АПОФЕОЗ СВОЕВОЛИЯ

К вопросу об идейной и эстетической содержательности самоубийства

К этой глупости всегда успеешь прибегнуть.

Только ведь она непоправима.

Граф де Ла Фер.

ВЫ УШЛИ, КАК ГОВОРИТСЯ, В МИР ИНОЙ…

“Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема, – пишет Альбер Камю, – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное – второстепенно”.

Этот ответ для мыслителя, разумеется, не может быть чисто умозрительным. О “теоретических” отрицателях смысла жизни с презрением писал еще Владимир Соловьев: какой смысл принимать всерьез умозаключения людей, которые думают одно, говорят другое, а делают нечто третье? Хотя дело, конечно же, непростое. Герой романа Достоевского “Бесы” инженер Кириллов, размышляя над тем, “почему люди не смеют убить себя”, выделял две причины: страх физической боли и ужас перед загробной жизнью. Впрочем, до него об этом же говорил и Принц Датский: ”Когда б не страх чего-то после смерти…” Так что теория – одно, практика – все же несколько иное.

От самоубийц-”теоретиков”, по словам Соловьева, несколько более позитивно отличаются те, кто подкрепляет свое отрицание смысла жизни действием, т.е. таки кончает жизнь самоубийством. Эти субъекты, однако, у философа также особого восхищения не вызывают. У многих из них был какой-то собственный маленький “смысл жизни”: у Ромео – стремление к обладанию Джульеттой, у Клеопатры – безумная мечта о победе над миродержавным Римом. Все это мелкие и недостойные “смыслы”, не совпадающие с неким объективным смыслом человеческого бытия. Заметим курьеза ради, что сам Соловьев усматривал этот высший смысл в отказе от плотского общения с женщинами и, как следствие, от продолжения человеческого рода: как только это “учение” овладеет массами – тут-то и настанет Царство Божие на Земле. Психоаналитик фрейдистского толка усмотрит в таком подходе не более чем некие нереализованные сексуальные вожделения, да так оно, скорее всего, и было. Недаром Александр III считал философа “чистейшим психопатом”, а Победоносцев и вовсе “безумным”. По мне, так было бы лучше, если бы Соловьев вместо своих “антисексуальных” трактатов писал юмористические стихи, неплохо у него получалось. Например, такие:

Чтобы кровь в тебе не стыла,

Закати соседу в рыло.

Бац – направо, бац – налево!

Горя нет, где нету гнева…

Но вернемся, однако, к проблеме самоубийства. На самом деле практически никто не кончает с собой по той причине, что он не усматривает смысла жизни вообще. Огромное количество людей не только не задумываются, но и не желают задумываться о смысле жизни, однако живут и нам того же желают.

НЕ ОМРАЧИТЬ КОНФУЗОМ СОВЕРШЕНСТВО

ПРОИСХОДЯЩЕГО…

Оставим в покое самоубийц, уходящих из жизни по причине неразделенной любви; говоря словами профессора Крафта-Эбинга, это не более чем “половые психопаты”. Обратимся ненадолго к самоубийцам на почве любви разделенной, и прежде всего к тем из них, кто рассматривает уход из жизни как акт эстетический.

Эффектно покинул сей многострадальный мир молодой японский писатель и философ Номура Вайхан: сбежал из города вместе с понравившейся ему студенткой на лоно природы, две недели предавался с ней страстной любви, после чего оба утопились.

Японцы вообще убеждены, что смерть – самое красивое, что есть в человеческой жизни. Самый красивый вид смерти – самоубийство. Самое красивое из самоубийств – харакири.

Ритуал совершения харакири расписан до мелочей. Среди прочего обращает на себя внимание следующий совет: “Задний проход заткнуть комком ваты, чтобы в последний миг, когда воля уже не властвует над телом, не омрачить конфузом совершенство происходящего”.

В действительности же это происходит так, как описано в рассказе великого теоретика и, что важно, практика харакири, японского писателя Мисимы Юкио “Патриотизм”: ”Когда поручик довел лезвие до правой стороны живота, клинок был уже совсем неглубоко и скользкое от крови и жира лезвие почти вышло из раны. К горлу вдруг подступила тошнота и поручик хрипло зарычал. От спазмов боль стала еще нестерпимей, края разреза разошлись и оттуда полезли внутренности, будто живот тоже рвало. Кишкам не было дела до мук своего хозяина. Здоровые, блестящие они жизнерадостно выскользнули на волю”.

