Сергей Шолохов. Мысли

В спидовскую эпоху сексом заниматься опасно. Что остается? Говорить о нем. Чем эмоциональней разговор, тем меньше вероятность, что после захочется перейти к делу. Можно сказать, что словесный секс – это такая форма профилактики. И поэтому те, кто занимаются сексом, – это отважные пионеры, ведь все сделано для того, чтобы сексом никто не занимался.

Секс и потомство – это не одно и тоже. Безопасный секс со справкой, что у тебя нет СПИДа, это то, что нужно для производства потомства. А вот секс как авантюра, секс как удовольствие, секс как стиль жизни… такой секс – редкость. Люди предпочитают делегировать эти свои ощущения, ожидания от этого сказочного удовольствия в виртуальную реальность, где нет опасности. Они все оговорили между собой, они обсудили все, они уже как бы занялись сексом там, в словах…

Сексуальность – дар преисподней, и как написала моя жена: кого полюбили Господь и черт, тот счастье от жизни всегда извлечет…

Вот, например, наша страна – она как бы суперсексуальная. Америка или Англия, ОНИ ЗАСНУЛИ, ИСТОРИЯ В НИХ ЗАКОНЧИЛАСЬ. История пишется в нашей стране. Если вы находитесь в Москве, в России, то чувствуете, что здесь все проникнуто токами энергии, в том числе и сексуальной. Степень сексуальности пространства в Москве или Лондоне – абсолютно разная. Здесь как бы возбуждаешься от того, что просто сюда попадаешь.

Я создаю для зрителя ощущение доступности звезды. Мой зритель, который сидит во Владивостоке, может похлопать Мэла Гибсона по плечу благодаря мне. Какое дело моему моряку, который занимается ловлей рыбы во Владивостоке, до индивидуальности Мэла Гибсона? Да никакого. Ему важно, что его парень, полпред Шолохов, взял интервью у Гибсона.

Половину своей жизни я провожу за компьютером и монтажным столом, и моему видеоинженеру абсолютно до лампочки – звезда я или нет. А другую половину жизни я, как правило, провожу за границей на фестивалях, где меня опять-таки никто звездой не считает. Поэтому у меня комплексов нет: звезда я или не звезда. Если мне надо пойти к начальству и выбить бюджет, тут я надуваю щеки и говорю, что я звезда. Но это бывает достаточно редко…

Обаяние ТВ немыслимо велико, и как массовый гипнотизер оно обладает большими возможностями, хотя, я думаю, цели манипулировать сознанием как таковой нет. На 99 процентов у нашего ТВ это получается непроизвольно. Главный миф ТВ – что оно и есть государство, на это зритель и покупается. Другая сторона этого мифа – что ТВ может представлять независимую от государства точку зрения.

Я считаю, что в культуре нет никаких опасностей. Все должно быть пестрым и максимально разнообразным. Чудесна та гармония, которая существует в мире благодаря развитию потребительской культуры. Природа не терпит пустоты, все циклично, все обращается, об этом писал еще царевич Шакьямуни, которого впоследствии прозвали Буддой. Чем разнообразнее ведет себя обыватель – а его надо к этому поощрять, – тем больше социальных слоев возникает в обществе потребления. Жизнь становится веселей.

Духовность – это в России, и она враждебна деньгам. Поэтому русские должны быть странные, бедные и духовные, и если кино об этом свидетельствует, значит, оно русское, настоящее. Новые русские со своими VISA-CARD и $100 “на чай” сильно мутят воду в этом плане – образ духовности начинает линять, разрушается. Российское кино выпадает из контекста, в котором его привыкли воспринимать. …Там, где заводятся деньги, чуткий Запад тут же реагирует: почему не у нас? Духовным можно быть только в том случае, если не претендуешь на деньги. Духовность и деньги – вещи несовместимые, и это главный российский миф.

И любовь, и деньги связаны с царством зависимости, отказаться ни от того, ни от другого нельзя. И деньгам, и любви противостоит только одно – свобода. Мой любимый вопрос в интервью с кинозвездами о необходимости выбора между свободой и любовью.

Разумеется, в сценарии моей жизни были такие моменты, которые я могу объяснить только сочетанием звезд. В сценарии моей жизни я оставляю за собой существенную роль – условно говоря, пишу диалоги. А перипетии сюжета явно продуманы другими инстанциями. Судьба щедро дарит мне людей, ну, а главный ее подарок – моя семья и мои дети.

Главное – я должен иметь возможность дозировать потребность в общении, одиночестве и публичном одиночества по собственному усмотрению. Я не человек казармы, я не человек цыганского табора, я не человек стройотряда. Если жизнь становится публичной и я на нее обречен, я воспринимаю ее как кошмар. Но в случае, если у меня есть возможность жить этой публичной жизнью по собственному усмотрению, я воспринимаю ее как благо. Кроме того, я всегда могу запереться от бурь и битв в своем “Тихом Доме”.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ДЖОЛИ ПОТРЯСЕНА УВИДЕННЫМ
АЛЬ ПАЧИНО НА ФЕРМЕ
НЕ О СОЛОВЬЯХ
МУЖСКОЙ ОТВЕТ НА ИЗВЕЧНЫЙ ВОПРОС
ШОЛОХОВ. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ. ТИХО!
РЫБКА МОЯ! Я ТВОЙ ГЛАЗИК!
СЕРДЦЕ НИКОЛАСА СВОБОДНО
БАНДЕРАС В РОЛИ СЕННЫ
ОДА ТРУДОГОЛИКАМ
Коротко
140 ТЫСЯЧ БАКСОВ – И ДЕТИ СЧАСТЛИВЫ
НАТАЛИ ПРЕДСТАНЕТ ПЕРЕД СУДОМ
ХОПКИНСУ ПРИДЕТСЯ ПОМОЛОДЕТЬ
МЕКСИКАНЕЦ И ДРУГИЕ
ГРАНТ ВО ВЗРЫВНОЙ КОМЕДИИ
РАСКРЫЛИ ТАЙНУ ПЕНЕЛОПЫ
Уикэнд


««« »»»