ПРЕСНЫЙ

Как известно, правила для того и сочиняют, чтобы их нарушали. Сегодня я одним махом преступлю сразу два неписаных закона нашей газеты.

Этой беседе – целых полгода. Кассеты с диктофонной записью недопустимо долго провалялись без движения в ящике моего письменного стола. Сначала мешало ощущение незавершенности разговора, необходимости новой встречи, дабы расставить все точки. Потом у меня уже просто не доходили руки до расшифровки интервью, и в итоге стало казаться, что все сказанное умерло естественной смертью, не дотянув до газетной полосы. А недавно я больше для очистки совести впихнул кассету в магнитофон и вдруг подумал: почему бы и нет? Ведь беседа-то не о ближайших гастролях или горячем хите. Опять же: есть уговор со старшим Пресняковым, что если возникнет нужда в дополнении или уточнении, – всегда пожалуйста, страницы “НВ” открыты для представителей сего досточтимого семейства.

И второе. О заголовке. Не в наших традициях объяснять, почему материал назван так, а не этак. Но для меня важно, чтобы читатели поняли: слово “пресный” не всегда бывает синонимом “скучного”. Все просто: того, кого официально именуют Владимиром Пресняковым-младшим, тусовка запанибратски кличет Пресным – по созвучию первых букв в словах. Хотя, с другой стороны, не исключено, что в каждом прозвище, как и в каждой шутке, есть доля – чего?

КУКУШОНОК?

– Сегодня об этом уже не вспоминают, но ведь было время, когда я пел в кабаках. Лет шесть назад выступал вместе с Лаймой Вайкуле в “Континентале” в Хаммер-центре. Потом по сочинским ресторанам тур давали, в “Измайлово” пели, в “Пулковской” в Питере. Да где мы только не работали! Длилось это года полтора.

– Родители на вашу кабацкую жизнь смотрели – как?

– У нас в семье полная демократия. Этим я очень горжусь. Отец был и остается для меня в первую очередь другом. Так же и мама.

– Но ведь родители не могли не знать, что ресторанные певцы порой превращаются в пивцов. Опять же – расслабляющая обстановка, девочки, легкие деньги и тэ дэ.

– Отец все время за меня волновался, однако… К тому моменту, как я стал работать в кабаке с Лаймой, я успел пройти такую школу, что закачаешься. И отец обо всем этом прекрасно знал. Достаточно вспомнить 82-й год, “Круиз”. Мне тогда вообще лет четырнадцать было, но девочек и всего такого прочего я успел уже изведать.

– “Такое прочее” – это и наркотики?

– Нет, к наркотикам я очень скептически отношусь до сегодняшнего дня. Конечно, я пробовал курить, но чтобы это стало смыслом жизни, такого нет.

– А спиртное?

– И это для меня не проблема. Все делаю в разумных пределах. Почему бы не выпить где-нибудь за городом с шашлычками?

– Действительно, почему?

– Нет причины отказывать себе в маленьких радостях. Другой вопрос, что шашлычки в моей жизни бывают нечасто.

– Владимир…

– Извините, можно, пока не задан следующий вопрос, я кое-что скажу? Судя по тому, о чем вы пытаетесь меня расспрашивать, вы слегка заблуждаетесь на мой счет. Не стоит подходить ко мне с обычными мерками. Мой собственный мир – это своеобразный наркотик, поэтому мне не нужны дополнительные допинги и стимуляторы. Весь этот алкоголь, травка – мимо. Разве что только холодненькое пивко в жаркую погоду… Глоточков двадцать на солнышке… Святое дело… Но это как бы не в счет, это же не спиртное.

А напиваться до чертиков – не знаю. Пробовать пробовал, но мне это не помогает. Нет, неверно выразился, не в том дело, что не помогает, мне это просто не нужно.

– Теперь мой черед просить извинения за то, что перебиваю, но я все же хочу задать вопрос. Вы сказали о собственном духовном мире как о самодостаточной системе. Возможно, так и есть, не спорю. Но когда пацану 14 лет, и он со взрослыми парнями играет в популярном “Круизе”, а вокруг столько соблазнов… Кем надо быть, чтобы устоять?

