Телефон от «большого брата» В советской, достаточно отсталой стране с неэффективной эконо- микой и антигуманной социальной политикой связь по праву считает- ся одной из самых отсталых хозяйственных отраслей. Такое положе- ние с почтовыми, телеграфными и телефонными услугами, отсутствие у населения доступа к компьютерным системам связи и банкам дан- ных легко объясняется охранительным инстинктом и соответствую- щей психологией советского тоталитарного общества. У нас ведь еще не так давно даже пишущие машинки практически не продавались населению, а те, что были в учреждениях, еще семь лет назад регистрировались в местных органах внутренних дел (вмес- те с образцами печатного текста с каждой машинки), а перед празд- ничными днями в каждой конторе машинисток заставляли сносить все пишущие машинки в одно, особо охраняемое помещение. При Сталине, Хрущеве и Брежневе заведено было как в Албании и в КНР – бедным и малоинформированным народом управлять легче, а по- этому фактически не поощрялось у нас широкое распространение личных автомобилей, отдельных квартир, домашних телефонов, ин- формации в прессе, т.е. всего, что делает человека свободным и неза- висимым. До трети городских семей по-прежнему живут в так называемых коммуналках, в квартирах с другими совершенно чужими им людьми – в разных комнатах, но с общей кухней, одним туалетом и ванной на всех. От двух до десяти семей жили десятилетиями вместе, что сущест- венно облегчало присмотр за ними со стороны «большого брата», вез- десущего КГБ. Результат такой политики известен – как жили, так и работали, т.е. плохо жили, плохо работали, мало получали и мало тра- тили, десятилетиями ждали бесплатных комнат или квартир от госу- дарства, десятилетиями стояли в очереди на получение домашнего те- лефона. На селе положение с жильем чуть легче, а с телефонной связью сложней. Телефоны есть практически только в служебных кабинетах и в квартирах руководителей местных органов власти. Да и то это ведь все местные АТС, дозвониться с которых в другой город или район не- имоверно трудно, в основном через телефонистку. 367 Коды международней телефонной связи имеют ничтожный про- цент советских городов. В результате из Москвы в Ленинград по коду связаться можно легко, а вот из подмосковной деревни или городка дозвониться в другую такую же глухую провинцию, пусть отстоящую на 100 или 1000 километров, практически невозможно. Излишне гово- рить, что свои собственные, автономные и четко работающие всесоюз- ные системы телефонной связи имели железнодорожный и авиацион- ный транспорт, партийно-правительственные учреждения, службы го- сударственной безопасности и внутренних дел, министерство оборо- ны, а телефонные сети общегражданского пользования обслуживали в первую очередь заказы на междугородные переговоры учреждений (и здесь есть своя иерархия приоритетов), а потом уже частных лиц с до- машних телефонов. А с международной связью еще сложней. В январе 1990 года в Москве, в роскошнейшей гостинице «Савой» при содействии бри- танской компании в торжественной обстановке был открыт первый в СССР... международный телефон-автомат да и тот с оплатой разгово- ра по кредитной карточке, купленной за валюту, а не на рубли. По- зорное событие, если вдуматься и вспомнить, что: (1) нужно потра- тить от нескольких часов до нескольких суток, чтобы заказать и полу- чить международный разговор из Москвы и других крупных городов, что (2) воспользоваться моментальной автоматической телефонной связью с западными странами можно лишь в Москве иностранцам с особых абонированных и заранее оплаченных валютой телефонов, что (3) еще в 70-х годах в Варшаве любой поляк мог из любого улич- ного телефона-автомата позвонить в город, а также по коду в любую почти точку своей собственной страны и в десятки зарубежных госу- дарств. Из Москвы (но не из других советских городов) можно было с почти любого домашнего телефона набрать код автоматической связи с абонентами Болгарии, Румынии, Венгрии, Польши, Чехо- словакии, ГДР, Монголии и даже Кубы; список этот лишний раз подтверждает, что в СССР проблемы идеологических предпочтений и доступ к телефонной связи имели жесткую взаимозависимость. Журнал «Москоу мэгэзин» (октябрь 1991) так описывал причины наших телефонных мытарств: «Советский подход к проблемам телекоммуникаций всегда был несколько иным, чем на Западе. Если вы зададитесь вопросом, почему из СССР легче дозво- ниться на Кубу, чем в Соединенные Штаты, то попадете в самую точку проблемы. Многие годы главы телекоммуникационных объединений западного мира собира- ются на регулярные встречи, где обсуждают вопросы интеграции всемирной сети связи. Советские эксперты туда не приглашались. Вместо этого они ездили на со- вещания с партнерами по соцлагерю. 368 Чтобы преодолеть такое положение вещей, нужно сломать старый барьер – со- глашение КОКОМ (Координационный комитет по контролю над экспортом), предпи- сывающее не продавать СССР оборудование, которое может иметь применение в военной области. «Наши проблемы, – говорит Петр Чачин из НИИ экономики и проблем комму- никации, – можно решить с помощью иностранных компаний, что позволит макси- мально использовать собственные преимущества. Но зарубежные партнеры хотят большего, чем просто продавать свои изделия: они стремятся участвовать в разви- тии нашей системы, предоставить нам свой опыт обращения с такой системой, на- ладить взаимное сотрудничество». Размеры СССР – одно из препятствий. Поэтому главная стратегическая эада- ча – провести телефонные линии в самые отдаленные уголки страны. Сегодня, чтобы добраться до ближайшего телефонного аппарата, нужно порой проделать сотни километров пути. После установления связи с отдаленными районами необходимо приступить к прокладке большего количества линий связи между крупными городами. Решением здесь может стать спутниковая технология. Возникает также проблема создания сетей в густонаселенных центрах (более 80% звонков из городов имеют локальный характер) и еще одна. связанная с международными линиями связи. Короче гово- ря, дел много. Для сравнения можно привести ситуацию с исландским рыбаком. Если он захо- чет позвонить своему племяннику в Штаты, то набирает прямой номер по одному из 1500 каналов, связывающих его маленькую страну с США. Гигантская же супер- держава с населением около 286 миллионов человек располагает всего 2600 кана- лами связи с внешним миром. Парадокс в том, что советская фирма «Дальняя связь» («Далс») производит в Ленинграде некоторые из наиболее жизненно важных элементов оборудования, запрещенных КОКОМ. «Такое оборудование для систем волоконно-оптических ли- ний, – говорит ее генеральный директор Юрий Рудов, – относится к третьему по- колению. Расстояние между регенерирующими станциями составляет более 70 км. Полагаю, это соответствует мировым стандартам». Другая ленинградская компания – «Северкабель» уже несколько лет произ- водит линии передач на основе волоконной оптики. Первым опытом установле- ния новых линий в СССР стал трехкилометровый участок, проложенный в 1979 году в Ленинграде. С тех пор заработали линии в Москве, Горьком, Минске, меж- ду городами на Урале. Но процесс развития идет очень медленно. Сегодня «Далс» прокладывает 1000-километровую линию связи между Ленинградом и Минском. И, что более важно, на участке Транссоветской магистрали в районе озера Байкал. «Если бы у нас были западные компоненты, то мы смогли бы начать производ- ство оборудования для новых линий уже сейчас», – подытоживает Рудов. Проблема не только в санкциях КОКОМ. Ударом стала и ликвидация СЭВ, из стран-членов которого Советский Союз ежегодно импортировал 15 тыс.единиц те- лексного оборудования. В СССР ощущается крайняя нехватка цифровых коммутаторов. Правительство намерено произвести 5 млн. таких коммутаторов за четыре года. Для этого учреж- дено несколько совместных предприятий с известной американской компанией АТТ, итальянской «СТЕТ» и другими западными фирмами. «Сименс» разработал два проекта по производству коммутаторов на территории СССР – в Киеве и на бывшем военном заводе в Ижевске. Из экспонатов в заводском музее мы узнали, что здесь выпускались всемирно известные автоматы Калашникова. Но сведения об остальной продукции до сих пор хранятся в тайне. Представители «Сименса» были потрясены тем, что увидели: «По отношению к работе и техническим стандар- там этот завод не уступит тем, что успешно функционируют на Западе», – утверж- дает д-р Эгерт. Но опять же проблема состоит в нехватке западных компонентов, 369 которые можно приобрести только за твердую валюту. Советский Союз надеется на получение крупного пакета помощи с Запада. Кратчайших путей к решению проблем коммуникаций крайне мало, тем не ме- нее сотовые сети радиотелефонной связи могут достаточно быстро помочь в удов- летворении потребностей в телефонизации крупных городов, где жители десятиле- тиями ожидают своей очереди на получение аппарата и где больше всего телефон- ных звонков. Пять лет назад вас бы арестовали за пользование портативной радиостанцией. Только партийным лидерам, КГБ и милиции было позволено играть в эти игрушки. Сегодня столичные деловые люди имеют свою собственную радиотелефонную сеть, созданную совместно с финской фирмой «Нокиа». Год назад коммерческая Всесоюзная ассоциация радиотелекоммуникаций («Варт») создала ряд совместных предприятий с зарубежными консорциумами. «Варт» – пример перестановок, происходящих в промышленности. Бывшая сфе- ра компетенции бюрократического аппарата, телекоммуникационная индустрия в настоящее время занимается поисками частных капиталовложений от основ- ных пользователей, например мощных промышленных производств. Одна из це- лей «Варта» – объединить совместные предприятия в крупных городах и сво- бодных экономических зонах для создания технических систем сотовой радиоте- лефонной связи. Для многих людей, десятилетиями ожидающих получения теле- фона, радиотелефон – предмет первой необходимости, а не символ престижа. Советские граждане смогут оплачивать эти услуги за рубли. Для тех пользовате- лей, кто будет платить в валюте, стоимость одной минуты составит примерно 25 центов. Отдельные проекты в области сотовой радиотелефонной связи разрабатывают- ся для Ленинграда (стоимостью 6,7 млн.долл. – с участием американских и других западных партнеров и Ленинградской городской телефонной сети) и Минска. Создание «Варта» стало возможным в силу перестановок в министерстве свя- зи. Как самостоятельная организация действует концерн «Телеком», которому по- ручено производство оборудования. Разделение между пользователем и поставщи- ком имеет своей целью создание некоего подобия рынка. Но скорее всего наиболее радикальным изменением является привлечение ча- стного капитала в область космических систем. Раньше только военные имели воз- можность осуществлять такие проекты. Но сегодня Советский Союз приходит к по- ниманию: уже давно пора начинать получать старомодную капиталистическую при- быль из ведущей мировой технологии. Тем более располагая преимуществом низ- кой стоимости перед конкурирующими западными системами. Непонятно, почему в СССР только около 2-3% телефонных каналов имеют связь через спутники. По некоторым оценкам, реальное соотношение должно со- ставлять 50%, особенно для связи между отдаленными районами и городами. Спут- ники могут относительно быстро удовлетворить потребности тысяч пользователей. В 60-х и начале 70-х годов запуск трех спутниковых систем сотворил чудо для те- лезрителей в отдаленных районах Советского Союза. Около 98% советских теле- зрителей смотрят программы, транслируемые через спутники. Правда, проблемой остается строительство наземных станций. Сегодня советская промышленность средств связи планирует серию запусков спутников при помощи ракетно-космической системы «Энергия», с участием кото- рой выводятся на орбиту космические станции. Тяжелые платформы могут нести не только ретрансляционную аппаратуру, но и более «разумные» системы, напри- мер коммутаторы. По некоторым оценкам, к 1993 году можно вывести на орбиту аппаратуру, способную коммутировать разговоры 1,5 млн.абонентов. Естественно, это очень дорого. Поэтому советские космические объединения вынуждены искать коммерческих вкладчиков. Правительства республик, а также нефтяная и газовая промышленность уже смогли убедиться в прибыльности инвес- тирования в этой сфере. 370 Хотя Советский Союз имеет прекрасно отработанную систему запуска косми- ческих спутников, западная технология может создать более мощные ретрансляци- онную сеть и коммутационное оборудование». Дозвониться из СССР на Запад особенно трудно тем, кто живет не в Москве и не в столицах республик. Тбилисская республиканская га- зета «Заря Востока» (5.12.1990) поместила без комментариев письмо некой Е. Шамлиди-Грамматикопуло из г.Сухуми, которая писала, что в течение двух лет не может добиться телефонного разговора с Греци- ей, с Салониками, где живут ее дети. И ответ на ее жалобу в республи- канское министерство связи газета напечатала. Из Тбилиси отвечали, что на всю 5-миллионную республику имеется всего 4 канала междуго- родной телефонной связи с общей пропускной способностью не более 320 заказов в сутки. Не беспокоя междугородных телефонисток пред- варительными заказами, можно по коду автоматической связи немед- ленно связаться из Тбилиси с 200 населенными пунктами в СССР и с 40 в Грузии. Тем, кто в Тбилиси не живет, т.е. остальным жителям ре- спублики, намного хуже – автоматическая междугородная связь по коду для них крайне ограничена. (Не случайно ведь, что степень досту- па к телефонным сетям – в том числе и междугородным, и междуна- родным – в советской среде номенклатурщиков насчитывала всегда десятки градаций и была одним из самых отличительных показателей истинного рейтинга чиновника на служебной лестнице.) К концу 1990 года американцы добились от советских властей со- гласия на создание системы прямых переговоров по телефону с ис- пользованием международной спутниковой связи «Инмарсат». Ведь телефонные переговоры с советскими партнерами для американских предпринимателей настолько неразрешимая проблем, что легче было сесть в самолет и полететь на переговоры, чем проводить долгие часы в ожидании соединения с абонентом в СССР и... так ничего и не до- биться. Попробуйте с Волжского автомобильного завода дозвониться в автомобилестроительную компанию «Дженерал моторс», даже имея в руках проект миллиардного контракта. «Дженерал моторе» в ноябре 1990 года пошла на крупные расходы и оплатила привоз из Нью-Йор- ка от фирмы «Белка интернэшнл» и «Кэн Шиффер» на берега Волги необходимого комплекта аппаратуры для спутниковой телефонной связи. Миллиардный контракт стоит таких расходов. Если Запад жела- ет вести с СССР дела, то пусть и устраивает себе телефонную связь с нами: примерно так реагировали у нас на энергичные шаги потеряв- ших терпение японцев, которые объявили, что в 1991 году увеличат число телефонных линий связи Токио – Москва с 24 до 60 каналов, а также установят прямую телефонную связь с Ленинградом. В год на одного жителя СССР приходилось 7 междугородных вызовов, в ФРГ – 66, в США – 100. 