В прошлом году Издательский Дом “Новый Взгляд” издал книгу Александра Никонова “Подкравшийся незаметно”. Издал, увы, ограниченным тиражом – 999 экз. Некоторые главы этой гениальной работы не вошли в реализованный вариант, поскольку находились тогда на доработке у автора. А ведь политическая конъюнктура в России меняется так стремительно! Глава ИД “НВ” Евгений Ю.Додолев подписал в свет фактически сырую, неотредактированную рукопись, полагая, что к тому моменту, когда книга увидит свет, половина персонажей этих сатирических зарисовок окажется уже не у дел. Был прав, между прочим. Сегодня мы предлагаем нашим читателям выдержки из доработанного варианта “Подкравшегося…”. И хотя произведение, на наш взгляд, представляет собой довольно целостную и гармоничную проработку нашей политической действительности (типа как передача “Куклы” НТВ), мы считаем возможным публикацию нескольких фрагментов без изложения фабулы этого замечательного творения.
Александр НИКОНОВ
ПОДКРАВШИЙСЯ НЕЗАМЕТНО
Повесть о настоящих людях
Все совпадения имен и событий считать случайными
1.
Выйдя с работы на улицу, Ельцин увидел на своей машине оранжевый блокиратор. Так, этого еще не хватало. Надо звонить мэру Лужкову. Он там совсем уже в этой своей кепке… Ельцин снял с плеч рюкзак с аппаратом правительственной связи “Каскад-3″ и покрутил заводную рукоятку. “Каскад-3″ дал три коротких гудка и три длинных, что означало соединение.
– Барышня! Барышня! – прокричал Ельцин. – Соедините меня с Лужковым!
…Он лично знал эту барышню. Ею была старейшая работница правоохранительных органов – бабушка-божий одуванчик Светлана Панасониковна Аллилуева, которая лично знала многих партийных деятелей. Все они всегда кричали ей одно-единственное слово:
– Барышня!
Светлана соединяла говорящего, с кем попрошено, не забыв при этом дать ему сердобольный совет:
– Иосиф Виссарионович, вашу поясницу лучше лечить накладками из собачьей шерсти. Как рукой снимает.
– Товарищ Фурцева! Третью петельку нужно со спицы снимать, иначе узор не получится.
– Никита Сергеевич, а кукуруза-то за полярным кругом не вырастет.
Все сановники благодарили женщину и желали ей доброго здравия, удивляясь при этом, почему она еще жива.
Светлана Панасониковна опознала голос Ельцина.
– Борис Николаевич, вам нужно бросить пить.
– Да я бросил.
– А что же голос такой?..
– Простыл в Лапландии, – пошутил Ельцин.
– Тогда вам нужно попить горячего молока с маслом какао-бобов. И немного меду туда добавьте… Соединяю!
В трубке захрипело, и сквозь помехи прорезался уверенный голосок городского головы.
– Говорит городской голова.
– Голова садовая, кепка пудовая, – пошутил Ельцин. – Это я.
– Кто я?
– Дед Мороз.
– Здравствуйте, Борис Николаевич. А я думал, Ресин балуется.
– Здравствуй, здравствуй… Ты чего это?
– Чего, Борис Николаевич?
– А того!.. Какой… Кто из твоих му…аков умудрился мне блокиратор на колесо надеть?
– Вам надели блокиратор на колесо, Борис Николаевич? – удивился Лужков.
– Это ты меня спрашиваешь? Кто у нас в городе хозяин? Догадайся с трех раз.
– Я хозяин, Борис Николаевич?
– Молодец, угадал. А президент у нас кто, знаешь?
– Ну, это просто! Президент у нас Ельцин. Значит, вы президент.
– Ну и какого же хрена президенту такую ты отчудил, понимаешь?
– А где у вас машина стояла, Борис Николаевич?
– Где всегда, понимаешь. Возле моей работы.
– Так там же теперь стоянка запрещена!
– Это ты к чему? – вдруг испугался Ельцин. Предчувствие чего-то ужасного сдавило его горло непонятной тоской.
– Боюсь, придется платить, Борис Николаевич.
Ельцин замолчал. Тягостное молчание затянулось. Первым не выдержал Лужков:
– Борис Николаевич!
– Что? – глухо спросил Ельцин.
– Вы же сами говорили, что перед законом все равны.
– Когда это я такое говорил?
– В 1991 году, где-то в августе примерно. А что?
– Хм, не помню. Но фраза хорошая. Хорошая фраза. Сам придумал или подсказал кто?
– Кому? – не понял Лужков.
– Ну, кому, кому… Не тебе же… Кто говорил? Я говорил. Значит, и подсказали мне. А может, сам придумал?
