НЕ БУДИТЕ НАРОД И ВЛАСТЬ, ГОСПОДИН ЛИМОНОВ!
ИМ ТАК СЛАДКО СПИТСЯ В ОБЪЯТИЯХ ДРУГ У ДРУГА!
Николай ГУЛЬБИНСКИЙ: В основу этой статьи легли соображения, высказанные в ходе нашего с Мартином ШАККУМОМ совместного чтения публикаций Эдуарда ЛИМОНОВА и последующего обсуждения ситуации в стране. Литературная запись этого обсуждения принадлежит мне, и, естественно, ответственность за грубости и публицистические «перехлесты» я целиком и полностью возлагаю на себя.
Как говорил поэт Иван Бездомный, среди интеллигентов тоже встречаются на редкость умные люди. Этого отрицать нельзя.
Да мы и не отрицаем…
ВОИН СРЕДИ КАСТРАТОВ
Когда нынче говорят об интеллигенции, обычно вспоминают емкую характеристику, принадлежащую Владимиру Ильичу Ленину: «Интеллигенция – это не мозг нации, а говно». При всем уважении к основателю коммунистической партии и советского государства нельзя не признать за этим определением известной односторонности. Интеллигенция, она тоже ведь разная бывает…
Русская интеллигенция, к примеру, была милосердной. Она защищала гонимых властью. Хобби у нее было такое. Граф Алексей Константинович Толстой, один из создателей бессмертного Козьмы Пруткова, приятель Александра II, однажды “средь шумного бала случайно” имел дерзость заявить императору, что русская литература скорбит по поводу ареста бунтовщика Чернышевского. Сенатор Анатолий Федорович Кони радовался как ребенок оправданию террористки Веры Засулич – такой вот суд у нас милостивый его трудами нарождался. Граф Лев Николаевич Толстой с какого-то похмелья обратился к Александру III c просьбой даровать жизнь безбожным цареубийцам; письмо его попало к самому Победоносцеву, и тот отказал великому писателю хоть и твердо, но с превеликим тактом, изяществом и уважением.
Советская интеллигенция (не вся, конечно) была дерзкой по отношению к власти на кухне и безжалостной к “врагам народа” на партийных съездах. Она требовала расстрела «поганых псов» из бухаринско-троцкистского блока, возмущалась недостаточной жестокостью приговора Даниэлю и Синявскому, упоенно травила Сахарова и Солженицына и писала такие вот вирши:
Построятся в ряд боевые года,
Привстанет на миг председатель суда
И голосом тысяч рабочих колонн
Потребует список враждебных имен.
Постсоветская интеллигенция (тоже не вся, конечно) была плотской, бездуховной и угодливой. Она верноподданнически рекомендовала Борису Ельцину лупить своих противников по башке канделябрами, рукоплескала расстрелу Белого дома, радовалась вымиранию пенсионеров-«совков» и уверяла, что Сталин был параноиком. Правда, на ее фоне гениальный тиран смотрелся как римский воин среди кастратов.
…Я не люблю писателя Эдуарда Лимонова. Тем более не разделяю политических взглядов лидера Национал-большевистской партии. Правда, Лимонов в этом не виноват. Я вообще никаких современных писателей не люблю и никаких политических взглядов уже давно не разделяю. Но все же каким-то боком относя себя к интеллигенции, хотел бы возродить древнее «хобби» этого сословия и призвать милость к падшему.
ОН НЕ РАССТРЕЛИВАЛ НЕСЧАСТНЫХ ПО ТЕМНИЦАМ
Когда в нынешней России карающая длань правосудия случайно опустится на плечо какого-нибудь ворюги и прохиндея, именующего себя то известным адвокатом, то крупным предпринимателем, то борцом за свободу слова (а случается это, надо сказать, крайне редко), в обществе на все лады слышны негодующие крики, вздохи и почти эротические стоны. Каждый из этих персонажей немедленно обретает целый сонм защитников-профессионалов и защитников-любителей, которые, как правило, добиваются его ускоренного освобождения. А заодно негодуют на тиранию власти.
Да что там ворюги и прохиндеи! Убийцы и бандиты, развязавшие 3-4 октября 1993 года бойню у телецентра «Останкино» и Белого дома, лобызают друг друга на приемах, надиктовывают мемуары и судятся с прежними женами за раздел квартир площадью в футбольные поля.
Но есть у нас в России один человек, который по логике этих господ, наверное, виноватее всех. Потому как он уже давно сидит в тюрьме. И пока что его оттуда не выпускают. Имя это известно всему миру – Эдуард Лимонов, один из крупнейших писателей современности.
Говорят, экстремист. Не знаю, может быть. Знаю лишь, что цены он не отпускал, ваучерную приватизацию не проводил, аферы с ГКО не проворачивал, из танков по парламенту не палил, в торговле людьми в Чечне не участвовал. И, как он сам добавляет, «несчастных по темницам не расстреливал, антисемитских речей не произносил».
А что же наши патентованные правозащитники? Все эти враги смертной казни для серийных убийц и насильников детей, друзья и поклонники дудаевых, басаевых и радуевых? Глава президентской комиссии по помилованию, убежденный защитник свободолюбивого чеченского народа писатель Анатолий Приставкин изрек по поводу Лимонова: «Пусть сидит, где сидит».