– А я и не стараюсь изображать из себя стойкого оловянного солдатика. Я же честно признался, что всякое по молодости бывало. Своих мозгов не хватало, а старшие товарищи тоже порой забывали, сколько мне лет. Помню, как отец орал на музыкантов из “Круиза”, когда я с их помощью чуть в одну историю не вляпался… Только не спрашивайте, что за история, все равно не скажу. Я о другом сейчас говорю. Не забуду, как Петрович тогда кричал: “Я вам сына доверил, а вы, суки, что делаете?” Впрочем, я быстро перебесился, и в двенадцать лет у меня был весьма твердый характер, я уже имел собственное независимое мнение по большинству вопросов. Именно по причине того, что общался не с ровесниками, а со старшими по возрасту людьми.

– Вам было неинтересно со сверстниками?

– Не в том дело. Просто лет с трех-четырех я ездил с отцом на гастроли, дружил с музыкантами из ансамбля, в котором он играл. По сути, у меня почти нет настоящих друзей детства. Точнее, мне их заменили взрослые.

– Словом, классическое актерское – читай – цыганское дитя?

– Так и есть. Повторю: с одной стороны, я очень горжусь, что вырос в такой семье, что у меня дружеские отношения с родителями, а с другой – я очень болею этим.

– Наверное, вы не могли не ревновать отца с матерью к их профессии, к тому, что музыке они уделяют больше внимания, чем собственному ребенку?

– Не стану врать, было время, когда я страшно переживал из-за этого, а потом… А потом привык. Но чувство ревности возникло, когда я стал уже постарше. В детстве такой проблемы не было. С рождения я жил у бабушки в Свердловске, там же пошел в школу. Родители приезжали меня навещать, другого я себе не представлял, поэтому и не комплексовал, что у меня за папу и маму бабушка. Во время каникул они брали меня с собой на гастроли, этого мне хватало. Только после третьего класса я переехал к родителям в Москву.

ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ

– Владимир, честно скажу, я не слежу за вашими гастрольными поездками. Просветите: вы сейчас много выступаете?

– Постоянно.

– Естественно, предпочитаете сольники?

– Да, в сборных программах я почти не пою. Так с 85-го года повелось. Дело не в том, что я много о себе мню и чураюсь выступать вместе с другими артистами. Просто я всегда стараюсь петь живьем, а в сборниках обычно используется фонограмма.

– Как я понимаю, перед гастролями вы должны заключить контракт с приглашающей вас фирмой. Для себя персонально вы оговариваете какие-то особые условия? Скажем, Киркоров требует предоставлять ему для выезда “Чайку”, а Маше Распутиной подавай белый “Мерседес”.

– Контрактом обычно занимается мой директор, я стараюсь не вникать в детали.

– Наверное, в этом просто нет нужды: директор-то обязан знать ваши вкусы, иначе грош ему цена.

– Единственная моя просьба касается жилья: я физически не могу жить в гостиницах, поэтому заранее прошу подыскать загородную резиденцию.

– Но ведь даже главы государств не брезгуют останавливаться в отелях.

– У президентов охрана, которой нет у меня. Можете не сомневаться, никто покой государственного деятеля не побеспокоит, если тот того не пожелает. А к артисту любой поклонник может в три часа ночи вломиться в номер, требуя его уважить. Обязательно найдется такой почитатель, который станет сначала клясться в любви и зазывать выпить с ним, а потом, приняв сто грамм, примется кричать, что ему твои песни не нравятся. Таким людям не объяснишь, что ты с ними пить совсем не хочешь, что устал, что завтра у тебя очередной концерт перед тысячами зрителей… Единственный способ избежать скандала – уединиться где-нибудь на даче в лесу.

– А материальная сторона контракта? Свой гонорар вы называете?

– Вот это уж точно в компетенции моего директора. У меня принцип: никогда самому не лезть в денежные вопросы.

– Вы хотите сказать, что вам безразлично, сколько вам заплатят за выступление?

– Я рассчитываю, что мой директор все сделает правильно, и я внакладе не останусь, но так, чтобы лично участвовать в утряске сумм, этого у меня не было и нет. Денежный вопрос меня интересует процентов на пятьдесят, не более.

– Такие речи может позволить себе или суперупакованный фраер, или же человек не от мира сего. К какой категории изволите себя причислить?

– Судя по тону, вы мне не верите. Это, безусловно, ваше право, но я сказал вам сейчас сущую правду.