371 В СССР действовало несколько поколений автоматических теле- фонных станций – механические, конца 30-х годов, которых уже ма- ло, и координатные, которых у нас большинство (их уже не производят ни в одной технически развитой стране мира). Электронные АТС только начинают у нас производить – осилили к 1990 году производ- ство оборудования для этих электронных АТС лишь на 1 млн. номеров. А их ведь еще и смонтировать надо и установить у абонентов. В декабре 1990 года был заключен контракт с южнокорейской фир- мой «IL SHIN» на поставку полуфабрикатов и сборку на советских предприятиях 0,5 млн. телефонных аппаратов. В дальнейшем экспорт из Южной Кореи предусматривает монтаж в СССР технологических линий для сборки телефонных аппаратов. Как писала газета «Правда» (6.2.1989), только четверть советских семей имеет дома телефоны. У населения – 22 млн. телефонных аппа- ратов. Служебного пользования – вдвое больше, если учитывать ве- домственные телефонные сети и сети общего доступа. Если отказаться от среднестатистической уравниловки, то выяснится, что в Москве те- лефонизировано 87 процентов квартир, в городах Прибалтики – 60, а в Свердловске, Горьком, Ашхабаде и многих других крупных городах – от 10 до 15 процентов. О селе говорить и вовсе стыдно; там ведь все- го 6 млн. абонентов, чуть больше половины которых – квартирные. В одной только Нечерноземной зоне России 20 тысяч населенных пунк- тов не имеют телефона и прочих средств связи. Газета «Советская Россия» (13.10.1990) сообщила, что в Москве оче- редниками на установку домашнего телефона являются 126 тысяч семей. Патологическая отсталость инфраструктуры связи имеет у нас иде- ологическую, мировоззренческую основу. Не случайно ведь, что в бывшей ГДР телефонов сейчас меньше, чем их было до войны. В Вен- грии установки квартирного телефона ждут по 10-15 лет. Кто был под колпаком у Крючкова Но кое на что денег у нас всегда хватает. Газета «Комсомольская правда» (5.2.1991) сообщила, что в здании Верховного Совета России на Краснопресненской набережной аппаратура для прослушивания телефонных разговоров была обнаружена в комнатах 420 и 420-а, пря- мо над кабинетом Б. Ельцина. Журналистам «Комсомолки» сообщи- ли, что распоряжение об установке этой аппаратуры сделал бывший управляющий делами Совмина РСФСР, который только что перешел на работу в аппарат КГБ. Ни Ельцин, ни советская пресса воевать с КГБ не стали, и на эту тему никаких сообщений в советской прессе больше не появлялось. 372 В сентябре 1991 года еженедельник «Аргументы и факты» поместил прелюбопытнейшую заметку «Как Янаев и Лукьянов были «под колпа- ком» у Крючкова»: «Бывший шеф КГБ В.Крючков еще 15 августа отдал приказ соответствующим службам о прослушивании телефонных переговоров по линиям правительственной связи – Ельцина, Силаева. Хасбулатова и Бурбулиса. Как ни странно, в этой ком- пании оказались и Янаев с Лукьяновым. Последние двое, как видно, вызывали сильные сомнения у Крючкова. Один по причине слабохарактерности, второй – из- за боязни коварства с его стороны. Одними из последних жертв телефонной войны Крючкова стали президенты США и Франции Дж.Буш и Ф.Миттеран. Их беседы с Б.Ельциным также были акку- ратно записаны на пленку». «АиФ», то ли под влиянием подписной кампании, то ли по случаю формального расформирования КГБ, выдал после путча ряд сногсши- бательных материалов о нашем вездесущем монстре. Семья Лопухо- вых из Москвы, писал «АиФ» (№ 34, август 1991), спрашивает: «Во время путча у нас и у многих знакомых внезапно отключались телефо- ны, особенно при разговорах с другими городами. Почему?» Ниже сле- дует ответ «АиФ», но никем не подписанный…: «Этот вопрос интересует многих читателей. Добиться ответа от официальных лиц редакция не смогла. Однако, как нам стало известно из неофициальных, но хо- рошо информированных источников, из технического центра КГБ (новое здание на Лубянке) осуществляется контроль всех средств связи – междугородной, радио- связи и т.д. Разработаны различные устройства, которые ведут за этим круглосу- точный контроль без участия человека. Существует целая система ключевых слов, после произнесения которых абонентом включается запись разговора с тем, чтобы можно было определить номер телефона звонящего. Скажем, если нужно контро- лировать «благонадежность», этими ключевыми словами могут быть «ЦК», «пар- тия», определенные фамилии. 19-21 августа ключевых слов («танки», «переворот» и т.д.) произносилось так много, что даже автоматика не могла все это контролировать и записывать, пото- му разговоры попросту прерывались». А в № 38 за 1991 год «АиФ» предложил читателям просто шедевр – беседу своего корреспондента П. Лукьянченко с неким майором КГБ И.Проскуриным: – «Майор, я знаю, что ты меня подслушиваешь и докладываешь наверх. Знай, майор, я пе-ле-вать на тебя хотел». Такое можно было услышать из уст Т.Гдляна во время его особо важных телефонных разговоров. Правда ли, что подслушиванием в КГБ занимаются обычно офицеры именно в вашем, майорском, чине? – Прослушивание – это довольно квалифицированная работа. Прослушивани- ем занимаются необязательно майоры, а, скажем так: в пределах от старшего лей- тенанта до майора. На прослушивание же Гдляна могли посадить и полковника. – Каким образом КГБ устанавливает подслушивающие устройства у интересу- ющего его человека? 373 – Для этого обычно используются три бригады. Первая блокирует место рабо- ты, где в данный момент находится этот гражданин, вторая блокирует место рабо- ты его супруги. Третья же бригада проникает в квартиру, выставив наблюдение этажом выше и ниже. Человек шесть в мягких тапочках входят в помещение, отодвигают, к приме- ру, мебельную стенку, вскрывают небольшой квадрат обоев, высверливают отвер- стие в стене, помещают туда «жучок», заклеивают обои, а художник из состава этой бригады тщательно ретуширует это место – после чего даже вблизи ничего не заметно. Мебель ставят на место, закрывают дверь и исчезают. Вся операция занимает несколько минут. – Говорят, что на телефонных станциях записываются буквально все разговоры и их запись хранится минимум в течение 3 дней. Как можно фиксировать такое ог- ромное количество разговоров? Ведь для этого нужно, соответственно, огромное ко- личество людей? – Много людей не надо. Да и чекистам на телефонных станциях сидеть вовсе не обязательно – достаточно подключиться к единой системе АТС. Более того, прослушивать все телефонные переговоры просто нет необходимости. Прослуши- вание идет выборочно, по заданным номерам. А с фиксацией нет проблем. Существует система, записывающая разговоры на медленно движущуюся стальную проволоку, которая по надежности превосходит обычную магнитную ленту. Представьте себе две бобины, с одной из которых на другую перематывается несколько сот метров проволоки. Система фиксирует как время переговоров, так и номера абонентов, с которыми шел разговор. Это же си- стема может распечатать содержание разговора. – Когда во время разговора слышатся щелчки, то это и есть момент подключе- ния подслушивающего устройства? – Совсем необязательно. Щелчки могут быть по многим причинам – где-то плохие контакты, неисправен сам телефонный аппарат. Системы прослушивания никак себя не проявляют – они устроены с таким расчетом, чтобы человек, не за- подозрил, что его прослушивают. – Правда ли, что аппаратура КГБ может разъединять телефонные разговоры по определенным «кодовым» словам? – Да. Таким до недавнего времени было, например, выражение: «Долой КПСС». – У меня в служебном кабинете есть телефонный аппарат, которым я в данный момент не пользуюсь. Как можно с его помощью подслушать наше с вами интервью? – Специальное оборудование позволяет снимать электромагнитные колебания с микрофонной капсулы вашего телефона. Кроме того, можно установить направ- ленные микрофоны, которые с достаточно большого расстояния, скажем, до 200 м, запишут наш разговор. Естественно, что качество записи с увеличением расстоя- ния падает. С таким же успехом можно вести запись и на улице. Допустим, КГБ заинтере- совался каким-то иностранным дипломатом. И нужно подслушать разговоры, кото- рые тот ведет с другими лицами, перемещаясь по традиционному для себя маршру- ту. Для этого в фасадах зданий, мимо которых он обычно проходит, через каждые 3 метра заранее устанавливаются «жучки», и все разговоры этого дипломата запи- сываются – даже в толпе громко говорящих людей. Не исключаю, что многие цен- тральные улицы в Москве буквально нашпигованы подслушивающими устройства- ми. – Под окнами дома, в котором живет Т.Гдлян, по полгода ржавел то стандарт- ный синий грузовой фургон с надписью «Почта», то автобус львовского производства. Гдлян был уверен, что это спецмашины, специально оборудованные для прослушивания всего, что происходит в его квартире. По слухам, у КГБ их всего три – из-за астро- 374 номической стоимости содержащегося в них оборудования. Говорят, у вас их называ- ют «подводными лодками». – Не уверен, что это были «подводные лодки». Скорее всего – контрольный пункт для слежения за теми, кто входил к Гдляну, то есть так называемая «наруж- ка» – наружное наблюдение. Использовали ли против Гдляна «подводные лодки»? Не знаю. Ведь дешевле установить в квартире подслушивающие устройства. – А сколько стоят «жучки»? – От 100 до 200 руб., редко – до 1 тыс.руб. – Каких размеров они бывают? – Как правило, небольших. По форме могут быть и квадратные, и круглые, и в виде пуговички, запонки, застежки, и плоские – чуть толще писчего бумажного ли- ста. Самые миниатюрные – со спичечную головку. – Каков же у них тогда источник питания? – Как правило, солнечная батарея. – Рассказывают, что в кабинете посла США в Москве висел портрет американ- ского президента, подаренный советским правительством. Американцы долгое время не могли обнаружить источник утечки информации о всех разговорах, которые ве- лись в этом кабинете. И однажды один из сотрудников, изучая живописный слой пор- трета, к своему удивлению обнаружил подслушивающее устройство, вмонтирован- ное прямо в глаз президента. – Вставить «жучок» в глаз президенту – довольно несложно. Другое дело – это, без сомнения, кощунственная акция». Самого Горбачева КГБ всегда «слушало», и президент знал об этом. Эту мысль высказывал подробно В. Коротич в своей книге изданной в США, и об этом говорилось выше, в разделе о журнале «Огонек». В на- шей стране КГБ не только подслушивал, но и действовал, убирая ген- секов – Сталина, Хрущева, назначая их – Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева. Последнего КГБ решил «прижать» на даче в Фо- росе, да что-то там не все рассчитали. Кто-то кого-то переиграл и часть генералитета КГБ села за решетку, другая – пошла в отставку, а ос- тальные пошли в гору. Лично Горбачев все прежние годы старался ук- репить власть «госбезопасности», чтобы опереться на нее. 12 июня 1990 года Президент Горбачев узаконил прослушивание телефонных разговоров – в тот день он подписал указ о дополнениях и изменениях, вносимых в Основу уголовного судопроизводства СССР. Комментируя президентский указ, московская газета «Мегаполис-экспресс» отмечала наличие в нем статьи 35 «прим», узаконивающей на территории СССР «прослушивание телефонных и иных переговоров». В тексте статьи говорится, что прослушивание телефонного разгово- ра – официальное следственное действие, совершающееся при наличие возбуж- денного уголовного дела по конкретному преступлению. «В таком случае, – напи- сано в статье 35 «прим», – орган дознания или следователь выносят постановле- ние и обращаются к прокурору за санкцией на прослушивание». Постановление официально направляется в соответствующий орган связи, через который будут слушать телефонные переговоры. Комментируя новую статью, заместитель начальника отдела правового обеспе- чения деятельности органов внутренних дел МВД СССР подполковник Александр Турбанов заметил, что для практического использования статьи о прослушивании разговоров совершенно необязательно создавать какие-то новые мощные техниче- 375 ские системы. «Все гораздо проще, – заметил подполковник в беседе с корреспон- дентом «Мегаполиса». – Достаточно пользоваться теми техническими средства- ми, которые сейчас уже имеются. В санкционированном прокурором постановле- нии, с которым мы обращаемся в учреждение связи, должно быть указано: перего- воры какого лица предполагается прослушивать и каков номер его телефона. Ра- ботники связи обеспечивают чисто техническую операцию – подключение к это- му номеру телефона. Для этого даже не надо выделять каких-то особых помещений – есть узлы, около которых технически просто осуществить это подключение». Впрочем, как заявил далее А. Турбанов, помимо прослушивания телефонных разговоров как официального следственного действия ведется негласная оператив- ная работа, которая «не регламентируется уголовно-процессуальным кодексом». КГБ занималось организацией правительственной связи, которая осуществлялась якобы затем, чтобы обеспечить секретность перегово- ров важных лиц. Такие самые популярные в Москве издания, как «Столица», «Независимая газета», «Аргументы и факты», «Куранты» телефонной спецсвязи никогда не имели, и поэтому с особым удоволь- ствием сообщили своим читателям все, что знали. Они только не ска- зали, что трудно заниматься журналистикой да и вообще любой обще- ственной деятельностью в стране, где до сих пор нет телефонных книг, где до справочных служб дозвониться невозможно... Поэтому, навер- ное, чем выше уровень советского начальства, тем больше его рабочая комната напоминала мощный узел связи с десятками (!) телефонных аппаратов. «АиФ» (№ 36, 1991) так описал телефонную сеть КГБ для элиты московской номенклатуры: «Существуют две автоматические телефонные станции (АТС-1 и АТС-2), кото- рые обеспечивают правительственную телефонную связь. В «Правилах пользова- ния телефонным аппаратом сети правительственной АТС-1» указывается, что эта сеть является специально выделенной сетью правительственной связи г. Москвы и что она позволяет вести секретные переговоры. В списке абонентов АТС-1 более 600 человек. АТС-2 – около 6 тыс. человек. ДОКУМЕНТ. Из ответа председателя КГБ СССР В. Крючкова Комиссии ВС СССР по вопросам льгот и привилегий: «Что касается вопроса об обеспечении правительственной телефонной связью, то в соответствии с постановлением инстанций от 13 июня 1979 г. N№ 558-183, дру- гими действующими нормативными актами затраты КГБ СССР на ее содержание ведомствами, государственными и общественными организациями, в том числе и ЦК КПСС, пока не возмещаются. Затраты на содержание одного аппарата правительственной междугородной связи (ПМ) в год составляют 46 тыс. руб., а одного аппарата правительственной го- родской связи (АТС-1, АТС-2) 16 тыс. руб. У пенсионеров – бывших руководящих работников ЦК КПСС, других государственных и общественных органов имеется на квартирах 30 аппаратов правительственной связи... В 1988 г. был снят 61 аппарат, в 1989 г. – 42, в 1990 г. – 47, в 1991 г. – 18 аппаратов...» ДОКУМЕНТ. Из запроса Комиссии ВС СССР по вопросам льгот и привилегий председателю Контрольной палаты СССР А. Орлову. «...