Марк РИВКИН,
главный ниспровергатель “НВ”
Библейская история с женой Лота ничему нас не научила: мы по-прежнему оглядываемся назад и решения своих бед ищем в писаниях древних, при этом списываем у предшественников все – и заслуги их, и заблуждения. Мертвые не хватают живых, наоборот: живые цепляются за мертвых.
Если я скажу, что в тандеме Маркс – Энгельс ведущей фигурой был Энгельс, хорошо знавший, что вся красная идеология шита белой ниткой (он сам кроил этот наряд для бедноты), – то кто ж мне поверит? “Всегда быть в маске – судьба моя!” Эта фраза из оперетты могла бы стать эпиграфом к биографии Фридриха Энгельса, тайного работника прусского МИДа, гениального автора-исполнителя самой долгой в истории мира провокации. Что у Гитлера было на языке, то у Энгельса было на уме. Дестабилизация и ослабление главных соперников Великой Германии – Англии и России – такова была цель коммунистической агитации Энгельса. При этом он делал все возможное, чтоб не допустить революции в своем отечестве, а буде такое случится, Энгельс готовил контрреволюционную государственно-капиталистическую диктатуру с фальшивой вывеской о гегемонии пролетариата. В недрах его лукавой двусмысленной программы были ловко закодированы функции и пожара, и огнетушителя, но ключ к шифру Энгельс проглотил.
В статье “Эрнст Арндт” двадцатилетний Энгельс писал: “Должны ли мы способствовать приросту русских владений и усилению торговой мощи англичан настолько, что они нас, немцев, окончательно задушат и раздавят? Внутреннее единство – первая наша потребность и основа нашей будущей свободы… Мы прогоним туда, откуда они пришли, все эти нелепые чужеземные повадки и моды, все излишние иностранные слова; мы перестанем быть посмещищем для иностранцев и вольемся в единый, неделимый, мощный и – так хочет Бог – свободный немецкий народ!”
Еще больше откровенности в письме Энгельса к Марксу: “Чем больше я размышляю над историей, тем мне яснее, что поляки – никчемная нация, которая нужна как средство, пока Россия не будет вовлечена в аграрную революцию. С этого момента существование Польши теряет всякий смысл. Поляки никогда не совершали ничего иного, кроме смелых драчливых глупостей…”
Энгельса без маски видим лишь однажды – в анкете для старшей дочери Маркса:
Ваша отличительная черта? – Знать все наполовину.
Ваш любимый герой? – Нет ни одного.
Ваш любимый девиз? – Относиться ко всему легко.
Ваше любимое житейское правило? – Не иметь никакого.
Ваш любимый поэт? – “Райнике-лис” Гете.
Ваше любимое занятие? – Поддразнивать самому и отвечать на поддразнивания.
Будучи подлинным творцом “марксизма”, Энгельс сумел обдурить все прогрессивное человечество своей безупречной игрой в роли верного ученика великого Маркса. Энгельс уже имел репутацию революционера и борца за права “угнетенного класса”, он уже написал десяток статей, заполненных “буржуазией”, “пролетариатом” и “классовой борьбой”, а Маркс в это время писал: “Я считаю неуместным, даже безнравственным вводить контрабандой коммунистические и социалистические положения. Я требую более основательного обсуждения коммунизма”.
В письме к матери Энгельс писал: “Я мог бы купить еще сотню предприятий”. Ему, весьма богатому совладельцу текстильной фабрики “Эрмен и Энгельс” в Манчестере (где ирландские дети работали по 11 часов ежедневно) – было не очень удобно выступать в роли вождя партии, борющейся с эксплуатацией наемного труда. Ему нужен был псевдоним, и в этом смысле Карл Маркс оказался идеальным компаньоном. “Я прочел твою критику, – сообщал Маркс другу. – Жаль, что нет возможности ее напечатать. Если бы я еще добавил туда свою горчицу, она могла бы появиться под нашим общим именем”. Именно так и готовились все блюда фирмы “Маркс и Энгельс”.
