Много лет назад где-то за границей я случайно оказался в лифте с семьей восточного шейха. Перед выходом он передал старшей жене связку банкнот, которую она вручила «на чай» юному лифтеру. Был разгар аскетичного советского времени, и я с ужасом подсчитал, сколько лет командировочных по норме минфина мальчик получил просто за то, что в нужный момент в нужном месте правильно нажал кнопку.
В те годы я занимался исключительно искусством и не подозревал, что источником состояния шейха, скорее всего, была нефть, и что та же нефть (а точнее, цены на баррель) сначала удерживали на плаву реальный социализм, а позднее и похоронили его. Культурология, во всяком случае в моей голове, еще не сформировалась, и я не задал себе ключевые вопросы: «Что делает с психологией людей близость «жидкого золота» и как переформировываются культурные основания общества в результате этого сношения?»
Эти вопросы пришли позднее, когда Ирак оккупировал Кувейт и образ жизни богатой нефтью провинции стал достоянием гласности. Тогда меня поразил один красноречивый факт: кувейтским школьникам завтраки привозили на самолетах из Европы, поскольку это было проще и дешевле, чем готовить их на месте! Собственно говоря, нашествие Ирака психологически воспринималось как расплата за этот «нефтяной разврат» – своеобразное начало цепной реакции, продолжающейся и по сей день с легкой руки американской администрации.
Прошли годы, и нефть, газ стали притчей во языцех в постсоветской России. Тайное стало в какой-то степени явным: культурные традиции начали переформировываться в соответствии с особенностями «жизни на игле».
Постепенно мне стало ясно, почему именно исламская цивилизация цементировала большую часть стран-экспортеров нефти. Жесткие моральные нормы и чудовищная для европейца форма расплаты за их нарушение предохраняли общество от распада, а абсолютная иерархичность построения социума позволяла элитам безнаказанно (вероятно, до поры до времени) присваивать богатство, выкачиваемое из недр планеты.
Одним словом, шейх из лифта вписался в стройную культурологическую теорию.
Сложнее было с отечественными «шейхами». Они, конечно, тоже делились с лифтерами. По одной из распространенных в академической среде легенд, известная исследовательница, доктор наук и профессор МГУ, пошла в гувернантки к детям «нового русского», поскольку здесь ей платили то ли в 10, то ли в 100 раз больше, чем в главном университете страны!
Жители столицы и богатых полезными ископаемыми регионов жили и живут объедками с барского стола – плодами перераспределения нефтегазовых доходов. Главные же бенефициарии грызутся между собой, пытаются определить, с кем и как надо делиться, убивают или отправляют за решетку наиболее несговорчивых коллег, одним словом, пытаются перестроить культурные основания «энергетической сверхдержавы».
А между тем бездна, отделяющая «новых шейхов» от основной массы населения страны, продолжает разрастаться. И вот парадокс – в исламских регионах (в том же Татарстане, а в пределах бывшего СССР – в Азербайджане или в Казахстане) культура и религия способствуют снижению конфликтности благодаря режиму просвещенного авторитаризма, а вот в остальных…
Тут-то и происходят культурные трансформации. Просвещенный авторитаризм, по сути, уже внедрен в новой России в государственных масштабах. Остается исправить ошибку наших предков и принять ислам. Или все же крушение нефтяных империй произойдет раньше, и человечество перейдет к новым источникам энергии? И что в этом случае ожидает нас и наших потомков?
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Редуцированная версия статьи опубликована в журнале “Компания” №16 (459) за 2007 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).