А дело было так. Когда-то лет 12 назад в Париже Лимонов не слишком благожелательно отозвался о второсортной «перестроечной литературе» господ разгонов и приставкиных – и вот итог. Такой вот долгопамятный «помилователь» оказался! Впрочем, за прошедший год комиссия Приставкина помиловала аж 13 тысяч человек – среди них матерые рецидивисты и воры в законе. Правильно сделал президент Путин, что обратил внимание на этих «коммерсантов от милосердия» и повелел их лавочку закрыть. Давно пора!
ТЮРЬМА – НЕ ВОЙНА. ОНА СТРАШНЕЕ
Тюрьма, как мне кажется, Лимонова сломала. Это я не в укор ему говорю. Нормальный человек не выживет в российской тюрьме. Можно быть героем, ходить в штыковые атаки в югославских войнах, но для этого нужен минутный порыв мужества, а здесь – беспросветный ужас тюрьмы, где никто не придет к тебе на помощь.
И остается писать письма на волю, которые «Независимая газета» назвала «Инвективы террориста». Конечно, Лимонов не террорист. Хотя в Белом доме в октябре 1993 года находился, Останкино штурмовал, к восстанию в Крыму призывал, на захват собора Святого Петра в Риге «боевиков» своей партии вдохновлял, пусть косвенно, но все равно, наверное, вдохновлял. А хоть и не вдохновлял, то все равно несет ответственность за тех, кого «приручил». Моральную – не уголовную.
Будь в России и в самом деле авторитарный режим, хотя бы такой, как у генерала Аугусто Пиночета, не сидел бы Лимонов в тюрьме, а давно бы был закатан в цемент какого-нибудь строительного блока. Или лежал бы в канаве с распоротым брюхом и отрубленными пальцами. Или был бы сброшен акулам на съедение. Живьем.
Лимонову самого себя жаль. «Я ведь писатель, мастер, большой художник, – взывает он из темницы, – автор великолепных книг. Я первый смахнул «викторианскую паутину» с советской литературы. Когда я умру, вы будете оплакивать меня, как это случилось с Иосифом Бродским, Жаном Жене и Паоло Пазолини».
И мне его жаль. Отпустите Лимонова!
Он был отважным мушкетером. Он много воевал, любил бесчисленное число женщин, дружил со всеми отпетыми головорезами нашей турбулентной эпохи и говорил то, о чем другие сказать боялись.
ГЕРОЙ ЭПОХИ РЕСТАВРАЦИИ
Лимонову «хочется командовать фрегатом, носить ботфорты, плащ, кольцо с агатом»- – словом, ему хочется «жизни опасной и тревожной». Оно бы и пусть. В мире много мест, где есть такая жизнь. Или ее можно сделать такой. Ну ехал бы себе, что ли, на Кубу в горы Сьерра-Маэстра и сверг бы Фиделя Кастро за то, что тот предал идеалы революции и казнил после показательных процессов своих сторонников и друзей.
Но он, на свою беду, приперся в Россию. Страну, где революций больше уже никогда не будет. Ему еще кажется, что эта страна напоминает Францию времен Реставрации.
«До Реставрации, – пишет он, – была отчаянная попытка нации устроить жизнь заново. Попытка мощная, серьезная: кричали в Конвенте, летели головы в корзину гильотины, выходил говорить Робеспьер, все бледнели. Рубился Наполеон, ходили в тяжелые атаки его гренадеры. Захлебнулась в конце концов от жадного аппетита Франция. Но силы еще есть. Новое извержение будет. Все ждут его».
Ошибаетесь, Эдичка! Не будет! У нас не будет. И никто его не ждет!
Народ устал. Народ подал в отставку. Он довольствуется, к удивлению представителя МВФ Мартина Гилмана, зарплатой в 50 долларов – это меньше, чем в Судане и Нигерии. Он кормится с приусадебных участков. Он ничего не требует от власти. Он счастлив тем, что власть оставила его в покое. Ни субботников тебе, ни первомайских демонстраций. Власть, в свою очередь, довольствуется экономическим ростом в 3%, при котором мы через 1 815 лет, возможно, догоним по уровню доходов на душу населения Аргентину или Португалию.
Мы стали нацией без амбиций, без самолюбия. Нас бьют масхадовы и басаевы, а мы утираемся и бормочем что-то о восстановлении экономики Чечни. Нас учат по учебникам, где написано, что Советская Армия проиграла Курскую битву, а фашизм сокрушили войска Эйзенхауэра и Монтгомери. Нас травят импортной дрянью, всеми этими «товарами массового истребления», как назвал их разведчик Леонид Шебаршин, а заодно духовными отбросами в виде дебильной рекламы.
Про нас можно сказать словами Саши Черного:
Спим и хнычем в виде спорта,
Не волнуясь, не любя,
Ищем Бога, ищем черта,
Потеряв самих себя…
И не надо будить народ, гражданин Эдуард Лимонов! Не надо будить власть! Им так сладко спится в объятиях друг у друга. Это называется политической стабилизацией.
Николай ГУЛЬБИНСКИЙ & Мартин ШАККУМ
