МАРК РУДИНШТЕЙН: “КИНОТАВР” ПРОЙДЕТ БЕЗ МЕНЯ!

В сегодняшнем номере “Нового Взгляда” мы беседуем с крестным отцом этого престижного мероприятия, с загадочным и легендарным Марком Григорьевичем РУДИНШТЕЙНОМ, который является не только одним из столпов отечественного кинематографа, но и многоплановой фигурой русского шоу-бизнеса (в частности, певцом и актером)… А впрочем, слово самому Мистеру Кинотавру.

– Вам неоднократно предлагали вести телепередачи и сниматься в кино. Насколько мне известно, от телепроектов вы всегда отказывались, а вот в кино снимались и отрастили даже ради этого бороду. Что это был за фильм и какую роль вы в нем исполнили?

– Что касается телевидения, то это очень опасная штука. Когда общаешься с экрана со всей страной, это большая ответственность. Надо иметь уверенность в том, что тебе есть что сказать, а у меня нет убежденности, что я настолько интересен.

Кино – другое дело. Там ответственность солидарная; продюсеры, режиссеры, актеры, вся группа в равной степени отвечает перед зрителями за результат, в то время как на ТВ эта responsibility персонифицирована ведущим (другое дело, насколько это справедливо, но такова практика).

Я снимался вместе с Олегом Янковским и Татьяной Догилевой. Исполнил роль семейного доктора.

– Вам нравится общаться с актрисами?

– Я никогда не разделял женщин на кинозвезд и обычных девушек. Для меня всякая женщина – это просто женщина. Женщина – это не продукт питания, чтобы быть первого сорта или второго. Равно, как впрочем, и мужчина.

Ну а что касается вечных упреков в переборе кинопразднеств в ущерб кинопроизводству? Рудинштейн пожимает плечами:

– Фестивали – это один из способов говорить о кино. Пусть кричат: много фестивалей, мало фестивалей! Неправду говорят, что фестивалей больше, чем фильмов. Но их должно быть много – маленьких, больших, исследовательских, развлекательных. В Швейцарии в каждом городке три фестиваля. Иди и гуляй по улицам!

– Может ли “Кинотавр” стать государственным фестивалем?

– Каннский фестиваль, кстати, не государственный. Хотя, конечно, государство должно участвовать в финансировании подобного рода мероприятий. По уму бюджет любого фестиваля должен складываться из трех частей: государственного (в случае Каннского это 25%), городского (25%) и привлеченных средств.

Поддержка культуры – это, в первую очередь, дело государства. Никакой бизнесмен, никакой богатый человек не сможет это взять на себя. Государство по крайней мере должно сделать так, чтобы бизнесменам было выгодно и престижно тратить деньги на культуру. Важно, ничего не запрещая, создавать условия для существования отечественной культуры, и в том числе отечественного кино.

Я ведь не против голливудской продукции, но ведь нашла же российская эстрада себе место в условиях рынка, не важно, в данном случае хороша она или плоха, а вот кино в прокате себе места не нашло. Но мы скоро вернемся в зрительные залы, вернемся обязательно.

– Вы больше не занимаетесь “Кинотавром” как генпродюсер. Это правда?

– Десятый “Кинотавр” стал последним, который я провел лично. Я намерен продолжить свои контакты с кинематографом в качестве главы группы, которая должна обеспечить бесперебойное функционирование “Кинотавра” в будущем. (В этом году путевки на “Кинотавр” будут очень недорогие: две недели отдыха в компании кинозвезд обойдутся долларов в 400 – вместе с авиабилетами и трансферами. Информация по телефону: 248-0911. – Ред. ИД “Новый Взгляд”.)

Уходит в прошлое романтический период “Кинотавра”, когда мы все любили просто друг друга и вкалывали за идею. Команда в целом сохранилась, хотя кое-кого мы потеряли. Структура становится более жесткой, считается каждая копейка. Я уже приучил своих сотрудников к мысли, что они вполне обойдутся без моего непосредственного руководства. А там посмотрим – рано или поздно найдется новый лидер, который возглавит фестиваль.

– Говорят, что хотя вы как бы УШЛИ, все равно, “Кинотавр” на 100% – ваш?

