Мартин ШАККУМ
С распадом СССР мир стал однополярным. Жестоким, холодным и циничным
В марте 1946 года Уинстон Черчилль произнес свою великую и страшную речь в Фултоне, которая де-факто стала объявлением Западом тотальной войны на уничтожение Советскому Союзу.
ТРИУМФ ВОЛИ
«От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, – вещал лидер британских тори, – опустился над Европейским континентом железный занавес».
«Никто не знает, – продолжал Черчилль, – что Советская Россия и ее международная организация намерены предпринять в ближайшем будущем и каковы те пределы, если они вообще есть, в которых будет развертываться их экспансия и их стремление к вербовке новых сторонников».
В то время США, обладавшие «большой дубиной для русских парней» – ядерным оружием – находились, по словам самого Черчилля, на вершине своего могущества. Но его речь оказалась тем, что американцы называют self-fulfilling prophecies – самосбывающиеся пророчества.
К 1983 году экспансия советского блока достигла своего предела – Центральной Америки: к фиделевской Кубе готовилось присоединиться сандинистское Никарагуа и встававшая под коммунистические знамена Гренада.
Этот и последующие годы стал переломными в ходе великого мирового противостояния. Вторжение США на Гренаду, свержение сандинистов в Никарагуа, провозглашение программы «звездных войн», устрашающая готовность Рональда Рейгана и его сподвижников скорее сгореть в ядерной катастрофе, чем допустить продвижение коммунизма хотя на еще на одну пядь земли «свободного мира» решили исход глобального конфликта: СССР – «империя зла», как называл ее Рейган ушла в историческое небытие.
Фактически Рейган сделал то, к чему призывал Черчилль: он «отбросил» коммунизм, обратил вспять ход мировой истории, который самоуспокоенным советским руководителям уже казался необратимым. Помните, «учение Маркса всесильно, потому что оно верно». На самом деле в мире нет ничего «всесильного», ничего, кроме воли. Именно воля большевиков создала Советскую империю вопреки всем «объективным законам» истории и именно воля западных лидеров неоконсервативного толка, прежде всего, Рейгана и Тэтчер (в сочетании с безволием Брежнева, Черненко и Горбачева), обусловила ее крушение – тоже, как казалось, вопреки всем «объективным законам». У страны, которая на протяжении 40 послевоенных лет успешно противостояла всему западному миру, не было никаких объективных причин развалиться.
Эпоха «двух миров, двух систем», «единства и борьбы противоположностей» уходила в прошлое. Наступало время однополярного мира, нового мирового порядка, жизни по стандартам Великой Америки. Время непрерывной «Бури в пустыне», возникающей всюду, где интересы США, как казалось их лидерам, оказывались под угрозой.
В ТУПИКЕ
И что же? Прошло десять лет после развала СССР, в котором американские лидеры видели источники всех мировых бед. И где же оно, разрекламированное «процветание по-американски», где триумф демократии и прав человека во всем мире? Может быть, в Афганистане, где «летающие крепости» В-52 и бомбардировщики-«невидимки» В-2А методично вдалбливают эту страну в Средневековье ковровыми бомбардировками? Или в Ираке, где в главном столичном госпитале десятки детей умирают от лейкемии (последствия использования высокоточного оружия в ходе систематических ракетных обстрелов) при полном отсутствии лекарств? Или, может быть, в Югославии, которую США решили наказать, дабы никто не смел сомневаться в необходимости расширения НАТО?
А может быть, в нищих государствах Азии, Африки, Латинской Америки, где свирепствует СПИД, где люди не доживают до 50 лет, где межплеменные конфликты и гражданские войны, спровоцированные извне, уносят миллионы жизней?
Что, неужели ради этого США и их союзники потратили за послевоенные годы 10 триллионов (!!!) долларов на военное и идеологическое противостояние с советским блоком?
Чтобы теперь потратить в десятки раз больше на бесконечную войну с мировым терроризмом, который не управляется из единого центра, который невидим и вездесущ?
СПРАВЕДЛИВОСТЬ ИЛИ ВАРВАРСТВО?
