Кто и зачем похищает западных журналистов в Чечне?
Независимые западные СМИ (независимые от аргументов, фактов и прочей ненужной информации) вот уже который год в красках описывают страдания маленького миролюбивого чеченского народа. Народа, который, де, пытается отвоевать независимость у злобных, жестоких и кровожадных русских “медведей”… Тем временем все больше рядовых граждан просвещенной Европы начинают постепенно понимать, что не все так просто в этом лучшем из миров. Прозрение это, увы, дорогого стоит, поскольку в первую очередь снисходит на друзей и родственников тех, кто против своей воли побывал в гостях у так называемых борцов за независимость.
Месяц назад, в канун президентских выборов столицу нашей Родины тихо и без пафоса посетил маленький тулузский десант. В его состав вошли два местных фоторепортера Ален Феликс и Жан Белондред. На скромные командировочные, специально выделенные для этой цели мэрией города Тулузы, рядовые французские граждане приехали с целью привлечь внимание российских властей к судьбе своего коллеги Бриса Флетьо, попавшего в чеченский плен более полугода назад. Мэр Тулузы Доминик Бодис, известный в прошлом тележурналист, благословил эмиссаров на подвиг и, прямо как в славные времена трех мушкетеров, вручил посланцам две грамоты. Одна из них являла собой письмо на имя спикера Госдумы Геннадия Селезнева, а другая была адресована министру иностранных дел России Игорю Иванову. Послание главе МИДа гласило:
“Господин Министр,
1 октября 1999 года в Чечне пропал тулузский фотограф Брис Флетьо, приехавший туда для съемок репортажа.
Брис Флетьо известен в Тулузе как профессиональный фотограф, женат, у него маленькая дочь, родился, вырос и получил образование в Тулузе.
Вся Тулузская общественность чрезвычайно обеспокоена судьбой Бриса Флетьо и разделяет боль и тревогу его близких и родственников. В Тулузе сформировано мощное общественное движение в поддержку его семьи в час выпавших на ее долю тяжелейших испытаний.
Я знаю, что российские власти не бездействуют, но, как мэр города Тулузы, позволю себе привлечь Ваше внимание к судьбе нашего земляка, а также к шагам, предпринятым нашими властями для его освобождения.
Я также позволю себе напомнить Вам, что Тулуза в течение многих лет имеет тесные связи с Москвой, особенно в области науки. Многие русские ученые постоянно проживают в Тулузе и работают в сфере космических исследований, в частности, в рамках программ, разрабатываемых CNES. В 1998 году я сам побывал Санкт-Петербург с целью приобретения станции “Мир” для установки ее в Космическом Городке Тулузы. Церемония происходила в присутствии русских космонавтов, работавших на ее борту.
От имени всех жителей Тулузы, которые уже несколько месяцев делают все возможное для освобождения Бриса Флетьо, от имени членов его семьи и себя лично прошу Вас отнестись со всею серьезностью к моей инициативе и сделать все от Вас зависящее для скорейшего освобождения Бриса Флетьо и возвращения его в лоно семьи.
С уважением
Доминик Бодис”.
Что же побудило Тулузскую общественность и лично мэра города взяться за освобождение своего земляка из чеченского плена? Ответ, как говорится, “знает только ветер”.
История вопроса
Брис Флетьо никогда в жизни политикой не интересовался. Талантливый фотограф тридцати двух лет от роду любил снимать жизнь такой, какая она есть. Будь то детские лица или уличные сценки. А еще он любил экзотические страны. Два года Брис прожил в Румынии. Там он влюбился и женился на прелестной молодой румынской журналистке, которая впоследствии родила ему очаровательную дочь.
Побывал Брис в Камбодже и в других неспокойных странах. Он снимал, что хотел, а по возвращении домой продавал свои работы тем, кто был готов их купить. Денег профессия приносила немного, но они и не были для него главным. Славянская, в некотором роде, душа. Недаром же одаренный тулузанин женился на православной девушке и дочь свою крестил в православной церкви.
