Роль искусства в политических процессах очень трудно переоценить. Особенно, когда на дворе война. Нам песня не только строить и жить помогает, но и зовет нас на бой и ведет в атаку. «Марсельеза», «Интернационал» и «Варшавянка» — полноценные герои революции и Гражданской войны. А «Вставай, страна огромная» и плакат «Родина-мать зовет» по степени влияния на положение на фронтах Великой Отечественной, наверное, вполне сравнимы с не одной полнокровной дивизией.
Нередко можно услышать, что нынешнее искусство фатально отстает от требований общества и времени. Четвертый год идет война, а творческие люди отсиживаются в своем уютном мирке, игнорируя происходящее. Особенно много претензий у общественности к кинодеятелям. Нельзя сказать, что претензии эти беспочвенны и несправедливы.
В меньшей степени это касается поэтов и музыкантов. Просто по той причине, что стихи и песни пишутся быстро, они отражают мгновенную реакцию авторов на какие-то события, затронувшие их эмоцию. Стихов и песен о СВО и Донбассе хватает. Да, качество, порой, далеко от совершенства. Но это, в целом, беда нашего времени. По неведомой причине Александровых, Симоновых, Лебедевых-Кумачей, Шолоховых и Дунаевских стало откровенно мало. Но, как бы ни хейтили Шамана, его «Я русский» или «Встанем» стали знаковыми событиями в патриотическом творчестве.
С «крупной формой» все намного сложнее. Художественная проза в формате многостраничного романа или повести требует, в отличие от рассказа или новеллы и, тем более, стихотворения, не мгновенной эмоциональной реакции, а кропотливой работы по сбору фактуры и глубокого осмысления происходящего. А для этого требуется много времени. И времена Великой Отечественной тут не исключение. При том, что в войну были вовлечены действительно миллионы людей и на создание литературных произведений нужной тематики был брошен весь идеологический потенциал Советского Союза, из действительно мощных произведений можно вспомнить разве что «Молодую гвардию» Фадеева (1943) да «Волоколамское шоссе» Бека (1944). «Сын полка» Катаева вышел только в 1945 году. Все остальное литературное наследие этих страшных лет появилось значительно позже. Причем, самая откровенная и пронзительная «лейтенантская проза» и вовсе дошла до читателя ближе к 60-м годам.
Объясняется это очень просто. Те самые лейтенанты во время войны воевали. Им было не до творчества. А потом они учились писать. Ведь только кажется, что это простое занятие — сиди, да буквами описывай, что думаешь. Литература — это серьезное занятие, которому надо долго и кропотливо учиться, одного таланта для этого недостаточно. В советское время до широкого читателя могли дойти только произведения, прошедшие придирчивые сети литературных комиссий.
Сейчас с этим гораздо проще. Посредством интернетовского самиздата можно найти путь к читателю очень быстро. Только назвать это литературой язык не поворачивается. Это «сететура». Пусть даже написанная со всей душой, но очень слабая во всех профессиональных отношениях. Самодеятельность, одним словом. В издательствах тоже уже вовсю выходят книги о СВО, в т. ч. авторов-ветеранов боевых действий. Они представляют огромный интерес с познавательной точки зрения. Но действительно талантливых в литературном смысле среди них пока крайне мало. Этим «лейтенантам» есть что сказать. Но им еще много нужно учиться, чтобы слово их осталось в веках, как книги Васильева, Бондарева, Твардовского.
С кино еще сложнее. Факторов, по причине которых так мало фильмов о СВО, очень много. И спрашивая: «Где вы, мастера культуры, и где ваши фильмы?» надо иметь в виду их все.
Самой простой причиной является все тот же фактор времени. У фильма есть два основных варианта «рождения». В первом случае сценаристу приходит в голову идея, он пишет сценарий и с ним начинает обход продюсеров и компаний. Во втором случае идея приходит в голову продюсеру, он находит знакомого сценариста, рассказывает свою мысль и далее уже пишется сценарий. Есть третья, самая удобная для рождения фильма схема, когда идею продюсеру приносит заказчик. Тогда гораздо проще путь к деньгам для фильма, но это просто вариация второго варианта. В любом случае, мы приходим к тому, что «в начале было слово». То есть, сценарий.
Но нельзя придумать идею, сесть и за ночь ее расписать. Это не пост в соцсеть и даже не колонка на популярный сайт.
Чтобы написать сценарий, сценарист должен глубоко, подробно и вдумчиво изучить материал. А лучше даже «поплавать» в нем. Съездить на место предполагаемых событий, поговорить с людьми, понюхать тот воздух, потрогать землю. Он должен погрузиться в тему с головой. Услышать истории из уст свидетелей и участников, увидеть след трассеров в ночном небе, ощутить вкус адреналина на губах, испачкать штаны в окопной глине и танковой соляре. Только тогда его герои станут живыми, обретут индивидуальную речь.
Если все это придумывать из головы, то время подготовки к написанию сценария можно очень сильно сократить. Но практически наверняка в итоге получится конъюнктурная лажа и те, кто хочет, чтобы кино появилось быстрее, первые же будут в нее плеваться, причем, справедливо. Процесс изучения фактуры — это не один месяц.