Поверьте, я живу другими проблемами. Меня гораздо больше заботит мой внутренний мир, чем все эти внешние бытовые хлопоты. Я зарабатываю достаточно, чтобы хватало на жизнь. У меня есть машина, с помощью Аллы недавно появилась собственная трехкомнатная квартира на Беговой. Чего еще желать? Если бы меня действительно так уж занимали бытовые проблемы, я бы давно насобирал денег и за год купил себе квартиру, как это сейчас делают многие другие. Вместо этого я семь лет жил с родителями. Мне так нравилось, мне так было удобно. И все! Да у меня просто мысли этим не заняты!

– А что значит фраза “квартира появилась с помощью Аллы”?

– Ну, Пугачева нашла каких-то спонсоров.

– Это подарок?

– Нет, мне придется отрабатывать концертами. Но это опять-таки неточная информация, поскольку, повторяю, я в подробности не вникаю, всем занимается директор.

– Тем не менее для вас принципиально, какого, к примеру, цвета обои будут в квартире, паркет или линолеум?

– Конечно. Это важно. Этими вопросами, равно как, скажем, и дизайном своей одежды, я сам занимаюсь.

– А Кристина?

– И она тоже. Мебель, например, мы ездили выбирать в “Холдинг-центр” на ВДНХ.

– Нашли что-нибудь?

– Покупка шкафов и стульев – это повод. Мы просто погуляли по территории выставки, подышали свежим воздухом. Классно там, мне понравилось. Даже пожалел, что давно на ВДНХ не заглядывал. А мебель… мебель всегда купить успеем.

…Мне кажется, вы слишком серьезно ко всем моим словам относитесь. Я ведь могу и прикалываться, говоря, что лично руковожу ремонтом квартиры. Поверьте, у меня голова от всех этих рутинных вопросов редко болит. Я давно заметил, что как только человек весь уходит в материальные заботы, из его жизни тут же исчезает что-то главное. Я не хочу ничего терять, потому что вернуть утраченное практически невозможно. На моих глазах очень много настоящих творцов, истинных гениев превратились в ничтожества.

– О ком вы?

– Я не буду называть имена. Зачем? Это ведь ничего не даст. Тем людям уже не поможешь, они меня все равно не поймут, а только озлобятся. Лучше говорить об оставшихся друзьях.

– Можно и так. Методом исключения придем к неназванным фамилиям.

– Так я не согласен. Вы меня загоняете в тупик: кого-то случайно забуду упомянуть, а вы его автоматически спишете в утиль.

Я стараюсь вообще ни о ком никогда не говорить плохо. Этому я научился у отца. Вот, кстати, человек, которого материальная сторона жизни не интересует даже и на сотую долю процента. Отец – просто уникальная личность. Все, что занимает Петровича в жизни, это свежие газеты, футбол и любимый диван. О привычках отца уже легенды сложили, поэтому когда мы приезжаем в новый город на гастроли, Петровичу первым делом приносят все местные газеты для ознакомления. Он сразу таким важным, солидным становится. Понятное дело: приятно, что уважили.

– Насколько для вас сегодня важно мнение отца?

– Как и прежде: на сто процентов.

– Значит, вы всегда разделяете его взгляды?

– Разве такое возможно? Иногда пытаюсь спорить, но, как правило, со временем убеждаюсь, что отец в очередной раз оказался прав. Интуиция редко подводит Петровича.

– Кстати, почему Петрович?

– Отчество у него такое.

– Я догадался.

– Отца так музыканты всегда называли. Я пацаном слышал и стал повторять. Так и привыкли. Теперь и мама, и Кристина, и Алла батю Петровичем зовут. Даже Никитка с пола лепечет: “Петловись”.

– Хочу задать вопрос, который, уверен, вам никто никогда не задавал. Итак, как вы относитесь к хит-парадам?

– Действительно, сегодня меня об этом еще не спрашивали. Очень оригинальный вопрос.

– Спасибо, я знал, что он вам понравится.

– Если говорить серьезно, то, безусловно, приятно, когда твоя песня оказывается на верхней строчке. Это греет душу, тешит самолюбие.

– А вы что-то практическое делаете, чтобы не вылетать из топов?

– Нет, никогда.

– Вы понимаете, о чем я: особые отношения с журналистами, ведающими этими самыми хит-парадами, и так далее.

– Конечно, понимаю. Могу только в десятый раз повторить: я исповедую другие ценности, подобная мишура меня не трогает. Да, лидерство в рейтинге популярной газеты или телепередачи приносит удовлетворение, но этого слишком мало, чтобы я стал по такому поводу суетиться, себя ронять.