Поездка в Чечню, как и прочие путешествия по экзотическим местам, не была чревата для Бриса большим заработком. Поскольку репортажи из “горячих точек”, хоть и пользуются спросом, но денег приносят неизмеримо меньше, чем фото из разряда светской хроники. Снимок умирающей в парижском тоннеле недалекой и любвеобильной девушки Дианы стоит на foto-рынке в тысячу раз больше, чем съемка гибнущих в “горячих точках” девочек, пусть они будут во сто раз краше и невиннее покойной Lady Di. Ну да ладно…
Удачная съемка могла, конечно, привлечь к молодому фотографу внимание солидного агентства или издания, а следовательно принести плоды в виде хорошо оплачиваемой постоянной работы. Впрочем, не так уж важно, чем именно руководствовался молодой француз, принимая рискованное решение отправиться в Грозный. Важно другое: как именно представлял он себе нравы той российской провинции, в которую поехал на свой страх и риск.
Судя по всему, он твердо знал одно: важно не попасть в лапы к русским, а уж чеченцы его точно не обидят. Он ведь француз, информационный, в некотором роде, спонсор. Поэтому бесстрашный житель юга Франции по липовому приглашению отправился в Грузию, а оттуда без документов просочился через грузино-чеченскую границу, как и тысячи других “туристов”. Заметим, что тем самым он нарушил законы, как минимум, двух государств. И, кстати, если бы восточноевропейский (или кавказский) фоторепортер нелегально пробрался бы, допустим, в Страну басков для подготовки репортажа об изуверстве властей, угнетающих маленький горный народ, он, будучи задержанным, получил бы во Франции тюремный срок. И сомнительно, чтобы кто-либо в Париже или Тулузе не поддержал бы доблестную жандармерию в ее яростном порыве упрятать наглого нарушителя в тюрьму. Это так, нюанс.
Итак, Флетьо без приключений добрался до Грозного и единственной гостиницы в этом городе, где проживали иностранные корреспонденты. Ни знакомых, ни каких-либо договоренностей у него не было.
Однако общительный фотограф тут же познакомился с другими фоторепортерами. С подачи которых на следующее же утро радостно поехал снимать самого Масхадова. Так он во всяком случае думал, когда садился в приехавший за ним автомобиль. Нарочно или случайно подставили его коллеги, никто, наверное, никогда не узнает. Но конкуренция в этом мирке, говорят, очень конкретная и существенная.
Дальше события развивались по стандартному сценарию: обращение родственников в местную полицию, соответствующие демарши властей, и передача членам семьи кассеты, на которой был запечатлен измученный Брис в руках боевиков.
Историей очередного похищения западного корреспондента немедленно заинтересовалось русское телевидение, поскольку тема иностранцев в Чечне на тот момент живо интересовала российскую общественность. Еще свежа была в памяти программа Евгения Киселева “Глас народа”, где журналиствующая полячка со следами былой красоты на лице и неутоленного гормона в глазах самоуверенно утверждала, что чувствует себя на территории Чечни в полнейшей безопасности. Правда, из ее откровений следовало, что рисковая дамочка передвигается по дружественной территории исключительно в сопровождении вооруженной до зубов охраны. Ну да Бог с ней. История бесстрашной НТВшницы Масюк, справно воспевавшей подвиги чеченских садистов и после этого ставшей жертвой похищения, деловито организованного… героями ее проникновенных репортажей, – стала хрестоматийной. Вольному воля…
Словом, наше телевидение проявило интерес к судьбе молодого тулузанина, но попытка взять интервью у матери Брюса успехом не увенчалась. То ли простая французская женщина пользовалась теми же источниками информации, то есть местными газетами и телевидением, что и ее сын, а следовательно с кровожадными, злобными русскими дело иметь не захотела. То ли какие-то другими причины вынудили ее отказаться от этой встречи. Возможно, настойчивые рекомендации властей не поднимать шума. Дело, говорили они, на контроле. Проблема будет, мол, решена в одночасье. Жак Ширак лично посочувствовал родственникам Бриса. Получив уже вторую кассету, на которой Брис выглядел немного лучше, семья терпеливо ждала развития событий.
