В то давнее время, когда мир божий
наполнен был лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные,
берега были кисельные, а по полям летали жареные куропатки, в то
время жил-был царь по имени Горох с царицею Анастасьей Прекрасною; у
них было три сына-царевича.
Сотряслась беда немалая – утащил царицу нечистый дух. Говорит царю большой сын:
- Батюшка, благослови меня, поеду отыскивать матушку.
Поехал и пропал, три года про него ни вести, ни слуху не было.
Стал второй сын проситься:
- Батюшка, благослови меня в путь-дорогу, авось мне посчастливится найти и брата и матушку.
Царь благословил; он поехал и тоже без вести пропал – словно в воду канул.
Приходит к царю меньшой сын Иван-царевич:
- Любезный батюшка, благослови меня в путь-дорогу; авось разыщу и братьев и матушку.
- Поезжай, сынок!
Иван-царевич пустился в чужедальнюю сторону; ехал, ехал и
приехал к синю морю, остановился на бережку и думает: “Куда теперь
путь держать?”
Вдруг прилетели на море тридцать три колпицы, ударились
оземь и стали красные девицы – все хороши, а одна лучше всех;
разделись и бросились в воду.
Много ли, мало ли они купались – Иван-царевич подкрался, взял у той девицы, что всех краше, кушачок и спрятал за пазуху.
Искупались девицы, вышли на берег, начали одеваться – одного кушачка нет.
- Ах, Иван-царевич, – говорит красавица, – отдай мой кушачок.
- Скажи прежде, где моя матушка?
- Твоя матушка у моего отца живет – у Ворона Вороновича.
Ступай вверх по морю, попадется тебе серебряная птичка, золотой
хохолок: куда она полетит, туда и ты иди.
Иван-царевич отдал ей кушачок и пошел вверх по морю; тут повстречал своих братьев, поздоровался с ними и взял с собою.
Идут они вместе берегом, увидали серебряную птичку,
золотой хохолок, и побежали за ней следом. Птичка летела, летела и
бросилась под плиту железную, в яму подземельную.
- Ну, братцы, – говорит Иван-царевич, благословите меня
вместо отца, вместо матери; опущусь я в эту яму и узнаю, какова земля
иноверная, не там ли наша матушка.
Братья его благословили, он сел на рели, полез в ту яму
глубокую и спущался ни много, ни мало – ровно три года; спустился и
пошел путем-дорогою.
Шел-шел, шел-шел, увидал медное царство; во дворце сидят
тридцать три девицы-колпицы, вышивают полотенца хитрыми узорами, -
городками с пригородками.
- Здравствуй, Иван-царевич! – говорит царевна медного царства. – Куда идешь, куда путь держишь?
- Иду свою матушку искать.
- Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; он
хитер и мудёр, по горам, по долам, по вертепам, по облакам летал! Он
тебя, добра молодца, убьет! Вот тебе клубочек, ступай к моей середней
сестре – что она тебе скажет. А назад пойдешь, меня не забудь.
Иван-царевич покатил клубочек и пошел вслед за ним. Приходит в
серебряное царство; там сидят тридцать три девицы-колпицы. Говорит
царевна серебряного царства:
- Доселева русского духа было видом не видать, слыхом не
слыхать, а нонче русский дух воочью проявляется! Что, Иван-царевич,
отдела пытаешь али дела пытаешь?
- Ах, красная девица, иду искать матушку.
- Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; и хитер
он, и мудёр, по горам, по долам летал, по вертепам, по облакам
носился! Эх, царевич, ведь он тебя убьет! Вот тебе клубочек, ступай-ка
ты к меньшой моей сестре – что она тебе скажет: вперед ли идти, назад
ли вернуться?
Приходит Иван-царевич к золотому царству; там сидят
тридцать три девицы-колпицы, полотенца вышивают. Всех выше, всех лучше
царевна золотого царства – такая краса, что ни в сказке сказать, ни
пером написать. Говорит она:
- Здравствуй, Иван-царевич! Куда идешь, куда путь держишь?
- Иду матушку искать.
- Твоя матушка у моего отца, у Ворона Вороновича; и хитер
он, и мудёр, по горам, по долам летал, по вертепам, по облакам
носился. Эх, царевич, ведь он тебя убьет! На тебе клубочек, ступай в
жемчужное царство: там твоя мать живет. Увидя тебя, она возрадуется и
тотчас прикажет: няньки-мамки, подайте моему сыну зелена вина. А ты не
бери; проси, чтоб дала тебе трехгодовалого вина, что в шкапу стоит,
да горелую корку на закусочку. Не забудь еще: у моего батюшки есть на
дворе два чана воды – одна вода сильная, а другая малосильная;
переставь их с места на место и напейся сильной воды.
Долго царевич с царевной разговаривали и так полюбили
друг друга, что и расставаться им не хотелося; а делать было нечего -
попрощался Иван-царевич и отправился в путь-дорогу.
Шел, шел приходит к жемчужному царству. Увидала его мать, обрадовалась и крикнула:
- Мамки-няньки! Подайте моему сыну зелена вина.
- Я не пью простого вина, подайте мне трехгодовалого, а на закуску горелую корку.
Выпил трехгодовалого вина, закусил горелою коркою, вышел
на широкий двор, переставил чаны с места на место и принялся сильную
воду пить.
Вдруг прилетает Ворон Воронович; был он светел, как ясный
день, а увидал Ивана-царевича- и сделался мрачней темной ночи;
опустился к чану и стал тянуть бессильную воду.