– А это важно, Борис Николаевич?
– Мне сейчас важно домой попасть.
– Борис Николаевич, – в голосе Лужкова были успокаивающие интонации и это разозлило президента.
– Что “Борис Николаевич”? Ну что “Борис Николаевич”?!.
– Борис Николаевич, вы не пугайтесь только. Но если там поблизости никого нет, то, наверное, они появятся только завтра.
– Мне тебя убить?
– Вы не расстраивайтесь, Борис Николаевич… А насчет убить… Меня выбрали москвичи. И никто не вправе со мной что либо сделать. Завтра оплатите за эвакуацию, и вернут вам вашу машину.
– Сколько платить?
– Ну, не больше миллиона.
Ельцин охнул:
– Да это почти вся моя зарплата за месяц, если верить налоговой декларации!
– Закон превыше всего, – запечалился Лужков. Он и рад бы пофартить другану, да вот незадача…
– Какой такой закон? – возмутился Ельцин. – Твой московский закон противоречит моему федеральному!
– Но ведь Москва – это огромный мегаполис со своей спецификой, Борис Николаевич! Я же всегда находил среди вас понимание в этом вопросе!
– А теперь перестал находить! – отрезал Ельцин. – Короче, вышел ты из моего доверия.
Ельцин бросил трубку на чугунные рычаги аппарата связи. Перспектива поездки в метро с разными уродами Президента не вдохновила. Однако надо что-то делать. Не торчать же тут всю ночь. Поймать такси? Ельцин подошел к бордюру и поднял руку. Неуклюже, как умирающий мамонт – усталый хобот. Не прошло и сорока минут, как возле него остановилась машина.
– Куда? – весело осклабившись, спросил фиксатый шофер с наколками, чем-то напоминающий Клинтона, только как бы родом из Костромы.
– Хорошо, что вы остановились! А то у меня уже рука затекла! – обрадовался Ельцин. – Домой.
– А где твой дом, чувачок?
Ельцин растерялся. Он не знал адрес. Его всегда возил домой и на дачу шофер. А сегодня он отпустил водилу на свадьбу и решил доехать сам. Как ехать, он примерно помнил.
– Я помню, как надо ехать. Буду показывать дорогу.
– А далеко ехать-то?
– Минут двадцать.
– Сто штук.
– Сволочь!
– Чего?! – окрысился фиксатый.
– Да я не про тебя, я про Лужкова. Из-за него на сто штук влетел.
– А я его давно раскусил, татарина, – шофер сверкнул фиксой. – Он же себе на уме! У него миллиарды народные в матрасе зашиты.
– Откуда знаешь? – встрепенулся Ельцин.
– Да уж знаю, – недобро усмехнулся шофер. – Теща сказала, а эта змея все знает… А что-то мне, паря, твоя рожа знакома. Ты не на телевидении работаешь?
– Нет, я президент здешний.
– А-а-а… Вон в чем дело. То-то я смотрю… Слушай, а чего ж в стране у нас так хреново!?
– Ну-у-у, опять про политику. Надоели мне эти разговоры.
– Не, ну ты скажи, президент, как там тебя…
– Борис Николаевич, – автоматически подсказал Ельцин.
– Ну и почему страну довел, Николаич?
– А ты почему свою машину довел, понимаешь, до грязного такого состояния? Президенту сесть противно. Кругом грязища. Вон это что за провода болтаются? А это что еще тут такое торчит? Стекло все в трещинах. Как бомбить, так первый, а как клиенту комфорт обеспечить – хрена! Наклейки какие-то дурацкие везде. Ручка оторвана. Свинство какое изрядное! Страна ему не нравится. На себя посмотри!
– Ну ладно, ладно тебе, успокойся. Ты крутой, я смотрю, мужик.
– А в этой, понимаешь, стране и с такими людьми по-другому нельзя… Сейчас направо.
– Это верно, – легко согласился шофер, выворачивая направо. – Мы такие скоты. Сталина на нас нет.
– Точно, – поддержал разговор Ельцин. – Украсть все время норовят. А недавно – сам читал в газете! – пирожки из человеческого мяса стали делать! Ну ты подумай! Одна старушка в пирожке палец нашла.
– Во-во, – обрадовано поддержал президента шофер. – Слушай, а что это за рюкзак такой у тебя за спиной?