– Все, что человек создает, – не “его”. Не Крылов писал басни, и не Лафонтен. Все в мире повторяется, все витает в воздухе. Просто есть люди, которым дано пользоваться этим. А если пользуешься, имей совесть признать это и смотри на все со стороны. Никогда не говори, что это “ты” придумал. Иной раз скажешь фразу… Вот я как-то сказал: “В детство нельзя вернуться. В него можно только впасть”. А теперь думаю, я это придумал или мысль в воздухе витала? Или: “Интеллигент – это врожденное или приобретенное чувство меры”. Моя это фраза или не моя?

– О вас ходят легенды как о человеке супер-остроумном. Вы восхищаетесь советскими звездами-сатириками?

– Я просто не люблю людей, которые слишком серьезно к себе относятся. Я предпочитаю тех, что смотрят на себя как бы со стороны и комментируют свою жизнь так, как комментировали бы чужую. Если же человек слился с собой, любимым (что, кстати, часто случается с актерами), мне он становится неинтересен. Я люблю людей, которые относятся к себе с иронией. Когда воспринимаешь себя всерьез, становишься скучным занудой. Нет зазора, в который могут войти другой человек, любимая женщина, друг, товарищ. Если ты слился сам с собой, значит, войти некуда. Поэтому я неустанно повторяю, что у наших творческих работников такой богатый внутренний мир, что другим там делать нечего.

Члены отборочной комиссии “Кинотавра-99” сообщили, что в этом году было, из чего выбирать. Эта тенденция, на наш взгляд, прогрессирует с каждым годом, что не может не радовать и, кстати, подтверждает провидческие слова человека, породившего “Кинотавр”, – Марка Рудинштейна – о том, что в России вот-вот начнется бум кино, “так как многие уже поняли, что оно может быть прибыльным”.

Хотите понять, что такое наш кинематограф сегодня, приезжайте в отечественные Канны – Сочи, где с 1 по 17 июня и состоится самое масштабное в России киномероприятие – “Кинотавр”, объединяющий, как известно, XI Открытый Российский и VII Международный фестивали.

Все желающие составить компанию кино & телезвездам, должны поторопиться и позвонить по телефону 203-1449; там подробно объяснят, как и за сколько можно аккредитоваться на “Кинотавре-2000”. До начала фестиваля осталось всего 11 дней!

Евгений ЛИСОВСКИЙ.

Из “Нового Взгляда” (1995 г.):

– Я понимаю, что в этом государстве все играют какие-то игры. Иногда думаю – а если и я?.. Я проверял со всех сторон. Чего я хочу – протекции сочинскому фестивалю, а не, к примеру, торговле пивом. Ведь есть разница?

Я хочу, чтобы вообще в России были фестивали. Другое дело, что в мегаполисе фестиваль никогда не будет таким праздником, как в Сочи…

Я хочу забыть, кто у власти, как одна старая австрийка, которая сказала: “Какая мне разница, кто у нас премьер-министр, разве это помешает мне продавать или покупать?..”

Я не хочу, чтобы меня разыгрывали, как карту в чьей-то политической игре.

Наша история началась с 1985 года. Необходимо начать отсчет с нуля, забыть о стукачах, палачах, людях слабых – что они могли сделать, когда на них наваливалась Машина? И я тоже ходил на партсобрания… Это нужно забыть, как страшный сон. А мне напоминают, что я сидел в тюрьме – так я еще по тем законам был оправдан.

Из “Нового Взгляда” (1996 г.):

В общем-то, все уже давно пpизнали, что Сочи – это действительно класс “А”… Интpиги – уже пpивычная для “Кинотавpа” фестивальная ауpа. Из-за гpан-пpи, из-за того, “за чей счет банкет”, из-за того, что слишком хоpоши дела у Рудинштейна…

– Да и сама фамилия “Рудинштейн” на pоссийском фестивале имеет специфический оттенок, – пpизнается Маpк Гpигоpьевич. – Поставьте во главе “Кинотавpа” Hикиту Михалкова, как он был во главе Московского. Или хотя бы Явлинского, он мало кого интеpесует, – интpиги кончатся. Пpедставляю, как могло быть в пpежние советские вpемена: “Своего, что ль, не можем поставить? А ему еще и медаль Феллини, и междунаpодная пpесса, и звезды миpового кино…” Пpезидентом фестиваля стал Олег Иванович Янковский. Пока Я ВО ГЛАВЕ ЭТОГО ФЕСТИВАЛЯ, ИHТРИГИ БУДУТ. Hу не может быть пpезидентом pоссийского фестиваля Рабинович… Хотя, если бы начал спотыкаться, мне пpотянули бы pуку. А пока ты на веpшине, всегда будешь ощущать дыхание в затылок.

