Гром не грянет – мужик не перекрестится. Пока не беспокоит здоровье, мы не вспоминаем о врачах. Пока не случится беда с нами или с нашими близкими, мы не думаем о защитниках. И уж, тем более, о тех проблемах, которые могут помешать им нас защитить. Между тем, эти проблемы существуют не только в судебно-следственной практике, о чем писано немало, но и в самой законодательной базе, регламентирующей права защитника, т.е. наши права на защиту.
Итак, конституционная гарантия права на защиту в уголовном процессе сформулирована в ч.2 ст. 48 Конституции РФ. Эта гарантия состоит как бы из двух частей: она устанавливает, что оказывать юридическую помощь может не только адвокат, но и защитник – понятие более широкое, и момент времени, с которого такая помощь может оказываться – с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения. Эта конституционная норма в соответствии со ст.ст.15, 18 Конституции РФ на всей территории РФ имеет прямое действие. Поскольку из диспозиции ч.2 ст.48 Конституции РФ видно, что для ее действия законодатель не предусматривает принятия какого-либо закона, то эта норма действует еще и непосредственно. На это, кстати, прямо указывает и Верховный суд РФ в постановлении № 8 Пленума ВС РФ “О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия” от 31 октября 1995 года. Из Конституции РФ видно, что именно защитник, в том числе и адвокат, имеет право оказания юридической помощи гражданину именно с момента его “задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения”, а не с какого-либо другого момента. При этом согласно уголовно-процессуальному законодательству таким защитником может быть не только адвокат, но и “близкие родственники и законные представители обвиняемого, а также другие лица”.
Казалось бы, очень хорошо: с момента вашего (не дай Бог, конечно) задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения вас может, по вашему выбору, защищать кто угодно, не обязательно адвокат, в том числе близкие родственники – супруг, родители, дети и т.п. Это право дано Конституцией РФ и не может быть ограничено никакими законами.
Не тут-то было. Россия – страна с древними ограничительными традициями: легче запретить, чем разрешить и обеспечить возможности реализации разрешенных прав. Поэтому, вопреки Конституции РФ, ч.5 ст.47 УПК РСФСР, ограничивает это право граждан и говорит – нет, пусть с момента задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения вас защищает только адвокат. И точка. А защитники, не являющиеся адвокатами, – только на стадии судебного разбирательства. Да и то не всегда, а только, если суд разрешит.
Дальше больше. Хотя, к чести российских судов, они в подавляющем большинстве случаев допускают защитников из числа близких родственников и иных лиц, эту возможность суда активно блокирует следствие и оперативные работники на стадии предварительного следствия они просто допрашивают ваших близких родственников по вашему же уголовному делу в качестве свидетелей, порой просто ради самого факта допроса, например, по данным, характеризующим вашу личность, тем самым исключая дальнейшую возможность допуска ваших родственников в качестве ваших защитников даже в суд. При этом, даже если в силу ст.51 Конституции РФ ваши близкие родственники воспользуются своим правом не давать показания по вашему делу, то сам факт допроса в качестве свидетеля, в ходе которого свидетель на законных основаниях отказался давать показания, все равно будет.
Из сказанного видно, что ч.5 ст.47 УПК РСФСР противоречит ч.2 ст.48 Конституции РФ, не говоря уже о противоречии здравому смыслу – если с первого дня несчастья, случившегося с вами, вашим защитником, кроме адвоката, смогут быть ваш супруг, ваши родители, трудно себе представить, чем именно они смогут помешать следствию больше профессионально подготовленного защитника – адвоката. Ну что ж, Конституционный суд РФ, рассматривающий дело о несоответствии ч.5 ст.47 УПК РСФСР ч.2 ст.48 Конституции РФ, должен был бы такое несоответствие признать и тем самым привести в соответствие с Конституцией РФ закон, предусматривающий право граждан на защиту. Но… Конституционный суд РФ не захотел или не смог этого признать. Из-за чего конституционное право граждан на защиту остается по-прежнему ограниченным по сравнению с конституционной нормой. Конечно, критиковать решение высшей судебной инстанции не принято. Тем более у юристов. Однако от этого такое решение не становится более законным. И теперь единственная возможность устранить это, ну не хочется говорить, беззаконие, скажем, правовую коллизию, внести соответствующее изменение в новый уголовно-процессуальный закон, находящийся сейчас на рассмотрении в Государственной Думе РФ.