В этот момент согласно канону нужно вытянуть руки с высвобожденным кинжалом и наклониться вперед. Секундант-кайсякунин отсечет голову длинным самурайским мечом – одним красивым ударом. Важно, чтобы голова не покатилась по земле, а повисла на лоскуте кожи.

Сам Мисима Юкио подготовился к харакири основательно: на одну из столичных военных баз он явился в мундире, надетом на голое тело, с коротким самурайским мечом в сопровождении секунданта и четырех молодых последователей. Захватив начальника базы в заложники, он обратился к солдатам с призывом взять парламент штурмом и восстановить в полном объеме власть императора. Солдаты на штурм не пошли. Секундант отрубил голову Мисимы лишь с четвертой попытки, но само харакири было исполнено безукоризненно – разрез на животе получился длинным и глубоким.

В отличие от Японии в России самоубийство весьма сурово осуждалось православной церковью. А потому здесь мы встречаем самоубийства, если так можно выразиться, эстетически малосодержательные, зато глубоко идейные.

Радищев, которому графом Завадовским было строго указано на несвоевременность его освободительных проектов, выпил “царскую водку” (смесь азотной и соляной кислот), которую применяли для вытравливания эполет и умер через несколько часов в страшных мучениях – не помог и знаменитый Виллие, придворный медик самого императора Александра.

Самоубийство Радищева было своего рода бунтом либерального интеллектуала против любых попыток ограничения свободомыслия. Его короткое стихотворение, написанное по дороге в сибирскую ссылку, можно считать, как отмечает автор книги “Писатель и самоубийство” Григорий Чхартишвили, “первым интеллигентским манифестом”:

Ты хочешь знать: кто я?

что я? куда я еду? –

Я то же, что и был, и буду весь мой век:

Не скот, не дерево, не раб,

но человек!

Дорогу проложить, где не бывало следу,

Для борзых смельчаков и в прозе и в стихах.

Чувствительным сердцам и истине я в страх

В острог Илимский еду.

Писатель Николай Успенский перепилил себе горло тупым перочинным ножом, разочаровавшись в современной ему литературе и ее кумирах. Накануне он просил у друга бритву, но тот пожалел.

УШЕЛ В ПАССИВНОЕ СОЗЕРЦАНИЕ

Перечень российских писателей и поэтов, покинувших сей мир по “идейным” мотивам, бесконечен: среди них мне хотелось бы выделить писателя Андрея Соболя, не принимавшего, если можно так выразиться, саму эстетику Советской власти в силу безнадежного пессимизма. В одном из журналов по поводу его самоубийства было сказано: ”Соболь ушел в пассивное созерцание”.

В японской культуре мы нередко не находим для самоубийства никакого конкретного повода – те же Мисима Юкио или Номура Вайхан отнюдь не оказались в какой-то безысходной ситуации: уход их из жизни был обставлен с изысканным вкусом, “красоты ради”.

Но оказывается, не только в японской.

Несколько дней назад газеты всего мира сообщили о происшествии необычайном. Один из самых известных в мире театральных режиссеров, 34-летний чех Петр Лебл, заранее сочинил сценарий собственных похорон, где подробно указал, кто и что должен на них делать, после чего с сознанием исполненного долга повесился на колосниках сцены, причем актеры на следующий день играли спектакль, не подозревая, что прямо над ними висит в петле их режиссер. Лебл неоднократно говорил о самоубийстве как высшей точке свободы. На панихиде согласно сценарию один из актеров произнес:

– Петр, ты всегда мечтал быть свободным человеком. Теперь ты наконец свободен.

Круто, ничего не скажешь. Но еще более роскошно ушел из жизни в 1906 г. в Париже виконт Луи Эльмеда, которого с полным правом можно назвать “королем самоубийц”. Устроив для гостей роскошный банкет, он по его завершении вошел в клетку с заранее привезенными из зверинца голодными львами. Через несколько секунд от виконта осталась лишь куча обглоданных костей. И, согласно написанному им накануне банкета завещанию, похоронили в семейном склепе…

К этому стоит только добавить, что при всей эстетической содержательности подобных “спектаклей” их главные действующие лица лишают себя другой эстетики – эстетики жизни.