У меня свои критерии. В песне, например, я больше всего ценю качество музыки, ее лиризм. Для хит-парадов, как вы понимаете, это далеко не самое главное. Полагаю, что я достаточно неплохо знаю законы шоу-бизнеса, но сознательно ничего не делаю для конвейерного производства шлягеров. Я пишу ту музыку, которая мне нравится, не слишком задумываясь, какое место в рейтинге ей отдадут.

– Но вас ведь не может не задевать, что, к примеру, попсовая “Стюардесса по имени Жанна” всегда опережала по количеству зрительских симпатий куда более глубокого “Странника”?

– В определенной степени меня это волнует. Если откровенно, даже очень волнует. Конечно, такая популярность “Стюардессы” на фоне других моих песен огорчительна. Но я знал, на что иду. Когда писал “Жанну”, я баловался, а баловство любят во всем мире. В этом секрет успеха этой песни. Тут ничего не поделаешь, надо смириться.

– Владимир, вы…

– Я уже давно собирался предложить: давай без протокола – Володя и на ты, а?

– Попробую. Володя, ты завидуешь кому-нибудь из своих коллег: вот, мол, какую мелодию парниша сварганил, а ведь и я бы мог не хуже сочинить.

– Клянусь, ничего такого мне в голову никогда не приходило. Зачем завидовать, если можно порадоваться за другого?

– А по отношению к себе зависть ощущаешь?

– Чему завидовать? Я сам себе не завидую. Не смейся, я просто повода для такого отношения к себе не даю.

– Собственно говоря, в подобных случаях повод – дело десятое.

– Значит, я с теми общаюсь, кому это чувство неведомо. Хотя, конечно, я прекрасно понимаю, что зависть – движитель многих человеческих поступков. Иногда мне даже кажется, что зависть сильнее любви.

ЛЮБОВЬ ЗЛА, ПОЛЮБИШЬ И…

– Кстати о любви. Кристина в нашем разговоре пока проходит по касательной.

– Мы же мужскую беседу ведем, тут не до женщин. А Кристина… Что Кристина? Мы с ней столько всякого пережили.

– Чего – всякого?

– Так я тебе все и рассказал!

– А ты попробуй. Например, о том, как могут уживаться под одной крышей дети известных родителей: у тебя папа с мамой – популярные музыканты, о Кристине и говорить нечего, она с детстве в шоколаде.

– Кристина как раз была не в шоколаде, а в другом продукте того же цвета. Представь себе, что значит носить крест дочери Пугачевой? Подумать страшно, сколько энергетики она постоянно получала и получает – и положительной, и отрицательной. Люди у нас есть удивительно бесцеремонные: нередко к Кристине подходили и всякие гадости в лицо говорили. До драк доходило.

– То есть?

– А что “то есть”? Вступаться мне за Кристину приходилось. Со временем, правда, я понял, что драться в таких ситуациях бесполезно. Мы нашли другой выход.

– Наняли телохранителей?

– При чем тут это? Просто мы стали избегать общения с агрессивно настроенной публикой.

– А ты, значит, по натуре вспыльчивый?

– Очень. Вообще-то я редко контроль теряю, когда дело касается меня, но если Кристину обидят – это самое страшное, тут уж меня не остановить.

– Как ты сам считаешь, ваше детство с Кристиной похоже?

– Если иметь в виду то, что нас долго воспитывали бабушки, то да.

Вообще, ты знаешь, я вдруг подумал: может, и неплохо, что в артистических семьях дети живут отдельно от родителей. С годами любовь только крепнет. У Кристины сейчас такая любовь с матерью, что можно позавидовать.

– Но ты же никому не завидуешь?

– А я и не завидую. У меня у самого с родителями непроходящая страсть. Замечаю нечто подобное и в других семьях. Например, Антон Табаков. Он ведь тоже вырос практически без родителей – с нянечками какими-то, с дальними родственниками. Зато сейчас со стариками души не чают друг в друге.

– Не хочу ввязываться в спор, но и согласиться с тобой не могу: все-таки есть в этом какая-то ненормальность.

– Не хочешь – не соглашайся.

– Кстати, ты никогда не задумывался, почему Кристина не стала брать материнскую фамилию?

