Сегодня в Сочи открылся VII Международный кинофестиваль, проводимый кинокомпанией “Кинотавр”. “Новый Взгляд” публикует интервью с одним из постоянных гостей этого форума, который за долгую историю “Кинотавра” был и призером фестиваля, и главой жюри, и просто persona grata…
Сегодняшний разговор – о новой картине режиссера “Страстной бульвар”.
– Эта картина посвящается людям, которые составляли основу культуры нашей страны в течение многих, многих лет. И которые были выброшены из жизни и оказались на обочине. Я снял ее в поддержку этих людей. Это слегка печальное, но объяснение в любви.
В основе фильма – сценарий Сергея Колтакова, исполнившего также главную роль (он уже играл в хотиненковском “Зеркале для героя”). У истопника кочегарки одного московского ЖЭУ каждое утро болит голова. И вот однажды опохмеляться ему приходится в компании такого же больного… ворона. “Давай, давай”, – кричит птица и пьет из горла. Обнаружив в результате этой встречи старинную записную книжку, герой вспоминает, что в прошлой жизни, лет 15 назад, он был знаменитым и всеми любимым актером. Начинается обзвон, а затем и обход прошлых знакомых.
Пожалуй, после национальных “Особенностей” у нас на экране нигде не пили так много и так красиво. Там – рюмашечку, там – стаканчик. Создается впечатление, что герой затем и переходит из квартиры в квартиру, чтоб основательно “догнаться”. Так и хочется назвать “Страстной бульвар” новым гимном пьянству. Однако Владимир Хотиненко с этим не согласен:
– Вы обратили внимание, как это снято? Для меня здесь это носило эстетический характер. Это – красивый натюрморт. Газетка, селедка, хлеб – картина Петрова-Водкина. И потом уже герои пьют. А водочку пить по 50 грамм в день – хорошо. У нас в кадре больше и не пьют. Пьяные были?
Вообще-то да. Не мог же человек быть трезвым, когда его квартиру чистили. Кадров-то в фильме много: на “поллитру” их всего десять надо. А ворон – не белая ли горячка?
– Все говорят, что ворон – символ зла, беды. Но у нас он никакой не символ. Картина про то, как поменять знаки в жизни. Про то, как к тому, что кажется плохо, можно отнестись хорошо. И ворон в этом смысле – компанейский парень: сели, выпили водочки и поговорили.
И, видимо, договорились, до того, что потянуло актера-кочегара на поэзию. Перед тем как выйти на улицу, герой прикрепляет себе бакенбарды и преображается в Пушкина. Сходство усиливается декламацией бессмертных строчек. Кто только не поминает здесь Пушкина? И выход “Страстного бульвара” в юбилейный год может показаться закономерным (хотя на деле картина запускалась еще в 1997-м, и лишь денежные проблемы задержали премьеру).
– Пушкин – это наше все. Пушкиным нужно жить каждый день. Мы предполагали, что будет юбилей и его (а также все связанные с ним безумия) предвосхищали. Но важно все-таки другое. Мы видели, как наш герой надевает маску, бакенбарды. После многих лет отсутствия в том мире, где он жил, в творческом мире, он этой маской прикрывается. Но иногда, в некоторых сценах, мы забываем об этом и видим – сидит Пушкин. Сидит и на все на это смотрит. А сам он, кстати, человек был лихой. Водку может быть и не пил, но вина и шампанского пил много.
На ближайшее время больших кинематографических планов у Владимира Хотиненко нет:
– Много работы со студентами. Я учу их разговаривать языком кино. Мы просто (и в некотором смысле практически вместе) изучаем язык. Как английский, японский… И я также вместе с ними совершаю новые для себя открытия.
За долгие годы поиска и открытий режиссер смог добиться блестящих результатов: все его предыдущие картины (“Макаров”, “Мусульманин”) пользовались несомненным успехом у кинопрокатчиков.
Но подлинно главным триумфом режиссера стало открытие собственной школы, собственного, легко узнаваемого стиля, отличительной чертой которого всегда была оригинальность изложения истории.
Максим МАРКОВ.