Потом идет не один месяц написания сценария. Все, что пишется быстро, пишется плохо — за редчайшими исключениями.
Даже если мы берем за образец не первый вариант, после которого сценарист месяцами обивает пороги компаний, а второй или третий, то есть, пишем заранее под заказ, после написания первого варианта сценария начинается длительный и очень болезненный процесс его правок. В отличие от книги, где есть только автор и, иногда, редактор, у киносценария целая толпа «родителей», среди которых сценарист — самый бесправный. Кино — процесс коллективный. Под этим лозунгом свое видение, зачастую обязательное к исполнению, в сценарий привносят продюсеры компании, режиссер, эксперты государственных организаций, ответственных за выделение господдержки или продюсеры, редакторы и другие ответственные лица каналов, платформ и других организаций, причастных к появлению фильма. Все эти правки и согласования требований, нередко прямо противоречащих друг к другу, растягиваются на многие месяцы.
Потом начинается еще более долгий и утомительный процесс поиска денег. Говоря о госзаказе и бюджетных средствах, люди, чаще всего, плохо понимаю, о чем говорят. Во-первых, кино не снимается на полностью бюджетные деньги. Когда вы видите титры «Снято при поддержке Фонда кино» (или Министерства культуры, или Института развития интернета ИРИ), то надо понимать, что именно «при поддержке». Госорганизации дают лишь часть необходимых средств. А в случае с Минкультом еще и весьма небольшую часть. Но нельзя прийти в ФК и сказать — дайте мне денег и я сниму отличное кино. Чтобы претендовать на государственные деньги, проект должен уже быть «на ходу». Государство вкладывается только в проекты, которые уже находятся в работе. То есть, помогает им состояться. А значит, уже проделана колоссальная работа по привлечению инвесторов, рекламодателей, заинтересованных организаций, прокатчиков и т. р.
Но все это не дает никаких гарантий, что деньги вы получите. Соискателей огромное количество. Кроме того, средства распределяются только посредством конкурса. А они проводятся один-два раза в год. Только к участию в нем нужно готовиться не один месяц. Сам конкурс тоже проходит в несколько этапов. И это тоже минимум пара-тройка месяцев.
И только если вы прошли все круги ада конкурсного отбора и смогли заинтересовали экспертов, вы получите деньги. После чего можно начинать съемочный процесс.
Съемки — это очень трудоемко и долго. Снять материал за три месяца — супертемп. Обычно это гораздо дольше. Не уложился в сезон — жди следующего года. Потом пошел монтаж, сведение, цветокоррекция, озвучка, переозвучка, досъемки и еще масса вещей, которые киношники называют термином «постпродакшн». Простенький по съемкам фильм, снятый летом, к прокату будет готов только к следующему лету. Масштабное военное полотно делается намного дольше.
Как и в случае с романами, первые полноценные фильмы о войне появились лишь через несколько лет после ее начала. «Жди меня», «Два бойца», «Воздушный извозчик» вышли лишь в 1943-м. У нас на тему СВО уже вышли «Лучшие в аду» и сериал 20/22. Но первый трудно назвать словом «кино». Это скорее масштабный рекламный ролик известной ЧВК. А сериал, при всех достоинствах, снимался явно наскоро, на коленке и «за три копейки». Идеальный пример тезиса «быстро хорошо не получится».
При этом я знаю как минимум о трех проектах про СВО, которые сейчас находятся в съемочном процессе. Именно лично знаю. А сколько их в работе всего?
Но, к сожалению, фактор времени не единственный, который объясняет отсутствие этой темы на экранах. Это было бы слишком оптимистично.
Гораздо хуже то, что в появлении таких фильмов мало заинтересованы те, кто занимается в нашей стране как производством кино, так и доведением его до зрителя. Совершенно потрясающая документальная картина Макса Фадеева «У края бездны» о взятии Мариуполя искала дорогу к зрителю почти год. На подготовку отснятого материала ушло полтора года. Первая серия была полностью готова к показу в начале 2024 года. Этот фильм ждали, отрывки из него, появившиеся в сети, свидетельствовали — это будет что-то потрясающее, невероятное. Да и репутация гениального военного оператора, хроникера сложилась у автора еще по его циклу фильмов о битве за Донецкий аэропорт. Казалось бы, новый фильм будут рвать с руками и ногами. Тем более, что в съемки вкладываться не нужно, Макс и его команда все сделали сами, что называется, на народные деньги. Но — в ответ тишина. Полный игнор. Ни один канал, ни одна платформа не проявили ни малейшего интереса. Большинство из них отказывали без объяснения причин. Лишь некоторые пожимали плечами — это же документальный фильм о войне, его никто не будет смотреть, у него нет ни малейшего коммерческого потенциала. Время показало, что эти медиа-коммерсанты очень плохо понимают, что хотят видеть зрители. Спустя почти год безуспешных мытарств неожиданно вышли на связь представители платформы «Кион» с предложением «выставиться» у них. Это было удивительно, потому что ранее та же платформа наотрез отказалась от фильма. Причины Макс Фадеев не знает и только иронично заметил, что это случилось вскоре после того, как у генерального продюсера Киона прошли обыски и он оставил свой пост, но есть ли между этими событиями связь — неизвестно.
