Синий платочек

Красота – понятие относительное. Однако в традиционной культуре (или шире – культуре, ориентирующейся на шаблон) при описании красивой внешности в качестве первого и часто главного параметра выступают не гармоничность и правильность черт лица, стройность фигуры, здоровые зубы, пышные блестящие волосы и так далее, а, довольно коротко, цвет глаз и волос, иногда дополнительно – цвет лица. Как поется в народной венгерской песне: «Та красива, та красива, у которой голубые глаза».

«Но царевна всех милее: всех румяней и белее», – пишет Пушкин, имитируя фольклорное сознание. Современное ирландское «кулиин» – «красотка» (англизированный вариант – coolin) – произошло из сочетания слов сul finn «светлые волосы». «Разве очи мои, разве брови мои не черней, чем у ней, у подружки твоей?» – спрашивает героиня псевдонародной песни, явно не желая понять, что даже на уровне внешнем чернота бровей и глаз – это еще не все, есть еще фигура, форма носа, густота волос, отсутствие прыщей, угрей, второго подбородка и так далее, не говоря уже о таких внутренних качествах девушки, как скромность, доброта и веселый нрав. И, как это ни странно, – она права! «Я надела узкую юбку, чтоб казаться еще стройней», – признается Ахматова, описывая встречу Нового, 1913 года в «Бродячей собаке», но, как видно из текста, успеха при этом она не имела. «То ли любишь белокурую, то ли рыжая мила?» – вздыхала она двумя годами раньше, смутно чувствуя, что главный секрет женской привлекательности состоит именно… в цвете. То есть, иными словами, «доставляющими наслаждение взору» объектами оказываются предметы, окрашенные в определенные цвета. В человеческой внешности наиболее подверженными варьированию цветами оказываются именно глаза и волосы, поскольку зубы, например, не могут быть фиолетовыми, розовыми или зелеными, а отклонение от белизны демонстрирует нездоровье (вспомним, однако, обычай чернить зубы). Отчасти сюда можно добавить белизну кожи лица и румянец.

Но цвет – объективное физическое явление. Это особое свойство света вызывать определенное зрительное ощущение в соответствии со спектральным составом отражаемого или испускаемого излучения. Причем свет разных длин волн возбуждает разные цветовые ощущения (от 380 до 760 нм). Казалось бы, объективные оптические и физические показатели должны быть просто несовместимы с эстетическими категориями, однако, даже в так называемых «Фейнмановских лекциях по физике» говорится, что «объекты, которые считаются одноцветными, при увеличении интенсивности света могут приобрести окраску и стать изумительно красивыми».

Итак, цвета объективны и как физические явления не могут быть красивыми или нет, но на деле все обстоит по-другому, что задано субъективностью восприятия цвета. Красота как соответствие условной норме, эталону, казалось бы, не должна быть связана с цветом, однако, в жизни, в фольклоре, в литературе и даже на уровне фразеологии получается иначе. Какие же именно цвета, применительно к человеческой внешности, считаются красивыми, а какие – нейтральными? В абсолютном большинстве случаев, за редкими исключениями, в качестве цветов-маркеров красивой внешности выступают всего пять цветов – красный, белый, черный, желтый (золотой) и синий (голубой), причем, как правило, они характеризуют разные объекты, что объясняется просто физиологией. Так, триада «красный, белый, черный» обычно описывает щеки, кожу и волосы (вспомним Белоснежку и царевну из сказки Пушкина), тогда как группа «синий, желтый» – соответственно глаза и волосы. Пара «желтый – синий», как нам кажется, несколько сложнее. Естественно, обаяние и «красота» голубоглазых блондинов и блондинок – очевидны и шаблонны. Причем часто атрибутом красивой внешности могут служить и просто золотые волосы, с одной стороны, и, как это ни странно, синяя или голубая одежда, с другой.

Культ Жены, облеченной в солнце или «окутанной голубым покровом», как предмета мистической любви был сформулирован на уровне внешнем Андреем Белым в известном определении «золото в лазури». В своих дневниках он описывает Клавдию Васильеву как «голубой цветок, уводящий в небо», а глаза ее называет «лазурной бездной огня». Все возлюбленные писателя оказываются в прямом смысле слова на одно лицо, они все «выкрашены» в одну цветовую гамму – желто-голубую, или, если обозначить ее возвышенным слогом Андрея Белого, – золотолазурную (вспомним, например, золотые листья на фоне ярко-голубого сентябрьского неба).

Размышляя о том, какие цвета какие ассоциации вызывают, мы с удивлением обнаружим, что в русской поэзии и песенной культуре типа «городского романса» и ее имитациях одежда синего цвета постоянно ассоциируется с вожделением как на уровне духовном, так и на самом низком. Например: «Строчит пулеметчик за синий платочек, что был на плечах дорогих» (ритмически он мог бы быть и красным, и белым, и желтым). Или – «вот эта барышня вся в голубом». «Мне снится плащ твой синий…». «Она была в роскошной синей блузке, на каблуках и в юбке очень узкой». А вот из недавнего шлягера: «А ты стоишь на берегу в синем платье – пейзажа краше не могу пожелать я…». Если позволить себе более грубые примеры – «Милый Вася, я снялася в платье темно-голубом…», «Надела платье синее, так не будь разинею – посмотри вокруг себя, не … ли кто тебя». В последнем примере уже откровенно в пресуппозицию вынесена идея, что синее платье может вызвать особую сексуальную агрессивность со стороны противоположного пола. Те же функции исполняет «синий берет» в песне Высоцкого: «Что же ты, зараза, бровь себе подбрила, ну для чего надела, падла, синий свой берет? И куда ты, стерва, лыжи навострила, от меня не скроешь ты в наш клуб второй билет». В фильме Дэвида Линча «Синий бархат» героиня специально надевает синий бархатный халат, чтобы вызвать болезненное вожделение, точнее – властный мужчина-обладатель принуждает ее к этому. В рекламе кофе унылая девушка делает глоток – и тут же сбрасывает темно-серый костюм и надевает ярко-синее платье, видимо, как символ возбужденной напитком сексуальной энергии. Возможно, и Моника Левински не случайно в роковой для Клинтона день была именно в синем платье…