С распадом СССР второй полюс мира, назовем его «полюсом справедливости», – рухнул. Мир во главе с США стал однополярным. Жестоким, холодным, циничным. Но само многовековое стремление угнетенного, «отчужденного» от богатства и культуры человечества к борьбе с мировой несправедливостью никуда не исчезло. Просто теперь оно принимает иные, подчас варварские, нецивилизованные формы, среди которых на первое место выходит терроризм.
Советский строй при всех его издержках был «полюсом притяжения» для множества стран и народов капиталистической периферии, мечтавших освободиться от колониальной зависимости и безнадежного прозябания, в которые загоняла их капиталистическая империя – США. СССР не грабил своих сателлитов, а напротив – случай, невиданный в мировой истории – изо всех сил, нередко в ущерб собственным интересам, способствовал их развитию. Подумать только: СССР строил на Кубе заводы и атомную электростанцию, поставлял в эту страну медицинское оборудование, которое у нас видели только пациенты кремлевской больницы, позволял реэкспортировать советскую нефть и покупал сахар по ценам вчетверо выше мировых.
В итоге СССР взял под контроль практически все так называемые «национально-освободительные движения», которые видели в нашей стране своего морального лидера. Мы нередко удерживали их от авантюр, террора и тому подобных нерациональных, с точки зрения советской идеологии, форм борьбы за социализм.
СССР предлагал свою «теологию освобождения», агрессивный исламизм предлагает теперь свою. Свято место пусто не бывает. «Весь мир насилия мы разрушим, до основания», – когда-то пели большевики. На месте этого «до основания» разрушенного мира они возвели другой, который при всех его пороках оказался необычайно притягательным для большей части угнетенного человечества. Теперь оно оказалось под прицелом американских «Томагавков» – от Кубы до Югославии, от Ирака до Северной Кореи, от Судана до Афганистана. Между «золотым миллиардом» и загнанными в нищету народами началась война без правил, чреватая трагическими для мира последствиями. Трагическими потому, что у этих народов появились сильные и безжалостные лидеры, способные создавать террористические структуры с использованием всех достижений современного технического прогресса и наносить удары по «цивилизованному миру» в самом неожиданном месте и в самый неожиданный момент.
ЭТИ ЛЮДИ БЫЛИ БЕСЦЕННЫ
Октябрьская революция и порожденный ею советский строй стали первым в мировой истории экспериментом по практической реализации великой мечты о справедливом обществе. Конечно же, задолго до Октября были попытки противопоставить миру эксплуатации, насилия и социального неравенства некое идеальное общественное устройство, «остров Утопию», «Город Солнца».
Все эти попытки, однако, неизменно завершались полной неудачей, и, нередко, гибелью их участников. Мир продолжал оставаться однополюсным – миром неравенства и несправедливости, которому противостояли лишь разнородные идеалистические движения, не имевшие ни малейших шансов на успех. Большевики были первыми, кто решились «сказку сделать былью». Ленин говорил, что с такими людьми, какие есть в партии большевиков, чудеса обязательно будут.
И они свершились, правда, уже после смерти Ленина, в эпоху, когда страной правил человек, которого Ленин считал твердым революционером и правоверным марксистом, но при этом «грубым и нелояльным». Человек, чья воля, даже по признанию его врагов, не уступала ленинской.
Давайте задумаемся: почему практические все западные интеллектуалы с таким восторгом приветствовали сталинский СССР 30-х годов? Неужели они не видели того, что видят современные критики советского строя – культа личности, репрессий, социальной демагогии, примитивной мобилизационной идеологии? Конечно же, видели. Альберт Эйнштейн, Герберт Уэллс, Ромен Роллан, Лион Фейхтвангер, Стефан Цвейг были, наверное, не менее проницательны, чем обличители «тоталитаризма» – Александр Яковлев, Сергей Ковалев, Елена Боннэр. Они все читали, обо всем знали, многое видели своими глазами. Предположить, что Сталин их как-то хитро обвел вокруг пальца – то же самое, что видеть в нем массового гипнотизера. А уж думать, что эти люди ему «продалась», – просто глупо.
