Евгений Ю.ДОДОЛЕВ
Нет славы лучше, чем скандальная -– этот тезис тов. Жириновский усвоил, похоже, основательно. Недавние его экзерсисы с “боржоми” в президиуме Думы, аккуратно отэфиренные всеми ТВ-каналами, – смачное тому доказательство. Он знает территорию, на которой ведутся боевые действия за наивный электорат. В.В. верно все рассчитал: принцип недеяния и тому подобные oriental-черты значительно ближе русской душе, чем, допустим, лицемерная христианская культура, которой наш народ с такой легкостью пожертвовал в 1917 году. (Можно, пожалуй, и не напоминать о том, что, допустим, в Чечне нам противостоит могучий Ислам, что еврейский народ пронес свою религию и культуру через тысячелетия жестоких гонений… что же касается русского этноса, он спокойно перенес разрушение храмов, вплоть до взрыва храма Христа Спасителя и тотального уничтожение религии; значит, не очень глубоко все это было).
Существование по принципу “быть”, а не “иметь” или “казаться”, в верности себе, чему-то глубинному и непереводимому в слова, свойственное русской душе, также является элементом восточной традиции. Великолепной традиции. А грешить на Востоке всегда было можно. Мужчинам. И в системе координат дня нынешнего Жириновский доказал, что если он не супермен, то уж во всяком случае – свой в доску парень. Россияне алкают хлеба и зрелищ. Каждое появление Ж. на ТВ-экране и газетной полосе – всплеск циркового эпатажа; он не боится выпасть за рамки сюртука и заслужил репутацию Парня-Который-Знает-Как-Надо. И народ не безмолвствует, нет, он восторженно аплодирует. Да он же клоун, милейший наш В.В., и донельзя неформален. Он-то как раз понимает, что звездный час Ельцина – падение с моста, и сам готов падать. Чтобы потом взобраться на Кремлевский Олимп. Тогда никому мало не покажется.
Но кто еще может у нас стать популярным лидером? Хотелось бы, что бы таковой был и с обаянием, и с головой, и внешне интересный. А IQ нынешней Думы вряд ли сравним с потенциалом ”знатоков” злобного Ворошилова. Стоит ли от неутомимых депутатов добиваться ответов на “Что? Где? Когда?”. У них дел и так много, надо доворовывать да обустраиваться, а не Россию обустраивать по рекомендациям Солженицына. Впрочем, лично мне ближе рецепты другого писателя. Того, который некогда писал для “Нового Взгляда”:
“Избиратели “протеста” очень неумны и недальновидны. Т.е. они крепки задним умом, их ум постоянно отстает по фазе. Не умели просчитать угрюмую и упорную натуру Бориса Николаевича. Сегодня такие избиратели ценят Жириновского за то, что его отличает от Ельцина. Вместо того, чтобы обратить внимание на пороки собственно Ж. (неуравновешенность, беспринципность, ложь), каковые, конечно же, приведут Россию к еще большей катастрофе. Выбор Властителя вообще настолько серьезное дело в России, что доверять его массам – преступление. У нас в России личность властителя определяет и строй, и его характер, и степень жестокости режима” (Эдуард Лимонов).
Быть может, политика и в самом деле грязное дело и даже грязнее тела вокзальной потаскухи. И даже благородные идеи не в состоянии вознести их “носителей”, если последние не наделены душевным благородством от Бога. Поскольку “политический фактор” уже не единожды приводил к печальным последствиям, выбирать имеет смысл не программу, а личность. Голосовать надо не за идею, а за человека. Человека, внушающего доверие; разумного, спокойного, образованного и дипломатичного (т.е. требуется антипод ловчайшего симпатяги Вольфовича, сумевшего угадать форму лапши для развесистых ушей). Стране нужен лидер, который не будет суетливо воровать и не примется рубить жирный сук, на котором сидит, “обрекая бессмертную душу на смерть, чтоб остаться в живых в этой давке” (БГ).
В свое время, когда я редактировал “НВ”, был у газеты завидный автор, ненавидивший, между прочим и “избирателя”, и ВВЖ, и Лимонова, – тетка, бесспорно, талантливая и, как следствие, сумасшедшая. Так вот, она как-то писала для моей газеты остроумные пассажи:
“Сексуальные маньяки пристают к отдельным личностям. Маньяки демократические работают со всем обществом. Сексуальные маньяки злоупотребляют сексом. Маньяки демократические злоупотребляют демократией. Деятельность сексуальных маньяков приводит объект их попечений к мучениям и смерти. Деятельность демократических маньяков приводит страну к такому же финалу. Секс в небольшом количестве полезен и приятен (по крайней мере так пишут в эротических романах). Трахая партнера, нормальный эротоман оставляет ему досуг для других занятий, заботится о возобновлении сил и о перерыве на обед. Сексуальный маньяк использует партнера как одноразовый шприц. Демократические отношения правительства со страной требуют таких же мер предосторожности, как и сексуальные”.
Как все дети, мы любим амбивалентно-инцестуозным чувством свою Родину-мать. Которая без вождя-отца просто мать-одиночка. Поэтому, возможно, вымещает досаду по поводу своей неудавшейся личной жизни на детях. Ну, и материально, как всякая одинокая, плохо обеспечена. Может быть, если Родина-мать решит свои эротические проблемы и присовокупит к себе вождя-отца, жизнь российская похорошеет. Но не хотелось бы, чтобы мужем этим стал либерал-демократ, ловко и не без удовольствия таскающий женщин за волосы, легко поднимающий руку на таких людей, как Тельман Гдлян, и патологически уверенный в своей абсолютной безнаказанности.
