“Светлое будущее” – название нового фильма Киёши Куросавы (не родственника Акиры Куросавы). Этот японский режиссер уже привозил свои работы в Канны (“Charisma”, “Cure”, “Kairo”), но в конкурсной программе участвовал впервые.
– Как вы отреагировали на приглашение Каннского кинофестиваля участвовать в конкурсной программе?
– Я был очень рад, но волновался. На обычном кинофестивале после того, как ты показал фильм зрителям, ты свободен. А на Каннском фестивале показом картины дело совсем не заканчивается. Ты как будто участвуешь в гонке, конец которой – выдача наград в последний день. И расслабиться очень трудно. Слишком много переживаний. Я люблю фестивали в Торонто и Роттердаме, так как зрители, которые смотрят там фильмы, не кинокритики, а обычные люди, живущие в этих городах. Люди, любящие кино. И от этого создается очень теплая атмосфера.
– Расскажите, пожалуйста, как вы пришли в кино.
– Я родился в Кобе в 1955 году. Восьмимиллиметровой камерой начал снимать короткие фильмы двадцать пять лет назад, когда еще учился в институте. Затем работал ассистентом режиссера Сомаи Щинджи. Карьеру режиссера начал с малобюджетных порнофильмов и, наконец, в 1983 году снял свой первый полнометражный фильм. Но, честно говоря, для меня это было одним и тем же, в сущности, делом: снимать порно или обычное кино.
– Быть режиссером порно в Японии – это не стыдно? Это хорошо?
– Порно – это не хорошо и не плохо. Для режиссера – это то же самое, что снимать обычное кино. Только бюджет в настоящем кино больше. В Японии огромное количество известных режиссеров начинали свои карьеры с порно, и актрисы из порно-фильмов часто становятся теле- и кинозвездами. И никто не относится к ним отрицательно.
– Почему это только в Японии?
– Мне, наоборот, непонятно, почему это считается плохим в других странах. Ведь ничего плохого никто не делает. Никто никого не убивает. Люди, которые объявляют войны, делают больше зла. И японцы это понимают.
– Вернемся к вашей биографии…
– Я не думаю, что моя биография чем-то особенная. У всех режиссеров свой путь. Кто-то начинает снимать фильмы сразу после колледжа, кто-то сначала работает ассистентом, а затем становится режиссером. Кто-то приходит из порно. В моем случае – я прошел все эти ступени, и, наверное, немного режиссеров в Японии, у которых такой же опыт.
– Назовите несколько тем, которые интересуют вас в жизни и которые находят отражение в ваших кинолентах.
– Я не знаю, как ответить на этот вопрос… Я – обычный человек, который живет обычной жизнью в Токио. И мне интересна повседневная жизнь. Меня волнуют совершенно простые вещи.
– Какие, например?..
– Друзья, жизнь молодых людей, кино я очень люблю. И если мне понравится сцена в каком-нибудь фильме, я могу скопировать ее в мое кино. Так случилось и в этот раз. Последний кадр фильма, где школьники долго идут по улице, я скопировал у Тео Ангелополуса.
– Вы сами пишете свои сценарии?
– Да.
– Вы делаете раскадровку фильма?
– Нет. Оператор выбирает кадр, а я – то, что будет в кадре, и как будет двигаться камера.
– А как вы работаете с актерами? Говорят, что на съемочной площадке вас не видно и не слышно.
– Я сам пишу сценарий и монтирую фильм. То есть очень тесно участвую в том, что происходит. Но между этими двумя процессами есть еще и съемка. На съемке я верю актерам, которых я тоже сам выбрал, верю оператору и силам природы – например, дождю, если он вдруг пойдет, или солнцу, которое вдруг покажется. Хочу запечатлеть на пленку все, что в тот момент случиться на съемочной площадке. Я уже вмешался, написав сценарий, а затем буду монтировать фильм, поэтому думаю, что на съемочной площадке должна царствовать сила высшая, большая, чем моя, режиссерская, или, точнее, человеческая. Поэтому я не вмешиваюсь особо в процесс съемки.
