Тришкин кафтан государственных дотаций мал для российской прессы. Однако это не мешает, а может быть, и помогает газетам и журналам приспособиться к жесnrим условиям рынка. Катастрофическое падение тиража после последней подписки не может рассматриваться как крах тех или иных изданий. Просто (любимое словечко наших реклам) космические характеристики популярности уже в прошлом. Пришло время особой направленности, “специализации” газет и журналов. Время, когда “скромные” двадцать – тридцать тысяч тиража выглядят не хуже тяжело ползущих к миллиону официальных тиражей некоторых изданий.
На этом фоне понятие “независимости” СМИ приобретает особый оттенок.
В силу стереотипов, оставшихся от той эпохи, когда вся пресса дула в одну партийно-государственную дуду, любая отстраненность того или иного издания от государственной политики автоматически воспринимается как проявление его свободы. Но в условиях рынка и многопартийности “освобожденная” пресса рано или поздно прибьется к тому или иному политическому, экономическому или национальному берегу. Это явление закономерное и вполне объяснимое. Это и есть “независимость” – независимость выбра. К примеру, “Правда” существует благодаря финансовой поддержке греческого предпринимателя. “Известия”, отвергнув притязания хасбулатовских народных депутатов, примкнули к “Демократическому выбору России”, подведя экономическую базу под свои политические взгляды: крупный пакет акций газеты куплен концерном “Олби”, президент которого Олег Бойко является одним из лидеров ДВР. Большинство изданий, сорвавшись с государственного крючка, находят поддержку “по интересам” – финансовую и политическую.
Кажется, Михаил Полторанин, размышляя о власти, капитале и печати, сказал: “Эти букашки (имея в виду политические партии) совокупляются с коммерческими клопами”. Метафора замечательная. Однако на деле процесс становления современной политической системы России, включая средства массовой информации, гораздо сложнее и гармоничнее. Дело не в том, что в природе букашки не вступают в противоестественную половую связь с клопами, а просто (!) пожирают последних. Скорее всего автор приведенной цитаты никак не может смириться с тем, что в обществе действуют объективные законы бытия, при которых проявление таких сложных гибридов (букашки и клопа) неизбежно.
Другой адепт теории жесткого контроля над прессой Борис Миронов пошел еще дальше. “Огосударствление СМИ – суровая необходимость”, – сказал он, и был снят президентом Ельциным с занимаемой должности. Со стороны руководителей государства это, разумеется, достаточно демократичный шаг. Но если бы безрассудные, с точки зрения Российской конституции, признания бывшего министра печати в собственном политическом выборе (“Если русский национализм – это фашизм, то я фашист”) не прозвучали, растиражированные прессой, на всю страну, мироновская работа по “оздоровлению” информационного пространства России могла бы и продолжиться – не так вызывающе, но в том же направлении.
Российским средствам массовой информации дан шанс. Они одержали маленькую победу. Отстояли свою независимость, свое право выбора – с кем им по пути. И если за логотипом того или иного издания маячит какая-то крупная коммерческая структура или политическая партия, то это, в общем-то, вопрос не зависимости – независимости, а скорее степени объективности. Те же “Известия”, попавшие в обойму политической партии, могут восприниматься уже не как “общенациональная газета”, а как партийный орган, рупор “Демократического выбора России”. И кто бы ни взял в руки номер этой газеты – министр-фашист или пахарь-либерал, – каждый вправе учитывать этот факт или игнорировать его. А газета остается по-своему свободной, ибо свобода – это способность к осмысленным действиям.
Андрей ВЕСЕЛАГО.