Но кто даст гарантию, что пресловутый Избиратель впредь будет мудрее, чем раньше? С какой, собственно, стати? Любовь зла… И слепа. Как мания величия шагает в ногу с комплексом неполноценности, так и безоговорочная вера вожаку сопровождается сомнениями во всем остальном. Сомнение – исконно русская черта. “Человек я или тварь дрожащая?” – нервно спросил себя Раскольников и зарубил гадкую старушку. Способность сомневаться в очевидном делает человека не способным совершить правильный выбор.
Чему верить: своим глазам или авторитету? Это, повторю, чисто русская проблема. В результате (при отсутствии авторитета) никто не верит никому. Если бы не этот, свойственный русскому этносу, элемент сомнения (обратной стороной которого и является безоговорочная, слепая вера), невозможен был бы 1937 год. Вот у человека забирают соседа. У него было какое-то мнение об этом человеке, но при этом доминирует вера в авторитет Сталина, помноженная на недоверие к собственной оценке. Плюс подсознательное желание ни за что не нести ответственность. В результате наш герой спит спокойно, считая, что “нет дыма без огня”.
Лимонов горестно сетовал:
“Самую малую часть избирателей составляют люди с убеждениями. Или это “демократы”, или это националисты, или коммунисты. Их трагически мало среди избирателей. До 30% населения вообще не участвует в выборах. Эти даже не бараны, но просто “звери”. Они стоят за свеклой и картошкой, сотрясают койки, занимаясь любовью, пьют, орут и спят пьяные. Кто там будет у власти, “зверей” не колышет. Тети Кати и дяди Васи, Ивановы и Петровичи с равнодушием примут любую власть. Базлать и ворчать в очередях и в трамваях будут, но примут хоть немецкую, хоть американскую, неизменно не любя всякую власть. К сожалению, массовый российский избиратель – это мещанин, т.е. человек, лишенный нескольких измерений, а именно: общественного, государственного, национального, мистического. Его сознание АРХАИЧНО, потому что при советской власти народ искусственно опускали в XIX век. Его насильственно кормили архаичной эрзац-культурой (вспомните астрономическое количество фильмов, телефильмов, радиопостановок, спектаклей, книг с “героями” – декабристами, купцами, поручиками, барышнями, помещиками), потому что конфликты и герои XIX века были безопасны. В то же время мощный исторический взрыв национализма в Европе в 1918 – 1945 гг. остался неизвестен советскому человеку вовсе, окарикатурен, очернен. Мещане у нас и рабочие, и таксисты, и лотошники, и интеллигенты. И это обстоятельство превращает выборы в России в зловещую комедию, когда неизменно выбирают самого лукавого, самого коварного, самого неумного, самого опасного нации”.
Да, писатель прав: России президент не нужен, России нужен вождь: умный, опытный – отец нации и главный мужик. А вождей, утверждает он, не выбирают, вождь доказывает нации свою единственность, незаменимость. Вождь появляется, его видят вдруг, и тогда нации не страшно больше жить, и восторг, и энтузиазм движет ею. Во всем этом Лимонов, повторюсь, прав. И в своей оценке экс-соратника, которого окрестил Жириком, он вряд ли ошибается.
Кстати, процитированная выше дама тоже вполне адекватно комментировала успех ВВЖ на выборах:
“Президенту нельзя от такой страны ни на миг отлучаться. Только отвернешься – дитятко или кипятком обварится, или в колодезь упадет. России предписана демократия со строгим наблюдением в специальных учебных заведениях для девиантов. Пока суд истории не решит, что наблюдение можно снять. А тут еще некоторые демократы ошалели от страха и стали выбирать, то ли им с петлей блокироваться против топора, то ли с топором против петли. Некие досужие умы уверяют, что избиратели, голосуя за Жириновского, делали это назло президенту. Какая свежая мысль! Пойду вырву у себя глаз, пусть у Бориса Ельцина будет подданный кривой. А то еще идея возникла: пусть, мол, Жириновский годик поработает, разоблачит себя перед избирателями. Да нет уж! Даже если Владимир Вольфович снимется на фоне типового крематория, таким избирателям это понравится. Ничего, президент с нами сейчас разберется. Будет, надеюсь, по А.К.Толстому: “Сказал он: Мне вас жалко, вы сгинете вконец. Но у меня есть палка, и я вам всем отец!” Теперь у нас есть Конституция. Поставим ее в буфет, как сервиз, и будем вытаскивать при гостях (а сами употреблять и по будням), потом всем дадим, когда будем уверены, что вы наши чашки саксонского фарфора не побьете. Жаль, что сын юриста не дочитал ее до конца. Согласно статье 13 п.5 и коммунисты, и фашисты подлежат запрету. Так что рано пташечка запела, как бы кошечка не съела… Мяу!”
Да… Русские чудовищно инфантильны. Но быть ребенком в конце концов не так уж плохо. С точки зрения вечности дети ближе к истине, чем взрослые, которые в процессе жизни утрачивают свою индивидуальность, разменяв ее на расхожие мнения. Русский же человек существует в собственной системе координат. Он искренен. Душевен. Самоотвержен. За идею, в которую верит, готов жизнь отдать. Ну уж по лбу-то двинуть – во всяком случае. Он философ. И потому так терпеливо переносит трудности, что уровень его внутреннего покоя достаточно высок. Возможно, именно этакая детскость мировосприятия (ведь адаптивные возможности детей значительно выше, чем взрослых) позволяет нам выжить. Несмотря на чернобыли, революции, лагеря, “чеченские события” и реформы.