Согласно справке Минфина СССР, расходы КГБ СССР на использование правительственной связи КГБ СССР руководящими работниками государственных органов и общественных организаций составляют 500 млн. руб. в год...» 376 За счет бюджета КГБ СССР обеспечивались секретной правительственной свя- зью московские периодические издания, список которых по состоянию на текущий момент приводила «Независимая газета» (4.7.1991): «Вечерняя Москва», «За рубежом». «Земля и люди», «Комсомольская прав- да». «Красная звезда», «Ленинское знамя». «Литературная газета», «Правительст- венный вестник», «Рабочая трибуна», «Московские новости», «Неделя», «Сель- ская жизнь», «Советская культура», «Советская Россия», «Собеседник», «Совет- ский спорт», «Союз», «Труд», «Щит и меч», «Экономика и жизнь». Такой телефон имеют почти все члены редколлегии «Правды», «Известий» – газеты Верховного Совета СССР, в отличие от «Правды» – органа всего лишь од- ной из существующих партий. Тут другие принципы, и, руководствуясь ими в спра- вочник КГБ занесены журналы: «Вопросы истории КПСС», «Диалог», «Журналист», «Гласность», «Знамя», «Коммунист», «Крестьянка», «Международная жизнь», На- родный депутат», «Новое время», «Новый мир», «Октябрь», «Огонек», «Работни- ца», «Родина», «Советская женщина», «Советский Союз». Отход от коммунистических позиций не лишил независимые газеты «Вечерняя Москва» и «Московские новости» надежной оперативной и защищенной линии связи». Такие же системы спецсвязи КГБ содержал для самых верхов во всех столицах республик и областных центрах. А еще такие, даже еще более обширные структуры связи у военных, у самих КГБ и МВД... Ес- ли бы эти миллиарды народных денег хоть как-то способствовали рас- ширению общедоступных систем телефонной связи в стране! Наобо- рот. Дополнительные миллиарды рублей шли впустую: на неафиширу- емое постоянное прослушивание, запись, охрану телефонных сетей – от кремлевской АТС-1 до городских, сельских, фабричных, военных, пожарных и даже «телефона доверия» для психологической помощи потенциальным самоубийцам. Вот поляки правильно поступили. Кто хочет в Варшаве иметь до- ступ к автономной сети для деловых контактов на 2 тысячи абонентов – плати в год по тысяче долларов (для сравнения, за обычный телефон надо платить 200 долларов в год). С уходом коммунистов положение со связью резко изменилось – в Польше уже почти заменили всю теле- фонную связь, основная часть которой была создана в 30-е годы. За 6 месяцев варшавяне сделали в телефонии больше, чем за полвека: ку- пили для столицы 420 км волоконно-оптического кабеля и самое со- временное цифровое телефонное оборудование. В Польшу ведь свобо- да и частный капитал пришли раньше, чем к нам. Газета «Правда» (18.11.1990) сообщила, что Московская централь- ная фондовая биржа и Московская товарно-сырьевая биржа для нала- живания своей предстоящей деятельности в масштабах страны плани- руют потратить 50-60 млн. рублей для выведения на орбиту своего спутника связи. Проект более отдаленного будущего для советских бирж, концернов и совместных предприятий состоял в выведении на орбиту целой платформы, с помощью которой можно будет наладить связь со всем миром. Проекты, прожекты... Но надо быть оптимистом и признать, что еще год назад самих бирж в Москве тоже не было. 377 Космическая оборонная промышленность, оказавшись перед угро- зой лишиться неограниченных кредитов, заявляет в прессе, что она могла бы с помощью начиненных электроникой платформ на орбите в космосе решить проблему телефонизации всех медвежьих углов не- объятной Советской Сибири и Дальнего Востока. Загвоздка лишь в низком качестве советской электроники, которая ограничивает срок службы наших спутников связи 3-5 годами, тогда как американские и европейские работают по 7-10 лет, а в перспективе срок их жизни воз- растет до 15 лет. Где же выход? Переходить на волоконно-оптический кабель. Но мы его пока не производим в промышленных масштабах, только опыт- ные партии. В СССР первая волоконно-оптическая телефонная систе- ма с использованием световодов с низкими потерями на основе квар- цевого стекла была создана в подмосковном городе Зеленограде. Со- ветские академические Институт общей физики, Институт химии, а также Институт радиотехники и электроники изготовили необходи- мое оборудование в своих лабораториях и открыли в 80-х годах ряд те- лефонных линий в Москве, Ленинграде, Горьком. КОКОМ не согласен продавать нам волоконно-оптическую технику Запад, в силу ограничений КОКОМ, отказывается знакомить нас и продавать нам новейшую технологию в сферах волоконной оптики и электроники. Заключили было крупный контракт с бельгийским фи- лиалом французской фирмы «Алькатель» на поставку телефонного оборудования, но ничего не вышло – договор был заблокирован в сентябре 1989 года из-за ограничений КОКОМ на экспорт технологий странам-участницам Варшавского Договора. Данный контракт преду- сматривал выпуск в СССР цифровых автоматических телефонных станций, мощностью полтора миллиона номеров ежегодно. Министерство связи СССР дало согласие принять участие в про- кладке на территории СССР нашей части кругосветного трансконти- нентального волоконно-оптического кабеля связи. В результате где-то к 1993 году могла бы быть организована Всемирная цифровая сеть связи. Эта сеть будет функционировать совместно со спутниковыми сис- темами связи, такими как «Интелсат» и «Интерспутник». Глобальное кольцо сможет удовлетворить потребности мирового сообщества в межконтинентальных и межгосударственных связях для обмена теле- фонными и факсимильными сообщениями, для передачи данных и связи между ЭВМ, позволит сотням миллионов абонентов с помощью персональных компьютеров пользоваться достижениями электронной 378 почты, получать все виды информации из национальных и междуна- родных банков данных. Сооружение Транссоветской линии волоконно-оптической связи как важнейшего сегмента глобального кольца призвано обеспечить обмен мощными потоками информации между Европой и Азией, со странами Тихоокеанского бассейна, включая Японию, другие страны Юго-Восточной Азии, Океании, а также Австралию. Сооружение Транссоветской линии связи, по оценке западных и советских специалистов, явилось бы крупнейшим проектом конца двадцатого века. Это касается и протяженности ТСЛ – порядка 17 000 километров. Международная система ТСЛ будет иметь три зарубеж- ных участка. Северный соединит Копенгаген (Дания) с Москвой, Юж- ный пройдет от Палермо (Италия) до Севастополя, и Восточный – от Находки до Ямады (Япония). Национальная система ТСЛ, пройдя от западных до восточных гра- ниц России, обеспечила бы высококачественной международной свя- зью не только города вдоль всей трассы, решила бы проблему между- городной связи Запада и центра страны с развивающимися регионами Сибири и Дальнего Востока. Ведь национальная система, так же как международная, будет содержать около 8 тысяч цифровых телефонных каналов. Сложившаяся международная практика дает возможность заранее осуществить продажу каналов связи будущей магистрали, а выручен- ные средства направить на ее создание. Около половины стоимости ТСЛ на территории СССР (несколько сот миллионов долларов) долж- на была составить стоимость оборудования – оптического кабеля, электронной системы передачи информации, а вторую половину – стоимость строительства. Все оборудование и кабель как для междуна- родной, так и национальной системы ТСЛ готовы поставить зареко- мендовавшие себя иностранные фирмы, причем на конкурентной ос- нове, а следовательно – самое современное. Министерство торговли США и в мае 1990 года и впоследствии про- должало наставить на своем несогласии относительно поставок в СССР для строительства волоконно-оптической линии связи Европа – Япония продукции ряда западных фирм. Хотя последние и уверяли, что риска никакого нет, советской стороне будет передана технология предыдущих, а не новейших поколений. США, так же как и остальные страны-члены КОКОМ, в 1990-1991 годах так и не решились в итоге ос- лабить запреты на продажу в СССР современной технологии в сферах коммуникации. 6 июня 1990 года палата представителей американско- го конгресса 340 голосами против 6 запретила экспорт в СССР множе- ства видов высоких технологий в знак протеста против блокады Литвы. Точно такой же была реакция парижской штаб-квартиры КОКОМ на 379 трагические события в Литве января 1991 года. Блокада ужесточится, заявляли американские должностные лица, если Горбачев притормо- зит эмиграцию евреев из СССР. И американцев можно было понять. Не вызывает у них чувство успокоенности, по словам «Российской газеты» (5.2.1991), что из миллиона ста тысяч рабочих Ленинграда 700 тысяч заняты в оборонной промышленности. И Ленинград далеко не единственный у нас город с подобным соотношением. Ну не хотят на Западе еще одного Саддама Хусейна; и там очень рады, что советская радиолокация, кораблестроение, вся электронная военная техника от- стают от западных аналогов точно так же, как советский телевизор от японского. И США очень устраивает, что одна американская подвод- ная лодка может легко уничтожить десяток советских, потому что хо- дит она в несколько раз бесшумнее, чем любая наша («Известия», 4.2.1991). Ну не может Запад нормально воспринимать информацию о том, что на 1991 год на закупку оружия советскими военными было запро- шено 40 миллиардов рублей, а на народное образование предполага- лось выделить лишь 4,6 млрд., а на здравоохранение – 2,9 млрд. руб- лей (народный депутат СССР Г. Арбатов, «Известия», 10.1.1991). Ака- демик Арбатов тут же поясняет, что один советский рубль, затрачен- ный на закупку гражданской продукции, соответствует примерно 0,5 доллара. А один «военный», потраченный на оружие и военную техни- ку, «тяжелее» гражданского в 6-9 раз. Вот и получается, что истрачен- ные в 1990 году на закупки оружия 30 млрд. рублей равны совершенно фантастической сумме. А ведь на 1991 год Совмин СССР запросил на все военные расходы (в том числе и на закупку оружия) почти 100 млрд.рублей. И это на фо- не разговоров о некотором сокращении расходов на оборону; в то вре- мя как обстановка в мире позволяла СССР не только не наращивать, но радикально сократить военные расходы. Добавлю от себя, что Арба- тов да и мало кто из его коллег-депутатов точно знал действительное положение вещей в советской экономике. Профессор А. Ракитов, член высшего консультативного совета при парламенте России, свидетель- ствовал, что исчерпывающей и достоверной экономической информа- ции не удалось получить даже группе Шаталина-Явлинского, работав- шей летом 1990 года под патронажем Горбачева-Ельцина над програм- мой «500 дней». Ракитов приводил данные Всесоюзного НИИ техни- ческой информации, что информированность наших ученых в 100 раз ниже, нежели в США, да и отдача соответствующая. После августа 1991 года мы как будто получили шанс второй раз ро- диться. Хочется верить, что в посткоммунистической России удастся построить не только ТСЛ, о которой идет речь в статье журнала «Мос- коу мэгэзин» (август, 1991): 380 «Вице-президент крупнейшей из дочерних фирм американской телефонной кор- порации «Белл» Стэн Крэмптон стал среди иностранных обитателей советской сто- лицы живой легендой. Возглавив одновременно USSR Enterprises, отделение ком- пании «Ю-Эс Вест» по работе в Советском Союзе. Стэн Крэмптон ухитряется все- го за десять дней побывать на деловых встречах в Сеуле, Токио, Копенгагене, Стамбуле, Вашингтоне, Софии и Москве. «Постоянный» житель Москвы с февраля 1991 года, этот 52-летний бывший по- лупрофессиональный хоккеист начинает свой рабочий день в 7.30 утра с делового завтрака в гостинице «Савой», которую уже считает своим домом. «Ю-Эс Вест» ос- новала совместное предприятие с Министерством связи СССР для деятельности в сфере телекоммуникаций. Самый крупный на настоящее время проект нового СП, которое носит название «Интернэшнл гейтуэй корпорейшн», это Транссоветская линия (ТСЛ), способная в будущем соединить Советский Союз с остальным миром. По этому проекту фирма «Ю-Эс Вест» должна проложить волоконно-оптический ка- бель по территории СССР и за его пределами, чтобы соединить Юго-Восточную Азию и Европу, используя новейшую телекоммуникационную технологию в переда- че больших объемов информации. ТСЛ пересечет 11 временных зон Советского Союза и стекловолоконным кабелем протянется на 12 тыс. километров от дальне- восточного порта Находка до Балтийского моря. Крэмптон считает, что проекты столь невиданных масштабов до сих пор нигде в мире не осуществлялись. Почему Советы призвали для работы над проектом именно «Ю-Эс Вест»? Отча- сти фирма должна благодарить Гэри Карта. В 1988 году, выбыв благодаря амурной истории с Донной Райс из предвыборной гонки, Харт занялся международным бизне- сом и особый интерес проявил к Восточной Европе. В поисках западного партнера для ТСЛ к нему обратился руководитель службы внешних сношений Минсвязи СССР Петр Кураков. а Харт, «настоящий уроженец Колорадо», по определению Крэмптона, в свою очередь, предложил участвовать в проекте фирме «Ю-Эс Вест» из Денвера. За последние два года проект ТСЛ разросся настолько, что теперь в нем участ- вуют 12 партнеров, но и это еще не предел. Помимо «Ю-Эс Вест» и Минсвязи СССР, к нему присоединились австрийская ОТС, японская KDD, южнокорейская КТ, крупнейшие телекоммуникационные компании Дании, Франции, Великобрита- нии, германская «Бундеспост», итальянская СТЕТ, испанская Telefonica и турецкая РТТ (последнее завоевание Крэмптона, взятое им «на борт» в марте 1991 года). «Мне пришлось вести переговоры с каждой из этих компаний. – рассказывает Крэмптон. – Чтобы система работала, нам пришлось привлечь партнеров, без ко- торых доступ всемирной телекоммуникационной сети на территорию Советского Союза невозможен». «Ю-Эс Вест» будет отвечать за поставки и укладку волокон- но-оптического кабеля, а также за текущие работы в СССР, а остальные партнеры обеспечат международную связь на своих участках. Из Москвы потянутся три международные линии: одна – к югу, до Черного мо- ря, оттуда на Стамбул и Средиземноморье; другая – к северу, до Ленинграда и Прибалтики, а потом подводным кабелем в Скандинавию; третья – на запад, в Центральную Европу. Крэмптон говорит, что система свяжет Японию, Австралию и другие страны этого региона с точками приложения их экономических интересов: Великобританией, Францией, Германией, а через трансатлантическую кабельную связь – с североамериканским рынком. Крэмптон предпочитает стекловолоконную оптическую связь спутниковой, по- скольку первая обеспечивает «высококачественную передачу без искажений, неиз- бежных при космической связи». Сигнал, посланный через спутник, должен проде- лать 22 300 миль сквозь атмосферу к передатчику, а потом столько же – обратно к Земле, что приводит к большим задержкам во времени и наложению эха. «В мире хватает толковых инженеров, но расстояние не перехитришь!» – говорит Крэмптон. А волоконный кабель обеспечивает прямую связь и, следовательно, чистый, ясный сигнал, не искаженный эхом. Но, как и при любом грандиозном проекте, намечен- ном к осуществлению в СССР, возникает вопрос: насколько это все реально? 