Россия – страна народной веры. Двадцать девять сектантов, включая одного доктора наук и пятерых малолетних детей, сидят в пещере под Пензой, общаются с внешним миром через вентиляционное окошко и ждут конца света. В деревню с символичным названием Погановка толпами съезжаются журналисты. Журналистов к переговорам не допускают. Архиепископ Пензенский и Кузнецкий Филарет пишет обращение к сектантам, цитируя апостола Павла – там, где про разделения и лжеучения. Сектанты игнорируют как Павла, так и Филарета. Организатор секты, некто Кузнецов, шизофреник со справкой, находится в бегах. Стал известен примерный социальный состав затворников: одна – беженка с Украины, с тремя детьми, давно объявленная пропавшей без вести; несколько человек из Брестской области, тоже давно числящиеся в пропавших… Все они ждут конца света и уверены, что тот наступит зимой.
Ну, эсхатологические тоталитарные секты в России не новость: они и при советской власти умудрялись функционировать, а уж после ее краха расцвели пышным цветом. Где одна страна кончается и начинается другая – там обязательно многие верят в конец света, потому что он, собственно, уже был на их глазах, и почему бы ему не повториться во всемирном масштабе? Концы света случались с подкупающей регулярностью. Все это – наш быт, и на памяти каждого русского поколения случается хоть одно масштабное упразднение всего прежнего уклада. Так что в эсхатологических, сиречь концесветных ожиданиях тут нет недостатка ни у кого – ни у крестьян, которым достается особенно солоно, ни у интеллигенции.
Подбор сектантской публики тоже предсказуем: в секты у нас обычно уходят люди, не находящие себе места в жизни, считающие себя как бы упраздненными, видящие единственное утешение в проповеди полуграмотного пророка. Почти всякое российское масштабное переустройство жизни сопровождается делением народа на чистых и нечистых, на достойных выживания и обреченных гибели. Поэтому маргиналы – а их у нас почти половина населения – вечно верят, что есть справедливость и для них. Но найти эту справедливость можно только в скиту, или в «Белом братстве», или в самолично вырытой пещере в Бековском районе Пензенской области.
Теперь, конечно, о них вспомнили и церковь, пишущая к ним послания, и журналисты, и родственники. Теперь о них говорят и пишут. Пресса искренне удивляется: как это в ХХI веке находятся люди, которым хочется в землянку, с детьми? Да вот так и находятся. Вас же не удивляет, что в том же самом XXI веке огромный процент населения России попросту никому не нужен? И обо всех этих беженцах, безработных докторах наук и гастарбайтерах вы предпочитаете не вспоминать вовсе – до тех пор, пока они не запалятся в скиту или не залезут в пещеру. Потому что ни местным властям, ни православным епархиям, ни соцслужбам до них нет дела – а тот, кому есть дело, обязательно оказывается лжепророком с трехклассным образованием и справкой из психдиспансера.
Кстати, в АО «МММ» состояли примерно те же люди. И в сети «Гербалайфа» тоже. Ибо по способу распространения учения и по интенсивности вербующей пропаганды это были точно такие же тоталитарные секты – что уже в 1993 году было понятно.
Разумеется, пребывание в пещере в ожидании конца света не свидетельствует о высоком интеллектуальном потенциале и психической адекватности. Но что-то я всерьез сомневаюсь, что в Русской православной церкви, какова она сегодня, отчаявшийся человек может получить сочувствие и ответ на мучающие его вопросы. В лучшем случае ему ответят, как Иоанн Кронштадтский – двадцатилетнему Горькому: молись, кайся… И если уж совсем начистоту – я совсем не убежден, что сектанты из Погановки намного фанатичней и зашоренней других сектантов, которые сегодня так боятся провести обычные выборы и сменить одного президента на другого.
Полная версия статьи опубликована в журнале “Компания” №44 (487) за 2007 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
