Вначале было слово. Но где оно теперь? Взять к примеру политику. Там со слов все начинается, ими же все заканчивается, а в промежутке – войны, репрессии и прочие членовредительские и глубоко патриотические акты. Трагедия заключается в том, что от слов, произнесенных в этой среде, зависит сегодняшний день любого обывателя, а значат они в политике гораздо меньше, чем где-либо – в этой профессии каждый хозяин того, что сказал, поэтому без всякого стеснения говорит несуразности, а потом забирает произнесенное обратно. Некоторые даже и не забирают: пусть себе летают их высказывания как воробьи, ибо post factum никакого значения политические декларации не имеют – их срок годности ограничен моментом произнесения.
При таком раскладе воистину удивительно, что кто-то еще делает вид или вправду считает, что люди голосуют за слова. Да, в «западном» мире существует определенная смысловая разница между полюсами политсистемы, но у нас судьбоносные программы, упакованные в хаотически наваленные слова, уж точно ничего не значат. А потому никто в их смысл давно не вникает, и голосует электорат не ушами, а глазами – снимая с объекта невербальную информацию, поскольку с вербальной дело обстоит так плохо, что теледебаты у нас отсутствуют как жанр. Несмотря на это осень завалит нас не только опадающей листвой, но и программными заявлениями политических деятелей, которые будут старательно делать вид, что соревнуются друг с другом за право порулить в Думе. Они станут оперировать замысловатыми и бессмысленными словосочетаниями типа «суверенной демократии», рассуждать на тему «национальной идеи», пугать непонятной терминологией и развлекать случайными каламбурами. По сути же их борьба за депутатские кресла будет идентична тому, что изображает потенциальная «крыша», когда хочет напугать скромного бизнесмена: политребята будут в очередной раз театрально биться сами с собой. Без жертв и кровопролитий. Не насмерть, не на выживание, а на словах и на посмешище… Не зря же в их рядах совсем нет новых лиц.
Action может случиться лишь в тот момент, когда народу явится преемник – и ему надо будет что-то произнести. Желательно типа «мочить в сортире» или «она утонула»: стилистика Шварценеггера, резюмируемая фразой «краткость – сестра таланта», гораздо уместнее в нынешней исторической ситуации, чем попытки государственных мужей родить что-либо риторически ценное. Ораторов, владеющих словом & жестом в политпространстве почти не осталось, а когда Кастро отдаст Богу душу, не останется вовсе.
Означает это лишь одно: филологи будут и впредь развлекаться попытками вникнуть в смысл слов, выпадающих из уст наших певчих ворон, мнящих себя Жар-птицами. И толкования эти будут не менее увлекательны, чем толкования сновидений старика Фрейда. И приведут туда же.
Вначале было слово. Но было оно у Бога! У него и осталось…
Марина ЛЕСКО.