Как убивали буржуев, или не давите толстой пузой
Эта история произошла в 1909 году в Петербурге и имела большой общественный резонанс. Со временем она позабылась, но своей актуальности не утратила и поныне. Поэтому о ней стоит вспомнить, тем более, что это поучительная история про то, как худым и бедным следует поступать с толстыми и богатыми.
27 января дворник дома №17 по Забайкальскому проспекту обратил внимание на то, что кухарка владельца небольшого керамического завода Свиридова не появилась во дворе в обычное время. Дворник по чёрной лестнице поднялся на третий этаж и постучал в дверь. На стук никто не отозвался. Дядя машинально дёрнул ручку и с удивлением обнаружил, что дверь чёрного хода не заперта. Он вошёл в квартиру, но через секунду выскочил обратно с мокрыми штанами. Обоссаться, кстати, было от чего: на кухне лежала мёртвая кухарка и погнутая окровавленная кочерга, которой ей раскололи репу. В спальне с простреленными головами коченели трупы буржуев Свиридовых – мужа и жены. В детской находились тела их детей – двух мальчиков-буржуёнков, задушенных подушкой. Огромная квартира заводчика носила следы обыска. Горничная Свиридовых – деревенская, жопастая деваха, отсутствовала, что сразу же натолкнуло полицию на мысль о её причастности к данному преступлению.
Следователь сыскного отделения г-н Кошкин, дотошный и опытный, начал рыть землю копытом. Полиция быстро отыскала горничную. У жопастой оказалось железное алиби: за несколько дней до своей смерти заводчик отпустил её в деревню под Лугу проведать тяжело заболевшую родственницу. Скоро появился новый след: компания городской бедноты Московской заставы, где, удивительный факт, лидерство принадлежало мещанке Наталии Вахромеевой (позже один из репортёров, так скажет о ней: “молодая голубоглазая особа, невероятной, прямо-таки ангельской красоты”). Помимо Наташки в компанию входили кочегары с завода покойного Свиридова Гришка Макаров и Елисей Гнутов, а также Иван Нерубайло, личность без определённых занятий и некто Гершинзон, недоучившийся студент Политеха. Главенство Вахромеевой объяснялось страшной силой её красоты: вся компания тайно и явно была влюблена в Наташку и страстно желала ею обладать, но она предпочитала мускулистого кочегара Макарова и трахалась только с ним.
Тем временем следствие накопало достаточное количество косвенных улик, чтобы арестовать молодёжь за налёт на квартиру Свиридова. Однако, опытный Кошкин сперва прихватил хлипкого Гершинзона и через два часа допроса получил кучу неопровержимых доказательств, так как недоучка раскололся с сдал всех своих товарищей.
Дальнейший ход событий будет воспроизведён в вольном пересказе, но с привлечением фактов из уголовного дела и судебных репортажей тех лет.
Незадолго до экспроприации Наташка поругалась с Макаровым, и в ярости ушла из дома. Она долго бродила по городу, пока не зашла в какую-то чайную на берегу Обводного канала, где на неё запал пожилой персонаж в очках, оказавшийся старым марксистом. Чем старый сумел тронуть сердце двадцатилетней красавицы, неизвестно. Вероятно, обходительными манерами и умными речами, поскольку из чайной она отправилась к нему на квартиру, и прожила там без малого неделю. Марксист оказался человеком престранным: с разными глупостями к Наташке не приставал, лишь зачарованно любовался её редкостной красотой и вёл необычные разговоры, со множеством непонятных слов: “буржуазия”, “пролетариат”, “борьба классов”, “угнетение трудящихся”. Однажды он заявил:
– Всем ты, Наталия, хороша, а классового сознания в тебе недостаток. Вот, ознакомься, – и сунул ей в руки здоровенную, словно Библия, книгу.
С грамотой у красавицы был напряг, но всё же читать по слогам, она умудрялась.
– Ка-пи-та-л, – прочла на обложке.
– Капитал, есть богатство – деньги, акции, недвижимость, которое буржуазия получает и умножает за счёт нещадной эксплуатации наёмной рабочей силы, – пояснил персонаж.
– Ишь ты, – удивилась Наташка и приступила к чтению. Мучалась она минут двадцать, потом решительно захлопнула книгу:
– Ты, дядька, своими словами мне растолкуй, а то очень уж мудрёно прописано.