Но они, в отличие от многих из нас, видели и другое. Впервые в мировой истории в СССР создавалось общество, где человек был выше денег. О советских героях 30-х годов никак нельзя было сказать в духе американского менталитета: «Это человек стоит 50 тысяч долларов в год». Эти люди были бесценны, и они стали достоянием всего человечества.
Левые интеллектуалы и политики Запада, изначально очарованные советским строем, очень много сделали для преодоления социальной несправедливости у себя дома. Переосмысливая, а иногда и отвергая в конечном итоге опыт строительства «социализма в одной стране», они стремились соединить его преимущества с достижениями свободного рынка и буржуазной демократии, что в конечном итоге трансформировалось в различные модели государства благосостояния, демократического социализма, лейборизма, такие, как в Швеции, Норвегии, Великобритании.
Можно смело утверждать, что без влияния грандиозных советских достижений западный капитализм не нашел бы в себе внутреннюю способность к трансформации и, как знать, быть может, потерпел бы полное крушение в период великой депрессии.
Многие полагают, что западный мир всегда был таким же процветающим и демократичным, как сегодня. Это глубокое заблуждение. Если встать на эту точку зрения, то тогда советский социализм действительно видится каким-то историческим «провалом», искусственным строем, который явился ниоткуда и ушел в никуда. Но все дело в том, что это не так.
В период 1929-1933 гг. капиталистический мир пережил тяжелейший кризис, люди буквально погрузились в пучину нищеты и отчаяния.
Здесь жизнь одним была беззаботная,
Другим – голодный протяжный вой,
Отсюда безработные
В Гудзон кидались вниз головой, –
так писал Владимир Маяковский о США начала великой депрессии. И это не преувеличение. Кстати, только к концу 60-х безработица в США перестала носить трагический характер, а национальные меньшинства были полностью уравнены в политических правах с англосаксонским белым большинством. Именно в то время западный мир совершил стремительный рывок и резко «оторвался» от СССР как в смысле технологического развития, так и по объему реальных прав и свобод человека. Но сам этот отрыв стал возможен лишь в условиях соревнования двух миров. И это соревнование шло не только в сфере гонки вооружений; обе системы выступали друг для друга в качестве «катализаторов» повышения уровня благосостояния населения и демократизации общества. Развитие становилось результатом «единства и борьбы противоположностей»: никогда еще этот закон диалектики не получал столь зримого и яркого подтверждения.
Советский строй в кратчайшие исторические сроки решил проблемы, которые на протяжении веков представлялись человечеству в принципе неразрешимыми, обеспечив высочайшую социальную мобильность, мир между населяющими страну народами, широчайший и никем не превзойденный ни до, ни после доступ всех слоев населения к настоящей культуре и что главное – заботу государства о каждом человеке. Конечно, эта забота, бывало, переходила в мелочную опеку.
Вспомним, что при том, что СССР по книгоизданию был впереди планеты всей, люди записывались на книги в очереди, сдавали макулатуру на талоны или покупали их втридорога. За билетами, например, в Театр на Таганке, стояли ночами, а некоторые начальники, любители брать «борзыми щенками», прозрачно намекали: «Деньгами не возьму, а вот театральными билетами, пожалуй, и возьму».
Ничуть не преувеличу, если скажу: средний советский человек был намного разностороннее, культурнее, интереснее человека западного. В любой самой обычной компании можно было встретить знатока йоги, альпиниста, самодеятельного барда, актера-любителя, мастера спорта по футболу, составителя шахматных этюдов, да кого только среди нас не было! Во многом именно потому, что не деньги определяли положение человека в обществе. А на «крысиные гонки» американцев за долларом, о которых мы читали в романах Хейли, большинство из нас смотрели с глубоким недоумением.