Из “Нового Взгляда” (1997 г.):

– Концерты я начал проводить еще в 1982-м, что приносило доходы не мне лично, а учреждениям культуры. Мы были первыми, кто мог платить актеру по контракту. Но сразу появилась куча сволочей, которые старались все переломать, запретить. Однако мы продержались до тех пор, пока меня не посадили. На счету было уже несколько миллионов, деньги по тем временам громадные. Когда я вышел, начались другие времена, мы уже плевали на всякие народные контроли, потому что настала свобода для хозрасчетной деятельности.

Из “Нового Взгляда” (1998 г.):

Бывает два вида этих самых имиджей. Один создается с помощью профессионалов по заказу человека, и тогда он может иметь соответствие с действительностью. А есть имидж, который создается стихийно, сам по себе. У меня никогда не было имиджмейкеров.

Все, что обо мне печатали раньше, писали, не зная, кто я такой, даже не зная в лицо. Теперь уже немножко знают, кое-кто из журналистов побывал у меня дома. Однажды сюда приехали телевизионщики снимать передачу на тему “сладкая жизнь”. Они рвались ко мне в расчете увидеть хоромы, а в результате им негде было разместить аппаратуру. Ребята были так искренне разочарованы, что мне их даже жалко стало.

Никто не верит, что я живу в “хрущобе”, даже артисты, которые иногда меня сюда подвозят. А соседи – так вообще первое время спрашивали, что я, мол, здесь, в этой дыре, делаю. Они ведь телевизор смотрят, думают: я, мол, такой богатый, такой известный, а мы, оказывается, живем на одной лестничной площадке.

Меня это забавляет.

Одно время мне говорили: никогда не оправдывайся, ничего не объясняй, потому что люди, дескать, любят богатых и хотят иметь дело именно с богатыми. Но мне на это наплевать. Как есть, так и есть. Зачем душой кривить?

А что касается “имиджа”, теперь уже многие журналисты знают правду, но некоторые почему-то считают нужным продолжать врать… А принимают нас везде очень хорошо. Когда “Кинотавр” выходит на сцену, атмосфера сразу воцаряется дружеская, а часто и трогательная. Нормальные люди – не газетчики. Мне кажется, что обыкновенные люди меня слышат. Мы привозим для показа то, что в последние десять лет редко можно было увидеть в кинотеатрах. И мы своими программами доказываем, что в России есть кино, есть звезды, старые и новые.

Из “Нового Взгляда” (1999 г.):

– По паспорту я остаюсь Израилевичем, хотя, на самом деле, правильнее было бы называться Константиновичем. Это классическая еврейская чехарда, больше смахивающая на анекдот. Мой папа – Костя, по-еврейски Касрыль. В 1949-м году в СССР меняли паспорта, и отцу посоветовали: «Зачем тебе быть Касрылем? Возьми другое имя». В тот момент создавалось государство Израиль, которое активно поддерживал товарищ Сталин, вот мой папа и поддался моде.