– Наверное, не хотела, чтобы ее имя ассоциировалось с именем звезды. Было время, когда Кристинка очень комплексовала именно из-за того, что она дочь Аллы, боялась, что в ином качестве ее никто воспринимать не будет.

– Наверное, и сейчас шлейф чужой славы тянется за ней?

– Сейчас – нет. Теперь Кристина может собирать полные залы. Я совершенно искренне считаю, что Кристинка одна из лучших наших певиц.

– Ну да! Попробовал бы ты сказать другое, теща на порог бы не пустила.

– А мы, между прочим, у Аллы почти и не живем, все больше с моими родителями. И никакая Алла, к слову, мне не теща. Мы с Кристиной по-прежнему не зарегистрированы. Мне эта терминология не нравится – теща, жена. Как вериги. Человек должен быть вольной птицей. А какая свобода с печатью в паспорте?

С детства и до сегодняшнего дня я не верю во многое из того, что со мной происходит. Я как бы наблюдаю за собой со стороны, живу в нереальном мире. Поэтому все эти росписи, загсы кажутся мне неимоверной суетой. Мне хочется думать о вечном, помнить добро, творить его. Я понимаю, что это звучит высокопарно, но ты попробуй залезть в мою душу и поверить, что для меня существуют высшие ценности.

– Я готов поверить, но не зря же говорят: чужая душа – потемки. Я не лирик, а прозаик, поэтому и вопрос у меня сермяжный: с отцом Кристины ты знаком?

– Виделись раза четыре. Хороший человек, у него прекрасные отношения с дочерью. Опять же по принципу: чем реже встречаются, тем сильнее любят.

ПОТУСТОРОННИЙ МИР

– Готов признать: похоже, я малость переборщил, пытаясь сбить твой пафос, но, извини, когда ты начинаешь рассуждать о своей неповторимости…

– При чем тут рассуждения, если я в самом деле с дурализмом в душе уродился? С легким дурализмом, уточняю.

Пойми, быт меня достал. Надоели отношения “купи-продай”, “ты – мне, я – тебе”.

– Согласен, это может утомить кого угодно. Только куда же от всего этого занудства деться?

– Я отгородился от мира: пишу песни, пою их со сцены, воспитываю сына – все. Тем же самым живет и Кристинка. Этот свой собственный мирок мы свято бережем, не пуская в него посторонних.

– Ты сказки в детстве читал? Не забыл, что с хрустальными замками случается?

– А я идеалист, я верю в лучшее. Такой вот я.

– В народе не идеалистами – блаженными подобных нарекали.

– Ну и пусть называют. Лишь бы жить, как хочу, не мешали. И потом – разве в прозвище дело? Люди ведь не слепые, видят, кто я, что я.

– При таком подходе тебя мало должны занимать нелепицы, которые о тебе сочиняют?

– Какие, например?

– Скажем, о том, что ты якобы купил самолет.

– Полная чушь. Я, когда прочитал, даже оправдываться не стал. Это самая большая глупость, которую обо мне когда-либо писали. Нет, было еще что-то такое же лихое, но сейчас не вспомню.

– Отец – при его-то любви к газетам – поди, все вырезки о тебе собирает?

– Обязательно. Пресса, кстати, ко мне весьма доброжелательно относится, не жалуюсь. Может, потому, что я ни с кем из журналистов ни разу не поссорился.

– Естественно предположить, что ты верующий человек.

– Очень. Я крестился года два назад. К этому решению я пришел самостоятельно, хотя Алла мне давно советовала принять веру.

Ха-ха! Вспомнил обряд крещения. Поп забавный попался, флегма жуткий. Говорит: “Раздевайся, Сергей”. Я поправляю: “Не Сергей, а Володя”. Короче, заставил меня раздеться догола, поставил в тазик с водой, тут открывается дверь и заходит какая-то девушка. Мне неловко, а поп и усом не ведет, не торопится, только и знает, что Сережей меня обзывать. Девушка же глянула на меня, выбежала и через минуту вернулась с двумя подругами. А мне и прикрыться нечем, стою, жду, пока поп процедуру закончит. Тут его приятель в рясе заходит: “Ну что, батька, пойдем в кино?” Тот между делом отвечает: “Крестится раб божий Сергей… Да-да, в кино обязательно пойдем”. Цирк!

Впрочем, неважно, как это происходило, главное – это произошло. Вера мне очень помогает сейчас.