– Да это система секретной правительственной связи “Каскад-3”. Работает на тиристорах по принципу обратного пентода. Система шифровки имеет следующую математическую изюминку…
Увлекшись, Ельцин как-то незаметно и всего за десять минут изложил шоферу сверхсекретные принципы правительственной связи. И спохватился только после слов: “но только это совершенно секретная последняя разработка”. Теперь этого носителя тайны нельзя просто так отпускать. Ругая себя за оплошность, Ельцин нащупал в кармане выкидной нож. Черт подери, вот так из-за собственной глупости люди и гибнут! Он покосился на сидящего рядом шофера и облегченно вздохнул: шофер откровенно клевал носом. Значит, он ничего не услышал и можно его не зачищать! Камень с души. Рука Ельцина ослабила ножевую хватку. Но шофер был не прост! Когда Ельцин начал излагать какие-то научные термины, он тут же понял, что пассажир – не простой человек и, стало быть, лучше притвориться спящим, чтобы не слышать, чего не положено. А то он еще потом, как тот месяц из детской считалочки, достанет складной нож из кармана и зарежет. У больших людей это запросто. Поняв, что Ельцин замолчал, шофер тут же открыл глаза.
– Ой. Чего-то я вздремнул малость, ничего не слышал. Что вы тут говорили?
– Да ты спросил, что за рюкзак у меня сзади, а я ответил, что это аппарат спецсвязи “Каскад-3”, который работает на тиристорах по принципу обратного пентода. Причем, что интересно, система шифровки имеет ту изюминку, что… Эй, да ты спишь что ли?
– Что? А, да… Извини, брат, укачивает чего-то. Ты бы помолчал что ли, а то в сон клонит.
– Это бывает, – согласился Ельцин. – Мне как Примаков начнет про бюджет докладывать, чувствую – ну не могу, сплю!.. Так, тут налево…
– А трудно работать президентом?
– Работа, как работа, нервная только очень. То одно, то другое. Бюджет трещит, налоги ни к черту. А иногда и бомбить приходится.
– Я вот тоже по ночам бомблю. И тоже – то одно, то другое. То рулевое, то ходовая. Недавно вот крышка трамблера лопнула. Пердит и не едет, глохнет. Поменял…
– Тормози, приехали…
2.
Ельцин, кряхтя под тяжестью аппарата связи, вошел в подъезд и нажал кнопку лифта. Где-то в шахте загудело, звеня тросами, пошел лифт. Усталый глаз Ельцина лег на покрашенную бугристую стену. Там белела надпись: “БАНДУ ЕЛЬЦИНА – ПОД СУД!” В принципе Ельцин был согласен с этой мыслью. Вор и бандит должен сидеть в тюрьме, это ясно. Он бы давно отдал банду под суд, но никак не удавалось найти ее. Неоднократно Ельцин просил Степашина разыскать в его окружении банду. Все зря! Банда была неуловима, как “Черная кошка”. Ни Чубайс, ни Сосковец не могли помочь Ельцину в поисках.
Было полное ощущение, что никакой банды нет, но тем не менее мелкие вещи продолжали пропадать. Однажды Борис Николаевич специально оставил в коридоре ценный предмет и на минуту отлучился, чтобы проверить свои подозрения. Через минуту портмоне с зарплатой исчезло. Может, кто случайно взял? Перепутали? Нет, вряд ли: рядом не лежало никакого похожего портмоне, только ельцинское. “Кто? Кто?” – мучился вопросом Ельцин. Он перебирал в уме известные всей стране фамилии и никак не мог решить, кто же его нагрел на двести баксов без малого.
Ельцин тряхнул головой, отгоняя государственные заботы. Так, кажись, подъехал лифтец. Повернув голову к противоположной стене, он увидел другую надпись: “Эльцин – Иуда”. Борис Николаевич равнодушно отвернулся к открывающемуся лифту. Надпись его не интересовала, поскольку никак его не касалась. Он был не Иуда и не Эльцин.
Войдя в лифт, президент обнаружил на стенке еще одну надпись, накарябанную гвоздиком на стенке: “Пугачеву – в президенты!” А вот это уже серьезно. Это надо будет завтра обсудить на правительстве… Ельцин сделал нажим пальцем на кнопку лифта с цифрой нужного этажа, и лифт осуществил поездку по означенному маршруту со всей присущей ему скоростью, согласно паспорту технического изделия, коим он и являлся.
3.
Шерлок Холмс остро отточенной финкой взрезал очередной конверт и углубился в чтение. После прочтения конверт не полетел в мусорную корзину, как прочие конверты со счетами за газ и телефон. (Не хватало еще Великому сыщику пошло платить за электричество! Гений имеет право на некоторые поблажки. Холмс попросту воровал электричество. За два фунта электрик установил у него в электросчетчике маленький буравчик, похожий на штопор, который резко сокращал расход бабок.)
– Вот это интересно, Ватсон! – Холмс потряс конвертом. – Что вы можете сказать по виду этого письма?