Мотивация
Жители Европы с упорством, достойным лучшего применения, упрекают российскую сторону в неадекватном использовании силы в борьбе с борцами за независимость. Негоже, мол, вместо переговоров использовать армию и военную технику. Из этого следует, что европейская общественность с подачи своих СМИ свято убеждена в том, что с чеченской стороной можно договориться. Но почему, в таком случае, французские власти не могут договориться хотя бы с министром иностранных дел “свободной Ичкерии”, который постоянно проживает во Франции? По крайней мере о том, чтобы французских граждан не брали в заложники?!!
На самом деле власти прекрасно знают, что договориться нельзя. Ни для кого не секрет, что сами полевые командиры не способны прийти к согласию по ключевым вопросам. Потому что за пределами тейпа не может быть договоренностей. За пределами тейпа все – добыча. Люди, звери, вещи, страны и народы. В том числе и представители собственного.
Но афишировать сей прискорбный факт французским властям не с руки. Граждане не поймут. Едва удалось замять историю с кровавым натюрмортом из отрезанных английских голов на фоне грязного снега. И еще одну – с изнасилованным иностранным специалистом, которого без малого год истязали в одном из трех с половиной тысяч пыточных подвалов, вырытых в Ичкерии после первой военной кампании (1994 – 1996 гг.) свободолюбивыми горцами для содержания двуногой добычи.
Тем не менее власти вполне могли бы выкупить своего заложника, воспользовавшись, к примеру, посредничеством президента Ингушетии Руслана Аушева, который и по сей день, если верить информированным источникам, поддерживает контакты со своими чеченскими товарищами. Но это не только осложнило бы отношения с Россией, но и послужило бы официальным признанием того факта, что чеченцы реально торгуют людьми. А ведь такая традиционная отрасль, как киднеппинг, составляла около 35% чеченского оборота, опередив печать фальшивых долларов и производство героина.
Интересно, что имел в виду мэр Тулузы, когда писал в своем послании министру Иванову, что хотел бы “привлечь… внимание к судьбе нашего земляка, а также к шагам, предпринятым нашими властями для его освобождения”? Что, собственно, сделали французские власти? И почему Министру Иностранных дел России пишет мэр Тулузы, а не Министр Иностранных дел Франции, что было бы логичнее? Такое письмо по крайней мере гарантированно дошло бы до адресата.
А может быть, оные власти дают понять своим гражданам, что заложников берут сотрудники спецслужб, а вовсе не бандиты? Томился же потомственный горе-диссидент Андрей Бабицкий в каких-то милицейских застенках. Тогда просьба мэра Тулузы “сделать все… для скорейшего освобождения Бриса Флетьо и возвращения его в лоно семьи” звучит осмысленнее. И странное, на первый взгляд, пожелание тулузских посланцев повидаться с Флетьо, к которому, как наивно полагали добродушные тулузане, их могли доставить сотрудники ФСБ, выглядит уже не таким нелепым. Ребята даже обещали не брать с собой фотоаппараты, если суровые продолжатели чекистского дела дадут им возможность поговорить с Брисом! Непонятно только, почему французские власти не скажут тогда открытым текстом, что заложников берут сотрудники спецслужб?
А не скажут потому, что все прекрасно знают. И про боевиков, и про заложников, и про усилия спецслужб вызволить как можно больше народу из плена. Раздражать работников ФСБ нелепыми оговорами чревато тем, что они вообще махнут рукой на заложников из недружественных стран.
Поэтому французские власти предпочитают вести себя как можно тише. Если бы освобождение Бриса стало PR- кампанией какой-нибудь структуры или персонажа, руководство Франции, по всей видимости, было бы только радо. Ну а если он бесследно сгинет в сумрачных горах, это тоже устроит официальный Париж. Как говорится, нет человека – нет проблем. Потом уже никто не докажет, что тулузский романтик вообще посетил российскую территорию.
Увы, кроме друзей и родственников, да маленького Тулузского мирка, Флетьо не нужен никому. Поэтому государственные мужи только и делают, что терпеливо рапортуют родственникам о принятии всех необходимых мер. И создают иллюзию бурной деятельности. При посредничестве министерств иностранных дел Франции и России жену Бриса даже свозили в Москву. Вернее, на Лубянку. Где высокопоставленные сотрудники ФСБ заверили молодую мать в том, что ее муж жив. Но отбить его силой пока нет технической возможности.