– Ты бываешь в церкви?

– Частенько. В основном, когда мне плохо, хотя надо и в радости ходить туда.

– Кристина тоже крещеная?

– Она католичка.

– Значит, если в брак вступать, кому надо веру менять?

– Я пока не достоин ее.

– Ее – веры или Кристины?

– Веры. И в какой-то степени Кристины. Она слишком воздушное существо.

Мы, кстати, и сына крестили. Дали ему вина церковного, он стал песни орать. Крестной стала подруга Аллы Алина.

– Ты Пугачеву всегда по имени зовешь?

– Нет, на работе говорю “мама”, а наедине – Алла Борисовна.

– Тебе это обращение “мама” легко далось?

– Хм, ну и словечко “далось”! Нелегко. Как-то случайно получилось, слово вырвалось, а Алле страшно понравилось.

– У нее имидж жесткой, суровой женщины.

– Но не дома. Только не дома. В своей квартире она прекрасная хозяюшка, которая замечательно готовит… Сейчас спросишь: что готовит?

– Нет, я сначала изумлюсь: Пугачева у плиты? Правда?

– Правда! Ты смеешься, а те, кто бывают у Аллы дома, знают, как она умеет принимать гостей.

ЛЮДИ. ГОДЫ. ЖИЗНИ.

– Скажи, ты свою жизнь планируешь?

– Никогда. Я не знаю, что завтра со мной произойдет, хотя порой это бывает нелишне.

– Раз ничего не прогнозируешь, значит, доволен настоящим?

– Вполне. Я умею ловить кайф от малого: сижу в тепле, пью пиво – чего еще?

…Почему ты все время на меня с таким недоверием смотришь? Я не вру и действительно ничего наперед не загадываю. Просто у меня хорошо развита интуиция, чувство самосохранения. Мозг не ждет моих команд, сам просчитывает ситуации, находя оптимальный путь. Меня это часто выручает. Допускаю, что могу производить впечатление парня со слегка съехавшей крышей, но я-то знаю, под каким контролем держу себя постоянно. На мне лежит слишком много ответственностей, чтобы потерять голову из-за наркотиков или чего-то еще. Я как комок нервов, контролер под высоким напряжением. Может, когда-нибудь я расслаблюсь. Но сейчас я даже дома держу себя в руках. Поэтому самое счастливое мое время – на концерте и сразу после него. Где-нибудь на гастролях в Тмутаракани. По сути, только на концертах я живу той жизнью, которой хотел бы жить всегда.

– Что же это за жизнь?

– Раскрепощенность, свобода, полет.

– По ходу беседы ты так неожиданно меняешь разговора, что застаешь меня врасплох: то лепить из себя довольного внутренним миром, то признаешься, что живешь только редкие минуты на сцене. Может, эти перепады объяснимы твоим знаком Зодиака?

– Я верю в судьбу, в то, что наше будущее предопределено свыше. Я Овен. И мне предначертана долгая жизнь, лет до девяноста. Так что бесполезно…

– Бесполезно дергаться?

– Именно – дергаться! Надо нести крест. Хочешь спою? “Я эту дорогу пройду до конца на коленях, И время покажется облачком – облачком маленьким, маленьким…” Это песня моего друга Андрея Сапунова. Вот такие пироги.

Что-то ты замолчал. Вопросы иссякли?

– Вопросы как раз не проблема. Было бы желание отвечать на них, а не отмахиваться. Скажем, тема телохранителей в разговоре возникла и пропала. Я так и не понял: есть у тебя охрана или нет?

– На концертах есть, конечно. Но так, чтобы качки ходили за мной повсюду, это уже понты индейцев.

– Допустим, какой-нибудь тупоголовый заметку о самолете воспринял всерьез.

– Это его трудности. Но на меня ни разу рэкетиры не наезжали. Пока. Тьфу-тьфу.

– Однако машину ведь угоняли?

– Даже дважды. Во второй раз, правда, нашли. Я так думаю: если бы те, кто у меня первыми тачку сперли, знали, на чью машину покусились, то вернули бы.

– Будем уповать, что они сейчас прочитают и отдадут.

– Спасибо, я уже к “Вольво” привык.

– Опять разговор в материально-бытовую сторону перекособочило. Давай лучше о чем-нибудь возвышенном. Например, о твоих кинопланах.

– О, тут такие планы! Я мечтаю написать музыку к кинофильму. Классическую.

