Помню, как во времена хрущевской оттепели и даже в период раннего застоя в нашей стране было немало энтузиастов, желающих сообщить некое послание потомкам. Была такая страсть – писать письма в XXI век, в туманное будущее, дабы рассказать о том великолепном времени, в котором мы тогда пребывали.
Дальше всех пошел Роберт Рождественский, который написал поэму “Письмо в тридцатый век”. Чего уж там мелочиться. Мы учили эту поэму в школе. В памяти у меня до сих пор сидит:
“Вы, живущие в трехтысячном, удивительные умы.
Археологи ваши отыщут, как боролись и жили мы…”
Главное в этих посланиях было повествование о романтическом времени построения коммунизма, о том, как нелегко, но радостно было жить в палатках, возводить плотины, вспахивать целину. Идеализировалась лихая барачная жизнь. Молодой человек с девизом типа: “А я еду, а я еду за туманом” был почему-то главным героем не только стихов и песен, но и этих посланий в будущее. В общем-то понять эйфорические чувства, нахлынувшие на страну после ХХ съезда, было можно. Письма писали маленькими птицефабриками и большими индустриальными гигантами, школами и ПТУ. Это всегда делалось под предводительством комсомольских вожаков или молодых парторгов. Наиболее ответственные товарищи включали в свои послания потомкам текущие производственные показатели – за год, месяц или квартал, а также соцобязательства на оставшиеся до коммунизма годы.
Написанные послания запаивались в капсулы и зарывались где-нибудь в первой борозде, под первым стыком новой железной дороги или замуровывались в тела плотин.
Но это к слову. А я о другом. О том, что на носу уже XXI век, и через каких-то семь лет, глядишь, начнут любопытствующие потомки вскрывать капсулы с письменами их политических предков. Более того, до третьего тысячелетия, глядишь, доживут многие из писавших и смогут, заглянув через плечо своих детей и внуков, прочесть собственные же послания и сверить, так сказать, с наступившим.
Ну в том, что не все люди в XXI веке будут летать по воздуху, я почти убежден. Думаю, что потеряет свою актуальность и плакат шестидесятых годов, изображающий болезненно жизнерадостных людей, отъезжающих на поезде в коммунизм и оставляющих на перроне горстку жалких пьяниц, тунеядцев и воришек.
Нам сегодня наступающий век, а вместе с ним и более эпохальное событие – новое, третье тысячелетие уже не видятся в ореоле всеобщего счастья, равенства и братства. За семь лет до начала третьего тысячелетия мы, назвавшие себя первопроходцами истории, ничего нового человечеству не предлагаем в качестве наглядного примера. Вырваться вперед не помог ни тот паровоз, что “вперед лети, в коммуне остановка”, ни тот бронепоезд, что “на запасном пути”.
Но я-то сегодня о другом.
На миг представилось, что перед нами, нынешними россиянами образца 97-го поставлена схожая задача – написать письмо потомкам, отправить романтическое сообщение в какой-нибудь XXX век.
Чем похвалимся, господа-товарищи, что такого нового и удивительного сообщим поколениям, которые еще не родились?
Вопросы эти, конечно же, могут показаться риторическими и даже глупыми. Мол, было когда-то романтическое время, баловались люди письмами в будущее, но если строго и по-научному, то только оно, грядущее, сумеет отделить самое важное из событий сегодняшней жизни.
Так-то оно так. Но если все-таки поднапрячься и поставить себя на место сочинителей отчетов будущему, то здесь неожиданное открытие.
О чем напишем?
О том, как по чьей-то воле два года вели войну на своей территории со своим же народом, окрестив эту кровавую глупость наведением конституционного порядка?
Можно описать остановившиеся заводы и фабрики, вложив в капсулу письма тех рабочих, крестьян, офицеров, ученых, что не получают по полгода кровью и потом заработанные деньги.
Одним из самых любопытных предметов сегодняшней России может стать бумажка с таинственным названием ваучер…
Но что это мы все о плохом, да о плохом? Не будем лукавить, сочинители писем в будущее вовсе не выискивали в свое социалистическое время недостатки. Они писали о хорошем, об успехах и достижениях. Вот и мы обязаны представить Россию-97 с приятной стороны.
Перво-наперво есть смысл рассказать о ликвидации товарного и продовольственного дефицита. Понимаю, что, если послать праправнукам видеоматериалы о деятельности наших оптовых рынков, это произведет на грядущие поколения сильное воспитующее влияние. То, что ввозят на наши базары и рынки с окраин третьего мира, будущими учеными будет изучаться так же, как сегодня мы изучаем стоянку первобытного человека.
В состояние глубокой задумчивости может ввести людей завтрашнего дня телеэпопея о разъеданиях и распитиях, названных презентациями. На смену бесплатной медицине и образованию пришло бесплатное питание, правда, для узко ограниченного круга людей.
Если же переводить нашу действительность на язык образов, то героем, несомненно, станет упитанный и где-то даже накачанный молодой человек с короткой стрижкой на мерседесе и в малиновом пиджаке. Коллективный интеллект потомков наверняка столкнется с большими трудностями, пытаясь постигнуть глубокий внутренний мир наших новых русских. Их образованность, чувство юмора – это что-то особенное.
Столь же неизгладимое впечатление произведет на грядущие поколения наше телевидение, особенно ярко запоминающиеся ролики о гигиенических прокладках.
Отдельной упаковкой в будущее надо будет отправить то, что отвечает простому и емкому названию “компромат”. Причем надо собрать весь, какой имеется. Уверен, потомкам мало не покажется. Можно еще похвалиться количеством “авторитетов” на сто тысяч жителей с учетом взорванных, отстрелянных и задержанных на 30 суток.
Статистика получится подходящая.
И вообще, послание обещает получиться.
Если же хоть на минутку задуматься над этим серьезно, то возникает страшное ощущение – НАМ НЕЧЕГО РАССКАЗАТЬ ПОТОМКАМ.
Можно сколько угодно ругать прошлое с его идеологией, которая действительно была кондовой и безжалостной. Но нельзя жить в БЕЗЫДЕАЛЬНОЙ стране. А мы живем именно в такой.
В стране, утратившей ощущение движения, цели и смысла.
Поэтому прошу считать этот текст посланием исключительно ныне живущим.
Сергей ЮРЬЕВ, МФ.