Тулуза
Поскольку Париж весьма вяло проявлял свою заинтересованность в судьбе тулузского фотографа, население города стало терять терпение. По крайней мере такое впечатление произвел сам факт частного визита в Москву его ничем не знаменитых жителей.
Надо сказать, что отношения у морально независимого тулузского графства с Парижем сложные и неоднозначные. Так уж исторически сложилось. В свое время вполне дикие жители севера Франции завоевали грубой физической силой продвинутую в культурном отношении солнечную Тулузу. Последняя до сих пор относится ко всему, что севернее, с легким презрением.
– Когда в Париже друг друга копьями в живот тыкали, – объяснили свое пренебрежение к столице тулузские фоторепортеры, – наши предки уже наслаждались творчеством трубадуров.
Так что Париж Тулузе не указ. Вероятно, поэтому жители начали проявлять собственную инициативу в деле освобождения своего земляка. Для начала коллеги Флетьо провели выставку его работ, подтянули местное телевидение. Выставка оказалась успешной, поскольку работы Бриса, напоминающие местами творчество знаменитого французского живописца Ла Тура, действительно хороши. Инициатива друзей и коллег Флетьо была замечена представителями масс-медиа, в результате чего выставка отправилась в путешествие по Франции.
На волне этой акции и приехали в Москву бравые тулузане, чтобы вручить послания своего мэра Игорю Иванову и Геннадию Селезневу. Отважных фотокорреспондентов радушно приняли в Думе, обещали разобраться. Алену Феликсу и Жану Белондреду даже удалось познакомиться с Дмитрием Якушкиным, который тоже обещал похлопотать. А что он, собственно, может? Против лома, как известно, нет приема.
Импровизированный визит в ФСБ, предпринятый тулузскими ходоками, хоть и ограничился посещением кабинетов первого этажа и общением на языке жестов, тем не менее прошел вполне успешно. Сотрудники сего сурового ведомства, вероятно, на всю жизнь запомнили, как два француза, вооруженные фотоальбомами, с детской непосредственностью переступили порог неприступного здания, наводящего ужас не только на западную, но и отечественную культурную элиту. Несмотря на то, что бесстрашные французы не знали ни слова по-русски, цель своего визита они до сотрудников спецслужбы благополучно донесли.
Побывали неутомимые тулузане и в редакциях столичных изданий, ИНТЕРФАКС’е и прочих масс-медийных организациях. Пара радиостанций даже отозвалась короткими информашками. Таков был могучий PR-улов фотоэмиссаров.
Анализ
При наличии в чеченских горах и сопредельных им территориях сотен заложников и бессчетного количества безымянных рабов, трудно рассчитывать на то, что отечественные спецслужбы начнут извлекать французского фотографа из плена “без очереди”. Тем более, что речь о человеке, находящемся на территории России нелегально. Тулузская общественность, по-видимому, отдает себе в этом отчет. И все-таки уповает на помощь именно русской стороны, к которой пытается обратиться через голову собственных политико-правительственных структур. Интересно, почему? Не потому ли, что в Тулузе живут и работают русские ученые? И смышленые южане лучше, чем иные парижские интеллектуалы, представляют себе носителя русскоязычного менталитета? Который хоть и несет в себе местами необузданно-разрушительную силу, но вместе с тем отходчив и великодушен.
Впрочем, это все лирика. А “физика” такова:
– властям Франции просто недосуг заниматься каким-то своим безвестным гражданином, за которым нет ни денег, ни связей, ни влиятельной конторы;
– так как французские власти (плюс “свободные” СМИ) успешно поработали над неотразимым образом гордого чеченского боевика, бесстрашного борца за правое дело, негоже теперь портить плоды собственных трудов, привлекая своей активностью внимание к оборотной стороне чеченской медали. К тому, например, печальному факту, что дремучим менталитетом умело манипулируют вполне вменяемые псевдоисламисты, которых, кроме денег, ничего не интересует. И борьба за независимость здесь совершенно не при чем;
– уж совсем некстати демонстрировать во всей красе сермяжную кровожадность некоторых представителей оных народов. Отрезанные головы англичан и так уже поразили воображение наивных европейцев. Властям не хотелось бы впредь обнародовать подобные эпизоды. Поэтому любому выходцу из чеченского плена придется настоятельно рекомендовать не распространяться прилюдно о своих впечатлениях. Что само по себе неизящно;
– как американские власти, ориентированные а-ля мадам Олбрайт, не хотели пускать на свою территорию тринадцатилетнюю еврейскую девочку, лишившуюся в чеченском плену трех пальцев (и многого другого), так и французские власти предпочли бы не иметь на своей территории ненужных свидетелей чеченских зверств. Поэтому пребывание Флетьо в плену, уж коли он туда попал, их вполне устраивает! Случись что с бедным фотографом, его историю можно будет переписать и предать огласке, расставив предварительно нужные акценты.