Обратимся к русской прозе: «Около получаса прошло в несносном для него ожидании; наконец он увидел меж кустарника мелькнувший синий сарафан и бросился навстречу милой Акулины» (А.С.Пушкин, «Барышня-крестьянка»). «Вон между деревьями мелькает синее платье, которое так ловко сидит на Надиньке; синий цвет так к лицу ей. Она всегда надевала это платье, когда хотела особенно нравиться Александру» (И.А.Гончаров, «Обыкновенная история»). «Простое голубое платье, туго стянутое черным пояском, не скрывало фигуры, столь соответствующей гиринскому понятию прекрасного, что у того перехватило дыхание» (И.Ефремов, «Лезвие бритвы»). «Она приоделась к его приезду; сатиновая голубая кофточка, с узким кружевным рукавом в кисти, облегала ее ладный стан …; синяя юбка, с расшитым… подолом…» (М.Шолохов, «Тихий Дон»). «На Ленке открытый синий купальник, и у нее самая лучшая фигура из всех троих. Когда они вылезают, я подаю ей полотенце, дотронувшись – типа нечаянно – до грудей» (В.Козлов, «Гопники»). «Надо бы рассказать все, как встретились, как понравилась Стеша – голубое платье, нежная ямка под горлом…» (В.Тендряков, «Не ко двору»). «Пришедшая объявить о разрыве, она надела нежно-голубое платье – то самое, от которого он, как не раз признавался, тихо балдел» (С.Данилюк, «Мужские игры»)…

Образ женщины, одетой в синее или голубое, навязчив в своей притягательности. Именно – в синем, а не в красном, цвете огня и крови, возбуждающем, но и вызывающем тревогу и ощущение опасности: «Удивительно, как шел ей этот бант и синее платье, и тоненькая коралловая нитка на шее» (В.Каверин, «Два капитана»). «На одном катке с нами тренировалась и Наташа. Я запомнил ее только потому, что эта огненно-рыжая девочка всегда была одета в синее платье» (Андрей Букин о Наталье Бестемьяновой). Наверное, Наташа знала, что делает. «Рома смотрел на нее, не отводя глаз. – Цвет этот идет тебе… Тебе все идет! – Наверное, он имел в виду цвет ее блузки – «королевский синий». – Он всем идет, – улыбнулась Аля…» (А.Берсенева, «Полет над разлукой»).

Действительно, завораживающе-влекущим оказывается не любой синий, не строгий темно-синий, а именно – ярко-небесный, холодный. Он «всем идет», потому что оказывается почему-то наиболее приятным для глаз и одновременно – маняще-возбуждающим. Но почему? Возвращаясь к проблеме восприятия сочетания синий/желтый, обратим внимание на то, что эти цвета на спектре-окружности расположены напротив друг друга, то есть являются дополнительными. Это означает, что в реальной жизни яркое светящееся представление одного цвета может породить эффект послеобраза соответствующего ему дополнительного цвета. В оптике этот эффект хорошо изучен и описан и связан с особым видом временного поражения сетчатки глаза. Известно, в частности, что вспышка молнии на краткое время порождает эффект «синего блеска», откуда, видимо, и «синие молнии» в «Слове о полку Игореве».

Таким образом, ярко-синий цвет создает иллюзию ложного послеобраза желтой вспышки, а сочетание синего с желтым в целом – эффект сияния и света. И поэтому символ мечты – «синяя птица» Метерлинка – это по сути образ солнца и неба одновременно. Вопрос, почему сияние и блеск оказываются привлекательными, «услаждающими взор» и на уровне вербальном описываются именно как «красивые»? Наверное, потому, почему магически притягательным для человека всегда был блеск золота и драгоценных камней – предметов, в общем-то, бесполезных…

Интересно и другое: откуда люди, совершенно не разбирающиеся в оптике, узнают об этом маняще-притягательном эффекте ярко-синего? Опыт поколений подсказывает? Или собственные ощущения? В любом случае грех не воспользоваться подсказкой. Надо обязательно накупить себе синих платочков, платьев и украшений, чтобы проверить опытным путем силу магии синего цвета…

Татьяна МИХАЙЛОВА.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Запретил дочери вечеринки
Традиционный концерт «Алисы»
Беглец из коммунистического рая
Воспоминания и размышления
Памяти Виктора Цоя
Коротко
Ретроспектива фильмов Хичкока
Филипп & Анна сняли клип
Сидишки
Поют ли сейчас девочки?
Не судите книгу по обложке
Джеки Чан нашел преемника
Платье Мэрилин дорого стоит
Распродаст свои рисунки
Гай Германика сняла «Птицу»
Гудбай, Америка
«Рыцарь дня»: Фильм про суперагента


««« »»»