Кстати, исторические параллели прослеживаются и дальше. В армию я попал в 1967-м году, когда израильтяне воевали с арабами. На политинформациях офицеры открыто называли советских евреев пятой колонной, пособниками мирового сионизма. Оставаться с отчеством Израилевич было совсем уж невмоготу. Намучился я в армии прилично, а последние полгода службы вообще практически безвылазно сидел на «губе». Сначала я попал в ПВО, но через год перебрался в ансамбль песни и пляски. Все шло нормально, до дембеля оставалось всего ничего, когда… На майские праздники мы выступали с концертом во Дворце культуры Ильича, ну и задержались в гримерке, отмечая День международной солидарности трудящихся. Когда в дверь постучали, мое еврейское счастье дернуло меня закричать: «Кого несет?» Принесло начальника политотдела армии майора Кирко. Он посмотрел на меня, закрыл дверь и ушел. Через два дня я был отчислен из ансамбля и заперт на «губе». Бесконечно держать там не могли, поэтому меня отправляли в часть, за неподъем по команде «Подъем!» моментально объявляли новые пятнадцать суток и возвращали на гауптвахту. Так шесть месяцев и прокантовался. Я даже женился в первый раз на «губе». Мы сдружились со старшиной Аристовым, начальником «губы», и он помогал моей невесте тайком пробираться на свидания, а потом даже отпустил меня в самоволку на три дня, когда мы расписывались. Но и здесь еврейское счастье подвело! Мы с Машей хорошо погуляли и уже возвращались в часть, когда на перроне электрички я нос к носу столкнулся со своим командиром. «Что вы тут делаете?!» Я не нашел ничего умнее, как сказать: «Женюсь», после чего чуть не загремел под трибунал. Ничего, обошлось. Мы с женой успели на той «губе» и ребенка нашего зачать…

А к чему я вам об этом рассказывать стал? Ах, да, вы спросили об отчестве. Мне и фамилию предлагали сменить, но я решил не плыть в общем потоке. Посмотрите вокруг: сплошные Мишины да Володины, на худой конец Лысенко. Я очень удивился, когда однажды ко мне в Израиле подошла женщина с труднопроизносимой еврейской фамилией и попросила передать посылочку ее родному брату Анатолию Григорьевичу Лысенко с Российского телевидения… Тогда я окончательно понял, что вокруг одни лысенки и из духа противоречия решил остаться Рудинштейном.

Кстати, несмотря на фамилию, я почему-то пользуюсь любовью у товарищей, которые ходят под красными флагами и периодически кричат: «Бей жидов!» Помню, приехал на юбилей доронинского МХАТа, а у дверей театра старушки с антисемитскими плакатами. Заметили меня и оживились. Ну, думаю, сейчас начнется. А они мне радостно улыбаются: «Вы наш!» Может, это из-за того, что я чувствую за собой часть еврейской вины перед Россией и не считаю нужным это скрывать, навлекая гнев соплеменников? Газета «Завтра» даже записала меня в самые совестливые евреи России. Все закончилось тем, что однажды по поводу моих высказываний собрался Еврейский конгресс, где с осуждением позиции Рудинштейна выступил… кто? Правильно: Юлий Гусман.

Такое мое еврейское счастье… А если серьезно, то любая справедливость заканчивается там, где национальность превращается в национализм. Журналисты любят спрашивать: почему вы не уехали вслед за родителями, братьями, сестрами? Честно отвечаю: не смог. Впервые я попал за границу в 88-м году и сразу надолго. За четыре месяца чуть с ума не сошел от тоски! У меня тяжело болела мама, умирала, и я хотел в последний ее миг быть рядом. Но не выдержал, сбежал. Тогда окончательно понял: эмигрировать не смогу. Мой отец уехал в Израиль и почти сразу умер. Все чужое! Человек почувствовал себя лишним в той жизни. Так и я. Раньше попадал в Одессу и не успевал обойти всех родственников, а сегодня останавливаюсь в гостинице – переночевать не у кого. И все равно это мой родной город. Так и со страной. Если я не смотался отсюда, когда меня выпихивали, в тюрьму сажали, то теперь и подавно не уеду. Мне тут взаправду хорошо, только малость обидно за державу, с которой перестали считаться в мире. Будь я президентом, то наверное, давно уже развернул бы наши ракеты в сторону стран НАТО. Может, и хорошо, что я не президент, как думаете?


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ДЕКЛАРАЦИЯ
Кухня
ПРИДВОРНЫЙ ДЕМЬЯН
5-я МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ПО ТРАНСПОРТУ И ЛОГИСТИКЕ “ТРАНСРОССИЯ-2000″
ВЕТЕР, КОТОРЫЙ В ЛИЦО
Пресс-компот


««« »»»