Цинично? А власть, она и есть власть. Гражданин для государства не более чем ноготь, который безболезненно срезается, чтобы не портил экстерьер холеного организма.
Великая иллюзия
У каждого своя иллюзия. Кто-то живет с иллюзией, что homo sapiens и вправду sapiens. Кто-то убежден в том, что отечество не даст его в обиду. Кто-то верит в свободу слова, печати и собраний. “И один с изумлением смотрит на Запад, а другой с восторгом глядит на Восток” (БГ). Не суть.
Жизнь не может уничтожить все иллюзии. Полет Юрия Гагарина в Космос не подрубил веры в Господа, как покорение Олимпа не умалило достоинств громовержца Зевса. Но некоторые иллюзии все же гибнут под неумолимым давлением фактов.
К примеру, наступление западных СМИ на Россию развеяло иллюзии русской интеллигенции о том, что их “голоса” говорят только правду. Иногда, впрочем, говорят. Но не всю. Исключительно ту, что нужна. Чем не большевизм?
Нас обмануть чужие масс-медиа не могут. Мы лучше, чем кто-либо, видим собственные недостатки. Западный агитпроп успешно дурачит только своих. Имей любящий отец и преданный муж Брис Флетьо достоверную информацию о том, что ждет его в независимой Ичкерии, он бы не сунулся в это мутное болото крови, наркотиков, денег и жестокости. Ни за какие блага на свете. Застреленный чеченцами российский фотограф Владимир Яцына знал, на что шел (и то, что, оказавшись в плену, он выполнил все условия “повстанцев” – вплоть до обрезания, не спасло его от пули, когда подорванное пытками здоровье не позволяло ему следовать за отступающими в горы “партизанами”). Брис Флетьо, в отличие от Яцыны (и сотен других), не знал. Не имел ни малейшего понятия. Он знал лишь ложь, читанную в “респектабельной” газете Monde и виденную на отретушированных ТВ-полях CNN.
Поэтому вся вина за его исчезновение лежит только и исключительно на руководстве Франции. За что оному руководству придется рано или поздно ответить перед матерью, женой и дочерью Бриса. Потому что утаило правду. Не сделало всего возможного. Не оправдало ожиданий.
А достойный пера Сервантеса поход тулузских фотографов на Москву говорит лишь о том, что отдельно взятая область Франции постепенно расстается с отдельно взятой иллюзией. Иллюзией своей значимости в собственной стране.
М.ЛЕСКО.
P.S. Франция, с подачи Великой императрицы Екатерины II, стала эталоном русской аристократии. Парижская Коммуна вдохновила наших большевиков во главе с Ильичем. Интеллигенция и поныне зачитывается французскими романами, а русская речь впитала тысячи французских слов и выражений. Родина Наполеона вошла в нашу культуру не только языком, но и образом мыслей. Вошла резким умом Вольтера, созерцательностью Монтеня, точностью Паскаля, мятежностью Флобера, блеском Ларошфуко и Ла Брюйера. Всех не перечесть. От Франсуа Вийона и Филиппа Орлеанского до Верлена и Рембо, от Аббата Прево и Шодерло де Лакло до Франсуазы Саган, от Мольера и Бомарше до Александра Дюма и Бориса Виана, все они пустили корни в России. Тем обиднее теперь расставаться с великой иллюзией взаимопонимания наших языковых менталитетов. И осознавать факт победы информационных технологий над здравым смыслом.
