Дебют Дастина ХОФФМАНА состоялся в 1967 году, когда ему стукнуло тридцать. Ситуация была критическая. Артист с соответствующим дипломом в руках не играет, не снимается, не поет, не танцует. Но страшно хочет всего этого – особенно играть в кино. Связей не было, деньги доставались тяжким трудом – работа в магазине, в библиотеке, в больнице… Везде, где угодно, только не вблизи желанных театра и кино…
В это трудно поверить, но блистательному Дастину Хоффману исполнилось семьдесят лет. Это ни больше ни меньше – сорок лет в кино.
Постоянные отказы в кинопробах довели Дастина до крайнего предела – могла и трагедия произойти. Однако везение с опозданием все-таки пришло. Режиссер фильма “Выпускник” Майк Николс обнаружил Хоффмана в одном из внебродвейских театров. Он сразу же предложил Дастину роль восемнадцатилетнего робкого, неуклюжего Бена Брэддока, решившегося на открытый бунт против ценностей старшего поколения. Эта роль принесли актеру симпатии миллионов молодых американцев, а также престижные премии – Британской академии киноискусства и “Золотой глобус”.
В один момент актер-неудачник стал звездой. А закрепил свою славу великого лицедея Хоффман в картине Д.Шлезингера “Полуночный ковбой”, где архиубедительно сыграл роль умирающего от туберкулеза воришки Рико по прозвищу Крыса. По сути дела еще совсем молодой человек, он кажется дряхлым стариком, настолько обезобразили его внешность болезнь и страдания. Рико промышляет мелким жульничеством и воровством. Зная, что дни чего сочтены, он тешит себя несбыточными мечтами о теплом солнце Флориды и умирает по дороге в это теплое место. Таким образом, уже в первых работах четко обозначились два главных направления его творчества – драматическое и характерное. Британская киноакадемия вновь отметила эту работу актера.
А дальше были одни триумфы и многочисленные премии за роли. Ему не было равных там, где нужно создать яркий и выразительный рисунок изображаемого образа. Хоффман оказался мастером перевоплощени я, причем, непревзойденным. Разве кто-нибудь мог заподозрить, что любимица Дороти Майклз на самом деле обыкновенный и вполне симпатичный парень Майкл (“Тутси”)? И дело не только в париках и искусном гриме. Хоффман очень точно копирует мимику, жесты и манеры женщин, правда, представляя их в несколько утрированном стиле. Комедийный эффект возникает, когда, забывшись, герой демонстрирует мужские ухватки.
Удобный ли партнер Дастин Хоффман? О, нет, он далеко не сахар. О его отвратительном характере ходят легенды. Дастина с трудом выносят продюсеры, хотя фильмы с его участием всегда приносят огромные прибыли. Большинство же партнеров актера считает Хоффмана зазнайкой и трепачом. Даже Джим Хэкман (кстати, удостоенный премии имени К.С.Станиславского “Верю!” на Международном Московском кинофестивале-2001), лучший друг Хоффмана, не нашел для него лучшего прозвища, чем Капитан Крюк – по имени заносчивого злодея из сказки “Питер Пэн”, которого однажды сыграл Дастин. А все из-за его болезненно въедливого характера. Режиссеры, сценаристы, партнеры – все доходят до белого каления из-за бесконечных требований Хоффмана по поводу его образов. Даже наинтеллигентнейшая Мерил Стрип в разговоре со мной о своем партнере по мелодраме “Крамер против Крамера” отозвалась о нем словами из лексикона портовых грузчиков: “Хоффман – это такая б… и с…, что я не могу сказать о нем не более, как о р…”. Причем великая актриса выразилась на приличном русском языке, явно смакуя наши национальные народные выражения.
Накануне юбилея я несколько раз пытался связаться с актером по Интернету. Все было тщетно – Хоффман не откликался на мои “SOS”. Но только стоило мне сказать, что я учился в Школе-студии при МХАТ СССР имени М.Горького у великой ученицы К.Станиславского Аллы Тарасовой, как актер пошел на сближение, и разговор состоялся:
– Дастин, а вы приверженец школы Станиславского?
– Я закончил актерскую студию Ли Страсберга, где Станиславского обожествляют. Там же учились Брандо, Джеймс Дин, Мерил Стрип, Джек Николсон… Думаю, этих четырех имен вполне достаточно, чтобы судить о высочайшем классе студии.
– Но ведь не в системе Станиславского устраивать дебоши с коллегами. Или я не прав?
– Тебе виднее, ведь ты учился в студии при Художественном театре. Но когда видишь своих тупоголовых партнеров, приходишь в бешенство. Так, например, на съемках фильма “Тутси” Джессика Лэнг начала выпендриваться. Я не выдержал, и мне пришлось съездить ей по физиономии. Но я-то знал, что без меня картина Сиднея Поллака не получила бы “Оскара”. Главное, что я всегда стремлюсь к правде, а как она достается – это уже секрет.
– А как вам работалось на картине “Человек дождя”?
– О, это был просто кайф. Я сменил трех режиссеров, двух операторов и с десяток продюсеров. Никто из них не мог работать со мной. К сценариям я всегда пишу заметки о том, как следует интерпретировать предложенную мне роль. И мои комментарии иногда превышают по объему сам сценарий. Я ведь слишком все принимаю близко к сердцу. Лоуренс Оливье как-то мне сказал: “Дастин, постарайся так уж сильно не переживать, просто играй, парень”.
– Подозреваю, что вы не прислушались к мнению великого Оливье…
– Мне плевать на репутацию, для меня главное – работа. Суди сам. Чтобы показать усталость в “Марафонце”, я не спал три дня. Чтобы изобразить на экране туберкулезника в “Полуночном ковбое”, я специально сорвал голос и кашлял так, что меня рвало – прямо на моего партнера обаяшку Джона Войта. А чтобы хромать, как положено, я засыпал гравий в ботинки…
Вот так вот… А ты женат?
– В четвертый раз.
– Нормально. Она красивая?
– Она та, кто меня волнует, как двадцатилетнего идиота, по уши влюбленного в даму своего сердца.
– Как ее зовут?
– Галина. Это для меня святое имя. Когда-то я случайно встретил эту женщину, ставшую для меня самой большой любовью и нескончаемой чередой боли, тревог и надежд.
– А я женат только вторым браком. Она адвокат – Лиза Готтзеген. У нас пятеро детей. Она – еврейка. Это тебя не смущает?
– Я не знаю, что такое национальность. Но я хорошо усвоил, что такое Человек. К примеру, вы для меня – Человек Дождя. Надеюсь, не обидел вас?
– Отнюдь. Но скорее всего – я маленький большой человек. А ты, к счастью, оказался не элементарным фанатом. И знаешь, разменяв восьмой десяток, я настроен философски: в успехе есть положительная строна – я перестал бояться смерти. Это так важно, когда понимаешь, что жизнь – только миг между прошлым и будущим.
Владимир ВАХРАМОВ – специально для “Музыкальной Правды”.