– Зачем же тогда вообще на площадке нужен режиссер?
– Режиссер нужен для того, чтобы съемки проходили гладко, без срывов, так как это очень стрессовое для всех время. И если режиссер постарался сделать так, чтобы на выделенные на съемку время и деньги все прошло как и задумывалось, он сделал свою работу.
– В вашем новом фильме снимались замечательные актеры – легендарный Фуджи Тацуя (исполнитель главной роли в знаменитой “Империи Чувств”), Асано Таданобу (молодая звезда японского кинематографа, снимавшийся у таких режиссеров, как Нагиса Ощима, Такеши Китано, Аояма Щинджи и др.). Легко было с ними работать?
– Да, обычно, когда съемки заканчиваются, я больше не встречаю актеров, с которыми работал, так как мы все очень заняты новыми проектами. А в этот раз мы все приехали сюда на фестиваль, и это здорово. В процессе съемки я так и не понял Асано и мистера Фуджи. Было не до этого, ну а сюда мы приехали все вместе, и даже смогли стать друзьями.
– Я полагаю, что во время съемок актер должен верить режиссеру, или вы думаете, это необязательное условие?
– Не думаю, что актер должен верить только режиссеру. Он должен верить и оператору, и ассистенту, и продюсеру. Он должен верить в проект в целом. Тогда все будет нормально. Я не думаю, что все получится, если один режиссер будет за всех стараться.
– Что вы думаете о работе с актерами по системе Станиславского?
– По системе Станиславского актер должен полностью перевоплотиться в характер, который он играет. Но мне это не нужно. Я придумываю характер в сценарии, и он уже существует, берется из ниоткуда. Актер, которого я выбираю, в данном случае Асано Таданобу – обычный человек. А в кино мною придуманный герой и настоящий человек – Асано Таданобу сливаются в третьего – которого ни я, ни Асано не знаем. Это я и называю творением. Если я не оставлю места в характере, который я придумал, для такого превращения, это будет неинтересно.
– А как вы думаете, чем отличается кинопроизводство в Японии от кинопроизводства других стран?
– Точно не могу сказать. Так как никогда не снимал кино за пределами Японии. Но в Японии, даже если фильм не получился, режиссер не несет никакой ответственности. Плохой фильм не принесет режиссеру славы, но и не принесет никаких отрицательных моментов в жизни.
– То есть ему дадут деньги на следующий проект?
– Да. Тот же продюсер даст опять ему деньги на новый фильм. Но это случается не только в кино. Так живет все японское общество. И это его слабое место. Никто не берет на себя ответственность за неполучившийся фильм. Точно так же, как если фильм будет очень успешным. Но в то же время это дает режиссеру огромную свободу. Он может делать все, что захочет. Успех или неудача не прибавят и денег. Так что Японское кино в большинстве своем – авторское.
– То есть, фильму совсем не обязательно себя окупать?
– Если вернется хотя бы немного денег – это уже хорошо.
– Так это замечательно!
– Нет, это очень плохо. В фильмах других стран продюсер и режиссер несут огромную ответственность, и поэтому успех фильма приносит им много денег, а неуспех – банкротство. Поэтому они всегда думают, как сделать хороший фильм, который полюбят зрители.
– И мой любимый вопрос: вы когда-нибудь чем-то жертвовали ради своей карьеры?
– Нет, не думаю. Чем можно жертвовать? Семьей, деньгами, статусом в обществе. Я ничем не жертвую. У меня есть жена, с которой я мирно живу. Много денег я никогда не хотел, статуса, больше того, который у меня уже есть, мне тоже не нужно. Так что я ничем не жертвую.
– А гордостью?
-– Гордостью? Тоже не жертвую, так как с самого начала, думаю, у меня ее и не было. А нет гордости – нет и жертв.
Вера СВЕЧИНА.
Канны-2003.