381 Крэмптон настроен оптимистично. «Мы полагаем, что это только вопрос времени. – говорит он. – В любой стране развитие телекоммуникационной инфраструктуры яв- ляется одним из условий экономического подъема. Это же очевидно». Самое главное – то, что в Советском Союзе, похоже, наконец признали эту очевидную истину. Крэмптон уверяет, что и его партнеры, и правительство страны осознали важность развития телекоммуникационной инфраструктуры. Развитая система телекоммуникаций необходима для привлечения западных бизнесменов. «Большинство из них убеждены, – замечает Крэмптон, – что их прирожденное право – звонить когда угодно и куда угодно; то, что здесь это не всегда возможно, – тяжелый удар для них. Если Советский Союз заинтересован в привлечении крупных западных фирм и корпораций, он должен обеспечить их ста- рым добрым телефоном». Так за чем же дело стало? В отличие от многих «буксующих» совместных про- ектов «Ю-Эс Вест» не встретил никаких бюрократических препон, и у Крэмптона нет оснований жаловаться на советских бюрократов. «Считаю, нам крупно повез- ло, – говорит он, добавляя самые теплые слова в адрес союзных и российских ми- нистров и замминистров связи. – Это на редкость компетентные люди, с западным образом мыслей и с сотрудниками, не менее предприимчивыми в поисках реше- ний, чем наши бизнесмены... Работать с ними – одно удовольствие». Главные противники «Ю-Эс Вест» – правительство США и КОКОМ, контроли- рующий экспорт западных технологий. Крэмптон утверждает, что волоконно-опти- ческий кабель, который собирается использовать «Ю-Эс Вест», не относится к пе- редовой технологии, запрещенной к ввозу в СССР. «В Советском Союзе есть необ- ходимая технология, там его производят сами, правда, не всегда в достаточном ко- личестве». И тем не менее между членами КОКОМ существует «джентльменское соглашение» не экспортировать кабель. Почему? Да потому, что – в отличие от спутниковых и микроволновых линий связи – волоконно-оптические не поддаются легкому прослушиванию. Именно это и заботит правительство США и КОКОМ. По- этому в середине мая КОКОМ снова нанес удар по планам прокладки транссовет- ской линии, подтвердив свой запрет на экспорт в СССР стекловолоконного кабеля. Крэмптон говорит, что предвидел такое решение, но, тем не менее, «Ю-Эс Вест» продолжит бороться против ограничений, считая проволочки временными. А пока компания намерена восполнить пробелы в советской системе телекоммуни- каций развитием альтернативных технологий: цифровой микроволновой и беспро- водной телефонной связи – в основном для обслуживания западных бизнесменов. КОКОМ разрешает проложить кабель почти до самой границы СССР, не доходя до нее 10 километров. А оттуда связь будет осуществляться при помощи альтернатив- ных технологий. В конечном счете, надеется Крэмптон, либо КОКОМ снимет огра- ничения, либо в СССР начнут производить больше кабеля, и тогда его можно будет проложить и по территории Союза». Смешно, почти абсурд, не правда ли? Американские спецслужбы во всеуслышание, не стесняясь, говорят, что не смогут со своих спут- ников-шпионов прослушивать переговоры, ведущиеся по волоконно- оптическим линиям. И поэтому США пока против строительства ТСЛ. Хотя на сегодня и само название ТСЛ – «транссоветская линия связи» – придется менять. Кольцо связи, этот проект века, должно перестать быть кольцом запретов. Мы, конечно, его и сами можем сде- лать. Пока что специалисты из 23 стран мира (38 фирм) заняты строи- тельством аналогичной оптической линии связи между Японией и Сингапуром. Кабель длиной 7500 км на 7560 каналов связи начнет функционировать в конце июля 1993 года. 382 Американцы, правда, имеют достижения и на территории бывшего СССР. В конце октября 1991 года в присутствии первого Президента Республики Армении Левона Тер-Петросяна и президента междуна- родной группы компании АТТ Сэма Уилкоксона (США) в Ереване со- стоялась торжественная церемония открытия международной автома- тической телефонной станции. Выступая на церемонии «первого звонка», С. Уилкоксон сказал, что для Армении это большой день, а для компании это великий день. В честь открытия международной АТС впервые с 1922 года выпущена памятная марка Республики Армении. Новая станция позволила связать одновременно 180 абонентов из Еревана с Соединенными Штатами Америки. 90 каналов связи откры- то с Францией. Абонент теперь может напрямую звонить в Армению из заграницы и наоборот, – из Еревана в любую точку земного шара, – не пользуясь услугами московской ЦМТС. Станция обошлась примерно в шесть миллионов долларов. Оку- пится она в ближайшие два года. Первые 50 абонентских номеров по- лучили предприятия, которые зарабатывают конвертируемую валюту для республики, офисы представительств иностранных фирм и иност- ранные корреспонденты. Граждане республики смогут позвонить за- границу с двух переговорных пунктов в Ереване, также оплатив разго- вор в долларах, франках и т.д. Цифровая телефонная система «SESS» считается сегодня самой со- временной в мире. И саму систему, и соединенную с ней наземную стан- цию спутниковой связи в пригороде армянской столицы поставила ком- пания АТТ. Американцы обещали, что первые 500 номеров – это толь- ко начало, вторая очередь ереванской ЦМТС свяжет с миром десятки тысяч абонентов. Технический подвиг АТТ в Армении состоит в том, что эта первая в СССР периферийная (немосковская) международная теле- фонная станция была построена США в небывало короткие сроки – от подписания контракта до «Первого звонка» прошло всего 8 месяцев. АТТ сотрудничает с СССР 40 лет, обеспечивая все телефонные связи нашей страны с США. Во время землетрясения в Армении фирма АТТ Network Systems International самолетом перебросила в пострадавшие районы контейнерную станцию для международной телефонной связи. Другая американская фирма, «Ю-Эс Вест», о которой уже говори- лось выше, заставила заговорить о себе в сентябре 1991 года всю совет- скую прессу. В Санкт-Петербурге у 750 абонентов (к началу 1992 г. – 3 тысячи, а в 1995 году – 500 тысяч абонентов) фирма установила пе- реносной радиотелефон для связи с обычной городской телефонной сетью, с национальными и международными линиями связи. Питер стал первым городом России с коммерческой сотовой телефонной си- стемой радиосвязи. Подключение к системе стоит 2000 долларов. Еже- 383 месячная абонентная плата, дающая право на 210 минут переговоров, составляет 195 долларов. Каждая минута сверх этого лимита стоит 65 центов. За подключение к междугородным и международным линиям связи взимается 25 долларов ежемесячно. Аренда телефонных аппара- тов стоит 50-75 долларов ежемесячно в зависимости от модели. Фирма «Ю-Эс Вест» обслуживает за рубли до трети своих петербургских або- нентов – мэрию, милицию, пожарных и скорую помощь. В начале весны 1992 года аналогичная система сотовой телефонной радиосвязи была открыта и в Москве, той же фирмой «Ю-Эс Вест». Вот так кончилась в бывшем СССР монополия белых телефонов с зо- лоченным гербом СССР на диске. Как сказал корреспонденту «Мега- полис-экспресс» (19.9.1991) президент фирмы «Ю-Эс Вест» Ричард Д. Маккормек: «Я абсолютно убежден, что никогда бы Горбачев не ока- зался «вне игры» у себя на крымской даче, если бы имел радиотелефон. Сотовая система обеспечила бы ему и другим его коллегам, отрезан- ным от мира в дни путча, быстрый доступ к местным, национальным и международным линиям и высококачественную связь». Теперь «звякнуть» в Штаты можно у нас будет и частному лицу из собственного автомобиля. Сотовая связь значительно превосходит все другие системы связи по возможностям и по качеству. Действие ее ос- новано на том, что территория города делится на небольшие участки – «соты», каждый из которых обслуживается радиопередатчиком, под- ключенным к коммутационному центру с выходом на все телефонные сети. Пока же советские газеты помещают такие вот заметки – «Мос- ковский комсомолец» (3.8.1991), по случаю приезда Дж. Буша к М. Горбачеву, под заголовком «Связь с Москвой установлена! Небольшое послесловие к встрече в верхах» (автор – Элина Николаева): «В Центре международной торговли разместился пресс-центр Белого дома. Всю необходимую работу для обеспечения его жизнедеятельности проделала фирма «Интерконгресс». На этот раз фирме все пришлось делать в пожарном по- рядке. Сообщение о том, что в «Совинцентре» разворачивается пресс-центр Бе- лого дома, пришло 18 июля – за десять дней до визита господина Буша. За семь дней при круглосуточном режиме работы основных технических служб связи, энергоснабжения, мелкого ремонта, строительных работ – они фактически сде- лали невозможное и создали условия для работы ведущих телекомпаний мира – Си-Эн-Эн, Эй-Би-Си, Эй-Эйч-Кей и других крупных информационных агентств. Вся телевизионная и передающая аппаратура американцами была привезена с собой. Правда, электросиловые кабели, мебель сдал в аренду «Совинцентр». Ты- сяча триста пятьдесят квадратных метров конгресс-зала вместили в себя во вре- мя прямой трансляции больше тысячи корреспондентов. Шесть первых рядов по восемь секций американское посольство забрало под своих и продало их еще в Штатах. Белый дом через фирмы-посредники лично занимался торгами. На каж- дом столе журналиста конгресс-центра – по два телефона, телексная и теле- факсная связь. Телефоны с диском – советские, кнопочные – американские. Через американский спутник связи журналисты мира напрямую связываются со 384 своей страной. Нет проблем. Группа, которая сопровождает Президента США во всех его поездках, – шестьдесят человек техперсонала – обеспечила связь ми- ра с Москвой. Все ведущие теле- и радиокомпании, информационные агентства платили американцам за возможность пользоваться техникой. Как рассказали коллеги с первых рядов в конгресс-зале, одно зарезервированное место обо- шлось их изданию в пять тысяч долларов. Огромные принимающие и передающие антенны были установлены прямо на крыше «Совинцентра», а телекомпания Эй- Би-Си построила на крыше «Международной-1» передающую станцию в виде большого деревянного сарая. Что делать, фронт работ надо было обеспечить во что бы то ни стало. Кортеж журналистов, сопровождающих господина президента, прибыл вечером 29 июля на «Боинге-747» вслед за правительственным самолетом. Это было наше- ствие. Вместо того чтобы, как нормальные люди, идти в гостиницу расселяться, от- дохнуть с дороги, они потребовали привезти их в конгресс-зал, где первым делом, побросав все вещи в холле, бросились занимать места и связываться со своими ре- дакциями. Ведущий консультант «Интерконгресса» Владимир Вартанов утверждает, что «в Москве давно назрела необходимость иметь большой Центр конгрессов, со всей необходимой инфраструктурой, вспомогательными помещениями, большими и ма- ленькими залами, хорошим пресс-центром, со стационарно оборудованной теле- фонной, телефаксной, телексной и спутниковой связью». Ведь на этот раз из Си- Эн-Эн завезли чуть ли не семь грузовиков оборудования и фактически построили довольно мощный телецентр не в осажденном Багдаде, как во время недавней вой- ны, а в мирной столице огромного государства. Иного пути качественной передачи информации из Москвы, получается, нет». Есть, почему же! Московское отделение газеты «Вашингтон пост» 5000 долларов в месяц платит за обычный телефонный аппарат в сво- ем бюро. Телефон имеет код городской столичной американской сети, и корреспонденты разговаривают по нему так же легко с любым колле- гой в заокеанской редакции, как если бы они находились у него за стенкой, в соседней комнате. Так же легко можно набрать номер и по- дружки в вашингтонском пригороде. Сколько хочешь говори, все уже уплачено – пять тысяч долларов в месяц. Конечно, не только американские телефонные компании творят у нас свои технические чудеса. Австрийские компании, при содействии американцев, были первыми, кто организовал для грузинского прави- тельства в марте 1991 года прямой выход телефонной связи на комму- татор в Вене, а оттуда и на весь мир, минуя Москву. Так была наруше- на монополия Центра на всю международную телефонную связь. Гру- зины говорили тогда, что имей они такой выход в мир двумя годами раньше, то трагедии 9 апреля 1989 года на проспекте Руставели в Тби- лиси можно было бы избежать. Турецкие компании открыли в 1991 году 60 каналов прямой теле- фонной связи с Азербайджаном, использовав для этого турецкий спут- ник. А также организовали в Баку совместное производство цифровой телефонной аппаратуры. Впервые открылась и прямая телефонная и почтовая связь между Грузией и соседней с ней Турцией. А то ведь 70 385 лет как было – все шло через Москву, почтовые отправления, теле- фонные и телексные линии, поездки… От дальневосточного города Находки до Токио быстрее можно бы- ло добраться на корабле, чем дозвониться туда через... Москву. Япон- цам это надоело, и они завезли в конце 1991 года во Владивосток обо- рудование для системы, рассчитанной на 120 каналов. Это даст воз- можность распределить их поровну между США, Японией, Китаем и Сингапуром. При Сталине – Брежневе звонить за границу не рекомендовалось, при Горбачеве можно – из крупных городов и за валюту. Еще не- сколько лет усилий на нашем рынке таких корпораций, как японская НЭК, немецкая «Сименс», бельгийская «Алькатель Белл», француз- ская «Алькатель», не говоря уже о фирмах США, – и в цивилизован- ный мир можно будет позвонить из глухой русской провинции, быст- ро, за рубли, истратив при этом сумму все же меньше месячного окла- да простого советского инженера... Перлюстрация всех писем... СССР отстал от Запада на две эпохи – постиндустриальную и по- стинформационную. По жизненному уровню мы стоим в шестом десят- ке стран мира и продолжаем катиться вниз. У нас систематически нару- шаются права человека, царит культ секретности и милитаризма. Совет- ская почта подчинялась десятилетиями не столько министерству связи, сколько службам партийной пропаганды и политического сыска. Почта у нас занимается всеми видами распространения периодики, доставляет посылки, письма, телеграммы, денежные переводы, пен- сии. В лучшие годы письмо шло из одного советского города в другой – неделю, в сельскую местность намного дольше. Во многих совет- ских даже крупных городах, не говоря уже о деревнях, газеты и письма почтальон разносит по домам один раз... в неделю. Для неотложных нужд самого высокого слоя советской номенклату- ры КГБ СССР содержало свою собственную почту, фельдсвязь. Между Москвой и сотнями республиканских и областных центров сновали фельдегери, курьеры в военной форме с баулами и обеспечивали до- ставку якобы секретной почты не дольше чем за сутки. Факсмашины, импортные (своих нет), вошли у нас в моду только к началу 90-х годов. Партаппарат у нас любил все больше шифрограммы или красные кон- верты с тройными стенками из черной светонепроницаемой бумаги, облепленные тяжелыми, как два века назад, сургучными печатями. В последние месяцы своего существования КПСС вознамерилась придушить гласность многократным повышением почтовых тарифов 386 на рассылку периодики подписчикам и в газетные киоски. В 1990 году это же наступление партаппарата было осуществлено через десяти- кратное (!) повышение цен на бумагу. В 1991 году Минсвязи СССР объявил, что будет брать с редакций в 1992 году 52 процента стоимос- ти каждого экземпляра периодического издания – неважно где будет продаваться этот экземпляр московской газеты, в киоске на соседней улице или в Магадане. Журналисты подсчитали свои убытки и ужаснулись. Как и в минув- ший год, им пришлось вновь повысить цену на свои издания; а значит, и примириться с неизбежным падением читательского спроса. Связи- сты, понятное дело, на ЦК КПСС и КГБ не ссылались. Министр свя- зи СССР Г.