Годы, прожитые вместе с “Кинотавром”, Марк РУДИНШТЕЙН считает лучшими в своей жизни. В свой юбилейный год фестиваль выходит на новый виток развития. Разработана программа “Кинотавр” – возрождение кино”, а под фестиваль создана новая организационная структура – группа компаний “Кинотавр”.
– Что изменилось в структуре фестиваля за десять лет? Как трансформировались ваши представления об организации фестиваля?
– “Кинотавр”, по сути дела, стал первым настоящим российским фестивалем. Те фестивали, которые существовали до него, проводились по указанию партии и правительства. В стране существовал определенный кинематографический голод, и поэтому прежние фестивали ценились в первую очередь как возможность познакомиться с мировыми новинками. Создавая “Кинотавр”, мы пытались учитывать мировую практику проведения фестивалей. Но, в силу практически абсолютной информационной блокады, в первую очередь мы могли опираться на опыт людей советского времени.
Только после того, как состоялся первый “Кинотавр”, я впервые поехал на международный фестиваль. И, конечно, мое представление о том, как надо проводить подобные мероприятия, претерпело изменения. Но уже тогда было очевидно, что мы сделали фестиваль, не имеющий аналогов в мировой практике. Все приезжающие на “Кинотавр” живут в одной гостинице и имеют возможность постоянно общаться друг с другом.
Другое дело, что необходимо было учиться работать с продюсерами. За границей кинобизнесменам не нужно объяснять, что, скажем, участие картины в Каннах обеспечивает фильму хороший прокат и бесплатную рекламу. У нас же переговоры о возможном участии картины в конкурсе всегда приобретали какие-то болезненные формы, вырастали в целую проблему. Продюсеры – люди, как правило, далекие от кино – не понимали всех преимуществ фестивального показа и пытались диктовать нам свои условия. Самая расхожая ситуация – это когда сначала фильм дают в конкурс, а потом отзывают.
– Как на протяжении десяти лет менялось отношение к фестивалю?
– Десять лет назад наш фестиваль пытался помочь как-то удержаться на плаву российскому кино. В то время журналисты работали только на фразу: “Российское кино умирает”. “Кинотавр” своим появлением упорно доказывал обратное.
Что же касается отношения к фестивалю непосредственно кинематографистов, то до тех пор, пока меня и всю нашу команду никто не принимал всерьез, все было в порядке. Никита Михалков, по его собственному признанию, несколько лет думал, что я поиграюсь и брошу это дело. Как только все поняли, что “Кинотавр” – это долгий проект, начались неприятности. Четыре года я купался в любви, а потом меня стали сильно бить. Но если успешного человека сильно ударить, то потом его можно и пожалеть. Что и происходило. Но это нормально, я отношусь к этому достаточно спокойно. Зло необходимо для того, чтобы ты выжил.
– Фестиваль выжил, но, тем не менее, вы уходите оставляете свой пост Генерального продюсера…
– Я ухожу, потому что устал. Устал от общения с людьми, ради которых все это делалось и делается. Кроме того, есть личная планка, и больше ничего я фестивалю дать не могу. Я сделал главное – запустил машину, которая может и будет работать без меня. Я не хочу никого раздражать, не хочу возненавидеть людей, с которыми приходится постоянно общаться и которые мне дороги. Уже пора вернуться к своей основной профессии – продюсированию. У меня и “Кинотавра” в планах пакет из нескольких картин. Сегодня мне кажется это более важным и интересным занятием. Надо, наконец, вплотную заняться реконструкцией кинотеатра “Мир”. Сделать из него настоящий фестивальный центр. Вот такие обширные планы…
У меня сейчас сильные партнеры – Международный институт корпораций (МИК), поэтому даст Бог, я все это успею сделать. Кстати, я и сам являюсь исполнительным директором МИКа. На мне – интеллектуальная сторона проектов. Я всего лишь снимаю с себя полномочия Генерального продюсера “Кинотавра”. Как я могу бросить то, чему посвятил десять лет жизни! Кроме того я продолжаю оставаться совладельцем фестиваля. Все эти разговоры о приходе новых хозяев сильно преувеличены. С МИКом мы партнеры, и я имею такой же голос, как Олег Янковский, и ректор Института, Григорий Коваленко. Повторяю: интеллектуальные права принадлежат мне. Я буду внимательно наблюдать за происходящим, потребуется – помогу .
