Совсем недавно в столице Мордовии Саранске я столкнулся с принципиально новым для меня как историка пониманием наследия. Это парадоксально произошло в ходе очередного Конгресса этнографов, этнологов и антропологов – масштабной сходки мыслителей со всей страны и даже частично из-за рубежа.
На полях этого грандиозного мероприятия нас знакомили как с самим городом, так и с культурными анклавами в сельской местности. Открытие, сделанное мною (исключительно для себя – на патент в мировом масштабе не претендую), было связано с центром города, а вовсе не с традиционной этнографической глубинкой. Во время экскурсии, которую любезно провел лично директор местного научно-исследовательского института гуманитарных наук, меня не покидало ощущение расщепления сознания. С одной стороны, не без оснований утверждалось, что руководителей Мордовии отличало уважение к памятникам истории и культуры, бережное их сохранение и использование. С другой – нам показывали, как расчищался центр города, убирались здания торговых рядов XIX века, а соответственно уходил на периферию и определенный образ жизни, на их месте возникали открытые пространства площадей и вырастали новые здания.
Особо сильное впечатление произвело гнездо республиканской администрации, выполненное в форме развевающегося знамени. Оказалось, что проект первоначально был заказан самим Фиделем для Кубы и должен был воплотить величие революции на Острове свободы, но потом почему-то не понравился и был перенесен еще в советское время в столицу Мордовии. А рядом возвышался памятник новой эпохи – огромный православный собор, синтезировавший в себе две эклектики, ампира и постмодерна, и явно более «величественный», чем окружающие административные здания. Собор построили в рекордно короткие сроки – всего за пять лет, благодаря немереным суммам, выделенным федеральным правительством в связи с остроумно придуманной нашими хозяевами годовщиной – тысячелетием объединения народа Мордовии с народами России.
В результате наследие в традиционном понимании, наследие, условно говоря, позавчерашнего дня (вчерашним можно считать дом-знамя) наглядно отступало на второй план, хотя и не скрывалось. Нам показали (двигаясь по хронологии назад) и мемориал жертвам Великой Отечественной (правда, модернизированный и поэтому вполне вписывающийся в современный контекст), и перевалочный пункт для ссыльных сталинского и брежневского периодов нашей истории, и домик, где жил Михаил Михайлович Бахтин (идет борьба за то, чтобы его превратить в музей ученого, который самим фактом своего пребывания там сделал Саранск всемирно известным), и самую древнюю постройку – церковь XVII века.
При этом ощущение «переворота в мозгах» сохранилось: наш гид, а вместе с ним и мы – все более или менее профессиональные историки – вполне справедливо отдавали предпочтение современности перед наследием прошлого. Именно в этом контексте приобретал все свое значение троекратный визит в Саранск Владимира Владимировича Путина (в дни нашего пребывания его ждали аж в четвертый раз на праздник культуры фино-угорских народов вместе с главами других государств) – предмет зависти чуть ли не всех ближних и дальних соседей.
Поэтому глубоко закономерно, что венцом этой своеобразной экскурсии стала предоставленная нам возможность оказаться в кафе «Двенадцать стульев» за столиком, где сидел сам президент России, и отведать, как и он, фирменное блюдо под символическим для родины адмирала Ушакова названием «Фрегат».
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Редуцированная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №27 (470) за 2007 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