Г.Кудрявцев решил как-то выйти из положения и «объяс- нил»: «...приоритетного развития связи требует обороноспособность страны» («Московский комсомолец», 11.7.1991). Нелепый аргумент гнусной политики. Есть ведь у нас войска связи, пусть они и занима- ются своими делами. Правда, все мы знаем, что у нас никогда не было гражданских министров – все они, в первую очередь, служили инте- ресам военных. Общий результат такой политики печален. Телефонов у нас нет, а за удовольствие читать газету субсидируй в очередной раз военно-промышленный комплекс, а также ненасытную до денег и власти КПСС. А уж последняя не обидит, а щедрыми сум- мами в долларах профинансирует и в 1990 году (и до него, и после) так называемые «фирмы друзей»: «Пиплз дейли уорлд» (США), «Унита» (Италия), «Морнинг стар» (Англия), «Ризоспастис» (Греция), «Гло- бус» (Австрия), «Ланд-ог-Фольк» (Дания), ОПФ (Франция), «Перга- мон пресс» (Англия), «Эдитори риунити» (Италия), «Аванте» (Порту- галия) и многие десятки (!) таких же прокоммунистических изданий и издательств Запада (см. «АиФ», № 42,1991). Мы ведь помним, как в течение десятилетий в каждом (!) газетном киоске нашей необъятной империи продавались французская комму- нистическая газета «Юманите» и журналы ФКП «Кайе дю коммю- нисм» и «Экономи э политик». И почему-то еще франкоязычная газета из Алжира. В киоск поступали новые номера, а пожелтевшие, нерас- проданные шли на списание. В Париж и Алжир, конечно же, вместо макулатуры, шли полновесные доллары и франки. Наша почта при Сталине – Горбачеве, до 1990 года, лимитировала, ограничивала тира- жи всей периодики. Свободно подписаться или без особых проблем ку- пить в киоске можно было лишь «Правду», республиканские партий- ные газеты и пяток действительно никому не нужных партийных, «тео- ретических» журналов, плюс издания компартий Франции и Англии. Прессу других компартий, даже «братских» государств Восточной Европы «Союзпечать» по своим киоскам не разбрасывала. Потому что даже из польской коммунистической газеты «Трибуна люду» можно 387 было почерпнуть немало интересного. Да и где была бы логика – ведь польские «рабоче-крестьянские» верхи сами слали в Кремль посылки с миллионами долларов на прокорм «прогрессивной общественности» на Западе. По указке ЦК КПСС, Министерство связи СССР и его агентство «Союзпечать» душили любое советское издание, которое хо- телось читать, а вместо этого навязывали нам по очень сходной цене «Правду» и «Юманите», надеясь при этом на хронический дефицит ту- алетной и оберточной бумаги в стране... Осенью 1991 года центральные штаб-квартиры ЦК КПСС и КГБ перестали существовать. Зловещие аббревиатуры охранки и больше- виков поменялись, в очередной раз с начала века. Как обычно, посы- пались разоблачения, свидетельства того, что хорошо знает – постиг на собственной шкуре – каждый советский гражданин. В догорбачевскую эпоху наша «мятежная» (в рамках, заданных агитпропом ЦК КПСС) писательская «Литературная газета» устами журналиста А.Рубинова приводила отрывки из читательских писем о том, что, мол, некоторые письма заграницу или оттуда приходят с опозданием на месяц-другой. В эпоху перестройки тот же Рубинов в беседе на целую полосу с министром связи СССР Г. Кудрявцевым се- товал уже на то, что все международные отправления путешествуют месяцами. Газета «Куранты» (27.7.1991) набралась духу и адресовала «уважаемому главе КГБ» Крючкову замечание, что нехорошо мол на- рушать тайну переписки. Газета «Аргументы и факты» (№ 38,1991), называя все своими име- нами, поместила репродукцию «учетной карточки» с подробнейшими данными, которую перлюстратор заполняет на каждое (?!) почтовое отправление, пересекающее госграницу, а также фото с огромной ку- чей писем на уличном асфальте. Текст заметки тоже интересен: «В N№11 за прошлый год мы напечатали документальные свидетельства читате- ля «АиФ» о том, что международная почта в нашей стране просматривается специ- альными службами. Должностные лица из Министерства связи СССР продолжают отрицать, что подобное имеет место в их ведомстве (хотя письменного опроверже- ния нам не направили), а отклики с новыми фактами и примерами все идут и идут в редакцию. Вот такой документ с грифом «Сов. секретно» оказался у нас в почте. В этой учетной карточке – данные об авторе письма, об адресате за рубежом, краткое содержание совершенно личного письма и подпись работника, просмот- ревшего его. И хотя карточка датирована 1967 г., она подтверждает, что такая служба в те годы существовала. А если ее уже нет, то опять к почтовому ведомст- ву вопрос: «Когда и на основании какого документа она была ликвидирована? Кто принимал такое решение?». Впрочем, зачем заводить учетные карточки? Проще выбросить письма. В этом мусорном контейнере, что у здания АТС по Можайскому шоссе, 38, кор. 1, оказа- лись письма из разных стран самым разным адресатам (в том числе и Президенту страны М.Горбачеву). Может, почтовики их случайно потеряли на помойке? Что ж, могут забрать – мы подобрали. Целый ящик международной корреспонденции их ждет в нашей редакции». 388 Газета «Мегаполис-Экспресс» (31.10.1991) поместила письмо до- цента А. Меркулова, которому его близлежащее почтовое отделение Ф-284 города Санкт-Петербург направило в октябре 1991 года посыл- ку наложенным платежом за 9 руб. 96 коп.: «Что же обнаружилось при вскрытии? Посылка содержала 105 (сто пять) пи- сем от советских граждан, посланных в декабре 1989 года в США (в том числе и два моих собственных), а также одно письмо из ГДР в США и одно письмо, от- правленное в Нью-Йорк (послу Ю.Дубинину) из Флориды. Ни одно из писем до США не дошло – нет соответствующих штампов. То, что письма, отправленные за границу, выбрасываются, пропадают, – этим уже не удивишь. Но работники Московского международного почтамта нашли, по-видимому, новое, оригиналь- ное средство борьбы с потоком нежелательных для них писем. Впрочем, может, ими двигали еще какие-то неведомые мне тайные помыслы. Все возможно. Одна- ко факт остается фактом. Сто с лишним писем и открыток находятся у меня, и я не знаю, что с ними делать». «ПК» – перлюстрация корреспонденции, – этим хлопотным и трудоемким делом занимаются в КГБ в основном женщины сержант- ского звания. Внутрисоюзная переписка просматривается комитетом выборочно, международная – в подавляющем большинстве случаев. Существуют списки людей, состоящих на особом контроле. Их корре- спонденция изучается более тщательно. Вся эта работа находится в ве- дении некоего оперативно-технического управления КГБ, считает изучавший этот вопрос корреспондент газеты «Известия» С. Мостов- щиков. По его словам, особые устройства, наподобие «телевизора» у медиков или таможенников, позволяют знакомиться с содержанием писем, даже не вскрывая их. Московский Международный почтамт на Варшавском шоссе, как писали наши журналисты, и в 1991 году имел отдел цензуры иностран- ной периодики и прочей печатной, аудиовизуальной продукции, по- ступающей в СССР. Там, на почтамте, в комнатах бывшего Главлита, ныне ГУОТа, более сотни человек с высшим образованием, полигло- тов, трудились не покладая рук до и после августовского путча, отби- рая то, что является «опасной» литературой и, соответственно, идет в спецхраны учреждений и библиотек. Бывают случаи, когда надо быстро послать что-то заграницу или получить письмо оттуда. Кто может, пользуется услугами дипломати- ческих курьеров или так называемой «сумки пилота» советской и ино- странных авиалиний. С 1991 года нам на помощь пришла американ- ская почта – фирма Emery Worldwide доставляет из Москвы в любую точку Европы (2 дня) и США (4 дня) пакет до 1 кг за 42-79 долларов. Французская почта – фирма «Софипост» делает то же самое, но уже за рубли и намного дешевле. 389 Отечественная почта, в условиях движения к рынку распадающего- ся СССР, просто отмирает. Отчаявшись поднять свои заработки в ус- ловиях инфляции и бешеного роста цен, местные почтовые служащие продают новоявленным бизнесменам свои помещения, оборудование. В роскошном, с потолком до небес, центральном зале старинного зда- ния главпочтамта в Москве только что разместилась... Российская то- варно-сырьевая биржа. 390 ЧТО БУДЕТ ЗАВТРА Выводы на будущее 1. Пресса свободной России четвертой властью в государстве станет еще не скоро. Но наши газеты и телевидение будут инкубатором для вы- хода на политическую арену влиятельных личностей. У Ельцина весной 1992 года два вице-премьера, Егор Гайдар и Михаил Полторанин, работали ранее в газете «Правда». Внешнюю разведку в тот же период представляли бывшие правдисты, Евгений Примаков и Татьяна Самойлис, соответственно – шеф и пресс-сек- ретарь Центральной службы разведки (бывшее Первое Главное уп- равление КГБ). Один из идеологов путча августа 1991 года, помощ- ник Горбачева Валерий Болдин также провел в стенах «Правды» свои лучшие годы. В газете «Известия» делали карьеру нынешний посол в Израиле Александр Бовин и один из руководителей парламента бывшего СССР Иван Лаптев. Отрадно, что в день 75-летия «Известий» 13 марта 1992 года коллектив газеты вспомнил на ее страницах о том, как Борис Ор- лов, ныне доктор исторических наук, 21 августа 1968 года был послан в Прагу, но отказался воспевать агрессию, вернулся в Москву и покинул газету, получив тем самым от властей «волчий билет» (клеймо прока- женного) на многие годы. В «Комсомольской правде» трудился и помощник Ельцина по свя- зям с прессой Павел Вощанов (до марта 1992 года) и министр иност- ранных дел СССР Борис Панкин. Всем известные деятели перестройки Георгий Шахназаров, Федор Бурлацкий, Евгений Амбарцумов – профессиональные журналисты. В число самых влиятельных людей в Москве весны 1992 года входили руководители журналистских коллективов Егор Яковлев, Владимир Яковлев, Владислав Старков, Виталий Третьяков, Павел Гусев, Анд- рей Мальгин, Игорь Голембиовский, Лен Карпинский. К «звездам» безусловно принадлежал и отбывший на время в США бывший глав- ный редактор «Огонька» Виталий Коротич. Самые популярные телевизионные ведущие – это Татьяна Митко- ва, Юрий Ростов и Светлана Сорокина, о которых известно, что они ни при каких обстоятельствах не станут с экрана нагло врать. В то же время рупором пронационалистических сил в свободной России стал Александр Невзоров – тоже телезвезда первой величины. В посткоммунистической России наиболее талантливые журналис- ты превратились в весомые политические фигуры. Причем, подавляю- щее большинство их последовательно выступает за демократический 391 путь развития России и восстановление там частной собственности на землю и средства производства. Но самые популярные в России журналисты живут за ее пределами и трудятся на радиостанциях «Свобода», «Голос Америки», «Немецкая волна» и Би-Би-Си. Не случайно, конечно, издающаяся в Париже на русском языке еженедельная газета «Русская мысль» не имеет себе равных по глубине анализа и правдивости отображения событий в России. В Москве еще пока таких газет не делают, а «Русская мысль» в СНГ не поступает, к сожалению. 2. Свободной прессы в посткоммунистической России не будет, пото- му что правящие структуры, естественно, не заинтересованы в ее появ- лении. Хозяевам нужна ручная пресса. Кому же хочется, чтоб его ругали? Российские парламент и прави- тельство, тысячи чиновников при власти неоднократно демонстрирова- ли свое возмущение теми или иными московскими органами печати. Газета «Известия» получила независимость от своего былого учредите- ля, Верховного Совета СССР, в августе 1991 года. А в апреле 1992 года председатель Верховного Совета России Руслан Хасбулатов потребовал вновь вернуть данную газету под опеку парламента. Руководство «Изве- стий» ответило тогда лаконично – подчинимся только решению суда. Весной 1992 года правительство России выделило 5 млрд. рублей на дотацию некоторым газетам и журналам. И не только собственным ежедневным газетам парламента и правительства. Российский налого- плательщик должен теперь оплачивать распространение на просторах СНГ и «Комсомольской правды», и «Рабочей трибуны», и первой про- граммы московского телевидения. Абсурд, не правда ли? А ведь рос- сийское правительство слезно просили выделить родной прессе не 5, а 60 млрд. рублей. На мой взгляд, лучше бы эти деньги потратили на из- дание детских книг и учебников, отдали бы нашим нищенствующим старикам и инвалидам. Какая уж тут у нас свобода печати, когда «самая главная» теперь ежедневная «Российская газета» (орган Верховного Совета России) переполнена стенограммами парламентских дебатов и полными текс- тами докладных записок в Москву от местных администраций. Как сказал Борис Миронов, первый главный редактор «Российской газе- ты», сняли его с этого поста уже после первого номера: «И правильно сделали, что сняли. Иначе мы бы ни за что не промолчали, как в пред- дверии повышения цен января 1992 года депутаты торопились поку- пать машины, предназначенные для оплаты чеков «Урожай», которые давали крестьянам за сданную ими государству сельхозпродукцию». Теперь, при демократах, у нас появилась и ежедневная газета рос- сийского правительства – «Российские вести», в которую в феврале 392 1992 года указом президента Ельцина влился и коллектив бывшего га- зетного еженедельника «Правительственный вестник». 