.(с далеко идущими выводами)
Однажды приятели в пивнушке дискутировали о достоинствах и недостатках гениев – “творческих личностей” с “пограничным” состоянием психики. Внезапно тема скатилась на их личностное восприятие слов “безумный” и “сумасшедший”.
– Не прав ты, А, – в очередной раз Бэ атаковал. – Ведь сумасшедший суть прекрасен, творец и гений сумасшедши; вне пониманья чернью смутной опередивший своё время; талантов средоточь, он двигатель прогресса!
– Ты говоришь мне о Безумце… – возражал А.
– О нет, Безумного ассоциирую иначе я: он должен в клинике сидеть, нейтрализованный замками и рубашкой. Он болен! И в учебнике описан, – упорно спорил Бэ.
– Психиатрия – хитрая наука. Она нас всех классифицирует умело. Особенно презревшего порядки, – здесь вставил Цэ, дремавший над стаканом.
– Милейший Цэ, не будем на закланье брать… иных вопросов, пусть даже близстоящих от предмета. Так вот: есть сумасшедшие поэты и артисты, а есть безумцы – шизофреники, маньяки, что с длинными ножами по ночам гоняются за мирным людом и режут без разбора пола и прописки, а по поимке в дурке отдыхают, слюну пуская безотчётно на пол, – упрямо спорил Бэ.
– Ы-ык, фантик от ириски! Сколь бесцелен спор: не минус с плюсом поменять местами страждете, всего лишь… пытаетесь перевернуть вы знак “равно”! – неугомонный Цэ икал.
– И всё же, я осмелюсь возражать, и полагаю, публика меня поддержит. Бэ утвержденье верно лишь наоборот. Я свято убеждён, что Сумасшедший сидит в психушке – там ему и место. Безумца ж вижу: на утёсе стоит фигура величаво, заката зарево кроваво, утёс терзает шторм зловещий, и гуща туч добром не дышит, гроза грядёт… А он стоит бесстрашно, гордо; одежды ветер развевает; он смотрит в даль – глаза горят, высокий лоб его нахмурен, он думой удручён глобальной о мироздании и Боге, о справедливости и боли, о красоте и общем благе – ему плевать, что он не понят, он свет несёт без разрешенья, ибо Творец он!..
– А затем… спускается с утёса вниз, хватает нож и бегает за людом! – упрямил Бэ, хохмя и улыбаясь.
– Ы-ык! Пи…ец… порой случается издержкой, но только богатырь способен потянуть скрипучую тележину прогресса, – а Цэ всё мудрствовал, к стакану обращаясь. И был услышан лекарем помятым, который возвещал лукаво и печально:
– Прав друг твой. Практика – свидетель: порой спасти больного – значит кровь пустить. Дурь выйдет – рану надо шить. Чем больше грязи – толще морда – острее скальпель должен быть. Цель не оправдывает средства. Цель… их искупает.
DEAD HEAD.