Доктор Ватсон сделал вид, что задумался. Он был чеченец, да к тому же незаконнорожденный сын генерала Дудаева. Ватсоном его стали звать англичане. Его настоящее имя Аслан напыщенным англичанам было выговорить трудно. Ребенком Аслан Дудаев приехал в Англию, выучился на доктора филологических наук и защитил диссертацию по теме “Вайнахский народный юмор, основанный на обычаях кровной мести”.
В одном из притонов, куда Аслан-Ватсон ходил курить анашу, он и познакомился с Шерлоком, который пришел туда колоться морфием.
Много сил положил Ватсон, чтобы вытащить Холмса из бездны наркомании. Выйдя из нее, Холмс посмотрел на мир и увидал, насколько он прекрасен. Шерлок занялся музыкой, научился играть на скрипке, преуспел и перебрался из своего нищенского негритянского квартала, где у него находилось мелкое детективное агентство, на Бейкер-стрит.
Если раньше он разыскивал украденное с веревки застиранное белье окрестных негров и расследовал убийство соседом-молочником своей жены, то теперь он разыскивал исключительно бриллианты величиной с яйцо Ватсона и редко-редко брался за рубины и изумруды: брезговал. А уж если случались убийства, то брался только за убийства короля королем, президента принцем или, на худой конец, родовитым герцогом.
– Поднялся ты, Шерлок, – говорил ему обнищавший к тому времени Ватсон. Он постепенно перешел с анаши на героин, кокаин и ЛСД. Это была адская смесь. Много сил положил Шерлок Холмс, чтобы вытащить приятеля из бездны наркомании. После излечения в дорогом хосписе Ватсон открыл лечебницу и преуспел. Он лечил добрым словом, которое и кошке приятно. Но лечил Ватсон не только кошек, но и других животных, поскольку лечебница была ветеринарная. А в последнее время друзья повадились собираться у Холмса и вместе пить водку…
…Ватсон внимательно осмотрел конверт.
– Ну что я могу сказать, Холмс? Письмо отправлено из Управления делами президента России, это видно по обратному адресу…
– Великолепно!
– …Судя по вот этим вот зеленым пятнам и по этому вот желтоватому кругу, на письмо ставили стакан с чаем и клали зеленый лук, одно из перьев которого случайно раздавили. Характерные линии сгибов свидетельствуют о том, что из письма был сделан самолетик. А пятно на пересечении линий сгиба говорит о том, что самолетик был запущен и попал носом в какую-то жидкость.
– Не какую-то, Ватсон, а вполне определенную – огуречный рассол № 5. Нюхайте, нюхайте. Великолепнейшее, доложу я вам, средство для опохмела… Дальше.
– Да вот, собственно, и все, что я могу сказать.
– Ай-ай-ай, Ватсон. От вашего пытливого взора укрылось, что писавший не знал английского языка, поэтому письмо написано по-русски. Но слава Богу, я знаю все языки, поэтому с легкостью его прочел. Прочтите и вы.
Ватсон углубился в текст послания.
4.
“Премногоуважаемый мистер Холмс с Бейкер-стрит!
Недостойный вашего внимания клерк, я пишу по поручению моего могущественного господина, имя которого до поры до времени должно оставаться втайне. Мой достопочтеннейший патрон надысь пожаловался на таинственные кошмары, в кои его подвергает усилие некоего таинственного инкогнита, который нам не известен. Между тем власть инкогнита на моего господина велика и не всегда, по его мнению, проистекает во благо нашей многострадальной родине. Я пока не могу сказать, кто мой господин, лишь извещу, что это президент одной недавно могущественной, но теперь переживающей не лучшие времена страны. Тем не менее мы надеемся на лучшее, потому что наши недра богаты баллистическими ракетами, с помощью которых мы можем просить для себя мяса, яичек, молока, другой провиант, продукты питания, коих так не хватает в наших северных краях.
Мы в вас верим. У нас до сих пор помнят, как ловко вы раскрутили то дело с убийством молочником своей жены. Подумать только, вся комната была в крови, несчастная жертва лежала по большей части в комнате, а рядом валялся пьяный муж с окровавленным топором в руке! Он и оказался убийцей! У нас пока не могут столь блестяще и в столь короткое время раскрывать громкие убийства. А еще я читал, как вы нашли бриллиант с яйцо у Ватсона в штанах. Ну это вообще! Я бы свои яйца не променял ни на какие бриллианты мира. Засим остаюсь”.
– Что же это за страна такая, – удивился Ватсон, – в которой даже самый маленький клерк так свято хранит государственную тайну?!
– Да все очень просто, Ватсон. Страна – Россия. А таинственный президент – Ельцин.