Как марксист объяснил ей содержание труда Карла Маркса осталось невыясненным, но надо полагать, что объяснение было крайне толковым и доходчивым, поскольку разворот дальнейших событий свидетельствует об этом.
Через несколько дней Вахромеева, вероятно, соскучившись по твёрдому члену мускулистого кочегара, простилась со странным персонажем. При расставании тот вдруг разрыдался. Наташка успокоила его, пообещав заходить в гости и ушла (кстати, старого полиция установить не сумела, так как Вахромеева его адрес не указала, хотя следователь прилагал к этому немало усилий).
Дома её ждал пьяный Гришка Макаров. Из-за ухода сожительницы он запил, за что получил расчёт на заводе Свиридова, и теперь заливал горькой двойное горе. Вскоре на квартире собралась вся компания. Гришка обрадовавший приходу Наташки, внезапно опечалился. Его страшно напугала мысль, что она уйдёт от него, оставшегося без средств к существованию, к кому-нибудь из приятелей, к Гнутову, например, или к Гершинзону.
– Меня заводчик Свиридов с работы выгнал и при расчёте, гад, обманул, – начал он осторожно прощупывать почву.
Наташка угрюмо молчала, о чём-то усиленно размышляя.
– Что нам теперь делать, ума не приложу, – сказал кочегар, с ужасом ожидая развязки.
Развязка грянула, будто удар грома.
– Я знаю, что делать. Тех, которые из народа кровь пьют – под молотки! – неожиданно заявила Наташка и изложила простой, словно кулак пролетария, план действий.
Из-за своей простоты, он и сработал – чётко и безотказно.
…Утром 27 января кухарку Свиридовых, чёрт вынес на чёрную лестницу ни свет ни заря – с первыми петухами. В лестничном полумраке она получила в бубен и на жопе въехала обратно в квартиру, следом вошли экспроприаторы. Кухарка раскрыла пасть, но заблажить не успела. Гришка Макаров схватил прислонённую к плите кочергу и дал ей по жбану. Тётка хрюкнула и умерла.
Из спальни на шум вылезла туша Свиридова. Увидев незнакомых людей и направленный на него чёрный ствол пистолета, буржуй изменился в лице и тяжело осел на пол. Свиридова втащили в спальню, где находилась его жена, крепко связали обоих, заткнув рты кляпами. После экспроприаторы приступили к экспроприации.
В детской Иван Нерубайло схлопотал по морде ботинком: старший буржуёнок-гимназист, видимо, приняв его за лакея, злобно запищал: “Пошёл вон, скотина!”, и запустил туфлёй. Нерубайло сказал: “Ах ты, гнида!”, взял подушку и задушил гимназёра. Затем он заметил, скованного ужасом его младшего брата, немного подумал, и до кучи, перекрыл дыхалку и этому.
Роскошь квартиры оказала на Вахромееву странно действие.
– Буржуй! – с ненавистью сказала она и подступив к Свиридову, хлестанула его по мордасам. Заводчик залился слезой.
Страшная ярость от вида неправедно нажитого богатства овладела Наташкой, и, когда Гришка шепнул ей, кивнув на связанную парочку: “Что с этими делать?”, твёрдо произнесла:
– Убить!
Стреляли Свиридовых через подушку. Выстрелы пистолета Крнка образца 1895 года ударили негромко и глухо…
Заканчивая дело следователь Кошкин полюбопытствовал у красивой арестантки:
– Вот вы женщина, скажите, не жалко было убивать?
– Нет, – ответила Наташка, добавив: – Он давил нас толстой пузой.
– Как? – не понял Кошкин.
– Свиридов – експлуататор, – пояснила Вахромеева, вспомнив речи марксиста.
– Сударыня, так вы революционерка? – поразился следователь.
– Думай, что хочешь, – послышалось в ответ.
В конце года состоялся суд. Приговор был таков: Макаров и Нерубайло – бессрочная каторга, Гнутов и Гершинзон – по десять лет каторги, Наталия Вахромеева – десять лет каторжных работ.
Выслушав приговор, Наташка обложила судей и заплакала…
Дальнейшая судьба героев этой истории неизвестна.
Впрочем, вполне вероятно, что в архивах ещё отыщутся документы о том, как где-нибудь в Сибири в годы гражданской войны чертовски красивая комиссарша или атаманша лихо экспроприировала экспроприаторов. Узнать о последнем было бы не только интересно, но и приятно, согласитесь.
Виктор Степаков.