– А кто станет новым Генеральным продюсером фестиваля?
– Не стоит впадать в ажиотаж и торопить события. Новый Генеральный появится месяца через два. А пока пусть Президент Янковский помучается – он-то не уходит из фестиваля. Никто не делает из этого тайны. Просто пока еще ничего не решено окончательно.
– Существуют ли в Международном институте корпораций образовательные программы?
– Насколько я знаю, квалификацию менеджеров они повышают. Но главное в их деятельности – это разработка бизнес-стратегий. Для “Кинотавра” Международный институт корпораций дает не деньги, а идеи. В кино изменилась экономическая ситуация. В прошлом году в рамках МИКа была разработана стратегическая программа “Кинотавр – возрождение кино”, которая включила в себя несколько направлений – производство и прокат фильмов, фестивальные проекты, переоборудование кинотеатров. “Кинотавр” вырос в целую программу, которую координирует МИК. Главная задача – привлечение инвестиций. У института хорошие контакты – банки, нефтяные и страховые компании. Была создана Группа компаний “Кинотавр”, куда среди прочих уже вошли “Ингосстрах”, “Внуковские авиалинии”, “Промэксимбанк”. Группа должна обеспечивать “Кинотавр” ресурсами, в первую очередь, конечно же, финансовыми. Делается это для того, чтобы сделать фестиваль более стабильным. В рамках этой же программы я буду заниматься продюсированием. Несколько проектов уже были озвучены – “Брат-2”, “Анна Каренина” и др. Я думаю, к 2000 году мы запустим порядка двадцати фильмов.
-– Какое место отведено фестивалю в программе “Кинотавр” – возрождение кино”?
– Все страхи за судьбу фестиваля сильно преувеличены. На сегодня в МИКе “Кинотавр” – возрождение кино” – приоритетное направление. Фестиваль будет нормально развиваться. Изменения, конечно, будут. Не все, что происходит, я однозначно поддерживаю. Определенные традиции необходимо сохранить. Очевидно, что с коммерческой точки зрения, фестиваль станет гораздо более состоятельным, при этом, конечно, пропадет его “домашность”. На Каннском фестивале звезде отпущено всего три дня, у нас – 2 недели. Там никто не скажет, что не приедет без семьи, у нас – все только с родственниками.. Думаю, что такая атмосфера постепенно уйдет в прошлое. Хорошо это или плохо – покажет время.
– Фестиваль начался со скандалов вокруг конкурсной программы…
– Я уже говорил об этом. Переговоры с продюсерами всегда были проблемой. Думаю, это касается не только “Кинотавра”. Но проблемы решаются, и, вопреки слухам, фильм Михалкова будет показан 12 июня в Сочи – как специальное событие фестиваля. Возможно, программа “Кинотавра” претерпит некоторые изменения, но в основном все пройдет так, как было заявлено. Мне сложно рассказать обо всех нюансах фестивальной организации. Каждый день мы принимаем тысячи решений. Например, мы решили, что церемония закрытия “Кинотавра” пройдет не в помещении, а на площади Зимнего театра. Алексей Гарнизов – главный режиссер фестиваля – сейчас работает над этой задачей. Надеюсь, все получится.
– Что из предложенного МИКом оказалось наиболее плодотворным для текущего фестиваля?
– Многие вещи незаметны. Во-первых, финансовая ситуация сегодня совершенно другая – думаю, мы выйдем из юбилейного фестиваля без долгов. Во-вторых, и в главных – новая команда кардинальным образом изменила настрой сочинцев. Раньше мы ощущали негативное отношение со стороны горожан – вот, мол, приехала московская тусовка, улицы тут перекрывают, жить не дают… Сейчас все по-другому. Принципиально другие отношения с мэрией. Фестиваль охватил весь город – во многом благодаря обширной и хорошо организованной культурной программе. Церемония открытия – это тоже во многом отражение новой концепции. Впервые, благодаря уличной трансляции, несколько тысяч человек смогли стать ее участниками. Кроме того, трибуны на площади оказались уместны. Есть множество менее заметных деталей. У нас, конечно, есть определенные разногласия, но фестиваль развивается, а значит, наши споры имеют смысл.
Екатерина БОЛОТОВСКАЯ,
“Кинотавр Газета”.