3. Я лично ратовал бы за запрещение в России не только коммунисти- ческой партии, но и коммунистических идей. Иначе все мы скоро будем читать только одну газету – «День» или «Правду», или «Советскую Россию». На пропаганду своих бредовых идей национал-социализма у бывшей номенклатуры всегда хватит средств. Ведь миллиарды долларов КПСС перекачаны в подставные хозяйственные структуры в России и за ее пределами. Не случайно ведь до сих пор не переведена на русский язык в Москве книга Жана Монтальдо «Секреты советского банка в Париже», ставшая бестселле- ром во Франции 1979 года (!) из-за скандальных разоблачений фактов массированной перекачки средств КПСС в собственные подставные структуры в Западной Европе. То, что газета «Правда» практически прекратит, возможно, свое су- ществование, ни о чем в принципе не говорит. Может, так и было заду- мано отцами нашими. Во главе газеты «Известия» держали всегда ум- ниц, а во главе газеты «Правда» – тупиц. Из 56(!) корреспондентских пунктов этой газеты за пределами СССР в собственности «Правды» на- ходился лишь один – в Финляндии, т.е. за аренду квартир за рубежом в течение десятилетий «Правда» выбросила на ветер деньги, за которые можно было купить несколько сотен помещений – и навечно. Показной, ничем не прикрытый идиотизм некоторых коммунисти- ческих структур всегда на деле свидетельствовал лишь о глубокоэше- лонированной обороне. «Отдали», к примеру, КПСС с ее партийной печатью, а сохранили на местах в России до 80 процентов всей бывшей номенклатуры и КГБ в придачу, не говоря уже о русской православной церкви, бывшей у нас филиалом политической полиции. Я не удивлюсь тому эксперту, который дополнит данный перечень бастионов «власть имущих» и «Независимой газетой», и агентством «Ин- терфакс», и еженедельной газетой «Россия». А что здесь удивительного, если кадровые офицеры КГБ стоят во главе и всеми уважаемого блестя- щего «Интерфакса» и очень интересной газеты «Россия», а один из трех членов руководства «Независимой газеты» верно служил КГБ во время своей многолетней зарубежной командировки от АПН. Да и член прав- ления бывшего АПН, нынешний глава всего нашего телевидения и ра- дио, автор восторженных книг и фильмов о Ленине, личный друг Горба- чева, тоже ведь никогда не был ни диссидентом, ни антикоммунистом. 4. Возможно, удастся потеснить КГБ с прочно удерживаемых им по- зиций в контроле за распространением периодики и книг внутри СНГ и за его пределами. 393 ВААП, печально знаменитая организация, рэкетир писателей и журналистов, музыкантов и ученых, с самого своего рождения «охра- няла авторские права» усилиями десятков штатных сотрудников КГБ самого высокого ранга. В феврале 1992 года президент России Борис Ельцин создал своим указом правопреемника былого ВААП – новое Российское агентство интеллектуальной собственности во главе с быв- шим заместителем министра печати Полторанина, известным юрис- том Михаилом Федотовым. Но руководство бывшего ВААП не сдава- лось, объявив о том, что оно будет действовать «параллельно» с новым агентством РАИС. Последнее обещает брать со своих клиентов 5-10 процентов за услуги, а не 70-90, как это делал ВААП. 22 января 1992 года указом президента России перестали существо- вать агентства печати «Новости» (АПН – ИАН) и ТАСС. Вместо них появился новый гибрид – Информационное телеграфное агентство России (ИТАР-ТАСС). Только одному бывшему АПН государство да- ло в 1991 году дотацию на сумму 680 млн. рублей и 57 млн. долларов. И все это впустую, в основном на содержание КГБэшных структур за границей. Не было, пожалуй, страны в мире, в которой не сидел бы корреспондент ТАСС или АПН, под личиной которого, как правило, скрывался работник КГБ или ГРУ. Весной 1992 года выяснилось, что большая часть этих уволенных корреспондентов приняла решение... не возвращаться в Москву. Непонятно только, сделали ли они этот шаг по собственной инициативе или по указке КГБ? 5. Дух КГБ пока не умрет в России. С отделом дезинформации и прочими службами советской (теперь рус- ской) внешней разведки в лице служб КГБ и ГРУ тесно связан весь основ- ной состав корпуса московских постоянных корреспондентов за границей. И до, и после Горбачева на протяжении всех 80-90-х годов АПН (ИАН) и ТАСС, «Правда» и «Известия», «Комсомольская правда» и «Новое время», «Труд» и Центральное телевидение были представлены за границей практи- чески тем же несменяемым корпусом журналистов, связи которых с наши- ми спецслужбами были главным и непременным условием выезда за рубеж. Может быть (!), сократится за рубежом число периодических изда- ний, существующих на деньги КГБ, типа малоизвестной американ- ской газеты «Гардиан» и всем известной парижской «Юманите»? Говоря о КГБ, я подразумеваю и тесно слившуюся с ним при Гор- бачеве партийно-хозяйственную номенклатуру. Силами, близкими к подпольному коммунистическому руководству, продолжала в начале 1992 года контролироваться наиболее многотиражная часть прессы. В том числе газеты «Труд», «Правда», «Рабочая трибуна», «Советская Россия», да и вообще вся бывшая коммунистическая печать. Что из то- го, что журнал «Партийная жизнь» сменил название на «Деловую 394 жизнь»? Все бывшие горят желанием вернуть свои былые привилегии и власть. Прежнее Центральное телевидение тоже подыгрывает старой номенклатуре, притом что Российское телевидение тяготеет к хасбула- товскому руководству Верховного Совета. Заинтересованность в срыве работы правительства проявляет прежде всего ВПК, получивший представителя своих интересов в лице А.Руцко- го. Вице-президент России стал с 1992 года, в силу логики своей борьбы с «перекупщиками-спекулянтами», одним из политических оплотов на- стоящей теневой экономики и административной коррупции. В 1992 г. в России продолжится тихая гражданская война подполь- ных партийных структур с использованием легально существующей структуры отраслевых профсоюзов. Всеобъемлющий забастовочный взрыв на предприятиях может отныне быть организован в любой необ- ходимый срок, чему способствует лояльность Ельцина по отношению к коммунистическим аппаратчикам. Последние будут дезориентировать президента и правительство потоками фальсифицированной информа- ции точно так же, как они это делали по отношению к Горбачеву. Вот она, непомерно дорогая цена отсутствия в СССР – СНГ сво- бодной прессы, способной в правильном направлении и объективно участвовать в формировании широкого общественного мнения. Не- ужели и впредь наши лучшие журналисты смогут быть услышаны на- ми только через посредство западных радиостанций? Кто будет ин- формировать нас завтра? Пока что очевидно, что отечественные сред- ства массовой информации не способны подняться выше простого пропагандирования тех или иных интересов своих спонсоров. 6. Шансы на выживание в России получат некоторые местные газеты и крупные концерны печати. Не случайно ведь осенью 1991 года по цифрам подписки на 1992 год в Москве лидировали именно местные ежедневные газеты – «Москов- ский комсомолец» (726 тыс.экз.) и «Вечерняя Москва» (390 тыс.экз.). Далее по убывающей следовали «Труд» (340 тыс.экз.), «Комсомольская правда» (260 тыс.), «Московская правда» (201 тыс.), «Известия» (183 тыс.), «Куранты» (143 тыс.), «Правда» (61 тыс.), «Независимая газета» (22 тыс.), «Рабочая трибуна» (14 тыс.) и «Красная звезда» (9 тыс.экз.). Мастодонты пропаганды, хронические и патологические дезин- форматоры из ТАСС и АПН вымрут естественной смертью или усту- пят место более приличным и расторопным конкурентам типа агент- ства «Интерфакс». Местные региональные газеты России, будь то в Санкт-Петербурге или на Дальнем Востоке, уже получили фактичес- кую независимость от Москвы и доступ к нормальным источникам информации. И потому насыщенный газетный рынок (в Санкт-Пе- тербурге весной 1992 года издавалось 140 газет) не будет более тяготеть 395 к центральным московским газетам. Из десятка московских ежеднев- ных газет выживут немногие. В числе удачливых будет газета «Известия», образовавшая осенью 1991 года, под закат советской власти, крупный одноименный кон- церн по выпуску газет, журналов и книг – с собственной огромной типографией и множеством редакционных зданий в самом центре Москвы, на главной улице. 7. Читательская среда будет и впредь все больше предпочитать объ- ективную информацию различным «рассуждениям на тему». Вот результаты подписной кампании на периодику 1992 года по со- стоянию на декабрь 1991 года. 396 Единственным сюрпризом подписной кампании этого года стали фантастические результаты, достигнутые «Мегаполисом», чей подпис- ной тираж увеличился по сравнению с прошлым годом на 1700%. Сюр- приз, впрочем, объясняется довольно просто: «Мегаполис» использовал дефицит книжного рынка и предложил читателям на будущий год се- рию популярной литературы от «Трех мушкетеров» до «Незнайки на Лу- не», продавая свою годовую подписку в нагрузку к хорошим книжкам. Сходный прием использовал и «Огонек», однако со значительно меньшим успехом: фьючерсная продажа Конан-Дойля и Фицджераль- да лишь несколько сократила потери подписного тиража. Довольно неожиданными стали результаты подписки для конкури- рующих в сфере политической прессы «Независимой газеты» и «Мос- ковских новостей». Обе газеты закончили подписную кампанию не с самыми лучшими результатами. «Московские новости» по сравнению с прошлым годом потеряли 74% своих подписчиков – 960 тысяч человек. Однако и «Независимой газете», вопреки ожиданиям, не удалось получить этих читателей. Подписка на «Независимую» на 1992 год составила всего 64. тысячи экземпляров. Что касается остальных, то результаты подписки вполне соответст- вовали прогнозам. «Известия» удержались на плаву, хотя и потеряли около миллиона подписчиков. «Московский комсомолец» и «АиФ» остались чемпионами по тиражам благодаря способности мгновенно реагировать на запросы массовой аудитории. На рынке деловых изданий структура лидерства осталась без каких бы то ни было изменений. «Экономика и жизнь», играющая на рынке по схеме «массовый чи- татель и низкая цена» (29 рублей за годовую подписку), увеличила под- писной тираж на 15% и получила 585 тысяч подписчиков. «Коммерсант», придерживающийся прямо противоположных принципов – «избранный читатель и высокая цена» (96 рублей в год), увеличил подписку на 94% и получил 220 тысяч подписчиков. «Деловые люди» и «Деловой мир» закончили подписную кампанию несколько хуже. 8. Степень информированности масс в стремительно нищающей по- сткоммунистической России падает. Точно так же, как независимость и демократическая ориентация политической печати. Будучи в оппозиции коммунистическому политбюро и большинст- ву парламента СССР, демократы сумели в августе 1990 года добиться принятия в целом неплохого Закона о печати, по которому была отме- нена предварительная цензура и был разрешен выпуск любых изда- ний, создание радио- и телестанций частными лицами. В конце дека- 397 бря 1991 года Верховный Совет России принял свой Закон «О средст- вах массовой информации», по которому прокуратура получила ис- ключительные права на досмотр в редакционных помещениях и пре- следование журналистов за недонесение об источниках информации – «в интересах следствия». Пресса дорожает и уменьшает тиражи. Книги просто перестали вы- ходить, за исключением словарей и эротических изданий. Любая власть косо смотрит на своих критиков. Последних в комму- нистические времена успешно приручали, контролировали. При Ель- цине, так уж получилось, печатное слово просто сходит со сцены. Вспомните, еще три-четыре года назад газеты, журналы и книги были как бы идеологическим товаром особой важности. И посему издава- лись и доставлялись потребителю, невзирая на любые расходы. 1992 год может стать годом утраты средствами массовой информации Рос- сии всех их достижений, годом гибели большинства газет. 9. У большинства традиционных московских так называемых цент- ральных газет нет будущего. Десятки этих изданий на 4-8 газетных полос спокойно отомрут, не выдержав роста цен на бумагу и типографские услуги. Читатель, став нищим из-за бешеной инфляции, может позволить себе купить не ворох, как прежде, а в лучшем случае лишь одну газету. Газета становится предметом роскоши. Но богатые будут платить со- лидные деньги только за правдивую, серьезную информацию, удовлетво- ряющую повседневные интересы. Газеты «Коммерсант» и «Деловой мир», возможно, удержат своих читателей, точно так же как и «Московский ком- сомолец». Эта газета пользуется среди москвичей намного большей попу- лярностью, чем аналогичная молодежная «Комсомольская правда». Ясно и то, что большинство журналистов, десятилетиями несших полуправду и просто околесицу своим читателям, работать далее не смогут. Кредит общественного доверия будет обеспечен только моло- дым, т.е. новым поколениям журналистов. Разумеется, люди всегда с интересом читали и будут читать все написанное Еленой Боннэр и Юрием Митюновым, Феликсом Световым и Сергеем Григорьянцем. 10. На Западе были газеты желтые (для всех), качественные (для эли- ты), специализированные (по интересам). И у нас такое теперь намеча- ется. Хотя и «Правда», и «Комсомольская правда» должны отдавать себе отчет, что век желтой, т.е. очень популярной, массовой прессы кон- чился. Телевизор и видео покажут и расскажут любой сюжет, любую порнуху, драму или трагедию намного лучше, чем это сделают назван- ные газеты для своего нищего, не очень образованного читателя. 398 Очень сытый и очень умный россиянин ни «Комсомолку» не чита- ет, ни телевизором особенно не увлекается. Ему нужна информация для элиты, т.е. очень высокого качества. Этого человека уже не интере- суют никакие политические партии, он желает лишь свободы и благо- приятных условий для своего бизнеса, службы, досуга и пр. Будет у нас приватизация, тогда и появятся газеты для элиты и для среднего класса. Появятся частные типографии и станут издавать то, чего не было в СССР, – сотни иллюстрированных журналов для разных категорий чита- телей. Ведь факт, что три наших главных журнала «Работница», «Крестьян- ка», «Здоровье» – единственные, кому удалось и в 1992 году не растерять десятки миллионов (!) своих подписчиков. К сожалению, очень уж эти еже- месячные «тонкие» журналы малопрезентабельны полиграфически. 