Начинает свою прокатную судьбу новая картина Владимира Хотиненко “Страстной бульвар”. Фильм, представлявший Россию на летнем Московском кинофестивале и не принятый тогда критиками, понравился нынче большинству зрителей. Довольный режиссер решил раскрыть, специально для читателей “Московской Rомсомолки”, некоторые секреты своей работы над фильмом.
– Эта картина посвящается людям, которые составляли основу культуры нашей страны в течении многих, многих лет. И которые были выброшены из жизни и оказались на обочине. Я снял ее в поддержку этих людей. Это слегка печальное, но объяснение в любви.
В основе фильма – сценарий Сергея Колтакова, исполнившего также главную роль (он уже играл в хотиненковском “Зеркале для героя”). У истопника кочегарки одного московского ЖЭУ каждое утро болит голова. И вот однажды опохмеляться ему приходится в компании такого же больного… ворона. “Давай, давай”, – кричит птица и пьет из горла. Обнаружив в результате этой встречи старинную записную книжку, герой вспоминает, что в прошлой жизни, лет 15 назад, он был знаменитым и всеми любимым актером. Начинается обзвон, а затем и обход прошлых знакомых.
Пожалуй, после национальных “Особенностей” у нас на экране нигде не пили так много и так красиво. Там – рюмашечку, там – стаканчик. Создается впечатление, что герой затем и переходит из квартиры в квартиру, чтоб основательно “догнаться”. Так и хочется назвать “Страстной бульвар” новым гимном пьянству. Однако Владимир Хотиненко с этим не согласен:
– Вы обратили внимание, как это снято? Для меня здесь это носило эстетический характер. Это – красивый натюрморт. Газетка, селедка, хлеб – картина Петрова–Водкина. И потом уже герои пьют. А водочку пить по 50 грамм в день – хорошо. У нас в кадре больше и не пьют. Пьяные были?
Вообще–то да. Не мог же человек быть трезвым, когда его квартиру чистили. Кадров–то в фильме много: на “поллитру” их всего десять надо. А ворон – не белая ли горячка?
– Все говорят, что ворон – символ зла, беды. Но у нас он никакой не символ. Картина про то, как поменять знаки в жизни. Про то, как к тому, что кажется плохо, можно отнестись хорошо. И ворон в этом смысле – компанейский парень: сели, выпили водочки и поговорили.
И видимо договорились, до того, что потянуло актера–кочегара на поэзию. Перед тем как выйти на улицу, герой прикрепляет себе бакенбарды и преображается в Пушкина. Сходство усиливается декламацией бессмертных строчек. Кто только не поминает здесь Пушкина? И выход “Страстного бульвара” в юбилейный год, может показаться закономерным (хотя на деле картина запускалась еще в 1997–м, и лишь денежные проблемы задержали премьеру).
– Пушкин – это наше все. Пушкиным нужно жить каждый день. Мы предполагали, что будет юбилей и его (а также все связанные с ним безумия) предвосхищали. Но важно все–таки другое. Мы видели, как наш герой надевает маску, бакенбарды. После многих лет отсутствия в том мире, где он жил, в творческом мире, он этой маской прикрывается. Но иногда, в некоторых сценах, мы забываем об этом и видим – сидит Пушкин. Сидит и на все на это смотрит. А сам он, кстати, человек был лихой. Водку может быть и не пил, но вина и шампанского пил много.
На ближайшее время больших кинематографических планов у Владимира Хотиненко нет:
– Много работы со студентами. Я учу их разговаривать языком кино. Мы просто (и в некотором смысле практически вместе) изучаем язык. Как английский, японский… И я также вместе с ними совершаю новые для себя открытия.
За долгие годы поиска и открытий, режиссер смог добиться блестящих результатов: все его предыдущие картины (“Макаров”, “Мусульманин”) пользовались несомненным успехом у кинопрокатчиков. Не удастся избежать этой же судьбы, и новой ленте Хотиненко– ее уже купили для проката 29 регионов.
Но подлинно–главным триумфом режиссера, стало открытие собственной школы, собственного, легко узнаваемого стиля, отличительной чертой которого всегда была оригинальность изложения истории.
Максим МАРКОВ.