НАЗВАЛСЯ ГРУЗДЕМ – ПОЛЕЗАЙ В КУЗОВ
Измученные в советские времена примитивным марксизмом на политзанятиях, мы и сегодня подчас недооцениваем роль официальной идеологии в обществе. А ведь недаром говорят: «Назвался груздем – полезай в кузов». Да, и в то время было наверху немало всякой дряни, тех, для кого номенклатурный пост означал возможность ничего не уметь делать, но учить, критиковать, а то и осуждать других. Бездарные идеологи, типа Суслова, засохли сами и засушили своим унылым догматизмом всю страну. Из критического, боевого учения марксизм превратился в серую догму, вызывавшую у тех, кто был знаком с ним только по трудам деятелей Агитпропа, усталость и отвращение. С марксизмом в СССР случилось то, о чем предупреждал Ленин: его выхолостили и сделали «безвредной иконой». Не случайно труды творческих марксистов Запада были в СССР самой запрещенной литературой.
Но все-таки идеология обязывала. Говоря о «ленинских принципах», советская элита не могла позволить себе покупать недвижимость на Мальте или во Флориде на уведенные из бюджета деньги. Она в своем большинстве была, быть может, и косной, но все же той ответственной бюрократией в веберовском понимании, которая является необходимым условием социальной справедливости. Советский строй не допускал, чтобы миллионы детей, как сегодня, были беспризорными и безнадзорными, просящими милостыню на улицах, в то время практически не было «бомжей» в реальном значении этого слова. В СССР и представить себе было невозможно сегодняшнюю эпидемию туберкулеза. В конце 30-х годов профессора медицинских институтов были вынуждены привозить больных сифилисом из Монголии, чтобы показать их студентам; в СССР такой болезни, благодаря тотальной диспансеризации, уже не было.
Хотя, конечно, кому-то все это может показаться проявлением «несвободы».
ЭТОТ ОПЫТ БУДЕТ ВОСТРЕБОВАН
Меня поражает стремление иных деятелей выжечь серной кислотой из памяти людей величественную историю Октября, опошлить и очернить ее героев и мучеников. Зачем это делается? Кому нужно отказываться от собственного национального величия? Только тем, кто согласен быть в этом жестоком мире «никем» – отсталой, полуколониальной, затурканной страной без малейших перспектив развития.
Давайте посмотрим: а как «у них»? В Лондоне, например, перед зданием британского парламента стоит памятник революционеру Кромвелю. Если разобраться, кровавый лорд-протектор был диктатором и тираном много похлеще Сталина. Но англичане почитают свою Революцию как время, которое – пусть в муках и конвульсиях – хоть немного приблизило мир к идеалам справедливости. А разве французы не отмечают день взятия Бастилии – событие само по себе бессмысленное и кровавое. Но для них это символ великого рывка к свободе, равенству и братству. В США патриотизм, любовь и восхищение собственной историей вообще возведены в ранг национальной идеологии. И только мы подчас выступаем в роли «иванов, не помнящих родства».
Конечно, сам день взятия Зимнего дворца – 7 ноября имеет чисто символическое значение, равно как и штурм Бастилии. Захват одного красивого здания еще ничего не меняет в мировой истории. Важно то, что случилось потом.
Пора понять: нам есть, чем гордится. Весь ХХ век прошел под знаком Октября. Борьба за его идеалы, откаты назад, горечь разочарований и утрат – все это было…
Пускай нам общим памятником будет
Построенный в боях социализм…
Не стал. Так что же? История не одномерна. Возможно, в проекте большевиков был какой-то изначальный изъян. Но то, что совершили они, не имеет аналогов в мировой истории. В борьбе за действительно новый, справедливый мировой порядок этот опыт не будет забыт и наверняка будет идейно востребован.
Убежден: советский величественный и трагический эксперимент по строительству «полюса справедливости» не будет последним. В ходе первой мировой войны большевики выдвинули лозунг: «Социализм или варварство». И сегодня мы стоим примерно перед тем же выбором. Или человечество примет современный глобальный вызов и деятельно осознает, что разделение мира на «золотой миллиард» и нищую и бесправную капиталистическую периферию несправедливо и губительно. И тогда сделает все возможное, чтобы эту несправедливость преодолеть. Или оно окажется обреченным на перманентную «борьбу с мировым терроризмом», который будет воспроизводиться во все новых, более страшных и неожиданных формах. И кто, собственно, может утверждать, что в нынешней войне с терроризмом США одержат победу? Разве Римская империя не пала под ударами варваров?