Переписка Основоположников показывает: именно Энгельс был автором статей в “Нью-Йорк дейли трибюн”, хотя подписаны они именем Карл Маркс. Среди посланий к Энгельсу много таких: “Так как сегодня никакой статьи от тебя не пришло, то я ничего не послал в Нью-Йорк. Надеюсь, до вторника ты одну подготовишь. Надо бы написать об Индии”.
Однажды редактор не смог понять одного выражения в рукописи и обратился с вопросом к Марксу, а тот сразу пишет другу: “Ответь мне немедленно на это, чтоб я мог еще в пятницу сообщить об этом ослу”. Всякий раз, когда лидеры европейского социализма просили совета у Маркса, он срочно адресовал их проблемы Энгельсу, а потом писал другу: “Твое письмо полностью совпадает с планом ответа, который я уже составил в голове”.
В 1859 году в одной из статей немецкий эмигрант Карл Фогт заявил, что Маркс и компания – агентура прусской тайной полиции. Маркс обратился к соратникам с призывом защитить честь партии. Увы, никто не бросился на защиту.
Маркс старается внушить компаньону, что без совместных усилий “нам из этой истории не выбраться”, но Энгельс делает вид, будто ничего не слышит. Жена Маркса в отчаянии, и он вынужден подать в суд за клевету, но заявление посылает не в Женеву (где проживает К.Фогт), а в Берлин. До суда дело не дошло.
2 апреля 1871 года парижская газета “Province” сообщила: “Разоблачение, которое мы получили из Германии, вызвало здесь большую сенсацию. В настоящее время установлено с полной достоверностью, что Карл Маркс, один из влиятельнейших вождей Интернационала, был с 1857 года личным советником графа Бисмарка и никогда не порывал сношений со своим боссом”. Наветы? Пожалуйте факт. 24 апреля 1867 года Маркс пишет другу: “Вчера Бисмарк прислал ко мне адвоката Варнебольда (это между нами). Он хотел бы использовать меня и мои большие таланты на пользу немецкому народу. Фон Беннигсен засвидетельствует мне свое почтение завтра… Историю с Бисмарком ты должен держать в полном секрете. Я дал слово никому об этом не говорить”. Энгельс ответил: “Я так и думал, что Бисмарк постучится к тебе, хотя и не ожидал, что так скоро”.
Выдвигая крайне абсурдные лозунги – уничтожение частной собственности, уничтожение классов, уничтожение государства и прочие “уничтожения”, – Энгельс понимал, что эти меры могут дать лишь анархию и нищету. В письме к другу он так объяснял суть своей политики: “Публика все же примирится с необходимостью кратковременного террористического господства пролетариата, уверив себя, что долго оно продолжаться не сможет, ибо положительное содержание их программы настолько нелепо, что о постоянном господстве подобных людей и об окончательном осуществлении подобных принципов не может быть и речи”. Ленин в свое время точно выполнил все рекомендации Энгельса для “победившего пролетариата”, и результат этих мер известен: всеобщая нищета, восстание в Кронштадте и объявление нэпа. В 1962 году эмигрант Федор Степун писал: “До сих пор нет объяснения провокации, широкой волной захлестнувшей Россию в 17-м году”.
Энгельс никогда не скрывал своей ненависти к России и славянству. В октябре 1875 года он пишет Бебелю: “Если не считать Германии, то страной, за которой нам надо наиболее внимательно следить, остается Россия… Положительно кажется, что на этот раз Россия первая пустится в пляс. А если это произойдет во время неизбежной войны между германо-прусской империей и Россией – что весьма вероятно – то неизбежно и обратное воздействие на Германию”. В сентябре 1879 года он сообщил Марксу: “Я уверен, что Бисмарк всеми силами стремится вызвать войну с Россией. Но было бы лучше, если бы в самой России дело пошло быстрее к кризису и возможность войны была бы устранена внутренним переворотом”.
Как говаривал классик: “Нельзя объять необъятное”. Добавим: объять в одной статье. О роли классиков марксизма в деле разжигания бесовщины революционного терроризма в России поговорим в следующий раз.