11. Рыночные отношения идут на пользу российской прессе. Новый российский Закон о средствах массовой информации своей 43-й статьей разрешил редакциям не отвечать на письма читателей и не пересылать эти письма организациям, ответственным за их рассмотре- ние. Газетные редакции в России тут же, в начале 1992 года, поувольня- ли народ из своих всегда самых многочисленных отделов писем. Рассмотрением жалоб граждан должны заниматься теперь суды, а не редакции. А ведь десятилетиями в центральных, всесоюзных газетах Москвы сидели по сотне людей и читали чуть ли не по миллиону пи- сем в год. На каждое письмо отвечали, каждую жалобу слали в соответ- ствующее министерство или ведомство – для принятия мер. В бюро- кратической переписке состояла почти вся страна, создавая тем самым видимость заботы о трудящихся. Вот уже почти и Дом Российской прессы в Москве открыли. Жур- налисты получили в 1992 году в свое распоряжение недавно отстроен- ное здание на Пушкинской улице, в котором только успели размес- титься 1800 человек аппарата последнего Кабинета Министров СССР. 12. Прессу, телевидение и радио в новых независимых государствах бывшего СССР придется создавать почти что с нуля. Корреспондент «Известий» в Таджикистане ничем не отличается от корреспондента «Вашингтон пост» или «Фигаро». Только первого, на- пример, вышибли из Душанбе в марте 1992, а коллеги из упомянутых западных изданий бывают в этой республике лишь наездами, да и кто в Таджикистане прочтет их творения? Местные журналисты в том же Таджикистане или даже в Латвии, освободившись от давления московских и местных структур КПСС, остаются в поле зрения и КГБ, и бывшей номенклатуры, и всевозмож- ных правоохранительных органов, и мафии. Обнищавшие вконец га- зеты после очередного 10 – 20-кратного повышения цен в январе 1992 399 года вынуждены были выбирать: или уходить в небытие или найти се- бе спонсоров среди коммунистов, предпринимателей, военных и т.д. В заманчивых предложениях недостатка не было ни в Душанбе, ни в Ри- ге. Цена за обещанные миллионы везде одна – уступка прав на газе- ту. О какой уж там независимости, ответственности перед читателем можно в таком случае говорить? В подобной ситуации бывшие советские журналисты обычно мечта- ют, чтобы их скупил какой-нибудь богатый американец или западноев- ропеец. И право, в таком варианте толка обычно бывает больше для всех. 13. В экс-СССР единого информационного пространства не будет. Так называемые центральная печать и центральное телевидение отомрут. Голос Москвы как истина в последней, высшей инстанции давно не воспринимается населением ни в Прибалтике, ни на Украи- не, ни в Закавказье, ни в Средней Азии. В большинстве названных регионов центральные московские газе- ты уже не печатаются с матриц каждую ночь, как это было еще не- сколько месяцев назад. Подписаться на них будет втрое дороже, чем в Москве, а в розничной продаже их нет. Телевидение из Москвы пока смотрят, но платить за него России ни одно из новых государств не желает. Потому что точка зрения и интере- сы Москвы ну никак не совпадают с воззрениями и ожиданиями боль- шинства жителей республик. Даже теперь, когда телевидение Москвы не лжет таким бессовестным образом, как до августа 1991 года. Весной 1992 года на большей части территории бывшего СССР воз- ник информационный вакуум. В молодых независимых государствах пожелали избавиться от былого информационного диктата Москвы. В российской провинции – та же тенденция. Очень скоро столичную прессу просто нельзя будет купить, отъехав от Москвы на сотню-другую километров. Все же помнят, как пресса и телевидение Кремля десятилетиями разжигали «холодную войну» с За- падом, провоцировали вооруженные конфликты в «третьем мире». А при Горбачеве и на территории СССР, когда возникла угроза привиле- гиям ВПК, КПСС и КГБ. После краха советской власти и идей комму- низма имперское мышление продолжает присутствовать в словах и де- яниях русских демократов при Ельцине. Напряжение в обществе отражается у нас и на репортерах. Профессия их стала очень опасной. По количеству убитых и раненых журналистов СНГ идет вровень с Югославией. Среди советских журналистов расска- зы об избиениях и грабежах становятся профессиональным фольклором. В любой из республик бывшего СССР журналист бесправен: он не защищен законом, как, например, врачи или милиционеры. Бронежи- леты и многотысячные страховки доступны только западным колле- 400 гам. Им и информацию в зонах конфликтов и военных действий враж- дующие стороны дают куда охотнее. Так как кредит доверия у совет- ских журналистов всегда был и остается низким – из-за слабого про- фессионализма, нищеты и зависимости от всех. Мы уже давно привыкли получать главную информацию о событи- ях внутри СССР от западных журналистов. Отечественные журналис- ты собранную ими лучшую информацию о нас самих несут в первую очередь тем же западным средствам массовой информации. Телере- портажи, фотоснимки, комментарии и новости оплачиваются на Запа- де в 100 раз выше, чем в СССР-СНГ. Нашему журналисту опубликоваться сегодня на Западе куда безо- паснее, чем выступить на острую тему у себя дома. Прокуратуры рес- публик Закавказья и Молдовы, тамошние боевики против всех совет- ских журналистов настроены очень решительно, а к деятельности за- падных корреспондентов чуть более снисходительны: в тюрьму их не сажают, не пытают, к суду не привлекают. Шальные пули и избиения достаются, правда, поровну как своим, так и журналистам с Запада. На ближайшую перспективу народы бывшего СССР будут нахо- диться в зависимости от Запада в плане всех видов информационного обеспечения. Власти в бывших союзных республиках и тамошнее на- селение ни в грош не ставят большинство своих собственных и мос- ковских журналистов. Верхи не любят строптивых, а низы – покор- ных журналистов. На Украине, к примеру, самая влиятельная газета «Независимость» (тираж 1,3 млн.экз.) в феврале 1992 года чуть было не прекратила свое существование из-за нехватки бумаги. А на деле – из- за активнейшего противодействия властей независимой Украины. По- следним очень не понравилась, в частности, публикация газеты о том, как накануне резкого повышения цен всем депутатам парламента по инициативе Кабинета министров дали возможность купить по автомо- билю (вместо миллиона рублей – за 10 тыс. рублей) и комплекту про- мышленных товаров по старым, «государственным» ценам... Бывшие секретари и члены ЦК КПСС, бонзы КГБ, диссиденты на- ционалистического толка пришли сегодня первыми лицами в десятки суверенных или бывших автономных республик прежнего СССР. У кого повернется язык назвать их убежденными демократами? Выдаю- щегося философа, ныне покойного Мераба Мамардашвили Гамсахур- диа притеснял за свободолюбие и независимость суждений куда актив- нее, чем Брежнев и Горбачев, вместе взятые. Средний класс, интеллигенцию советская власть сдала на растерза- ние в 1917 году. Современные же поколения так называемой советской интеллигенции научились предавать сами, у нас появились легионы лгунов из писателей и журналистов. Музыканты тоже писали тайные и публичные доносы на более талантливых своих коллег. Об этой драме 401 (трагедии) нашей интеллигенции хорошо писал в своей публицисти- ческой книге известнейший московский композитор Микаэл Тари- вердиев. 14. Наш человеческий материал почти безнадежно испорчен. Наиболее яркое свидетельство тому – распри в Закавказье. Встать с колен, пре- вратиться в цивилизованных свободных граждан население бывшего СССР сможет только при помощи извне. Появившаяся в феврале 1992 года долгожданная американо-рос- сийская 16-полосная газета «We/Мы», усилиями «Известий» и корпо- рации Херста скоро станет еженедельной. В марте же вышел у нас на русском языке первый номер журнала «Европа» – его издателем ста- ло представительство Комиссии европейских сообществ в Москве. От- крылась подписка на уже регулярно издающееся у нас с апреля 1992 го- да на русском языке недельное обозрение газеты «Нью-Йорк таймс». Американцы еще в июне 1991 года устами госсекретаря США Бей- кера заявили о намерении способствовать укреплению независимости средств массовой информации в странах Восточной Европы, а также в СССР. Весной 1992 года можно было констатировать, что многое из задумок американцев на территории СНГ было реализовано. Начал функционировать созданный в Москве американцами, при содейст- вии Института США и Канады Российской академии наук, центр по оказанию советскому журналистскому корпусу (а также иностранным корреспондентам) широкого круга информационных услуг, включая прямой доступ ко всем компьютерным банкам данных Запада, а также организацию в Москве крупной библиотеки американской и иност- ранной литературы и периодики, брифингов с участием ведущих сове- тологов-консультантов и т.д. Проблема теперь в том, чтобы создать такую «манну небесную» не только в Москве, но и во всех остальных столицах СНГ. Пойдут на это американцы? Если нет, то за них это сделают немцы или турки, иран- цы, да кто угодно. Те же французы из газеты «Монд» в один прекрас- ный день организуют во всех странах СНГ филиалы своего великолеп- ного компьютерного банка данных по СССР. Ведь ничего подобного нет не то что в столицах республик, но и в самой Москве, ни в одной редакционной справочно-аналитической службе. Французское министерство иностранных дел после долгих размы- шлений склоняется к тому, чтобы открыть в 1993 году в Москве свою школу подготовки журналистских кадров. 15. В ближайшие годы международное сообщество предпримет ог- ромные усилия, чтобы спасти в России залежи ценнейших книг и доку- ментов. 402 Французы, к примеру, очень надеются вернуть себе двадцать ваго- нов собственных архивов (1,2 млн. единиц хранения), попавших в СССР от немцев, которые в свою очередь вывезли это богатство из Франции в 1940 году. Речь идет о самых ценных документах француз- ской разведки и военных не менее чем за три столетия. А немецкие книжные, архивные и музейные собрания? Централь- ный государственный (особый) архив СССР можно было бы смело на- звать центром хранения документальных коллекций Европы. Доступ к этим трофеям имели лишь сотрудники КГБ с целью сбора компроме- тирующих данных на советских граждан. Гуверовский институт, а также Библиотека конгресса США заяви- ли в 1992 году о достигнутой ими договоренности с властями России по вопросу о совместном использовании собраний в главных москов- ских архивах и в Государственной библиотеке СССР имени В.И. Ле- нина. У нас военные строили авианосцы, в центре Москвы КГБ за по- следние 5 лет возвело для себя два огромнейших здания и приступило к переоборудованию третьего. А все главные библиотеки страны в Москве и Петербурге стали у нас символом разрухи и деградации, нет и одного доллара на закупку книг и периодики за границей. Уже не- сколько лет, как фактически полностью прекратилось поступление в СССР хотя бы по одному экземпляру из так необходимых нам 5 тысяч названий иностранных научных журналов... Гуверовскому центру будет позволено снять копии (микрофильмы, микрофиши) с документов, хранящихся в российских архивах, в боль- шинство из которых не было доступа никому все последние 70 лет. При этом две копии остаются в Российском комитете по архивам и в Библиотеке Ленина, две – отправляются за рубеж. При этом Гуверов- ский институт, обладатель огромной, богатейшей коллекции материа- лов по истории России XX века, передает нам полностью микрофиль- мы всех своих русских фондов – 20 тысяч рулонов. Мы отдаем тоже 20 тыс. рулонов. И еще получаем 3 млн. долларов, а вся техническая работа по обработке наших документов выполняется при участии аме- риканцев и при их техническом содействии. Думаю, что американцы потратили бы не 3, а 300 млн. долларов, чтобы гарантировать человече- ству сохранность документов, повествующих о самом трагическом со- циальном эксперименте человечества. Архивы ЦК КПСС и КГБ бес- ценны и должны быть доступны, а они уже и сегодня изрядно почище- ны теми, кто заметал следы своих преступлений. Библиотека конгресса США и наша «Ленинка», кажется, сольются организационно, что позволит последней выйти из первобытной ни- щеты. Хотя российский парламент и принял решение о финансирова- нии реконструкции Ленинки, но необходимых 150 млн. долларов пока нет. А было ведь множество постановлений правительства, указов Гор- 403 бачева, но все тщетно. Счет пожарам и водопроводным авариям с на- воднениями в двух-трех крупнейших библиотеках Москвы и Петербур- га идет на десятки и стал нормой. Подобные сообщения нас уже не тро- гают. Крупные книгохранилища с их закрытыми фондами, ныне рассе- креченными спецхранами, были до 1991 года филиалами КГБ, и поэто- му о их судьбе общество отвыкло беспокоиться. А ведь в этих библиоте- ках России – часть исторической памяти мира гниет себе потихоньку. Французы поднапряглись и завезли несколько тысяч современных книг из Парижа для москвичей, знатоков французского языка. Часть книг можно купить в фирменном магазине издательства «Прогресс», а 10 тысяч экземпляров составили фонд открытого доступа в Центре французской культуры, который МИД Франции открыл в 1992 году в одном из залов Библиотеки иностранной литературы в Москве. 16. Самой популярной и массовой в СНГ будет пресса зеленых, и очень скоро. Пока нет у нас закона, запрещающего производство и продажу на- селению отравленных продуктов. Питьевая вода, воздух, земля, продо- вольствие – все у нас отравлено выше всяких предельных норм. Зага- зованность воздуха, радиоактивное и волновое облучение, содержание отравляющих веществ в почве, шумовое загрязнение делают здоровую жизнь в СССР-СНГ просто невозможной. По совокупности вредонос- ных воздействий окружающей среды москвич испытывает большую нагрузку, чем полярник в Антарктиде. Иностранные дипломаты, ак- кредитованные в Москве, получают доплату к окладам – за вредность. К 17-летию оставались здоровыми лишь 14 процентов советских детей. С 70-х годов на 50 процентов возросла частота экологически зависи- мых заболеваний – сердечно-сосудистых и онкологических. Детей в возрасте до года в Российской Федерации умирает в два раза больше, чем в США. Наши мужчины живут в среднем на 7-10 лет меньше, чем в развитых странах. Мужчины сибирского Севера живут на 22 года, а женщины на 14 лет меньше, чем в северных европейских странах. 