Тем временем Иван-царевич пал к нему на крылья; Ворон
Воронович взвился высоко-высоко, носил его и по долам, и по горам, и
по вертепам, и облакам и начал спрашивать:
- Что тебе нужно, Иван-царевич? Хочешь – казной наделю?
- Ничего мне не надобно, только дай мне посошок-перышко.
- Нет, Иван-царевич! Больно в широки сани садишься. И
опять понес его Ворон по горам и по долам, по вертепам и облакам.
Иван-царевич крепко держится; налег всею своей тяжестью и чуть-чуть не
обломил ему крылья. Вскрикнул тогда Ворон Воронович:
- Не ломай ты мои крылышки, возьми посошок-перышко!
Отдал царевичу посошок-перышко; сам сделался простым вороном и полетел на крутые горы.
А Иван-царевич пришел в жемчужное царство, взял свою
матушку и пошел в обратный путь; смотрит – жемчужное царство клубочком
свернулося да вслед за ним покатилося.
Пришел в золотое царство, потом в серебряное, а потом и в
медное, взял повел с собою трех прекрасных царевен, а те царства
свернулись клубочками да за ними ж покатилися. Подходит к релям и
затрубил в золотую трубу.
- Братцы родные! Если живы, меня не выдайте.
Братья услыхали трубу, ухватились за рели и вытащили на
белый свет душу красную девицу, медного царства царевну; увидали ее и
начали меж собою ссориться: один другому уступить ее не хочет.
- Что вы бьетесь, добрые молодцы! Там есть еще лучше меня красная девица.
Царевичи опустили рели и вытащили царевну серебряного царства. Опять начали спорить и драться; тот говорит:
- Пусть мне достанется! А другой:
- Не хочу! Пусть моя будет!
- Не ссорьтесь, добрые молодцы, там есть краше меня девица.
Царевичи перестали драться, опустили рели и вытащили
царевну золотого царства. Опять было принялись ссориться, да
царевна-красавица тотчас остановила их:
- Там ждет ваша матушка!
Вытащили они свою матушку и опустили рели за Иваном-царевичем;
подняли его до половины и обсекли веревки. Иван-царевич
полетел в пропасть, крепко ушибся и полгода лежал без памяти;
очнувшись, посмотрел кругом, припомнил все, что с ним сталося, вынул
из кармана посошок-перышко и ударил им об землю. В ту ж минуту явилось
двенадцать молодцев.
- Что, Иван-царевич, прикажете?
- Вынесть меня на вольный свет.
Молодцы подхватили его под руки и вынесли на вольный
свет. Стал Иван-царевич про своих братьев разведывать и узнал, что они
давно поженились: царевна из медного царства вышла замуж за середнего
брата, царевна из серебряного царства – за старшего брата, а его
нареченная невеста ни за кого не идет. И вздумал на ней сам
отец-старик жениться; собрал думу, обвинил свою жену в совете с злыми
духами и велел отрубить ей голову; после казни спрашивает он царевну
из золотого царства:
- Идешь за меня замуж?
- Тогда пойду за тебя, когда сошьешь мне башмаки без мерки. Царь приказал клич кликать, всех и каждого выспрашивать: не сошьет
ли кто царевне башмаков без мерки?
На ту пору приходит Иван-царевич в свое государство, нанимается
у одного старичка в работники и посылает его к царю:
- Ступай, дедушка, бери на себя это дело. Я тебе башмаки сошью, только ты на меня не сказывай. Старик пошел к царю:
- Я-де готов за эту работу взяться.
Царь дал ему товару на пару башмаков и спрашивает:
- Да потрафишь ли ты, старичок?
- Не бойся, государь, у меня сын чеботарь.
Воротясь домой, отдал старичок товар Ивану-царевичу; тот
изрезал товар в куски, выбросил за окно, потом растворил золотое
царство и вынул готовые башмаки:
- Вот, дедушка, возьми, отнеси к царю. Царь обрадовался, пристает к невесте:
- Скоро ли к венцу ехать? Она отвечает:
- Тогда за тебя пойду, когда сошьешь мне платье без
мерки. Царь опять хлопочет, сбирает к себе всех мастеровых, дает им
большие деньги, только чтоб платье без мерки сшили. Иван-царевич
говорит старику:
- Дедушка, иди к царю, возьми материю, я тебе платье сошью, только на меня не сказывай.
Старик поплелся во дворец, взял атласов и бархатов,
воротился домой и отдал царевичу. Иван-царевич тотчас за ножницы,
изрезал на клочки все атласы и бархаты и выкинул за окно; растворил
золотое царство, взял оттуда что ни есть лучшее платье и отдал
старику:
- Неси во дворец! Царь радехонек:
- Что, невеста моя возлюбленная, не пора ли нам к венцу ехать? Отвечает царевна:
- Тогда за тебя пойду замуж, когда возьмешь старикова сына да велишь в молоке сварить.
Царь не задумался, отдал приказ – ив тот же день собрали
со всякого двора по ведру молока, налили большой чан и вскипятили на
сильном огне.
Привели Ивана-царевича; начал он со всеми прощаться, в
землю кланяться; бросили его в чан: он раз нырнул, другой нырнул,
выскочил вон – и сделался таким красавцем, что ни в сказке сказать, ни
пером написать. Говорит царевна:
- Посмотри-ка, царь! За кого мне замуж идти: за тебя ли, старого, или за него, доброго молодца?
Царь подумал: “Если и я в молоке искупаюся, таким же красавцем сделаюся!”
Бросился в чан и сварился в молоке.
А Иван-царевич поехал с царевной из золотого царства венчаться; обвенчались и стали жить-поживать, добра наживать.