Каковы же должны быть эти изменения?
С моей точки зрения, минимальными в этой части.
Первое – это исключение из текста закона указания на то, что близкие родственники и законные представители, а также другие лица допускаются в качестве защитников “по определению суда или постановлению судьи”. Они должны допускаться на любой стадии уголовного процесса. В связи с этим не о “близких родственниках и законных представителях обвиняемого”, а о “близких родственниках и законных представителях задержанного, заключенного под стражу или обвиняемого” (это обусловлено возможностями ареста с целью дальнейшей экстрадиции, когда лицо не является обвиняемым, но содержится под стражей или задерживается) должна идти речь.
Второе, необходимо внести в уголовно-процессуальный закон категорический запрет на допрос близких родственников задержанных, содержащихся под стражей, или обвиняемых лиц без их письменной просьбы об этом, что более соответствовало бы ст.51 Конституции РФ, согласно которой никто не обязан свидетельствовать против себя самого и близких родственников. Почему это необходимо? С одной стороны, потому, что это поставило бы законодательный барьер на пути злоупотреблений допросами близких родственников в качестве свидетелей, в том числе с целью недопущения их в качестве защитников.
С другой стороны, это ни в коей мере не нарушало бы прав обвиняемого и возможностей следствия и суда: если близкие родственники обвиняемого захотят дать показания, они письменно об этом уведомят следствие или суд. Такие возможности им могут быть разъяснены уведомлением, вручаемым по аналогии, например, с повесткой, или другим подобным способом.
Пойдем дальше. Ну, допустили защитника, а что дальше? Каково соответствие его, защитника, прав и прав обвиняющей стороны? Согласно ч.3 ст.123 Конституции РФ эти права при осуществлении судопроизводства равны. А что в действительности? Ясно, что не равны, и вот почему.
Равенство прав при осуществлении судопроизводства невозможно достичь без равенства некоторых прав сторон на остальных стадиях уголовного процесса, особенно на стадии предварительного следствия.
Судите сами. Например, ст.245 УПК РСФСР, буквально истолковывая ч.3 ст.123 Конституции РФ, указывает, что стороны, в том числе обвинение и защита, “пользуются равными правами при представлении доказательств”. Очень хорошо. Но ведь прежде, чем доказательство предоставить, его надо добыть, получить, собрать. А этот процесс на 99,9% происходит на стадии предварительного следствия, и на этой стадии никакого равенства прав сторон нет и в помине – откройте любую статью Раздела II УПК РСФСР. Таким образом, конституционно закрепленное равенство прав сторон при осуществлении судопроизводства невозможно без выравнивания этих прав на иных стадиях уголовного процесса в области собирания доказательств. Это, я подчеркиваю особо, только в области собирания доказательств, ибо предвижу, что желающих опорочить эту идею будет более, чем достаточно, и “главными” их доводами, действующими особенно на непосвященных, будут насмешки типа “может быть, защитнику предоставить право освобождать обвиняемого из-под стражи или самому писать обвинительное заключение?” Последние слова принадлежат не мне, они из интервью заместителя начальника Главного следственного управления Генеральной прокуратуры РФ г-на Аристова.
Такое равенство прав в области собирания доказательств не только соответствовало бы ч.3 ст.123 Конституции РФ, но и вытекало бы из смысла ч.2 ст. 45 Конституции РФ, устанавливающей, что “каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом”. А ведь если обвиняемый может защищать себя “всеми способами, не запрещенными законом”, то ясно, что эти права, принадлежащие обвиняемому, экстраполируются и на его защитника.