17. Не менее модной и актуальной для нас темой останутся и права человека (детей, женщин, стариков, инвалидов, заключенных, крестьян, потребителей и пр.). С 1992 года в СНГ практически не существует страхования жизни и имущества – ни для граждан, ни для юридических лиц. 130 тысяч ак- тивных и дельных хозяйственников сидят у нас за решеткой, хотя уже отменены статьи, по которым их судили за спекуляцию, частное пред- принимательство. У нас в СССР в 1991 году погибло на дорогах 37510 человек (в два с половиной раза больше, чем за 10 лет войны в Афгани- стане). Примерно столько же гибнет в год на дорогах США, но в этой стране автомобилей в 10 раз больше, чем у нас. 404 18. Право на информацию будет самым интенсивным образом реализо- вываться всеми новыми независимыми государствами. В начале 1992 года на рынке валютных телефонных услуг в десятках городов бывшего СССР, раньше чем в других сферах бизнеса, начал действовать рыночный меха- низм конкуренции. Реальным хозяином любой телефонной линии в СССР был (и есть?) КГБ. Поэтому правительство Украины в январе 1992 года упро- чило свою независимость от России союзом с АТТ. Американцы обе- щали за 1 млрд. долларов к концу века утроить число телефонных ли- ний на Украине – в начале 1992 года их было примерно 7 млн. Неза- медлительно вводятся в действие 60 прямых международных каналов связи, не считая имеющихся 150 телефонных каналов, проходящих че- рез Москву. Летом 1992 года украинские биржи запускают свой ком- мерческий спутник связи. Интересно, что по числу квартирных телефонов на 100 городских семей Россия занимает последнее (!) место среди всех остальных рес- публик экс-СССР. На весну 1992 года Россия имела не более 3 тысяч международных каналов связи при потребности не менее 55 тысяч. США твердо намерены в ближайшем будущем сократить, но не от- менить списки КОКОМ, в частности в сфере экспорта в СНГ волокон- но-оптической техники. Налицо здесь не столько стремление оградить Запад от конкуренции, сколько опасения по поводу того, что скорост- ные волоконно-оптические коммуникации практически не поддаются прослушиванию... Недавно конгресс принял решение к 2015 году вве- сти оптический кабель в каждый дом в США. Нам это пока не грозит, хотя мы и производим почти все необходимые компоненты оптичес- кой цифровой связи, но без помощи Запада в этой сфере высоких тех- нологий справиться пока не можем. И транссибирскую магистраль- ную линию связи мы строить пока тоже не в состоянии; американцы опасаются чисто военного ее использования в зонах нашей оборонной промышленности. К марту 1992 года КОКОМ разрешил продажу нам медленноско- ростных стекловолокнистых кабелей. Американская компания АТТ незамедлительно создала с самой известной советской оборонной фирмой «Дальняя связь» совместное предприятие по модернизации системы связи в России. Дорогое это будет удовольствие, ведь обнов- ление одной только московской городской телефонной сети оцени- вается в 6-8 млрд. долларов. Пока что АТТ приступила к прокладке оптического кабеля из Копенгагена в город Ленинградской области Кингисепп, а затем и до Москвы. К концу 1992 года АТТ планирова- ла завершить строительство в городе на Неве международной теле- фонной станции. 405 19. Радио на просторах бывшего СССР есть и будет самым надежным источником информации. В отличие от периодики и телевидения, у наше- го радио много зарубежных конкурентов. Еще в 1990 году в официальной советской пропаганде западные русскоязычные станции называли у нас не иначе как «вражьими голо- сами». Особенно усердствовал в их обличении лично глава КГБ Влади- мир Крючков, один из организаторов августовского путча. Российские газеты и телевидение видят и теперь в западных «голо- сах» все так же единственного гаранта и эталона собственной свободы информации. Весной 1992 года пресса Москвы широко отметила на своих страницах 50 лет «Голоса Америки». «Радио России» продолжа- ет с октября 1992 г. транслировать на своих волнах некоторые переда- чи Би-Би-Си на русском языке. Американская «Свобода» заявила в марте 1992 года, что ее аудитория в бывшем СССР расширилась. Ее журналисты советуют своим российским коллегам перестать давать все время только негативную информацию – должна быть и надежда на лучшее, реальный «позитив». В большинстве независимых государств СНГ корреспонденты «Сво- боды» и «Голоса Америки» заняли высшие места в местной журналист- ской иерархии, т.е. то место, которое раньше принадлежало собственно- му корреспонденту газеты «Правда». Именно вещание названных стан- ций не только на русском, но и на языках бывших союзных республик является неоценимым вкладом США в наш демократический процесс. В феврале 1992 года Би-Би-Си заявила о начале функционирова- ния на Украине корпункта корпорации, в котором будет не менее де- сяти журналистов, безукоризненно владеющих и английским, и укра- инским языками. В Москве, помимо многих своих помещений кор- пункта, Би-Би-Си организовала сроком на 5 лет свой филиал-выстав- ку в помещении Библиотеки иностранной литературы. Приходите и слушайте новости! У нас ведь теперь и радиоприемников в продаже нет – они стали са- мым крупным дефицитом из всей прочей бытовой аудиовизуальной тех- ники. Раньше монополистом по их производству была Латвия, и про- дукцией рижского радиозавода были завалены магазины СССР. Теперь пустота. Видеомагнитофоны стали делать на четырех российских заво- дах, а о приемниках забыли. Случайно, да? Хотя вот уже начали вещание в России независимые радиокомпании для бизнесменов «Деловая-вол- на» и «Радио-максимум». Значит, и радиоприемники появятся. Япон- ская фирма «Сони» уже завезла к лету 1992 года в страны СНГ массовые партии шести новых своих моделей бытовой аудиоаппаратуры. 20. Советское телевидение неисправимо и не реформируемо так же, как власть и идеология коммунистов. Последний оплот империи немину- 406 емо рухнет, а его место в эфире займут десятки частных и государствен- ных компаний из России и других государств бывшего СССР. Причем все эти компании получат равный доступ: передачи из Ташкента, Еревана или Казани можно будет в полном объеме и постоянно распространять со спутника над территорией России и прочих государств бывшего СССР. Это, конечно, оптимистический прогноз, требующий немалых де- нег для его реализации. По более скромному сценарию, предполагает- ся в телепрограмме «Ост» («Останкино», что возникла вместо первой программы бывшего Центрального телевидения), выделить поровну время для всех бывших союзных республик, а за Москвой оставить функции диспетчера и комментатора. Многие руководители республик считают эту затею с дележкой первого канала утопичной, и уж тем более им не нравятся москвичи в роли комментаторов и арбитров. Кремлю и «Останкино» при этом на- поминают, что телевидение Польши или Северной Кореи пока что лучше представлено на экранах московского первого канала, чем, к примеру, национальные телепрограммы из столицы Кыргызтана. Самое тяжкое в том, что наше ТВ сегодня – это устный журнал и живая газета эпохи развитого социализма. После путча августа 1991 го- да во главе этого ТВ при Ельцине оказались вновь непрофессионалы: бывший главный редактор журнала «Сельская молодежь» Олег Поп- цов и бывший главный редактор газеты «Московские новости» Егор Яковлев. Попцов отвечает за Российское телевидение и радио, Яковлев – за Центральное телевидение и радио, которое превратилось в скромную программу «Останкино». Костяк Российского ТВ составили люди, так или иначе изгнанные из Центрального ТВ. А кадровый состав послед- него остался в неприкосновенности, за исключением ухода денщика ЦК КПСС Кравченко и нескольких его ближайших сотрудников. На своих местах весной 1992 года оставались в телекомпании «Ост» все те, кто идеологически обеспечивал погромы КГБ и Советской Армии в Алма-Ате и Фергане, Тбилиси и Баку, Сумгаите и Степанакерте. Над сотней-другой функционеров Гостелерадио СССР впору устраивать Нюрнбергский процесс. Их умелая, профессионально рассчитанная ложь оборачивалась разжиганием кровавых конфликтов на всех «окра- инах» империи Кремля. Помимо вышеназванных советских городов намеренная дезинформация Центрального телевидения несла смерть и лишения во все «братские страны социализма», организовывала культ Каддафи, Хуссейна, Арафата, Наджибуллы, разжигала ирано- иракскую войну и волнения сикхов в Индии, войны в Африке и Ла- тинской Америке. Телевидение из Москвы 1992 года навязывает зрителю полные трансляции дебатов в Верховном Совете России, культивирует 407 фашизм от имени тележурналиста Невзорова и кучки мало кому нуж- ных Жириновского, Макашова, Умалатовой. Разница лишь в том, что статус газеты «Правда» хоть как-то зависит от числа ее подписчиков, а ТВ Кремля продолжает гнать в эфир свою муть на полпланеты и безза- стенчиво тратит на это миллиарды рублей из кармана налогоплатель- щиков. Отцы наши из политбюро прекрасно знали цену своему ТВ, поэто- му смотрели в своих кабинетах CNN и разрешали то же сотням своих чиновников. Кремлевское телевидение нереформируемо, даже если его приватизируют через подставных лиц и на деньги военно-промы- шленного комплекса или КПСС-КГБ. Выход один: разбавить его вещание другими телекомпаниями, лик- видировав тем самым монополию Кремля в эфире. И это уже делается. Мэр Москвы Гавриил Попов полон решимости создать «самостоя- тельное предприятие для телевещания на Московскую область». Неза- висимым стало самое знаменитое в СССР телевидение Санкт-Петер- бурга. С каждым месяцем растет в России число частных телестудий. В марте 1992 года телекомпания «Ост» по-прежнему не пускала в свой эфир телевидение независимых государств, на которые сама Москва вот уже десятилетия транслирует круглосуточно свою первую телепрограмму. Ответом из Украины стала практика отключения пе- редач московского первого канала. Тогда же, в марте, венгерские вла- сти полностью прекратили трансляцию телепрограмм из Москвы, а президенты Болгарии и Чехо-Словакии Желев и Гавел высказались не за продолжение, как и прежде, полной и односторонней телетрансля- ции из Москвы, а за создание единого информационного европейско- го кольца в Восточной Европе – «Восточный экспресс». В республиках Средней Азии телепередачи из Москвы в самом бли- жайшем времени будут вытеснены программами телевидения из Тур- ции. Соответствующие соглашения уже подписаны на самом высоком уровне. Идет экспериментальный прием ТВ из Анкары в Азербайджа- не и Узбекистане. В случае перехода с кириллицы на латинский шрифт Турция обещала оказать этим молодым мусульманским государствам всестороннюю помощь в переоборудовании полиграфической базы по последнему слову техники. В марте 1992 года даже Белоруссия официально отказалась финан- сировать показ телепрограмм из Москвы на односторонней основе. Пожалуй, главными спонсорами московского телевидения будут вла- дельцы кабельных сетей в США, Канаде, Израиле, Германии и других государствах, согласные принимать через спутники круглосуточные и круглогодичные передачи телеканала «Останкино» для русской, укра- инской и еврейской диаспор за рубежом. СОДЕРЖАНИЕ ЭКС-СССР: КАКАЯ ПОЛИТИКА, ТАКАЯ И ПРЕССА. Необходимое пояснение автора к русскому изданию – 3 ВСТУПЛЕНИЕ – 15 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА I. «ЧЕТВЕРТАЯ ВЛАСТЬ В НАМОРДНИКЕ» Как заставляли нас подписываться на партийную прес- су – 17. 1 августа 1990 года пала цензура в СССР... – 23. О монополии КПСС на бумагу – 32. Почему лгут жур- налисты? – 44. ГЛАВА II. ТАСС, ИАН, «ИНТЕРФАКС» И ДРУГИЕ Министерство информации под личиной ТАСС – 53. Под крышей АПН – 62. Непотопляемые – 68. Мужест- во честной журналистики – 72 ГЛАВА III. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ-ВЕТЕРАНЫ Чем была интересна газета «Правда» – 77. От Алексея Аджубея до Игоря Голембиовского – 92. Заговор молча- ния – 98. Воспоминания о комсомоле – 101. ГЛАВА IV. ПОЛУЧИВШИЕ НЕЗАВИСИМОСТЬ Королевские шуты эпохи перестройки – 111. Век «тол- стых» литературных журналов окончился – 122. Как угасала «Литературная газета» – 138. ГЛАВА V. ПРЕССА, КОТОРОЙ РАНЬШЕ НЕ БЫЛО Виталий Третьяков, друг М.С.Горбачева – 143. У власти демократов есть собственные газеты – 150. Андрей Мальгин, «критик милостью божьей» – 154. В духе «Гласности» Сергея Григорьянца – 162. Побоище в Вильнюсе доконало идею Советского Союза – 172. ГЛАВА VI. ПРЕССА ДЛЯ ДЕЛОВЫХ ЛЮДЕЙ Крутые ребята из «Коммерсанта» – 179. Премьер-ми- нистр СССР В.Павлов тоже был журналистом – 184. Журналы «Москоу мэгэзин» и «Бурда» – 186. Издатели сфер культуры и милосердия – 192. ГЛАВА VII. КНИГОИЗДАНИЕ «Не сжигайте Горбачева» – 199. Обществу нужны книги тысяч, а не десятков наименований – 207. При Суслове цензура взяток не брала – 215. Бастион ГУЛАГа в Сою- зе писателей СССР – 228. ЧАСТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА VIII. РАДИО «Радио России» против Политбюро ЦК КПСС – 239. «Эхо Москвы» спасло свою честь – 244. Зарубежные радиостан- ции вещают на русском языке – 248. Указ президента Б. Ель- цина об открытии корпунктов «Свободы» в России – 262 ГЛАВА IX. ЗВЕЗДЫ ТЕЛЕЭКРАНА Эдуард Сагалаев, Татьяна Миткова, Юрий Ростов против президента СССР – 271. Первое интервью с академиком А.Сахаровым – 281. Невзоровский синдром России – 287. Информационная война в эфире кончилась 21 августа 1991 года – 298. ГЛАВА X. ТЕЛЕВИДЕНИЕ ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА? Землетрясение в Грузии как 14-й сюжет в сводке теленовос- тей из Москвы – 305. Симбиоз ЦТ и КГБ СССР – 308. Воен- но-коммунистическая телепрограмма «Время» – 310. «Взгляд из подполья» – 315. ГЛАВА XI. ТЕХНИКА ТЕЛЕВИДЕНИЯ Кремль обещал сбить первый российский спутник связи – 321. Георгий Кузнецов: да, мы хотим 20 телепрограмм – 332. Кабельное телевидение будет – 350. Видеомафия в СССР – 355. ГЛАВА XII. КОММУНИКАЦИОННЫЕ СЕТИ Телефон от «большого брата» – 367. Кто был под колпаком у Крючкова – 372. КОКОМ не согласен продавать нам воло- конно-оптическую технику – 378. Перлюстрация всех пи- сем... – 386. ЧТО БУДЕТ ЗАВТРА. Выводы на будущее – 391. УКАЗАТЕЛЬ –409 КНИГИ ТОГО ЖЕ АВТОРА Антенны направлены на Восток. Издание первое и второе. М., Политиздат, 1975 и 1977. Международный обмен информацией. Тбилиси, «Сабчота Сакартвело», 1980, 386 с. В соавторстве с Юрием Кашлевым. Покушение. Политический детектив о происках западных разведок вокруг ими же сфабрикованного «дела» болгарина Сергея Антонова, которого итальянский суд обвинил в организации покушения на папу римского и затем оправдал за отсутствием улик. Тбилиси, «Ганатлеба», 1987, 566 с. Всемирное телевидение. Новые средства массовой информации – их аудитория, техника, бизнес, политика. Тбилиси, «Ганатлеба», 1989, 672с. Польский диалог. События в Польше глазами польских, coветскux, американских, английских, западногерманских и французских журна- листов. Тбилиси, «Ганатлеба», 1990, 640 с. В соавторстве с Ежи Брониславским. Les Medias sous Gorbatchev. Paris, Editions de l’Espace Europeеn, 1991, 484р. Secrets of Journalism in Russia: Mass Media under Gorbatchev and Yeltsin. New York, Nova Science Publishers, 1992, 427 p.