РУДИНШТЕЙН ИГРАЕТ В “КИНОТАВР”. Уже второй десяток лет

Любитель биллиарда и шахмат Марк Григорьевич Рудинштейн доказал, что он super-профессионал кинофестивального движения. Ровно через две недели грянет начало самого значительного и престижного мероприятия отечественного кинематографа. Вот уже который год подряд начало лета для нашей богемы тождественно старту Сочинского “Кинотавра”.

На только что финишировавшем фестивале в Каннах про “Кинотавр” говорили, причем не только соотечественники. Жан-Клод Ван Дамм не без энтузиазма многократно декларировал свое желание и готовность появиться 3 июня на звездной дорожке Зимнего театра. Что касается Орнеллы Мути, то она подтянется на закрытие VIII Международного кинофестиваля Сочи-2001 (14 июня).

Хотя сами основатели “Кинотавра” (Марк Рудинштейн & Олег Янковский) не любят педалировать этот факт, но мы его не можем не отметить – первые две недели июня – это не только обойма кинособытий, но и каскад светских мероприятий. Не появиться в Сочи – хотя бы на пару дней – считается у звезд отечественной тусовки просто неприлично. Но, повторимся, для МГР самое главное это престиж и размах Отечественного Кино. Впрочем, ему слово…

Марк Григорьевич, откуда взялся этот зверь?

– Какой?

– Да «Кинотавр» ваш…

– Что значит «взялся»? Мы его уже двенадцатый год растим. В свое время мне удалось хорошо заработать на прокате западных кинокартин, и в конце 80-х я уже имел тридцать миллионов рублей – почти тринадцать миллионов долларов по тогдашнему курсу. Вот на эти-то деньги я и сделал «Кинотавр». По сути, первые четыре года фестиваль финансировался из моего кармана.

– Конечно, у богатых свои причуды, но вы убеждены, что нашли лучший способ вложения капитала?

– Да, можно было потратить все на себя, если бы не одна закавыка: к сорока пяти годам я успел проскочить важную тему в жизни – желание стать богатым.

– Полагаете, тяга к богатству имеет возрастные ограничения?

– Во всяком случае, со мной произошло именно так. Деньги перестали быть для меня самоцелью, я понял, что можно спокойно существовать без роскошных апартаментов, дач и лимузинов, не комплексуя из-за этого. Ведь прожил же я почти двадцать лет в подвале в городе Подольске.

– В каком подвале?

– В натуральном! В нем даже обитали жутко живучие земельные блохи, сводившие своими укусами меня с ума. В таких условиях я провел семнадцать лет. Помню, как меня арестовывали в 87-м. Милиционеры долго не могли найти мою квартиру, ходили по этажам, запутавшись в номерах: 52-я есть, а 53-й нет. Милиции в голову не приходило, что крупный расхититель социалистической собственности живет в подвале. А так и было. Потом я перебрался в комнатку на улице Лесной, недалеко от Белорусского вокзала…

– Что изменилось в структуре фестиваля за эти годы? Как трансформировались ваши представления о его организации?

“Кинотавр”, по сути дела, стал первым настоящим российским фестивалем. Те фестивали, которые существовали до него, проводились по указанию партии и правительства. В стране существовал определенный кинематографический голод, и поэтому прежние фестивали ценились в первую очередь как возможность познакомиться с мировыми новинками. Создавая “Кинотавр”, мы пытались учитывать мировую практику проведения фестивалей. Но, в силу практически абсолютной информационной блокады, в первую очередь мы могли опираться на опыт людей советского времени.

Только после того, как состоялся первый “Кинотавр”, я впервые поехал на международный фестиваль. И, конечно, мое представление о том, как надо проводить подобные мероприятия, претерпело изменения. Но уже тогда было очевидно, что мы сделали фестиваль, не имеющий аналогов в мировой практике. Все приезжающие на “Кинотавр” живут в одной гостинице и имеют возможность постоянно общаться друг с другом.

Другое дело, что необходимо было учиться работать с продюсерами. За границей кинобизнесменам не нужно объяснять, что, скажем, участие картины в Каннах обеспечивает фильму хороший прокат и бесплатную рекламу. У нас же переговоры о возможном участии картины в конкурсе всегда приобретали какие-то болезненные формы, вырастали в целую проблему. Продюсеры – люди, как правило, далекие от кино – не понимали всех преимуществ фестивального показа и пытались диктовать нам свои условия. Самая расхожая ситуация – это когда сначала фильм дают в конкурс, а потом отзывают.

– Как на протяжении этого времени менялось отношение к “Кинотавру” в кинематографических кругах?

– Десять лет назад наш фестиваль пытался помочь как-то удержаться на плаву российскому кино. В то время журналисты работали только на фразу: “Российское кино умирает”. “Кинотавр” своим появлением упорно доказывал обратное.

Что же касается отношения к фестивалю непосредственно кинематографистов, то до тех пор, пока меня и всю нашу команду никто не принимал всерьез, все было в порядке. Никита Михалков, по его собственному признанию, несколько лет думал, что я поиграюсь и брошу это дело. Как только все поняли, что “Кинотавр” – это долгий проект, начались неприятности. Четыре года я купался в любви, а потом меня стали сильно бить. Но если успешного человека сильно ударить, то потом его можно и пожалеть. Что и происходило. Но это нормально, я отношусь к этому достаточно спокойно. Зло необходимо для того, чтобы выжить…


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Коротко
ПЕРВЫЙ КОНЦЕРТ САМОУБИЙЦ В МОСКВЕ
СТАРЫЕ ПЕСНИ НА НОВЫЙ ЛАД
ПОЧЕМ ЗВОНИТ КОЛОКОЛ?
РОББИ УИЛЬЯМСУ УГРОЖАЛ МАНЬЯК
ОДА ПРИВАТНОЙ ЖИЗНИ
НОЭЛ ЗАПРЕТИЛ ЛАЙЭМУ СПАТЬ С ЖЕНЩИНАМИ
ЭКС-ПЕРЧИНКА ЗАБОТИТСЯ О ЗДОРОВЬЕ
ГОЛУБОЙ ДВОЙНИК ЭМИНЕМА
ДЖ. ДЖЕКСОН ДУМАЕТ ТОЛЬКО О СЕКСЕ
БЕЗВКУСНО ОДЕВАЮЩИЕСЯ ЗВЕЗДЫ
Уикэнд


««« »»»