– Хватит прикалываться, а?

– Нет, я серьезно. Хочется проверить, на что я способен.

– Ты настолько музыкально образован, чтобы браться за симфонии и оратории?

– У меня три образования. Все на выгон. Меня отовсюду выпирали. Сначала я учился в знаменитом свердловском интернате, откуда масса музыкантов, потом в хоровом училище при интернате, затем в Октябрьском училище. А закончил, кажется, только школу Аллы Борисовны Пугачевой. Сейчас у меня свое училище.

– Имени Преснякова-старшего? Или младшего?

– Имени семьи Пресняковых.

– А если без балды, какое у тебя образование?

– Неполное среднее. Но это, надеюсь, ты понимаешь, не помешает мне сочинять серьезную классическую музыку. Я ведь практически на всех инструментах играю – и струнных, и духовых. Кстати, киностудия “Глобус”, которая хочет снимать новую версию “Золушки”, заказала мне музыку. Костюмы сошьет Валя Юдашкин. Золушку предлагают сыграть Кристине. Должно получиться что-то интересное.

Меня очень завел проект фильма “Поверь мне”, в котором мне предложили главную роль. Это будет рассказ о человеке, с помощью машины времени переносимого в разные эпохи.

Кино меня очень влечет. Однажды я ведь уже снимался в эпизодической роли брейкера в картине “Она с метлой, он в черной шляпе”. Снялся и забыл об этом. Но каким-то чудом я попал в актерский рейтинг. Позади меня Евгений Леонов оказался. Короче, чума, чушь! Я сразу понял, что из меня артист, как…

– Как?

– Как из Васи Петя. И тем не менее меня в кино зовут. Еще в одной ленте я должен играть вместе с Орнеллой Мути.

– Ох, трудно с тобой, Володя!

– А чё такого?

– Ты книги писать не пробовал – фантазии на тему?

– Может, и напишу когда-нибудь. А почему ты спрашиваешь? Не доверяешь, что я про Мути серьезно? Если я скажу, что дружу с Элтоном Джоном, ты, наверное, еще больше удивишься?

– Думаю, уже нет.

– Зря сомневаешься. Я же в Лондоне два года наездами прожил. Когда Кристинка там Никитку рожала. Я писал демозаписи, учился английскому, со многими знаменитостями перезнакомился. Даже контракт легкий заключил.

Я ведь в Англии участвовал в крупном фестивале, посвященном детям-инвалидам. Сто тридцать звезд рока съехались со всего мира. Алла привезла приветственное письмо Раисы Максимовны. К русским тогда было повышенное внимание, все на меня поглядывали: из России, а волосатый и с серьгой, наверное, нас неправильно об этой стране информировали. Меня прозвали Малышом, и многие приходили просто поболтать со мной. А я язык-то по видео учил. Ничего, разобрались… Так что познакомиться с Элтоном Джоном не было проблемой.

– Ты не комплексовал рядом со звездами?

– У меня один-единственный комплекс, поглощающий остальные: хроническое недовольство собой.

– Если бы ради роли в кино тебе постричься предложили, – сделал бы?

– Нет, постарался бы переубедить. Я к длинным волосам привык. Единственно – похудеть надо немножко, пиво завязывать пить, и все будет нормально. Жизнь-то по гороскопу впереди у меня длинная, надо форму держать…

Андрей ВАНДЕНКО.


Андрей Ванденко

Победитель премии рунета

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ТЕНИ НАД ГОРОДОМ ВСТАЛИ…
ЭКСТРЕМИСТКА В ЦДЛ
АФГАНСКИЙ ИЗЛОМ
панорама #1
ПУЛЯ ОТ “ДЕДА МОРОЗА”
РОССИЯ №6
АЛЕНА АПИНА. Хит-парад
… И ГЛАЗОМ НЕ МОРГНУ!
ЭМОЦИИ – ЧЕРЕЗ “ОВАЦИЮ”?
ОТДЫХАЙ, МЭРФИ!
ШМИРОТВОРЦЫ
АРКАДИЙ АРКАНОВ. ТВ-парад
ПРОШЛОЕ – ЭТО ХОРОШО ЗАБЫТОЕ…
ФАЛЬШМАРКА. РУДИНШТЕЙНУ – С ПРИВЕТОМ
ШКУРА НЕУБИТОГО ЛЕОПАРДА


««« »»»