В этой жизни помереть нетрудно,

Сделать жизнь значительно трудней.

В. Маяковский

СТРАНА С ПЕТЛЕЙ НА ШЕЕ

В России ежегодно от 50 до 70 тыс. человек кончают жизнь самоубийством. Только в Москве за год зарегистрировано 1940 случаев суицида. Пик самоубийств в Москве пришелся на страшный для страны 1993 г.: война компроматов, расстрел парламента, отчаяние, хаос и неопределенность. В такие периоды, по словам А.Ф.Кони, “черное крыло насильственной смерти от собственной руки все более разверстывается над человечеством”.

По данным Всемирной организации здравоохранения, здоровье нации находится под угрозой, если показатель суицида превышает 20 случаев на 100 тыс. жителей. В России эта цифра достигла 41. К тому же, согласно статистике, на одно “удачное” самоубийство приходится 8 – 10 “неудачных” попыток. Таким образом, речь идет о массовом явлении.

Бывают курьезы. Некий майор, измученный безденежьем и скандалами, которые устраивала ему теща на почве просмотра любимых телесериалов (сам майор их ненавидел), решил уйти из жизни наверняка. Прикрепив петлю к металлическому крюку над балконом своей квартиры, находившейся на девятом этаже панельного дома, он встал на край балкона и надел на шею петлю, после чего принял смертельную дозу снотворного. Но потом, не дожидаясь его действия, достал табельное оружие – пистолет Макарова и выстрелил себе в голову. Пуля лишь слегка поцарапала ему кожу. Сорвавшись с края балкона, он, казалось бы, должен был повиснуть в петле. Однако крюк не выдержал грузного мужчину. Он полетел вниз и упал на крону огромного тополя, росшего под окном. Дерево самортизировало удар, и майор оказался на земле со сломанной ногой и в буквальном смысле с петлей на шее. От сильнейшего душевного потрясения у незадачливого самоубийцы началась рвота – принятый яд, таким образом, не возымел желаемого действия. Выйдя из больницы, он стал чрезвычайно оптимистичным и жизнерадостным человеком.

Еще более удивительный случай произошел в Аргентине. Больной, страдавший неоперабельной опухолью головного мозга, решил разом пресечь безрадостный земной путь, для чего и выстрелил себе в голову из револьвера; так, кстати, поступают большинство мужчин-самоубийц на латиноамериканском континенте. Пуля, пройдя через мозг, с точностью какой-нибудь “протонной пушки” будущего выжгла всю опухоль, не повредив здоровые ткани. Сегодня “самоубийца” жив и здоров, чего и нам желает.

Да и разве в деньгах счастье, если из жизни по собственной воле ушли миллионер Савва Морозов, дочь миллиардера ОнассисаКристина, шведский “спичечный король” Ивар Крегер, равно как и явно не страдавшие безденежьем Элвис Пресли, Мэрилин Монро, Макс Линдер и Эрнст Хемингуэй.

Русская православная церковь всегда считала самоубийство страшным “иудиным” грехом – единственным грехом, исключающим возможность покаяться и таким образом избегнуть ада. В народе говорили: “Кто удавился, тот с сатаной обручился”. Самоубийц не отпевали, не хоронили на общем кладбище и не поминали в церкви. Сегодня эти церковные правила несколько смягчились: так, не возбраняется просить Бога за самоубийцу, так сказать, приватно, в индивидуальной молитве дома. Для тех, кто ушел из жизни под влиянием непереносимых физических страданий или в состоянии помутнения рассудка, могут быть сделаны некоторые исключения.

Николай ГУЛЬБИНСКИЙ


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ВКУСНЫЕ БЛЮДА
ГОВОРУХИН СОБИРАЕТСЯ РАЗОГНАТЬ ДУМУ
ДРАМА ОТЦА И ГОСУДАРЯ
СТАРООБРЯДЦЫ И ЦЫГАНСКОЕ ИСКУССТВО


««« »»»