И здесь мы вновь сталкиваемся с несоответствием старого уголовно-процессуального закона новой российской Конституции. Смотрите – Конституция РФ прямо указывает: “Всеми способами, не запрещенными законом”, а ч.1 ст.51 УПК РСФСР вновь традиционно сужает наши с вами права и говорит уже о “Всех указанных с законе средствах и способах”. Чувствуете разницу? Ну, как быть с теми способами, что в законе не указаны, но ему не противоречат? По Конституции РФ их применять можно, по УПК РСФСР – нет. Кроме того, ч.3 ст.46 УПК РСФСР устанавливает, что обвиняемый на всех стадиях уголовного процесса имеет право “защищаться любыми… способами, не противоречащими закону”. Обвиняемый имеет право, а его защитник – нет. Но ведь это означает, что права обвиняемого и защитника, например, в стадии судебного разбирательства, не равны, в то же время ст.245 УПК РСФСР указывает, что подсудимый (обвиняемый) и защитник имеют равные права по представлению доказательств. Таким образом, обвиняемый может представлять доказательства способом, не противоречащим закону, а его защитник – только способом, указанным в законе. О каком же равенстве идет речь? Не говоря уже о равенстве при их, доказательств, собирании.
Ну, ладно, раскритиковали старенький УПК, 27 лет служащий правосудию и переживший три конституции – сталинскую, брежневскую и ельцинскую. Может быть, все дело в том, что он старенький, – выработал свой правовой ресурс, а вот новые законы, те, должно быть, соответствуют.
Если бы. Взять, к примеру, участие защитника в порядке надзора. Согласно ч.2 ст.51 УПК РСФСР защитник вправе иметь с обвиняемым свидания. Какие? “Наедине и без ограничения их количества и продолжительности”. С какого момента? “С момента допуска к участию в деле”. До какого момента? Такого ограничения закон не предусматривает, следовательно, пока защитник исполняет обязанности защитника на любой стадии уголовного процесса, он имеет право иметь со своим подзащитным свидания наедине без ограничения их количества и продолжительности, в том числе, конечно, и в порядке надзора, ведь и после вступления приговора в законную силу осужденный – это лишь одно из определений, названий обвиняемого (ч.2 ст.46 УПК РСФСР).
А как же обстоят дела на самом деле?
Взять, к примеру, новый уголовно-исполнительный кодекс, вступивший в силу с 1 июля 1997 года. Совсем новый закон. И что мы видим? А то, что законное право осужденного обвиняемого, отбывающего наказание в тюрьме или в колонии, на свидания с защитником без ограничения их продолжительности и количества незаконно ограничивается ч.1 ст.118 УИК РФ, где указано, что если он помещен в штрафной изолятор, то свиданий с защитником ему вообще не видать, а если – в помещение камерного типа – одно свидание продолжительностью 3 часа в полгода (п. “г” ч.2 ст.118 УИК РФ). И все. Таким образом, согласно новому уголовно-исполнительному закону, защитник не может защищать определенную категорию обвиняемых не только способами, не противоречащими закону, но даже и способом, прямо в законе указанным, – способом свидания со своим подзащитным при оказании ему юридической помощи в порядке надзора, без ограничения количества и продолжительности этих свиданий.
Правила внутреннего распорядка в ИУ, утвержденные приказом МВД РФ № 330 от 30.05.97 года, попытались хоть как-то дезавуировать эту законодательную ошибку и установили, что число свиданий с защитником не ограничивается, однако временной ограничитель остается – только в свободное время согласно распорядку дня (параграф 14). Однако распорядок дня (приложение № 4 к Правилам…) составлен таким образом, что этого “свободного времени” получается не более 1 часа в день. Минус время привода, увода, досмотра… К тому же, законодательная ошибка, вследствие которой в самом законе отсутствует разделение свиданий (с защитниками и с другими лицами такое разделение, например, предусмотрено ФЗ “О содержании…” и другими), скорректирована в ведомственном нормативном акте, а не в самом законе, что не лишает ведомство возможности этот акт отменить в любое время по своему усмотрению.
Из сказанного видно, что для того, чтобы мы завтра могли рассчитывать на защиту, сегодня надо нам самим защитить права защитников. Если все общество не захочет это сделать сегодня, то защитники захотят, да не смогут защитить отдельных членов этого общества завтра.
Кстати, те, кто сегодня всячески ущемляют права защитников, очень может статься, завтра сами будут нуждаться в защите. По собственному опыту знаю.
Дмитрий ЯКУБОВСКИЙ.
