В стране царит смута. Президент стоит на трибуне и теряется, когда доходит до строк об обеспеченности прав. Он принужден горестно вздохнуть: “правовой беспредел”. Мы с вами встречаемся ежедневно и делимся мигренью по тому же поводу: нет защиты от хамства.
Мне казалось, что на Большой Грузинской улице, 39, ставшей яблоком раздора, пахнет близкими жертвами. Но в “Успехе-2” и “Эксэле”, в соответствии с законами взявшими в аренду расположенный по указанному адресу магазин, меня сбили с драматической волны: работы много и нет времени на нытье.
Между тем анонимные телефонные звонки, начиненные грязными угрозами и императивами касательно освобождения означенного помещения, в фирмах раздаются, и несть им числа. Множественное упоминание персоналий нешуточного калибра перестало смущать – стало раздражать и самую малость – пугать. Это не банальный страх: совершенно очевидно, что люди, вознамерившиеся отобрать то, что им не принадлежит, отменно владеют очень модной последнее время наукой – юридической казуистикой. Ибо свои устные угрозы они подкрепляют тьмой комиссий, присылаемых на Большую Грузинскую.
Комиссии ревностно ищут, за что уцепиться: так, документация имеется? Кажите! Показывают. В восьмой раз, в четырнадцатый, в тридцать шестой, в сто двенадцатый. Что за “марафон”?
При этом кошмаре сохраняется проверяющими – теми из них, кто “науськан” – видимость “классической проверки”. В фирмах, правду сказать, именуют это иначе – извод. Но кто задался целью извести, покрыто мраком безвестности. Тем временем чехарда длится, а центральные приемы ее избиты: приезжает “по сигналу” грозная комиссия, априори убежденная, что в конторах “У” и “Э” восседают мошенники и выносят вердикт, что обе фирмы незаконны насквозь и надобно учинить “деприватизацию магазина”.
Естественно, фирмы позволяют себе выказать несогласие и кличут не менее строгую комиссию. Комиссия все штудирует, все исследует – и констатирует абсолютный порядок вещей.
Но снова наезжают проверяльщики, чья деятельность сводима к ору: “Ату отсюда!” И так – по бесконечно нервической синусоиде. Цепляются за все – от сбыта машин до метража арендуемых помещений, который по подметным бумагам растет в геометрической прогрессии. Разумеется, в такого рода состряпанных жалобах не идет речь ни о благотворительном характере многих акций “Успеха” и “Эксэла”, ни о том, что якобы имевшее место недовольство жильцов дома, где расположен магазин, – надуманно. Ибо фирмы выполняли все обращенные к ним просьбы технического толка и добровольно организовали косметический ремонт дома.
Фирмы, невзирая ни на что, работают. В них уверены: вся свистопляска – только до тех пор, пока не вмешается мэрия. Где не решают все блатмейстерство и заручка. Эта уверенность сквозит в персональном послании на имя Юрия Лужкова. Фирмы уверены: как только руки мэра дойдут до их письма, все образуется. Все образуется, и захребетникам, обожающим явиться на все готовенькое, поживиться не удастся.
Отар КУШАНАШВИЛИ.