Так или иначе, фильм не просто вышел, а взлетел. На том же Кионе у него заоблачный рейтинг 9,6, а на вполне «либерально настроенном» Кинопоиске невероятные 9,4. После этого «У края бездны» сразу запросили и другие платформы. Более того, состоялся уникальный эксперимент — документальный фильм из четырех серий вышел в кинотеатральный прокат. Такого у нас еще не было. И тут история повторилась. От этой идеи с усмешкой отказались абсолютно все т. н. мейджоры кинопроката. Этих людей не интересует ничто, кроме денег. А в потенциал этой ленты они категорически не верили. В результате, этим занялась маленькая прокатная компания. Результаты, действительно, оказались скромными. Но есть один нюанс — фильм вышел в 125 кинотеатрах страны. А обычные средние фильмы, не кассовые лидеры, выходят минимум в полутора тысячах копий. То есть, потенциал не был реализован даже на 10 процентов. Но даже при таком подходе совершенно некоммерческий фильм в абсолютно нетеатральном формате стал событием.
В чем же причина такого отношения «кинолюдей» к теме, которая занозой в сердце сидит у народа? Юсуп Бахшиев, один из продюсеров вышедшего недавно на НТВ и платформах сериала «Ополченский романс» по книге Захара Прилепина о начале войны в Донбассе, имеет свое мнение на этот счет. С этой идеей он бегал по всем каналам и платформам еще в 2021 году. «Да ну, кому это нужно, рано еще об этом снимать», — отвечали ему. Но началась СВО и оказалось, что уже поздно. Учитывая весь описанный выше технологический цикл, сериал вышел только в 2025-м. И сразу занял в рейтинге НТВ первое место по показам и долям, а на Кинопоиске поднялся в рейтинге до 8,3.
Медиапрофессионалы в очередной раз сели в лужу со своим пониманием того, что нужно зрителю. Так же, как они сели в нее с наивным сериалом «Ландыши. Такая нежная любовь» про непростой роман дочери олигарха и лейтенанта-танкиста. Профессионалы смотрели на него свысока, с пренебрежением, а он просто разорвал сетку вещания канала СТС и заставил сразу после выхода всех серий поставить его на повторный показ, что в практике нашего телевидения неслыханно.
Юсуп Бахшиев видит две причины. Первая — «кинонарод» в частности и «творческая интеллигенция» в целом в массе своей имеет «либеральный» настрой. Те, кто поглупее, поразевали варежки и теперь голодными глазами смотрят из-за бугра, как те, кто поумнее, хрумкают государственные пирожки, держа фигу в кармане. От съемок в «Ополченском романсе» наотрез отказалось процентов семьдесят актеров, включая самых закормленных популярностью. Кого-то из них воротит от одной мысли поддержать наших, а кто-то подходит к этому с рациональной точки зрения. Засветишься в роли русского офицера на войне, и прощай надежда сняться в кино за рубежом, и о номинации на «Оскар» можешь больше не мечтать.
А вторая причина в тех самых топ-менеджерах кино, телевидения, интернет-платформ, кинопроката и тому подобное У них у всех была и остается тесная связь с «забугорьем». У них там счета, контракты, доли в бизнесе, недвижимость. Они элементарно боятся, что если под их эгидой выйдут патриотические проекты о СВО, «Русской весне» или хотя бы просто об армии, зарубежные товарищи возьмут их за мягонькое и отберут с таким трудом нажитое добро. Гораздо проще штамповать фильмы и сериалы про любовь или криминал, делая вид, что войны вообще нет. Они не враги, нет, и ничего плохого нам не желают. Ничего личного. Просто бизнес. Где твой кошелек, там и твоя родина. Именно поэтому патриотическое кино находит свое место у небольших компаний. Их менеджмент не связан кровными нитями с иностранщиной и они могут себе позволить быть патриотами.
Юсуп Бахшиев поделился и еще одним опасением. Сейчас с трудом, но проекты о СВО и подобной тематике пробивают асфальт и находятся в работе. Но вот все громче заговорили о грядущем мире. И «мейджоры» встрепенулись! Все ближе потепление в отношениях с иностранными партнерами! Можно будет снова делать большие международные деньги! Но резко отрицательное отношение «буржуев» к СВО никуда не денется. А значит, эту тему начнут усиленно задвигать за занавеску. Она для них станет даже токсичней, чем сейчас. В лучшем случае, ее мифологизируют, как Великую Отечественную, про которую сейчас снимают только пафосные сказки. В худшем — ее просто «сотрут» из повестки дня. И парни, которые вернутся с фронта, останутся без «своей войны», как это случилось с ветеранами Второй чеченской, которой как бы и не было совсем, потому что говорить о победе России в ней стало политически некорректно.
И вот этой подлости допустить никак нельзя.
